Зан Тимоти. Звездные всадники

   – Пла-зии? В чем проблема?
   – Квентиннинни… обеспокоен, – хрипло ответил темпи.
   Феррол бросил взгляд на Кеннеди.
   – Насколько обеспокоен?
   Пла-зии дважды пытался заговорить, прежде чем они услышали ответ.
   – Он… вытерпит… сколько нужно.
   – Лучше бы нам провернуть все это побыстрее, – пробормотала Кеннеди.
   Феррол кивнул и повернулся к своему пульту. Возможно, беспокойство темпи все же имело основания.
   – Шаттл – «Дружбе»: поторопитесь с этими лодками, капитан.
   – Как Квентин? – спросил Роман.
   – Пла-зии заявляет, что он обеспокоен. Уж не знаю, что это означает.
   – Скорее всего, именно то, что он сказал: беспокойство. Особенно если учесть, что Бри-хоо говорит то же самое о Бойце. – Роман помолчал. – Ладно. Лодки окажутся в ангаре через две минуты. Давайте начинать – они вернутся прежде, чем мы будем готовы.
   – Хорошо.
   Феррол наклонился вперед, глядя в обзорное окно. Впереди и слева, параллельно Квентину и едва ли на расстоянии сотни метров, в свете далекого солнца призрачной беловато-серой стеной возвышался Боец.
   – Ты слышал, что сказал капитан, Пла-зии. Делай.
   – Твои желания… совпадают с моими.
   Феррол поудобнее устроился в кресле и включил тактический дисплей. На расстоянии двадцати семи километров впереди зависли похожие на две капли оптические сети, каждая перед своим конем.
   – Квентин начинает разворот, – сообщила Кеннеди.
   – Подтверждаю, – сказал Роман. – Ваши «грифы» действуют соответственно.
   Реагируя на медленный разворот Квентина, они действительно скользили, приближаясь к той группе, которая блокировала Бойца. Еще немного дальше…
   – Хватит! – воскликнула Кеннеди. – Хорошо, Пла-зии, теперь подай его чуть-чуть назад.
   Феррол затаил дыхание… и, когда Квентин слегка развернулся в сторону от Бойца, его «грифы» последовали за ним.
   Проклятье!
   – Нужно подвести Квентина еще ближе.
   – Боюсь, вы правы, – неохотно согласился Роман. – Хотя не уверен… Рин-саа?
   – Это опасно, – послышался слабый голос темпи. – Боецуннинни уже проявляет признаки стресса.
   – Интересно, какой стресс он испытает, когда его будут есть? – взорвался Феррол.
   – Прекратите, старший помощник, – резко сказал Роман. – Если мы сбежим от «акулы», но потеряем контроль над Бойцом, это мало что нам даст.
   Феррол стиснул зубы.
   – Капитан, при всем моем уважении…
   – Фе-роо прав, – вмешался в разговор Рин-саа. – Мы должны попытаться – не только ради себя, но и ради самого Боецуннинни.
   – Не говоря уж о беспомощных лабораторных мышах, – пробормотал себе под нос Феррол. – Пла-зии? Давай… подведи нас к Бойцу еще метров на двадцать пять.
   Чтобы заставить детеныша пойти на такое сближение, потребовалось около пяти минут… и в результате выяснилось, что все труды пропали зря. Оптические сети по-прежнему висели каждая строго перед своим звездным конем.
   – И все же мы на правильном пути, – заметила Кеннеди. – На этот раз «грифы» реагировали на движение Квентина заметно медленнее.
   – Вот и все, чего мы добились, – проворчал Феррол. – Это тупик… нам никогда не заставить их подойти ближе друг к другу.
   Он почувствовал, как лицо вспыхнуло от злости и разочарования. Идея казалась столь удачной…
   – Не будем сдаваться, – задумчиво возразил ему Роман. – Да, если «грифы» в состоянии держаться по отдельности рядом с находящимися бок о бок даже на таком расстоянии звездными конями, то заставлять их сблизиться еще больше – пустая трата времени. Однако… возможно, позиция бок о бок – не самый лучший вариант.
   – Вы имеете в виду продольное расположение? – недоуменно спросил Феррол.
   – Вот именно. Мы перешлем вам еще одни, более Длинные связующие стропы, перерезав те, которые сейчас соединяют вас с Бойцом. И вы подведете Квентина так, чтобы он оказался точно за нами.
   Феррол пристально посмотрел на Кеннеди, она ответила ему таким же взглядом.
   – Капитан, даже если Квентин будет впереди, защищая нас, двигатель «Дружбы» еще не успел охладиться.
   – Нет, конечно нет. Как только стропы поводьев будут закреплены, мы сможем управлять Квентином отсюда, а вы освободитесь от него и отведете шаттл. Главное, чтобы Квентин оказался точно позади Бойца. Тогда мы сможем обмануть «грифов», внушив им, что звездный конь только один…
   – Капитан! – прервал его Марлоу. – «Акула» приближается… Господи боже, почти на восьми g!
   Кеннеди негромко выругалась и застучала пальцами по клавишам.
   – Наверно, тварь сообразила, что мы затеваем, – угрюмо сказала она. – Доберется до нас… Капитан, у вас почти не хватит времени, чтобы снова послать шлюпки со стропами.
   Феррол бросил взгляд на тактический дисплей и произвел быстрый подсчет. Она была права… значит, у них оставался единственный выход.
   – Мы должны встать в одну линию с вами прямо отсюда, – сказал он Роману. – Втиснуть себя и Квентина между Бойцом и «Дружбой».
   – Ничего не выйдет. – Судя по тому, как быстро ответил Роман, он, очевидно, уже обдумывал эту возможность. – Тогда нужно подвести Квентина еще метров на двадцать к Бойцу, а при том, как расположены связующие стропы между вами и нами, вы никак не сможете этого сделать.
   – Нам это и не понадобится, – сказал Феррол, скользя взглядом по схеме связующих строп: углы, точки опоры… – Нам нужно лишь, чтобы вы слегка подали Бойца вперед. Тогда мы окажемся на конце связующих строп и встанем точно туда, куда нужно.
   – Только если Квентин не запаникует.
   – А что, есть другой выход?
   – Вообще-то нет… – Голос Романа звучал напряженно. – Рин-саа? Ты слышал. Скажи Бри-хоо, чтобы он подтолкнул Бойца вперед.
   Феррол не сводил взгляда с громады Бойца. Несколько мгновений ничего не происходило. Потом он увидел, что звездный конь пришел в движение.
   – Поехали, – пробормотал он.
   – Связующие стропы натягиваются, – сообщила Кеннеди.
   Легкая дрожь сотрясла шаттл, и Феррол подобрался. Однако Квентин не подвел; спустя минуту детеныш и шаттл расположились друг за другом точно внутри километрового промежутка между Бойцом и «Дружбой».
   Феррол, который даже не заметил, что задержал дыхание, с облегчением выдохнул.
   – «Дружба»? Мы на месте. Как ведут себя «грифы»?
   – Они по-прежнему впереди, но уже не двумя четкими группами, а аморфной массой. Похоже, мы получили то, что хотели.
   – Это выяснится совсем скоро, – сказал Феррол. – Хорошо. Пла-зии, разверни слегка Квентина.
   Никакого ответа.
   – Пла-зии? – Феррол оглянулся. – О, черт…
   – Что такое? – воскликнул Роман.
   – Не уверен, но… Димоти, посмотри-ка.
   Димоти уже наклонился к темпи, вглядываясь в его лицо.
   – Никаких сомнений. – Его голос заметно дрожал. – Это перасиата – что-то типа сна или комы.
   – Нам известно, что такое перасиата, – буркнул Феррол.
   Если манипулятор впал в перасиату, значит, почти наверняка с Квентином тоже дело плохо. А если Квентина у них практически нет…
   По-видимому, Роман следовал той же линии рассуждений.
   – Рин-саа, – окликнул он. – Рин-саа! Что у вас происходит? Боец в сознании?
   – Нет. – Тихий голос Рин-саа звучал почти спокойно. – Это конец. Заканчивается цикл жизни…
   – Мы пока не собираемся сдаваться, – обрезал его Роман. – Марлоу, выстрели в Бойца лазером… посмотрим, вдруг от удара он очнется.
   – Пустая трата времени, – пробормотал Димоти, обращаясь к самому себе.
   – Тогда предложите еще что-нибудь! – взорвался Феррол. – Вы же тут эксперт по темпи – как они выводят кого-то из перасиаты?
   – Никак. Они просто сидят сложа руки и предоставляют действовать природе.
   Феррол фыркнул. Конечно. Чего еще ждать от темпи?
   – В данном конкретном случае природа имеет облик «акулы», мчащейся к нам на восьми g, – вставила Кеннеди. – А если применить электрошок? Ток можно пропустить по связующим стропам. Подействует это, как вам кажется?
   Феррол покачал головой.
   – Сомневаюсь. Тут придется шарахнуть изо всех сил, а что-то более слабое вряд ли возымеет эффект.
   Кеннеди сидела, задумчиво постукивая по зубам кончиком пальца.
   – В таком случае, физический удар, может быть? – предложила она. – К примеру, врезаться в Квентина шаттлом.
   Феррол оглянулся. Едва ли на расстоянии двухсот метров позади шаттла мерцал нос «Дружбы».
   – Мы не слишком близко, чтобы включать двигатель?
   – Ничего, покрасим «Дружбу» заново, – ответил Роман. – Давайте попытаемся.
   – Да, сэр. – Пальцы Кеннеди запорхали над панелью, словно она единым движением нажимала сразу на несколько клавиш. – Держитесь.
   Шаттл дернулся вперед, набирая скорость, и спустя десять секунд врезался в гладкий, закругленный бок Квентина.
   От удара Феррол навалился грудью на привязные ремни.
   – Пла-зии? – оглянулся он.
   Лицо темпи не изменилось… Пристально вглядываясь в это лицо, Димоти покачал головой.
   – Без толку. Он в том же состоянии.
   Феррол выругался и повернулся к тактическому дисплею. Сейчас «акула» сбавила ускорение и тяжело разворачивалась, готовясь к атаке. Тем не менее она продолжала двигаться; пройдет не больше трех минут, как они окажутся в пределах ее телекинетической досягаемости.
   – Феррол… гляньте на «грифов», – внезапно сказала Кеннеди.
   Он перевел взгляд на левый дисплей. Удар шаттла на пару градусов сместил детеныша с прямой линии с Бойцом…
   И в первый раз с момента своего появления «грифы» не смогли повторить этот маневр.
   Феррол огорченно присвистнул. Какова ирония судьбы! В тот момент, когда барьер наконец-то поднялся, «мотор» отказал.
   – Прекрасно, – сказал он. – Ура нам. Жаль, что нет времени открыть шампанское.
   – Хватит ныть! – прикрикнула на него Кеннеди. – У нас всего две с половиной минуты, чтобы прорваться. Давайте используем их.
   Феррол с такой силой стиснул зубы, что почувствовал боль. Она была права… Но секунда утекала за секундой, а озарение не приходило.
   И «акула» будет здесь через две минуты.
   – На нас вот-вот набросится хищник, – пробормотала Кеннеди. Судя по выражению ее лица, она по-прежнему не готова была сдаться. – Должен же работать инстинкт самосохранения, черт побери!
   – К звездным коням это не относится, – проворчал Феррол. – Они такие же, как темпи. Готовы покорно поднять лапки и умереть… – Внезапно он вскинул голову, пораженный новой мыслью. – Вот оно. Они такие же, как темпи… они тоже не хищники.
   – Не понимаю…
   – Димоти! – оборвал Кеннеди Феррол. – Наденьте шлем. Сейчас же.
   – Шаттл? – послышался голос Романа. – Что у вас там происходит?
   – Может, есть шанс разбудить Квентина, – прокричал в ответ Феррол, оглядываясь через плечо. Димоти неумело ухватился за шлем – слишком медленно – но в конце концов стянул его с головы Пла-зии и надел на свою собственную. – Думаю, я понял, почему в самом начале Квентин испугался и прыгнул, капитан. Он почувствовал в Димоти хищника и попытался удрать. Если Димоти сумеет снова напугать его…
   Неожиданно шаттл дернулся с такой силой, что Феррол прикусил язык. Он почувствовал вкус крови во рту…
   …и внезапно перед ними вспыхнула бело-голубая звезда. Ее свечение, словно ореол, очерчивало контуры Квентина.
   Они вырвались.

* * *

   Кеннеди и другим людям в шаттле понадобился час, чтобы вычислить, где они находятся, и рассчитать обратный путь к Кордонейлу. Рин-саа и его соплеменникам на «Дружбе» понадобилось почти столько же времени, чтобы решить судьбу Квентина.
   – Не понимаю, – сказал Роман, устремив взгляд мимо Рин-саа туда, где под двойным шлемом-усилителем сидели рядышком Со-нгии и Хом-джии. – Мне казалось, что именно вы были категорически против того, чтобы освобождать Квентина.
   – Тогда рядом находилась «акула», – ответил темпи. – Теперь никакой опасности нет.
   – Ну, и почему нужно освобождать его?
   – Потому что он ранен, – сказал Рин-саа. – Не телесно. Глубоко внутри.
   – Тем более имеет смысл увести его с собой, – возразил Роман. – Уверен, вы сможете ему помочь.
   – Это не вопрос помощи, – ответил Рин-саа, и в воющих модуляциях чужеземного голоса Роману послышалась печаль. – Это вопрос обманутого доверия.
   – Мне очень жаль, но я все равно не понимаю. То, что произошло, случилось не по вашей вине.
   – Мы взяли Квентиннинни себе в услужение, Ро-маа. Мы прицепили к нему корабль, мы разговаривали с ним, глубоко проникая в его сознание. В обмен на его служение мы обещали ему заботу и защиту, а вместо этого подвергли огромной опасности. Травма оказалась настолько сильна, что он был вынужден уйти в перасиату ради того, чтобы вытерпеть ее. – Темпи издал тяжкий вздох. – Как можно теперь вести себя так, будто ничего не случилось? Роман скривил губы.
   – Мне всегда казалось, что при определенных обстоятельствах всегда можно рассчитывать на второй шанс.
   – Мы дали обещание, – просто ответил Рин-саа.
   Роман вздохнул. Звездному флоту и Сенату это совсем не понравится… но в уставе «Дружбы» особо оговаривалось, что темпи имеют решающее слово во всем, что касается здоровья звездных коней.
   – Ладно. Наверно, не стоит отпускать Квентина на свободу вместе с сетью. Если ты дашь мне еще час, я пошлю шлюпку, и сеть снимут.
   – Это приемлемо, – ответил Рин-саа. – Спасибо, Ро-маа.
   Спустя час Роман с капитанского мостика провожал взглядом Квентина, быстро уносящегося во тьму космоса… Он спрашивал себя, не слишком ли темпи чужды людям для того, чтобы последние когда-нибудь сумели их по-настоящему понять.

Глава 22

   Заседания начались сорок восемь часов спустя – на этот раз не в роскошном правительственном здании на Соломоне, а на околоземной орбите, в мрачном безмолвии космического корабля «Вызов». На Соломоне Звездный флот и Сенат были представлены более или менее поровну; здесь такого равновесия не наблюдалось. Доминировали военные – в заседаниях участвовала лишь небольшая группа гражданских.
   Среди них, конечно, был сенатор, как и рассчитывал Феррол.
   Однако в течение трех первых дней у них не было буквально ни минуты, чтобы поговорить наедине. Дни Феррола были до краев наполнены; его – иногда одного, а иногда вместе с Романом, Кеннеди или Тен-зингом – без конца расспрашивали, заставляя пересказывать события снова и снова. Ночи тоже были заполнены – он спал крепким сном смертельно усталого человека, в который то и дело вторгались «акулы» и «грифы».
   И снова Прометей… На этом самом «Вызове» когда-то вывезли его и других колонистов, изгнанных из их мира. Не раз ему приходило на ум, не был ли выбор именно этого корабля в качестве места заседаний проявлением чьего-то извращенного чувства юмора.
   Днем он беспрерывно говорил, ночью его одолевали сны… и все время он с нарастающим нетерпением ждал, когда же сенатор наконец вызовет его. На четвертый день – последний, согласно расписанию – ему надоело ждать.

* * *

   – Сожалею, – сказал Стифейн Риз голосом, в котором соединились вежливость и жесткость, – но в данный момент сенатор действительно очень занят.
   – Он примет меня. – Вытянув шею, Феррол сквозь полуоткрытую дверь заглянул в другую часть офиса. Сенатор был там, углубился в беседу с одним гражданским и двумя военными в увешанной орденами форме. – Просто доложите ему обо мне.
   Риз заколебался на мгновение, потом взял телефон и пробормотал что-то в трубку. Напряженно вслушиваясь, Феррол уловил, как тон сенатора изменился…
   – Он сказал, Феррол, чтобы вы возвращались к себе. Он свяжется с вами позже.
   В глубине души Феррола зазвучал негромкий сигнал тревоги. По распорядку, до отбытия на «Дружбу» у него оставалось едва ли два часа.
   – Не может быть никакого «позже». Скажите сенатору, что я даю ему минуту, чтобы избавиться от гостей. После чего вхожу к нему и излагаю свое дело прямо перед всеми.
   Риз устремил на него долгий задумчивый взгляд, как бы прикидывая, чем обернется звонок сенатору. Феррол ответил ему собственным испепеляющим взглядом. Спустя мгновение Риз сдался и снова заговорил по телефону. Последовала короткая пауза…
   – Сенатор примет вас, – пробормотал он.
   Феррол удовлетворенно кивнул и, неизвестно почему, начал отсчитывать секунды. На пятьдесят шестой гости сенатора поднялись и, скользнув по лицу Феррола незаинтересованными взглядами, покинули офис.
   Сенатор остался стоять в дверном проеме. Он посмотрел на Феррола только после того, как последний гость ушел. Его взгляд был спокойным, лишенным всяких эмоций. Точно так же звучал и его голос, когда он сказал:
   – Входите, старший помощник.
   Феррол молча прошел мимо него в комнату. На этот раз сенатор плотно закрыл за ними дверь.
   – Ты прервал очень важную встречу. – Сенатор пересек комнату и уселся за богато украшенный металлический стол, стоявший в углу.
   – Я через два часа должен покинуть «Вызов», – сказал Феррол, успешно подавив автоматическую потребность извиниться. Нет, на этот раз он не допустит, чтобы сенатор с первого же слова заставил его занять оборонительную позицию. – Через двенадцать часов «Дружба» получит очередной приказ, я окажусь бог знает где и пробуду там бог знает сколько времени. Прервать вашу встречу было для меня единственным способом поговорить с вами.
   Сенатор вскинул бровь.
   – Почему ты думаешь, будто нам есть о чем говорить?
   Несколько долгих мгновений Феррол пристально всматривался в его лицо.
   – Не понимаю.
   Сенатор скривил губы.
   – Тогда позволь мне сказать открытым текстом: ты, Чейни, больше у меня не служишь.
   У Феррола отвалилась челюсть.
   – Что? Но… почему?
   – Это имеет значение?
   Феррол проглотил ком в горле, перед глазами у него все поплыло. Вокруг как будто внезапно резко похолодало – таким неодобрением и презрением наполнился воздух. Он снова почувствовал себя ребенком перед лицом разгневанного отца…
   Нет, этому не бывать. Он не ребенок, и сидящий перед ним человек ему не отец. Он стиснул зубы, чтобы не выдать своих эмоций, и сказал:
   – Да. Это имеет значение. На протяжении многих лет я был одним из ваших лучших агентов…
   – Лучших? – фыркнул сенатор в своей светской, чуть жеманной манере. – Ох, Чейни, не обманывайся на этот счет. Ты был способным, определенно, но вряд ли одним из лучших. Для этого нужен больший опыт работы, чем ты на свете прожил.
   – И теперь я лишен возможности приобрести этот опыт? – перешел в наступление Феррол. Детское ощущение беспомощности исчезло, сменилось нарастающим гневом. – Почему?
   – Главным образом, это проблема доверия. – Нахрапистая манера поведения сенатора сменилась лениво-бесцеремонной. Возможно, до него дошло, что запугиванием он ничего не добьется. – Когда мой агент по доброй воле передает секретную информацию противнику… Согласись, неудивительно, что желание работать с таким агентом пропадает.
   В первое мгновение Феррол даже не понял, о чем, черт возьми, идет речь. Потом…
   – Сенатор, это был вопрос жизни или смерти. Вы бы предпочли, чтобы я промолчал о данных Чеслава и позволил «акуле» сожрать и «Дружбу», и себя?
   – Если верить показаниям капитана Романа, данные Чеслава не слишком помогли ему.
   – Нет, не помогли, – не стал спорить Феррол. – Однако я вряд ли мог знать об этом заранее.
   – Возможно. Но это была личная информация, и ты не имел права копировать ее.
   – В этом и проблема на самом деле, не так ли? В том, что в моих руках оказалась незаконно полученная информация, которая могла привести к вам.
   Феррол ожидал хоть какой-то реакции – гнева, настороженности; чего угодно, что позволило бы проникнуть в мысли собеседника. Однако, как обычно, сенатор лишил его этой возможности.
   – Незаконно полученная? – кротко спросил он. – Опомнись, Чейни. Как, скажи на милость, может считаться «незаконно полученной» информация об объекте, который находится на орбите около ничейной планеты? А насчет того, что эта информация могла привести ко мне, – это просто абсурд. Я умею заметать следы. – Сенатор покачал головой. – Нет, Чейни, реальная проблема, как ты выразился, не в том, что ты и твои недавние действия можно как-то связать со мной. Она даже не в том, могу ли я доверять тебе дальше. Я заговорил о данных Чеслава только ради того, чтобы ты понял, насколько я разочарован тем, как ты повел себя в этой ситуации. Настоящая проблема… – он сделал драматическую паузу, – в том, что мы одержали победу.
   Феррол непонимающе нахмурился.
   – Как это понимать – «мы одержали победу»? В чем?
   – В нашей необъявленной, протекавшей без единого выстрела войне с темпи, конечно, – ответил сенатор. – Подумай сам. Уверен, ты понимаешь, что обнаружение этих «акул», с точки зрения полетов со звездными конями, не пройдет без последствий.
   – Последствия будут, да, – кивнул Феррол, – но совсем не те, которые вы себе, как я понимаю, представляете. «Акулы» не выпрыгнули в последнюю неделю неизвестно откуда. Если темпи столетиями летали со звездными конями и ни разу не наткнулись на них – значит, «акулы» чрезвычайно редки. По крайней мере, в этой части космоса.
   – Согласен. Однако их распространение или, напротив, редкость особого значения не имеют. Согласно показаниями капитан Романа, темпи присуще искаженное чувство ответственности по отношению к своим звездным коням; оно доходит до такой степени, что темпи готовы отпускать их на свободу, если считают, что нарушили свои условия сделки. Словно вообще можно заключать сделки с лишенными разума животными, – закончил он с плохо завуалированным презрением.
   Так вот почему Роман и Рин-саа отпустили Квентина на свободу… и, возможно, вот почему Роман так уклончиво отвечал на расспросы по этому поводу. Если даже один факт существования «акул» может заставить темпи отказаться от использования звездных коней в космосе…
   – И что вы собираетесь делать? – спросил Феррол. – Поймать «акулу» и притащить ее в систему Кьялиннинни, где находится темпийский загон для звездных коней?
   На губах сенатора заиграла тонкая улыбка.
   – Тебе бы следовало больше доверять моему здравому смыслу, Чейни, – сухо ответил он. – Кроме того, мне не кажется, что потребуется нечто столь радикальное и опасное. В конце концов, «акулы» – хищники и, как таковые, должны быть наделены способностью выслеживать добычу. Со временем они и сами найдут Кьялиннинни.
   – И тогда мы согласимся на ничью.
   Сенатор вопросительно вскинул бровь.
   – В смысле?…
   – В смысле, что звездных коней не будет ни у нас, ни у темпи. Они застрянут внутри своих систем, а мы в той части космоса, которая доступна для двигателей, оснащенных мицууши.
   Лицо сенатора омрачилось.
   – Ну, нельзя сказать, что звезды будут для нас закрыты.
   – Останутся некоторые. Очень немного.
   – С нас хватит, – жестко заявил сенатор. – Все планеты, которые нам нужны, находятся в пределах досягаемости. При условии, правда, что темпи не будут заглядывать нам через плечо и говорить, что можно делать с ними, а чего нельзя.
   Феррол мысленно вернулся к открытиям, сделанным «Дружбой» во время первого своего путешествия. Эти открытия в сознании и общественности, и государственных мужей затмил восторг по поводу появления на свет детеныша Пегаса.
   – О, места нам хватит, все правильно, – презрительно ответил он. – Однако придется смириться с потерей остальной вселенной. Теперь, когда нам известно об «акулах», проблемы Димоти и тех, кто до него пытался управлять звездными конями, обретают смысл.
   – Да. Это твоя теория «вторжения хищника в сознание нехищника», – сказал сенатор. – Ты говорил об этом, отвечая чуть ли не на каждый третий вопрос. Так что, по-твоему, нам делать? Заарканить «акулу» и предложить Димоти попытаться контролировать ее?
   Феррол стиснул зубы; план, который он так тщательно обдумывал и мысленно повторял на протяжении двух последних дней, застрял у него в горле. Без сомнений, сенатор был абсолютно не заинтересован в том, чтобы умение совершать космические путешествия с помощью звездных коней стало достоянием Кордонейла. Единственное, что его интересовало, – как лишить этой возможности темпи. Точка.
   Было ли это всегда его целью? Скорее всего. Мелькнула мысль: почему Феррол никогда не осознавал этого?
   – Учитывая вашу очевидную незаинтересованность, – только и сказал он, – не вижу смысла продолжать этот разговор.
   – Я так и сказал, едва ты вошел. – Сенатор встал. – Теперь, если ты извинишь меня…
   – Я полагаю, мое назначение на «Дружбу» все еще остается в силе, – не двигаясь с места, продолжал Феррол. – Хотя бы потому, что если я сейчас устранюсь, это может привлечь нежелательное внимание. Итак, что насчет моего корабля?
   Сенатор нахмурился.
   – Какого корабля? А-а, ты имеешь в виду «Ска-па-Флоу». И что насчет него?
   – Когда я давал согласие работать на «Дружбе», вы обещали, что будете использовать его как личный курьерский корабль, – ответил Феррол. – Это соглашение по-прежнему остается в силе, или все члены моего экипажа тоже вычеркнуты теперь из платежной ведомости?
   Сенатор одарил его долгим задумчивым взглядом.
   – Мне никогда не нравились люди, которые, если их выгоняют, пытаются просунуть ногу в дверь, – холодно ответил он.
   – Я совершенно не хочу просовывать ногу в вашу дверь, – тем же тоном заявил Феррол. – Меня волнует исключительно благополучие моего экипажа. Они обеспечивали вам определенную степень финансовой безопасности; по крайней мере, пока я представлял ваши интересы на борту «Дружбы». Вы в некотором смысле обязаны им.