Зельцер. Трилогия "Омен"

познакомились с нашим новым послом при английском королевском дворе - с
Дэмьеном Торном.
Молодой человек протянул руку для пожатия.
- И попросите, пожалуйста, Эйзенберга подготовить для прессы
сообщение.
- Сию минуту, господин президент.
Молодой человек направился к выходу, а Дэмьен с обескураженным видом
повернулся к президенту.
- Ах да, Крейг, спохватился тот, - не могли бы вы там же добавить,
что господин Торн назначается президентом Совета по делам молодежи при
ООН.
Крейг обернулся. На лице его застыло крайнее удивление.
- Но, я думал...
- Пожалуйста, сделайте то, что я сказал, - раздраженно оборвал его
президент.
- Конечно, господин президент.
Президент дождался, когда его помощник выйдет из комнаты, затем
повернулся к Дэмьену. На лице его играла улыбка, знакомая миллионам
американских телезрителей. Он поднялся со своего кресла и протянул Дэмьену
руку.
- Ваш отец гордился бы вами, Дэмьен.
Конечно, президент намекал на то, что отец Дэмьена, являясь одним из
наиболее уважаемых послов в Великобритании, радовался бы назначению своего
сына на этот пост, что само по себе это назначение в некотором роде
сглаживало кошмарные воспоминания, связанные с гибелью Роберта Торна.
Однако Дэмьен резко перебил говорящего.
- Я ценю ваши соболезнования, сэр, - заявил он, пожимая руку
президенту.
Они улыбнулись друг другу. И тут президент внезапно почувствовал, как
по его спине пробежали мурашки. Перед ним стоял невероятно уверенный в
себе человек. Будто этот кабинет принадлежал Дэмьену, а президент был
всего-навсего гостем. И пока президент провожал взглядом выходящего из
кабинета Дэмьена, он осознал, что Торн ни разу не упомянул имени Эндрю
Дойла. Все остальные как-то выразили свое потрясение или соболезнования.
От Дэмьена он не услышал ничего подобного. Будто бывшего посла никогда не
существовало.

5

Харвей Дин прищурившись смотрел на стюардессу, склонившуюся над ним.
Девушка разъясняла пассажирам, что пора отстегнуть ремни безопасности. Дин
попросил мартини, откинулся в кресле, мельком глянул на Дэмьена,
погруженного в чтение романа, достал свой кейс и расслабился. Обычно он
редко занимался самоанализом, хотя время от времени все-таки оглядывался
на прожитые годы и прикидывал, на какие высоты занесла его нелегкая.
Сейчас был как раз такой момент. Дин находился на борту авиалайнера,
принадлежащего Торну. Это был самолет, способный без посадки пересечь
Атлантику. К тому же он был изнутри настолько роскошный, что пассажиры,
при известной доле воображения, могли себе представить, будто находятся,
например, в отеле "Савой".
Дин взял мартини, поблагодарил стюардессу и принялся смаковать
напиток, который оказался превосходным, как раз то, что надо: особо сухой
с джином. Дин считал себя удачливым человеком. Он прекрасно знал свои
слабые и сильные стороны, что само по себе было уже преимуществом. К своим
слабостям он относил неспособность понимать людей. Его представления о
человеческой природе были смутными, он не разбирался в мотивах поведения
того или иного человека, постоянно удивляясь, как по разному реагируют
люди на определенные явления. Но вот уловить суть какой-нибудь проблемы он
мог за считанные секунды. У него были сверхъестественная хватка в мире
бизнеса и прямо-таки пророческий дар, если дело касалось важнейших
советов. Дин обладал также острейшим чутьем на неприятности: чуть где
запахнет жареным, он уже держит нос по ветру.
Именно благодаря этим способностям восемь лет назад Дина пригласили
из Гарвардской школы бизнеса в директорат крупнейшей транснациональной
компании. Дин с точностью мог припомнить мельчайшие детали своей встречи с
Полем Бухером. Он с благодарностью тогда принял приглашение на обед. А
Бухер перешел прямо к делу. Сотрудники "Торн Корпорейшн" были приятно
поражены стилем работы Дина. Внимательно просмотрев все характеристики
Дина, Бухер тут же предложил ему место. Дин, конечно же, был польщен и
принял предложение еще до того, как подали горячее. Он был совершенно
очарован Бухером. Дин знал, что это тот самый Бухер, который двенадцать
лет назад настоял на расширении компании "Торн Индастриз" и предложил
заняться соей и удобрениями; решение это превратило "Торн Индастриз" из
промышленного гиганта в транснациональный колосс. Именно Бухер понял, что
люди, занимающиеся пищевыми продуктами, делают погоду во всем.
А после второй порции бренди Дин почувствовал к Бухеру такое
расположение, что, уже не стесняясь, поинтересовался, правда ли, будто
именно Бухер произнес фразу, ставшую впоследствии крылатой:
"Только при одном условии мы можем быть уверены в завтрашнем дне. И
это условие... голод!"
Бухер слегка улыбнулся:
- Да, полагаю, что-то в этом роде.
Месяц спустя Дин стал служащим "Торн Корпорейшн". А еще двумя
неделями позже Бухер начал на свой лад перекраивать жизнь Дина Харвея. В
один из уик-эндов на загородной вилле Бухера проводилась вечеринка. Жена
Дина - Барбара - проводила лето в Хэмптоне, а для мужской половины "Торн
Корпорейшн" это время являлось традиционной порой разного рода любовных
похождений и других приключений.
На вечеринке Бухер познакомил Дина с Аэйшей. Она была наполовину
креолкой, наполовину венесуэлкой. Дин, большую часть времени проведший в
стенах колледжа, никогда не встречал подобных женщин. Он был ошеломлен ее
сексуальной ненасытностью. Ее поведение в постели никак не вписывалось в
рамки обычных представлений Дина о женщинах: грубая инициатива в купе с
потрясающей чувственностью. Будь Дин чуточку помоложе, он с негодованием
отказался бы от подобной женщины.
После второй бурно проведенной ночи Аэйша ни с того ни с сего достала
Библию. Дин решил было, что это очередной плод извращенной фантазии. Но
женщина казалась на редкость серьезной, когда посвящала его во многие
тайны, заключенные на страницах Библии. И он сдался. Оглушенный ее
наркотическим влиянием, почти задохнувшийся в ее тягучих и острых
благовониях, он уже в каком-то экстазе ощутил, что все, о чем она ему
поведала, имеет смысл. После этого, когда Дину объяснили наконец, кто же
такой Дэмьен Торн, он чуть не разрыдался от счастья.
С этого самого дня Дин готов был следовать за Дэмьеном на край света
и с радостью отдал бы за него жизнь. К своему удивлению, он легко скрывал
все это от Барбары.
Он полез в кейс за документами, нашел необходимые и отложил портфель
в сторону.
"Советский Союз ведет переговоры с Египтом о закупке сои ценой
пятьдесят долларов за тонну с рассрочкой платежа на пять лет. Это на
восемь долларов меньше того, что предлагаем мы".
- Каковы ваши соевые запасы? - поинтересовался Дэмьен, отрываясь от
книги.
- Где-то восемьсот миллионов тонн.
- Отлично. Пусть покупают по тридцать долларов за тонну и пять
процентов годовых за десятилетнюю рассрочку платежа. - Впервые за день
Дэмьен улыбнулся. - В результате этой акции правительство Египта будет
находиться у нас в кармане ближайшие десять лет.
Дин сделал пометку в документах. Дэмьен продолжал:
- Президент настаивает на отчете об НФО, но я не желаю, чтобы он
появлялся на его столе, пока информация не устареет. Как скоро мы сможем
переложить вину за взрыв плотины на Израиль.
- У нас есть в Тель-Авиве свой человек, его зовут Шредер, - напомнил
Дин, - министр обороны в израильском правительстве. Бухер разговаривал с
ним на прошлой неделе, и Шредер заявил, что берется подготовить подложные
документы, где будет содержаться очевидный намек на необходимый нам ход
событий.
Дэмьен впился глазами в Дина.
- А не выведет ли это на нас? - усомнился он.
- Бухер утверждает, что никоим образом, - возразил Дин, прекрасно
понимая, что снимает с себя ответственность, взваливая все на плечи
Бухера.
- Ну что ж, - повеселел Дэмьен, - сколько времени ему на это
понадобится?
- Самое большее, пару недель.
- Отлично.
Дэмьен опять уткнулся в книгу, а Дин продолжал изучать документы.
Самолет набрал высоту, и Дэмьен вдруг обратился к Дину:
- Когда приезжает Барбара?
- К концу недели она должна быть в Лондоне. По морю путешествие
занимает около пяти дней. Я пытался убедить ее лететь с нами, но она
испугалась, что родит прямо в самолете.
Дэмьен усмехнулся:
- Лучшего места для рождения ребенка не придумаешь.
Дин хмыкнул в ответ и вытащил финансовый отчет. Все оставшееся время
они сидели молча, занимаясь каждый своим делом.
- Рейс будет несложным, - сообщил командир самолета. Дул попутный
ветер, и небо над Лондоном было чистым.


В то время, как самолет Торна снижался над лондонским аэропортом в
Хитроу, в Субиако отец де Карло собирал монахов.
Один за другим, со склоненными головами и сложенными под сутаной
руками, входили они в слабо освещенную часовенку. Когда последний из них
зашел в помещение, отец де Карло поднял руки, и монахи преклонили колени.
Они расположились полукругом перед крестом, возвышавшемся над небольшой
молельней.
Отец де Карло взял в руки массивную Библию, лежавшую у основания
креста, и, перелистав страницы, обратился к "Откровению Иоанна Богослова":
"И явилось на небе великое знамение: жена, облеченная въ солнце; под
ногами ея луна, и на главе ея венецъ изъ двенадцати звездъ. Она имела во
чреве, и кричала отъ болей и мукъ рождения. И другое знамение явилось на
небе. Вотъ, большой красный драконъ, с седмью головами, и на головахъ его
седмь диадемъ. Хвостъ его увлекъ с неба третью часть звездъ, и повергъ их
на землю. Дракон сей сталъ предъ женою, которой надлежало родить, дабы,
когда родитъ пожрать младенца. И родила она младенца мужеска пола,
которому надлежитъ пасти все народы жезломъ железнымъ, и восхищено было
дите ея къ Богу и престолу Его. А жена убежала в пустыню, где приготовлено
было для ней место от Бога..."
Священник склонил голову в молчаливой молитве, затем обратил взор к
кресту. Монахи тем временем шептали ответную молитву. Священник открыл
дверь в молельню, достал кожаный кошель и разложил кинжалы полукругом у
подножия креста. Таким образом образовалось полукольцо защищающей стали.
Когда молитва подошла к концу, отец де Карло склонился перед алтарем.
В часовне воцарилось молчание.
- О, благословенный Спаситель, - прошептал священник, - который через
признание отступившего от него слуги, отца Спилетто, раскрыл нам
присутствие в обличье Антихриста на земле, дай нам Твою силу и укажи путь
к спасению, чтобы смогли мы освободить мир от Дэмьена Торна и обеспечить
святость Твоего второго пришествия.
Священник распростер над кинжалом руки.
- О Господи, благослови эти семь священных кинжалов из Мегиддо,
которые Ты вернул нам. Пусть они послужат своей священной цели и уничтожат
Царя Тьмы, ибо жаждет он стереть с лица земли Дитя Света.
Монахи еле слышно подхватили:
- Аминь.
Отец де Карло не спеша поднялся с колен и повернулся к ним.
- Теперь я призываю каждого из вас вооружить себя во имя Господа
Бога. Брат Мартин.
Невысокий человек встал с колен. Он был лыс, нервное лицо его,
казалось, было освещено изнутри. Брат Мартин шагнул вперед, взял один из
кинжалов и, твердо сжав его, вернулся на место.
- Брат Паоло.
Черный монах проделал то же самое.
- Брат Симеон.
Самый молодой, по-юношески прекрасный.
- Брат Антонио.
Огромный седобородый здоровяк с копной волос.
- Брат Матвей...
Сорокалетний неприметный человек с мягкими чертами лица.
- Брат Бенито...
Молодой и черноволосый. С застывшим, напряженным лицом.
У креста оставался лежать последний кинжал. Отец де Карло поднял его
и посмотрел в глаза каждому монаху.
- Прежде чем мы отсюда выйдем, каждый в глубине души должен
помолиться Господу нашему.
Молча покидали монахи часовенку. Они направлялись вверх по истертым
ступеням, в свои кельи. Из одного коридора - в другой. Так же молча святые
братья разошлись по своим кельям - пустым комнатенкам, где стояли только
кровать и стол с кувшином воды. В келье каждый монах склонился у изголовья
кровати, закрыв глаза, зажав в руках кинжалы, как распятия.
Они молились, а внизу, в часовне, отец де Карло молился за всех.
"И раз мы готовы отдать наши жизни во исполнение этого святого дела,
нам надобно сейчас испросить отпущения грехов, дабы не было нам отказано в
последнем предсмертном искуплении..."
Только он произнес эти слова, как монахи наверху одновременно
вздрогнули и прижали к груди кинжалы.
"Мы должны просить Бога даровать нам силы, мужество и указать, как
нам побороть Сатану и сына его, Антихриста.
Небесные знамения явили нам точный час второго пришествия Господа
нашего, о котором мы веками проливали слезы. И теперь надо избавить мир от
Антихриста еще до второго пришествия. Времени у нас остается в обрез".
Де Карло возвел глаза к небу, где, казалось, видел будущее. Он знал,
что произойдет.
"Братья, помните: мы сами да еще эти семь кинжалов - то единственное,
что стоит между Сыном Сатаны и Сыном Бога, только эти кинжалы могут
уничтожить Дэмьена Торна".
Он поднялся на ноги и взглянул на крест, думая о Роберте Торне, чей
сын был убит при рождении, уступив дорогу Антихристу. Убийца камнем
проломил череп младенцу, а чудовище, зачатое дьяволом и рожденное самкой
шакала, заняло его место.
Отец де Карло вспомнил, как еще будучи молодым монахом, он выслушал
признание отца Спилетто, который помог появлению проклятого ублюдка.
Священник помолился за душу Торна, воспитывавшего Антихриста. Сын
Сатаны убил жену Роберта и еще не рожденного в ее чреве ребенка. Де Карло
припомнил и других людей, погибших только потому, что стояли на пути у
сатанинского отродья.
Затем был брат Роберта, Ричард. Он вырастил ребенка, а после вместе
со своей женой исчез с лица земли. Ричард Торн, Анна Торн и многие другие.
Так много невинных жертв!
На этот раз неудачи быть не могло, ибо судьба мира зависела от них -
священника и шести монахов, людей добрых и мягкосердечных, терпеливых и
постоянно размышляющих о человеческих судьбах.
Теперь же им предстояло совершить ужасное дело.
Де Карло подумал о каждом из братьев-монахов, и глаза его наполнились
слезами.

6

Собираясь на прием в посольство, Кейт Рейнолдс облачилась в
элегантное дорогое платье приглушенных мягких тонов. Выкроив часик, она
забежала в парикмахерскую и теперь была во всеоружии. Эта женщина почти не
пользовалась косметикой. Мужчины часто повторяли Кейт, что она ей вообще
не нужна. У журналистки было очень выразительное лицо с высокими скулами,
широко поставленными глазами и великолепным профилем.
Кейт Рейнолдс уселась в такси и прикинула, что для корреспондента
Би-би-си очень даже неплохо выглядит. Она помахала на прощание сынишке,
стоящему возле автомобильной дверцы. Мальчик подшучивал над матерью,
утверждая, что для своего возраста она прекрасно сохранилась.
Кейт попросила водителя отвезти ее к американскому посольству. Уже
второй раз за этот месяц она направлялась туда. И пока автомобиль не спеша
катил по лондонским улицам, перед мысленным взором Кейт предстал
разможженный череп Эндрю Дойла. Она вздрогнула от жуткого воспоминания.
Никто толком не объяснил этого загадочного самоубийства. И очень уж
скоропалительно прибыл новый посол.
Кейт разбирало жгучее любопытство относительно Торна. И не только
оно. Тридцать два года - фантастически молодой возраст для такой
исключительно ответственной должности, и было ясно, как божий день, что
для Торна это место - лишь первая ступенька на политической лестнице.
Вспоминая сегодняшний телефонный разговор с корреспондентом из Вашингтона,
Кейт состроила гримасу. Через океан тот подтрунивал над ней, расписывая,
какой красавчик этот Торн, да какой очаровашка, и какое несказанное
удовольствие получит она, взяв у нового посла интервью.
Кейт заинтересовал тот факт, что Торн не был женат. Обычно у жены
посла имелся определенный круг обязанностей. Интересно, кто же будет их
выполнять? Похоже, в жизни Торна не было пока прочной привязанности, как
не было и ни одного хотя бы незначительного скандального эпизода. Тридцать
два года и не женат - совершенно естественное подозрение возникло в ее
мозгу, оно тут же исчезло. "Даже чрезвычайно раскованные американцы не
осмелятся послать в Лондон беспутного посла", - осадила себя Кейт. Лондон
кишел гомосексуалистами, и воскресные газеты пару раз в месяц выдавали на
своих страницах новые и новые пикантные истории. Кейт послала к черту свое
расшалившееся воображение и достала кошелек, потому что таксист уже
подруливал к площади Гросвенор.


Зал для приемов был отделан дубом, по стенам висели старинные
портреты, написанные маслом. Зеркала в золоченных рамах достигали потолка,
драпировка была из темного тяжелого бархата, зал освещали массивные
светильники. "Потрясающе экстравагантная обстановка", - мелькнуло в голове
Кейт.
Предъявляя приглашение, она механически пробежала глазами список
гостей. Журналистов в этом списке было раз-два и обчелся. Пригласили
только серьезных профессионалов, занимающихся исключительно
дипломатической хроникой.
Кейт знала, почему находится здесь. Она официально обратилась в
посольство с просьбой об участии Дэмьена Торна в одной из телепередач.
Заявку рассмотрели, и теперь у Кейт появилась возможность лично
встретиться С Дэмьеном. А заодно, возможно, и очаровать его.
Осмотревшись по сторонам, Кейт взяла бокал вина и стала
прислушиваться к обрывкам разговоров. Вечер начинался как обычно в таких
случаях. Справа от Кейт стояли двое пожилых мужчин, и она узнала в них
служащих иностранного отдела, завсегдатаев встреч. Оба чувствовали себя,
как рыба в воде, один из них разглядывал этикетку на бутылке.
Проходя мимо, Кейт улыбнулась им и невзначай бросила:
- Неужели ему действительно всего тридцать два?
- Понятия не имею, - пожал плечами первый. - Вообще-то я не удивлюсь
этому. Американцы уверены, что умеют управлять раньше, чем научатся
ходить. - Он хмыкнул.
- Отвечаю на ваш вопрос, - вдруг раздался голос сзади. - Да, тридцать
два. Самый молодой посол за всю историю Соединенных Штатов.
Кейт обернулась и увидела щегольски одетого, улыбающегося человека в
очках.
- Харвей Дин, - представился он. - Личный секретарь посла.
Кейт пожала ему руку и представилась.
- Моя супруга Барбара, - познакомил Дин журналистку со своей женой.
Барбара представляла собой довольно милую женщину, хотя для подобной
вечеринки была совсем не к месту. Будучи на сносях, она с упоением только
об этом и щебетала. Кейт не могла придумать, что же сказать этой женщине.
- Хотите познакомиться с послом? - поинтересовался Дин.
- Да, очень. - Журналистка уже приметила Дэмьена в противоположном
конце зала и мгновенно оценила его притягательность. Очарование, внешняя
привлекательность и, надо полагать интеллект.
Следом за Дином Кейт протиснулась сквозь толпу гостей.
- Господин посол, - обратился Дин к Дэмьену, - это Кейт Рейнолдс с
Би-би-си. Миссис Рейнолдс ведет собственную шоу-программу "Мир на ТВ".
- "Мир в фокусе", - поправила Кейт.
- Извините, "Мир в фокусе", - продолжал Дин.
- Или без фокуса, - пошутила Кейт, - это уж как получится.
Дэмьен слегка поклонился.
- Приятно познакомиться, миссис Рейнолдс. Вы, похоже, английская
Барбара Уолтерс?
- С моим-то жалованьем? - рассмеялась Кейт.
Дэмьен широко улыбнулся, наклонился к журналистке и насмешливо-
доверительным тоном сообщил ей, что имеет отношение к благотворительности.
Кейт уже поставила себе высшую оценку. Она болтала с послом, как со
старинным приятелем. И здорово, что на ней именно это платье. Кейт решила
идти на пролом.
- Вам нравится Лондон?
- Надеюсь, что понравится, - заверил ее Дэмьен. - Все, что я успел
здесь разглядеть, привлекательно.
Кейт улыбнулась.
- Вы, вероятно, в курсе. Я просила о встрече с вами. Разумеется,
официальной.
- Нет, я не в курсе, - удивился Дэмьен. - А что вы хотели обсудить?
- Ну, например, ваши взгляды на молодежь, - закинула удочку
журналистка. - Моему сыну всего двенадцать лет, но он уже глубоко убежден,
что все ваши планы гениальны...
Ее прервал Дин:
- Посол Израиля покидает нас, он хотел бы переговорить.
Дэмьен взял Кейт за руку.
- Буду счастлив встретиться с вами, - сказал он. - Позвоните завтра
Харвею, и он назначит время. Как насчет воскресенья?
- Хорошо, - быстро ответила журналистка. Но тут же вспомнила о
Питере. Воскресенье - единственный день, который она проводила вместе с
сынишкой. На все остальное в этот священный день накладывалось табу. Кейт
разрывалась на части. Однако Дэмьен мгновенно разрешил этот конфликт.
- И захватите с собой Питера, - бросил он на прощание.
Кейт наблюдала, как Дэмьен пересекал зал. Она взяла еще один бокал и
поздравила себя. Замечательно. Слишком все легко. Чрезвычайно хорошо,
чтобы быть правдой.
Обаятельный, красивый и умный.
И неженатый.


Питер и Дэмьен подружились с первой встречи. Их отношения настолько
окрепли, что Кейт испытывала к ним что-то вроде ревности. Никогда еще
Питер вот так, сходу не попадал под влияние мужчины. С другими бывал, как
правило, либо замкнут, резок и груб, либо чрезвычайно любезен. С Дэмьеном
мальчик был самим собой: подвижным и милым ребенком.
В Гайд-парке Питер и Дэмьен склонились над Серпантином и следили за
игрушечной моделью яхты, скользящей по его поверхности. Кейт наблюдала за
ними. Питеру было двенадцать лет, и он превращался в красивого юношу,
очень похожего на своего отца.
Его бабушка с милой старомодностью утверждала, что Питер разобьет не
одно сердце. А коллега с Би-би-си был предельно откровенен, заявляя, что
Питер восхитительно хорош, и с тех пор мать держала сына подальше от него.
Кейт полезла в сумочку и, достав фотоаппарат, взглянула на Дэмьена и
Питера. Они склонились над водой, не замечая направленного на них
объектива. И тут невесть откуда появилась огромная собака. Она уставилась
на журналистку, и Кейт, вздрогнув от ужаса, невольно отступила. Зверь был
устрашающих размеров, черный, с исполинскими клыками и поразительными
глазами, в которых полыхало желтое пламя.
Кейт пыталась поначалу не обращать на собаку внимания. Она нажала на
затвор, затем убрала фотоаппарат в сумочку и направилась к воде.
- Эй, мам! - Питер поднялся с колен. Когда Кейт подошла к нему, глаза
его сияли. Руками он вцепился в пульт дистанционного управления яхтой. -
Ты только посмотри, что мне подарил Дэмьен. Я его не просил. Это он сам.
Кейт укоризненно покачала головой и повернулась к Дэмьену. Яхта была
очень дорогой.
- Но... вы не можете... - начала она.
- Но... он может, - передразнил ее Питер. - Он ее только что подарил
мне.
Дэмьен взглянул на журналистку.
- У него яхта, пожалуй, будет в полной безопасности. А из меня лоцман
никудышный. Представляете, столкнись я с другим судном, вспыхнул бы
международный скандал.
Добавить к этому было нечего.
Они вместе наблюдали за резвящимся Питером.
- Вам не следует его баловать, - упрекнула Дэмьена Кейт.
- Но дети заслуживают того, чтобы их время от времени баловали.
- Знаю. Я сама постоянно этим занимаюсь. Мой муж умер, когда Питер
был совсем крошечным. - Женщина не знала, зачем рассказывает обо всем
Дэмьену, но тем не менее продолжала. - Поэтому Питер вьет из меня веревки.
- Сказать по правде, это он портит меня, а не наоборот, - заметил
Дэмьен. - Далеко не каждый день у меня появляется возможность ощутить себя
снова мальчиком. Вы должны гордиться Питером. Я бы гордился, будь у меня
такой сын.
- Я горжусь, - согласилась Кейт, - только не захваливайте его. Он и
так не в меру тщеславен.
Она пристально посмотрела на Дэмьена и вдруг откровенно спросила:
- А вы сами думали когда-нибудь о женитьбе?
Дэмьен отрицательно покачал головой.
- Я неизлечимый скептик. Кроме того, у меня просто не было времени.
- И куда же вы так торопились?
Дэмьен пожал плечами, наблюдая за Питером.
- Знаете, я сам удивляюсь, частенько думая об этом. - Несколько
секунд он стоял молча, потом обернулся и уставился на собаку. Та как-то
незаметно подкралась сзади и не мигая смотрела на него сузившимися
глазами. В ее взгляде сквозило странное неодобрение.
- Питер все время пристает ко мне, требуя купить собаку, - сказала
Кейт.
- Вам следует это сделать. - Дэмьен не сводил глаз со странного пса.
- Мальчики и собаки очень дружат между собой. А вы знаете, что такие вот
собаки сопровождали римскую армию еще две тысячи лет назад?
- Неужели?
- Они такие же древние, как и грех.
Собака вскочила на лапы и потрусила в сторону. Дэмьен и Кейт
направились следом за ней, их догнал Питер, тащивший яхту и швырявший
время от времени псу палку. Случайный наблюдатель решил бы со стороны, что
по парку прогуливается счастливая семейка.
Покинув Серпантин, Кейт вдруг сообразила, что прогуливались они как
раз по тому маршруту, которым шел Эндрю Дойл в день своей гибели. Она
вскользь упомянула об этом, выразив свое сожаление. Но Дэмьен, если и
слышал ее слова, не обратил на них никакого внимания. Пожав плечами, Кейт
решила, что мысли его где-то далеко.
Когда они дошли до угла, где выступали спикеры, Питер бросился к
фургончику с мороженым. Люди собрались в группки, слушая ораторов, но один