Страница:
– Остановись наверху. Жди моей команды.
– Но ничего не видно!
– Делай, как я сказала.
Рэнди затормозил и стал ждать на обочине пустынного шоссе. Прошла минута.
Внезапно гудки прекратились.
– Отлично. Вперед.
– Хорошо.
Он нажал на газ. Небо мгновенно посветлело. Когда машина набрала скорость, ночь вдруг превратилась в ясный день.
– Ого!
Он снял ногу с акселератора и придавил тормоз.
– Не делай этого! Едем дальше!
Рэнди подчинился. Небо, начавшее темнеть, снова посветлело.
– Что случилось?
– Здесь ты должен полностью подчиняться моим инструкциям. Если хочешь остановиться, выезжай на обочину. Иначе ты сильно рискуешь.
Машина набирала скорость. Теперь они, казалось, мчались сквозь безоблачный день. По бледному небу тянулась сверкающая полоса от востока на запад.
– Ты все еще не ответила на мой вопрос, – сказал он. – Что случилось? Где мы находимся и куда едем?
– Мы на Дороге, – послышался ответ. – Она пересекает время – прошлое, грядущее – время, которое могло бы быть или которое, возможно, будет. Она бесконечна, насколько мне известно, и ни один человек не знает всех ее поворотов. Если человек, которого ты ищешь, тот самый смертный, с которым когда-то путешествовала я, мы можем отыскать его где-нибудь на Дороге, потому что в нем текла кровь скитальца, что позволяет человеку путешествовать по всем ответвлениям Дороги. Но, может быть, уже слишком поздно, он искал собственной гибели, хотя сам этого не сознавал. Я понимала и пыталась объяснить ему. Думаю, поэтому он меня и бросил…
Глядя на Дорогу перед собой, Рэнди провел языком по губам и сглотнул. Руки его крепче ухватили руль…
– Как же можно найти человека на такой Дороге?
– Будем делать остановки и наводить справки.
Рэнди кивнул. Движение мчащейся машины, Дорога впереди и перспектива путешествия наполнили его вдруг безудержной радостью. Внезапно он подумал об Уитмане.
«Листья травы» на сиденье рядом начала тихонько напевать…
10
11
12
13
14
15
– Но ничего не видно!
– Делай, как я сказала.
Рэнди затормозил и стал ждать на обочине пустынного шоссе. Прошла минута.
Внезапно гудки прекратились.
– Отлично. Вперед.
– Хорошо.
Он нажал на газ. Небо мгновенно посветлело. Когда машина набрала скорость, ночь вдруг превратилась в ясный день.
– Ого!
Он снял ногу с акселератора и придавил тормоз.
– Не делай этого! Едем дальше!
Рэнди подчинился. Небо, начавшее темнеть, снова посветлело.
– Что случилось?
– Здесь ты должен полностью подчиняться моим инструкциям. Если хочешь остановиться, выезжай на обочину. Иначе ты сильно рискуешь.
Машина набирала скорость. Теперь они, казалось, мчались сквозь безоблачный день. По бледному небу тянулась сверкающая полоса от востока на запад.
– Ты все еще не ответила на мой вопрос, – сказал он. – Что случилось? Где мы находимся и куда едем?
– Мы на Дороге, – послышался ответ. – Она пересекает время – прошлое, грядущее – время, которое могло бы быть или которое, возможно, будет. Она бесконечна, насколько мне известно, и ни один человек не знает всех ее поворотов. Если человек, которого ты ищешь, тот самый смертный, с которым когда-то путешествовала я, мы можем отыскать его где-нибудь на Дороге, потому что в нем текла кровь скитальца, что позволяет человеку путешествовать по всем ответвлениям Дороги. Но, может быть, уже слишком поздно, он искал собственной гибели, хотя сам этого не сознавал. Я понимала и пыталась объяснить ему. Думаю, поэтому он меня и бросил…
Глядя на Дорогу перед собой, Рэнди провел языком по губам и сглотнул. Руки его крепче ухватили руль…
– Как же можно найти человека на такой Дороге?
– Будем делать остановки и наводить справки.
Рэнди кивнул. Движение мчащейся машины, Дорога впереди и перспектива путешествия наполнили его вдруг безудержной радостью. Внезапно он подумал об Уитмане.
«Листья травы» на сиденье рядом начала тихонько напевать…
10
Свечи в канделябре мигали, но керосиновая лампа горела ровно. Временами дальняя молния стирала их отражения на темном стекле окна. Рэд сидел за столом, с которого давно уже убрали остатки ужина, слева лежали Цветы. Мондамей устроился на каменной плите. Камин не топили. Дождь громко стучал по крыше.
– …Вот, в общем-то, и все, что случилось до сего момента, – сказал Рэд, взяв со стола сигару, осмотрев ее и заново раскурив. – И чего следует ждать в будущем. Еще восемь человек. Было бы неплохо, если бы я просто вышел в поле, а они подходили бы в порядке очереди по одному. Но у игры другие правила. Поэтому я решил…
В холле распахнулась входная дверь и пламя свечей заплясало. По стенам задвигались тени. Мгновение спустя дверь снова закрылась. Лаваль вышел в холл, послышались голоса.
– Отвратительная ночь! Желаете комнату?
– Нет, только ужин. Но сначала стаканчик бренди.
– Столовая сюда и направо. Позвольте взять ваше пальто.
– Благодарю вас.
– Входите и занимайте любое место за столом. Сегодня у нас жаркое.
– Великолепно.
Хорошо одетый седоволосый человек с кирпично-красным лицом вошел в комнату и осмотрелся.
– О, я вас не заметил. Думал, что здесь никого нет, – сказал он, пересекая комнату и протягивая руку. – Меня зовут Додд. Майкл Додд.
– Я Рэд Доракин, – сказал Рэд, поднимаясь и пожимая протянутую руку. – Я уже почти собрался уходить, так что добро пожаловать.
– Очень хорошо. – Он пододвинул стул и уселся. – Вы, кажется, знаменитый волшебник?
– Волшебник? Нет… Вы откуда будете?
– Кливленд. В-20. Занимаюсь продажей картин и так далее. О-о!
Он повернулся лицом к входящему Лавалю, который нес поднос с рюмкой бренди. Он кивнул, когда поднос поставили перед ним, поднял рюмку и улыбнулся.
– Ваше здоровье, мистер Доракин.
– Благодарю, и ваше тоже.
Рэд отпил глоток пива.
– Так вы говорите, не волшебник. Путешествуете инкогнито, а? Я готов побиться об заклад, что вы своими заклинаниями остановите целую армию.
Рэд усмехнулся и почесал мочку уха.
– Для торговца картинами у вас довольно странные убеждения.
– Торговцы тоже разные бывают.
Додд протянул руку и взял со стола Цветы.
– Освободи меня, или почувствуй книги гнев, – мрачным голосом произнес Цветы.
Рюмка с бренди лопнула в руке Додда. Мондамей поднялся во весь роет.
– Меня зовут… – заявил он.
Стул Додда полетел на пол, он, как ужаленный, вскочил из-за стола. Отпрыгнув в сторону, он начал чертить в воздухе огненные узоры.
Рэд встал и обошел стол.
– Ну, хватит этой ерунды, – сказал он. – Я узнал тебя, Фрезер… или как там тебя…
Услышав это, Додд широко раскинул руки. Свечи и лампы погасли. Ударила волна жара, сверкнула молния, за ней последовал оглушительный треск. Что-то отбросило Рэда в сторону. Он поднялся на ноги. Шум доносился теперь сильнее. Где-то кричал Лаваль. В столовую лил дождь.
В средней части туловища Мондамея засветился прожектор. Он повернулся и осмотрел Рэда.
– С тобой все в порядке?
– Да. Что произошло?
– Не знаю. Эта вспышка ослепила мои сенсоры. Я успел встать перед тобой для безопасности. Нечто покинуло эту комнату через крышу, как мне кажется.
– Додд? – позвал Рад.
Тишина.
– Цветы?
– Да?
– Зачем ты разбил его рюмку и напугал?
– Чтобы напугать, ясное дело. И Мондамею я послал сигнал сделать что-то подобное. Я узнал его раньше, чем ты – по голосовой матрице.
– Это был именно тот человек, которого мы взялись подвезти?
– Хотел бы я знать, что ему нужно?
– Я считаю, что он… оно… опасен для тебя… Я думаю, что он был напуган еще в первый раз. Он уверен, что ты обладаешь каким-то видом магической силы, системой обороны. Он не имеет понятия о сверхмикроинтегральной системе. Там, откуда он явился, их давно не изготавливают, но зато практикуют какой-то вид волшебства. Он уверен, что ты занимаешься этим же, и боится тебя, потому что не понимает, как ты это делаешь. Я думаю, он явился сюда, чтобы проверить твои возможности еще раз…
Лаваль вошел в комнату с лампой в руках.
– Проклятие, что здесь происходит? – прокричал он.
– Понятия не имею, – ответил Рэд, поднимая Цветы. – Я разговаривал с человеком, который только что приехал, как вдруг погас свет. Послышался гром, и теперь в крыше имеется дыра, а мистер Додд исчез в неизвестном направлении. Наверное, его убил упавший на дом метеорит…
Лаваль поставил принесенную лампу, рука его дрожала:
– Я краем глаза видел, что происходило на стоянке днем. И я не знаю, что произошло здесь. Но то, что я видел, чертовски подозрительная штука. И откуда у вас появился робот. Может, это он выбросил того человека сквозь крышу? Я не знаю. Мне лично что-то грозит?
– Черт, вовсе нет. Я же сказал, что сам не понимаю, что тут произошло.
– Я понимаю, что ночь ненастная, и не уверен, следует ли лишить вас крова. Но, если вы не возражаете, я попросил бы вас удалиться. С меня хватит. Может, вы и в самом деле не знаете, что здесь случилось, но вы явно приносите с собой плохую удачу. Поэтому, я вас очень прошу…
Цветы издал два коротких гудка.
– Да, – ответил Рэд. – Понимаю. Приготовьте счет. Я пойду за вещами.
– Забудьте о деньгах.
– Отлично, я так и сделаю. Погодите… Ведь Додд оставил у вас свой плащ?
– Да.
– Давайте посмотрим, что это за плащ. Возможно, мы определим, откуда он взялся.
– Хорошо. Пойдемте, я вам покажу. Потом вы уедете.
Он еще раз взглянул на потолок и вывел Рэда из комнаты. Следом за ним направился Мондамей. Лаваль запер за ними дверь.
– Сюда, пожалуйста.
Через холл они вошли в небольшую гардеробную. Лаваль поднял повыше свою лампу. Остатки темного плаща парили на крючке справа. Рукавов у него не было, полы были потрепаны. Плащ испускал струйки дыма. Когда Рэд протянул руку и снял его с крючка, чтобы осмотреть изнанку воротника, плащ соскочил с крючка и упал. Рэд поймал его на лету, но ткань подалась и расползлась в его руках. Он перевернул оставшийся у него в руках воротник, но этикетки там не оказалось. Материя расползлась прямо в руках. Рэд потер указательный палец о большой и понюхал. Он покачал головой. Останки одеяния уже исчезли. На полу, где они лежали, ничего не было.
– Я не понимаю… – сказал Лаваль.
Рэд пожал плечами, потом улыбнулся.
– Дешевая одежда, – сказал он. – Все в порядке. Сейчас я соберу вещи и отправлюсь. Спасибо за ужин. Мне очень жаль, что вам повредили крышу.
Он забрал из своей комнаты ружье, куртку и рюкзак.
– Проедешься с нами, Монди? – спросил он, вглядываясь в ливень за открытой входной дверью. – Я хотел повидаться с тобой. Хотелось бы поговорить.
– Все, что тебе будет угодно.
Рэд поднял воротник.
– Отлично. Тогда прочь отсюда.
Он распахнул дверь и бросился бежать. Несколько секунд спустя они уже сидели в кабине грузовика. Цветы занял место в отделении для перчаток, Мондамей – на пассажирском сиденье.
– Как там насчет новых бомб? – спросил Рэд.
– Все чисто.
Он включил двигатель, привел в действие дворники и фары.
– К чему тебе утруждаться. Давай я поведу.
Рэд вырулил с площадки на Дорогу.
– Я кое-что придумал. Как ты думаешь, каким образом этот тип опять нас нашел?
– Понятия не имею.
– Так… насколько мне известно, где-то в середине В-12 существует такой уютный тихий мотель, на боковом ответвлении, в Византийском спрямлении. Ты как считаешь?
– Я «за».
Рэд вдавил акселератор в пол. Небо рассеялось в жемчужную серость. Дождь исчез.
Он выключил дворники и фары.
– …Вот, в общем-то, и все, что случилось до сего момента, – сказал Рэд, взяв со стола сигару, осмотрев ее и заново раскурив. – И чего следует ждать в будущем. Еще восемь человек. Было бы неплохо, если бы я просто вышел в поле, а они подходили бы в порядке очереди по одному. Но у игры другие правила. Поэтому я решил…
В холле распахнулась входная дверь и пламя свечей заплясало. По стенам задвигались тени. Мгновение спустя дверь снова закрылась. Лаваль вышел в холл, послышались голоса.
– Отвратительная ночь! Желаете комнату?
– Нет, только ужин. Но сначала стаканчик бренди.
– Столовая сюда и направо. Позвольте взять ваше пальто.
– Благодарю вас.
– Входите и занимайте любое место за столом. Сегодня у нас жаркое.
– Великолепно.
Хорошо одетый седоволосый человек с кирпично-красным лицом вошел в комнату и осмотрелся.
– О, я вас не заметил. Думал, что здесь никого нет, – сказал он, пересекая комнату и протягивая руку. – Меня зовут Додд. Майкл Додд.
– Я Рэд Доракин, – сказал Рэд, поднимаясь и пожимая протянутую руку. – Я уже почти собрался уходить, так что добро пожаловать.
– Очень хорошо. – Он пододвинул стул и уселся. – Вы, кажется, знаменитый волшебник?
– Волшебник? Нет… Вы откуда будете?
– Кливленд. В-20. Занимаюсь продажей картин и так далее. О-о!
Он повернулся лицом к входящему Лавалю, который нес поднос с рюмкой бренди. Он кивнул, когда поднос поставили перед ним, поднял рюмку и улыбнулся.
– Ваше здоровье, мистер Доракин.
– Благодарю, и ваше тоже.
Рэд отпил глоток пива.
– Так вы говорите, не волшебник. Путешествуете инкогнито, а? Я готов побиться об заклад, что вы своими заклинаниями остановите целую армию.
Рэд усмехнулся и почесал мочку уха.
– Для торговца картинами у вас довольно странные убеждения.
– Торговцы тоже разные бывают.
Додд протянул руку и взял со стола Цветы.
– Освободи меня, или почувствуй книги гнев, – мрачным голосом произнес Цветы.
Рюмка с бренди лопнула в руке Додда. Мондамей поднялся во весь роет.
– Меня зовут… – заявил он.
Стул Додда полетел на пол, он, как ужаленный, вскочил из-за стола. Отпрыгнув в сторону, он начал чертить в воздухе огненные узоры.
Рэд встал и обошел стол.
– Ну, хватит этой ерунды, – сказал он. – Я узнал тебя, Фрезер… или как там тебя…
Услышав это, Додд широко раскинул руки. Свечи и лампы погасли. Ударила волна жара, сверкнула молния, за ней последовал оглушительный треск. Что-то отбросило Рэда в сторону. Он поднялся на ноги. Шум доносился теперь сильнее. Где-то кричал Лаваль. В столовую лил дождь.
В средней части туловища Мондамея засветился прожектор. Он повернулся и осмотрел Рэда.
– С тобой все в порядке?
– Да. Что произошло?
– Не знаю. Эта вспышка ослепила мои сенсоры. Я успел встать перед тобой для безопасности. Нечто покинуло эту комнату через крышу, как мне кажется.
– Додд? – позвал Рад.
Тишина.
– Цветы?
– Да?
– Зачем ты разбил его рюмку и напугал?
– Чтобы напугать, ясное дело. И Мондамею я послал сигнал сделать что-то подобное. Я узнал его раньше, чем ты – по голосовой матрице.
– Это был именно тот человек, которого мы взялись подвезти?
– Хотел бы я знать, что ему нужно?
– Я считаю, что он… оно… опасен для тебя… Я думаю, что он был напуган еще в первый раз. Он уверен, что ты обладаешь каким-то видом магической силы, системой обороны. Он не имеет понятия о сверхмикроинтегральной системе. Там, откуда он явился, их давно не изготавливают, но зато практикуют какой-то вид волшебства. Он уверен, что ты занимаешься этим же, и боится тебя, потому что не понимает, как ты это делаешь. Я думаю, он явился сюда, чтобы проверить твои возможности еще раз…
Лаваль вошел в комнату с лампой в руках.
– Проклятие, что здесь происходит? – прокричал он.
– Понятия не имею, – ответил Рэд, поднимая Цветы. – Я разговаривал с человеком, который только что приехал, как вдруг погас свет. Послышался гром, и теперь в крыше имеется дыра, а мистер Додд исчез в неизвестном направлении. Наверное, его убил упавший на дом метеорит…
Лаваль поставил принесенную лампу, рука его дрожала:
– Я краем глаза видел, что происходило на стоянке днем. И я не знаю, что произошло здесь. Но то, что я видел, чертовски подозрительная штука. И откуда у вас появился робот. Может, это он выбросил того человека сквозь крышу? Я не знаю. Мне лично что-то грозит?
– Черт, вовсе нет. Я же сказал, что сам не понимаю, что тут произошло.
– Я понимаю, что ночь ненастная, и не уверен, следует ли лишить вас крова. Но, если вы не возражаете, я попросил бы вас удалиться. С меня хватит. Может, вы и в самом деле не знаете, что здесь случилось, но вы явно приносите с собой плохую удачу. Поэтому, я вас очень прошу…
Цветы издал два коротких гудка.
– Да, – ответил Рэд. – Понимаю. Приготовьте счет. Я пойду за вещами.
– Забудьте о деньгах.
– Отлично, я так и сделаю. Погодите… Ведь Додд оставил у вас свой плащ?
– Да.
– Давайте посмотрим, что это за плащ. Возможно, мы определим, откуда он взялся.
– Хорошо. Пойдемте, я вам покажу. Потом вы уедете.
Он еще раз взглянул на потолок и вывел Рэда из комнаты. Следом за ним направился Мондамей. Лаваль запер за ними дверь.
– Сюда, пожалуйста.
Через холл они вошли в небольшую гардеробную. Лаваль поднял повыше свою лампу. Остатки темного плаща парили на крючке справа. Рукавов у него не было, полы были потрепаны. Плащ испускал струйки дыма. Когда Рэд протянул руку и снял его с крючка, чтобы осмотреть изнанку воротника, плащ соскочил с крючка и упал. Рэд поймал его на лету, но ткань подалась и расползлась в его руках. Он перевернул оставшийся у него в руках воротник, но этикетки там не оказалось. Материя расползлась прямо в руках. Рэд потер указательный палец о большой и понюхал. Он покачал головой. Останки одеяния уже исчезли. На полу, где они лежали, ничего не было.
– Я не понимаю… – сказал Лаваль.
Рэд пожал плечами, потом улыбнулся.
– Дешевая одежда, – сказал он. – Все в порядке. Сейчас я соберу вещи и отправлюсь. Спасибо за ужин. Мне очень жаль, что вам повредили крышу.
Он забрал из своей комнаты ружье, куртку и рюкзак.
– Проедешься с нами, Монди? – спросил он, вглядываясь в ливень за открытой входной дверью. – Я хотел повидаться с тобой. Хотелось бы поговорить.
– Все, что тебе будет угодно.
Рэд поднял воротник.
– Отлично. Тогда прочь отсюда.
Он распахнул дверь и бросился бежать. Несколько секунд спустя они уже сидели в кабине грузовика. Цветы занял место в отделении для перчаток, Мондамей – на пассажирском сиденье.
– Как там насчет новых бомб? – спросил Рэд.
– Все чисто.
Он включил двигатель, привел в действие дворники и фары.
– К чему тебе утруждаться. Давай я поведу.
Рэд вырулил с площадки на Дорогу.
– Я кое-что придумал. Как ты думаешь, каким образом этот тип опять нас нашел?
– Понятия не имею.
– Так… насколько мне известно, где-то в середине В-12 существует такой уютный тихий мотель, на боковом ответвлении, в Византийском спрямлении. Ты как считаешь?
– Я «за».
Рэд вдавил акселератор в пол. Небо рассеялось в жемчужную серость. Дождь исчез.
Он выключил дворники и фары.
11
Флаер доставил Сандока на крышу лаборатории. Он ступил в люк и пролетел до шестого этажа. Там его встретил Каргадо, главный врач-инженер заведения, который провел Сандока в свой кабинет и включил настольный экран. Сандок устроился в глубоком откидном кресле, обутые в сандалии ноги уложил на маленький стол впереди. На нем были свитер с высоким воротником и шорты. Сцепив пальцы на затылке, он рассматривал изображение на экране.
– Хорошо. Расскажите мне о нем, – сказал он.
– У меня готово полное досье.
– На кой черт мне ваше досье? Я прошу рассказать мне о нем.
– Конечно, – ответил Каргадо, усаживаясь за рабочий стол. – Его зовут Арчи Шелман – один из наиболее отмеченных наградами солдат Третьей МВ и мастер военного искусства. Мы отыскали его примерно пол-В назад. Он был пехотинцем в специальном отделении. Потерял ногу. Сотрясение. Сложная психическая травма…
– Что именно?
– Сначала депрессия, потом предельное отвращение к протезированию. Потом паранойя. Наконец маниакальные приступы. Исступленно занимался культуризмом и тяжелой атлетикой. Чрезвычайное развитие мышц верхней части туловища, очевидно, чтобы компенсировать…
– Это я вижу. Дальше.
– Наконец убил несколько гражданских лиц, фактически, перебил половину города. Приступ безумия. Был госпитализирован. Маниакально – депрессивный цикл наркотерапии – психотропные средства и так далее. Тем не менее, до сих пор страдает паранойей. И продолжает толкать штанги.
– Неплохо. Лучше, чем те остальные. Значит, ты вызволил его и дал закваску?
Каргадо кивнул:
– О таких протезах он и мечтать не мог. Он согласился наконец на замену всех конечностей, когда мы его уверили, что в случае неудовлетворения вернем ему прежние руки-ноги. Но он был доволен.
Он тронул кнопку на контрольной панели, и фигура на экрана ожила. Темные глаза, сильная челюсть, густые брови, немного темноватое лицо… На человеке были одни шорты.
Двигаясь необычайно плавно и ловко, он подошел к стойке со штангами и начал работать с весами. Он все увеличивал и увеличивал темп, пока не довел его до бешеного.
– Вы поступили разумно, – сказал Сандок. – Особые характеристики?
Каргадо нажал кнопку. Гимнастический зал уступил место другому помещению. Шелман стоял совершенно неподвижно. Секунду спустя Сандок вдруг понял, что его кожа стремительно темнеет. Он наблюдал минуты две, пока кожа не стала почти черной.
– Эффект хамелеона, – сказал Каргадо. – Очень помогает при ночном нападении.
– Так же, как и начищенные ботинки. Что у него еще имеется?
Рука вдруг сжалась в кулак. Мгновенное накачивающее движение, и кисть разжалась. Пальцы теперь были вооружены изогнутыми металлическими когтями в несколько дюймов длиной.
– Выдвижные когти. Очень мощные. Он может выпустить человеку внутренности одним ударом.
– Это мне нравится. А на ногах тоже есть когти?
– Да. Одну секунду…
– Не стоит. Он сохранил все боевые навыки?
– Конечно.
Новая картина. Арчи Шелман со скучающим видом, легко и красиво раскидывает атакующих его каратистов, боксеров, борцов. Арчи Шелман позволяет наносить себе мощные удары, не меняя при этом выражение лица.
– Он действительно такой большой, как кажется? Мы впервые выводим новых людей.
– Да. Сто килограммов, но достаточно высокий, чтобы казаться стройным. Он может перевернуть рукой автомобиль, может высадить ногой тяжелую дверь, может бежать целый день. Обладает почти абсолютным ночным зрением. Кроме того, имеются…
– А как с головой?
– Вся ваша. Встроенная благодарность за новое тело, усиленное желание попробовать его в схватке. Мы заблокировали депрессии, но маниакальный психоз наготове, и, если вы сочтете нужным… Он уверен, что из всех двуногих нет создания более сильного и страшного, чем он.
– Возможно, он и прав.
– Вполне возможно, и он будет рад возможности доказать это и одновременно выразить вам благодарность.
– Интересно… из всех киборгов, что вы мне представляли, он, конечно, на первом месте. У меня есть несколько снимков предлагаемой жертвы. Рекомендуете ли вы прямо напустить его на этого человека, или не помешает небольшая психообработка с внедрением ненависти?
– Да, я думаю, особого рода обработка пригодится, чтобы это стало для него обязанностью. После этого он не присядет, пока сам с ним не разделается. Вы ведь знаете наш девиз: «Что слишком хорошо – пропасть не должно».
– Отлично. Я пущу его в дело. Как только узнаю, куда его посылать. Возможно, он принесет нам успех.
– Это не мое дело, собственно… но что за человек, на которого его выпускают?
Сандок покачал головой и передал Каргадо снимки Рэда Доракина.
– А черт его знает, – сказал он. – Просто кто-то где-то его не любит…
– Хорошо. Расскажите мне о нем, – сказал он.
– У меня готово полное досье.
– На кой черт мне ваше досье? Я прошу рассказать мне о нем.
– Конечно, – ответил Каргадо, усаживаясь за рабочий стол. – Его зовут Арчи Шелман – один из наиболее отмеченных наградами солдат Третьей МВ и мастер военного искусства. Мы отыскали его примерно пол-В назад. Он был пехотинцем в специальном отделении. Потерял ногу. Сотрясение. Сложная психическая травма…
– Что именно?
– Сначала депрессия, потом предельное отвращение к протезированию. Потом паранойя. Наконец маниакальные приступы. Исступленно занимался культуризмом и тяжелой атлетикой. Чрезвычайное развитие мышц верхней части туловища, очевидно, чтобы компенсировать…
– Это я вижу. Дальше.
– Наконец убил несколько гражданских лиц, фактически, перебил половину города. Приступ безумия. Был госпитализирован. Маниакально – депрессивный цикл наркотерапии – психотропные средства и так далее. Тем не менее, до сих пор страдает паранойей. И продолжает толкать штанги.
– Неплохо. Лучше, чем те остальные. Значит, ты вызволил его и дал закваску?
Каргадо кивнул:
– О таких протезах он и мечтать не мог. Он согласился наконец на замену всех конечностей, когда мы его уверили, что в случае неудовлетворения вернем ему прежние руки-ноги. Но он был доволен.
Он тронул кнопку на контрольной панели, и фигура на экрана ожила. Темные глаза, сильная челюсть, густые брови, немного темноватое лицо… На человеке были одни шорты.
Двигаясь необычайно плавно и ловко, он подошел к стойке со штангами и начал работать с весами. Он все увеличивал и увеличивал темп, пока не довел его до бешеного.
– Вы поступили разумно, – сказал Сандок. – Особые характеристики?
Каргадо нажал кнопку. Гимнастический зал уступил место другому помещению. Шелман стоял совершенно неподвижно. Секунду спустя Сандок вдруг понял, что его кожа стремительно темнеет. Он наблюдал минуты две, пока кожа не стала почти черной.
– Эффект хамелеона, – сказал Каргадо. – Очень помогает при ночном нападении.
– Так же, как и начищенные ботинки. Что у него еще имеется?
Рука вдруг сжалась в кулак. Мгновенное накачивающее движение, и кисть разжалась. Пальцы теперь были вооружены изогнутыми металлическими когтями в несколько дюймов длиной.
– Выдвижные когти. Очень мощные. Он может выпустить человеку внутренности одним ударом.
– Это мне нравится. А на ногах тоже есть когти?
– Да. Одну секунду…
– Не стоит. Он сохранил все боевые навыки?
– Конечно.
Новая картина. Арчи Шелман со скучающим видом, легко и красиво раскидывает атакующих его каратистов, боксеров, борцов. Арчи Шелман позволяет наносить себе мощные удары, не меняя при этом выражение лица.
– Он действительно такой большой, как кажется? Мы впервые выводим новых людей.
– Да. Сто килограммов, но достаточно высокий, чтобы казаться стройным. Он может перевернуть рукой автомобиль, может высадить ногой тяжелую дверь, может бежать целый день. Обладает почти абсолютным ночным зрением. Кроме того, имеются…
– А как с головой?
– Вся ваша. Встроенная благодарность за новое тело, усиленное желание попробовать его в схватке. Мы заблокировали депрессии, но маниакальный психоз наготове, и, если вы сочтете нужным… Он уверен, что из всех двуногих нет создания более сильного и страшного, чем он.
– Возможно, он и прав.
– Вполне возможно, и он будет рад возможности доказать это и одновременно выразить вам благодарность.
– Интересно… из всех киборгов, что вы мне представляли, он, конечно, на первом месте. У меня есть несколько снимков предлагаемой жертвы. Рекомендуете ли вы прямо напустить его на этого человека, или не помешает небольшая психообработка с внедрением ненависти?
– Да, я думаю, особого рода обработка пригодится, чтобы это стало для него обязанностью. После этого он не присядет, пока сам с ним не разделается. Вы ведь знаете наш девиз: «Что слишком хорошо – пропасть не должно».
– Отлично. Я пущу его в дело. Как только узнаю, куда его посылать. Возможно, он принесет нам успех.
– Это не мое дело, собственно… но что за человек, на которого его выпускают?
Сандок покачал головой и передал Каргадо снимки Рэда Доракина.
– А черт его знает, – сказал он. – Просто кто-то где-то его не любит…
12
Миновав процессию тяжело нагруженных повозок, они выехали на спокойную секцию Дороги.
– Так, значит ни один из вас не улавливает каких-либо сигналов?
– Нет, ничего.
– Нет.
– Прекрасно, теперь можно заняться делом: обеспечением на выживаемость на более долгосрочном базисе. Именно поэтому, в частности, я и направлялся к тебе, Монди.
– Силы у меня уже не те, что в молодые годы, но я всегда рад тебе помочь.
– Самое главное – это твой совет. Насколько я знаю, ты до сих пор остаешься одним из самых мощных компьютеров-разрушителей. Теперь ты знаком с моей ситуацией – и я могу сообщить тебе всю дополнительную необходимую информацию. Прежде всего, я хотел бы знать твое мнение относительно действий, которые мне следовало бы предпринять.
– Я с радостью принял бы тебя в своем старом убежище. Я предоставил бы тебе убежище на любой срок и научил бы делать горшки…
– Благодарю. Но вряд ли это устроит меня надолго. Я привык к несколько большему разнообразию.
– Эта гостиница на Византийском спрямлении… откуда ты о ней знаешь?
Рэд усмехнулся:
– Я довольно долго торговал на этом маршруте в былые дни. И неплохо зарабатывал. Но… в общем, мне здесь нравится. Царствует тут император Мануэль I. Обычно он занят текущей войной в дальних краях, но нашел таки время построить прелестное место, дворец, называется Блашерне. Расположен на морском берегу у самого выхода Золотого Рога. Удивительная архитектура, стены окрашены золотом и самоцветами, сияют даже ночью. Он устраивает там пиры, и меня несколько раз приглашали, как богатого купца. Сам Константинополь сейчас и полном расцвете. Своего рода Ренессанс раньше срока. Климат мягкий, женщины миловидные, и…
– Другими словами: это приятное место.
– Да, примерно это я хотел сказать.
– Хорошо, если ты не хочешь вместе со мной лепить горшки, почему бы тебе не купить виллу в окрестностях? В таком месте ты найдешь все разнообразие, какое только пожелаешь.
Рэд некоторое время молчал. Он отыскал спичку и раскурил сигару.
– Сладкая мечта, – сказал он наконец. – Я бы действительно мог пожить здесь несколько лет. Но потом я снова вышел бы на Дорогу. Я себя знаю.
– Потому что снова отправишься на поиски, что бы ты там не искал? – спросил Цветы.
– Да… в так думаю. Я много размышлял об этом… Даже если бы мне нечего было искать, даже тогда… я не могу сидеть на одном месте. – Он пыхнул сигарой. – Итак, я снова окажусь на Дороге, и снова передо мной проблема, – закончил он.
– Поворот уже близко.
– Ага, спасибо, я вижу.
Он свернул в новое ответвление Дороги. Они проносились мимо разнообразного вида экипажей, и другие экипажи проносились мимо них.
– Тогда одна возможность отпадает, – сказал Мондамей.
– Какая?
– Ты не сможешь просто спрятаться. Промежуток времени, проведенный вне Дороги, даже очень большой, ничего не значит, если ты снова вернулся на нее.
– Верно.
– Значит, с Дороги можно уходить только для передышки и экипировки.
– И это тоже верно.
– Или ты можешь продолжать свое занятие, держаться настороже и надеяться, что выиграешь в остальных раундах.
– Я мог и так поступить.
– …не забывая при этом, что против тебя играют профессионалы, и что твой враг может позволить нанять себе личностей с уникальными способностями из практически любого времени и места.
– Это мне тоже в голову приходило. Тем не менее…
– Или ты можешь сам выбрать поле битвы. Выбери тихое, хорошо укрепленное место, дай знать, что ты находишься там, и пусть они пробуют тебя достать.
– А вот и мотель, – объявил Рэд, когда каменное строение из массивных плит, несколько этажей в высоту и с куполами на крыше, показалось слева, сияя в свете ясного дня.
На фасаде имелась надпись: «СПИРО».
Они миновали заведение. Немного дальше находился разворот-развязка типа «Лист клевера». Рэд развернулся, выехал на нужную сторону дороги, направился в обратную сторону. Небо потемнело, посветлело, снова потемнело, когда он начал сбрасывать скорость и повернул в сторону здания гостиницы. Когда он запарковал машину на стоянке, вокруг чернела прохладная ночь. Где-то пиликал сверчок.
Он вытащил Цветы из ящичка и вышел наружу. В кузове он отыскал свой рюкзак. Через другую дверцу выбрался наружу Мондамей и подошел к нему.
– Рэд, послушай, – сказал он, когда они пошли к гостинице.
– Что?
– Возьми две комнаты, хорошо?
– Ладно. А зачем?
– Одну для меня и Цветов. Мы хотели бы остановиться вдвоем в отдельной комнате.
– Гм… хорошо. Я сделаю.
Они вошли в мощеный плитами холл гостиницы, и Рэд один направился к стойке регистрации. Он был занят несколько минут.
– К сожалению, на одном этаже двух комнат нет, – сказал он, когда они пошли к лестнице. – Твоя под третьим балконом, а моя над ним. Зайди на минуту ко мне. Я хочу поговорить еще.
– Я тоже думал так сделать.
Они поднимались и поднимались, ступени постукивали под ступнями Мондамея.
– Так, значит ни один из вас не улавливает каких-либо сигналов?
– Нет, ничего.
– Нет.
– Прекрасно, теперь можно заняться делом: обеспечением на выживаемость на более долгосрочном базисе. Именно поэтому, в частности, я и направлялся к тебе, Монди.
– Силы у меня уже не те, что в молодые годы, но я всегда рад тебе помочь.
– Самое главное – это твой совет. Насколько я знаю, ты до сих пор остаешься одним из самых мощных компьютеров-разрушителей. Теперь ты знаком с моей ситуацией – и я могу сообщить тебе всю дополнительную необходимую информацию. Прежде всего, я хотел бы знать твое мнение относительно действий, которые мне следовало бы предпринять.
– Я с радостью принял бы тебя в своем старом убежище. Я предоставил бы тебе убежище на любой срок и научил бы делать горшки…
– Благодарю. Но вряд ли это устроит меня надолго. Я привык к несколько большему разнообразию.
– Эта гостиница на Византийском спрямлении… откуда ты о ней знаешь?
Рэд усмехнулся:
– Я довольно долго торговал на этом маршруте в былые дни. И неплохо зарабатывал. Но… в общем, мне здесь нравится. Царствует тут император Мануэль I. Обычно он занят текущей войной в дальних краях, но нашел таки время построить прелестное место, дворец, называется Блашерне. Расположен на морском берегу у самого выхода Золотого Рога. Удивительная архитектура, стены окрашены золотом и самоцветами, сияют даже ночью. Он устраивает там пиры, и меня несколько раз приглашали, как богатого купца. Сам Константинополь сейчас и полном расцвете. Своего рода Ренессанс раньше срока. Климат мягкий, женщины миловидные, и…
– Другими словами: это приятное место.
– Да, примерно это я хотел сказать.
– Хорошо, если ты не хочешь вместе со мной лепить горшки, почему бы тебе не купить виллу в окрестностях? В таком месте ты найдешь все разнообразие, какое только пожелаешь.
Рэд некоторое время молчал. Он отыскал спичку и раскурил сигару.
– Сладкая мечта, – сказал он наконец. – Я бы действительно мог пожить здесь несколько лет. Но потом я снова вышел бы на Дорогу. Я себя знаю.
– Потому что снова отправишься на поиски, что бы ты там не искал? – спросил Цветы.
– Да… в так думаю. Я много размышлял об этом… Даже если бы мне нечего было искать, даже тогда… я не могу сидеть на одном месте. – Он пыхнул сигарой. – Итак, я снова окажусь на Дороге, и снова передо мной проблема, – закончил он.
– Поворот уже близко.
– Ага, спасибо, я вижу.
Он свернул в новое ответвление Дороги. Они проносились мимо разнообразного вида экипажей, и другие экипажи проносились мимо них.
– Тогда одна возможность отпадает, – сказал Мондамей.
– Какая?
– Ты не сможешь просто спрятаться. Промежуток времени, проведенный вне Дороги, даже очень большой, ничего не значит, если ты снова вернулся на нее.
– Верно.
– Значит, с Дороги можно уходить только для передышки и экипировки.
– И это тоже верно.
– Или ты можешь продолжать свое занятие, держаться настороже и надеяться, что выиграешь в остальных раундах.
– Я мог и так поступить.
– …не забывая при этом, что против тебя играют профессионалы, и что твой враг может позволить нанять себе личностей с уникальными способностями из практически любого времени и места.
– Это мне тоже в голову приходило. Тем не менее…
– Или ты можешь сам выбрать поле битвы. Выбери тихое, хорошо укрепленное место, дай знать, что ты находишься там, и пусть они пробуют тебя достать.
– А вот и мотель, – объявил Рэд, когда каменное строение из массивных плит, несколько этажей в высоту и с куполами на крыше, показалось слева, сияя в свете ясного дня.
На фасаде имелась надпись: «СПИРО».
Они миновали заведение. Немного дальше находился разворот-развязка типа «Лист клевера». Рэд развернулся, выехал на нужную сторону дороги, направился в обратную сторону. Небо потемнело, посветлело, снова потемнело, когда он начал сбрасывать скорость и повернул в сторону здания гостиницы. Когда он запарковал машину на стоянке, вокруг чернела прохладная ночь. Где-то пиликал сверчок.
Он вытащил Цветы из ящичка и вышел наружу. В кузове он отыскал свой рюкзак. Через другую дверцу выбрался наружу Мондамей и подошел к нему.
– Рэд, послушай, – сказал он, когда они пошли к гостинице.
– Что?
– Возьми две комнаты, хорошо?
– Ладно. А зачем?
– Одну для меня и Цветов. Мы хотели бы остановиться вдвоем в отдельной комнате.
– Гм… хорошо. Я сделаю.
Они вошли в мощеный плитами холл гостиницы, и Рэд один направился к стойке регистрации. Он был занят несколько минут.
– К сожалению, на одном этаже двух комнат нет, – сказал он, когда они пошли к лестнице. – Твоя под третьим балконом, а моя над ним. Зайди на минуту ко мне. Я хочу поговорить еще.
– Я тоже думал так сделать.
Они поднимались и поднимались, ступени постукивали под ступнями Мондамея.
13
Сплетая в золотых стенах сетку дорожных знаков, гигантские драконы Белквинита плыли в утреннем бризе. Обычно они грезили в пещерах. Вечные соавторы судеб, они перемещали свои желания по карте грез и стремлений…
– Патрис, – сказал молодой голос, – ты сказал, что если произойдет одно событие, я смогу войти в его пещеру и присоединить его клад к своим запасам.
Старший приоткрыл один глаз. Бежали минуты.
– Да, я говорил, – согласился Патрис.
Снова текут минуты.
– Отчего ты молчишь, Чантрис? – наконец сказал старший. – Это событие произошло?
– Еще нет.
– Тогда зачем ты меня тревожишь?
– Потому что я чувствую, что оно может скоро случиться.
– Чувствуешь?
– Это вероятно.
– Вероятности и прочие «сти» – мало касаются нас здесь. Я знаю о своем желании и потому говорю: его клад ты пока не можешь получить.
– Да, – сказала Чантрис, показывая многочисленные клыки.
– Да, – повторил Патрис на свистящем языке драконов и открыл оба глаза. Ты произнесла на одно слово больше, чем нужно. Ты знаешь мою волю и специально намерена с ней поиграть. – Он поднял голову, второй дракон отодвинулся. – Ты бросаешь мне вызов?
– Нет, – сказала Чантрис.
– И это значит: «Пока нет».
– Я не настолько глупа, чтобы выбирать это место.
– Разумная мысль. Хотя я сомневаюсь, что она спасет тебя в конце. С севера дует хороший ветер – отправляйся!
– Не забывай и мою волю, лорд Патрис. И помни, нам Дорога не нужна совсем. Прощай!
– Задержись, Чантрис! Если ты намерена разрушить те цепочки, что видела, если ты хочешь нанести вред ему, что пребывает сейчас в иной форме, тогда выбирай время и место!
Но второй дракон уже взмыл в небо, чтобы найти и остановить того, кто должен вернуться в страну ветра, но сам не знал этого полностью… пока.
Патрис повернул глаза.
Времена и страны проплыли перед ним. Он нашел желанный канал и повернул точную настройку…
– Патрис, – сказал молодой голос, – ты сказал, что если произойдет одно событие, я смогу войти в его пещеру и присоединить его клад к своим запасам.
Старший приоткрыл один глаз. Бежали минуты.
– Да, я говорил, – согласился Патрис.
Снова текут минуты.
– Отчего ты молчишь, Чантрис? – наконец сказал старший. – Это событие произошло?
– Еще нет.
– Тогда зачем ты меня тревожишь?
– Потому что я чувствую, что оно может скоро случиться.
– Чувствуешь?
– Это вероятно.
– Вероятности и прочие «сти» – мало касаются нас здесь. Я знаю о своем желании и потому говорю: его клад ты пока не можешь получить.
– Да, – сказала Чантрис, показывая многочисленные клыки.
– Да, – повторил Патрис на свистящем языке драконов и открыл оба глаза. Ты произнесла на одно слово больше, чем нужно. Ты знаешь мою волю и специально намерена с ней поиграть. – Он поднял голову, второй дракон отодвинулся. – Ты бросаешь мне вызов?
– Нет, – сказала Чантрис.
– И это значит: «Пока нет».
– Я не настолько глупа, чтобы выбирать это место.
– Разумная мысль. Хотя я сомневаюсь, что она спасет тебя в конце. С севера дует хороший ветер – отправляйся!
– Не забывай и мою волю, лорд Патрис. И помни, нам Дорога не нужна совсем. Прощай!
– Задержись, Чантрис! Если ты намерена разрушить те цепочки, что видела, если ты хочешь нанести вред ему, что пребывает сейчас в иной форме, тогда выбирай время и место!
Но второй дракон уже взмыл в небо, чтобы найти и остановить того, кто должен вернуться в страну ветра, но сам не знал этого полностью… пока.
Патрис повернул глаза.
Времена и страны проплыли перед ним. Он нашел желанный канал и повернул точную настройку…
14
Рэд сидел на кровати, Мондамей на полу, Цветы устроился на столе между ними. По комнате плавали кольца сигарного дыма. Рэд поднял изукрашенный кубок, стоящий на столе, и пригубил темное вино.
– Ну, хорошо. На чем мы остановились? – спросил он, расшнуровывая ботинки и бросая их на пол рядом с кроватью.
– Ты сказал, что не хотел бы поехать ко мне и начать лепить горшки, – заявил Мондамей.
– Это так.
– И ты согласился, что навсегда покинуть Дорогу было бы затруднительно для тебя.
– Да.
– Ты также признал, что оставаться на Дороге и продолжать заниматься прежним делом было бы опасно.
– Правильно.
– Тогда у тебя есть единственный выход, как мне кажется. Лучшая оборона – нападение. Доберись до Чедвика раньше, чем он доберется до тебя.
– Гм… – Рэд прикрыл глаза. – Это был бы единственный вариант. Но до него довольно далеко отсюда, и это будет, конечно, очень нелегко.
– Где он сейчас?
– По моим последним сведениям, он пустил весьма прочные корни в В-27. Он очень богатый и влиятельный человек.
– Но ты мог бы его найти?
– Да.
– Насколько хорошо ты знаешь его эпоху и окрестности? – спросил Мондамей.
– Я жил там около года.
– Тогда тебе лучше всего поступить так: поискать Чедвика.
– Думаю, ты прав.
Рэд внезапно опустил кубок, поднялся на ноги, начал быстро ходить по комнате.
– Ты думаешь! А что еще остается делать?
– Да, да, – ответил Рэд, расстегивая рубашку и бросая ее на кровать. – Слушай, нам придется поговорить об этом завтра утром.
Он расстегнул пряжку ремня, высвободился из брюк и бросил их рядом с рубашкой. Потом снова принялся ходить.
– Рэд! – громко спросил Цветы. – У тебя начинается приступ?
– Не знаю. Мне не по себе, вот и все. Возможно. Лучше, если вы уйдете. Мы поговорим еще утром.
– А мне кажется, что нам лучше остаться, – ответил Цветы. – Я хочу знать, что происходит, и, возможно…
– Нет! Ни в коем случае! Я расскажу тебе потом! Уходите!
– Ладно, пойдем, Монди.
Мондамей поднялся и взял Цветы со стола.
– Могу ли я чем-нибудь помочь, что-нибудь принести? – спросил он.
– Нет.
– Спокойной ночи, тогда.
– Спокойной ночи.
Он вышел. Спускаясь по ступенькам лестницы, Мондамей спросил Цветы:
– Что случилось? Я немного знаю Рэда, и никогда раньше я не замечал за ним никакого недомогания… никаких приступов. Что с ним?
– Не имею понятия. Они редко у него бывают, и всякий раз ему удается остаться в одиночестве. Я думаю, это какие-то психические приступы, что-то вроде маниакального психоза.
– Как так?
– Ты поймешь, что я имею в виду, если посмотришь на его комнату завтра утром. С него потребуют солидный счет, вот увидишь. Он все перевернет вверх дном.
– Он никогда не обращался к врачу?
– Мне об этом ничего не известно.
– В верхних веках должны быть очень хорошие врачи.
– Действительно. Но он не станет советоваться с доктором. Утром с ним будет все в порядке… немного усталый, наверное… и может произойти смена личности. Но с ним все будет в порядке.
– Какого рода перемена личности?
– Трудно сказать, сам увидишь.
– Вот наша комната. Ты уверен, что хотел бы попробовать?
– Я скажу, когда мы пойдем…
– Ну, хорошо. На чем мы остановились? – спросил он, расшнуровывая ботинки и бросая их на пол рядом с кроватью.
– Ты сказал, что не хотел бы поехать ко мне и начать лепить горшки, – заявил Мондамей.
– Это так.
– И ты согласился, что навсегда покинуть Дорогу было бы затруднительно для тебя.
– Да.
– Ты также признал, что оставаться на Дороге и продолжать заниматься прежним делом было бы опасно.
– Правильно.
– Тогда у тебя есть единственный выход, как мне кажется. Лучшая оборона – нападение. Доберись до Чедвика раньше, чем он доберется до тебя.
– Гм… – Рэд прикрыл глаза. – Это был бы единственный вариант. Но до него довольно далеко отсюда, и это будет, конечно, очень нелегко.
– Где он сейчас?
– По моим последним сведениям, он пустил весьма прочные корни в В-27. Он очень богатый и влиятельный человек.
– Но ты мог бы его найти?
– Да.
– Насколько хорошо ты знаешь его эпоху и окрестности? – спросил Мондамей.
– Я жил там около года.
– Тогда тебе лучше всего поступить так: поискать Чедвика.
– Думаю, ты прав.
Рэд внезапно опустил кубок, поднялся на ноги, начал быстро ходить по комнате.
– Ты думаешь! А что еще остается делать?
– Да, да, – ответил Рэд, расстегивая рубашку и бросая ее на кровать. – Слушай, нам придется поговорить об этом завтра утром.
Он расстегнул пряжку ремня, высвободился из брюк и бросил их рядом с рубашкой. Потом снова принялся ходить.
– Рэд! – громко спросил Цветы. – У тебя начинается приступ?
– Не знаю. Мне не по себе, вот и все. Возможно. Лучше, если вы уйдете. Мы поговорим еще утром.
– А мне кажется, что нам лучше остаться, – ответил Цветы. – Я хочу знать, что происходит, и, возможно…
– Нет! Ни в коем случае! Я расскажу тебе потом! Уходите!
– Ладно, пойдем, Монди.
Мондамей поднялся и взял Цветы со стола.
– Могу ли я чем-нибудь помочь, что-нибудь принести? – спросил он.
– Нет.
– Спокойной ночи, тогда.
– Спокойной ночи.
Он вышел. Спускаясь по ступенькам лестницы, Мондамей спросил Цветы:
– Что случилось? Я немного знаю Рэда, и никогда раньше я не замечал за ним никакого недомогания… никаких приступов. Что с ним?
– Не имею понятия. Они редко у него бывают, и всякий раз ему удается остаться в одиночестве. Я думаю, это какие-то психические приступы, что-то вроде маниакального психоза.
– Как так?
– Ты поймешь, что я имею в виду, если посмотришь на его комнату завтра утром. С него потребуют солидный счет, вот увидишь. Он все перевернет вверх дном.
– Он никогда не обращался к врачу?
– Мне об этом ничего не известно.
– В верхних веках должны быть очень хорошие врачи.
– Действительно. Но он не станет советоваться с доктором. Утром с ним будет все в порядке… немного усталый, наверное… и может произойти смена личности. Но с ним все будет в порядке.
– Какого рода перемена личности?
– Трудно сказать, сам увидишь.
– Вот наша комната. Ты уверен, что хотел бы попробовать?
– Я скажу, когда мы пойдем…
15
Чедвик и граф Альфонс Донатьен Франсуа, маркиз де Сад, играли в шахматы в комнате со стенами, обтянутыми, словно книга, зернистым тисненым сафьяном. Они сидели за столиком денежного менялы из В-15. Стоя, Чедвик имел шесть футов росту. Стоя или сидя он весил двадцать пять стоунов1. Волосы его светлыми завитками ложились на низкий лоб, под глазами темнели мешки, над глазами – полосы грима. Сетка лопнувших сосудов украшала широкий нос и словно красная паутина пересекала щеки. У него была толстая шея, широкие плечи, пальцы напоминали сосиски, и этими уверенными и проворными пальцами он снял с доски пешку противника, поставил на ее место своего слона.