Зан Тимоти. Возрождение тьмы

- Не имеешь ли ты в виду... Темные Силы?
- Спускайся вниз, и мы это обсудим, - сказал Каррд. - О, я еще ничего
не сказал Маре.
- Буду мигом.
Выключив переговорное устройство, Люк повесил шлемофон на его штатный
крюк и полез по трапу... впервые даже не заметив, что гравитационное поле
изменило направление и скоб-трап ведет его немного не туда, откуда он
поднялся в башню.

"Сокол" мчался прочь от "Химеры", обманув маневром и обстреляв из пушки
преследовавшие его истребители, и теперь разгонялся до световой скорости.
Пелеон сидел за своим пультом и, сжав кулаки, наблюдал за этой драмой в
беспомощном молчании. Беспомощном, потому что при только частично введенном
в работу главном компьютере системы сложного оружия и гравитационного луча
"Химеры" было совершенно бесполезно использовать против такого маленького и
быстроходного корабля на таком большом удалении. В молчании, потому что эта
беда была далеко за пределами того круга неприятностей, который укладывался
в его репертуар проклятий.
Корабль вспыхнул и был таков... а Пелеону оставалось готовиться к
худшему.
Худшее не последовало.
- Отзовите истребители на места их парковки, капитан, - сказал Траун, и
в его голосе не было ни напряжения, ни злобы. - Дайте отбой тревоги, и пусть
служба управления системами снова запустит главный компьютер на полный объем
функционирования. Да, разгрузку шаттлов тоже можно возобновить.
- Да, сэр, - сказал Пелеон, исподтишка неодобрительно хмуря брови в
адрес своего высшего командира. Может быть, Траун каким-то образом
недооценивает значения того, что только что произошло?
Горящие глаза Трауна ярко вспыхнули, когда он взглянул на Пелеона.
- Мы проиграли раунд, капитан, - сказал он. - И не более того.
- Мне кажется, Адмирал, что потеря гораздо больше, - проворчал он. - У
нас нет ни единого шанса на то, что Каррд не отдаст теперь флот Катаны
Повстанцам.
- Ах, это... Но он не отдаст его им за просто так, - поправил его Траун
почти лениво. - Не в манерах Каррда что-либо отдавать даром. Он попытается
торговаться или будет выставлять условия, которые Повстанцы найдут
неприемлемыми. Переговоры займут время, особенно в той атмосфере
подозрительности, создание которой на Корусканте стоило нам так много крови.
А небольшой выигрыш во времени - это все, что нам нужно.
Пелеон отрицательно покачал головой.
- Вы предполагаете, что этот вор Феррье сможет найти поставщика
кораблей кореллианской группе до того, как Каррд и Повстанцы утрясут свои
разногласия?
- Предположения здесь ни при чем, - мягко возразил Траун. - Феррье
сейчас уже на хвосте у Соло, и мы смогли экстраполировать место его
назначения... а благодаря прекрасной работе Службы разведки над досье
Каррда, я точно знаю, кто тот человек, с которым мы встретимся в конце этого
путешествия.
Он поглядел в иллюминатор на возвращающиеся истребители.
- Дайте команду навигаторам подготовить курс в систему Пантоломина,
капитан, - сказал он задумчивым голосом. - Отправление - как только будут
разгружены шаттлы.
- Да, сэр, - сказал Пелеон, кивнув штурману приступить к выполнению
приказа и углубившись в быстрые подсчеты в уме. Время полета "Сокола" до
Корусканта; время хода "Химеры" до Пантоломина...
- Да, - вмешался Траун в ход его мыслей, - теперь это гонка.

ГЛАВА 24

Солнце скрылось за бурыми холмами Хоногра, окрасив в красно-фиолетовые
цвета низко нависшие над горизонтом облака. Лея наблюдала за исчезновением
цвета, стоя в дверном проеме дукхи, с таким хорошо знакомым ощущением
нервозного страха, который всегда накатывал на нее перед грядущей опасностью
или сражением. Всего через несколько минут они с Чубаккой и Трипио
отправятся в Нистао, чтобы освободить Хабаруха и бежать вместе с ним. Или
чтобы умереть во время этой попытки.
Она вздохнула и вернулась внутрь дукхи, мрачно гадая, на каком этапе
этого дела она поступила неправильно. Ей казалось путешествие на Хоногр
таким разумным - таким почему-то правильным представлялся этот смелый жест
доброй воли по отношению к ногри. Еще до отправления с Кашуука она была
убеждена, что это предложение - не совсем ее собственная идея, но во многом
неуловимое руководящее воздействие Силы.
Возможно, так оно и было. Но не обязательно той стороны Силы, которую
она подразумевала.
Холодный ветерок что-то прошептал, ворвавшись в двери, и Лея
вздрогнула. "Сила имеет мощное воздействие на нашу семью". Эти слова говорил
ей Люк накануне Эндорской битвы. В первый раз она не поверила ему, долго не
верила и потом, до тех пор пока его терпеливые уроки не начали давать
сначала лишь намеки на то, что у нее есть такие способности. Ее отец
обучался точно так же и обладал такими же способностями... но в конце концов
все же оказался на Темной Стороне.
Один из близнецов брыкнулся. Она замерла, опустила руку, чтобы нежно
прикоснуться к двум крохотным существам внутри себя; и, как только она
сделала это, обрывки воспоминаний потоком потекли в ее воображении. Лицо
матери, напряженное и грустное, она поднимает дочь из темноты багажника, где
ее прятали от любопытных глаз. Незнакомые лица, склонившиеся над ней, тогда
как мать говорит, обращаясь к ним, тоном, который напугал ее и заставил
заплакать. И снова она плачущая, крепко прижавшаяся к мужчине, которого
научилась называть отцом.
Боль, страдание и страх... и все это оттого, что ее настоящий отец был
тем, кто отказался от имени Анакин Скайвокер и стал называть себя Дартом
Вейдером.
От дверного проема послышался слабый звук шаркающих шагов.
- В чем дело, Трипио? - спросила Лея, повернувшись лицом к дройду.
- Ваша Честь, Чубакка проинформировал меня, что вы скоро покидаете это
место, - сказал Трипио немного озабоченным голосом. - Могу я надеяться, что
буду сопровождать вас?
- Да, конечно, - ответила Лея. - Независимо от того, что произойдет в
Нистао, не думаю, что тебе захочется остаться здесь в качестве свидетеля
этого события.
- Я вполне с вами согласен. - Дройд заколебался, и по его позе Лея
поняла, что его тревога не вполне улеглась. - Есть, однако, кое-что, о чем,
я действительно так думаю, вам следует знать, - продолжил он свою речь. -
Один из дройдов-обез-зараживателей ведет себя очень странно.
- Действительно? - сказала Лея. - И в чем же эта странность выражается?
- Кажется, он проявляет ко всему слишком глубокий интерес, - ответил
Трипио. - Он задает очень много вопросов не только о вас и Чубакке, но и обо
мне. Я также видел, что он носится по деревне после того, как был якобы
выключен на ночь.
- Возможно, в последний раз ему неправильно подчистили память, -
сказала Лея, хотя в действительности у нее не было настроения устраивать
обмен каламбурами на тему личностных качеств дройдов. - Я могу назвать
одного-двух других дройдов, которые гораздо более любопытны, чем
предусматривалось их первоначальным программированием.
- Ваша Честь! - запротестовал Трипио тоном задетого за живое. - Арту -
совсем особый случай.
- Я не имела в виду только Арту. - Лея подняла руку, давая понять, что
продолжения дискуссии не будет. - Но мне понятна твоя озабоченность. И вот
что я тебе скажу: присмотри за этим дройдом вместо меня, хорошо?
- Конечно, Ваша Честь, - сказал Трипио. Он отвесил легкий поклон,
зашаркал к выходу и скрылся в сгущавшихся сумерках.
Лея вздохнула и огляделась вокруг. Безостановочное хождение вдоль стены
дукхи привело ее к настенной генеалогической карте, и она целую минуту, не
отрывая взгляда, смотрела на нее. В резьбе по дереву ощущалось присутствие
истории - истории спокойной, но глубокой семейной гордости. Она проследила
взглядом одну из линий соединения имен, задаваясь вопросом, что думают и
чувствуют сами ногри, изучая карту. Видят они на ней свои победы и неудачи
или только победы? И то и другое, решила она. Ногри запомнятся ей народом,
который умышленно не делает себя слепым перед реальностью.
- Вы видите на этой деревянной доске конец нашей семьи, леди Вейдер?
Лея резко отшатнулась.
- Иногда мне хочется, чтобы ваши люди не были такими хорошими мастерами
этого дела, - сказала она, снова обретя равновесие.
- Простите меня, - сказала Майтакха, может быть, немного суховато, - я
не хотела вас напугать. - Она жестом показала на карту. - Вы видите здесь
наш конец, леди Вейдер?
Лея отрицательно покачала головой.
- Я не умею видеть будущее, Майтакха. Ни ваше, ни даже свое. Я просто
думала о детях. Пыталась вообразить, что это такое - вырастить их. Задавая
себе вопрос, сколь многое в их характере может сформировать семья, а какая
его часть есть нечто врожденное. - Одно мгновение она колебалась. - Задавала
себе вопрос, может ли зло быть изглажено из истории семьи или оно всегда
снова и снова заявляет о себе в каждом новом поколении.
Майтакха слегка наклонила голову, ее громадные глаза изучали лицо Леи.
- Вы говорите так, как женщина, которую впервые ожидают заботы о
ребенке.
- Да, - подтвердила Лея, заботливо опуская руки на живот, - не знаю,
говорил ли вам Хабарух, но я ношу в своем чреве моих двух первых детей.
- И вы боитесь за них.
Лея почувствовала, что у нее дернулась щека.
- И вполне обоснованно. Империя желает забрать их у меня.
Майтакха тихо прошептала:
- Зачем?
- Не могу сказать наверняка. Но их цель может быть только злом.
Майтакха опустила глаза.
- Простите, леди Вейдер. Я помогла бы вам, если бы это было в моих
силах.
Лея коснулась ладонью плеча ногрийки.
- Я знаю.
Майтакха посмотрела на генеалогическую карту.
- Я отправила всех своих четырех сыновей, леди Вейдер, сражаться за
Императора. Всегда нелегко видеть, как они уходят на войну и смерть.
Лея задумалась о своих союзниках и товарищах, погибших в этой долгой
войне.
- Я посылала на смерть друзей, - тихо сказала она. - Это было
достаточно трудно. Но я не могу представить себе, каково отправлять
собственных детей...
- Трое из них погибли, - продолжала Майтакха, будто разговаривая сама с
собой. - Далеко от дома, без единой родной души, кроме товарищей, кто мог бы
оплакать их кончину. Четвертый стал калекой и вернулся домой доживать
короткий остаток жизни в молчаливом отчаянии бесчестья, от которого его
освободила только смерть.
Лея поморщилась. А теперь, в награду за попытку помочь ей, перед лицом
бесчестья и смерти оказался Хабарух...
Цепочка ее размышлений прервалась.
- Подождите минутку. Вы сказали, что все четверо ваших детей ушли на
войну? И что все четверо уже умерли?
Майтакха кивнула.
- Это так.
- Но тогда как же Хабарух? Разве он не ваш сын?
- Он мой треть-сын, - сказала Майтакха со странно-недоуменным
выражением на лице. - Сын моего пол-сына самого первого сына.
Лея пристально посмотрела на нее, внезапно вспыхнувшая ужасная догадка
поразила все ее существо. Если Хабарух был ей не сын, а правнук и если
Майтакха - свидетельница космического сражения, которое принесло гибель
Хоногру...
- Майтакха, давно ли ваш мир находится в таком состоянии, как сейчас? -
прошептала она. - Сколько лет?
Ногри вытаращила на нее глаза, явно почувствовав внезапное изменение
состояния Леи.
- Леди Вейдер, что я такое сказала?
- Сколько лет?
Майтакха отстранилась от нее.
- Сорок восемь лет ногри, - сказала она. - Сорок четыре по
летоисчислению Императора.
Лея оперлась ладонями о гладкое дерево генеалогической карты,
почувствовав внезапную слабость в коленях. Сорок четыре года. Не пять или
восемь, даже не десять, как она предполагала. Сорок четыре.
- Это произошло не во время Восстания, - заговорила она вслух сама с
собой. - Это случилось в период Войн Клоннеров.
И внезапное потрясение разбилось о стену вспыхнувшей в сознании
ослепляющей злобы.
- Сорок четыре года, - рявкнула она. - Они держат вашу планету в таком
состоянии сорок четыре года?
Она резко повернулась лицом к двери.
- Чуви! - крикнула она, не заботясь в этот миг о том, кто ее может
услышать. - Чуви, иди сюда!
На ее плечо легла рука, и она обернулась, встретившись взглядом с
Майтакхой; что выражали лицо чужеземки и этот пристальный взгляд, было для
нее за семью печатями.
- Леди Вейдер, вы должны сказать мне, в чем дело.
- В сорока четырех годах, Майтакха, вот в чем дело, - ответила ей Лея.
Ее жгучая злоба исчезала, уступая место холодной как лед решимости. - Они
держат вас в рабстве почти полстолетия. Презрительно лгут вам сквозь зубы,
водят вас за нос, хладнокровно убивают ваших сыновей. - Она ткнула пальцем
вниз, указывая на землю под ногами. - Но работы по обеззараживанию этого не
могут продолжаться сорок четыре года. И если они еще не ликвидировали
загрязнение...
За дверью послышались тяжелые шаги, и в помещение ворвался Чубакка со
стрелометом наизготовку. Он увидел Лею и, направив оружие на Майтакху,
вопросительно зарокотал.
- Мне не угрожает опасность, Чуви, - ответила она ему. - Я просто очень
зла. Мне нужно, чтобы ты взял еще несколько проб на загрязненном участке. На
этот раз не почвы, немного травы кхолм.
Она поняла причину удивления, появившегося на лице вуки. Но он лишь
проворчал, что понял задание, и удалился.
- Зачем вам потребовалось обследовать траву кхолм? - спросила Майтакха.
- Вы сами говорили, что она пахнет иначе, чем до тех дождей, -
напомнила ей Лея. - Думаю, здесь может обнаружиться связь, которую мы
просмотрели.
- Какая тут может быть связь?
Лея покачала головой:
- Не хочу сейчас ничего больше говорить, Майтакха. Пока у меня не будет
полной уверенности.
- Вы все еще хотите отправиться в Нистао?
- Даже с еще большим желанием, - зловеще сказала Лея. - Но не для того,
чтобы нанести удар и бежать. Если образцы Чуви покажут именно то, о чем я
догадываюсь, мне предстоит говорить со старейшинами.
- Что будет, если они откажутся слушать?
Лея сделала глубокий вдох.
- Они не смогут отказаться, - сказала она. - Ваш народ уже потерял три
поколения своих сыновей. Вы больше не должны позволять себе это.
Почти минуту ногри молча смотрела на нее.
- Вы говорите правду, - сказала она. С ее губ сорвалось тихое шипение,
и с обычным для нее достоинством она повернулась и направилась к двери. - Я
вернусь не позднее чем через час, - сказала Майтакха, обернувшись через
плечо. - Вы будете готовы к этому времени?
- Да, - кивнула Лея. - Куда вы направляетесь?
Майтакха задержалась в дверях, ее темные глаза, не мигая, смотрели на
Лею.
- Вы сказали правду, леди Вейдер; они должны будут слушать. Я скоро
вернусь.
Майтакха возвратилась спустя двадцать минут, на пять минут опередив
Чубакку. Вуки собрал две пригоршни травы кхолм с далеко отстоявших друг от
друга мест и достал спрятанный в сарае дройдов-обеззараживателей агрегат для
проведения химических анализов. Лея зарядила в него пару отталкивающе
безобразных растений. Настало время отправляться в Нистао.
И отправлялись они не одни. Лею удивило, что на водительском месте
наземной повозки с открытым верхом, которую предоставила им Майтакха, сидела
молодая ногри; и пока они катили по деревне, к ним присоединилась еще дюжина
ногри, которые двинулись вперед бодрым шагом, образовав что-то вроде
почетного эскорта по обе стороны повозки. Сама Майтакха шла рядом с их
тихоходным средством передвижения с непроницаемым лицом, на которое падали
отсветы индикаторов приборной панели. Сидевший на заднем сиденье возле
агрегата-анализатора Чубакка поигрывал пальцами на своем арбалете, издавая
горлом недоверчивый рокот. Засунутый позади вуки в багажное отделение Трипио
пребывал в нехарактерном для него молчании.
Выехав из деревни, они оказались в окружении почти готовых к сбору
урожая полей; повозка двигалась без огней, поэтому небольшая группа
окружавших ее ногри стала совершенно невидимой под затянутым облачностью
небом, на котором лишь кое-где проглядывали звезды. Молчаливая компания
достигла другой деревни, едва различимой среди полей, потому что все
освещение было уже выключено на ночь, и миновала ее без приключений. Затем
новые поля, еще одна деревня, снова поля. Время от времени Лея замечала огни
Нистао далеко впереди и иногда задавалась беспокойным вопросом, будет ли
самым мудрым в данном случае сразу же оказаться лицом к лицу со
старейшинами. Они оказались у власти с помощью или, по крайней мере, по
молчаливому согласию Империи, и предъявление им обвинения в причастности к
обману народа целой планеты не даст ничего хорошего, коль у этого народа так
высоки понятия гордости и чести.
Но вот в северной стороне неба сквозь окно в громадной непроницаемой
туче выглянула самая большая из трех лун Хоногра... и Лею потрясло то, что
она увидела: их сопровождал не только первоначальный эскорт. Вокруг было
необъятное море призрачных фигур, словно безмолвный прилив, надвигающийся
следом за повозкой.
Позади нее заворчал Чубакка, тоже изумленный увиденным. Обладая
охотничьим чутьем, он уже давно сообразил, что размеры их компании
увеличиваются в каждой деревне, через которую они проезжали. Но даже он не
мог вообразить, что это пополнение так велико, и это ему определенно не
понравилось.
Но Лея почувствовала, что обуревавшее ее напряжение немного улеглось, и
она снова откинулась на мягкую спинку сиденья. Что бы теперь ни произошло в
Нистао, столь внушительное сборище народа сделает для старейшин невозможным
просто арестовать ее и скрыть сам факт того, что она была на планете.
Майтакха обеспечила гарантию ее шанса поговорить с ними. Все остальное
- в ее руках.
Они добрались до окраины Нистао как раз перед восходом солнца... и в
предрассветной полутьме их взору предстала еще одна толпа ногри.
- Молва бежит впереди нас, - сказала Майтакха Лее, когда повозка и ее
эскорт стали приближаться к встречающим. - Они пришли взглянуть на дочь
лорда Вейдера и послушать то, что она хочет сообщить им.
Лея окинула взглядом толпу.
- И какого же сообщения вы велели им ждать?
- О том, что долг чести Империи выплачен сполна, - ответила Майтакха. -
О том, что вы пришли предложить ногрийскому народу новую жизнь.
Взгляд ее темных глаз сверлил Лею невысказанным вопросом. Лея, в свою
очередь, так же вопросительно поглядела на Чубакку, обернувшись через плечо
и вскинув брови. Вуки утвердительно пророкотал и, подняв анализатор, немного
наклонил его, чтобы ей был виден дисплей.
За время их продолжавшегося всю ночь путешествия аналитический агрегат
завершил наконец всю заданную ему работу... и, когда Лея прочитала
результаты анализа, новая волна гнева на Империю за то, что она сделала с
этим народом, потрясла все ее существо.
- Да, - ответила она Майтакхе, - я в самом деле могу доказать, что долг
оплачен сполна.
Находясь теперь совсем близко к толпе, в свете едва зарождавшегося дня
она смогла разглядеть, что большинство встречающих были женщины. Было здесь
и достаточно много мужчин, но либо с очень светло-серой кожей, что выдавало
в них детей и подростков, либо со слишком темной - стариков. Но прямо на
пути тележки стояла шеренга из десятка молодых мужчин, серая кожа которых
отливала стальным блеском.
- Видно, молва долетела и до старейшин, - сказала она.
- Это наш официальный эскорт, - сказала Майтакха. - Они проводят нас к
Главной дукхе, где вас ожидают старейшины.
Официальный эскорт - то ли проводники, то ли солдаты; у Леи не было
полной уверенности в том, кто они на самом деле, - не нарушая молчания,
эскорт образовал что-то вроде наконечника стрелы впереди повозки и двинулся
в город. Сопровождающая же толпа оживилась разговорами вполголоса, как
только селяне смешались в ней с городскими жителями. Лея не знала, о чем они
говорили, но куда бы она ни направила взгляд, ногри замолкали и одаривали ее
восхищенными взглядами.
Город был меньших размеров, чем ожидала Лея, - еще одна дань ногри
скудным запасам пригодной для жизни земли. Они доехали до Главной дукхи
всего за несколько минут.
Судя по ее названию, Лея ожидала увидеть просто более солидное, чем в
деревне, сооружение. Строение оказалось действительно более солидным, но
несмотря на архитектурное подобие, оно очень отличалось от деревенской
дукхи. Стены и крыша были из серебристо-голубого металла вместо дерева и на
их поверхности не было ничего, напоминающего резьбу. Опорные колонны были
черными - металлическими или из обработанного камня, Лея определить не
смогла. Широкие ступени из черно-белого гранита вели к вымощенной серыми
плитами входной террасе перед двустворчатой дверью. Сооружение в целом
выглядело холодным и доставленным сюда откуда-то издалека, очень
несоответствующим представлению о характере ногрийского народа, сложившемуся
у нее за последние несколько дней. Ей в голову даже пришла мысль, что эта
Главная дукха построена не ногри, а Империей.
На самой верхней ступени стояли в ряд тринадцать ногри - мужчин
среднего возраста, каждый из которых был одет в искусно отделанный наряд,
который выглядел чем-то средним между жилетом и накидкой. Позади них
находился Хабарух, прикованный цепями за руки и ноги к паре стоявших
посередине террасы столбов.
Лея пристально вгляделась в его фигуру, и волна полной сочувствия боли
пробежала по всему ее телу. Майтакха описала ей механику общественного
позора ногри; но, только увидев Хабаруха, она начала понимать всю глубину
стыда, связанного с этим ритуалом. Его лицо осунулось, было бледным, усталое
тело обмякло от тяжести цепей, охватывавших плечи и запястья. Но голову он
держал прямо, взгляд его темных глаз был настороженным и внимательным.
По мере приближения повозки к площади перед дукхой, толпа расходилась
по сторонам, образуя для нее проход. Официальный эскорт поднялся на ступени
и встал живым барьером между толпой и шеренгой старейшин.
- Помни, мы здесь не для сражения, - шепнула Лея Чубакке, и, призвав на
подмогу каждую частицу науки царственного поведения, она вышла из повозки и
стала подниматься по ступеням.
Когда она дошла до верхней, в толпе позади нее замерло последнее
шушуканье.
- Приветствую вас, старейшины ногрийского народа, - сказала она громким
голосом. - Я - Лея Органа Соло, дочь вашего лорда Дарта Вейдера. Того, кто
пришел к вам на помощь в беде. - Она протянула тыльную сторону ладони ногри,
стоявшему в центре шеренги.
Он некоторое мгновение смотрел на нее, не шелохнувшись. Затем с явной
неохотой шагнул вперед и осторожно понюхал ее руку. Повторив пробу дважды,
он выпрямился.
- Лорд Вейдер умер, - сказал он. - Наш новый лорд Великий Адмирал
приказал нам доставить вас, Лея Органа Соло, к нему. Вы пойдете с нами и
подождете, пока будет подготовлен транспорт.
С подножья лестницы предостерегающе зарокотал Чубакка. Лея жестом
успокоила его и отрицательно покачала головой.
- Я пришла сюда не для того, чтобы сдаваться вашему Великому Адмиралу,
- сказала она старейшине.
- Тем не менее вам придется, - ответил он.
По его знаку двое молодых ногри вышли из линии оцепления и направились
к Лее.
Она осталась на месте, снова дав знак Чубакке поступить точно так же.
- Так вы служите Империи или народу Хоногра?
- Все ногри служат и тем, и другим, - сказал старейшина.
- В самом деле? - воскликнула Лея. - Служить Хоногру теперь означает
посылать поколение за поколением молодых людей умирать в войнах Империи?
- Вы - чужеземка, - презрительно изрек старейшина. - Вам ничего не
известно о чести ногри. - Он кивнул охранникам, уже стоявшим по бокам Леи. -
Отведите ее в дукху.
- Выходит, вас так сильно устрашили слова одинокой чужеземки? -
спросила Лея, когда ногри крепко схватили ее за руки. - Или вы просто
боялись, что с моим приходом ослабнет ваша собственная власть?
- Вы не произнесете ни слова раздора, оставьте свой яд при себе! -
рявкнул старейшина.
Чубакка снова зарокотал, и Лея почувствовала, что он готов рвануться
вверх по лестнице к ней на помощь.
- Мон слова - не слова раздора, - сказала она, возвышая голос так,
чтобы ее могла слышать вся толпа. - Мон слова о предательстве.
Толпа в одном месте зашевелилась.
- Вам придется помолчать, - настаивал на своем старейшина. - Иначе
заставить вас замолчать придется мне.
- Я хочу услышать, что она скажет, - крикнула снизу Майтакха.
- И тебе тоже следует молчать! - гаркнул старейшина, когда толпа
одобрительно загудела в поддержку требования Майтакхи. - Ни твоим речам, ни
тебе самой здесь не место, Майтакха рода Кихм'бар. Я не созывал народ ногри
на собрание.
- И все же собрание уже идет, - возразила Майтакха. - Леди Вейдер
пришла. Мы хотим услышать ее слово.
Лея рассудила, что это подходящий момент. Пристально глядя на свой
пояс, она простерлась в Силе всем своим могуществом и максимумом
самоконтроля, на который была способна...
И эфес ее Меча выскочил из-за пояса, освободившись от застежки-собачки
и запрыгал перед ней. Ее глаза и разум нашли переключатель, и с
шипением-вспыхнувший зеленовато-белый клинок прочертил вертикальную линию
между ней и шеренгой старейшин.
Из толпы донесся шум, похожий на шипение задыхающихся людей. Двое
ногри, направлявшихся к Майтакхе, замерли на полушаге... и, когда шипение
прекратилось, сменившись гробовой тишиной, Лея поняла, что полностью
завладела их вниманием.
- Я не просто дочь лорда Вейдера, - сказала она, придавая легкий налет
гнева своему голосу. - Я - Мал'ари'ух, наследница его власти и могущества.