- Договорились... - повел подбородком Лавренцов, ослабляя тугой узел галстука...
Минуя оживленные перекрестки, где по обыкновению дежурили дорожные привратники, Аркадий доехал до дома кривыми закоулками. Поднявшись в "обитель папы Карло", он вновь плюхнулся на любимый диван. Прошедшая встреча вселяла некую надежду, но вместе с тем и озадачивала. "Странный специалист от медицины... Но знает ведь дело, раз сумел развернуться и действует с невиданным размахом. Интересно, о чем же он хотел предупредить, перед тем важным звонком? Было желание переспросить, совсем из головы вылетело. Ну да хрен с ним... Как и за какое место вытаскивать меня из дерьма - его головная боль..."
Переместившись на кухню, Лавренцов опасливо покосился на непочатую бутылку импортного вермута и, трусливо отвернув взгляд, уселся напротив компьютера. "Надобно повременить с продолжением запоя... - уговаривал он сам себя, запуская машину, - и денег маловато, и Фролов теперь может позвонить в любую минуту".
Пока винт стрекотал, пережевывая данные реестра, обитатель однокомнатных хором поставил на слабый огонь турку с кофе, затем включил модем и полез в лабиринты Интернета...
Иногда, ему присылали письма старые друзья. Однажды, сразу после разъезда с женой, он сгоряча и перепоя подписался на рассылку анкет одиноких, страждущих общения, женщин. С завидным постоянством стали приходить странички с портретами девиц, желающих обзавестись мужьями, любовниками и друзьями по переписке... Удаляя в сердцах очередное послание с обширной галереей фотографий, Аркадий злился на самого себя: "Господи, мало тебе было одной дуры! Опять захотелось прицениться - идиот. Ну, кому ты сейчас нужен!? Кто польститься на такого неудачника!?"
Посматривая на открывающуюся страничку почтового сервера, он, все-таки не выдержав, дотянулся до смущавшей бутылки и, отвинтив пробку, надолго приложился к горлышку.
"Семену собирался позвонить! Чуть не забыл... - обрадовался Лавренцов, промокая губы платком и снимая трубку с аппарата, но, услышав в ней противное шипение, вспомнил, что линия занята подключением к вебу, черт... Надо выходить, все равно ничего интересного..." Но в этот момент взгляд наткнулся на свежее письмо, пришедшее, судя по дате и времени, минут тридцать назад. Незнакомый логин и адрес вызвали слабое любопытство. Открыв послание, Аркадий с медленно ползущими вверх бровями прочитал несколько строк:
"Привет-привет!
Извини, не смогла ответить своевременно - работа, быт, проблемы...
Ты совсем мало написал о себе. Чем занимаешься, где живешь?
Ну что тебе рассказать о себе?.. В свободное время читаю, люблю слушать музыку, путешествовать, ездить на машине, пить хорошее красное вино, играть в бильярд, ужинать в ресторанах. Раньше могла часами играть в игрушки, но сейчас мой компьютер крайне устарел и современные геймы не тянет.
Из всего вышеперечисленного, пожалуй, более всего привлекают книги. Читаю всякое разное, на вскидку. Сейчас у меня на полке (в работе, что называется) несколько самых разных книжонок. Например: "Словарь христианского искусства", некто Дж. Барт, У. Эко, Генрих Манн, и кое-что еще...
Выполняю твою просьбу и высылаю более качественную фотографию, нежели была дана в анкете.
Пиши что-нибудь о себе.
Александра".
- Охренеть... - растерянно пробормотал ничего не помнящий ловелас и услышал ещё более неприятный шипящий звук, на сей раз - сбежавшего кофе. Тьфу... допился, мать твою... Когда же я успел ей написать и кто она вообще такая?
Он сноровисто подсек с плиты турку и выплеснул переваренный напиток в раковину. Затем открыл страничку с отправленными письмами, но она не так давно была вычищена и хранила только пару последних посланий друзьям.
Лавренцов недоуменно пожал плечами:
- Нет, пить все-таки надо меньше! Ну, хоть посмотрим на фотографию...
С экрана, спокойным взглядом, смотрела весьма интересная девушка в цветастой жилетке, одетой поверх белой, шелковой блузки. Из-под остроконечного воротничка выглядывал черный платок, схваченный узелком на груди. Правый локоть молодой женщины покоился на столе, возле вазы с красными розами. Спокойный взгляд красивых глаз, приятные черты лица, роскошные волосы...
- Занятно... - пробурчал компьютерный пользователь в годах и почесал затылок, - ну, что Аркаша можете сказать по поводу снимка? Баба, бесспорно, хороша. Фон перед сканированием аккуратно отрезан ножницами, это видно невооруженным взглядом, наверное, рядом находилась шумная компания или фотографировали в ущербной квартирке - стыдно посылать незнакомым людям. Взгляд как у мартовской домашней кошки - обворожительный и с затаенной похотью. И когда я умудрился выйти с ней на связь?..
Но пытаться что-либо вспомнить было без толку. Иной раз, сидя перед монитором, он уговаривал целую бутыль и, очнувшись утром на диване, обнаруживал не выключенный компьютер все ещё висящий в паутине мировой сети.
- Ладно, раз уж так распорядилась судьба, сочиним ответ. Тем более, деваха, кажется, симпатичная. Да и делать-то все равно нечего... расслабленно зевнул мужчина и накидал незнакомой девице несколько, ни к чему не обязывающих строк.
Проставив на плиту следующую порцию кофе, он аккуратно выследил ответственный момент его готовности...
"Коль Фролов собрался отстегивать с меня проценты от прибыли, почему бы ему, не взяться за дело поэнергичнее? - затягиваясь дешевой сигаретой на балкончике, мысленно возвращался к прошедшему рандеву с врачом Лавренцов, мы же только в конце недели созваниваемся и пытаемся определить график встреч. Невразумительно... Но известный психолог видимо знает, как и с чего начинать работу с пациентами. Не первый год занимается исправлением недостатков человеческих характеров, привычек и наклонностей".
Сделав для себя столь утешительный вывод, подполковник затушил окурок и стал оценивать проходящих внизу - вдоль узкой улочки женщин:
- Сутулая, почти горбатенькая... Жизнь, похоже, как и меня придавила. А эта идет на каблуках, не распрямляя колен, словно в ортопедической обуви. Представляет небось, что вышагивает по подиуму, наивная... О! Вот славный экземпляр! Молодая, стройная... Ой, что это у неё на плоской груди? Комсомольский значок, что ли? Нет, - огромная дешевая брошь. Ну-ну, понятно - для увеличения визуального объема или чтобы отвлечь внимание наблюдателя от катастрофического изъяна. Лучше бы подумала о силиконе, чем таскать бесполезный силумин...
Погожий день радовал глаз безоблачным, голубым небом. Даже слабый влажноватый ветерок не мешал наслаждаться редкой солнечной погодой. Устав выискивать недостатки у ничего не подозревавших дам, Лавренцов вернулся на кухню.
- До чего ж оперативная тетя! - удивился он, и обнаружив уже пришедший, обширный ответ от незнакомки. Усевшись на табурет, чекист раскрыл файл с письмом и принялся читать...
"Привет-привет!
Почему до сих пор одна? Да так уж сложилось. Девушка я, видимо, непростая... Причина, скорее всего в далекой юности - когда ровесницы бродили по дискотекам и выходили замуж, мы все больше об учебе думали. Как-то не встретился человек, с которым мне хотелось бы разделить судьбу. Те, кто просто заполняют пустоту, занимая не свое место - не устраивают. Чем лишь бы как-нибудь - лучше уж никак! Сколько я себя не уговариваю. Да и возраст уже не девичий, скоро двадцать девять...
В прошлом происходило многое, и на сегодняшний день сложились некоторые, относительно устоявшиеся взгляды, приобретенные с опытом и отшлифованные временем. А существующий на сегодняшний день в моей жизни вариант с мужчиной абсолютно не устраивает. Может быть потом, при случае и желании я о нем поведаю, но от оного субъекта мне не хочется рожать детей, это, возможно, случилось бы только от полной безысходности... Все нужно в жизни делать вовремя, особенно в отношениях между мужчиной и женщиной, а мой знакомый, назовем его так, вел себя не очень достойно...
Я, вероятно, покажусь тебе довольно жесткой и прагматичной, но это не совсем так.
Что-то я совсем расстроилась, сочиняя это письмо. Если не возражаешь, я, пожалуй, отправлюсь спать. Завтра буду с нетерпением ждать твоих писем.
Пока-пока".
- Действительно, непростая девушка... - пробормотал Аркадий и, состроив жуткую гримасу, передразнил тонким голоском: - "Я, возможно, покажусь тебе очень жесткой и прагматичной, но это не совсем так!" Гольный практицизм - аж глаза слепит! Все рассчитано, как у математика, или астронома...
Но, вместе с тем, достаточно простой, и откровенный стиль письма слегка успокоил и отогнал неуверенность, связанную с невозможностью восстановить в памяти ответственный момент зарождения переписки.
- Какая, в конце концов, разница, когда я и в каком состоянии написал. Судя по всему, мое первое послание не содержало пошлости и невежества. Ну и - слава Богу! Все что ни делается - к лучшему... - закончил он рассуждения любимой поговоркой.
Пробежав ещё раз строчки сообщения, неудачник поплелся в комнату к родному дивану. Несколько часов он провалялся, глядя в темный потолок и думая то о неожиданно завязавшемся знакомстве с непонятно откуда всплывшей барышней, то о докторе Фролове, то о неудавшейся карьере предпринимателя. Вспомнилась служба в бригаде морской пехоты, океанские походы на десантных кораблях, работа в военной контрразведке...
Многих друзей он растерял за свою жизнь. И, вроде бы ни с кем не ссорился - так, разбросала судьба кого куда. Поди сейчас, отыщи хоть одного! Из координат местонахождения некоторых, он знал только названия городов, где те дослуживали или оседали после выхода в отставку. Конечно, если поднапрячься, приложить усилия, используя связи и каналы, коих в арсенале бывшего фээсбэшника оставалось множество, кто-то и нашелся бы. Но, для обстоятельного поиска требовалось не только желание, но и столь же настойчивые, кропотливые действия. Чего-то в характере или намерениях Аркадия явно не хватало...
Вплоть до поздней ночи он неоднократно пытался дозвониться Семену, но трубку в квартире на Четырнадцатой Линии никто не поднимал. "Работать, что ли устроился? - недоумевал житель каморки, - а жену - Катьку, где вечерами черти носят?"
С Донцовым он познакомился и быстро сдружился, едва обосновавшись в местном отделе по борьбе с терроризмом. Серьезный и вдумчивый офицер, помогавший на первых порах разобраться в особенностях новой работы, сразу приглянулся открытостью, мягкой обходительностью, какой-то особой, внутренней интеллигентностью... Да и высокий профессионализм Семена бесспорно заслуживал уважения многих, работавших с ним бок о бок коллег. Вскоре нашлись общие интересы и у жен. Через полгода две семьи уже не мыслили справлять юбилеи и отмечать многочисленные праздники порознь друг от друга...
Время от времени, Лавренцов все же продолжал наведываться на кухню, пока начатая бутылка не оказалась на косой полке, в одном ряду с пустыми...
Глава III
Призрак Лейбница
Похмельный синдром становился привычным и неотъемлемым состоянием каждого утра.
- Ну что, Аркаша, спиваемся помаленьку? - вопрошал, продрав глаза, Лавренцов, - ничего-ничего, раз Фролов за меня взялся, все должно непременно исправиться и наладиться. Как-то не вериться, что на роду у меня написано закончить век в мутной среде алкашей, бомжей и прочих славных люмпенов. Семке вчера так и не дозвонился...
Стоя под прохладной струей душа, он снова вспомнил о письмах Александры, а, сварив утренний кофе и отломив ломоть черствого батона, запустил компьютер и заворожено уставился на фотографию незнакомки. Эта женщина понемногу начинала притягивать воображение. Ясность мысли, свободная и смелая манера вести диалог, интригующие намеки о прошлом и настоящем...
"Надо выпить и ответить молодой, меркантильной дамочке, - решил бедолага, - ведь чем-то переписка с ней, в конце концов, привлекает! Нет, точнее - развлекает..."
Аркадий всегда причислял себя к максималистам или, по крайней мере, желал таковым выглядеть. Свято уверовав в чудодейственные свойства простых человеческих чувств и не приходящую ценность духовной нравственности, он никогда не проводил параллелей между велением сердца, или как говаривал "компасом" души и материальными благами. "Если посчастливится познать любовь, уважение, привязанность, в лучшем смысле этого слова, - считал Лавренцов, - всего остального непременно можно достичь, добиться, приобрести... Но никак не наоборот!"
Да, в его жизни данный принцип не сработал, дал трещину где-то на полпути к финалу. В чем-то он винил себя, за то что, с головой уйдя в новое дело, словно ширмой отгородился от семейных проблем. В чем-то справедливо упрекал Валентину, не сумевшую терпеливо переждать его кризис - вынужденный переход от стабильно оплачиваемой работы к новому амплуа человека, живущего собственной расторопностью...
Но, не будучи большим знатоком женской психологии, Аркадий мог легко согласиться и с тем, о чем писала Александра. Она, так же как и он, безраздельно верила в судьбу и ничего из ряда вон выходящего в ожидании счастливой встречи с богатеньким "принцем" не было. Лишь слегка настораживала та агрессия и расчет, с которыми, не по годам опытная и рассудительная девушка нагружала его сознание в каждом письме. В своем третьем послании умудренный жизненными нюансами мужчина хотел предостеречь отважную соискательницу счастья во всемирной сети. Она рисковала привлечь к себе внимание в первую очередь тех мужчин, что западают на квартиры в центре Питера, на автомобили и неплохие заработки кандидаток. Однако написать очередное письмо он так и не успел...
До того, как присесть к компьютерной половине кухонного стола, и накропать опус настырной и знающей "подрывное" дело "революционерке", хозяин "каморки папы Карло" привычно опрокинул полбокальчика вермута и снова набрал номер друга. Через минуту, наконец, кто-то поднял трубку...
- Алло! Алло, Семен? - прокричал несколько раз Лавренцов, прежде чем услышал тихий, едва различимый голос его жены: - Катя привет, Аркадий беспокоит. Куда вы запропастились? Звоню уже два дня без передыху...
- Аркаша, это ты? - сдавленно прошептала женщина.
- Я... Ты чего такая? Болеешь, что ли?
- Аркашенька... Сеня... - Екатерина всхлипнула.
- Что Сеня!? Катюша, что у вас стряслось?
- Семен умер ночью в больнице...
- Как умер!?
Но из трубки доносился только женский плач. Офицер ФСБ побледнел и с минуту сидел, не воспринимая происходящего и не веря в услышанное. Наконец очнувшись, он вскочил с дивана и бросился одеваться...
Через полчаса сумасшедшей гонки по Петербургским проспектам, Опель выехал на Четырнадцатую Линию и, лихо завернув в один из дворов-"колодцев", тормознул у подъезда с ободранной дверью. Стремительно забежав по лестнице на третий этаж, Аркадий нажал на кнопку звонка...
- Его избили позавчера поздно вечером какие-то молодчики... - сквозь слезы объясняла открывшая дверь жена друга, - совсем недалеко от дома...
Подполковник с серым лицом прошел вслед за ней на кухню и присел на старый табурет. Два месяца назад они втроем скромно отмечали здесь юбилей тридцатипятилетие Екатерины. Смеялись, шутили, радовались встрече...
- Но за что? Почему? - не своим голосом вопрошал Лавренцов, ещё не понимая бесполезность своих вопросов.
- Разве теперь выяснишь? - отвечала убитая горем женщина.
- Кто-нибудь из наших помог? На врачей выходили?
- У него травмы внутренних органов несовместимые с жизнью... Лицо обезображено до неузнаваемости... Что было толку!?
Друг семьи, сидя напротив осунувшейся и внезапно сдавшей Кати, положил ладонь на её руку и слегка сжал. Отвернувшись к окну, он молчал. Вряд ли какие-то слова могли сейчас утешить её, отвлечь... Жили они с Семеном всегда дружно и даже Валька - его жена, частенько ставила в пример образцовую, с её точки зрения, супружескую пару. Пожалуй, в этом он не мог с ней не согласиться...
- Следствие работает? - наконец выдавил Аркадий, когда вдова слегка успокоилась.
- В больницу вчера приходил какой-то тип, расспрашивал меня. Милиция появилась на месте преступления только спустя полчаса, есть ли теперь какой-то смысл?..
- Мне, наверное, стоит позвонить Вале - пусть подойдет...
- Нет-нет, ненужно. Скоро должны подъехать родственники.
- Катюша, я могу занять у кого-нибудь денег...
- Ну что ты, Аркаша - не беспокойся. Кое-что у нас с Семеном оставалось, из Управления ФСБ обещали помочь - на похороны и на первое время хватит. А потом - я же работаю...
Бывший контрразведчик посматривал на бледное лицо Екатерины. Еще сравнительно молодая и весьма привлекательная женщина, уронив голову на грудь, смотрела куда-то в одну точку опустошенным, безразличным взглядом. Слегка погладив её бледные, тонкие пальцы, он встал и, прощаясь, тихо спросил:
- Когда похороны?
- Послезавтра. Придешь?
- Разумеется... Ты звони, если помощь какая нужна - я ведь все равно без дела... Целый день в одиночестве...
- У вас с Валентиной не наладилось? - скорее для приличия или, вспомнив о его семейных проблемах, спросила Катя.
Покачав головой, Лавренцов почувствовал легкий озноб и, подняв воротник, вышел за дверь...
Домой он ехал медленно, в правом ряду. Едва ворочавшиеся в голове мысли уносили в прошлое - туда, где они впервые познакомились с Донцовым, дослужились до нынешних званий, где стали настоящими друзьями, делили поровну невзгоды и редкие счастливые мгновения. Происходящее на дороге до сознания почти не доходило, и на одном из перекрестков чекист едва не угодил в аварию. Спасала неплохая реакция...
Ставить автомобили в гараж и возвращаться две остановки на метро не хотелось. Перед тем, как подняться в каморку, ссутулившись, он зашел в ближайший магазин и на последние деньги купил две бутылки мартини...
Об Александре Аркадий вспомнил уже заполночь. Мысли об ушедшем Семене не оставляли, и он раз за разом прикладывался к горлышку бутылки. Порядком набравшись и дойдя до кухни, опираясь о стенки узкого коридора, подполковник включил компьютер и обнаружил третье письмо, пришедшее от ушлой "охотницы"...
"Что же ты так долго безмолвствуешь Аркадий? Заставляешь девушку метаться по квартире, думать всякое, измышлять... Сердишься? Ладно, не дуйся. Давай дружить. Я действительно что-то не на шутку разошлась со своими теориями. Не обращай внимания, ведь речь идет не о расчетливости, как таковой, а о нормальной жизни в приемлемых, цивилизованных, человеческих условиях. На самом деле, у меня всего лишь слегка затянувшаяся депрессия.
Будем считать, что я не совсем серьезно все это писала. Так, глумилась... Безотносительные философские изыски, не имеющие практического подтверждения в реальной жизни. Кажется, у меня зарождается опасение, что такого рода изложения, могут укрепить в твоем сознании образ страшного монстра, запрограммированной машины, рассчитывающей каждый шаг и действие. Это не так, честно-честно!
Какие новости? Как, кстати, ты обычно проводишь выходные? Наверное, нам все-таки надо в реале подружиться. Телефон моей мобилы - 770028, звони в любое время. Договоримся о встрече..."
- Софья Перовская... Как все скверно... - проворчал Лавренцов заплетающимся языком и зажег сигарету, - так выпьем же за Лобачевского и Лейбница!
Надолго припав к бутылке, он допил остатки спиртного и, крякнув, с размаху запустил пустой емкостью в стену над газовой плитой. С ухмылкой глядя на разлетевшиеся по кухне осколки стекла, зло пробормотал:
- Это салют в память о друге и в честь гениев математики... Да пошла ты! Куда подальше...
Отвечать Лавренцов не стал. Забыв выйти из сети и выключить компьютер, он рухнул на диван и забылся мертвецким сном...
* * *
Утром отставной фээсбэшник проглотил две таблетки цитрамона и тут же запил их бокалом вермута. Снова упав на диван, он продолжал жаловаться самому себе на жизнь, ожидая пятничной встречи со спасителем - Фроловым:
- Одиночество... я остался в полном одиночестве... Вокруг меня абсолютный и холодный вакуум. Ни одной близкой души. Семен Донцов последний дорогой мне человек, покинул навеки. Ушел, не попрощавшись...
Механизм и последовательность тупого восприятия очередного удара судьбы, отшлифовались у Лавренцова за последний год настолько, что другие идеи, связанные с освоением каких-то продвинутых психологических защитных реакций, увязали где-то на уровне подсознания. О всевозможных тренингах и решительных действиях больная голова не помышляла и вовсе...
Неплохо было бы позвонить агенту по недвижимости - Ефиму Плотникову, из последних сил в одиночку удерживающему на поверхности болота его контору. Тот, по вполне объяснимым причинам уже неделю молчал, а желание самому лезть с расспросами и выслушивать монотонные ответы о плачевном состоянии агентства так и не родилось...
- Сергеич, здравствуй. Аркадий беспокоит... - пересилив себя, набрал он все же чуть позже номер их общего с Семеном приятеля - продолжавшего работать начальником одного из отделов Управления ФСБ, - ты уже в курсе?..
- Добрый день, Аркаша. Да, сообщили вчера, печальную новость...
- Не стало Семена... - протянул подполковник и поинтересовался: ситуацию по нашим каналам не прощупывал?
- Пытался... Звонил намедни одному знакомцу - оперативнику. Глухо, как в бронепоезде...
- Вот ведь времена... Убивают прямо на улице и будто так и надо! - в сердцах возмутился Лавренцов.
- Да уж... Тяжко терять лучших друзей ... - поддержал коллега и, помолчав, поинтересовался: - ты сам-то, как поживаешь?
- А! Не спрашивай... Похороны вроде бы завтра, Екатерина сказала. Приедешь, надеюсь?
- Само собой.
- Ну, тогда до встречи...
Продолжая держать в руке пищавшую короткими гудками трубку, чекист откинул голову на спинку дивана и, прикрыв глаза, восстановил в памяти лицо Донцова и происшествие, с которого началась их многолетняя дружба...
В первый же год работы в отделе по борьбе с терроризмом, Семена с Аркадием срочно командировали на Северный Кавказ, где во всю разгоралось кровопролитие первой чеченской кампании. В окрестностях одного из предгорных селений питерская бригада федеральных войск наткнулось на странные мины, обезвреживать которые молодым армейским саперам командование доверить не решилось. Единственным специалистом в небольшом коллективе, знавшим последние, западные разработки в этой области был майор Лавренцов. Опытного подполковника Донцова направили в горячую точку в качестве старшего группы.
Прибыв на место, бывший диверсант быстро разобрался с опасным сюрпризом - это был сыроватый американский аналог сложной и коварной русской системы "Охота". К каждому основному блоку, оснащенному сейсмическим датчиком, крепилось до восьми выпрыгивающих боевых головок мин, и злокозненные штучки должны были срабатывать продолжительное время, раз за разом унося жизни солдат и мирных жителей...
- Сколько ещё провозишься? - с тревогой в голосе спросил по рации Семен, у копавшегося неподалеку от тропы Аркадия.
- Минут сорок...
- Разведка сообщила о большой группе боевиков в пяти километрах. Двигаются в нашу сторону...
- Успею...
Оставив оружие, бронежилет и прочую амуницию у БМП, Лавренцов лежал возле очередного блока и, осторожно выводя его из рабочего состояния, еле слышно шептал пересохшими губами:
- Слава Богу, что чеченцам более доступны импортные прибамбасы, чем российские!.. Заокеанские "умники" комплектуют блоки малочувствительными датчиками. К нашей "Охоте" четрта-с-два подберешься... К тому же и разминировать её возьмется только умалишенный, потому, как она оснащается системой самоликвидации. Русскую хреновину можно обезвредить лишь как следует проутюжив сомнительное место танками - им осколки противопехотных мин по барабану. И даже после этого я не дал бы гарантии, что через недельку-другую кому-то не оторвет ноги по самые...
Он все-таки успел завершить опасную миссию, но с другого направления и чуть раньше предполагаемого времени подошло ещё около сотни вооруженных до зубов бандитов. Два офицера ФСБ с горсткой прикрытия из спецназа оказались в смертельном кольце. Заняв круговую оборону в лощинке на окраине села, они держались около двух часов, пока не стали заканчиваться боеприпасы. Тогда у Аркадия отчетливо промелькнула мысль о неотвратимости летального исхода короткого вояжа на Кавказ.
Впрочем, так бы оно и случилось, если бы не находчивость уже не раз бывавшего в переделках сослуживца. Старший группы, взяв с собой двоих бойцов, едва не ползком добрался до центральной улочки аула и, приставив дуло "Стечкина" к голове какого-то селянина, выяснил, где проживают местные старейшины. Через тридцать минут дело было сделано. Посланный к бандитам пожилой чеченец остановил наступление боевиков, объяснив, что старейшины взяты русскими офицерами в заложники. Еще через четверть часа из беспрепятственно покинувших опасную зону двух БМП старики были отпущены, а небольшой отряд уцелевших окруженцев продолжил путь и удачно вернулся в расположение основных сил...
Только к трем часам дня Аркадий проголодавшись, спустился в ближайший магазин и, купив десяток яиц, приготовил дома некое подобие яичницы. За трапезой он с равнодушием вспомнил о переписке с молодой женщиной и нехотя включил компьютер. Неторопливо выскоблив сковородку хлебной коркой, отставной фээсбэшник закинул её в рот и, запив нехитрый обед за неимением компота - вермутом, ещё раз пробежал взглядом несколько строк последнего послания Александры...
Минуя оживленные перекрестки, где по обыкновению дежурили дорожные привратники, Аркадий доехал до дома кривыми закоулками. Поднявшись в "обитель папы Карло", он вновь плюхнулся на любимый диван. Прошедшая встреча вселяла некую надежду, но вместе с тем и озадачивала. "Странный специалист от медицины... Но знает ведь дело, раз сумел развернуться и действует с невиданным размахом. Интересно, о чем же он хотел предупредить, перед тем важным звонком? Было желание переспросить, совсем из головы вылетело. Ну да хрен с ним... Как и за какое место вытаскивать меня из дерьма - его головная боль..."
Переместившись на кухню, Лавренцов опасливо покосился на непочатую бутылку импортного вермута и, трусливо отвернув взгляд, уселся напротив компьютера. "Надобно повременить с продолжением запоя... - уговаривал он сам себя, запуская машину, - и денег маловато, и Фролов теперь может позвонить в любую минуту".
Пока винт стрекотал, пережевывая данные реестра, обитатель однокомнатных хором поставил на слабый огонь турку с кофе, затем включил модем и полез в лабиринты Интернета...
Иногда, ему присылали письма старые друзья. Однажды, сразу после разъезда с женой, он сгоряча и перепоя подписался на рассылку анкет одиноких, страждущих общения, женщин. С завидным постоянством стали приходить странички с портретами девиц, желающих обзавестись мужьями, любовниками и друзьями по переписке... Удаляя в сердцах очередное послание с обширной галереей фотографий, Аркадий злился на самого себя: "Господи, мало тебе было одной дуры! Опять захотелось прицениться - идиот. Ну, кому ты сейчас нужен!? Кто польститься на такого неудачника!?"
Посматривая на открывающуюся страничку почтового сервера, он, все-таки не выдержав, дотянулся до смущавшей бутылки и, отвинтив пробку, надолго приложился к горлышку.
"Семену собирался позвонить! Чуть не забыл... - обрадовался Лавренцов, промокая губы платком и снимая трубку с аппарата, но, услышав в ней противное шипение, вспомнил, что линия занята подключением к вебу, черт... Надо выходить, все равно ничего интересного..." Но в этот момент взгляд наткнулся на свежее письмо, пришедшее, судя по дате и времени, минут тридцать назад. Незнакомый логин и адрес вызвали слабое любопытство. Открыв послание, Аркадий с медленно ползущими вверх бровями прочитал несколько строк:
"Привет-привет!
Извини, не смогла ответить своевременно - работа, быт, проблемы...
Ты совсем мало написал о себе. Чем занимаешься, где живешь?
Ну что тебе рассказать о себе?.. В свободное время читаю, люблю слушать музыку, путешествовать, ездить на машине, пить хорошее красное вино, играть в бильярд, ужинать в ресторанах. Раньше могла часами играть в игрушки, но сейчас мой компьютер крайне устарел и современные геймы не тянет.
Из всего вышеперечисленного, пожалуй, более всего привлекают книги. Читаю всякое разное, на вскидку. Сейчас у меня на полке (в работе, что называется) несколько самых разных книжонок. Например: "Словарь христианского искусства", некто Дж. Барт, У. Эко, Генрих Манн, и кое-что еще...
Выполняю твою просьбу и высылаю более качественную фотографию, нежели была дана в анкете.
Пиши что-нибудь о себе.
Александра".
- Охренеть... - растерянно пробормотал ничего не помнящий ловелас и услышал ещё более неприятный шипящий звук, на сей раз - сбежавшего кофе. Тьфу... допился, мать твою... Когда же я успел ей написать и кто она вообще такая?
Он сноровисто подсек с плиты турку и выплеснул переваренный напиток в раковину. Затем открыл страничку с отправленными письмами, но она не так давно была вычищена и хранила только пару последних посланий друзьям.
Лавренцов недоуменно пожал плечами:
- Нет, пить все-таки надо меньше! Ну, хоть посмотрим на фотографию...
С экрана, спокойным взглядом, смотрела весьма интересная девушка в цветастой жилетке, одетой поверх белой, шелковой блузки. Из-под остроконечного воротничка выглядывал черный платок, схваченный узелком на груди. Правый локоть молодой женщины покоился на столе, возле вазы с красными розами. Спокойный взгляд красивых глаз, приятные черты лица, роскошные волосы...
- Занятно... - пробурчал компьютерный пользователь в годах и почесал затылок, - ну, что Аркаша можете сказать по поводу снимка? Баба, бесспорно, хороша. Фон перед сканированием аккуратно отрезан ножницами, это видно невооруженным взглядом, наверное, рядом находилась шумная компания или фотографировали в ущербной квартирке - стыдно посылать незнакомым людям. Взгляд как у мартовской домашней кошки - обворожительный и с затаенной похотью. И когда я умудрился выйти с ней на связь?..
Но пытаться что-либо вспомнить было без толку. Иной раз, сидя перед монитором, он уговаривал целую бутыль и, очнувшись утром на диване, обнаруживал не выключенный компьютер все ещё висящий в паутине мировой сети.
- Ладно, раз уж так распорядилась судьба, сочиним ответ. Тем более, деваха, кажется, симпатичная. Да и делать-то все равно нечего... расслабленно зевнул мужчина и накидал незнакомой девице несколько, ни к чему не обязывающих строк.
Проставив на плиту следующую порцию кофе, он аккуратно выследил ответственный момент его готовности...
"Коль Фролов собрался отстегивать с меня проценты от прибыли, почему бы ему, не взяться за дело поэнергичнее? - затягиваясь дешевой сигаретой на балкончике, мысленно возвращался к прошедшему рандеву с врачом Лавренцов, мы же только в конце недели созваниваемся и пытаемся определить график встреч. Невразумительно... Но известный психолог видимо знает, как и с чего начинать работу с пациентами. Не первый год занимается исправлением недостатков человеческих характеров, привычек и наклонностей".
Сделав для себя столь утешительный вывод, подполковник затушил окурок и стал оценивать проходящих внизу - вдоль узкой улочки женщин:
- Сутулая, почти горбатенькая... Жизнь, похоже, как и меня придавила. А эта идет на каблуках, не распрямляя колен, словно в ортопедической обуви. Представляет небось, что вышагивает по подиуму, наивная... О! Вот славный экземпляр! Молодая, стройная... Ой, что это у неё на плоской груди? Комсомольский значок, что ли? Нет, - огромная дешевая брошь. Ну-ну, понятно - для увеличения визуального объема или чтобы отвлечь внимание наблюдателя от катастрофического изъяна. Лучше бы подумала о силиконе, чем таскать бесполезный силумин...
Погожий день радовал глаз безоблачным, голубым небом. Даже слабый влажноватый ветерок не мешал наслаждаться редкой солнечной погодой. Устав выискивать недостатки у ничего не подозревавших дам, Лавренцов вернулся на кухню.
- До чего ж оперативная тетя! - удивился он, и обнаружив уже пришедший, обширный ответ от незнакомки. Усевшись на табурет, чекист раскрыл файл с письмом и принялся читать...
"Привет-привет!
Почему до сих пор одна? Да так уж сложилось. Девушка я, видимо, непростая... Причина, скорее всего в далекой юности - когда ровесницы бродили по дискотекам и выходили замуж, мы все больше об учебе думали. Как-то не встретился человек, с которым мне хотелось бы разделить судьбу. Те, кто просто заполняют пустоту, занимая не свое место - не устраивают. Чем лишь бы как-нибудь - лучше уж никак! Сколько я себя не уговариваю. Да и возраст уже не девичий, скоро двадцать девять...
В прошлом происходило многое, и на сегодняшний день сложились некоторые, относительно устоявшиеся взгляды, приобретенные с опытом и отшлифованные временем. А существующий на сегодняшний день в моей жизни вариант с мужчиной абсолютно не устраивает. Может быть потом, при случае и желании я о нем поведаю, но от оного субъекта мне не хочется рожать детей, это, возможно, случилось бы только от полной безысходности... Все нужно в жизни делать вовремя, особенно в отношениях между мужчиной и женщиной, а мой знакомый, назовем его так, вел себя не очень достойно...
Я, вероятно, покажусь тебе довольно жесткой и прагматичной, но это не совсем так.
Что-то я совсем расстроилась, сочиняя это письмо. Если не возражаешь, я, пожалуй, отправлюсь спать. Завтра буду с нетерпением ждать твоих писем.
Пока-пока".
- Действительно, непростая девушка... - пробормотал Аркадий и, состроив жуткую гримасу, передразнил тонким голоском: - "Я, возможно, покажусь тебе очень жесткой и прагматичной, но это не совсем так!" Гольный практицизм - аж глаза слепит! Все рассчитано, как у математика, или астронома...
Но, вместе с тем, достаточно простой, и откровенный стиль письма слегка успокоил и отогнал неуверенность, связанную с невозможностью восстановить в памяти ответственный момент зарождения переписки.
- Какая, в конце концов, разница, когда я и в каком состоянии написал. Судя по всему, мое первое послание не содержало пошлости и невежества. Ну и - слава Богу! Все что ни делается - к лучшему... - закончил он рассуждения любимой поговоркой.
Пробежав ещё раз строчки сообщения, неудачник поплелся в комнату к родному дивану. Несколько часов он провалялся, глядя в темный потолок и думая то о неожиданно завязавшемся знакомстве с непонятно откуда всплывшей барышней, то о докторе Фролове, то о неудавшейся карьере предпринимателя. Вспомнилась служба в бригаде морской пехоты, океанские походы на десантных кораблях, работа в военной контрразведке...
Многих друзей он растерял за свою жизнь. И, вроде бы ни с кем не ссорился - так, разбросала судьба кого куда. Поди сейчас, отыщи хоть одного! Из координат местонахождения некоторых, он знал только названия городов, где те дослуживали или оседали после выхода в отставку. Конечно, если поднапрячься, приложить усилия, используя связи и каналы, коих в арсенале бывшего фээсбэшника оставалось множество, кто-то и нашелся бы. Но, для обстоятельного поиска требовалось не только желание, но и столь же настойчивые, кропотливые действия. Чего-то в характере или намерениях Аркадия явно не хватало...
Вплоть до поздней ночи он неоднократно пытался дозвониться Семену, но трубку в квартире на Четырнадцатой Линии никто не поднимал. "Работать, что ли устроился? - недоумевал житель каморки, - а жену - Катьку, где вечерами черти носят?"
С Донцовым он познакомился и быстро сдружился, едва обосновавшись в местном отделе по борьбе с терроризмом. Серьезный и вдумчивый офицер, помогавший на первых порах разобраться в особенностях новой работы, сразу приглянулся открытостью, мягкой обходительностью, какой-то особой, внутренней интеллигентностью... Да и высокий профессионализм Семена бесспорно заслуживал уважения многих, работавших с ним бок о бок коллег. Вскоре нашлись общие интересы и у жен. Через полгода две семьи уже не мыслили справлять юбилеи и отмечать многочисленные праздники порознь друг от друга...
Время от времени, Лавренцов все же продолжал наведываться на кухню, пока начатая бутылка не оказалась на косой полке, в одном ряду с пустыми...
Глава III
Призрак Лейбница
Похмельный синдром становился привычным и неотъемлемым состоянием каждого утра.
- Ну что, Аркаша, спиваемся помаленьку? - вопрошал, продрав глаза, Лавренцов, - ничего-ничего, раз Фролов за меня взялся, все должно непременно исправиться и наладиться. Как-то не вериться, что на роду у меня написано закончить век в мутной среде алкашей, бомжей и прочих славных люмпенов. Семке вчера так и не дозвонился...
Стоя под прохладной струей душа, он снова вспомнил о письмах Александры, а, сварив утренний кофе и отломив ломоть черствого батона, запустил компьютер и заворожено уставился на фотографию незнакомки. Эта женщина понемногу начинала притягивать воображение. Ясность мысли, свободная и смелая манера вести диалог, интригующие намеки о прошлом и настоящем...
"Надо выпить и ответить молодой, меркантильной дамочке, - решил бедолага, - ведь чем-то переписка с ней, в конце концов, привлекает! Нет, точнее - развлекает..."
Аркадий всегда причислял себя к максималистам или, по крайней мере, желал таковым выглядеть. Свято уверовав в чудодейственные свойства простых человеческих чувств и не приходящую ценность духовной нравственности, он никогда не проводил параллелей между велением сердца, или как говаривал "компасом" души и материальными благами. "Если посчастливится познать любовь, уважение, привязанность, в лучшем смысле этого слова, - считал Лавренцов, - всего остального непременно можно достичь, добиться, приобрести... Но никак не наоборот!"
Да, в его жизни данный принцип не сработал, дал трещину где-то на полпути к финалу. В чем-то он винил себя, за то что, с головой уйдя в новое дело, словно ширмой отгородился от семейных проблем. В чем-то справедливо упрекал Валентину, не сумевшую терпеливо переждать его кризис - вынужденный переход от стабильно оплачиваемой работы к новому амплуа человека, живущего собственной расторопностью...
Но, не будучи большим знатоком женской психологии, Аркадий мог легко согласиться и с тем, о чем писала Александра. Она, так же как и он, безраздельно верила в судьбу и ничего из ряда вон выходящего в ожидании счастливой встречи с богатеньким "принцем" не было. Лишь слегка настораживала та агрессия и расчет, с которыми, не по годам опытная и рассудительная девушка нагружала его сознание в каждом письме. В своем третьем послании умудренный жизненными нюансами мужчина хотел предостеречь отважную соискательницу счастья во всемирной сети. Она рисковала привлечь к себе внимание в первую очередь тех мужчин, что западают на квартиры в центре Питера, на автомобили и неплохие заработки кандидаток. Однако написать очередное письмо он так и не успел...
До того, как присесть к компьютерной половине кухонного стола, и накропать опус настырной и знающей "подрывное" дело "революционерке", хозяин "каморки папы Карло" привычно опрокинул полбокальчика вермута и снова набрал номер друга. Через минуту, наконец, кто-то поднял трубку...
- Алло! Алло, Семен? - прокричал несколько раз Лавренцов, прежде чем услышал тихий, едва различимый голос его жены: - Катя привет, Аркадий беспокоит. Куда вы запропастились? Звоню уже два дня без передыху...
- Аркаша, это ты? - сдавленно прошептала женщина.
- Я... Ты чего такая? Болеешь, что ли?
- Аркашенька... Сеня... - Екатерина всхлипнула.
- Что Сеня!? Катюша, что у вас стряслось?
- Семен умер ночью в больнице...
- Как умер!?
Но из трубки доносился только женский плач. Офицер ФСБ побледнел и с минуту сидел, не воспринимая происходящего и не веря в услышанное. Наконец очнувшись, он вскочил с дивана и бросился одеваться...
Через полчаса сумасшедшей гонки по Петербургским проспектам, Опель выехал на Четырнадцатую Линию и, лихо завернув в один из дворов-"колодцев", тормознул у подъезда с ободранной дверью. Стремительно забежав по лестнице на третий этаж, Аркадий нажал на кнопку звонка...
- Его избили позавчера поздно вечером какие-то молодчики... - сквозь слезы объясняла открывшая дверь жена друга, - совсем недалеко от дома...
Подполковник с серым лицом прошел вслед за ней на кухню и присел на старый табурет. Два месяца назад они втроем скромно отмечали здесь юбилей тридцатипятилетие Екатерины. Смеялись, шутили, радовались встрече...
- Но за что? Почему? - не своим голосом вопрошал Лавренцов, ещё не понимая бесполезность своих вопросов.
- Разве теперь выяснишь? - отвечала убитая горем женщина.
- Кто-нибудь из наших помог? На врачей выходили?
- У него травмы внутренних органов несовместимые с жизнью... Лицо обезображено до неузнаваемости... Что было толку!?
Друг семьи, сидя напротив осунувшейся и внезапно сдавшей Кати, положил ладонь на её руку и слегка сжал. Отвернувшись к окну, он молчал. Вряд ли какие-то слова могли сейчас утешить её, отвлечь... Жили они с Семеном всегда дружно и даже Валька - его жена, частенько ставила в пример образцовую, с её точки зрения, супружескую пару. Пожалуй, в этом он не мог с ней не согласиться...
- Следствие работает? - наконец выдавил Аркадий, когда вдова слегка успокоилась.
- В больницу вчера приходил какой-то тип, расспрашивал меня. Милиция появилась на месте преступления только спустя полчаса, есть ли теперь какой-то смысл?..
- Мне, наверное, стоит позвонить Вале - пусть подойдет...
- Нет-нет, ненужно. Скоро должны подъехать родственники.
- Катюша, я могу занять у кого-нибудь денег...
- Ну что ты, Аркаша - не беспокойся. Кое-что у нас с Семеном оставалось, из Управления ФСБ обещали помочь - на похороны и на первое время хватит. А потом - я же работаю...
Бывший контрразведчик посматривал на бледное лицо Екатерины. Еще сравнительно молодая и весьма привлекательная женщина, уронив голову на грудь, смотрела куда-то в одну точку опустошенным, безразличным взглядом. Слегка погладив её бледные, тонкие пальцы, он встал и, прощаясь, тихо спросил:
- Когда похороны?
- Послезавтра. Придешь?
- Разумеется... Ты звони, если помощь какая нужна - я ведь все равно без дела... Целый день в одиночестве...
- У вас с Валентиной не наладилось? - скорее для приличия или, вспомнив о его семейных проблемах, спросила Катя.
Покачав головой, Лавренцов почувствовал легкий озноб и, подняв воротник, вышел за дверь...
Домой он ехал медленно, в правом ряду. Едва ворочавшиеся в голове мысли уносили в прошлое - туда, где они впервые познакомились с Донцовым, дослужились до нынешних званий, где стали настоящими друзьями, делили поровну невзгоды и редкие счастливые мгновения. Происходящее на дороге до сознания почти не доходило, и на одном из перекрестков чекист едва не угодил в аварию. Спасала неплохая реакция...
Ставить автомобили в гараж и возвращаться две остановки на метро не хотелось. Перед тем, как подняться в каморку, ссутулившись, он зашел в ближайший магазин и на последние деньги купил две бутылки мартини...
Об Александре Аркадий вспомнил уже заполночь. Мысли об ушедшем Семене не оставляли, и он раз за разом прикладывался к горлышку бутылки. Порядком набравшись и дойдя до кухни, опираясь о стенки узкого коридора, подполковник включил компьютер и обнаружил третье письмо, пришедшее от ушлой "охотницы"...
"Что же ты так долго безмолвствуешь Аркадий? Заставляешь девушку метаться по квартире, думать всякое, измышлять... Сердишься? Ладно, не дуйся. Давай дружить. Я действительно что-то не на шутку разошлась со своими теориями. Не обращай внимания, ведь речь идет не о расчетливости, как таковой, а о нормальной жизни в приемлемых, цивилизованных, человеческих условиях. На самом деле, у меня всего лишь слегка затянувшаяся депрессия.
Будем считать, что я не совсем серьезно все это писала. Так, глумилась... Безотносительные философские изыски, не имеющие практического подтверждения в реальной жизни. Кажется, у меня зарождается опасение, что такого рода изложения, могут укрепить в твоем сознании образ страшного монстра, запрограммированной машины, рассчитывающей каждый шаг и действие. Это не так, честно-честно!
Какие новости? Как, кстати, ты обычно проводишь выходные? Наверное, нам все-таки надо в реале подружиться. Телефон моей мобилы - 770028, звони в любое время. Договоримся о встрече..."
- Софья Перовская... Как все скверно... - проворчал Лавренцов заплетающимся языком и зажег сигарету, - так выпьем же за Лобачевского и Лейбница!
Надолго припав к бутылке, он допил остатки спиртного и, крякнув, с размаху запустил пустой емкостью в стену над газовой плитой. С ухмылкой глядя на разлетевшиеся по кухне осколки стекла, зло пробормотал:
- Это салют в память о друге и в честь гениев математики... Да пошла ты! Куда подальше...
Отвечать Лавренцов не стал. Забыв выйти из сети и выключить компьютер, он рухнул на диван и забылся мертвецким сном...
* * *
Утром отставной фээсбэшник проглотил две таблетки цитрамона и тут же запил их бокалом вермута. Снова упав на диван, он продолжал жаловаться самому себе на жизнь, ожидая пятничной встречи со спасителем - Фроловым:
- Одиночество... я остался в полном одиночестве... Вокруг меня абсолютный и холодный вакуум. Ни одной близкой души. Семен Донцов последний дорогой мне человек, покинул навеки. Ушел, не попрощавшись...
Механизм и последовательность тупого восприятия очередного удара судьбы, отшлифовались у Лавренцова за последний год настолько, что другие идеи, связанные с освоением каких-то продвинутых психологических защитных реакций, увязали где-то на уровне подсознания. О всевозможных тренингах и решительных действиях больная голова не помышляла и вовсе...
Неплохо было бы позвонить агенту по недвижимости - Ефиму Плотникову, из последних сил в одиночку удерживающему на поверхности болота его контору. Тот, по вполне объяснимым причинам уже неделю молчал, а желание самому лезть с расспросами и выслушивать монотонные ответы о плачевном состоянии агентства так и не родилось...
- Сергеич, здравствуй. Аркадий беспокоит... - пересилив себя, набрал он все же чуть позже номер их общего с Семеном приятеля - продолжавшего работать начальником одного из отделов Управления ФСБ, - ты уже в курсе?..
- Добрый день, Аркаша. Да, сообщили вчера, печальную новость...
- Не стало Семена... - протянул подполковник и поинтересовался: ситуацию по нашим каналам не прощупывал?
- Пытался... Звонил намедни одному знакомцу - оперативнику. Глухо, как в бронепоезде...
- Вот ведь времена... Убивают прямо на улице и будто так и надо! - в сердцах возмутился Лавренцов.
- Да уж... Тяжко терять лучших друзей ... - поддержал коллега и, помолчав, поинтересовался: - ты сам-то, как поживаешь?
- А! Не спрашивай... Похороны вроде бы завтра, Екатерина сказала. Приедешь, надеюсь?
- Само собой.
- Ну, тогда до встречи...
Продолжая держать в руке пищавшую короткими гудками трубку, чекист откинул голову на спинку дивана и, прикрыв глаза, восстановил в памяти лицо Донцова и происшествие, с которого началась их многолетняя дружба...
В первый же год работы в отделе по борьбе с терроризмом, Семена с Аркадием срочно командировали на Северный Кавказ, где во всю разгоралось кровопролитие первой чеченской кампании. В окрестностях одного из предгорных селений питерская бригада федеральных войск наткнулось на странные мины, обезвреживать которые молодым армейским саперам командование доверить не решилось. Единственным специалистом в небольшом коллективе, знавшим последние, западные разработки в этой области был майор Лавренцов. Опытного подполковника Донцова направили в горячую точку в качестве старшего группы.
Прибыв на место, бывший диверсант быстро разобрался с опасным сюрпризом - это был сыроватый американский аналог сложной и коварной русской системы "Охота". К каждому основному блоку, оснащенному сейсмическим датчиком, крепилось до восьми выпрыгивающих боевых головок мин, и злокозненные штучки должны были срабатывать продолжительное время, раз за разом унося жизни солдат и мирных жителей...
- Сколько ещё провозишься? - с тревогой в голосе спросил по рации Семен, у копавшегося неподалеку от тропы Аркадия.
- Минут сорок...
- Разведка сообщила о большой группе боевиков в пяти километрах. Двигаются в нашу сторону...
- Успею...
Оставив оружие, бронежилет и прочую амуницию у БМП, Лавренцов лежал возле очередного блока и, осторожно выводя его из рабочего состояния, еле слышно шептал пересохшими губами:
- Слава Богу, что чеченцам более доступны импортные прибамбасы, чем российские!.. Заокеанские "умники" комплектуют блоки малочувствительными датчиками. К нашей "Охоте" четрта-с-два подберешься... К тому же и разминировать её возьмется только умалишенный, потому, как она оснащается системой самоликвидации. Русскую хреновину можно обезвредить лишь как следует проутюжив сомнительное место танками - им осколки противопехотных мин по барабану. И даже после этого я не дал бы гарантии, что через недельку-другую кому-то не оторвет ноги по самые...
Он все-таки успел завершить опасную миссию, но с другого направления и чуть раньше предполагаемого времени подошло ещё около сотни вооруженных до зубов бандитов. Два офицера ФСБ с горсткой прикрытия из спецназа оказались в смертельном кольце. Заняв круговую оборону в лощинке на окраине села, они держались около двух часов, пока не стали заканчиваться боеприпасы. Тогда у Аркадия отчетливо промелькнула мысль о неотвратимости летального исхода короткого вояжа на Кавказ.
Впрочем, так бы оно и случилось, если бы не находчивость уже не раз бывавшего в переделках сослуживца. Старший группы, взяв с собой двоих бойцов, едва не ползком добрался до центральной улочки аула и, приставив дуло "Стечкина" к голове какого-то селянина, выяснил, где проживают местные старейшины. Через тридцать минут дело было сделано. Посланный к бандитам пожилой чеченец остановил наступление боевиков, объяснив, что старейшины взяты русскими офицерами в заложники. Еще через четверть часа из беспрепятственно покинувших опасную зону двух БМП старики были отпущены, а небольшой отряд уцелевших окруженцев продолжил путь и удачно вернулся в расположение основных сил...
Только к трем часам дня Аркадий проголодавшись, спустился в ближайший магазин и, купив десяток яиц, приготовил дома некое подобие яичницы. За трапезой он с равнодушием вспомнил о переписке с молодой женщиной и нехотя включил компьютер. Неторопливо выскоблив сковородку хлебной коркой, отставной фээсбэшник закинул её в рот и, запив нехитрый обед за неимением компота - вермутом, ещё раз пробежал взглядом несколько строк последнего послания Александры...