Страница:
— Буль, буль! — забулькало у нее под рукой.
Ядвига приблизила лицо и тихо скахал:
— Кузьма, не кричи, это я — Ядвига. Т-с-с.
Она отпустила руку.
Кузьма подскочил и уставился на Ядвигу круглыми глазами:
— Ты, живая? Как ты сюда попала? — громким шепотом произнес он, тряся головой, разгоняя остатки сна.
— Я, я, успокойся. Как попала, как попала. На метле, — с нервным смешком произнесла она.
— Тут, такое было, такое… — быстро начал рассказывать Кузьма.
— Кузь, Кузенька, потом расскажешь, дай чего-нибудь пожевать. — ласково произнесла девушка, у которой во роту почти сутки не было ни крошки. — Я сейчас даже на маниоку эту дурацкую согласна, с тапиокой.
— Обижаешь, — произнес Кузьма, — я тебе сейчас яишенку сбацаю, настоящую с ветчиной. У нас же сегодня день пополнения запасов, корабль взяли. Там жратвы было, как специально для нас приготовлено, дядька там отоварился. Но готовить уж сегодня ничего нес тали, поздно. А с завтрашнего дня начнется без передыху, по три смены вкалывать.
Пока Кузьма растапливал печку и колдовал над яичницей, Ядвига выслушала что произошло в поселке за время ее отсутствия.
— Слушай, а что там с Тюфяковым моим, он живой? — задала она вопрос, мучавший ее.
— Живой, живой, про него все забыли. Я ему пару раз еду приносил. Он уже совсем отчаялся…
— Ничего, я его вытащу, я за ним вернулась, — ответила девушка.
— Ты что, там теперь часовой стоит, злющий, я сегодня вечером еду понес, так он меня прогнал. Пришлось через с Кротом передавать.
— С Кротом? А ты откуда его знаешь, — удивилась Ядвига, — он же поселковых как огня боится.
— Не-ее, он со мной дружит, я его подкармливаю, время от времени, а он мне за это бананы, кокосы, ананасы, травки всякие искать помогает. Он и с Тюфяковым твоим сдружился. Если бы не Крот, давно бы он с голоду помер. Это же ко мне Крот пришел. Пришел и говорит: «Дай моему гостю еды какой-нибудь». Я сначала думал, что у него совсем крыша двинулась, а он мне потом рассказал, про подвал. Я раньше и не знал, что он там живет.
— Ладно, ты оружие какое-нибудь достать сможешь? — прервала его рассказ девушка. — Лучше, конечно, автомат, все равно какой, и парочку гранат. Сможешь?
Кузьма почесал затылок и кивнул головой, ладно.
— Все равно дядька мне голову оторвет, если узнает, что я тебя укрывал. Посиди тут тихо, никому не отвечай, если стучать будут, я тебя запру, а сам на «Блошинку» смотаюсь.
— Это еще куда? — спросила Ядвига.
— Куда-куда, рынок у нас тут такой. Все что хочешь можно достать, валюта — жратва и водка. У дядьки «НЗ» есть, ящик «Столичной» он его столько лет берег, но для хорошего человека ничего не жалка.
Кузьма открыл сундук и вытащил две бутылки водки, бережно закутал их джинсовую курточку и положил в холщовую сумку.
— Сиди тихо, — повторил он, потушил свет и закрыл за собой дверь. Ядвига прилегла на сундук, размышляя над тем, что же дальше? За размышлениями она незаметила как ее сморил сон, сказывалось напряжение прошедших дней, побег и волнения за Роберта.
— Ядвига, вставай, — она услышала сквозь сон голос Кузи. Открывать глаза не хотелось, во всем теле была какая-то слабость, немного знобило.
— Вставай, вставай, пока темно еще, может успеем Роберта освободить, — затормошил ее Кузьма. Последние слова подействовали, Ядвига подскочила с сундучка, умылась, пытаясь привести себя в форму.
— На, глотни, — подал ей кружку парнишка.
— Что это, — ноздри девушки уловили уже почти забытый запах кофе.
— Ты как маленькая, конечно кофе. Настоящий, из дядькиных запасов. Воровать, так воровать, все равно он мне башку отвертит.
Ядвига прихлебывала горячий напиток из железный кружки и с каждым глотком возвращалась к жизни.
— Достал оружие? — спросила она, допив все до последней капли.
— Достал, достал. «Калашников» и парочка гранат. Гранаты правда так себе, ерундовые. Зато у автомата полный магазин.
Мальвина осмотрела автомат, да, надежный «калаш». Спасибо дяденьке Калашникову за изобретение. С такой игрушкой можно не только Тюфякова освобождать…
— Ну, спасибо тебе, Кузя, вернее Кузьма. Как по батюшке не знаю… До свиданья, может еще свидимся…
— Не понял, чего это ты со мной прощаешься… Я с тобой пойду.
— Нет, на это я пойтить не могу! Я и так твоим гостеприимством и добротой злоупотребила, ежели в поселке прознают, что ты мне помог, писец Котенку. Никто не посмотрит, что ты кок отменный, пристрелят и кирдык, полный причем.
— Не узнают, все равно на меня косятся… Все считают, что твой побег не обошелся без моей помощи… Так хоть за дело теперь…
— Кузьма, понимаешь, я ведь тебя с собой забрать не смогу… Мне тебя брать некуда… Я сама незнаю как с этого острова двинуть… А лишнюю ответственность за тебя брать не могу… Могу слово дать, что если удастся отсюда выбраться, о тебе не забуду, вернусь за тобой или пришлю кого…
— Ничего мне этого не надо, — произнес Кузьма. — Нам с острова все равно ходу нет, только через суд. Я ведь тоже в нападениях на корабли участвовал, а в тюрьму я не пойду. Лучше тут. Но помочь я тебе все равно должен, понимаешь, ты ко мне одна по-человечески отнеслась… Не спорь со мной, все равно бесполезно, — произнес Кузьма, доставая второй автомат. — У меня даже оружие есть.
— Ладно, черт с тобой, — ругнулась девушка, времени на споры не оставалось. — Возьми бутылку водки и положи туда вот эти таблеточки, снотворное. Какую-нибудь закусь возьми.
Они вышли в ночь и двинулись к сараю где томился несчастный Тюфяков. В поселке было тихо. Они подошли к сараю, возле стены которого сидел здоровенный мужик. Мужик явно дремал, опершись щекой о приклад автомата.
— Кто это? — тихо произнесла девушка, вглядываясь в лицо часового.
Кузьма напряженно вглядываясь в темноту, рассмотрел мужика:
— Щербатый, Щерба, — так же тихонько ответил он.
— Так, — тихо произнесла Ядвига. — Сейчас мы бессмертную комедию всех времен и народов разыграем, «Кто на новенького» или «Третьим будешь?». Готовься.
Ядвига пошатываясь вышла к самому сараю и затянула хрипловатым голоском, изображая подвыпившего мужика песню: «Йо-хо-хо, и бутылка рому… Тринадцать человек на сундук мертвеца…» В руках она держала бутылку водки.
Дремавший Щерба проснулся то ли от пения, то ли от запаха водочки.
— Чего разорался, — рявкнул он, — внимательно наблюдая за перемещениями бутылки в руках Ядвиги.
— Подумаешь, какие нежности, уже попеть человеку нельзя…
— Нельзя, тут объект. Пошел отсюдова…, а не то… — Щербатый клацнул затвором.
— Подумаешь, какие нежности… — пьяненько захохотав, произнесла Ядвига, — Я между прочим… сообразить хотел… Ну у тебя объект… — Ядвига сделала вид, что собирается удалиться, унося с собой бутылку…
— Эй, как тебя, постой… — торопливо вскакивая, крикнул мужик. — Я же пошутил, шуток не понимаешь? Чудила…
— Ах, ты еще… и обзываешься… ик, а не пошел бы ты… — снова повернулась Ядвига, сделав пару нетвердых шагов.
— Стой, мужик, будь человеком. Я тут продрог как собака… Все отмечают, а я тут, как лох чилийский… как дурак ни в одном глазу…
Пока Щербатый бегал за Ядвигой, Кузьма тихонько разрядил его автомат, аккуратненько приставил к стеночке сарая, как и было. Ядвига, которая внимательно следила за манипуляциями Кузьмы, развернулась к Щербатому и подала бутылку, приглашая глотнуть. Тот сделал один, второй, третий глоток и через пару минут полбутылки как не бывало.
— Ты закусывай, закусывай, — приговаривала Ядвига, запихивая Щербатому в рот кусок сала.
Через пять минут снотворное начало действовать и Щербатый заснул, с салом во рту. Ядвига ловко связала его, использовав колбасу в качестве кляпа.
Они с Кузьмой открыли дверь сарая, сбили замок.
В этот момент где-то в стороне застрекотал автомат, потом второй, третий. Послышались выстрелы, взрывы, где-то далеко заполыхал пожар.
Любопытствовать было некогда, Кузьма нырнул в подземелье, растолкал спящего Роберта и выволок его наверх.
— Яна, Яночка, думал, и не свидимся уже, — обнимал девушку Роберт, на его щеке предательски дрожала скупая слезинка. Роберт заросший, бледный похудевший, шатающийся от голода напоминал заключенного в лучших традициях отечественного кинематографа про войну.
— Некогда сантименты разводить, — ответила девушка, увлекая мужчин из сарая.
— Не фига себе, костерчик! — присвистнул Кузьма, разглядывая зарево пожарища. Не иначе как оружейны склад горит. Вот это диверсия, так диверсии. Если это сделали не мы, тогда кто же? — сам собой разговаривал потрясенный поваренок.
Наблюдать, как горят склады, было некогда. Ядвига дернула Кузьму за руку и произнесла:
— Спасибо, Кузьма, извини, взять тебя с собой не могу, но все что обещала, обязательно сделаю. Мой совет, беги на пожар, там сейчас народу полно. Побегай, покричи, чтоб тебя заметили. Будет тебе стопроцентное алиби. Понял? Ну, прощай.
Девушка чмокнула Кузьму в вихрастую макушку, Роберт пожал ему руку и они двинулись в горы, в пещеру, найденную Ядвигой. Местное население было занято пожаром, так что никто не заметил как из поселка, по дороге ведущей в горы, торопливым шагом удалились два человека.
Трам-тарарам с выстрелами застал Мальвину и ее команду почти у дома Капитана, девушка с тревогой смотрела на часы. Громила должен был начать фейерверк еще пять минут назад, и только когда она увидела зарева, смогла вздохнуть с облегчением.
— Приготовиться всем, — шепотом отдала она команду. — Ждем, как только раскроется дверь и — внутрь. Гасить всех, кроме Капитана. На порожке дома они натянули предусмотрительно взятый с собой канатик.
Как выглядит Капитан, словоохотливый Скворцов уже успел доложить, его огромную грузную фигуру спутать было просто невозможно. Тем более, что консультант был с ними, главное успеть проконсультироваться. До того, как отправят Капитана к праотцам.
Произошло все именно так как и предполагалась. Секунд через тридцать двери домика распахнулись и оттуда выскочили два дюжих молодца с «берданками» за спиной и зверскими рожами. Так охрана! Охранники выскочили на крыльцо, зацепились за веревку и покатились. Падение с крыльца на секунду оглушило их, Бенедиктову и Чебуреку этого было достаточно. Они с двух сторон кинулись на мужиков, спеленали и засунув для верности в рот вместе кляпа, по малюсенькому кокосику, предусмотрительно прихваченному с собой.
— Полежите, ребятки, отдохните. Пожар — детям не игрушка, — проговорила Мальвина, ловко обыскивая мужиков и стаскивая с одного из них связку с ключами.
Бенедиктов приоткрыл дверь и осторожно заглянул внутрь. Два охранника, слишком мало, для человека, опасающегося за свою жизнь. В предбаннике никого не было. Бендиктов махнул рукой и Мальвина с Чебуреком двинулись за ним. Скворцов, мужество которого, сошло на нет, остался на улице.
Теперь вниз, вниз, по ступенькам под землю, в бункер, где лежит и дожидается их чемоданчик с бриллиантами. Двигаться старались осторожно, чтоб не вспугнуть их раньше времени. Но как всегда, когда стараешься тише, получается громче. Длинный Чебурек, ноги которого находились гораздо дальше, чем у остальных, споткнулся и кубарем полетел по ступенькам.
«Писец, — подумала, Мальвина, — шею свернул, это точно. Минус один. Заварушка еще не началась, а наши ряды уже редеют».
Естественно, что на громыхание костей, а их у тощего Чебурека было столько, что только глухой бы не услышал моментально завыла сирена, автоматически включился свет. Из помещения, находившегося над ими, скорее всего аналог караулки или комнаты отдыха для охранников, выбежали люди. Но Мальвина с Бенедиктовым уже были внизу, там их встретил слабо постанывающий Чебурек.
— Живой, — скорее констатировал факт, чем спросил Бенедиктов.
Дверь оказалась хитрой с комбинациями и всякой «трататой». Времени на разгадку шифра не было, сверху уже почти догоняли.
— Поднимитесь на пролет, — приказала Мальвина и поднялась за ними.
Бенедиктов отстреливался и, кажется, удачно, судя по вскрикам и звукам падения. Мальвина дернула чеку и бросила одну, вторую, третью гранату. Смертельные игрушки рванули, вынеся дверь. Дым еще не успел рассеялся, а Мальвина и увлекаемые ею мужчины ворвались в помещение. На полу возле дверей постанывал здоровенный охранник, по его лицу струилась кровь, одна рука неестественно вывернулась.
Второго привалило дверью, торчали только ноги. Если учесть, что сверху на двери стояла Мальвина, мужику сейчас было особенно хорошо. Бендиктов толкнул ногой ближайшую дверь, держа, как заправский Рембо, автомат наперевес. Пусто.
Пришедший в себя после падения Чебурек, заглянул в другую дверь, там никого не оказалось. Он кинулся к третьей и застыл в изумлении:
— Е-мое!
Мальвина мелком заглянула, любопытствую, что же произвело такое неизгладимое впечатление на бравого парня.
Это было джакузи. Джакузи, как джакузи. Ну, размером раза в три больше стандартной, ну из черного мрамора с золотыми краниками. Однако, простой деревенский парень, таких чудес не видел, даже прожив пару лет в городе. Да и откуда, в личные покои господина Черепушки его не пускали, в квартире которую он снимал, однокомнатная помесь хрущевки с гостинкой, так вот ванна там была сидячая. Но после деревенской бани и такая ванна казалась чудом сантехники.
Чебурек вытер ногу об ногу и зашел внутрь. Он не удержался от искушения покрутить золотистые краники.
— Кончай фигней маяться, пока тебе шкуру не подпортили, деревня! — рявкнул Бенедиктов, обеспокоенный долгим отсутствием Чебурека.
Чебурек, испуганно ойкнул и выскочил из ванны.
— Мужики сюда, здесь наш красавец, — позвала из дальней комнаты Мальвина.
Этой комнатой оказалась спальня. В розовых тонах, с розовыми портьерами на псевдоокнах, с розовыми пушистыми коврами на полах, и такими же розовыми пуфиками. В центре стояла здоровенная кровать с розовым же покрывалом с оборочками, рюшечками и бантиками. На кровати были разбросаны крохотные подушечки с вышитыми цветочками. Кровать напоминала огромный именинный торт с кремовыми розочками, от взгляда на нее, во рту становилось до невозможности приторно, так, что хотелось съесть дольку лимона. Короче, эта спальня могла быть спальней любого человека, но только не кровожадного Капитана, главаря банды отпетых негодяев.
Мальвина стояла перед этой кроватью на коленях и тащила что-то из-под нее. Этим «что-то» были две голые волосатые ноги.
— Ну, что уставились? Подмогните барышне, — произнесла она.
Чебурек нагнулся и ухватился за вторую ногу. Наконец, общими усилиями на свет божий извлекли пузатого, здоровенного мужика с тонкой косичкой.
— Капитан? — на всякий случай спросила девушка и вглядевшись, удовлетворенно произнесла. — Капитан, Капитан, он самый.
— Где чемоданчик? — спросила она.
— В сейфе, — произнес тот, понимая, что сопротивление бессмысленно и только усугубит положение.
Возле взорванной двери послышалось какое-то оживление, чьи-то голоса. Мальвина бросила взгляд на дверь и коротко приказал, Чебуреку.
— Тащите кровать, к дверям.
Бенедиктов вместе с Чебуреком подперли дверь кроватью.
— А как выбираться будем? — спросил было Чебурек, но наткнувшись на взгляд Мальвины, решил, что сейчас не время интересоваться такими мелочами.
— Где сейф? — почти ласково, тыча под ребра Капитану автомат, спросила девушка.
— За зеркалом, — вяло ответил он.
Мальвина кинулась к зеркалу и, скинув его с гвоздя, открыла железную дверцу в стене. Зеркало упало, но не разбилось, падение смягчил ворс ковра.
— Шифр? — отрывисто бросила Мальвина.
Глаза ее горели, ноздри раздувались, грудь вздымалась, сейчас она была похожа на молодую волчицу, догнавшую дичь. Бенедиктов поймал себя на мысли, что он любуется девушкой. Девушка сейчас была бесподобно хороша. Идиот, охладил его внутренний голос. Хороша Маша, да не наша. Тебе сейчас не на сиськи ее пялиться надо, не глазенки ее разглядывать, а думать, как у нее дипломат отнять. Может, придется и порешить. Так что не фига любоваться.
Мальвина холодно взглянула на Капитана, так, как смотрят на пустое место, на блоху, досаждающую своим существованием. Капитан поежился и понял, что если он сейчас помедлит хоть минуту, она пристрелит его, а сейф вскроет гранатой.
Капитан произнес:
— 12-34-56-78-910-АБ-ВГ-ДЕ-ЖЗИ…
Мальвина быстро набрала нужную комбинацию, в шкафу что-то звякнуло и раздалась мелодия заставки передачи «Спокойной ночи, малыши».
Мальвина схватила чемоданчик, там же стояла шкатулка, Мальвина заглянула в нее. Пачка долларов, пара колечек, кое-какая золотая мелочишка. Мальвина оглянулась на Капитана и произнесла, засовывая в карман шорт драгоценности:
— Так сказать, за моральный ущерб, за падения Чебурека с вашей долбанной лестницы. Если что лишнее взяли, звиняйте, перерасчет произведем потом.
Капитан никак не отреагировал на наглость, тему было по большому счету уже все равно. Жизнь кончена! Он безвольным кулем прислонился к стене, ноги не держали его, руки висели вдоль могучего живота.
— Выход второй здесь есть?
Капитан устало мотнул головой, указав на пуфик, одиноко стоящий у стены, а сам сел на пол, уставившись в одну точку, словно впал в спячку… Чебурек кинулся к нему, отодвинул его, задрал ковер и узрел четкий квадрат.
— Есть! — крикнул он, дергая за кольцо в середине квадрата. Крышка люка беззвучно отошла, распахнув пасть. Чебурек наклонился.
— Не-е, ни фига не видно. Я туда не полезу, может там крысы здоровенные живут. У нас в погребе вот такенные твари, — Чебурек развел руки, изобразив размеры упитанного поросенка. — Еще отгрызет, что нужное…
— Ага, детородный орган откусит, и не оставишь ты, Чебурек, на земле маленьких Чебурят, — пошутил Бенедиктов, который казалось забавлялся складывающейся ситуацией.
— Хорошо, — спокойно произнесла Мальвина, — будешь прикрывать нас, до последнего патрона. А потом, как и подобает герою, примешь смерть, защищая товарищей. И на родине героя, в твоей деревне, поставят бюст и пионеры, будут приносить тебе цветы и отдавать почести, — проговорила девушка так, словно прочитала некролог в газете.
Чебурек уставился на ее, переваривая полученную информацию.
— Не-е, я тут концы отдавать не нанимался, у меня еще дома дела ждут…
— Ну а если ждут, давай поторопись, — приказал Мальвина.
Поторпиться следовало бы всем, так как дверь уже трещала под прикладами охранников, пытающихся ворваться в спальню к шефу.
— А этого, кончим? — кивнув на Капитана, произнес Бендиктов, обращаясь к Мальвине.
— Что это у тебя, Аскольд Варлаамович, кончательное настроение сгеодня? Он нам еще как, гарант безопасности понадобится. Тащи его сюда.
Бендиктов поволок тушку «гаранта» к отверстию в полу.
— Так бросать будем или на канате спустим, — бросил он Мальвине, которая с тревогой прислушивалось к происходящему за дверью.
— Там, лестница есть выдвижная, — прохрипел очнувшийся от спячки «гарант безопасности». И выключатель в плинтусе.
Чебурек, который не желал в перспективе становиться бюстом героя, быстренько нашарил кнопку и выключатель. Свет озарил длинный, узкий стакан спуска. Лестница с механическим звуком поехала вниз. Он быстренько спустился вниз, готовый принять и подстраховать товарищей.
— О, е! Ни фига себе!.. — по выкрикам из подеземелья было понятно, что деревенский хлопец снова испытал какое-то потрясение. — Спускайтесь сюда, тут столько всего…
Бендиктов, качнув стволом автомата, заставил Капитана спуститься вниз, последовал за ним. Мальвина бросила на дверь последний взгляд, бастиону оставалось секунд тридцать, дверь вот-вот упадет под натиском охранников Капитана. Мальвина кинулась к люку, спустилась на пару ступенек вниз и, просунув в щель руку, подтянула ковер на себя, пытаясь прикрыть люк. Изнутри люк закрывался на здоровенную задвижку, защелкнув запор девушка спутилась вниз. Спускаться с чемоданчиком под мышкой, было не очень удобно, но зато приятно. Ничего, некоторое неудобство можно потерпеть.
Мальвина спустилась с последней ступеньки и огляделась, маленькая по размерам комната, была тесно уставлена видеотехникой, свертками персидских ковров, зеркалами, подсвечниками, картинами. Прямо запасник «Сотби» и «Кристи» вместе взятых. Одна стена комнаты была завешана полками, на которых плотно друг к другу стояли разнокалиберные бутылки с надписями на разных языках и разной датой производства.
Под стеной находилась маленькая дверца со здоровенным навесным замком, системы «амбарный». Ключа естественно не было.
Бенедиктов, который кое что во всем этом понимал, разглядывал «винные запасы» хозяина. Он потянулся к маленькой пузатенькой, запыленной бутылке и удивленно воскликнул:
— Вот это да. Откуда такая редкость, Капитан? Помнится, на аукционе такая бутылочка шла по 2,5 тысячи зеленых…
— Хватит заливать, — влез Чебурек, — за такую фигульку, столько баксов?
— Быдлом ты был, быдлом и останешься, — огрызнулся Бенедиктов, — таких бутылочек во всем мире штук пять наберется, они еще Наполеона видели…
— Берите, дарю, — вдруг открыл рот молчавший до сих пор Капитан, — все берите, все… Он кинулся к полкам и начал сбрасывать оттуда бутылки в исступлении крича. — Грабьте, грабьте, тащите!!! Это мне божье наказание за все, за грехи мои… Крушите, крушите, трудом нажитое, потом и кровью собранное…
Мальвина подскочила к бившемуся в истерике здоровяку и бутылкой, первой попавшейся под руку, долбанула Капитана по макушке. Он беззвучно хлопнул ртом, заглатывая воздух и как подкошенный свалился на пол.
Бендиктов упавшим голосом человека, враз потерявшего все деньги в финансовой пирамиде «МММ» и одновременно с этим узнавший, что его жена только что, родила пятерых негритят, произнес:
— Коллекционное, из подвалов Папы Римского, стоит столько сколько маленький «мерседесик»… До сегодняшнего дня считалось что в мире всего две бутылки… Теперь опять две…
— Да ты что, охренел?! — разъярилась Мальвина, отвешивая Бенедиктову хлесткую звучную пощечину. — Совсем крыша поехала, нас сверху сейчас как курят перестреляют, а ты над черепками слезы льешь. Чебурек, ломай замок, — приказала она, видя, что Бендиктов все еще переживает потерю драгоценного вина.
Чебурек нашел какую-то железную фиговину, наподобие ломика и принялся методично тюкать по железке. Шум в районе люка, доносившейся с верху, ясно дал понять, что их местоположение раскрыто. Мальвина посмотрела на бесплодные попытки Чебурека и, отпихнув его, дала очередь из «калашника» по дужке, затем подцепила его ломиком, вырванным из рук Чебурека, Дверь распахнулась, Мальвина пропихнула внутрь Бенедиктова с Капитаном, пропустила Чебурека и прихватив ломик закрыла за собой дверь. Ломиком она воспользовалась, как запором, заклинив дверь, чтобы хоть немножко затормозить их преследователей.
Коридорчик был низкий, пришлось чуть ли не на коленях ползти. Это было довольно тяжело, даже для стройной натренированной девушки. Мальвина слышала как впереди пыхтел Капитан, как посапывал Бендиктов, как Чебурек то и дело задевал макушкой кирпичную кладку. В коридоре было темно, но сухо.
Наконец-то подземелье закончилось, впереди забрезжил свет, потянуло морским воздухом. Тоннель вывел их к океану, в двух шагах от них была пристань. У пирса, на приколе стояла здоровенная яхта, в темноте не было видно, что это за судно, в каком оно состоянии. Рядом виднелись, темные чуть вытянутые тела катеров.
Мальвина достала фонарик и осветила яхту, выступило название — «Darling». Где-то она это название слышала, по телевизору что ли…
Мальвина повернулась к своим спутникам:
— Переждем там, если что, отстреляемся.
Они молча последовали за девушкой по трапу, торопясь скрыться в глубине яхты. Мальвине предстояло обдумать, каким образом покинуть эту половину острва. Яхта была хорошим шансом завершить все это дело малой кровью. Придется пожертвовать Громилой, но что делать, в их профессии есть свои издержки. В принципе, Громила знал место, куда за ними должны были прилететь люди Черепушки.
Мальвина спустилась в радиорубку и отрапортовала Черепнину, что «усе у порядке, шеу». Чемоданчик у нас, ждем дальнейших указаний. Черепушка сообщил, что вертолет будет ждать их на том самом меете, как и договаривались, но взять сможет только двоих — ее и Бенедиктова. «Боливар не выдержит четверых», — пошутил Черепушка.
Ядвига приблизила лицо и тихо скахал:
— Кузьма, не кричи, это я — Ядвига. Т-с-с.
Она отпустила руку.
Кузьма подскочил и уставился на Ядвигу круглыми глазами:
— Ты, живая? Как ты сюда попала? — громким шепотом произнес он, тряся головой, разгоняя остатки сна.
— Я, я, успокойся. Как попала, как попала. На метле, — с нервным смешком произнесла она.
— Тут, такое было, такое… — быстро начал рассказывать Кузьма.
— Кузь, Кузенька, потом расскажешь, дай чего-нибудь пожевать. — ласково произнесла девушка, у которой во роту почти сутки не было ни крошки. — Я сейчас даже на маниоку эту дурацкую согласна, с тапиокой.
— Обижаешь, — произнес Кузьма, — я тебе сейчас яишенку сбацаю, настоящую с ветчиной. У нас же сегодня день пополнения запасов, корабль взяли. Там жратвы было, как специально для нас приготовлено, дядька там отоварился. Но готовить уж сегодня ничего нес тали, поздно. А с завтрашнего дня начнется без передыху, по три смены вкалывать.
Пока Кузьма растапливал печку и колдовал над яичницей, Ядвига выслушала что произошло в поселке за время ее отсутствия.
— Слушай, а что там с Тюфяковым моим, он живой? — задала она вопрос, мучавший ее.
— Живой, живой, про него все забыли. Я ему пару раз еду приносил. Он уже совсем отчаялся…
— Ничего, я его вытащу, я за ним вернулась, — ответила девушка.
— Ты что, там теперь часовой стоит, злющий, я сегодня вечером еду понес, так он меня прогнал. Пришлось через с Кротом передавать.
— С Кротом? А ты откуда его знаешь, — удивилась Ядвига, — он же поселковых как огня боится.
— Не-ее, он со мной дружит, я его подкармливаю, время от времени, а он мне за это бананы, кокосы, ананасы, травки всякие искать помогает. Он и с Тюфяковым твоим сдружился. Если бы не Крот, давно бы он с голоду помер. Это же ко мне Крот пришел. Пришел и говорит: «Дай моему гостю еды какой-нибудь». Я сначала думал, что у него совсем крыша двинулась, а он мне потом рассказал, про подвал. Я раньше и не знал, что он там живет.
— Ладно, ты оружие какое-нибудь достать сможешь? — прервала его рассказ девушка. — Лучше, конечно, автомат, все равно какой, и парочку гранат. Сможешь?
Кузьма почесал затылок и кивнул головой, ладно.
— Все равно дядька мне голову оторвет, если узнает, что я тебя укрывал. Посиди тут тихо, никому не отвечай, если стучать будут, я тебя запру, а сам на «Блошинку» смотаюсь.
— Это еще куда? — спросила Ядвига.
— Куда-куда, рынок у нас тут такой. Все что хочешь можно достать, валюта — жратва и водка. У дядьки «НЗ» есть, ящик «Столичной» он его столько лет берег, но для хорошего человека ничего не жалка.
Кузьма открыл сундук и вытащил две бутылки водки, бережно закутал их джинсовую курточку и положил в холщовую сумку.
— Сиди тихо, — повторил он, потушил свет и закрыл за собой дверь. Ядвига прилегла на сундук, размышляя над тем, что же дальше? За размышлениями она незаметила как ее сморил сон, сказывалось напряжение прошедших дней, побег и волнения за Роберта.
— Ядвига, вставай, — она услышала сквозь сон голос Кузи. Открывать глаза не хотелось, во всем теле была какая-то слабость, немного знобило.
— Вставай, вставай, пока темно еще, может успеем Роберта освободить, — затормошил ее Кузьма. Последние слова подействовали, Ядвига подскочила с сундучка, умылась, пытаясь привести себя в форму.
— На, глотни, — подал ей кружку парнишка.
— Что это, — ноздри девушки уловили уже почти забытый запах кофе.
— Ты как маленькая, конечно кофе. Настоящий, из дядькиных запасов. Воровать, так воровать, все равно он мне башку отвертит.
Ядвига прихлебывала горячий напиток из железный кружки и с каждым глотком возвращалась к жизни.
— Достал оружие? — спросила она, допив все до последней капли.
— Достал, достал. «Калашников» и парочка гранат. Гранаты правда так себе, ерундовые. Зато у автомата полный магазин.
Мальвина осмотрела автомат, да, надежный «калаш». Спасибо дяденьке Калашникову за изобретение. С такой игрушкой можно не только Тюфякова освобождать…
— Ну, спасибо тебе, Кузя, вернее Кузьма. Как по батюшке не знаю… До свиданья, может еще свидимся…
— Не понял, чего это ты со мной прощаешься… Я с тобой пойду.
— Нет, на это я пойтить не могу! Я и так твоим гостеприимством и добротой злоупотребила, ежели в поселке прознают, что ты мне помог, писец Котенку. Никто не посмотрит, что ты кок отменный, пристрелят и кирдык, полный причем.
— Не узнают, все равно на меня косятся… Все считают, что твой побег не обошелся без моей помощи… Так хоть за дело теперь…
— Кузьма, понимаешь, я ведь тебя с собой забрать не смогу… Мне тебя брать некуда… Я сама незнаю как с этого острова двинуть… А лишнюю ответственность за тебя брать не могу… Могу слово дать, что если удастся отсюда выбраться, о тебе не забуду, вернусь за тобой или пришлю кого…
— Ничего мне этого не надо, — произнес Кузьма. — Нам с острова все равно ходу нет, только через суд. Я ведь тоже в нападениях на корабли участвовал, а в тюрьму я не пойду. Лучше тут. Но помочь я тебе все равно должен, понимаешь, ты ко мне одна по-человечески отнеслась… Не спорь со мной, все равно бесполезно, — произнес Кузьма, доставая второй автомат. — У меня даже оружие есть.
— Ладно, черт с тобой, — ругнулась девушка, времени на споры не оставалось. — Возьми бутылку водки и положи туда вот эти таблеточки, снотворное. Какую-нибудь закусь возьми.
Они вышли в ночь и двинулись к сараю где томился несчастный Тюфяков. В поселке было тихо. Они подошли к сараю, возле стены которого сидел здоровенный мужик. Мужик явно дремал, опершись щекой о приклад автомата.
— Кто это? — тихо произнесла девушка, вглядываясь в лицо часового.
Кузьма напряженно вглядываясь в темноту, рассмотрел мужика:
— Щербатый, Щерба, — так же тихонько ответил он.
— Так, — тихо произнесла Ядвига. — Сейчас мы бессмертную комедию всех времен и народов разыграем, «Кто на новенького» или «Третьим будешь?». Готовься.
Ядвига пошатываясь вышла к самому сараю и затянула хрипловатым голоском, изображая подвыпившего мужика песню: «Йо-хо-хо, и бутылка рому… Тринадцать человек на сундук мертвеца…» В руках она держала бутылку водки.
Дремавший Щерба проснулся то ли от пения, то ли от запаха водочки.
— Чего разорался, — рявкнул он, — внимательно наблюдая за перемещениями бутылки в руках Ядвиги.
— Подумаешь, какие нежности, уже попеть человеку нельзя…
— Нельзя, тут объект. Пошел отсюдова…, а не то… — Щербатый клацнул затвором.
— Подумаешь, какие нежности… — пьяненько захохотав, произнесла Ядвига, — Я между прочим… сообразить хотел… Ну у тебя объект… — Ядвига сделала вид, что собирается удалиться, унося с собой бутылку…
— Эй, как тебя, постой… — торопливо вскакивая, крикнул мужик. — Я же пошутил, шуток не понимаешь? Чудила…
— Ах, ты еще… и обзываешься… ик, а не пошел бы ты… — снова повернулась Ядвига, сделав пару нетвердых шагов.
— Стой, мужик, будь человеком. Я тут продрог как собака… Все отмечают, а я тут, как лох чилийский… как дурак ни в одном глазу…
Пока Щербатый бегал за Ядвигой, Кузьма тихонько разрядил его автомат, аккуратненько приставил к стеночке сарая, как и было. Ядвига, которая внимательно следила за манипуляциями Кузьмы, развернулась к Щербатому и подала бутылку, приглашая глотнуть. Тот сделал один, второй, третий глоток и через пару минут полбутылки как не бывало.
— Ты закусывай, закусывай, — приговаривала Ядвига, запихивая Щербатому в рот кусок сала.
Через пять минут снотворное начало действовать и Щербатый заснул, с салом во рту. Ядвига ловко связала его, использовав колбасу в качестве кляпа.
Они с Кузьмой открыли дверь сарая, сбили замок.
В этот момент где-то в стороне застрекотал автомат, потом второй, третий. Послышались выстрелы, взрывы, где-то далеко заполыхал пожар.
Любопытствовать было некогда, Кузьма нырнул в подземелье, растолкал спящего Роберта и выволок его наверх.
— Яна, Яночка, думал, и не свидимся уже, — обнимал девушку Роберт, на его щеке предательски дрожала скупая слезинка. Роберт заросший, бледный похудевший, шатающийся от голода напоминал заключенного в лучших традициях отечественного кинематографа про войну.
— Некогда сантименты разводить, — ответила девушка, увлекая мужчин из сарая.
— Не фига себе, костерчик! — присвистнул Кузьма, разглядывая зарево пожарища. Не иначе как оружейны склад горит. Вот это диверсия, так диверсии. Если это сделали не мы, тогда кто же? — сам собой разговаривал потрясенный поваренок.
Наблюдать, как горят склады, было некогда. Ядвига дернула Кузьму за руку и произнесла:
— Спасибо, Кузьма, извини, взять тебя с собой не могу, но все что обещала, обязательно сделаю. Мой совет, беги на пожар, там сейчас народу полно. Побегай, покричи, чтоб тебя заметили. Будет тебе стопроцентное алиби. Понял? Ну, прощай.
Девушка чмокнула Кузьму в вихрастую макушку, Роберт пожал ему руку и они двинулись в горы, в пещеру, найденную Ядвигой. Местное население было занято пожаром, так что никто не заметил как из поселка, по дороге ведущей в горы, торопливым шагом удалились два человека.
* * *
А зарево было такое, что его видел весь поселок, казалось настало утро судного дня. Те кто еще не проснулся были разбужены проснувшимися. Зеваки все собирались и собирались. Кто-то пытался тушить пожар, кто-то присутствовал здесь в качестве зрителя. Зрелище и впрямь было из ряда вон выходящее.Трам-тарарам с выстрелами застал Мальвину и ее команду почти у дома Капитана, девушка с тревогой смотрела на часы. Громила должен был начать фейерверк еще пять минут назад, и только когда она увидела зарева, смогла вздохнуть с облегчением.
— Приготовиться всем, — шепотом отдала она команду. — Ждем, как только раскроется дверь и — внутрь. Гасить всех, кроме Капитана. На порожке дома они натянули предусмотрительно взятый с собой канатик.
Как выглядит Капитан, словоохотливый Скворцов уже успел доложить, его огромную грузную фигуру спутать было просто невозможно. Тем более, что консультант был с ними, главное успеть проконсультироваться. До того, как отправят Капитана к праотцам.
Произошло все именно так как и предполагалась. Секунд через тридцать двери домика распахнулись и оттуда выскочили два дюжих молодца с «берданками» за спиной и зверскими рожами. Так охрана! Охранники выскочили на крыльцо, зацепились за веревку и покатились. Падение с крыльца на секунду оглушило их, Бенедиктову и Чебуреку этого было достаточно. Они с двух сторон кинулись на мужиков, спеленали и засунув для верности в рот вместе кляпа, по малюсенькому кокосику, предусмотрительно прихваченному с собой.
— Полежите, ребятки, отдохните. Пожар — детям не игрушка, — проговорила Мальвина, ловко обыскивая мужиков и стаскивая с одного из них связку с ключами.
Бенедиктов приоткрыл дверь и осторожно заглянул внутрь. Два охранника, слишком мало, для человека, опасающегося за свою жизнь. В предбаннике никого не было. Бендиктов махнул рукой и Мальвина с Чебуреком двинулись за ним. Скворцов, мужество которого, сошло на нет, остался на улице.
Теперь вниз, вниз, по ступенькам под землю, в бункер, где лежит и дожидается их чемоданчик с бриллиантами. Двигаться старались осторожно, чтоб не вспугнуть их раньше времени. Но как всегда, когда стараешься тише, получается громче. Длинный Чебурек, ноги которого находились гораздо дальше, чем у остальных, споткнулся и кубарем полетел по ступенькам.
«Писец, — подумала, Мальвина, — шею свернул, это точно. Минус один. Заварушка еще не началась, а наши ряды уже редеют».
Естественно, что на громыхание костей, а их у тощего Чебурека было столько, что только глухой бы не услышал моментально завыла сирена, автоматически включился свет. Из помещения, находившегося над ими, скорее всего аналог караулки или комнаты отдыха для охранников, выбежали люди. Но Мальвина с Бенедиктовым уже были внизу, там их встретил слабо постанывающий Чебурек.
— Живой, — скорее констатировал факт, чем спросил Бенедиктов.
Дверь оказалась хитрой с комбинациями и всякой «трататой». Времени на разгадку шифра не было, сверху уже почти догоняли.
— Поднимитесь на пролет, — приказала Мальвина и поднялась за ними.
Бенедиктов отстреливался и, кажется, удачно, судя по вскрикам и звукам падения. Мальвина дернула чеку и бросила одну, вторую, третью гранату. Смертельные игрушки рванули, вынеся дверь. Дым еще не успел рассеялся, а Мальвина и увлекаемые ею мужчины ворвались в помещение. На полу возле дверей постанывал здоровенный охранник, по его лицу струилась кровь, одна рука неестественно вывернулась.
Второго привалило дверью, торчали только ноги. Если учесть, что сверху на двери стояла Мальвина, мужику сейчас было особенно хорошо. Бендиктов толкнул ногой ближайшую дверь, держа, как заправский Рембо, автомат наперевес. Пусто.
Пришедший в себя после падения Чебурек, заглянул в другую дверь, там никого не оказалось. Он кинулся к третьей и застыл в изумлении:
— Е-мое!
Мальвина мелком заглянула, любопытствую, что же произвело такое неизгладимое впечатление на бравого парня.
Это было джакузи. Джакузи, как джакузи. Ну, размером раза в три больше стандартной, ну из черного мрамора с золотыми краниками. Однако, простой деревенский парень, таких чудес не видел, даже прожив пару лет в городе. Да и откуда, в личные покои господина Черепушки его не пускали, в квартире которую он снимал, однокомнатная помесь хрущевки с гостинкой, так вот ванна там была сидячая. Но после деревенской бани и такая ванна казалась чудом сантехники.
Чебурек вытер ногу об ногу и зашел внутрь. Он не удержался от искушения покрутить золотистые краники.
— Кончай фигней маяться, пока тебе шкуру не подпортили, деревня! — рявкнул Бенедиктов, обеспокоенный долгим отсутствием Чебурека.
Чебурек, испуганно ойкнул и выскочил из ванны.
— Мужики сюда, здесь наш красавец, — позвала из дальней комнаты Мальвина.
Этой комнатой оказалась спальня. В розовых тонах, с розовыми портьерами на псевдоокнах, с розовыми пушистыми коврами на полах, и такими же розовыми пуфиками. В центре стояла здоровенная кровать с розовым же покрывалом с оборочками, рюшечками и бантиками. На кровати были разбросаны крохотные подушечки с вышитыми цветочками. Кровать напоминала огромный именинный торт с кремовыми розочками, от взгляда на нее, во рту становилось до невозможности приторно, так, что хотелось съесть дольку лимона. Короче, эта спальня могла быть спальней любого человека, но только не кровожадного Капитана, главаря банды отпетых негодяев.
Мальвина стояла перед этой кроватью на коленях и тащила что-то из-под нее. Этим «что-то» были две голые волосатые ноги.
— Ну, что уставились? Подмогните барышне, — произнесла она.
Чебурек нагнулся и ухватился за вторую ногу. Наконец, общими усилиями на свет божий извлекли пузатого, здоровенного мужика с тонкой косичкой.
— Капитан? — на всякий случай спросила девушка и вглядевшись, удовлетворенно произнесла. — Капитан, Капитан, он самый.
— Где чемоданчик? — спросила она.
— В сейфе, — произнес тот, понимая, что сопротивление бессмысленно и только усугубит положение.
Возле взорванной двери послышалось какое-то оживление, чьи-то голоса. Мальвина бросила взгляд на дверь и коротко приказал, Чебуреку.
— Тащите кровать, к дверям.
Бенедиктов вместе с Чебуреком подперли дверь кроватью.
— А как выбираться будем? — спросил было Чебурек, но наткнувшись на взгляд Мальвины, решил, что сейчас не время интересоваться такими мелочами.
— Где сейф? — почти ласково, тыча под ребра Капитану автомат, спросила девушка.
— За зеркалом, — вяло ответил он.
Мальвина кинулась к зеркалу и, скинув его с гвоздя, открыла железную дверцу в стене. Зеркало упало, но не разбилось, падение смягчил ворс ковра.
— Шифр? — отрывисто бросила Мальвина.
Глаза ее горели, ноздри раздувались, грудь вздымалась, сейчас она была похожа на молодую волчицу, догнавшую дичь. Бенедиктов поймал себя на мысли, что он любуется девушкой. Девушка сейчас была бесподобно хороша. Идиот, охладил его внутренний голос. Хороша Маша, да не наша. Тебе сейчас не на сиськи ее пялиться надо, не глазенки ее разглядывать, а думать, как у нее дипломат отнять. Может, придется и порешить. Так что не фига любоваться.
Мальвина холодно взглянула на Капитана, так, как смотрят на пустое место, на блоху, досаждающую своим существованием. Капитан поежился и понял, что если он сейчас помедлит хоть минуту, она пристрелит его, а сейф вскроет гранатой.
Капитан произнес:
— 12-34-56-78-910-АБ-ВГ-ДЕ-ЖЗИ…
Мальвина быстро набрала нужную комбинацию, в шкафу что-то звякнуло и раздалась мелодия заставки передачи «Спокойной ночи, малыши».
Мальвина схватила чемоданчик, там же стояла шкатулка, Мальвина заглянула в нее. Пачка долларов, пара колечек, кое-какая золотая мелочишка. Мальвина оглянулась на Капитана и произнесла, засовывая в карман шорт драгоценности:
— Так сказать, за моральный ущерб, за падения Чебурека с вашей долбанной лестницы. Если что лишнее взяли, звиняйте, перерасчет произведем потом.
Капитан никак не отреагировал на наглость, тему было по большому счету уже все равно. Жизнь кончена! Он безвольным кулем прислонился к стене, ноги не держали его, руки висели вдоль могучего живота.
— Выход второй здесь есть?
Капитан устало мотнул головой, указав на пуфик, одиноко стоящий у стены, а сам сел на пол, уставившись в одну точку, словно впал в спячку… Чебурек кинулся к нему, отодвинул его, задрал ковер и узрел четкий квадрат.
— Есть! — крикнул он, дергая за кольцо в середине квадрата. Крышка люка беззвучно отошла, распахнув пасть. Чебурек наклонился.
— Не-е, ни фига не видно. Я туда не полезу, может там крысы здоровенные живут. У нас в погребе вот такенные твари, — Чебурек развел руки, изобразив размеры упитанного поросенка. — Еще отгрызет, что нужное…
— Ага, детородный орган откусит, и не оставишь ты, Чебурек, на земле маленьких Чебурят, — пошутил Бенедиктов, который казалось забавлялся складывающейся ситуацией.
— Хорошо, — спокойно произнесла Мальвина, — будешь прикрывать нас, до последнего патрона. А потом, как и подобает герою, примешь смерть, защищая товарищей. И на родине героя, в твоей деревне, поставят бюст и пионеры, будут приносить тебе цветы и отдавать почести, — проговорила девушка так, словно прочитала некролог в газете.
Чебурек уставился на ее, переваривая полученную информацию.
— Не-е, я тут концы отдавать не нанимался, у меня еще дома дела ждут…
— Ну а если ждут, давай поторопись, — приказал Мальвина.
Поторпиться следовало бы всем, так как дверь уже трещала под прикладами охранников, пытающихся ворваться в спальню к шефу.
— А этого, кончим? — кивнув на Капитана, произнес Бендиктов, обращаясь к Мальвине.
— Что это у тебя, Аскольд Варлаамович, кончательное настроение сгеодня? Он нам еще как, гарант безопасности понадобится. Тащи его сюда.
Бендиктов поволок тушку «гаранта» к отверстию в полу.
— Так бросать будем или на канате спустим, — бросил он Мальвине, которая с тревогой прислушивалось к происходящему за дверью.
— Там, лестница есть выдвижная, — прохрипел очнувшийся от спячки «гарант безопасности». И выключатель в плинтусе.
Чебурек, который не желал в перспективе становиться бюстом героя, быстренько нашарил кнопку и выключатель. Свет озарил длинный, узкий стакан спуска. Лестница с механическим звуком поехала вниз. Он быстренько спустился вниз, готовый принять и подстраховать товарищей.
— О, е! Ни фига себе!.. — по выкрикам из подеземелья было понятно, что деревенский хлопец снова испытал какое-то потрясение. — Спускайтесь сюда, тут столько всего…
Бендиктов, качнув стволом автомата, заставил Капитана спуститься вниз, последовал за ним. Мальвина бросила на дверь последний взгляд, бастиону оставалось секунд тридцать, дверь вот-вот упадет под натиском охранников Капитана. Мальвина кинулась к люку, спустилась на пару ступенек вниз и, просунув в щель руку, подтянула ковер на себя, пытаясь прикрыть люк. Изнутри люк закрывался на здоровенную задвижку, защелкнув запор девушка спутилась вниз. Спускаться с чемоданчиком под мышкой, было не очень удобно, но зато приятно. Ничего, некоторое неудобство можно потерпеть.
Мальвина спустилась с последней ступеньки и огляделась, маленькая по размерам комната, была тесно уставлена видеотехникой, свертками персидских ковров, зеркалами, подсвечниками, картинами. Прямо запасник «Сотби» и «Кристи» вместе взятых. Одна стена комнаты была завешана полками, на которых плотно друг к другу стояли разнокалиберные бутылки с надписями на разных языках и разной датой производства.
Под стеной находилась маленькая дверца со здоровенным навесным замком, системы «амбарный». Ключа естественно не было.
Бенедиктов, который кое что во всем этом понимал, разглядывал «винные запасы» хозяина. Он потянулся к маленькой пузатенькой, запыленной бутылке и удивленно воскликнул:
— Вот это да. Откуда такая редкость, Капитан? Помнится, на аукционе такая бутылочка шла по 2,5 тысячи зеленых…
— Хватит заливать, — влез Чебурек, — за такую фигульку, столько баксов?
— Быдлом ты был, быдлом и останешься, — огрызнулся Бенедиктов, — таких бутылочек во всем мире штук пять наберется, они еще Наполеона видели…
— Берите, дарю, — вдруг открыл рот молчавший до сих пор Капитан, — все берите, все… Он кинулся к полкам и начал сбрасывать оттуда бутылки в исступлении крича. — Грабьте, грабьте, тащите!!! Это мне божье наказание за все, за грехи мои… Крушите, крушите, трудом нажитое, потом и кровью собранное…
Мальвина подскочила к бившемуся в истерике здоровяку и бутылкой, первой попавшейся под руку, долбанула Капитана по макушке. Он беззвучно хлопнул ртом, заглатывая воздух и как подкошенный свалился на пол.
Бендиктов упавшим голосом человека, враз потерявшего все деньги в финансовой пирамиде «МММ» и одновременно с этим узнавший, что его жена только что, родила пятерых негритят, произнес:
— Коллекционное, из подвалов Папы Римского, стоит столько сколько маленький «мерседесик»… До сегодняшнего дня считалось что в мире всего две бутылки… Теперь опять две…
— Да ты что, охренел?! — разъярилась Мальвина, отвешивая Бенедиктову хлесткую звучную пощечину. — Совсем крыша поехала, нас сверху сейчас как курят перестреляют, а ты над черепками слезы льешь. Чебурек, ломай замок, — приказала она, видя, что Бендиктов все еще переживает потерю драгоценного вина.
Чебурек нашел какую-то железную фиговину, наподобие ломика и принялся методично тюкать по железке. Шум в районе люка, доносившейся с верху, ясно дал понять, что их местоположение раскрыто. Мальвина посмотрела на бесплодные попытки Чебурека и, отпихнув его, дала очередь из «калашника» по дужке, затем подцепила его ломиком, вырванным из рук Чебурека, Дверь распахнулась, Мальвина пропихнула внутрь Бенедиктова с Капитаном, пропустила Чебурека и прихватив ломик закрыла за собой дверь. Ломиком она воспользовалась, как запором, заклинив дверь, чтобы хоть немножко затормозить их преследователей.
Коридорчик был низкий, пришлось чуть ли не на коленях ползти. Это было довольно тяжело, даже для стройной натренированной девушки. Мальвина слышала как впереди пыхтел Капитан, как посапывал Бендиктов, как Чебурек то и дело задевал макушкой кирпичную кладку. В коридоре было темно, но сухо.
Наконец-то подземелье закончилось, впереди забрезжил свет, потянуло морским воздухом. Тоннель вывел их к океану, в двух шагах от них была пристань. У пирса, на приколе стояла здоровенная яхта, в темноте не было видно, что это за судно, в каком оно состоянии. Рядом виднелись, темные чуть вытянутые тела катеров.
Мальвина достала фонарик и осветила яхту, выступило название — «Darling». Где-то она это название слышала, по телевизору что ли…
Мальвина повернулась к своим спутникам:
— Переждем там, если что, отстреляемся.
Они молча последовали за девушкой по трапу, торопясь скрыться в глубине яхты. Мальвине предстояло обдумать, каким образом покинуть эту половину острва. Яхта была хорошим шансом завершить все это дело малой кровью. Придется пожертвовать Громилой, но что делать, в их профессии есть свои издержки. В принципе, Громила знал место, куда за ними должны были прилететь люди Черепушки.
Мальвина спустилась в радиорубку и отрапортовала Черепнину, что «усе у порядке, шеу». Чемоданчик у нас, ждем дальнейших указаний. Черепушка сообщил, что вертолет будет ждать их на том самом меете, как и договаривались, но взять сможет только двоих — ее и Бенедиктова. «Боливар не выдержит четверых», — пошутил Черепушка.