Желязны Роджер. Мост из пепла

   — Присматривает за нами и ждет указаний, — сообщил Квик. — А теперь получил приказ преследовать Боба.
   — Естественно, следующая смена машины не скоро? — спросил я.
   — К сожалению, — сказал водитель. — Меня это тоже совсем не радует. Слушайте, они знают, где мы сейчас находимся. Если мы останемся на этом шоссе, нас обязательно возьмут. Может, попробуем съехать на какую-нибудь проселочную дорогу? Правда, я не знаком с этой местностью. А вы?
   — Нет.
   — И я нет.
   — А что думаешь ты? — спросил он у меня.
   — Давай вперед, — ответил я. — Выбери подходящий момент.
   Однако за следующие пять или шесть миль нам не встретилось ни одного поворота. Вертолет, как и предсказывал Квик, некоторое время продолжал преследовать нас, а потом исчез. Я представил себе, как за нами мчатся машины из Таоса.
   — Надо сворачивать на следующей развилке, — сказал я.
   Водитель кивнул.
   — Кажется, я ее уже вижу.
   Он сбросил скорость. Вправо уходила узкая заасфальтированная дорога. Впрочем, ее уже давно не ремонтировали.
   Пришлось ехать медленнее, но примерно через милю я вздохнул с облегчением: дорога не заканчивалась тупиком, не становилась хуже и была совершенно пустынной.
   До захода солнца оставалось еще много времени. В темноте, на своих двоих, у меня будет куда больше шансов, решил я.
   — Фляжку с водой никто, конечно, не догадался прихватить?
   Водитель усмехнулся.
   — Боюсь, что нет. Я должен был исполнять функции таксиста и не более того.
   — Будет тебе наука на следующий раз, — проворчал я. — Остановись возле тех деревьев, я выйду.
   — Хорошо.
   — Мы же собирались… — начал Квик.
   — Да, но так будет лучше, — перебил его я. — Если мне удастся спрятаться до наступления темноты, к утру я буду уже далеко отсюда.
   Мы подъехали к деревьям и остановились.
   — Увидимся.
   Выбравшись из машины, я быстро зашагал прочь. Водитель что-то сказал мне вслед. Кажется, пожелал удачи.
   Довольно скоро донесся шум двигателей. Вертолет. Через мгновение я уже лежал на земле под деревьями, даже не стал поднимать голову и смотреть вверх. Просто ждал, когда он пролетит мимо.
   Но он не собирался улетать.
   Рокот нарастал, пока не перекрыл все остальные звуки, — я все-таки решил посмотреть на небо. Вертолет кружил совсем рядом со мной.
   Проклятье! Как им это удалось? Когда я вышел из машины, вертолета нигде не было видно. Он должен искать машину. Если только… Я сплюнул. Если только у них нет какого-нибудь хитроумного детектора — действующего в инфракрасном излучении или реагирующего на тепло человеческого тела, — при помощи которого они проверили местность и засекли меня.
   Да, скорее всего, так оно и есть.
   Вертолет начал снижаться. Он опускался на поляну в нескольких сотнях метрах справа от меня. Как только он оказался ниже уровня деревьев, я вскочил на ноги и бросился бежать в противоположном направлении, где тоже росли какие-то деревья. Их было не очень много, до рощицы оставалось примерно четверть мили. Если я переберусь через поросший какой-то сухой травой каменистый склон, то попаду в довольно густые заросли, где мне будет не трудно затеряться. Я бросился бежать. И начал задыхаться. Я и не предполагал, что это произойдет так быстро. Несмотря на регулярные занятия гимнастикой, месяцы, проведенные в тюрьме, давали о себе знать.
   Я заставил себя не думать об этом и, тяжело дыша, устремился вперед. Назад я не смотрел. Голос из громкоговорителя на мгновение остановил меня у самой кромки деревьев.
   — Стой! Полиция!
   Я метнулся к деревьям.
   — Мы вас видим! Будем стрелять!
   Я знал, что первый выстрел будет предупредительным, второй — не очень точным. У меня кружилась голова и болели ноги, но в мои намерения не входило останавливаться.
   Прозвучал выстрел.
   — Это предупреждение! Стой!
   Последовало еще несколько выстрелов, пули метались вокруг меня. Да, похоже, добраться до деревьев не удастся. Мне казалось, что я вот-вот потеряю сознание. И тут я увидел впереди какие-то большие валуны…
   Снова раздались выстрелы…
   Я нырнул за один из камней, рухнул на землю, так и остался лежать, пытаясь перевести дух.
   Новой атаки почему-то не последовало. Нет, они, конечно, не прекратили обстрела, только по какой-то причине огонь ко мне не приближался. Я осторожно выглянул из своего укрытия.
   Полицейских было четверо: трое стреляли из положения лежа в заросли, где я совсем недавно прятался. Четвертый упал на спину и как-то неестественно раскинул ноги и руки.
   Я пытался отдышаться и понять, что же все-таки тут происходит. И надо сказать, довольно быстро сообразил: кто-то вступил с полицией в перестрелку. Кто?..
   Ну, конечно же, Квик. Иначе и быть не могло. Он дождался, пока я не скроюсь из виду, и последовал за мной. Какой дурак! Теперь же, давая мне время скрыться, он отвлекал полицейских на себя. Только вот его глупость почти наверняка будет стоить ему жизни — слишком высокая цена за мой побег. Лучше вернуться в тюрьму и отсидеть свое, чем стать причиной его смерти. Рано или поздно меня все равно выпустят. Живым…
   Судя по стрельбе, Квик метался среди деревьев, перебегая от одного к другому. Пока я наблюдал за происходящим, в надежде разглядеть его, еще один полицейский судорожно дернулся и замер на земле.
   Двое оставшихся… Теперь они ни за что не выпустят его отсюда живым. Конец может быть только один. Ждать осталось совсем недолго. Вряд ли у Квика большой запас патронов.
   Неожиданно я заметил у себя в руке пистолет. В мою сторону полицейские не смотрели. Они, вероятно, решили, что я не стал останавливаться, когда началась стрельба. Я поднялся на ноги и, пригнувшись, бросился бежать прямо к ним, готовый в любой момент распластаться на земле, если кому-нибудь из них взбредет в голову посмотреть в мою сторону. Я убеждал себя, что совершенно ничем не рискую. Неподалеку от тех двух типов было скопление больших камней: если мне удастся до них добраться, мы устроим перекрестный огонь и… все произойдет очень быстро.
   Когда я почти был у цели, Квик перестал стрелять — он меня увидел. Какая-нибудь шальная пуля могла попасть не совсем туда, куда нужно. Ну, хорошо. Я уже пробежал почти половину расстояния…
   Наверное, в первый момент полицейские решили, что попали в Квика.
   Мне эта мысль тоже сначала пришла в голову. Однако я тут же ее отбросил — пистолет Квика замолк как раз в тот момент, когда я появился на открытом пространстве: значит, мое первое предположение верно. Полицейские замерли. Они лежали очень-очень тихо, вероятно, думали, что Квик хочет хитростью выяснить, где они находятся. Я продолжал мчаться вперед. Уже достаточно близко — можно стрелять.
   Выдала тишина. Тот, что пристроился справа от меня, похоже, что-то услышал. Он повернул голову в мою сторону.
   Абсолютно механически я бросился на землю, плотно поставил локти, вытянул правую руку и начал стрелять.
   Полицейский успел развернуться вместе со своим карабином. Если я немедленно с ним не разберусь…
   Когда я выстрелил в третий раз, он скорчился на земле, а пули из его карабина унеслись в синее небо.
   И тут боль обожгла мне грудь, я повалился вперед, успев выстрелить во второго полицейского до того, как моя голова коснулась земли, и почувствовал во рту вкус песка и крови.
   Снова стрельба. Где-то далеко. Теперь все казалось мне каким-то нереальным. Я попытался поднять голову, пристроив ее на башне из сжатых кулаков. Из-за деревьев — словно в конце тоннеля — появился человек. Он стрелял. Квик. Последний оставшийся в живых полицейский поднялся на одно колено, повернувшись к лесу, и принялся отстреливаться. Потом я увидел, как он упал, а Квик побежал ко мне.
   Я снова опустил голову на землю, меня окутал мрак. Неужели для этого?.. Я получил всего несколько лишних месяцев — ради чего? Вполне можно было и тогда… утром, в Санта-Фе… Но ведь был суд, газеты… Да. Тот голос, что я слышал… я тогда много выпил, поздно… Настоящий? Какая разница, наша Мать… К тебе… Прости меня за ту, последнюю сигарету. Я… Ты здесь? Это правда?..
   «Я никогда тебя не покидала».
   Хорошо…
   «Иди ко мне».
   Я…
 
   Деннис снова впал в состояние кататонии. Лежал на кровати и смотрел в пространство. За ним приходилось ухаживать, как за грудным младенцем. Когда Лидия кормила его, он механически жевал, потом все проглатывал — казалось, он не понимает, что с ним происходит. Мальчик перестал разговаривать, только время от времени лепетал что-то во сне. Разучился ходить.
   И тем не менее Лидия утверждала, что Деннис прогрессирует, что он много получил от общения с погибшим во время перестрелки террористом Родериком Лейшманом, что в его подсознании остались необходимые составные части его будущей личности, просто они в данный момент запрятаны очень глубоко вследствие травмы, причиной которой явилась смерть Лейшмана.
   Прошел месяц. И еще неделя.
   Когда Вики проснулась утром во вторник, было довольно холодно. Она отправилась на кухню и обнаружила там своего сына, который сидел за столом, курил и читал газету, а рядом с ним стояла чашка дымящегося кофе.
   — …Проклятые загрязнители, — бормотал он, — снова взялись за свое.
   Потом Деннис поднял голову и посмотрел на Вики. С силой хлопнул газетой по столу, а затем помахал у нее перед носом.
   — Вы только посмотрите, что затеяли эти типы на юге, — сказал он. — Загрязняют океан? Такое впечатление, что они хотят рыболовство…
   Вики взвизгнула, и пулей вылетела из кухни.
   Через некоторое время на пороге появилась Лидия в платье из яркой набивной ткани с оранжевыми и зелеными цветами и налила себе кофе. Вечером, успокоив Денниса и уложив его спать, она оставила мальчика в спальне, а сама вышла на улицу посмотреть на звезды.
   Вики попыталась прочитать ее мысли, но не обнаружила в них ничего особенного. Наконец, мрачная Лидия вернулась в дом.
   — Я собиралась выпить, — сказала Вики. — Присоединитесь ко мне?
   — С удовольствием. Мне, пожалуйста, того виски, что пьет ваш муж, со льдом.
   Лидия пила медленно, а ее взгляд блуждал по комнате.
   — Он выбрал для себя новую личность и полностью с ней слился, — начала она. — Теперь это человек по имени Смит, Квик Смит, знакомый Лейшмана, который, очевидно, был с ним до самого конца…
   — Может быть, следует поставить в известность власти?
   — Нет. Нам это никак не поможет. Дело закрыто. Тела Лейшмана и четверых полицейских обнаружены в каком-то лесу — все погибли в результате перестрелки. С этим покончено. Да, Квик Смит знал Лейшмана. Ну и что? Разве это запрещено законом? Пусть так все и остается. Кроме того, я понятия не имею, где он находится. Проникнуть в его сознание гораздо труднее, чем в сознание Лейшмана, — по крайней мере, тем же способом. Небольшие психические неполадки, но это не страшно. Он где-то далеко отсюда и не собирается делать ничего плохого. Деннис, вероятно, выбрал Смита потому, что в самом конце Лейшман был очень тесно с ним связан, а Деннис только сейчас в достаточной степени оправился от перенесенной им травмы и смог восстановить эту связь.
   — Ну, и к чему это может привести?
   — Боюсь, мы зашли в тупик. Я думаю, Деннис уже накопил достаточно данных для того, чтобы я могла заняться моделированием его личности. Однако пока он находится в таком прочном контакте с сознанием другого человека, я бессильна. Даже и пробовать не хочу, пока существует эта связь.
   — Что же нам в таком случае делать?
   Лидия подняла стакан, сделала глоток, поставила стакан на стол.
   — Весь сегодняшний день я пыталась отыскать ключ к этой загадке, — сказала она, — и когда мне, наконец, удалось его найти, я поняла, что слишком устала, чтобы им воспользоваться. Мне кажется, я смогу разрушить связь.
   — Как?
   — На время блокирую Денниса. Он будет расстроен и покинет сознание Смита.
   — А ему это не повредит?
   — Нет. Он просто вернется в свое первоначальное состояние, и я продолжу с ним работать. Я не стала делать этого сегодня только потому, что мне понадобится гораздо больше сил, чем у меня было в тот момент, когда я сообразила. Деннис очень силен. До сих пор мне еще не приходилась встречать человека с такими яркими телепатическими способностями.
   — А он не может просто взять и восстановить связь после того, как вы снимете блок?
   — Не думаю. По крайней мере, не сразу. После смерти Лейшмана Деннис находился в состоянии кататонии больше месяца.
   — Верно. Когда вы попытаетесь это сделать?
   — Завтра, если все будет в порядке. Я надеюсь, мне ничто не помешает.
   — А вы не хотите переговорить сначала с доктором Уинчеллом?
   — Да нет. Это моя специальность, а не его. Он все равно оставит за мной право принимать решение, а поскольку я его уже приняла, бессмысленно тратить время на разговоры.
   — Ну хорошо. А Дику скажем?
   — Пока не стоит. Ситуация еще не столь серьезна, как может показаться. Всего лишь повторение того, что уже было. Зачем беспокоить Дика, когда нам и сказать-то особенно нечего? Давайте немного подождем. Вот добьемся успеха, тогда и сообщим.
   Вики кивнула. Они допили виски и поговорили немного — так, ни о чем.
   На следующий день Лидии с большим трудом удалось разорвать связь Денниса с человеком по имени Смит. Как она и предполагала, мальчик вернулся в свое прежнее состояние. Однако теперь он стал все чаще разговаривать во сне, и у него начались приступы сомнамбулизма. Однажды Вики заметила, что он прошел мимо двери в ее комнату и последовала за ним. Деннис уселся на скамейку во дворе и стал смотреть на звезды. Когда она вела его назад, в спальню, он не проснулся, но Вики показалось, что Деннис пробормотал «мама».
   Через две недели Деннис стал водителем грузовика по имени Ингаллс. Грузовик мчался по шоссе в сторону Эль-Пасо. Лидия немедленно разорвала связь и продолжила курс лечения Деннис начал произносить не связанные между собой фразы даже в периоды бодрствования. Теперь он бродил каждую ночь, но ни разу не вышел за пределы сада.
   Через неделю он превратился в пилота, летящего в Лос-Анджелес. Лидия разорвала связь и попыталась направить внимание Денниса на окружающие его предметы.
   Через четыре дня Деннис стал инженером-геологом в Монтане. Лидия разорвала связь и начала гулять с ним, поскольку теперь могла стимулировать ту часть его мозга, которая отвечала за двигательный аппарат, — результат многочисленных перевоплощений Денниса. И тем не менее казалось, что мальчик все еще в сомнамбулическом состоянии; его мозг практически дремал, в то время как тело находилось в движении.
   Через три дня Деннис проник в сознание какого-то матроса на торговом судне к югу от Гавайских островов. Лидия разорвала связь и начала приучать Денниса к музыке.
   Через два дня Деннис превратился в студента-первокурсника, который сидел на занятии заезжего лектора в большом восточном университете. Лидия разорвала связь и усыпила мальчика.
   На следующий день Деннис был австрийским верхолазом в Альпах. Лидия разорвала связь и отправилась с ним гулять. Они шли вдоль горного хребта на восток, и вдруг Деннис заговорил с Лидией по-русски. Она ответила ему на том же языке, потом разорвала связь и повела его домой.
   Вечером этого же дня Деннис стал сыном индийского крестьянина, пришел на кухню и принялся есть. Лидия поговорила с ним о чем-то на языке, состоящем исключительно из согласных, а потом очень осторожно разорвала связь. После этого отвела Денниса в спальню и уложила спать.
   А потом взяла стакан с виски Дика и, сняв туфли, уселась на полу возле камина — распущенные волосы рассыпались по плечам, в глазах слезы.
   — Что происходит? — спросила Вики, которая подошла к ней сзади и легко коснулась плеча.
   — Он начал понимать уровень своих способностей, — ответила Лидия. — Например, он может забраться в любой уголок земного шара, прикоснуться к любому сознанию, проникнуть внутрь него, испытать чужие радости — так ведь гораздо проще, чем развивать свою собственную личность. Пока он занимается этим… вампиризмом, лечение не двигается с места.
   — Что вы намерены делать дальше?
   — Буду продолжать его блокировать. Попытаюсь внушить отвращение к подобному виду деятельности. И стану отвлекать на местные раздражители.
   — Как вы думаете, этого окажется достаточно?
   Лидия отпила немного виски, отвернулась от Вики и посмотрела на огонь. Наконец она заговорила:
   — Не знаю. Видите ли, теперь, когда Деннис начал осознавать, какой силой обладает, его поведение раз от раза меняется. Мне удается блокировать его только благодаря тому, что я владею соответствующей техникой, — иначе мне не хватило бы сил. Сегодня он впервые оказал мне слабое сопротивление. Не знаю, сколько еще пройдет времени, прежде чем эта способность разовьется. И тогда я больше не смогу с ним справляться.
   — И что мы будем делать?
   — Давайте надеяться, что до этого дело не дойдет. Может, мне все-таки удастся внушить Деннису отвращение… Ну а если нет… Придется прибегнуть к технике иного рода. Например, установить блок, когда он будет находиться без сознания. Это один из вариантов…
   — А если опять не получится?..
   — Мы очень скоро об этом узнаем, — ответила Лидия.
   Ночью Деннис вышел в сад и запел по-итальянски. Лидия заговорила с ним на том же языке, увела в спальню, усыпила и усилила степень внушения, о котором говорила Вики вечером.
   Рано утром, когда воздух еще не успел прогреться, она отправилась с мальчиком на прогулку. Лидия показала ему восход солнца и долго с ним разговаривала. Деннис бормотал что-то невнятное. Они вернулись в дом, Лидия накормила мальчика, а потом включила музыку.
   Вечером Деннис превратился в японского полицейского. Лидия поболтала с ним на певучем языке минут двадцать, а после осторожно установила блок, который должен был разорвать связь. Деннис сопротивлялся довольно активно. Однако Лидии удалось с ним справиться. Она снова вернулась к своей идее сильного внушения, потом нашла Вики и предложила той выпить с ней чая.
   — Не получается. Он противится моим блокам все сильнее и сильнее. Очень скоро я стану беспомощна. Кажется, его сознание не отвечает на мои внушения. Попробую подобраться к нему во сне. Только я почему-то думаю, что он быстро научится реагировать и на это.
   — Может быть, стоит попросить доктора Уинчелла прописать Деннису какое-нибудь успокоительное средство? Транквилизаторы? Чтобы замедлить его реакции и сделать более податливым?
   Лидия покачала головой.
   — Такие препараты тормозят лечение.
   — А что нам еще остается делать?
   — Не знаю. Я не предвидела такого развития событий.
   — Если мы снова переедем, окажемся вне пределов досягаемости?..
   — Деннис в состоянии путешествовать при помощи своего сознания по всему свету. Таким способом мы ничего не добьемся.
   — Пожалуй, стоит связаться с Диком. А потом и с доктором Уинчеллом.
   Лидия кивнула.
   — Давайте.
 
   Новая любовница Дика работала в системе информационной связи с Лунной Базой II. Вечером Дик сидел, потягивая виски, у нее в квартире, окна которой выходили на реку Потомак, и рассказывал о последнем докладе относительно состояния своего сына.
   — А есть что-нибудь общее, — спросила она, — между людьми, в чье сознание проникал Деннис?
   — Да, — ответил Дик. — Я поинтересовался об этом у Лидии, и она рассказала мне, что они, так или иначе, помешаны на экологии. Это не значит, что все являются членами организации «Дети Земли». Кто-то борется за чистоту окружающей среды, кто-то ратует за реформы — активно или пассивно.
   — Интересно, — проговорила Сью. — А если подобные типы окажутся вне пределов досягаемости Денниса, что он станет делать?
   Дик пожал плечами.
   — Как можно ответить? Полностью уйдет в себя? Или отыщет кого-нибудь другого и сосредоточится на нем? Это невозможно предсказать.
   Она подошла и погладила его по плечу.
   — В таком случае его нужно переместить в такое место, где совсем мало людей и где им некогда предаваться длительным размышлениям на экологические темы.
   Дик ухмыльнулся.
   — Ты не понимаешь, — проговорил он. — Деннис может добраться в любой уголок земного шара. Дурацкая ситуация — самый сильный телепат в мире стал жертвой собственных способностей. И я, отец этого самого сильного телепата, могу сделать для него все, подарить ему что угодно — только не в силах помочь отключиться на достаточное время, чтобы его привели в норму.
   — Луна, — сказала Сью, — находится на расстоянии четверти миллионов миль от Земли.
   Дик повернулся и посмотрел ей в глаза. Улыбнулся, но потом покачал головой.
   — Ничего не выйдет. Нет возможности…
   — Там есть две больницы, — продолжала Сью. — Я знаю всех, кто в них работает. Ты пользуешься большим влиянием, я скажу тебе, на кого нужно надавить.
   — А как мы узнаем, принесет ли это пользу?
   — Разве есть выбор? Терапевт утверждает, что больше не может контролировать Денниса. Отошли его на Луну, где вредное влияние на сознание мальчика будет сведено к минимуму. Там есть психологи, пусть они поработают с Деннисом, может быть, у них что-нибудь выйдет.
   Дик сделал два больших глотка и закрыл глаза.
   — Я думаю, — сообщил он.
   Сью обошла его и уселась в кресле напротив. Дик потянулся к ней и взял за руку.
   — Ты читаешь мои мысли? — наконец спросила она.
   — Нет. А что, нужно?
   — Не думаю, что в этом есть необходимость.
   Он улыбнулся и встал. Она поднялась навстречу ему.
   — У тебя просто великолепные идеи, — сказал Дик. — Мне кажется, я воспользуюсь обеими.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

   База находилась внутри небольшого кратера на южном полушарии Луны.
   — Чистая, застроенная зданиями, накрытая куполом, снабженная кондиционерами, ядерными реакторами, фонтанами, прудами, деревьями, раскрашенная в веселые цвета, обставленная самой разнообразной мебелью и кипящая жизнью база стала домом для большого количества богатых пожилых пациентов, чье состояние не позволяло им вернуться на сине-зеленый шар, висящий в темном небе, не говоря уже о том, чтобы жить там. Санаторий не специализировался на психиатрических расстройствах, если не считать старческого маразма и атеросклерозных явлений.
   Новый пациент, подросток, сидел на скамейке рядом с фонтаном — как всегда в это время дня. Терапевт, Алек Стерн, читал рядом с ним книгу — как всегда в это время дня. Иногда Алек отрывался от книги и менял положение руки мальчика, который на это никак не реагировал. Если врач обращался к нему с вопросом, в большинстве случаев ответом ему было молчание. Правда, изредка мальчик принимался что-то невнятно бормотать. Как, например, сейчас.
   — Смотри, как красиво разные цвета отражаются в воде, — сказал Алек, опуская книгу.
   Мальчик повернул голову и проговорил:
   — Цветы…
   — Тебе эти отражения напоминают цветы? Да, пожалуй, ты прав, а какие именно?
   Молчание.
   Алек достал из кармана блокнот и начал в нем что-то писать.
   — Ты бы хотел погулять со мной и посмотреть на цветы?
   Молчание.
   — Тогда пошли.
   Врач положил блокнот на скамейку и взял мальчика под руку. Деннис не сопротивлялся, когда Алек поднял его на ноги. После того как они сдвинулись с места, мальчик продолжал механически шагать. Они прошли мимо фонтана и направились по аллее, эффектно освещенной разноцветными прожекторами, в сторону многочисленных клумб.
   — Смотри. Тюльпаны, — сказал Алек, — и нарциссы. Красные, желтые, оранжевые. Тебе они нравятся?
   Никакой реакции.
   — Хочешь их потрогать?
   Он взял руку мальчика, слегка подтолкнул вперед, так что кончики его пальцев коснулись алых лепестков огромного тюльпана.
   — Нежные, правда? Тебе нравится?
   Мальчик застыл, согнувшись. Алек помог ему выпрямиться.
   — Ладно. Пошли назад.
   Врач взял мальчика под руку, и они зашагали обратно по аллее.
   Позднее, после того как мальчика накормили и уложили в постель, Алек зашел поговорить с доктором Чалмерсом.
   — Как Деннис? — поинтересовался доктор Чалмерс.
   — Никаких изменений. Двигается, только если его к этому понуждают. Изредка произносит отдельные слова.
   — А что происходит внутри? Чем занят его разум? Как он реагирует на новое окружение?
   — Никаких определенных реакций. Он едва ли замечает изменения. Его мозг представляет из себя странное собрание отдельных образов, которые большую часть времени находятся в самых глубинах сознания, лишь изредка всплывая на поверхность, а потом погружаются обратно, — вспышки, озаряющие тьму, короткий контакт с реальностью — и вновь пустота. Большинство из них носит личный характер.
   — А не стоит ли начать стимуляцию мозга?
   Алек покачал головой.
   — Нет. Полагаю, нужно следовать курсу, предложенному его терапевтом. Ближе к концу пошли неплохие результаты. Однако события развивались очень уж быстро, и Лидия не смогла держать их под контролем — слишком много людей окружало их там. — Он показал куда-то вверх. — Она предвидела, что сразу вслед за переводом сюда последует период крайней пассивности. Однако она уверена, что положительные впечатления, полученные Деннисом, заставят его активизироваться и начать искать новые стимулы.
   — Ну, прошел уже почти месяц.
   — Она предполагала, что это займет от месяца до шести недель.
   — И вы ей верите?
   — Лидия — очень хороший специалист. Всякий раз, когда я нахожусь рядом с Деннисом, я вижу результаты ее работы. Однако я не очень понимаю, как ей это удалось. Создается ощущение, что она создала нечто вроде цикла, который помогает мальчику извлекать пользу из всех его предыдущих впечатлений. Мне кажется, нам не следует уклоняться от намеченной ею программы лечения. Я ведь знаю мальчика гораздо хуже, чем Лидия. Очень жаль, что она не смогла работать с ним и дальше.