Живетьева Инна. Рунный след

   Выбрала не прямую дорогу, а снова через лес, огибая дом с тыла. Но не дошла и до выложенной цветной галькой дорожки, как заметила Рика. Княжич задумчиво стоял посреди поляны и явно не знал, куда ему податься. Смотрел то на окна, то на берег, но с места не двигался.
   Со стороны дома на тропинку вышла Сима, и тут же от стены отделился незамеченный до того Тимс. Окликнул девочку, и они вместе двинулись в сторону Рика. «Это — судьба!» — улыбнулась Лера и тоже пошла к княжичу:
   — Я думала, Талем с тобой.
   Рик повернулся к ней осунувшимся лицом.
   — Нет, он Машку утешает, — голос был пустой, словно покинутый дом.
   Лера вопросительно приподняла брови. Вместо Рика ответила Сима:
   — Она чувствует себя виноватой.
   Как всегда в разговоре с Симой, Лере пришлось самой додумывать фразу до конца: «из-за того, что не остается. А дрид так надеялся!» Лера потянула за косу: если бы дело было только в Ороне…
   — Ничего, дриду найдется, чем утешиться. Я остаюсь.
   Рик округлил глаза. Сима не удивилась:
   — Даже более чем. Славка с Лешкой — тоже.
   Радость, которую Лера так бережно несла в себе, всколыхнулась штормом: не одна! Она тут остается не одна! Тимс удивленно приоткрыл рот. А Рик так просто расцветал на глазах. Однако быстро справился с собой — Лера мысленно ему поаплодировала.
   — Хорошо, что князь уже дал им титулы. Все будет проще. — Он чуть прищурился, глянул поверх голов.
   Лера могла поклясться, что в голове у княжича вспыхивали идеи, как лампочки на новогодней елке. Непрошенное сравнение кольнуло тоской: ей-то больше уже не встречать Новый год дома. Вспомнилось, как отражается в темном стекле, расписанном инеем, гирлянда; запах хвои, смешанный с ароматом маминых духов; папин рокочущий голос — кажется, что от него колышутся серебристые «дождинки»; яркие оранжевые шарики-мандарины горят на темной, расшитой под палех, скатерти…
   — Вот только с тобой, Лера, — свел брови Рик, — нужно подумать.
   — Не нужно, — она выпрямилась, отбросила за спину косу. Против воли в голосе проскользнули горделивые нотки: — Как только мы вернемся в Отин-град, будет объявлено о нашей с Талемом помолвке.
   Сима молча показала большой палец; хмыкнул Тимс. Рик растерянно хлопнул ресницами. Лера улыбнулась. В конце концов, Новый год можно отмечать и здесь. Уж елок-то в княжествах навалом.
   Скрипнула галька под сапогами Талема. Ведун подошел, глянул на озеро. Солнце уже катилось к лесу, перистые облака заалели.
   — Завтра будет ветрено, — уронил Талем.
   «Завтра», — повторила Лера. Будет ветер, озеро подернется мелкой рябью. Тряхнет березы, сорвет первые желтые листики. Все это будет завтра, а вот ребят тут уже не будет: Маши, Симы, Али, Кости, Влада. Никого из них. Не придется будить засоню-Машку, не поболтать с ней больше о пустяках. Странно, они почти никогда не говорили о серьезном, но именно Маши будет не хватать больше всего.
   — Орон вас зовет, — ведун отвернулся от озера, посмотрел на ребят. — Все готово. Просил поторопить.
   Лера подумала, что Талем говорит как-то непохоже на себя, слишком короткими фразами.
 
   Дверь Орон еще не открыл, постучаться же никто не решался. Стоя в углу рядом с лестницей, Аля наблюдала из укрытия, как подошли Влад с Костей — оба радостно-возбужденные. Скользнула в прихожую Сима; следом за ней протопал Тимс. Ратник мял в руках Симину куртку и убито молчал, по девочке же, как обычно, ничего нельзя было понять. Стоявшая рядом с Алей заплаканная Машка тут же выпорхнула из угла, схватила Симу за руку. Талем и Лера вошли, касаясь плечами друг друга. Следом шагнул Рик. Последними появились Алешка и Славка.
   Алька суетливо сцепила руки в замок, вжалась в стену. Славка нашел ее взглядом и торопливо отвернулся; Алешка же вовсе не смотрел по сторонам. Алю это ударило больнее, чем если бы тот глянул с ненавистью. Она жадно охватила взглядом отросшие спутанные волосы, поцарапанный висок, туго натянувшуюся кожу на скуле, темную линию губ. Алешка стоял вполоборота, и не видно было ямочки над ключицей, в которой все время увязали Алькины губы. Нет, не смотрит. Девочка вцепилась зубами в палец, чтобы не завыть тут же, в прихожей. Ее разрывало на две половины: броситься вымаливать у Алешки прощение или ударить еще сильнее: за то, что он от нее отказался, а у нее не получается; за то, что ей сейчас невыносимо больно, а его лицо спокойно.
   Алешка знал: Аля стоит справа — угадал по Славкиному взгляду. Но повернуться не мог, он до сих пор ощущал, как горит щека. Что же, правильно, пусть Аля уходит, а он остается. Ничего бы хорошего у них не вышло. Раз Аля могла подумать о нем — такое. Хорошо, что ее не будет рядом. Алешка бы не выдержал искушения попытаться все вернуть: даже сейчас Алька была ему необходима… Он представил, как девочка вскидывает голову и высокомерно прищуривается: что, прибежал? Даже после того, как получил по роже? Нет уж, пусть лучше уходит. Ведь просто повернуться к ней — невозможно.
   Бесшумно открылась дверь, вкатил дрид. Аля поразилась перемене, произошедшей с ним за этот час: казалось, что для Орона минута шла за месяц, так он постарел. Коляска прокатилась между торопливо расступившимися ребятами и остановилась перед Алей.
   — Отойди. За тобой дверь.
   Девочка могла поклясться, что еще минуту назад тупик под лестницей заканчивался глухой стеной, обшитой гладкими, плотно пригнанными досками. Но сейчас там была дверь; довольно неопрятная, обшарпанная, обитая сучковатыми плашками и заложенная грубым засовом.
   Аля торопливо убралась с дороги. Засов удобно лег в руку калеки — пазы располагались низко, как раз для сидящего человека. Брусок стукнул, скользнув до упора. Аля ждала, что Орон потянет дверь на себя, но дрид с усилием толкнул ее. Тусклый свет, падавший из прихожей, осветил порог, а дальше как отрезало — ни лучика не проникало внутрь.
   — Идите за мной, — дрид выкатился, тут же растворившись в темноте, как в баночке чернил.
   Аля переступила порог. Подошвы ощутили каменный пол; ноздри чуть дрогнули, узнав запах: подземные пещеры.
   — Закройте за собой, — раздался где-то впереди голос Орона.
   Альку толкнули в плечо, ойкнула Маша, прошептал что-то Тимс. Мягко стукнула дверь.
   Зашипели, вспыхивая, факелы. Один, другой, третий, еще и еще — огни разгорались, освещая каменные стены, съедая темноту в огромном каменном зале, высвечивая яркие руны.
   — Сердце Лабиринта! — восхищенно ахнул Талем. — Это ведь оно, правильно?
   — Да, — подтвердил Рик.
   Уродливые мраморные собаки все так же изнемогали под тяжестью каминной доски. Никто не удосужился убрать наваленный на ней хлам: подсвечники, листы пергамента, зонтик, шляпы — все так же громоздились неустойчивыми кучками. Вот только стеклянный шар с фиолетовой крысой внутри оказался теперь в птичьей клетке — Аля же точно помнила, что тот лежал на краю. Странно, память сохранила такую мелочь.
   А вот стол пропал, так же, как и лежанки. Вокруг бьющего из пола фонтана стояли невысокие креслица, ровно по числу гостей. Попавшие сюда впервые осматривались с интересом; Влад же громко сказал:
   — А я тогда под лежанку ножик уронил. Маленький такой, тупой, правда. Уронил, а достать забыл. Так и я и думал — сперли!
   Хозяин остановился у одной из китайских ширм:
   — Я запущу механизм. Принцип тот же, не люблю изобретать лишние сущности. К каждому из вас подлетит шар. Следуйте за ним, и он приведет вас к двери. За ней — ваш мир. Выйдете все в одной точке, на окраине города. И постарайтесь не мешкать. А еще лучше — бегите сразу, и как можно быстрее, — закончил он мрачно. — Одна минута, на большее не рассчитывайте. Сил у меня может не хватить.
   — Хватит, — успокоил Славка. — Мы с Лешкой остаемся.
   — Спятили, — выдохнул Влад.
   Хлопнула ресницами Маша. Лера же мягко заметила:
   — Ну почему сразу — спятили? Я тоже остаюсь.
   — Из-за Талема? — вырвалось у Альки прежде, чем она успела подумать.
   Лера чуть повела плечом: зачем тратить слова на очевидное.
   — Дайарена обещала вернуть ему любовь, — громко сказала Сима.
   — Ты говоришь так, словно это плохо, — заметила Лера.
   — Плохо. Он может полюбить другую, не тебя, — Сима договорила против своего обыкновения. Смотрела она не на Леру, на Талема.
   — Я остаюсь, — непреклонно произнесла Лера. — Господин Орон, на пятерых ваших сил хватит?
   — Хватит, — он довольно изогнул губы. — Благодарю вас. Ваша кровь в наших жилах отсрочит агонию мира.
   — Красиво говорит! — шепотом восхитился Влад. — А вы все-таки идиоты.
   — Тогда прощайтесь. У вас есть время, пока я буду открывать проход.
   Коляска с дридом скрылась за ширмой. Факелы зачадили, пачкая сажей каменные стены. Половина погасла, света остальных еле хватало, чтобы различать лица друг друга.
   — А записки? — первой заговорила Маша. — Вы родителям хоть записки…
   — Какие записки?! — у Славки дернулись губы. — Что мы там напишем: живы, но другом мире? Что?! Мы же никогда не вернемся.
   Машка даже отступила на полшага от той боли, которая прорвалась в Славкином голосе. Резко отвернулся Алешка, потупилась Лера. А Маша вдруг бросилась на шею Талему. Але показалась, что девочка плачет, но нет, глаза у той были сухие. Она просто прижималась, как котенок, и сбивчиво рассказывала про Леру: какая та замечательная.
   — Ну, хватит! — Лера оторвала Машу от Талема и сама обняла подругу.
   Все заговорили разом, сорвались с мест. Аля видела, как Тимс что-то торопливо говорил Симе, как Машка перелетела к Рику и обняла растерявшегося княжича, как Лера поцеловала Влада — и тот смутился, Аля даже моргнула от удивления. И так уж получилось, что Алешку задвинули за спины, а Славку вынесло прямо на девочку. Он глянул мельком, но Аля решительно шагнула вперед.
   — Подожди. Я… попрощаться хочу. Ну что ты так смотришь, я тебе что, враг?
   — Да нет. Знаешь, мне вообще сейчас по барабану, кто ты там.
   Аля прикусила губу, справляясь с кольнувшей обидой.
   — Когда ты остался у ловушки, мне так хотелось бежать назад, просить у тебя прощения.
   Все вокруг шумели, Славка ускользал взглядом, и слова не шли у Али с языка. Она махнула рукой: да и что тут скажешь. Зачем только остановила! Но Славка неожиданно зацепился взглядом за ее лицо, вгляделся — холодная отстраненность сошла:
   — Ну, прощай, что ли, — неловко выдавил он.
   — Вы только тут выживите, ладно, — попросила Аля.
   — Мы постараемся, — усмехнулся тот.
   Свет пропал неожиданно, словно резко выключили лампы. Факелы так потухнуть не могли, но все-таки погасли. «Не успела!» — тоской отозвалось в Альке. Даже словечка сказать Алешке не успела.
   Пять шаров вспыхнули перед ребятами, снова освещая зал. Пять дверей — высоких, окованных железом, возникло в стенах. Маша снова бросилась к Лере — ее шар дернулся следом, как привязчивый щенок. Но Талем ухватил девочку за плечи, развернул:
   — Торопитесь!
   Шары то загорались ярче, то чуть притухали. Маша сделала шаг в сторону дверей, и предназначенный ей тут же отскочил на полметра, снова вернулся, дернулся ко второй справа двери. У средней уже стоял Влад, слева от него приплясывал Костин шарик. Сима шла к последней двери, Але же осталась левая крайняя. Влад что-то негромко сказал Косте, и они одновременно потянули за ручки. Зажмурившись, шагнула в черный провал Маша, и створка бесшумно захлопнулась. Оглянулась в шаге от порога Сима.
   Алин шар летел, как по ниточке. Чем ближе к двери, тем яснее проступали кованые узоры. «Алеша, посмотри на меня! Ну пожалуйста!» — но между лопатками скользили взгляды Славки, Леры, Талема, Рика, Тимса — но не Алешкин. Девочка знала, была совершенно уверена, что тот не смотрит. От двери пахнуло запахом мокрого железа. Мельчайшая влажная пыль лежала на оковке. «Ну посмотри же!!» Заломило в висках, пересохли губы. «Пожалуйста, посмотри. Позови меня!»
   Холодная ручка удобно легла в руку. Светящийся шар закрутился, вытянул ложноножку и настырно полез в замочную скважину. На запястье дохнуло теплом. «Ну посмотри…» Дверь отошла без скрипа, легко, словно не была массивной, в ладонь толщиной. Темноту за ней слабо разбавлял наполовину протиснувшийся шар. В его свете блестел мокрый пятачок асфальта. По мелкой луже расплывались цветные разводы бензина. Запах города — машин, каменных домов, мокрых плащей, множества людей, троллейбусных проводов, — коснулся Али. Головная боль мгновенно схлынула. Дома… Аля улыбнулась, увидев Машку, обнимавшую фонарный столб. Железная дверная ручка нагрелась в ладони и скользила из пальцев, словно живая. Але показалось, что где-то рядом закряхтел дрид.
   Дверь не хотела закрываться, потяжелела и никак не поворачивалась на петлях. Аля с досадой толкнула кулаком, и та, наконец, плотно прилегла к косяку. Девочка нервно повела лопатками — взгляд Алешки уперся ей в спину. Повернулась, глядя на всех и ни на кого в отдельности, торопливо перебегая взглядом с одного лица на другое:
   — Я тут подумала: у Орона знания, у нас — сила. И мы не придумаем, что с этим делать?! И вообще, так интересно — чем все это кончится! Я ж там померла бы от любопытства!
   Аля сползла по стене, почти не ощущая спиной успевшую наполовину исчезнуть дверь. Запахи — уже только тени запахов! — большого города растворились в стоячем воздухе пещеры. Хотелось завыть от отчаяния, повернуться и выцарапать дверь из камня, срывая ногти и раздирая до крови пальцы. Но девочка вскинула голову и с вызовом уставилась на друзей.

Эпилог

   Лера пощипала себе щеки. Пользоваться местными, даже самыми дорогими румянами она не желала. Талем как-то перечислял входящие в них компоненты. Нет уж, лучше ходить бледной, как поганка. Но сегодня очень хочется быть красивой… Аля поправила ей в волосах белую кружевную ленту и вздохнула так, что отвергнутые румяна поднялись в воздух маленьким облачком.
   — Красивая ты, Лерка, спасу нет.
   — Как поганка, — уже вслух повторила девушка и откинулась на спинку стула.
   Небольшое зеркало не давало разглядеть себя целиком — от прически до расшитого жемчугом подола платья цвета чайной розы.
   В дверь постучали, недовольный голос Рика спросил:
   — К вам можно?
   — Можно-можно, — Алька стукнула щеколдой.
   Княжич вырос на пороге с букетом светло-розовых лилий:
   — Ну хоть эти пойдут?
   Лера встала, расправила платье и стала придирчиво изучать букет. Рик затаил дыхание. Алька закашлялась, пытаясь скрыть смех.
   — Пойдут.
   — Уф! — выдохнул княжич.
   — Как там жених? — с легкой насмешкой поинтересовалась Аля.
   — Давно готов.
   За открытым окном простучали копыта лошадей. Рик подошел, выглянул наружу, мгновенно стал серьезен. Лере даже показалось странным, как это она гоняла его все утро за букетом.
   — Выбрали вы время для свадьбы, — Рик проводил взглядом отряд внутренней стражи.
   Аля тоже подошла к окну: площадь перед «Старой подковой» пуста. Трактир сегодня закрыт, а гостей на свадьбу приглашено не так уж много. Конечно, потом Талему придется представить жену коллегам по Высшей школе, но это через два дня. Сегодня будут только свои.
   — Ну почему они так долго не возвращаются? — с тоской выдохнула Аля и повернулась к Рику.
   — Может, у барона в гостях застряли.
   — Если не успеют к обряду, то свадьба отменяется! — решительно тряхнула головой Лера.
   — Только не это! — с ужасом вырвалось у Рика. — Я больше букет искать не буду.
 
   Славка привстал на стременах. Толку с этого — все равно тропу видно лишь до поворота. Дракон их раздери, ну почему так долго? Неужели что-то случилось? Надо было ему тоже ехать, а не отсиживаться тут. Но в Сизелии так пристально всматриваются в чужаков, особенно сейчас, когда граница больше похожа на решето. А его слишком хорошо помнят из-за той стычки у Лазгара, рядом с умершей Башней. Да и без того счет к нему большой. Недаром дают сто монет за голову. «Как выросла моя цена!» — с не вовремя пробившимся юмором подумал Славка, вспомнив, как продавал их когда-то Дарл. Монеты платят, конечно, неофициально, но Волкам и тэмам вроде упомянутого Дарла на это начхать.
   М-да, на свадьбу они не успеют, это ясно. Эх, Лерка обидится.
   Он спрыгнул с седла, сбросил куртку. С утра было прохладно, лежала холодная роса, а теперь вон как разгулялось. Накинул повод на уступ — умный конь приучен ждать, не уйдет даже с такой символической привязи. Славка взобрался по осыпающемуся склону, глянул в сторону бароновых владений. Пусто на дороге.
 
   Лера мерила сердитыми шагами комнату. Аля присела на подоконник, прислонилась виском к раме. Приглушенная сегодняшними хлопотами тревога явилась снова и грозилась перерасти в панику. Ну почему мальчишек до сих пор нет? Хоть бы вестницу прислали. А если они не могут этого сделать? Если они уже… Нет, нельзя так думать, нельзя!
   — Вестница! — Рик рванулся, чуть не столкнув Алю с подоконника. Причем наружу. Пока они разбиралась, птица легко порхнула в комнату и села перед Лерой.
   — Снова, поди, поздравление, — девушка с досадой развязывала шнурок на крохотном свитке. — Ничего себе!
   — От ребят? — подскочила Аля.
   — От дайарены! Обалдеть можно: «Думаю, я имею касательство к вашей судьбе и могу поздравить вас с венчанием…»
   Аля почувствовала, как напрягся стоявший рядом Рик.
   — «Хотя не скрою — удивлена. Не думала, что мужчина, лишенный любви…» — Лера сбилась, закончила растерянно: — «Лишенный любви, но сохранивший честь, пойдет на это». Рик, что это значит?
   Княжич сжал губы, глаза его потемнели. Аля подумала, что последний раз видела у него такое лицо меньше года назад, когда Рик вызывал на поединок тэма Дмитра, а Отин запретил довести все до конца.
   — Что это такое, Рик? Ты же сказал…
   — Да! Да! Я соврал!
   Сегодня Алькины мысли скакали, как горные козы, никак не удавалось сосредоточиться на чем-то одном. Вспомнилось, как сияла Лера, слушая Рика. Княжич читал крохотный свиток: «Опыт мой доведен до конца. И, буде на то милость богов, у нас родится новая дайарена. Мне больше не нужна любовь ведуна, я возвращаю ее».
   — Что там было на самом деле? — безжизненно спросила Лера. Руки ее машинально общипывали лепестки лилий, с таким трудом найденных Риком.
   — «Мне больше не нужна любовь ведуна, но я исчерпала ее всю, до капли, и не могу выполнить обещание».
   — Наизусть помнишь, — губы Леры сложились в горькую усмешку. — Пойдем, — она решительно встала, стряхнув с колен лепестки.
   Аля, хоть ее никто и не звал, потащилась следом. Лера все ускоряла и ускоряла шаг, и в комнату, в которой переодевался к венчанию Талем, они уже влетели. Стукнула дверь.
   Ведун с тревогой глянул на них:
   — Что-то с ребятами?
   Лера резко мотнула головой, из сложной свадебной прически выскочил локон и упал на плечо:
   — Ты обманул меня.
   В глазах Талема плеснулся ужас:
   — Что ты говоришь? Рик, в чем дело? — ведун безошибочно угадал причину.
   — Я ведь специально ждал, когда ты будешь в отъезде, — вздохнул княжич. — А потом сказал, что сжег свиток с письмом дайарены. Я специально не стал говорить — мол, нечаянно сжег, ты все равно именно так и подумал. А письмо тебе цитировала Лера.
   — Подготовился, значит, — Талем поправил медальон, висевший поверх праздничного камзола. — Лера, но я не лгал тебе ни минуты. Я люблю тебя и хочу принести клятву верности. Я действительно люблю, — растерянно повторил ведун, глядя на поникшую невесту.
   В углу кто-то укоризненно рассмеялся. Аля удивилась, как это она смогла не заметить сидевшего в кресле ведуна Дамала. Талем не так давно сменил его на посту заведующего Высшей школы, но до сих пор относился к нему, как к учителю. Дамал был разряжен сверх обыкновенного, а если вспомнить, что и в будни ведун одевался очень ярко, то не заметить его казалось сложным.
   — Талем, Талем, — покачал головой Дамал. — Я считал тебя умнее. Любовь — не кусок плоти, который можно вынуть из человека, — ухоженная рука сверкнула перстнями, изобразив, что держит небольшой мячик. — Любовь — это сосуд и его содержимое. Если сосуда нет, то все вытечет и истает, нет содержимого — сосуд пуст и бесполезен. Дайарена вычерпала все, постаралась старая… — Дамал проглотил последнее слово. — Но вы смогли наполнить его заново. С чем вас и поздравляю.
   «Прическу придется делать еще раз», — подумала Аля, глядя, как Лера уткнулась в грудь ведуну. Но почему до сих пор нет Алешки? Они должны были уже вернуться!
   Аля вышла из комнаты и бездумно побрела по коридору, касаясь рукой стены. Если с ним что-нибудь случиться…. Она не заметила, как ее догнал Рик:
   — Все будет нормально, — постарался успокоить княжич.
   Но Аля сама видела, как он нервничает. Хотелось выкрикнуть: «Зачем, зачем ты согласился с этой поездкой?!» Но девушка прикусила язык: Рику еще хуже. Мало того, что нужно таиться от врагов, так и еще от собственного отца приходится скрывать слишком многое. Аля нашла взглядом на лице Рика старый шрам, идущий через бровь и скрывающийся под длинной смоляной челкой. Эта отметина появилась почти четыре года назад, когда они только вернулись из Озерного Края, проводив на Землю друзей. Отин узнал всю правду — Рик сам рассказал, не желая подставлять друзей под допросы. Впрочем, этим он их не уберег, и Аля до сих пор вспоминала с глухой яростью изматывающие встречи с тэмом Дмитром.
   Десять дней им не давали покоя, не выпускали из комнат и постоянно — Але казалось, что Дмитр вообще не спит, — задавали вопросы. А князь, впервые столкнувшись со взвешенной, рассчитанной и открытой непокорностью сына, избил наследника. Да так, что Талем потом три дня выхаживал Рика в трактире Петера. Шесть лет — привычно посчитала Аля. Еще столько князь будет прикрывать младшего сына старшим, пока Рому Отину не исполнится десять.
   А все-таки свинство со стороны Славки не взять ее с собой! Она уже не та девочка, которая скорее сама зарежется мечом, чем нанесет урон противнику. А уж с арбалетом управляется получше мальчишек! Но со Славкой трудно спорить. Он говорит: «Чем позже ты убьешь своего первого врага, тем лучше для тебя». На это у Али нет возражений.
 
   Славка еле сдерживался, чтобы самому не рвануть через границу. Опаздывают уже на полдня. Если к вечеру не появятся, он сам поедет в Сизелию. Аскар, конечно, будет орать, когда узнает. Но сил больше нет.
   Сначала он принял стук копыт за обман слуха — уже неоднократно бросался навстречу и понимал, что это просто шумит в ушах от напряжения. Но на этот раз звук нарастал, приближался. Славка подхватил поводья и замер: должно быть две лошади — две! — а скачет только одна.
   Ударил в бока неповинного жеребца, заставив того вылететь на дорогу. Это подло, желать беды Тимсу, но только бы с Алешкой все было хорошо! Всадник приближался, и Славка мешком обмяк в седле.
   Алешка поравнялся с ним, первым делом выхватил из седельной сумки фляжку, припал к горлышку.
   — Фу ты, леший, — выдохнул. — Три часа без остановки гнал. Тимса я оставил у барона. Он ранен, верхом не мог.
   — Сильно?
   — Да нет, просто крови много потерял. Ничего, там же теперь Лорк.
   Славка кивнул. Лорк, опальный приятель Талема, поплатился за слишком горячую поддержку наследника Кира. Вот и отсиживался теперь у Горного барона до более спокойных времен. Кажется, сидеть придется ему там еще очень долго.
   — Давай вестницу отправим, — заторопился Алешка.
   Славка с укором поднял брови. Нет, понятное дело, что Лешке очень хочется побыстрее успокоить друзей — и, главное, Альку. Но выпускать вестницу в такой близи от границы!
   Поехали медленно, у Алешкиной кобылы измученно вздымались и опадали бока.
   — Лерка обидится, — Славка прикинул, что раньше завтрашнего утра в Отин-граде они не появятся.
   — Угу, — промычал Алешка. Его явно занимали другие мысли.
   Славка привычно не набрасывался с вопросами: сам все расскажет. Алешка всегда держит паузу, обдумывая результаты вылазок. Зато уж если что скажет, так в этом можно быть уверенным.
   Теперь, когда волнение за друга схлынуло, уместно подумать и об остальном. Например, как лучше организовать следующую встречу с Ороном. Дракон его задери, приспичило же дриду обосноваться именно в Сизелии. А надо обязательно: недавно Алька нечаянно вскипятила воду в кувшине. Результат напугал и ее саму, и ведуна Дамала. А Талема чуть не разорвало от любопытства и восторга. Упрямая она, Алька. В кои веки это ее свойство ее натуры оказалось к месту.
   Алешка снова вытащил флягу, поболтал в ней остатками воды:
   — Весна в этом году ранняя. Быстро дороги просохли, да?
   Славка понял, но все-таки спросил:
   — Война начнется скоро?
   — Раньше, чем мы думали, — друг в два глотка допил воду, и Славка потянулся за своей фляжкой:
   — Во время войны трудно оставаться равнодушным.
   Алешка глянул на него с тоской:
   — Слушай, ну что же получается, так и будет: ненавистью, горем, жадностью, злобой?
   Славка вспомнил, что там, в Отин-граде, сегодня венчаются Талем и Лера. Представил, как вылетит навстречу Алешке Аля. Как долго мучил художника Тимс, заставляя написать портрет девушки, которую мастер ни разу в жизни не видел. Пожал плечами:
   — Знаешь что, нечего тебе больше в Сизелию соваться.
   Алешка дипломатично промолчал. И только когда выехали на ведущую к Керми дорогу, сказал:
   — Тимс говорит, что в этом году при поступлении в Княжеский корпус не будут устраивать поединков до смерти.
   Славка улыбнулся:
   — Молодец Аскар! Скажи, а? — он подобрал поводья покороче: — Слушай, давай сменим твою клячу в ближайшей деревне и постараемся успеть домой хотя бы к вечеру? Ждут же!
 
   Март 2004 — декабрь 2005