Страница:
А. С. Пушкин. Пиковая дама
Вначале всё шло гладко. Стоило нажать кнопочку — и тут же прибежал, хлюпая по воде сапогами, бородатый охранник. Он отыскал человека с жёлтой ленточкой на рукаве, бегло заглянул в лицо переодетой Касси, сплошь покрытое волдырями от комариных укусов, остался увиденным вполне доволен и, взвалив девочку на спину, потащил к выходу.
— До свидания, Егорушка! — Надя и Ставрик помахали вслед. — Даст Бог, скоро свидимся…
Бедная Касси, икая от страха, висела на спине охранника и гадала, что же выйдет из этой безрассудной затеи. А вышло вот что: охранник, не говоря ни слова, затащил её в грохочущий лифт, поднялся кверху на несколько этажей, затем по вонючему тёмному коридору перешёл к другому лифту, менее тёмному и грохочущему, который взлетел ещё выше, — и когда дверцы разъехались, громила бережно поставил Касси на ноги.
Касси шагнула вперёд и поняла, что находится в цоколе старого Учебного корпуса, известном также как Горгонье логово. Оглянулась на двери лифта, из которых только что вышла, — и обомлела.
Никакого лифта позади не было. Только огромные зеркала на стене. Девочка глянула — и чуть за голову не схватилась: что за вид! Лицо точно малиновой краской измазано, под глазами ужасные мешки, как у алкоголика, волосы спутаны… А сколько воды натекло на пол с одежды!
Если бы на месте Касси был мальчик Егор, он сразу побежал бы с докладом в приёмную декана Колфера Фоста. У Касси были другие планы. Русская девочка Надя сказала, что нужно обязательно найти паренька по имени Иванушка, которого здесь все называют шаманёнком Шушуруном. «Мальчик нас обязательно освободит, — говорила Надя, и в голосе её чувствовалась железобетонная уверенность. — Это особенный Иванушка. Нужно только сказать ему, где мы находимся, а дальше — дело техники».
Надя назвала Кассандре только два слова: казармы Гриммельсгаузена. Там, дескать, и нужно искать особенного Иванушку. Касси вздохнула и потёрла лоб ладошкой: она не понимала, как ей удастся пробраться в казарму в таком ужасном виде. Утешало лишь то, что, переодеваясь в мешковатую мантию Егора, маленькая Кассандра додумалась нацепить вместо собственной бляхи Егорушкин нагрудный знак с гордым гербом Моргнетиля. А иначе первый же сканер у входа в общежитие немедленно оповестил бы охрану замка о появлении ученицы Кассандры Зервас, которая должна в эту минуту находиться не где-нибудь, а на полигоне «Курск»!
Визит в казарму барона Гриммельсгаузена не принёс бедняжке утешения. Касси пробежала по коридорам, поглядывая на бронзовые таблички, — однако ни на одной не значилось имя шаманёнка Шушуруна. В отчаянии Касси проскользнула мимо охранника обратно на улицу — и сразу была вынуждена спрятаться в кусты. Мимо пронеслась на серебристой мотоциклетке хищная Карлотта ван Холль.
Здесь, в кустах, Касси вдруг стало страшно. Возможно, Иванушка тоже схвачен?! Моя бедная дочка представила себе, как она просидит в кустах до вечера, а ночевать будет где-нибудь в страшном подвале с крысами. Потом вспомнила про Ставроса, про бедную русскую девочку Надю, у которой была такая ужасная печать на лбу, — и почувствовала, что пришло время немного поплакать. Тихонечко, пока никто не видит.
«Господи, — подумала она, — помоги мне!»
Никакой помощи не было. Только ветер прибил к ногам смятую газетку. Касси зачем-то подняла её — жирный заголовок привлёк внимание:
«HORROR IN THE NIGHT:
FAMOUS GHOST KILLS ANOTHER STUDENT
IN HER OWN BEDROOM»[40].
Касси по инерции прочитала первые строчки статьи. Звучало как описание ночного кошмара: некий призрак, ворвавшись в больничную палату, где спала студентка первого курса Клара Честерфильд, якобы вселился в её тело. Потом он «забрал» тело с собой и «ушёл»! От девочки осталась только кровавая лужа на простыне. В статье делалось предположение, что призрак есть ни много ни мало дух одного очень влиятельного чёрного колдуна, имя которого среди волшебников Мерлина не принято произносить вслух.«Пожалуй, у нас на „Курске“ более безопасно, чем здесь, на поверхности», — подумала Касси и глянула на фотографию внутри соседней статьи. С фото улыбались пятеро студентов. Точнее, четверо улыбались, а пятый просто выжидательно смотрел в объектив. Подпись под снимком гласила: «Вот счастливчики! Великолепная пятёрка самых талантливых первокурсников с разных факультетов переведена на престижный Моргнетиль по личному распоряжению проректора Гендальфуса Тампльдора».
Мальчик, который не улыбался, был до смешного похож на принца. Обидно, что такой мальчик учится в школе волшебников и когда-нибудь превратится в банального ведьмака. Она пробежала текст ещё раз и вскоре натолкнулась на имена «счастливчиков»: «Слева направо — Клод Биеннале, Бхолал Чанг, Ари Ришбержье, Герти Гершвин, Шушурун».
Касси ахнула так громко, что несколько студентов, прогуливавшихся у входа в казармы Гриммельсгаузена, с подозрением обернулись на куст сирени.
Касси вскочила и, сжимая в кулачке газету, бросилась в квартал Ядовитой ласточки.
Факультет Моргнетиль! Иванушку-то, значит, перевели туда сегодня утром! Вот почему я не смогла найти его в казарме Гриммельсгаузена!
Тонкий луч надежды снова согревал её перепуганное сердечко.
Она увидела его неподалёку от аллеи Обманщиков. Он расхаживал по мокрому газону под брызгами дюжины поливальных форсунок. Один — посреди огромного зелёного газона, в чёрной мантии с яркой искоркой ордена на груди — словно позабыв об окружающем мире, преспокойно ходит себе большими шагами по травке и что-то говорит, говорит в мобильный телефончик.
Честное слово, он так отличался от всех остальных мальчиков Мерлина! И не надо быть контрразведчицей, чтобы сразу узнать в нём русского — примерно такими Кассандра представляла себе статных, русоволосых офицеров, которые в позапрошлом веке сражались с турками на Балканах, помогая Элладе отстоять независимость. Только вот офицерских усиков пока нет…
«Ещё влюбись в него, дура! — злобно одёрнула себя Касси. — У тебя брат погибает в подземной тюрьме, а ты на мальчиков заглядываешься! Позор…»
Касси затаилась в кустах. Честно говоря, она была едва жива от этой беготни и переживаний — временами казалось, что начинает кружиться голова, чего с Кассандрой отродясь не бывало. Неприятно зудели ноги — только при дневном свете девочка обнаружила, что кожа на ступнях потрескалась и кровоточила.
«Ну давай, давай! Хватит болтать, миленький, уходи прочь с этого газона», — шептала сквозь зубы бедная Касси. Голова снова закружилась. Наверное, с непривычки — от солнечного света.
Вот он идёт! Ах, какой грустный…
Вылезая из кустов, она зацепилась за ветку, торчавшую у самой земли — и едва не свалилась на Иванушку.
— Стойте!
Он обернулся.
— Ты… Ты — Иванушка, я знаю, — быстро сказала Касси. Она спешила: сзади уже подходили какие-то студенты, за ними — лаборант-заклинатель в жёлтом клеёнчатом халате…
Кассандра попыталась заглянуть в глаза:
— Иванушка… Твои друзья в беде!
Царицын посмотрел так, словно это была не девочка, а отряд чеченских террористов:
— Какой ещё Иванушка? Вы обознались, девочка.
Что он делает? Касси в ужасе всплеснула руками: мальчик… уходит.
— Ну подождите! — голоса не хватает, только шёпот: — Девочка Надя просила Вам передать… Куда же Вы?!
Нет, не оборачивается. Он думает, что я работаю на колдунов. Он думает, я просто притворяюсь, хочу втереться в доверие…
— Эй, ты, Иванушка-дурачок! — вдруг крикнула Кассандра. — Вот, смотри! Это она написала!
Обернулся. Смотрит холодно, синие глаза щурит. Взял записочку, прочитал сверху московский адрес, имя адресата… Настоящий шпион, даже щёки не покраснели! Касси устало опустилась на холодный бордюрный камень. Давай, Иванушка, читай… Ты должен мне поверить.
— Что это такое? — держит листочек двумя пальцами и помахивает, точно это фальшивый чек на миллион евро.
— Это письмо Надя написала своему дедушке. Она в беде, — задыхаясь, повторила Касси. — Полигон «Курск», подземная часть Рогатой башни. Я и мой брат были там, когда твоих друзей привели. Толстого мальчика сразу увели вниз, мы не знаем куда. Надя пока остаётся на полигоне. Я только что оттуда.
— И что теперь?
Ах какой злой и холодный! Ну почему он такой холодный?!
— Надя просила найти тебя в Гриммельсе, а тебя там не было… и я так тебя искала, а когда нашла… ты смеешь так разговаривать… — губы её задрожали. — Как ты смеешь поворачиваться и уходить? А я куда пойду? Мне куда теперь, если ты уйдёшь, а?!
Всё, расплакалась моя Касси. Но шаманёнок Шушурун спокойно смотрит на девчачьи слёзки. Он помахивает бумажкой, зажатой меж пальцев, а сам судорожно думает: «Ну вот, это похоже на провокацию. Да, слёзы вроде как настоящие… Но разве я могу рисковать? Я потеряю всё, загублю свою непробиваемую шпионскую легенду. Нельзя ставить на карту слишком много. В конце концов, я резидент… Я не обязан верить первой встречной заплаканной девочке!»
— Не надо плакать, — бесцветным голосом сказал Шушурун. — Что Вы мне предлагаете?
— А я не зна-аю, — безудержно разревелась Касси. — Мне Надя сказала тебя найти-и… а дальше ты сам до-олжен… Ты их спасти должен, понимаешь ты или нет?! Они там в подземелье сидят, вокруг вода холодная, а ты…
— Знаете, девочка… — медленно проговорил паж-рыцарь Шушурун, медленно отводя взгляд. — Я не понимаю, о чём Вы говорите. Я должен спешить не занятия. Прощайте.
И он ушёл.
Касси без сил повалилась на стриженый газон, лицом в колючие обрубки травы. Ей уже было всё равно, что лежит она у всех на виду — на газоне у дорожки. И первый же мотопатруль остановится рядом с оборванной и заплаканной девочкой…
Иван уходил и думал о том, какой он молодец. Не поддался на явную провокацию колдунов, подославших эту юную актрису. Небось, долго старались, подделывали Надинькин почерк — на компьютере сканировали да монтировали… «Кажется, я выдержал ещё одну проверку», — думал он.
Предстояло решить две непростые задачки. Во-первых, побыстрее избавиться от поганого перстня на пальце. И второе, ещё более важное, — скорее забрать с уроков и каким-то образом вывести за пределы замка Петрушу и Надиньку. Да не забыть передать с ними в Москву дневник Аси Рыковой!
Кстати…
Ванька ударил себя по карманам: где?!
Остановился как вкопанный — резко обернулся и побежал обратно. «Какой же я дурак! — скрипел он зубами, прыгая через ступени, расталкивая встречных. — Ну точно ведь, обронил у куста шиповника! Когда от девчонки отпихивался!»
И ужаснулся: а что если она… специально вытащила у меня белую тетрадку?!
Через минуту он снова был на аллее Обманщиков — грязная девчонка по-прежнему лежала на траве, уткнувшись лицом в кулачки. Ура!!! Белая тетрадочка Аси Рыковой валялась тут же. Царицын прыгнул, схватил тетрадку…
Девочка подняла голову и — в заплаканных карих глазах вдруг распустились навстречу Ваньке три тысячи маленьких радостных звёзд! Царицын как стоял согнувшись, так и замер.
Как она обрадовалась, глупенькая… Думала, Иванушка вернулся, потому что поверил ей. А Ваня смотрел вовсе не на маленькую Кассандру. Он смотрел на крохотную фотокарточку в её руке, мокрую от слёз.
Ваня Царицын тихонько опустился на колени в траву и, протянув руку, разжал её пальцы. Да, он узнал бы это лицо из тысячи.
С фотографии на Иванушку смотрел старый Геронда.
Старец стоял на ступенях того самого белого домика под кипарисами, где Ванька оставил раненого подполковника Телегина. Глядел по-доброму, но прицельно — точно прикидывал, по какому плечу ещё раз двинуть Царицына жердиной.
— Скорее вставай, — заторопился Царицын, поднимая девочку за плечи. — Как тебя зовут? Касси? Пойдём Касси, пойдём отсюда… Скажи, Касси… откуда у тебя эта фотография, а?
— Это наш Геронда, — радостно улыбнулась девочка, вытирая с мордочки слёзы. — Духовный отец нашей семьи… папа часто ездит к нему за советами… А мне Геронда помогает, когда плохо.
— Ой, — сказал Ваня. Он заметил, что впереди, в конце аллеи Обманщиков движется, возвышаясь над толпой, чернокудрая башка, похожая на пивной котел. — Вперёд мы не пойдём, там дядьки-черноморы с зонтиками. Давай налево, через мостик, там переулок есть маленький…
И они побежали прочь от аллеи Обманщиков.
Глава 4.
Сокровище профессора Коша
Я каждый раз, когда хочу сундук
Мой отпереть, впадаю в жар и трепет…
А. С. Пушкин. Скупой рыцарь
Неужели там, под Рогатой башней, — целое подземелье? — спросил Ваня, помогая Кассандре усесться на качели возле говорящего дерева. Этот уголок Мерлина нравился ему не потому, что отсюда можно наблюдать за травлей механических троллей. Дело в другом: стены корпусов, образовывавших дворик Упырьей площадки, совершенно лишены окон. Ночью, наверное, здесь неуютно. А днём — очень даже хорошо, особенно для тех, кто не хочет, чтобы за ними подглядывали.
— Там много этажей в глубину, очень много! — рассказывала Касси, смазывая распухшие ступни кремом, который Ванька ухитрился раздобыть в квартале Пиявок. — Меня везли на лифте минуты две, не меньше… Я насчитала восемь этажей, а потом сбилась со счёта.
— Значит, будем пробираться в подземелье, — Ваня говорил так легко, точно речь шла о переписывании конспекта по географии. — Забавно, что наш тюфяк Тихогромыч, когда заблудился, совершенно случайно нашёл один из секретных проходов. Жаль, что объяснить толком не смог, где это находится…
Он опёрся о мраморные перила и поглядел на Касси:
— Получается, зеркала в Горгоньем логове — это на самом деле двери лифта?
— Да. Только за этими дверями полно черноморских дядюшек, как ты их называешь, — улыбнулась девочка.
— Понятное дело. Видимо, это и есть главный вход. Другие лазейки, конечно, тоже имеются — да только искать их будем ещё полгода.
— Как же мы проберёмся на «Курск»? — спросила девочка.
— Я поведаю вам заветную тайну! — внезапно раздался скрежещущий голос. — Вы поднимете жезл Хумамуны и сокрушите врагов заклинанием Лживого рыцаря!
Касси вздрогнула. Ваня погрозил вещему дереву кулаком.
— Ещё слово — и я пошёл за топором! — предупредил он. Дерево горько вздохнуло и отвернулось.
— Нам нужен проводник, — сказал Ваня. — Тот, кто хорошо знает дорогу и проведёт нас в подземелье законным образом, прямо на глазах у многочисленных охранников. Скажите, Касси… Вы не знаете, у кого из профессоров есть право спускаться под Рогатую башню?
— Ну… думаю, у всех, — неуверенно сказала Кассандра. — К нам на полигон приходил доктор Шпека, потом ещё Рюд фон Бетельгейзе, знаешь, гадкий такой, в пенсне… Потом приходила русская тётенька, рыжая такая…
— Сарра? — испугался Царицын.
— Да-да! Это она забрала твоего друга Петра. А ещё я точно знаю, что по полигонам часто ходит профессор Кош. Он продаёт штрафникам права на досрочное освобождение.
— Кохан Кош? Главный алхимик? А откуда вам это стало известно?
— Мы с братом учились в Агациферусе, и я целых две недели стажировалась в приёмной профессора Коша, — Касси слегка передёрнула плечами. — Очень противное место. Иногда мне даже приходилось заходить к нему в кабинет, чтобы отнести бумаги на подпись… Не поверишь, этот Кош — совершеннейший маньяк! Денег уйма, а экономит на мелочах. Заставляет секретарей высушивать использованные чайные пакетики и заваривать их заново. Таким чаем он угощает посетителей! Он страшно жадный…
«Жадный — это значит, никогда не тратит, а только накапливает для себя, — подумал Царицын. — Получается замкнутый круг: Кош занимается алхимией, чтобы богатеть. И наоборот: услаждаясь богатством, профессор черпает силы для своего магического искусства. Какова магия — такова и мания».
— А Вы не заметили, Касси, есть ли у профессора Коша хобби? — спросил Царицын. — Может быть, он коллекционирует драгоценные камни? Или древние статуэтки, а?
— Вроде нет, — Касси пожала плечами. — По крайней мере, в кабинете ничего такого не хранится. Наоборот, кабинет подчеркнуто бедный: металлическая мебель, никаких безделушек… Только коллекция бансаев, и больше ничего.
— Бансаев? Это что такое?
— Такие карликовые деревья-уродцы, их выращивают в горшках по китайскому методу, — Касси забавно сморщила нос. — Берут семечко нормального дерева и начинают растить в ужасно тесном горшочке, подстригая по специальной методе. И бедное дерево вырастает не больше локтя, лилипуточное — берёзки, дубы, яблоньки — как настоящие, только маленькие.
— А дорого стоит такое деревце?
— Да нет… Сотню евро за растение, не больше.
— Нет, — вздохнул Ваня. — Это не может быть его любимым сокровищем. А кроме бансаев точно ничего нет? Может быть, картины на стенах?
— Да ты что, стены совсем голые! Да он не то что на картины, даже на новые шторы скупится… Так и висят старые жалюзи, все разваливаются! И на уборщице экономит, в кабинете всегда столько пыли!
Ваня задумался. Показная бедность — оборотная сторона богатства. Чем больше алмазов в сокровищнице, тем больше начинают экономить на электроэнергии… Но где находится эта самая сокровищница?
Царицын где-то читал, что самое главное для коллекционера — каждый день видеть своё сокровище. Убедиться, что оно на месте. Значит, драгоценности Кохана Коша не могут быть спрятаны в подлёдном бункере в Антарктиде. Они обязаны находиться рядом. Чтобы владелец, проснувшись поутру, мог сразу поспешить к ним навстречу — и, почахнув над златом полчасика, усладившись, успеть к началу первого урока в корпусе факультета Агациферуса.
Всё-таки в кабинете. Или дома, в спальне.
— А ночует он где?
— В кабинете! Прямо за клавиатурой компьютера, представляешь себе! — Касси покачала головой. — Он вообще не раздевается ночью. Просыпается в пять утра — и сразу за телефон, за биржевые сводки — даже зубы не почистит. Знаешь, как плохо у него изо рта пахнет!
— Значит, сокровище в кабинете, — Ваня в задумчивости потрогал себя за щеку, будто разглаживая невидимый, пока не отросший офицерский ус. — Скажите, а можно ли пробраться туда, пока хозяина нет на месте?
Кассандра подумала и сказала:
— Когда Кош выходит из кабинета на занятия, дверь опечатывают и вызывают тройную охрану. Как будто у него там золото хранится. А там ничего, кроме пыли, компьютера и бансаев.
— Пошли, — вздохнул Ваня. — Придётся заявиться к профессору лично.
Они спустились с Упырьей площадки в квартал, прошли по тенистому Злому переулку, повернули за угол… и упёрлись в толпу подростков в мерлинских балахонах и разноцветных шарфах. Судя по тому, что газоны уже успели покрыться пёстрым слоем фантиков, окурков и смятых пивных банок, детишки толпились на этой площади довольно давно. Кто-то успел заснуть, разморенный на солнышке; наиболее целеустремлённые, пристроившись на парапете, списывали друг у друга домашку. Неподалёку несколько разболтанных негритосиков в бело-розовых шарфах, поставив на землю магнитофон, дёргались в танцевальном экстазе.
Ваня подошёл к толстому мальчику, который развалился на траве с горкой бутербродов в промасленной бумаге.
— Приятель, что происходит? Праздник какой-то?
— Кофефно пфафник, — с набитым ртом ответствовал упитанный студент. — Великий Гарри придёт сюда и, говорят, уже скоро. Он вернулся в замок, студенты хотят его видеть. Сейчас будем орать и скандировать. У тебя нет глоточка пива?
Ваня присел рядом с упитанным.
— Ты какое пиво любишь?
— А любое, тока побольше! — срыгнув, сказал мальчик.
— Хорошо! — весело сказал Ваня, точно собирался и впрямь сгонять за пивом, вот только хотел один вопросик уточнить: — Слушай, а зачем Гарри-то приехал?
— Как зачем? — удивился юный пиволюб. — Чтобы призрак загасить. Ты что, не слышал, что герцог Моргиавола опять ожил? Он убил девчонку с первого курса! А с утра его видели в Червивой библиотеке — и, представляешь, у него было уже новое лицо. На этот раз лицо мальчика, понял? Это значит, теперь герцог Моргиавола хочет убить мальчика…
— Чьё же лицо он надел на этот раз? — поинтересовался Ваня.
— К счастью, не моё! — сострил упитанный. — Есть у нас мальчик из Грузии, типа племянник тамошнего президента. Вот призрак и появился с лицом этого грузинчика. Теперь племянника президента взял под охрану кто-то из крутых профессоров. Они хотят поймать герцога Моргиаволу на живца. Ха-ха, это должно быть прикольно. И все ждут, чтобы поскорей пришёл Гарри. По пророчеству, он один может прикончить призрака!
— Пойдёмте, Касси, — быстро сказал Ваня, поднимаясь с пыльной травы. — У них тут свои аттракционы, это неинтересно. Впрочем, такое столпотворение нам на руку. Поменьше будет внимания к нашим особам.
На прохладном шестнадцатом этаже в стеклянной приёмной профессора алхимии Кохана Коша было немноголюдно: человек десять не больше. Пяток студентов с просьбами отсрочить платежи по кредитам, несколько лаборантов с мольбами об увеличении зарплаты, да дряхлая злобная ведьма — бывшая однокашница — с надеждой получить по старой дружбе унцию философского порошка.
— Я бы хотел поговорить с профессором Кошем, — с вежливой улыбкой шаманёнок Шушурун поклонился двухметровой чернокожей секретарше. — Мне нужно три минуты.
— Какова тема разговора? — негритянка оскалилась неопределённо: не то улыбка, не то презрительная гримаса.
— Знаете, я бы хотел… продать профессору Кошу…
— Что именно? — быстро спросила секретарша, замирая с карандашиком наготове.
— Мою дружбу.
— Ах вот как? — девушка подняла брови. — В порядке очереди. Присаживайтесь на диван.
Она ошиблась. Кохан Кош вызвал Ваню без очереди.
Огромный унылый кабинет с обшарпанными обоями, мутные стёкла завешаны ржавыми полосками жалюзи, пыль бахромой на светильниках. Длинный директорский стол, некогда блестящий, а ныне сплошь в сальных пятнах; грязный компьютерный экран, клавиатура в бутербродных крошках — и повсюду, на стульях, на шкафах и даже на полу — кипы истлевающих газет, целые башни пожелтелых брошюр, заверти бумаги с прошлогодними факсами… Вяло, точно в топлёном жире, вращается старомодный вентилятор под потолком — на кондиционер, видимо, Кошу жалко тратить деньги.
Только широкий подоконник с дюжиной бансаев, выстроившихся в ряд, блещет — ни пылинки! Листики сияют, горшочки натёрты до блеска. Какая трогательная любовь к растениям!
— Итак, молодой человек! — безволосая мумия, потирая руки, встретила Ваню медузьим взглядом поверх компьютерного монитора. — Ну-ка, покажите-таки Ваши пальчики… О, чудесно! Какой красивый перстень. Я вижу, Вы уже пополнили собою коллекцию верных друзей маленького Ришбержье?
Профессор с довольной улыбкой заложил длинные ноги на стол и мягко закачался в кресле:
— Талантливый мальчуган этот Ариэль. Далеко пойдёт. Жаль, что проректор своим решением перевёл его в Моргнетиль. Он мог бы со временем стать очередным деканом Агациферуса!
Ваня вежливо улыбнулся.
— Итак, молодой человек по имени Шушурун, прославившийся искусством продавать бармаглотов, что скажете? Неужели Вы собрались сбыть мне то, что Вам не принадлежит? Одумайтесь! Ведь Вы не можете больше распоряжаться своей дружбой, отныне она — собственность господина Ришбержье… Или у Вас был коварный расчёт столкнуть нас лбами, чтобы мы стали спорить меж собой, как католик с гугенотом, а Вы рассчитывали жить припеваючи, дожидаясь решения суда, — и не служили бы ни Кохану, ни Ариэлю?
— Я… просто хотел продать Вам этот перстень, — пробормотал Ваня, поднимая руку с растопыренными пальцами и как бы в растерянности делая несколько неуверенных шагов в сторону подоконника…
— Отойдите от цветов, — быстро сказал профессор.
— А? Что? — растерялся мальчик.
— Не следует подходить к цветам. Вы можете повредить их, они очень хрупкие, — ледяным голосом произнёс профессор Кош.
Под прицелом опухших, вдавленных прорезей, темневших на жёлтом лице, Царицыну сделалось не по себе. Показалось, что, если случайно сделать еще полшага в сторону окна, вот этим самым взглядом Кохан Кош превратит его в кучку пепла.
— Я, знаете ли, господин профессор, тоже люблю бансаи, — пролепетал Царицын, отступая подальше от подоконника. — Не хотите продать парочку?
— Что Вы любите? — немного оживился Кохан Кош.
— Бансаи, — сказал Царицын. — На родине, в Сибири, я их коллекционирую с детства. У Вас очень хорошие образцы бансаев, не уступите две-три штуки за хорошую цену?
— Договоримся, — кивнул Кох. — Только я не пойму никак, что Вас интересует. Какие ещё банзай?
«Странно, — хмыкнул Ваня. — Бансаи коллекционирует, а как они называются — не знает».
— Ну как же… вот эти карликовые деревья, — пояснил Ваня. — Они называются бансаи. Продайте вон ту берёзку, а? Тысячу фунтов хватит?
И он прищурился, ожидая реакции. Кохан немного дёрнул желтоватым ухом, потом глянул на подоконник и сказал:
— Берёзка это какая?
— Крайняя справа, — пояснил Ваня. — Мы, русские, очень любим берёзки. Любимое народное дерево.
— Крайнюю справа — бери, — немного расслабился профессор. — За две тысячи фунтов уступлю, так и быть. Деньги при вас?