Зельцер. Трилогия "Омен"

кислород и заглянула в инкубатор. Ребенок не шевелился.


Она взглянула на мирно спавшего ребенка и возблагодарила Бога. Дважды
у нее случались выкидыши, и если бы третья беременность обернулась
несчастьем, шансов у нее не осталось бы.
Малыш родился чудесный, весил девять фунтов. Глазами и подбородком он
был в отца. Когда вырастет, будет играть за сборную Англии, заявил ее муж
на крещении в той самой церкви, где крестилась и она. У ребенка будет все.
Они ничего не пожалеют для него.
Вокруг нее в церкви раздавалось пение. Она посмотрела на мальчиков,
поющих в хоре, потом на мужа, на своих родителей, перевела взгляд на
викария и присоединилась к пению. Крестные отец и мать подошли поближе к
купели.
- Возлюбленные чада мои, - заговорил преподобный отец Грэхэм Росс, -
вы принесли сюда этого ребенка, дабы окрестить его. И я требую во имя
этого дитяти отречься от всего дьявольского, дабы ничто бесовское не
смогло соблазнить вас.
- Отрекаемся, - в один голос произнесли родители. Викарий сделал шаг
вперед и протянул руки. Мать еще раз взглянула на младенца и передала его
викарию. Она вцепилась в руку своего мужа.
- Я нарекаю этого ребенка... - начал Викарий
- Александром-Дэвидом, тихо подсказала мать.
- Благословляю тебя, Александр-Дэвид, во имя Отца и Сына и Святого
Духа. Аминь. - Росс повернулся, придерживая левой рукой голову мальчика, а
правую опуская в купель, и побрызгал на лицо ребенка водой. Тот пискнул,
сморщил носик и расплакался. - Мы принимаем это дитя в лоно церкви
Христовой и благословляем его крестным знамением...
Сильные пальцы Росса нащупали на детском темечке мягкий пульсирующий
родничок, и ребенок навсегда перестал плакать.


В своей квартире на одном из верхних этажей молодая мать находилась
на грани отчаяния. Какие-то варвары опять сломали лифт, и она не могла
вывезти младенца на прогулку. Ее муж ушел в плавание, а ребенок заливался
днем и ночью, сводя молодую женщину с ума. Его вопли действовали ей на
нервы, а сегодня она проворонила молоко, и оно полностью выкипело. Женщина
попыталась досчитать до ста. Затем снова принялась укачивать ребенка. В
какой-то момент ей захотелось выпрыгнуть из окна, лишь бы избавиться от
этого бесконечного крика. А там пусть разбирается полиция.
В прихожей раздался звонок.
Ворча себе под нос, она подошла к двери и открыла ее.
На пороге стояли два бойскаута и приветливо улыбались. - Доброе утро,
миссис, - поздоровался один из них. - Мы пришли, чтобы помочь вам сегодня.
Она молча уставилась на них.
- У кого-нибудь из вас есть младшие братья и сестры?
- Да, миссис, - ответил мальчик.
- И вы знаете, как обращаться с младенцами?
- Да, миссис, я знаю, как играть с ними.
- Подождите здесь, - попросила женщина и направилась к своему
ребенку, благодаря Бога за то, что на свете существуют бой-скауты. Она
взяла младенца на руки и подошла к двери.
"Может быть, теперь, - подумала она, - у меня будет хоть немного
покоя..."

16

Когда позвонил Тони и сообщил Барбаре страшное известие, она поначалу
никак не могла в него поверить. Потом, переварив, в мыслях случившееся,
свалилась в обморок. Придя в себя, Барбара проплакала целый час, а затем
побежала к Кэрол. Но та находилась под присмотром врачей, и это
продолжалось еще два дня. На третий день ее выписали домой, и женщины
наконец встретились. Обнявшись они разрыдались.
И теперь Барбара ежедневно навещала Кэрол, надеясь, что своим
присутствием хоть чуть-чуть развеет тоску подруги.
Как только Барбара узнала о происшедшей трагедии, она тут же закатила
коляску в гараж и никогда больше не пользовалась ею. Теперь она повсюду
носила своего малыша на руках. Одна знакомая предложила ей специальный
рюкзак, чтобы носить ребенка на спине, но Барбара отмела и этот вариант.
Несколько раз Барбара изливала свою душу Харвею. Она рыдала в его
объятиях, бормоча что-то невнятное.
- Это моя вина, - всхлипывала Барбара, - нельзя было соглашаться пить
пиво; если бы я отказалась то, может быть...
Харвей пробовал успокоить жену, но она частенько видела своего
ребенка во сне. Он спал в коляске, а та стремительно неслась вниз с холма.
Барбара с криком просыпалась.
Харвей ничем не мог ей помочь. Последнее время он был постоянно
чем-то озабочен и отдалился от жены.
Барбара Дин возненавидела Лондон.
В этот вечер за ужином они едва обменялись парой слов. Харвей угрюмо
уставился в экран телевизора, а Барбара кормила младенца. Показывали
какой-то вестерн. Его сменила очередная передача.
"Мир в фокусе", представляемый Кейт Рейнолдс...
Барбара задала себе вопрос, почему Харвею так не нравится эта
женщина. Она находила ее довольно приятной. Конечно, несколько напориста,
но такова уж ее профессия. А может быть, Харвей просто побаивается ее? Он
инстинктивно бежал от агрессивных женщин, как от чумы.
- Добрый вечер, - поздоровалась Кейт, улыбаясь телезрителям. Харвей
поднялся со стула, чтобы выключить телевизор.
- Сегодня, первая часть нашей передачи будет посвящена загадочному
явлению, которое озадачило на этой неделе и полицию, и врачей.
Харвей потянулся к кнопке.
- ...загадочная смерть младенцев мужского пола...
- Подожди! - воскликнула Барбара, устраиваясь в кресле.
Харвей пожал плечами.
- ...смерти при ряде обстоятельств, классифицируемых следователями
как "несчастный случай".
- Харвей, сядь, мне не видно, - резко бросила Барбара, и Дин
подчинился, взяв бокал с вином.
- В одном только Лондоне, - продолжала Кейт, - за последнюю неделю
умерли семнадцать мальчиков, из Бирмингема нам сообщают о шести смертях,
из Манчестера - о четырех, из Лидса - о двух и из Глазго - о восьми.
Барбара впилась взглядом в экран.
- Эти цифры далеко не так безобидны, как кажется на первый взгляд,
ибо они означают подъем детской смертности по стране на пятнадцать
процентов. Детали пока не выяснены и четкой картины происшедших трагедий
не имеется. За исключением одного факта. - Кейт помедлила. - В каждом
случае жертвой стал младенец мужского пола.
Барбара застыла, как изваяние, и вцепилась в сынишку. Дин повернулся
к ней. Он хотел успокоить ее, заверить, что все хорошо, что он рядом и их
ребенок в безопасности. Но слова застревали в горле. Он так ничего и не
сказал и молча вернулся в кресло. Кейт тем временем представляла
телезрителям сотрудниц министерства здравоохранения и социальной защиты.
- Скажите, пожалуйста, доктор Филмор, какое объяснение вы можете
предложить на данный момент?
Чиновник заерзал на стуле и пожал плечами.
- Ну, конечно, еще слишком рано делать какие-то определенные
заявления...
Кейт оборвала его:
- Но тем не менее вы признаете, что совершенно необъяснимый подъем
смертности среди младенцев мужского пола?
- Да, конечно, тут наблюдается подъем, но ведь он наблюдается,
например, и при эпидемии гриппа.
Камера вновь остановилась на Кейт, лицо которой выражало теперь явное
презрение.
- Однако сейчас мы не ведем речь об эпидемии, - вскинулась она, - мы
говорим о... - тут она принялась выбрасывать в счете пальцы, - об
утопленниках, о пожарах в домах, автомобильных авариях, пищевых
отравлениях. Во всех этих случаях гибли младенцы. - Кейт помолчала,
размышляя над только что сказанным. Филмор тут же воспользовался паузой и
обрушил на Кейт целый поток слов:
- Простите, если я скажу напрямик. Ваш панический репортаж - это как
раз тот стиль представителей средств массовой информации, который не
делает им чести. Должен заметить, что крайне безответственно
преувеличивать факты, подтасовывая их, и таким образом устраивать
очередную сенсацию. Самые бульварные газетчики подумали бы немножко перед
тем, как напечатать подобный материал.
Камера снова застыла на журналистке, потерявшей дар речи и сидевшей с
приоткрытым ртом.
Дин взглянул на жену. Она все еще прижимала к себе малыша, будто он
мог рассыпаться на кусочки. "Филмор, конечно, молодчина, - подумал Дин, -
именно поэтому они его и выбрали. Это было его лучшее выступление, однако,
похоже, Барбару он вряд ли убедил". Дину оставалось надеяться, что Филмор
убедил остальных.


- Что с тобой стряслось? - вопрос прозвучал обвиняюще.
- Извини, Боб, я просто не ожидала... - начала оправдываться Кейт.
- И позволила ему нести эту чушь...
- Да говорю же тебе, - выпалила Кейт, - это было абсолютно
неожиданно. Мне и в голову не приходило, что беседа примет такой оборот.
- Довольно, Кейт, - взорвался коллега. - Надо было держаться с ним в
том же тоне и не позволить этому негодяю натянуть тебе нос. - Репортер
резко повернулся и вышел из комнаты, оставив Кейт наедине со своим
огорчением.
- Ах ты, кембриджский зазнайка, - раздраженно пробормотала Кейт.
Посмотреть бы на него там, в студии, под лучами юпитеров. Со стороны легко
критиковать. Но, в общем, он, конечно же, прав. Настроение Кейт
окончательно испортилось. Ей никоим образом нельзя было позволить Филмору
припереть себя к стенке. Он просто захватил ее врасплох. И журналистка не
смогла дать ему отпор. А ведь это более чем странно. На протяжении многих
лет Кейт считалась мастером интервью, где преобладали наступление и
натиск. Ее мишенями становились люди, у которых, как говорится, было
рыльце в пуху.
А вот почему Филмор повел себя подобным образом? Чем больше Кейт
ломала над этим голову, тем сильнее запутывалась в своих догадках. И она
сочла за благо забежать в бар и опрокинуть стаканчик вина.


Вернувшись домой Кейт почувствовала раздражение. Обычно, возвращаясь,
она забирала с собой на верхний этаж Питера, но сейчас было уже очень
поздно, и он наверняка спал. Женщина припарковала машину и, поднявшись по
ступенькам крыльца, принялась шарить в сумке в поисках ключей. При этом
бубнила себе под нос, до чего же она никудышная мамаша.
Миссис Рейнолдс...
Внезапно раздавшийся голос испугал журналистку. Она резко обернулась
и увидела священника.
- Мне необходимо срочно поговорить с вами, миссис Рейнолдс...
Кейт удрученно вздохнула. "Нашел по телефонному справочнику", -
подумала она. Пожалуй, она стала слишком известной. Все новые и новые
незнакомцы прогуливаются у нее под окнами.
- ...о вашей передаче. Об этих смертных случаях.
- Демонстрация протеста одного из недовольных телезрителей, -
саркастически съязвила Кейт. - Как же все это надоедает.
- Наоборот, - возразил отец де Карло, - я поздравляю вас. Вы очень
проницательны.
Кейт вставила ключ в замочную скважину.
- Ну и что дальше? - спросила она, наблюдая, как священник
внимательно окинул взглядом окрестности.
- Нельзя ли мне поговорить с вами в доме?
Кейт отрицательно покачала головой.

- Извините, но... - Меня зовут отец де Карло. Я священник.
- У меня был тяжелый день, святой отец, - устало произнесла женщина.
- Может быть, вы позвоните моему секретарю на студию и договоритесь о
встрече...
- Это дело чрезвычайной срочности, миссис Рейнолдс...
Кейт пристально посмотрела на священника. Он совсем не походил на
человека, от которого можно ожидать неприятностей. К тому же он, видимо,
был искренен. "Ладно, - решила про себя Кейт, - пусть этот человек
выскажется и успокоится".
Она толкнула дверь и пропустила священника.
- Только, пожалуйста, говорите потише, мой сын спит.
Кейт проводила священника в гостиную. Как обычно, там царил полный
хаос: повсюду валялись справочники, книги и листы бумаги. Поначалу
журналистка решила извиниться за этот беспорядок, но потом передумала.
Черт с ним, в конце концов. Никого она не приглашала.
Кейт усадила священника в кресло, а сама сбросила пальто. Она хотела
узнать о цели ночного визита, но священник вдруг уставился в потолок и
заговорил:
- ...Ирод послал их вперед, и они перебили в Вифлееме всех младенцев,
родившихся в тот же день, что и Исус, о чем царь выспросил у мудрецов.
С губ Кейт сорвался стон.
- Чего ради?..
Но отец де Карло приподнял руки, успокаивая женщину, и продолжал:
- Вы сообщили в своей передаче, что во всех этих смертных случаях
прослеживается общая закономерность: жертвами оказались младенцы мужского
пола.
Опустившись в кресло, Кейт согласно кивнула.
- Но есть и другая общая деталь, миссис Рейнолдс. Все мальчики
родились между полуночью и шестью часами утра двадцать четвертого марта. И
любой мальчик, явившийся на белый свет в это время, подвергается
смертельной опасности, если с ним уже не покончено.
"Не покончено, - мысленно повторила Кейт. - Какой странный священник!
Однако ну и хватка же у него".
- Так вы полагаете, что их всех убили?
- Нет, я утверждаю, что так оно и было.
- Но кому же понадобилось совершить это преступление?
Отец де Карло наклонился, и Кейт почувствовала, что он волнуется.
Руки священника дрожали, глаза блестели, он вообще выглядел так, будто не
спал уже целую вечность.
- Он снова родился, миссис Рейнолдс. Так же, как и Антихрист, сын
Сатаны, что было предсказано в "Откровении".
- Извините, святой отец, - прервала его Кейт, поднимаясь с кресла. -
Я уважаю вашу веру, но не разделяю ее. - В душе женщина ругала себя
последними словами, не понимая, как допустила с свой дом этого
сумасшедшего. Надо было немедленно выпроводить ненормального священника.
- Вы не в полном смысле христианка? - поинтересовался де Карло.
- Я в полном смысле журналист, - отрезала Кейт, - а первая заповедь
журналистики - быть Фомой неверующим. Мне нужно увидеть доказательства
собственными глазами.
Отец де Карло тут же решил воспользоваться этими словами, раскрыл
свой чемоданчик и вытащил кое-какие документы.
- Вот доказательство. Почитайте. Кейт неохотно взяла бумаги и
разложила на столе. Это были копии свидетельств о рождении. Ее глаза
расширились, когда она узнала несколько фамилий.
- Я раздобыл их в центральной нотариальной конторе, - объяснил де
Карло. Кейт недоуменно уставилась на него, и священник продолжал: - Я,
конечно, не могу взывать к вашей вере, но взываю к вашей логике. Кому
может прийти в голову уничтожать мальчиков, родившихся в определенное
время? Не тому ли, кто пытается стереть с лица земли единственного,
нужного ему, ребенка?
- И кто же это? - спросила Кейт.
- Американский посол Дэмьен Торн.
Кейт ошарашенно взглянула на священника и тут же залилась смехом.
- Дэмьен, - сквозь хохот выдавила она, пытаясь взять себя в руки. -
Но я знаю Дэмьена.
- Вы знаете мужчину, - парировал священник, - но не его душу. Я
человек религиозный, но не фанатик. Наша вера запрещает нам клеветать на
человека... Если бы у меня была хоть капля сомнения в отношении Дэмьена
Торна, моя вера приказала бы мне молчать.
Кейт заставила себя взглянуть священнику в глаза. Она посерьезнела,
загипнотизированная его спокойной искренностью. Оба так напряженно
вдумывались в слова друг друга, что не услышали, как Питер, на цыпочках
прокравшись по коридору, притаился за дверью.
- Я наблюдаю за Торном вот уже двадцать семь лет, - продолжал де
Карло. - С того момента, когда его отец переступил порог нашего монастыря
и обратился к нам за помощью, не зная, как уничтожить Антихриста. На моих
глазах Торн превратился во взрослого мужчину и смел со своего пути всех,
кто пытался восстать против него.
Питер напряженно вслушивался, отступив слегка в темноту коридора.
- Вы знаете Торна, как мужчину, миссис Рейнолдс. - Священник поднялся
и достал из своего чемоданчика папку. - Я оставлю вам все сведения, но вы
должны прочесть их до конца и только потом составить свое мнение. Когда вы
дойдете до последней страницы, умоляю вас связаться со мной по адресу... -
И де Карло записал на папке адрес. - Сделайте это как можно быстрее.
Кейт приняла из рук папку и в упор посмотрела на священника.
- Я ничего не могу обещать вам, святой отец, - сказала она. - Вы
говорите, будто я знаю Дэмьена, как мужчину, и не знаю его душу. Но ведь я
и в собственной душе не разберусь, так как же я могу заглянуть в его?
- Господь подскажет вам, - улыбнулся де Карло и почувствовал вдруг
неизмеримое облегчение от того, что скептицизм Кейт изрядно поубавился. -
Имеется знак, выделяющий Антихриста среди всех прочих. Вы найдете
упоминание о нем в "Откровении Иоанна Богослова". А знак вы отыщете у
Торна на затылке, под волосами. Это клеймо дьявола: 666. Да поможет вам
Бог! - вымолвил он и направился к двери.
Питер резко отпрянул от нее и бесшумно устремился в свою комнату.
Священник ушел, и Кейт, прихватив папку, поднялась в спальню. В
голове у нее царила полнейшая неразбериха, недоверие граничило со жгучим
любопытством. Конечно, высказывания священника были безумными. Но надо
непременно прочесть записи. Кейт забралась в постель и стала листать
документы.
Ее взгляд наткнулся на газетную вырезку о назначении Торна
президентом Совета по делам молодежи. Рядом, видимо, рукой священника,
были сделаны несколько пометок. Когда Кейт мельком пробежала их глазами,
на ум ей внезапно пришло интервью с Дэмьеном: он говорил, что стремится
дать молодым людям большие полномочия в общественной жизни. В памяти
вспыхнули страстность и красноречие, сопутствовавшие тогда его
выступлению. Журналистка вспомнила древнее высказывание: "Отдайте мне
мальчика, когда ему нет шести, и я завладею им навсегда".
Кейт вздрогнула, подумав вдруг об охоте, о Питере, о следах крови на
его лице после "крещения".
В обширную документацию отец де Карло вложил и брошюру о "Торн
Корпорейшн" со списком тех стран, кому эта корпорация оказывала помощь. На
полях он добавил свой вывод: "Президент США к сорока годам".
Кейт попыталась разобраться в своих мыслях. Доверчивость - это,
пожалуй, самый серьезный недостаток журналиста. Но и агрессивный
скептицизм - не лучший стиль в этой области. Кейт припомнила своего
первого шефа, однажды заявившего ей, что никакого труда не составляет
бросить фразу, вроде "ну и чушь все это". Язвить или насмешничать, конечно
же, неизмеримо проще.
Но ведь как раз в этом-то случае все и являлось чушью, разве нет?
Полное безумие. Она страшно утомилась, а священник воспользовался ее
усталостью и предложил ей эту... ерунду.
Дэмьен Торн - сын Сатаны. Абсурд, бред. Кейт повернулась на бок и
мгновенно провалилась в сон.
Она не слышала, как в спальню вошел Питер, взял в руки папку и впился
глазами в оставленный священником адрес.

17

Симптомы были налицо. Харвей Дин понимал, что ему грозит опасность
превратиться в бросовую, ненужную вещь. Он боялся теперь просыпаться по
утрам и идти на работу, чувствовал себя в присутствии Дэмьена на грани
срыва. Дин пытался найти хоть какой-нибудь выход, но ничего путного
придумать не мог. От этого никуда не уйти. Он вынужден помалкивать и
надеяться на лучшее. Его будущее в чужих руках.
Чудовищность ситуации заключалась в том, что Дин внезапно обнаружил в
себе страстную отцовскую любовь. Он был без ума от своего сынишки. Дин
обожал в нем все, начиная с крошечных ноготков на пальчиках до торчащих на
голове волосиков. Он любил малыша сильнее, чем Барбару и Дэмьена, вместе
взятых. Однако вздумай он удрать с ребенком хоть на край света, его все
равно нашли бы. Дин что-то пробормотал в телефонную трубку и взглянул на
Дэмьена.
- Израильтяне вцепились в Шредера, - заявил Дин. - Придется его
ликвидировать, пока он еще не проболтался.
Дэмьен не отрывался от бумаг.
- Ну так сделайте это, - бросил он.
- У нас нет возможности подобраться к нему, - возразил Дин, не
скрывая отчаяния в голосе. - Его ведь держат в Тель-Авиве, а ты один
можешь сделать это, Дэмьен.
- Ты тоже в состоянии позаботиться об этом.
- Но ведь я только что сказал тебе...
- А я сказал тебе, - перебил его Дэмьен, поднимая, наконец, голову от
письменного стола и насквозь прожигая взглядом Дина. - Я еще раньше
говорил тебе, что силы мои будут убывать с каждым новым днем Назаретянина.
Сколько еще осталось мальчиков?
- Может быть, один или два, - заверил Дин, взмолившись про себя,
чтобы Дэмьен оставил его в покое.
- Включая твоего сына.
- Моего сына? - всполошился Дин. - Но, погоди, я же тебе говорил, что
он родился двадцать третьего марта. Дэмьен, поверь, он...
- Убей Назаретянина, тогда поверю.
Зазвонил телефон, и Дин так вцепился в трубку, будто это была
соломинка, за которую хватается утопающий. В трубке что-то хлюпало, и Дин
нахмурился.
- Да? Кто это? - Он повернулся к Дэмьену.
- Это сын Кейт Рейнолдс. Он звонит из автомата. Откуда у него твой
номер?
- Я ему дал.
Дэмьен поговорил с мальчиком и повесил трубку, а Дин исподтишка
взглянул на него, пытаясь уловить, не вернется ли Дэмьен к начатому
разговору.
- Будь осторожен, Дэмьен. Его мать звонила сегодня утром и хотела
тебя видеть. Мне удалось отговорить ее, но...
- Почему ты мне ничего не сказал об этом? - оборвал его Дэмьен. - Я
сам хотел поговорить с ней.
- Но это опасная женщина, стоял на своем Дин. - Ее телешоу и так уже
растревожило...
- Мне решать, кто для меня опасен, а кто - нет, - отрезал Дэмьен с
потемневшим от гнева лицом. - Найди ее по телефону и передай, чтобы
сегодня днем она приехала ко мне домой. Но не вздумай проболтаться о
Питере.
- Ты хозяин, - буркнул Дин и сделал пометку в блокноте. Когда Дэмьен
покинул кабинет, Дин вздохнул с облегчением.


Харвей рано покинул здание посольства, его терзали страх и сомнения.
Автомобиль влился в вечерний поток машин и несся сквозь город на север.
Через некоторое время Дин достиг холма, радуясь, что едет домой. Он желал
только одного - чтобы телефон умолк навечно. Ах, если бы он мог прийти
домой и, захлопнув за собой дверь, отгородиться от всего мира!
Дин поставил машину в гараж, вошел в дом и прямо с порога окликнул
жену. Ответа не последовало. Он заглянул в кухню и столовую. Может быть,
она вышла куда-нибудь? Хотя обычно она оставляла ему записку. Дин плеснул
в бокал спиртного и по лестнице поднялся в свой кабинет. Открыв дверь, он
замер, ошарашенно уставившись на бедлам, представший перед глазами.
Барбара с ребенком на коленях сидела в его кресле. Вокруг нее на полу
были разбросаны бумаги. Тут же валялась опрокинутая картотека, ящики были
выдвинуты.
- Какого черта? - начал было Дин и двинулся вперед. Барбара вся
съежилась и крепко прижала к себе ребенка. Лицо ее исказилось гневом,
глаза покраснели от слез.
- Не подходи к нему!.. - закричала она. - Убийца!
- Ты с ума сошла? - Дин попытался сделать шаг в ее сторону. Барбара
схватила нож для разрезания бумаг и выставила его перед собой. Дин с
побелевшим лицом застыл как вкопанный.
- Только тронь его, и я тебя прикончу, - выдавила жена. - Как ты
прикончил всех этих детишек.
Дин протестующе открыл рот, но не смог издать ни звука.
- Сегодня приходил священник, - выпалила Барбара, - и рассказал о
Дэмьене Торне. Он объяснил, кто такой твой шеф, и предупредил, что Торн
убьет моего ребенка так же, как убил всех остальных, родившихся в этот
час.
"Отрицай, отрицай все!" - мелькнула в голове Дина мысль, и он
заговорил охрипшим голосом:
- Ты хочешь сказать, что веришь этим религиозным маньякам, которые...
- Нет, - оборвала его Барбара, царапая ножом стол. - Я сама нашла
доказательства. - И протянула ему копии свидетельств о рождении.
Крыть Дину было нечем. Он тряхнул головой и принялся тереть лицо,
будто получил удар в челюсть. Вид его был жалок. Ненависть в Барбаре
мгновенно улетучилась, она подошла к Дину.
- Ради Бога, Харвей, помоги священнику уничтожить Дэмьена!
Дин взглянул на жену и кивнул. Окрыленная его согласием, Барбара
кинулась к мужу.
- Он говорит, что ты можешь это сделать. Дэмьен доверяет тебе.
Харвей, пожалуйста, свяжись со священником. Ради любви к Богу... ради
любви к сыну.
Дин обнял жену. Они стояли среди всего этого хаоса, прижавшись к
ребенку, и покачивались из стороны в сторону. Младенец улыбался им и
дергал Дина за волосы.

18

Будучи ребенком Кейт, неизменно пробуждала в своих родственниках и их
знакомых одни и те же чувства. Ее считали излишне самоуверенной. С этим
клеймом она и росла, пока не отправилась учиться в Лондон и Париж. Вот уж
там Кейт развернулась на полную катушку: без всяких угрызений совести
ложилась в постель с каждым встречным-поперечным. Она сама нашла Фрэнка и
выскочила за него замуж, ко всеобщему восторгу своих родственников.
Когда Фрэнк скончался, все дружно решили, что Кейт непременно
сломается, ибо эта трагедия была в ее жизни первой. Но никто не увидел в
ее глазах даже слезинки.
С тех пор у Кейт было еще трое мужчин. Она сама их выбирала, была с
ними счастлива и сама же отказывалась в дальнейшем от них. Кейт
рассказывала им о Фрэнке, но запрещала лезть в душу. Ей удалось сохранить
со своими бывшими партнерами дружеские отношения. Кейт часто повторяла,
что первым признаком зрелости является способность сохранить дружбу с
прежним любовником. Однако в холодные часы ночного одиночества она жаждала
близости с тем, с кем невозможны после расставания никакие отношения.
Проснувшись утром, Кейт отбрасывала свои ночные мечты, как
сентиментальный, романтический бред.
Самонадеянный, уверенный в себе профессиональный журналист. Да, все
так и было. Пока она не встретила Дэмьена Торна.
Кейт проснулась этим утром, цепляясь за обрывки сна. Сначала она
никак не могла понять, где находится, а потом сразу вспомнила. Сумасшедший
священник и его безумные теории. За завтраком Кейт пыталась