Страница:
Однако ее объяснения Чебурека не успокоили, как раз наоборот. Он постоянно оглядывался, вздрагивал, тихо поскуливал, короче деморализовывал товарищей. Потихоньку его настроение передалось и всем остальным, Мальвине ничего не оставалось, как объявить привал.
Она послала Бенедиктова и Громилу поискать подходящее место для ночлега. Там и разбили лагерь. Наскоро перекусив, они натянули большую палатку с защитной москитной сеткой и развели огонь.
— Первые два часа дежурить буду я, затем Бенедиктов, затем Громила, затем Чебурек, потом снова я, — распорядилась девушка.
Она уселась у костра, положив рядом с собой здоровенную дубину, армейский нож, заряженный пистолет и газовый баллончик. Что-то будет завтра? Удастся ли ей собрать свою маленькую армию в железный кулак?
— Слушай, Тюфяков, — вдруг произнесла Ядвига, до этого дремавшая на горячем песке. — Давай посмотрим, что у тебя в дипломате?
Девушка протянула руку к дипломату.
— Ты, что? Его нельзя открывать, там разгерметизация произойдет и вакцина погибнет, — возмущенно проговорил он, на всякий случай отодвигая его ногой, подальше от Яны.
— А может она уже погибла, от жары? Надо посмотреть, — убедительно-тревожным голосом проговорила девушка.
— Нет, — твердо, как отрезал сказал Тюфяков.
— Ну давай посмотрим, я никогда в жизни не видела живой вакцины. Может помру на этом дурацком острове, а вакцину так и не увижу. — жалобно произнесла она и добавила, — У меня может быть мечта в жизни была, на настоящую вакцину взглянуть… А ты…
— Во первых, с чего это ты помирать собралась, — поинтересовался Тюфяков, — ты вроде совершенно здорова, смерть от голода и жажды тебе не грозит, утонуть ты не утонешь… А во-вторых, жила ты без вакцины и дальше проживешь…
— Да, а змеи? Крокодилы? Скорпионы? Людоеды в конце концов! — обиженно произнесла девушка. — Ну хорошо, вот ты заснешь, а я ночью возьму и открою, будешь знать. Я у тебя по-хорошему просила… Слушай, а вдруг ты сам… того, — Ядвига закатила глаза, вывалили язык и скрестила руки на груди, живописно изобразив покойника.
Зрелище было настолько неприятным, что Тюфякову стало не по себе, под ложечкой засосало, на лбу выступила испарина. Ядвига, уловившая, какое впечатление произвели на него слова, продолжала нагнетать ужас.
— Вот цапнет тебя скорпион или тарантул, помрешь ты, а я один на один останусь с этими мензурками… Ты что думаешь, я их с собой потащу? Даже не надейся… На что мне они? — мстительно прошипела девушка, демонстративно отворачиваясь от Тюфякова.
Роберт растерянно молчал, не зная как отреагировать, на такое заявление.
— Ну, что ты, там ничего интересного нет. Потом там, какое-то специальное устройство для вскрытия…
— Ладно, что ты врешь, вон у тебя на шее ключик болтается… — огрызнулась Яна.
Роберт вздохнул:
— Если со мной что случиться, я тебе тогда все расскажу: куда доставить, как открыть… Хватит дуться, выбираться к людям нужно.
Молча собрали свои вещи и двинулись вглубь острова, продираясь сквозь заросли, распугивая живность они оказались посреди небольшой пустыни.
— Ни фига себе! — присвистнула Ядвига, разглядывая миниатюрную Сахару.
Удивиться и впрямь было чему. Посреди пышной зелени, тропических лесов, к которой они привыкли за эти дни, оказался клочек выжженной солнцем земли и здоровенные кактусы. Прям как в ботаническом саду, в котором заботливой рукой специалистов созданы маленькие уголки, повторяющие природу разных уголков земного шара. Здоровенные колючие кактусы-исполины, качались над их головами, словно корабельные сосны. Никакой травы, никаких цветов, только песок, ну и соцветия на кактусах…
Роберту в голову пришла совсем другая мысль, увиденное напоминало декорации в павильонах Мосфильма, куда однажды, школьником, он попал на экскурсию. Там снимали кино про какого-то мексиканского не то разбойника, не то революционера. Роберт пытался вспомнить как звали героя, Панче Вилья или Пансо Вилья? Этого он не мог вспомнить.
Вдруг из-под колючих кустов выскочил заяц, Ядвига сразу вспомнила песенку, в «Трусишка, зайка серенький под елочкой скакал». Там еще было что-то про метель, зиму… Пожалуй, и там и там заяц, и там и там колючки, на этом сходство заканчивалось. Заяц уселся на самом солнцепеке растопырил длинные уши и с любопытством уставился на странную парочку. Тут же выскочил полосатый зверек с хвостиком, похожий на бурундука. Над ними в небе пронеслась к каким-то гортанным криком птица. Пустыня оказалась довольно обитаемой, только опять никаких следов присутствия человека.
Ядвига не спеша двинулась вперед, задевая мясистые ветки растений. Их тугие, упругие листья на ощупь были приятно прохладными и глянцевыми. Они хлопали девушку по плечам, как ладони хороших знакомых. Девушка уверенно двигалась вперед, не оглядываясь на плетущегося сзади Роберта. Она обдумывал всевозможные варианты добычи шифра и ключа: от снятия с трупа, до хитрости. Пока, ничего путного в голову не приходило.
— Яна, Яна, замри, — прошептал Тюфяков, замерший на месте.
Погруженная в свои мысли, Ядвига его не расслышала. Роберт схватил ее за руку.
— Ты чего?! — возмутилась она, обернувшись.
Роберт поднес палец к губам и едва слышно прошептал:
— Слушай.
Ядвига прислушалась, ничего особенного, шорохи, шелест.
— Чего?
Роберт дернул Ядвигу за руку и вместе с ней сделал здоровенный скачек в сторону, девушка увлекаемая им, неловко приземлилась на пятую точку:
— Очумел? — вслед за ним, почему-то зашипела она.
Побледневший Роберт ткнул пальцем впереди себя. Ядвига замерла, ругательства застыли у нее на губах. Вот это да. В метре от них застыла, приготовившись к атаке змея, высунув свое смертоносное жало. Ее приподнятый верх хвост едва покачивался, как будто былинка на ветру.
Ядовитая змея! Ядвиге стало холодно и жарко одновременно. В мозгу пронеслось: «Рогатину, палку, дубинку… что-нибудь… убить, оглушить змею.» Ядвига оглянулась, кругом одни кактусы, девушка потянулась за ножом. Главное точно метнуть…
Вж-жж-жик, метнулось лезвие и через секунду змея была приколота к земле, как бабочка из коллекции. Только хвост гадины все еще вздрагивал, напоминая об опасности, которой они только что, чудом избежали.
— Молодец — тихо произнес Роберт, потом ойкнул и скрылся за ближайшими кактусами. Раздалось легкое журчание, напомнившее самой Ядвиге, что она чуть-чуть не сделало тоже самое прямо на месте…
Они двинулись вперед, пытаясь найти дорогу. Неожиданно пустыня закончилась, так же как и началась. Кактусы расступились открыв взгляду, далеко внизу, зеленую долину. Над которой то там, то тут вверх поднимались белые столбики дыма. Костры? Дома? Люди? Лю-ди!!!
Роберт и Ядвига застыли на месте, не веря своим глазам.
— Ущипни, меня, — проговорила хриплым от волнения голосом Ядвига, хлопая глазами, желая прогнать видение.
Не менее растерявшийся, Роберт ущипнул, ее что было силы. Девушка взвизгнула, отдирая руку:
— Сдурел? Я ущипнуть попросила, а не отрывать. Дорвался до бесплатного…
— Извини, я это… увлекся… Фу… не то,… нечайно.
Путешественники снова уставились вниз. Видение не исчезло, девушка потянулась за своим рюкзачком, в котором лежал бинокль. Приблизив окуляры к глазам она разглядела, источник дыма. Так и есть, крыши, правда, покрытые пальмовыми листьями, с дымящимися трубами. Не богато, не комфортабельно.
Ядвига задумалась, с одной стороны, люди — это хорошо, это славно. Есть связь с «Большой Землей». С другой стороны, она все еще не раскрутила Тюфякова на код, цифр и ключ. Судя по расстоянию, до поселка они доберутся за день. Если ничего непредвиденного не случиться.
Роберт уже начал проявлять нетерпение, ему тоже хотелось взглянуть в бинокль. Он деликатно покашливал, тихонько дергал за ремешок бинокля, висевший на шее Ядвиги.
— Ну, дай, взглянуть, чего ты так долго, — взмолился он.
Изображение было увеличено в несколько десятков раз, отсюда хорошо были видны убогие, полуразвалившиеся хижины, разбросанные на приличном расстоянии друг от друга. Людей видно не было, но их присутствие ощущалось. На веревках болталось разноцветное тряпье, паслись куры, бегали собаки. Все это казалось крохотным, почти кукольным. Там, дальше, за поселком, синел океан…
Ядвига забрала бинокль у Роберта и, оглядев окрестности, попыталась найти удобный спуск вниз. Среди скал вилась едва заметная тропка. Среди скал что-то сверкнуло. Ядвига вгляделась… Столб, стена воды — водопад. Красота! Столько воды, жалко не горячей.
— Я бы сейчас все за горячий душ отдала, — мечтательно произнесла Ядвига, почесываясь.
— Боюсь, что с этим у тебя будут проблемы, — пробормотал Роберт возвращая ей бинокль. — Там, по-моему, цивилизацией и не пахнет.
— Ну и что, зато там другие люди. А то я на твою постную рожу смотреть уже не могу, — огрызнулась Ядвига. Она все больше и больше раздражалась на Тюфякова, вцепившегося мертвой хваткой в свои секреты. Не хватало еще того, чтобы все усилия пропали даром. Терпеть голод, грязь, жару, компанию этого придурка она могла при единственном условие — бриллианты достанутся ей.
Ядвига все больше и больше склонялась к той мысли, чтобы завладеть чемоданчиком, без согласия Роберта. А уж потом она непременно найдет специалиста, который этот ящичек с секретом распотрошит, без всяких кодов и шифров.
План созрел быстро: если мужчину нельзя убить, его можно соблазнить. И сделать это необходимо до того, как они окажутся там внизу с людьми.
— Робик, а Робик, — произнесла с невинным видом, — как мы к людям спустимся в таком виде?
Тюфяков оглядел себя и девушку со всех сторон. Да, видок был еще тот! Расцарапанные, с расчесанными укусами, чумазые, запыленные, они скорее напоминали бомжей на прогулке, чем походили на цивильных граждан. С такими рожами заявлять, что они выполняют дипломатическую миссию было все равно, что утверждать, будто они — президентская чета.
— Да-а, — произнес Роберт, почесывая затылок, — надо бы это… и вправду помыться-постираться.
Они спустились к водопаду, которым любовались сверху. Место было потрясающее, скалы, поросшие зеленью.
— Ты давай, иди, мойся, а я потом, — великодушно произнес Роберт.
Такой расклад Ядвигу не устраивал, ей во что бы то ни стало нужно было взять Роберта на живца. Но не будешь же силой тащить мужика к своему телу? Ядвига скинула с себя пропитанные потом вещи и в костюме «а-ля Ева» вошла в ледяную воду образовавшегося озерца и с визгом выскочила оттуда. Моржевание — это не то, что может доставить ей удовольствие, даже под палящими лучами тропического солнца.
Зато рядом образовалась естественная ванна — запруда с каменным дном. Вода здесь была почти горячей. Эх, еще бы мыла или гель для душа. Мыла не было, аэрофлотовские доброжелатели, собирающие «катастрофические рюкзачки», о мыле не позаботились, вероятно, предполагали, что потерпевшие катастрофу от дезентирии не помрут. Ядвига вернулась к водопаду и зачерпнула глину со дна озерца. Глина была жирной и мягкой на ощупь. Наверняка в ней масса полезных веществ. Если не в качестве мыла, то в качестве скраба для очистки кожи ее можно использовать.
Ядвига намазалась глиной с ног до головы, поудобнее устроилась, закрыла глаза, расслабилась и приготовилась получить максимум удовольствия…
— Яна, — тихонько позвал ее Тюфяков. — Я хочу поговорить с тобой серьезно, — с торжественным видом заявил Роберт. — Ты спасла мне жизнь, поддерживала меня все это время. А я… Возьми, — он протянул дипломат девушке, снял с шеи ключ. — Шифр ХY-DE-BIL-13.
Роберт развернулся и пошел прочь. Ядвига, не веря своему счастью, дрожащими руками открыла чемоданчик и замерла в восхищении. Маленькие прозрачные камушки сияли, переливались, играли всеми цветами радуги.
Роберт обернулся и, махнув рукой, крикнул каким-то протяжным, не своим голосом:
— Яна, Яна!!!
— Яна, Яна?!! — снова раздался чей-то встревоженный голос.
Тюфяков кричал так, будто началось землетрясение или рядом прошел снежный человек. Девушка дернулась и ударилась головой о каменный выступ «ванны». Она открыла глаза, ничего не понимая. Возле нее с испуганным лицом стоял Тюфяков.
— А чемоданчик где? — удивленно произнесла девушка, оглядываясь по сторонам. Еще несколько секунд назад на держала камушки в руках, а теперь?…
— Чемоданчик? Да вот он, у меня, — вконец растерявшись, произнес Тюфяков. — Ты чего молчала? Я тебя звал, звал, а ты… Смотрю, а у тебя лицо синее, глаза закрыты… Я думал ты… Ты ж могла захлебнуться, во сне…
— Тьфу, значит это был сон? — с досадой произнесла девушка.
— Что, это? — поинтересовался Роберт, старательно отводя глаза от обнаженного бюста девушки, возвышающегося над водой.
— Да так, привиделось, кое-что. Привиделось, да в руки не далось…
Яна взмахнула головой, рассеивая остатки сна.
— Я тебя зову, зову, а ты… Я испугался, думал ты умерла… Нельзя же так пугать людей, — выговаривал ей Роберт. — Что у тебя с лицом? И руки такие же…
Ядвига поднесла руки к глазам, они, намазанные глиной, действительно стали синеватого, трупного цвета.
— Ладно, не напрягайся, это глина. Ныряй, лучше, — гостеприимным жестом пригласила она Тюфякова к себе. — Здесь вода теплая. Спинку мне потрешь, массаж сделаешь… Потом я тебе… Могу и глиной помазать, будешь как новенький.
Ядвига мазнула его по щеке ладонью, испачканной глиной. Роберт испуганно взглянул на нее, невольно отступив на шаг назад.
— С-спасибо…
— Да ладно, не боись, солдат ребенка не обидит, — усмехнулась девушка и поднялась во вес рост, явив покрасневшему и вконец смутившемуся Тюфякову всю свою стать.
Роберт отступил еще на шаг, споткнулся о чемоданчик, стоящий на земле, и шмякнулся.
Ядвига захохотала во весь голос:
— Я, конечно, подозревала, что красота — страшная сила, но что на столько сногсшибательная вещь… Тюфяков, ты мне просто льстишь, — отсмеявшись и вытирая слезы, размазывая глину по лицу, произнесла девушка.
Роберт промямлил что-то невнятное и отвернулся.
Ядвига спустилась вниз к водопаду, улеглась на огромный омытый водой валун и подставил солнцу спину.
— Иди, иди, я за тобой подсматривать не буду…
Роберт торопливо скинул одежду, незаметно посматривая в сторону девушки, и нырнул в «ванну». Вода на самом деле была теплой.
Ядвига слегка повернула голову, ее интересовали две вещи: чемоданчик и ключик. Чемоданчик, естественно, стоял рядом, а ключик болтался на шее у Тюфякова.
«Шеф, дичь надо брать…» — не к месту всплыла фразочка из старой комедии.
Да, ключик можно снять только с тела. А телом Тюфяков может стать при трагических обстоятельствах…
Девушка решила предпринять еще одну попытку соблазнения, она поднялась со своего каменного ложа, оглядела себя. Да, мотание по джунглям, отсутствие нормального питания, косметики и прочих радостей цивилизации еще ни одну девушку до добра не доводили. Волосы тусклые, кожа на руках огрубела, красивое, в меру упитанное тело схуднуло, ноги исцарапаны и сбиты.
И это девушка, решившаяся соблазнить мужчину? Да еще такого, как этот тюфяк? Интересно, он до этого голых женщин видел? Судя по его реакции — никогда. Мамочкин сынок, мямля и рохля. Несколько дней находится с девушкой, и хоть бы раз сделал попытку завалить ее… Наверное, сказывается отсутствие белка в пище. Может, он просто обессилел? Оно и понятно, какие тут женщины, когда охота только одного — нажраться от пуза. Ягод каких-нибудь поискать, что ли, повышающих желание? Как назло в голову приходило все, что угодно, только не то, что нужно. Например, что в бананах содержатся вещества, помогающие бороться с депрессией. Но к счастью, у них депрессии не наблюдалось. Ладно, попробуем еще раз. Дубль номер два, фильм «Соблазнение Роберта Тюфякова», сцена у водопада, в главной роли Ядвига Никитина.
Роберт плескался в импровизированной ванне, как дельфин в аквапарке. Для его долговязой фигуры место было маловато, пришлось свесить ноги. Тюфяков, как и большинство мужчин, обожали петь в ванной. Фальшивым, но громким голосом он напевал что-то из «Риголетто». Ядвига, иногда появляющаяся в оперном театре, узнала арию только по словам, настолько фальшивил Роберт. Пел он что-то про красавиц, что всех милей и краше…
«Вот и музыкальное сопровождение к соблазнению,» — подумала Ядвига.
— Робик, потри мне спинку, а то глина не оттирается, а руки у меня не достают. Не могу же я так ходить. Ты не вставай, не вставай… Я к тебе сама подойду, — произнесла она и, не давая опомниться Тюфякову, оказалась перед ним.
Минуты три ничего не происходило:
— Ты, что, заснул? Неужели трудно помочь, — обиженным тоном произнесла она.
Роберт осторожно, едва касаясь ее спины, принялся смывать глину. До талии у него получалось нормально, но как только его рука оказались ниже спины девушки, работа застопорилась. Ядвига в душе проклинала нерешительность этого придурка, она просто не представляла, что делать дальше.
— Ну? — произнесла она, когда бездействие Роберта затянулось. — Ждешь, когда солнце скроется? Тебе хорошо, ты в теплой воде, а мне холодно.
И в самом деле подул свежий ветерок, кожа девушки покрылась мурашками.
Роберт, зажмурив глаза, собрав всю свою волю в кулак, мокрой ладонью провел ниже спины, раз, второй, третий. Он действовал со скоростью зубной электрощетки «ORAL B 3-D», и очистил поверхность со спринтерской скоростью, стараясь абстрагироваться от очищаемого предмета. Он во что бы то ни стало пытался остаться джентльменом и настоящим другом по отношению к такой милой и наивной, как он полагал, девушке.
— Все! — выдохнул он, закончив работу, и вытер струящийся со лба пот.
— Все?! — возмущенно-разочарованно произнесла девушка.
— Да, я все смыл, очень чистенько, не веришь, сама посмотри, — оправдываясь, произнес Роберт.
Ядвига обернулась, метнув в него взгляд Вия-Василиска, и, не говоря ни слова, помчалась прочь к водопаду.
Девушка, не останавливаясь, вбежала в озеро, и встала под ледяные брызги водопада. В груди у нее клокотал вулкан, который мог успокоить только холодный душ. Так ее никто и никогда не унижал!
Твою мать! Мужики всегда, везде и любого возраста делали стойку, как только видели ее. Это она отшивала назойливых, старающихся понравиться ловеласов. Один единственный раз в жизни решила так открыто соблазнить, потратила столько усилий… А он! «Вымыл чистенько»! Ну гад, погоди! Ты сам приготовил себе урну в крематории! Хотелось по-хорошему, не вышло…
Чтобы немного успокоиться, девушка выполоскала в воде одежду и разложила на солнце. Видеть Тюфякова, разговаривать с ним — сейчас было выше ее сил. Ядвига боялась, что она просто утопит его в ванне, не успев узнать код и шифр.
Труднее всего было Чебуреку. Джунгли как будто сговорились довести его до сумасшествия, на него то и дело кто-нибудь нападал, кусал, грыз, он то и дело падал, спотыкался. Если все сидели вечером у костра, мошкара больше всего нападала на несчастного Чебурека. Очевидно, лес и его обитатели чувствовали постоянный страх Чебурека и пытались воспользоваться его слабостью. Они знали, кто здесь слабое звено и кто должен покинуть команду.
Несчастный плохо спал, стал нервным и раздражительным, временами у него пропадал аппетит, что было для Чебурека признаком тяжелого нездоровья. Тощий, худющий Чебурек обладал поистине громадным желудком, он мог съесть такое количество пищи, которое рассчитано на троих здоровых мужиков. Куда это все девалось, а на теле Чебурека не было ни одной жиринки, оставалась загадкой. Каждый привал для него был испытанием на прочность.
В этот раз все развивалось по обычному сценарию, только персонажи, доводящие Чебурека были другими. Мальвина объявила привал, измотанный Чебурек, оглядевшись куда бы лечь, нашел относительно спокойное, без насекомых местечко. Тщательно проверил траву на наличие змей, пауков, муравьев и другой тропической нечисти. Расстелив спальный мешок, нацепив на себя москитную сетку, намазавшись толстым слоем репеллентов, Чебурек лег и с наслаждением вытянул ноги. В палатке, тесной, набитой товарищами, приходилось спать свернувшись в три погибели, позе эмбриона. Чебурек закрыл глаза и провалился в беспокойный кратковременный сон, почесываясь, ворочаясь, вздрагивая, он продремал минут пять. Вдруг он почувствовал какое-то беспокойство и открыл глаза, пытаясь выяснить причину подсознательного страха. Причина нашлась быстро.
По животу Чебурека, как по твердой земле, совершенно спокойно и нагло разгуливал огромный паук, с длинными мохнатыми ногами. Внутри у Чебурека все похолодело, он с ужасом разглядывал насекомое. Это был паук-птицеед, название зверюги Чебурек знал (откуда, было непонятно ему самому). Но он никак не мог вспомнить — ядовитая эта тварь или нет, жрет она только птиц, или людей не брезгует?.
Паук замер и вперил свои холодные глазищи в лицо Чебурека. «Сейчас кинется», — пронеслось в голове несчастного.
Шепотом, обливаясь холодным потом, он позвал кого-нибудь на помощь, боясь пошевелиться:
— Кто-нибудь помогите, спасите…
Его никто не слышал, все были заняты своими делами. До призывов Чебурека никому не было дела.
Мальвина позвал всех есть, Чебурек оставался все там же, недвижим и молчалив.
— Ты что, совсем есть не будешь? — недовольно поинтересовалась Мальвина со своего места. — Я сто пятьдесят раз жратву вытаскивать не намерена. Я вам вообще не прислуга: подай, принеси, подели, унеси… — все больше и больше раздражаясь произнесла девушка.
Чебурек молчал, как партизан на допросе.
Наконец, Громила, решил узнать, чем вызвано отсутствие аппетита у главного любителя поесть в их компании. Он приблизился к лежащему Чебуреку.
— Чебур, можно я твой ужин слопаю? — спросил Громила, оставаясь на безопасном расстоянии, оставаясь верным своей привычке доводить несчастного.
— М-мм-ии, — мычал Чебурек, дико вращая глазами.
— Чего, чего? — переспросил Громила, опасливо приближаясь к товарищу.
— Сбрось, сбрось с меня… — едва шевеля губами, проговорил Чебурек.
Громила, заинтригованный происходящим, сделал еще пару шажков и только тогда разглядел, что на белой футболке Чебурека сидит здоровенный паук. Паук очень удобно устроился на плоском животе человека, казалось, он решил обосноваться здесь надолго, потирая от возбуждения лохматые лапки паук обживал территорию.
— Чебуречек, ты что, паука испугался? — ехидным голоском спросил Громила. — Ну ты даешь, это же птицеед. Не бойся, он только лягушек жрет и птицу мелкую, ну и еще змей полудохлых. Ты конечно, жаба жадная, и гад вредный, но не настолько. Скидывай, скидывай его, не бойся.
Чебурек, приободренный «профессором», пошевелился, занося руку над мерзкой тварью. Пауку это не понравилось, он агрессивно вздыбил лапы, будто собирался ответить ударом на удар.
— Не могу, сбрось, а? — жалобно заканючил Чебурек, прикосновение к этой твари было ему просто омерзительно.
— А что ты мне за это дашь? — поинтересовался Громила, дитя своего меркантильного века.
— Все, что захочешь, — сейчас Чебурек был согласен на все.
— Ладно, отдашь свою москитную сетку, ту большую — немного подумав, произнес Громила. К этой сетке он подбирался давно, с самого первого дня путешествия. Чебурек напяливал ее на голову, спускал по плечам, почти до пупка, и мог спокойненько спать на улице, не опасаясь того, что утром лицо его распухнет от укусов мелкой, но злобной мошкары. Громиле с его мелкой конституцией, москитная сетка могла заменить москитный плащ. Потому что то, что доходило Чебуреку до пупка, Громиле было почти до пяток.
Лежать без движения уже не было сил, Чебурек, скрипя зубами, прорычал:
— Да-ааа!
— Сейчас, я мигом, — сорвался с места Громила, — достану сеточку и вернусь, ты только жди!
Как будто несчастный Чебурек мог сдвинуться с места!
Он выполнил свое обещание и через секунду согнал длинной палкой с живота товарища птицееда.
Чебурек поднялся, тело затекло, от лежания на неровной поверхности болела спина, руки чесались. Он хотел было отвесить оплеуху своему спасителю, но махнув рукой, отправился есть.
Тут его постигло новая неприятность. Его паек был почти съеден.
— Мы тебя звали, — проговорила Мальвина, протягивая сухую галету и банан, — надо не дрыхнуть, а вовремя к столу приходить. Я из-за тебя одного целую банку тушенки открывать не буду. Куда ее потом девать? А тебе одному больно жирно будет.
Объяснять, чем было вызвано его отсутствие, Чебурек не стал, хватит с него позора и издевательств. Он забрал еду и уселся в гордом одиночестве, повернувшись к лагерю спиной.
Она послала Бенедиктова и Громилу поискать подходящее место для ночлега. Там и разбили лагерь. Наскоро перекусив, они натянули большую палатку с защитной москитной сеткой и развели огонь.
— Первые два часа дежурить буду я, затем Бенедиктов, затем Громила, затем Чебурек, потом снова я, — распорядилась девушка.
Она уселась у костра, положив рядом с собой здоровенную дубину, армейский нож, заряженный пистолет и газовый баллончик. Что-то будет завтра? Удастся ли ей собрать свою маленькую армию в железный кулак?
* * *
Шум волн. Чувство безопасности. Щебет птиц. Запах экзотических растений. Живность снующая под ногами. Разве это не рай? Примерно так думал Роберт, наслаждаясь покоем.— Слушай, Тюфяков, — вдруг произнесла Ядвига, до этого дремавшая на горячем песке. — Давай посмотрим, что у тебя в дипломате?
Девушка протянула руку к дипломату.
— Ты, что? Его нельзя открывать, там разгерметизация произойдет и вакцина погибнет, — возмущенно проговорил он, на всякий случай отодвигая его ногой, подальше от Яны.
— А может она уже погибла, от жары? Надо посмотреть, — убедительно-тревожным голосом проговорила девушка.
— Нет, — твердо, как отрезал сказал Тюфяков.
— Ну давай посмотрим, я никогда в жизни не видела живой вакцины. Может помру на этом дурацком острове, а вакцину так и не увижу. — жалобно произнесла она и добавила, — У меня может быть мечта в жизни была, на настоящую вакцину взглянуть… А ты…
— Во первых, с чего это ты помирать собралась, — поинтересовался Тюфяков, — ты вроде совершенно здорова, смерть от голода и жажды тебе не грозит, утонуть ты не утонешь… А во-вторых, жила ты без вакцины и дальше проживешь…
— Да, а змеи? Крокодилы? Скорпионы? Людоеды в конце концов! — обиженно произнесла девушка. — Ну хорошо, вот ты заснешь, а я ночью возьму и открою, будешь знать. Я у тебя по-хорошему просила… Слушай, а вдруг ты сам… того, — Ядвига закатила глаза, вывалили язык и скрестила руки на груди, живописно изобразив покойника.
Зрелище было настолько неприятным, что Тюфякову стало не по себе, под ложечкой засосало, на лбу выступила испарина. Ядвига, уловившая, какое впечатление произвели на него слова, продолжала нагнетать ужас.
— Вот цапнет тебя скорпион или тарантул, помрешь ты, а я один на один останусь с этими мензурками… Ты что думаешь, я их с собой потащу? Даже не надейся… На что мне они? — мстительно прошипела девушка, демонстративно отворачиваясь от Тюфякова.
Роберт растерянно молчал, не зная как отреагировать, на такое заявление.
— Ну, что ты, там ничего интересного нет. Потом там, какое-то специальное устройство для вскрытия…
— Ладно, что ты врешь, вон у тебя на шее ключик болтается… — огрызнулась Яна.
Роберт вздохнул:
— Если со мной что случиться, я тебе тогда все расскажу: куда доставить, как открыть… Хватит дуться, выбираться к людям нужно.
Молча собрали свои вещи и двинулись вглубь острова, продираясь сквозь заросли, распугивая живность они оказались посреди небольшой пустыни.
— Ни фига себе! — присвистнула Ядвига, разглядывая миниатюрную Сахару.
Удивиться и впрямь было чему. Посреди пышной зелени, тропических лесов, к которой они привыкли за эти дни, оказался клочек выжженной солнцем земли и здоровенные кактусы. Прям как в ботаническом саду, в котором заботливой рукой специалистов созданы маленькие уголки, повторяющие природу разных уголков земного шара. Здоровенные колючие кактусы-исполины, качались над их головами, словно корабельные сосны. Никакой травы, никаких цветов, только песок, ну и соцветия на кактусах…
Роберту в голову пришла совсем другая мысль, увиденное напоминало декорации в павильонах Мосфильма, куда однажды, школьником, он попал на экскурсию. Там снимали кино про какого-то мексиканского не то разбойника, не то революционера. Роберт пытался вспомнить как звали героя, Панче Вилья или Пансо Вилья? Этого он не мог вспомнить.
Вдруг из-под колючих кустов выскочил заяц, Ядвига сразу вспомнила песенку, в «Трусишка, зайка серенький под елочкой скакал». Там еще было что-то про метель, зиму… Пожалуй, и там и там заяц, и там и там колючки, на этом сходство заканчивалось. Заяц уселся на самом солнцепеке растопырил длинные уши и с любопытством уставился на странную парочку. Тут же выскочил полосатый зверек с хвостиком, похожий на бурундука. Над ними в небе пронеслась к каким-то гортанным криком птица. Пустыня оказалась довольно обитаемой, только опять никаких следов присутствия человека.
Ядвига не спеша двинулась вперед, задевая мясистые ветки растений. Их тугие, упругие листья на ощупь были приятно прохладными и глянцевыми. Они хлопали девушку по плечам, как ладони хороших знакомых. Девушка уверенно двигалась вперед, не оглядываясь на плетущегося сзади Роберта. Она обдумывал всевозможные варианты добычи шифра и ключа: от снятия с трупа, до хитрости. Пока, ничего путного в голову не приходило.
— Яна, Яна, замри, — прошептал Тюфяков, замерший на месте.
Погруженная в свои мысли, Ядвига его не расслышала. Роберт схватил ее за руку.
— Ты чего?! — возмутилась она, обернувшись.
Роберт поднес палец к губам и едва слышно прошептал:
— Слушай.
Ядвига прислушалась, ничего особенного, шорохи, шелест.
— Чего?
Роберт дернул Ядвигу за руку и вместе с ней сделал здоровенный скачек в сторону, девушка увлекаемая им, неловко приземлилась на пятую точку:
— Очумел? — вслед за ним, почему-то зашипела она.
Побледневший Роберт ткнул пальцем впереди себя. Ядвига замерла, ругательства застыли у нее на губах. Вот это да. В метре от них застыла, приготовившись к атаке змея, высунув свое смертоносное жало. Ее приподнятый верх хвост едва покачивался, как будто былинка на ветру.
Ядовитая змея! Ядвиге стало холодно и жарко одновременно. В мозгу пронеслось: «Рогатину, палку, дубинку… что-нибудь… убить, оглушить змею.» Ядвига оглянулась, кругом одни кактусы, девушка потянулась за ножом. Главное точно метнуть…
Вж-жж-жик, метнулось лезвие и через секунду змея была приколота к земле, как бабочка из коллекции. Только хвост гадины все еще вздрагивал, напоминая об опасности, которой они только что, чудом избежали.
— Молодец — тихо произнес Роберт, потом ойкнул и скрылся за ближайшими кактусами. Раздалось легкое журчание, напомнившее самой Ядвиге, что она чуть-чуть не сделало тоже самое прямо на месте…
Они двинулись вперед, пытаясь найти дорогу. Неожиданно пустыня закончилась, так же как и началась. Кактусы расступились открыв взгляду, далеко внизу, зеленую долину. Над которой то там, то тут вверх поднимались белые столбики дыма. Костры? Дома? Люди? Лю-ди!!!
Роберт и Ядвига застыли на месте, не веря своим глазам.
— Ущипни, меня, — проговорила хриплым от волнения голосом Ядвига, хлопая глазами, желая прогнать видение.
Не менее растерявшийся, Роберт ущипнул, ее что было силы. Девушка взвизгнула, отдирая руку:
— Сдурел? Я ущипнуть попросила, а не отрывать. Дорвался до бесплатного…
— Извини, я это… увлекся… Фу… не то,… нечайно.
Путешественники снова уставились вниз. Видение не исчезло, девушка потянулась за своим рюкзачком, в котором лежал бинокль. Приблизив окуляры к глазам она разглядела, источник дыма. Так и есть, крыши, правда, покрытые пальмовыми листьями, с дымящимися трубами. Не богато, не комфортабельно.
Ядвига задумалась, с одной стороны, люди — это хорошо, это славно. Есть связь с «Большой Землей». С другой стороны, она все еще не раскрутила Тюфякова на код, цифр и ключ. Судя по расстоянию, до поселка они доберутся за день. Если ничего непредвиденного не случиться.
Роберт уже начал проявлять нетерпение, ему тоже хотелось взглянуть в бинокль. Он деликатно покашливал, тихонько дергал за ремешок бинокля, висевший на шее Ядвиги.
— Ну, дай, взглянуть, чего ты так долго, — взмолился он.
Изображение было увеличено в несколько десятков раз, отсюда хорошо были видны убогие, полуразвалившиеся хижины, разбросанные на приличном расстоянии друг от друга. Людей видно не было, но их присутствие ощущалось. На веревках болталось разноцветное тряпье, паслись куры, бегали собаки. Все это казалось крохотным, почти кукольным. Там, дальше, за поселком, синел океан…
Ядвига забрала бинокль у Роберта и, оглядев окрестности, попыталась найти удобный спуск вниз. Среди скал вилась едва заметная тропка. Среди скал что-то сверкнуло. Ядвига вгляделась… Столб, стена воды — водопад. Красота! Столько воды, жалко не горячей.
— Я бы сейчас все за горячий душ отдала, — мечтательно произнесла Ядвига, почесываясь.
— Боюсь, что с этим у тебя будут проблемы, — пробормотал Роберт возвращая ей бинокль. — Там, по-моему, цивилизацией и не пахнет.
— Ну и что, зато там другие люди. А то я на твою постную рожу смотреть уже не могу, — огрызнулась Ядвига. Она все больше и больше раздражалась на Тюфякова, вцепившегося мертвой хваткой в свои секреты. Не хватало еще того, чтобы все усилия пропали даром. Терпеть голод, грязь, жару, компанию этого придурка она могла при единственном условие — бриллианты достанутся ей.
Ядвига все больше и больше склонялась к той мысли, чтобы завладеть чемоданчиком, без согласия Роберта. А уж потом она непременно найдет специалиста, который этот ящичек с секретом распотрошит, без всяких кодов и шифров.
План созрел быстро: если мужчину нельзя убить, его можно соблазнить. И сделать это необходимо до того, как они окажутся там внизу с людьми.
— Робик, а Робик, — произнесла с невинным видом, — как мы к людям спустимся в таком виде?
Тюфяков оглядел себя и девушку со всех сторон. Да, видок был еще тот! Расцарапанные, с расчесанными укусами, чумазые, запыленные, они скорее напоминали бомжей на прогулке, чем походили на цивильных граждан. С такими рожами заявлять, что они выполняют дипломатическую миссию было все равно, что утверждать, будто они — президентская чета.
— Да-а, — произнес Роберт, почесывая затылок, — надо бы это… и вправду помыться-постираться.
Они спустились к водопаду, которым любовались сверху. Место было потрясающее, скалы, поросшие зеленью.
— Ты давай, иди, мойся, а я потом, — великодушно произнес Роберт.
Такой расклад Ядвигу не устраивал, ей во что бы то ни стало нужно было взять Роберта на живца. Но не будешь же силой тащить мужика к своему телу? Ядвига скинула с себя пропитанные потом вещи и в костюме «а-ля Ева» вошла в ледяную воду образовавшегося озерца и с визгом выскочила оттуда. Моржевание — это не то, что может доставить ей удовольствие, даже под палящими лучами тропического солнца.
Зато рядом образовалась естественная ванна — запруда с каменным дном. Вода здесь была почти горячей. Эх, еще бы мыла или гель для душа. Мыла не было, аэрофлотовские доброжелатели, собирающие «катастрофические рюкзачки», о мыле не позаботились, вероятно, предполагали, что потерпевшие катастрофу от дезентирии не помрут. Ядвига вернулась к водопаду и зачерпнула глину со дна озерца. Глина была жирной и мягкой на ощупь. Наверняка в ней масса полезных веществ. Если не в качестве мыла, то в качестве скраба для очистки кожи ее можно использовать.
Ядвига намазалась глиной с ног до головы, поудобнее устроилась, закрыла глаза, расслабилась и приготовилась получить максимум удовольствия…
— Яна, — тихонько позвал ее Тюфяков. — Я хочу поговорить с тобой серьезно, — с торжественным видом заявил Роберт. — Ты спасла мне жизнь, поддерживала меня все это время. А я… Возьми, — он протянул дипломат девушке, снял с шеи ключ. — Шифр ХY-DE-BIL-13.
Роберт развернулся и пошел прочь. Ядвига, не веря своему счастью, дрожащими руками открыла чемоданчик и замерла в восхищении. Маленькие прозрачные камушки сияли, переливались, играли всеми цветами радуги.
Роберт обернулся и, махнув рукой, крикнул каким-то протяжным, не своим голосом:
— Яна, Яна!!!
— Яна, Яна?!! — снова раздался чей-то встревоженный голос.
Тюфяков кричал так, будто началось землетрясение или рядом прошел снежный человек. Девушка дернулась и ударилась головой о каменный выступ «ванны». Она открыла глаза, ничего не понимая. Возле нее с испуганным лицом стоял Тюфяков.
— А чемоданчик где? — удивленно произнесла девушка, оглядываясь по сторонам. Еще несколько секунд назад на держала камушки в руках, а теперь?…
— Чемоданчик? Да вот он, у меня, — вконец растерявшись, произнес Тюфяков. — Ты чего молчала? Я тебя звал, звал, а ты… Смотрю, а у тебя лицо синее, глаза закрыты… Я думал ты… Ты ж могла захлебнуться, во сне…
— Тьфу, значит это был сон? — с досадой произнесла девушка.
— Что, это? — поинтересовался Роберт, старательно отводя глаза от обнаженного бюста девушки, возвышающегося над водой.
— Да так, привиделось, кое-что. Привиделось, да в руки не далось…
Яна взмахнула головой, рассеивая остатки сна.
— Я тебя зову, зову, а ты… Я испугался, думал ты умерла… Нельзя же так пугать людей, — выговаривал ей Роберт. — Что у тебя с лицом? И руки такие же…
Ядвига поднесла руки к глазам, они, намазанные глиной, действительно стали синеватого, трупного цвета.
— Ладно, не напрягайся, это глина. Ныряй, лучше, — гостеприимным жестом пригласила она Тюфякова к себе. — Здесь вода теплая. Спинку мне потрешь, массаж сделаешь… Потом я тебе… Могу и глиной помазать, будешь как новенький.
Ядвига мазнула его по щеке ладонью, испачканной глиной. Роберт испуганно взглянул на нее, невольно отступив на шаг назад.
— С-спасибо…
— Да ладно, не боись, солдат ребенка не обидит, — усмехнулась девушка и поднялась во вес рост, явив покрасневшему и вконец смутившемуся Тюфякову всю свою стать.
Роберт отступил еще на шаг, споткнулся о чемоданчик, стоящий на земле, и шмякнулся.
Ядвига захохотала во весь голос:
— Я, конечно, подозревала, что красота — страшная сила, но что на столько сногсшибательная вещь… Тюфяков, ты мне просто льстишь, — отсмеявшись и вытирая слезы, размазывая глину по лицу, произнесла девушка.
Роберт промямлил что-то невнятное и отвернулся.
Ядвига спустилась вниз к водопаду, улеглась на огромный омытый водой валун и подставил солнцу спину.
— Иди, иди, я за тобой подсматривать не буду…
Роберт торопливо скинул одежду, незаметно посматривая в сторону девушки, и нырнул в «ванну». Вода на самом деле была теплой.
Ядвига слегка повернула голову, ее интересовали две вещи: чемоданчик и ключик. Чемоданчик, естественно, стоял рядом, а ключик болтался на шее у Тюфякова.
«Шеф, дичь надо брать…» — не к месту всплыла фразочка из старой комедии.
Да, ключик можно снять только с тела. А телом Тюфяков может стать при трагических обстоятельствах…
Девушка решила предпринять еще одну попытку соблазнения, она поднялась со своего каменного ложа, оглядела себя. Да, мотание по джунглям, отсутствие нормального питания, косметики и прочих радостей цивилизации еще ни одну девушку до добра не доводили. Волосы тусклые, кожа на руках огрубела, красивое, в меру упитанное тело схуднуло, ноги исцарапаны и сбиты.
И это девушка, решившаяся соблазнить мужчину? Да еще такого, как этот тюфяк? Интересно, он до этого голых женщин видел? Судя по его реакции — никогда. Мамочкин сынок, мямля и рохля. Несколько дней находится с девушкой, и хоть бы раз сделал попытку завалить ее… Наверное, сказывается отсутствие белка в пище. Может, он просто обессилел? Оно и понятно, какие тут женщины, когда охота только одного — нажраться от пуза. Ягод каких-нибудь поискать, что ли, повышающих желание? Как назло в голову приходило все, что угодно, только не то, что нужно. Например, что в бананах содержатся вещества, помогающие бороться с депрессией. Но к счастью, у них депрессии не наблюдалось. Ладно, попробуем еще раз. Дубль номер два, фильм «Соблазнение Роберта Тюфякова», сцена у водопада, в главной роли Ядвига Никитина.
Роберт плескался в импровизированной ванне, как дельфин в аквапарке. Для его долговязой фигуры место было маловато, пришлось свесить ноги. Тюфяков, как и большинство мужчин, обожали петь в ванной. Фальшивым, но громким голосом он напевал что-то из «Риголетто». Ядвига, иногда появляющаяся в оперном театре, узнала арию только по словам, настолько фальшивил Роберт. Пел он что-то про красавиц, что всех милей и краше…
«Вот и музыкальное сопровождение к соблазнению,» — подумала Ядвига.
— Робик, потри мне спинку, а то глина не оттирается, а руки у меня не достают. Не могу же я так ходить. Ты не вставай, не вставай… Я к тебе сама подойду, — произнесла она и, не давая опомниться Тюфякову, оказалась перед ним.
Минуты три ничего не происходило:
— Ты, что, заснул? Неужели трудно помочь, — обиженным тоном произнесла она.
Роберт осторожно, едва касаясь ее спины, принялся смывать глину. До талии у него получалось нормально, но как только его рука оказались ниже спины девушки, работа застопорилась. Ядвига в душе проклинала нерешительность этого придурка, она просто не представляла, что делать дальше.
— Ну? — произнесла она, когда бездействие Роберта затянулось. — Ждешь, когда солнце скроется? Тебе хорошо, ты в теплой воде, а мне холодно.
И в самом деле подул свежий ветерок, кожа девушки покрылась мурашками.
Роберт, зажмурив глаза, собрав всю свою волю в кулак, мокрой ладонью провел ниже спины, раз, второй, третий. Он действовал со скоростью зубной электрощетки «ORAL B 3-D», и очистил поверхность со спринтерской скоростью, стараясь абстрагироваться от очищаемого предмета. Он во что бы то ни стало пытался остаться джентльменом и настоящим другом по отношению к такой милой и наивной, как он полагал, девушке.
— Все! — выдохнул он, закончив работу, и вытер струящийся со лба пот.
— Все?! — возмущенно-разочарованно произнесла девушка.
— Да, я все смыл, очень чистенько, не веришь, сама посмотри, — оправдываясь, произнес Роберт.
Ядвига обернулась, метнув в него взгляд Вия-Василиска, и, не говоря ни слова, помчалась прочь к водопаду.
Девушка, не останавливаясь, вбежала в озеро, и встала под ледяные брызги водопада. В груди у нее клокотал вулкан, который мог успокоить только холодный душ. Так ее никто и никогда не унижал!
Твою мать! Мужики всегда, везде и любого возраста делали стойку, как только видели ее. Это она отшивала назойливых, старающихся понравиться ловеласов. Один единственный раз в жизни решила так открыто соблазнить, потратила столько усилий… А он! «Вымыл чистенько»! Ну гад, погоди! Ты сам приготовил себе урну в крематории! Хотелось по-хорошему, не вышло…
Чтобы немного успокоиться, девушка выполоскала в воде одежду и разложила на солнце. Видеть Тюфякова, разговаривать с ним — сейчас было выше ее сил. Ядвига боялась, что она просто утопит его в ванне, не успев узнать код и шифр.
* * *
«Охотники» были в пути уже вторые сутки. И хотя остров был не большим, но каждый пройденный километр давался с трудом. Препятствия, встречающиеся им на пути, задерживали путешественников. С каждым часом, с каждым пройденным километром они понимали, что их приключение будет не таким уж легким и безопасным, а главное, не таким кратковременным. Мысль, что в этих непроходимых местах он найдут свою смерть, а вовсе не чемоданчик с бриллиантами, приходила каждому из них. Просто одни умело скрывали свои переживания, другие пытались отвлечься от мрачных думок, третьи…Труднее всего было Чебуреку. Джунгли как будто сговорились довести его до сумасшествия, на него то и дело кто-нибудь нападал, кусал, грыз, он то и дело падал, спотыкался. Если все сидели вечером у костра, мошкара больше всего нападала на несчастного Чебурека. Очевидно, лес и его обитатели чувствовали постоянный страх Чебурека и пытались воспользоваться его слабостью. Они знали, кто здесь слабое звено и кто должен покинуть команду.
Несчастный плохо спал, стал нервным и раздражительным, временами у него пропадал аппетит, что было для Чебурека признаком тяжелого нездоровья. Тощий, худющий Чебурек обладал поистине громадным желудком, он мог съесть такое количество пищи, которое рассчитано на троих здоровых мужиков. Куда это все девалось, а на теле Чебурека не было ни одной жиринки, оставалась загадкой. Каждый привал для него был испытанием на прочность.
В этот раз все развивалось по обычному сценарию, только персонажи, доводящие Чебурека были другими. Мальвина объявила привал, измотанный Чебурек, оглядевшись куда бы лечь, нашел относительно спокойное, без насекомых местечко. Тщательно проверил траву на наличие змей, пауков, муравьев и другой тропической нечисти. Расстелив спальный мешок, нацепив на себя москитную сетку, намазавшись толстым слоем репеллентов, Чебурек лег и с наслаждением вытянул ноги. В палатке, тесной, набитой товарищами, приходилось спать свернувшись в три погибели, позе эмбриона. Чебурек закрыл глаза и провалился в беспокойный кратковременный сон, почесываясь, ворочаясь, вздрагивая, он продремал минут пять. Вдруг он почувствовал какое-то беспокойство и открыл глаза, пытаясь выяснить причину подсознательного страха. Причина нашлась быстро.
По животу Чебурека, как по твердой земле, совершенно спокойно и нагло разгуливал огромный паук, с длинными мохнатыми ногами. Внутри у Чебурека все похолодело, он с ужасом разглядывал насекомое. Это был паук-птицеед, название зверюги Чебурек знал (откуда, было непонятно ему самому). Но он никак не мог вспомнить — ядовитая эта тварь или нет, жрет она только птиц, или людей не брезгует?.
Паук замер и вперил свои холодные глазищи в лицо Чебурека. «Сейчас кинется», — пронеслось в голове несчастного.
Шепотом, обливаясь холодным потом, он позвал кого-нибудь на помощь, боясь пошевелиться:
— Кто-нибудь помогите, спасите…
Его никто не слышал, все были заняты своими делами. До призывов Чебурека никому не было дела.
Мальвина позвал всех есть, Чебурек оставался все там же, недвижим и молчалив.
— Ты что, совсем есть не будешь? — недовольно поинтересовалась Мальвина со своего места. — Я сто пятьдесят раз жратву вытаскивать не намерена. Я вам вообще не прислуга: подай, принеси, подели, унеси… — все больше и больше раздражаясь произнесла девушка.
Чебурек молчал, как партизан на допросе.
Наконец, Громила, решил узнать, чем вызвано отсутствие аппетита у главного любителя поесть в их компании. Он приблизился к лежащему Чебуреку.
— Чебур, можно я твой ужин слопаю? — спросил Громила, оставаясь на безопасном расстоянии, оставаясь верным своей привычке доводить несчастного.
— М-мм-ии, — мычал Чебурек, дико вращая глазами.
— Чего, чего? — переспросил Громила, опасливо приближаясь к товарищу.
— Сбрось, сбрось с меня… — едва шевеля губами, проговорил Чебурек.
Громила, заинтригованный происходящим, сделал еще пару шажков и только тогда разглядел, что на белой футболке Чебурека сидит здоровенный паук. Паук очень удобно устроился на плоском животе человека, казалось, он решил обосноваться здесь надолго, потирая от возбуждения лохматые лапки паук обживал территорию.
— Чебуречек, ты что, паука испугался? — ехидным голоском спросил Громила. — Ну ты даешь, это же птицеед. Не бойся, он только лягушек жрет и птицу мелкую, ну и еще змей полудохлых. Ты конечно, жаба жадная, и гад вредный, но не настолько. Скидывай, скидывай его, не бойся.
Чебурек, приободренный «профессором», пошевелился, занося руку над мерзкой тварью. Пауку это не понравилось, он агрессивно вздыбил лапы, будто собирался ответить ударом на удар.
— Не могу, сбрось, а? — жалобно заканючил Чебурек, прикосновение к этой твари было ему просто омерзительно.
— А что ты мне за это дашь? — поинтересовался Громила, дитя своего меркантильного века.
— Все, что захочешь, — сейчас Чебурек был согласен на все.
— Ладно, отдашь свою москитную сетку, ту большую — немного подумав, произнес Громила. К этой сетке он подбирался давно, с самого первого дня путешествия. Чебурек напяливал ее на голову, спускал по плечам, почти до пупка, и мог спокойненько спать на улице, не опасаясь того, что утром лицо его распухнет от укусов мелкой, но злобной мошкары. Громиле с его мелкой конституцией, москитная сетка могла заменить москитный плащ. Потому что то, что доходило Чебуреку до пупка, Громиле было почти до пяток.
Лежать без движения уже не было сил, Чебурек, скрипя зубами, прорычал:
— Да-ааа!
— Сейчас, я мигом, — сорвался с места Громила, — достану сеточку и вернусь, ты только жди!
Как будто несчастный Чебурек мог сдвинуться с места!
Он выполнил свое обещание и через секунду согнал длинной палкой с живота товарища птицееда.
Чебурек поднялся, тело затекло, от лежания на неровной поверхности болела спина, руки чесались. Он хотел было отвесить оплеуху своему спасителю, но махнув рукой, отправился есть.
Тут его постигло новая неприятность. Его паек был почти съеден.
— Мы тебя звали, — проговорила Мальвина, протягивая сухую галету и банан, — надо не дрыхнуть, а вовремя к столу приходить. Я из-за тебя одного целую банку тушенки открывать не буду. Куда ее потом девать? А тебе одному больно жирно будет.
Объяснять, чем было вызвано его отсутствие, Чебурек не стал, хватит с него позора и издевательств. Он забрал еду и уселся в гордом одиночестве, повернувшись к лагерю спиной.