Жмуриков Кондратий. Повесть о настоящем пацане

   – Бутсы «Reebook» со встроенной вентиляционной системой, – мечтательно отозвалась подруга.
   – Неправильно. Тебе штрафное очко и обязательства достать лопату, – Женя швырнула Марине гриф от штанги. Та увернулась.
   – Нет, мать, – продолжала Женя, лениво закуривая. – Дороже главных ролей нам с тобой, красавица, натуральный природный адреналин.
   – От фирмы «Смитс и Симс»? – проявился сообразительность Марина.
   – Нет уж, – печально ответила Жени, разглядывая в окно вид на дымящиеся трубы. – Собственного производства. Чистейший гормон и чистейший пот без всяких модных заморочек.
   – А потом что?
   – Как что? Потом труп находит какая-нибудь дауновская собака и приносит хозяину вместо тапочек синюю и вонючую руку. Потом – менты-тачки-гоночки и мы – на страницах прессы. Посудимся немного, а потом папин адвокат нас вытащит. Но – в последний момент для пущего интереса. Как тебе?
   – Н-ничего, – как-то не очень уверенно пробормотала Марина, вспоминая, что у ее папы нету адвоката. – Только…
   – И никаких «только», – безапелляционно оборвала Жени, выкидывая бычок в форточку. – Я сейчас еду, а ты – лопату добываешь.
   – И где я тебе ее в центре Москвы добуду?
   – Да хоть в антикварном магазине! – напоследок схохмила Жени и выпулилась из квартиры Марины, покручивая на пальце ключ от ее «Тойоты».

* * *

   По дороге в офис, где их поджидал умиравший от нетерпения босс, супер-наемники поспорили.
   – Нет, ты спросишь про зарплату!
   – С какого это перепугу? Сам и спроси. Я еще прошлую не проел.
   – Ну и что? Тут дело в принципе. И тот сильнее, у кого он принципиальнее. Вот смотри. Если босс нам не дает денег, значит, он нас считает за лохов.
   – Ну?
   – Но мы-то сами себя за лохов не считаем.
   – Не считаем.
   – Значит, мы должны брать деньги сами.
   – И где же ты их возьмешь?
   – Где-где? У босса, разумеется.
   – Так он не дает.
   – Потому не дает, что за лохов считает – как ты не понимаешь? А если мы придем и спросим про зарплату, это будет равнозначно тому, что мы сами ее возьмем. Ту просто правила субординации: нельзя через голову босса прыгать.
   – В смысле?
   – Ну, в смысле, прежде, чем взять деньги, мы должны попросить у него разрешения, чтобы показать, что мы его уважаем. Понял?
   – Понял. Так кто про деньги спросит?
   – Ты. Ведь ты настоящий мужчина – не так ли?
   – Нет ты. Если я настоящий мужчина, я не могу клянчить свою собственную зарплату у босса.
   – Ладно. Спросим хором. Давай порепетируем…
   «Спевка» или лучше – «с-орание» происходила всю дорогу до офиса и так положительно повлияло на взаимопонимание партнеров, что, когда войдя в кабинет начальника они хором проорали речевку, краткое содержание которой заключалось в двух словах «дай денег», и услышали в ответ «Денег нет», они хором же ответили на это:
   – Нет проблем!
   Вован Натанович, при виде этой безумной парочки скривился так, что стало видно мышцы на его голове. Присутствовавший здесь же Саныч, нимало не смущенный бессмысленными взглядами пришедших, поприветствовал их и попросил садиться.
   – Ну что ж, – начал он. – Ребята вы неплохие и поэтому не мне вам говорить: только от вас зависит процветание нашей фирмы вообще и вас – в частности. Короче, я вам даю очень несложное задание: вам необходимо проникнуть в краеведческий музей и выкрасть там экспонат. Вот его фотография.
   Напарники осторожно подобрались к столу и внимательно рассмотрели предложенный фотоснимок.
   – Вот вам схема маршрута, специально разработанная для такого случая. В двух экземплярах. Вот подробное описание того, что вам нужно делать. Никакой инициативы, вам ясно?
   – Ага.
   – Операция продумана нашим головным отделом, и ваша задача – прийти и взять. Строго следовать инструкции. При любых заминках отзваниваться в офис. Все ясно? Я верно излагаю, Вован Натанович?
   – Да-да, продолжайте, продолжайте, – закивал задремавший было босс.
   – Теперь отправляйтесь готовиться, отстреливать оружие и запасаться боекомплектами. Начало операции – через пятнадцать часов. Выполняйте.
   Подобострастно вытаращив глаза и втянув отвисшие животы, наемники протопали к выходу, громыхая грязными ботинками по паркету.
   – Ты как думаешь – прокатит? – без всякой надежды на положительный ответ спросил Вован Натанович своего подчиненного.
   – Без базару, – отрезал тот. – Главное, чтобы они задумываться не начали. За остальное и не парьтесь.

* * *

   – Он мертв, – медленно повторил про вслух Валик, осторожно дергая дилера за рукав.
   Тот, будто только того и ждал, повалился с грохотом на пол, увлекши вместе с собой колченогое кресло, на котором до того располагался. Валик с визгом ринулся прочь, но потом услышал за собой какой-то металлический звук и любопытство пересилило страх – он обернулся. Его взгляду предстало любопытное зрелище порванного днища кресла, в одной из дыр которого что-то поблескивало. Валик приблизился и обнаружил в прорехе связку из двух ключей. Один из них был крошечный, по типу тех, которыми в старые добрые времена закрывали чемоданы. Второй был побольше и напрашивался на скважину замка посерьезнее.
   Валик, естественно, понятия не имел, отчего эти ключики и зачем они здесь спрятаны, но все же припрятал их в кармашек – на всякий случай.
   Покойного он решил оставить в том же виде, что и нашел, то есть – без признаков жизни. Как только Валик собрался отправиться куда-нибудь подальше от этого неприятного места, справедливо полагая, что дольше здесь находиться небезопасно для его психики, на лестнице раздались шаги. Бежать было по большому счету некуда, если не считать окна, которое выходило на школьный двор и находилось от земли не менее, чем в десяти метрах. Немного переоценив свои силы, Валентин резво перекинул свое тело через подоконник и повис на карнизе, держась за него руками.
   В эту же минуту в комнату ввалилось, судя по голосам, двое человек, который оживленно болтали о чем-то своем. Завидев труп, один сказал другому:
   – Так. Я обыскиваю этого отморозка, а ты – мебель.
   – Но тут нет мебели, только кресло, – отозвался второй.
   – Вот кресло и осматривай, умник.
   Послышалось пыхтение, которое порядком помогло Валентину, который от непривычной боли в запястьях стал негромко поскуливать. На грани своего терпения, Валентин услышал:
   – Ну что?
   – Ничего.
   – И у меня – пусто. Босс сказал, что Бумб всегда держал ключи при себе.
   – Значит, одно из двух: или босс ошибся, или у Бумбастика сменились привычки.
   В этот самый момент пальцы Валентина разжались и он с воплем полетел вниз. Один из посетителей покойного высунулся на шум в окно, проследил полет Валентина и произнес:
   – Или же кто-то у него до нас побывал.

* * *

   Забравшись по трубе на свой этаж, Женя незамеченной проскользнула в окно собственной квартиры и стала красться по коридору, избегая попадаться на глаза даже чернорабочим. К ее радости, если кто из родственников дома и был, они очень тщательно скрывали свое присутствие: Женя никого не встретила. Вне себя от радости, шелестя непрозрачным мусорным мешком и уже начиная ощущать выделение в кровь дефицитного адреналина, Евгения проникла в свою комнату и замерла от неожиданности. На месте ее старого шкафчика из цельного дуба стояла пластиковая горка с нагроможденными на нее кусками разноцветных камней.
   – Мама! – зверем взревела Женя, уже совершенно не боясь обнаружить свое присутствие в доме. – Мама-а-а! – надсаживалась она, презирая наличие в своей комнате телефона.
   – Ты чего орешь? – строго спросила мама, которая в маске из красной глины напоминала пигмея на тропе войны. – Сколько раз говорить – хочешь есть, сходи на кухню. Я тебе что, прислуга?
   Снежана Игоревна швырнула на стол бутерброд с синтетической икрой и повернулась, чтобы уйти.
   – Мама! – взвизгнула Женя. – Куда ты дела мой комод?!
   – Кого?
   – Ну, шкаф, шифоньер, буфет, стенку – какая разница?
   Вот тут, на месте этого геологического дерьма был. Где?!
   – Во-первых, я хочу вам напомнить, леди, – строго начала Снежана Игоревна, вспоминая все наставления Тверской.
   – Я хочу напомнить вам о ваших манерах: так разговаривать не достойно порядочной девушки. Во-вторых, это – не геологическое дерьмо, как вы изволили выразиться. Это – модный натуро-модерновый интерьер – заказала по каталогу. Камни, между прочим, натуральные…
   – А в-третьих, мама, ты образцовая дура!!! – безапелляционно заявила Женя, побагровев от бессильной ярости. -
   Где шкаф, я в последний раз по хорошему спрашиваю?
   – Нет больше твоего шкафа, – леденея на глазах сказала Снежана Игоревна. – Я его выкинула, это старье. В нем жила моль. И к тому же, в нем хранила свои тряпки еще твоя прапрабабка. Этакий анахронизм.
   Последнее слово было весьма к месту вставлено, что заставило загордится Снежану Игоревну, которая не могла успокоиться, не вставив какое-нибудь умное слово в разговор. До того момента она просто не могла выучить что-то другое.
   – Какая моль? – спросила перепуганная Женя.
   – Белая, – еще более холодно ответила Снежана Игоревна, поворачиваяся к дочери спиной.
   – Мама! Ты хоть вещи мои оттуда вытащила? – упавшим голосом со слабой надеждой спросила Евгения, чувствуя острое желание дать маме по ее фарфоровой голове.
   – Нет, – невозмутимая и гордая Снежана Игоревна проплыла по коридору прочь, выразив своим затылком глубокое презрения к дочери, которая явно пошла в отца-плебея.
   – Лохушка, – прошипела дочь и поторопилась к выходу из квартиры.
   Сбежав пешком вниз, Женя поинтересовалась у дородного ОМОНОВца, сторожившего вход:
   – Скажи-ка, дядя, ты сегодня весь день тут?
   – Ну, – пробасил дядя, старательно разглядывая долговязую Женину фигуру в тщетном усилии распознать ее половую принадлежность. – Тут из триста двадцатой квартиры сегодня шкаф выносили, – продолжала Евгения, жадно глядя на тугую кобуру охранника.
   – Ну, – глубокомысленно подтвердил тот.
   – Кто нес и куда?
   – А тебе зачем? – порадовал ОМОНОВец своим разнообразием лексического запаса.
   – Понимаешь, мама в шкафу деньги прятала от папы. Ну, и достать забыла… Так куда повезли?
   Проникнувшись чувством глубокого уважения к чужой частной собственности, служивый глянул одним глазом в компьютер и ответил:
   – Фирма «Ситал». Горького тридцать, вход через арку.
   Женя, и не подумав благодарить услужливого истукана, пробежала во двор, вскочила в Маринину машину и понеслась по указанному адресу, сворачивая в неустановленных местах и зажмуривая глаза при проезде на красный свет.

* * *

   Пока те двое, которых очень интересовали ключи известного им одним назначения, выбегали на улицу, чтобы пообщаться с новоявленным «жмуриком», произошло одно очень важное событие, которые несколько повлияло на судьбу этого предприятия: машина со строительным мусором вырулила на автостраду и потерялась в потоке автомобилей. К сожалению, рычанию двигателя за поворотом никто в тот момент не придал значения, а потому представшая инициативным товарищам картина сперва не очень уложилась у них в голове.
   – Это точно то самое место? – спросил один.
   Второй вместо ответа отошел от стены здания и посмотрел наверх.
   – Точно, – ответил он после этого. – Вон там окно. Оно открыто. За этим окном – комната Бумбастика.
   Первый, не доверяя полученной информации, посмотрел наверх, потом – снова на асфальт, которым была покрыта площадка и спросил удивленно:
   – А где тогда тот паренек? Улетел, что ли?
   Действительно, предположить, что выпавший с порядочной высоты человек не оставило никаких следов своего пребывания на земле – даже мокрого пятна, было невозможно.
   – Может, он каскадер? – задрав голову спросил второй.
   – Встал, отряхнулся, пошел…
   – Ну да! Джеки Чана нашел, – отверг начисто эту безумную версию первый. – Однако, куда ж он оделся? Не улетел же он?
   Покрутившись немного еще на одном месте, двое свернули за угол, где их поджидал спортивный автомобиль и отправились в сторону, противоположную то, в которую только что уехал грузовик.
   Грузовик между тем достиг предела санитарной зоны города Москвы, где под первым же кустом поднял кузов, вывалил кирпичи вперемешку с фрагментами какой-то салатной сантехники и уехал.
   Почувствовав, как ему на голову сыплется что-то сухое и неприятное, Валик очнулся и обнаружил себя лежащим в куче кирпичей и побелки. В голове гудело, во рту было солоно и создавалось ощущение, что не очень давно он совершил небольшой полет, закончившийся столкновением с чем-то железным. Впрочем, это было единственное воспоминание, которое осталось после всего пережитого. Ни того, откуда он, ни того, как его зовут, зачем он падал и каким образом здесь очутился, парень не помнил абсолютно. Он лежал, ощущая позвоночником зазубренный край чего-то холодного, глядя в пустое небо, и думал:
   «Вот уж попал…»

* * *

   Спустившись до ближайшего антикварного магазина по настоятельной рекомендации подруги, Марина с трудом протиснулась мимо людей в комбинезонах в попытках определить, кто здесь продавец, и наткнулась на нервного мужчину в бороде и очках, который проорал ей в самое ухо:
   – Девушка, у нас закрыто!
   – А у вас есть в продаже лопаты? – невозмутимо спросила Марина, шебурша купюрами и понимая, что покупателя в любом случае должны обслужить.
   – Это антикварный магазин!!! – снова заорал мужчина и попытался бесцеремонно вытолкать Марину из помещения, однако не на ту напал.
   Девушка провела с ним пару показательных и очень болезненных приемов из арсенала русской борьбы и, отряхнув пылинку с пальто, прошагала к выходу, бормоча:
   – Пусть она сама со своими инструментами заморачивается – тут все какие-то нервные…
   Не успела Марина покинуть пределы пешеходной зоны, как услышала до боли знакомый визг тормозов.
   – Дура! – закричала она Жене, высунувшейся чуть не по пояс из окна машины. – У меня резина не казенная!
   – Садись быстрее!!! – закричала ей Женя. – Я тебе другую подарю. Потом.
   Марина не успела плюхнуться на сидение, как машина с еще более пронзительным визгом тронулась с места.
   – Значит так, – проговорила взбудораженная Женя, пропуская мимо ушей новый взрыв возмущения подруги. – Мамаша моя, дурында, сплавила любимый бабушкин шкафчик куда-то. У меня есть адрес этой фирмы – надо рвать быстрее, пока они наш труп не обнаружили.
   – А что теперь будет? – в ужасе поинтересовалась Марина, с любопытством наблюдая разлетающиеся от их немыслимого галопа автомобили и вскрикивая «вау!» при каждой мало-мальски забавной аварии.
   – Что-что, – проворчала Женя, подрезая иномарку. – Сдадут его с потрохами ментам, а те – маму к ногтю. А она, бедняга, ничего не знает. А они ее – в тюрьму…
   – … и папин адвокат ее отмажет, – зевая, закончила мысль подруги Марина.
   – А вот и нет, – зло заулыбалась Женя, понимая в характере папы несколько больше. – Не станет. Думаешь, папаня у меня – промах? Он ее там с год хотя бы промаринует – надо ж и ему отдохнуть?
   Марина, потрясенная новыми подтверждением мужского коварства, в который раз дала себе зарок не иметь с этими козлами никакого дела и родить от замороженной спермы. Женя между тем продолжала:
   – Сейчас подъедем к фирме. Я сижу за рулем, ты идешь узнавать про шкаф…
   – Это почему это? Твой шкаф – ты и узнавай, – капризно объявила Марина, ощущая приступ гиподинамии. – А я – за рулем…
   – А потому, дура ты набитая, – разозлилась Женя. – Что меня они могут запомнить и если что – вместе с мамой засадить. А ты спроси так ненавязчиво…
   Женя посмотрела на Марину как можно более наивным взглядом, стараясь не рассмеяться от своей ловкой выдумки. Расчет был прост: если труп не обнаружили, то Марина все, что надо разведает – есть у нее на это нужные способности. Если же труп уже обнаружен, ее просто схватят и у Жени будет время смотаться.
   «Подставишь ближнего – выручишь себя», – процитировала Женя шепотом, глядя вслед своей беззаботной подружке, которая уже мелькнула за стеклянной дверью холла.

* * *

   – Сюда-сюда! – суетился весь взмокший от волнения и возмущения Давидовыч, управляя несообразительными грузчиками, которые вели себя гораздо хуже, чем слоны в посуднолавке, роняя все, что только не было прикручено к полу.
   Когда шкаф был водружен на место, хозяин магазина потер многочисленные ушибленные места и еще раз мысленно выругался в адрес непочтительной девицы.
   – Спасибо, спасибо, – легко подталкивая проводил он до двери грузчиков и рассовал им в руки купюры того достоинства, которое не обидит ни одного неквалифицированного труженика. – Я по продаже избавлюсь от накладных, так что проблем с налоговой у вас не будет.
   Он торопился остаться один. К счастью, гостям это было только на руку: выходя из двери, водитель повернулся к напарнику и радостно проговорил:
   – Ну, Степаныч, теперь мусор сгрузим куда-нибудь и – по маленькой, – он выразительно помахал не толстой пачкой внезапно заработанных денег и пинком открыл дверь.
   Давыдович поулыбался им вслед и, только они переступили за порог, запер дверь на засов и вывесил табличку «Закрыто. Close». Потом он медленно обернулся и, стараясь поднимать как можно меньше пыли, приблизился к так внезапно свалившемуся на него шедевру.
   – Дорогой мой, – прошептал он, осторожно приближаясь к поблескивавшему настоящим, старинной варки лаком громоздкому чудовищу из дерева.
   Давыдович провел пальцем по финтифлюшкам, украшавшим каждую грань, по медным рейкам, оттенявшим естественную красоту древа и сказал:
   – Ну, какие же на свете бывают лопухи! Продать за полсотни шедевр восемнадцатого века. Ослы!
   Еще не вполне веря своему счастью, Давыдович попробовал весь крепеж, осмотрел зеркала и решил заглянуть внутрь, опасаясь, что дубовые полки заменены на ДСП.
   Дверца открылась с благородным скрипом, и вместо моли на Давыдовича обрушился достаточно тяжелый молодой человек, не подававший никаких признаков жизни. Давыдович от неожиданности сел на пол, раздавив коллекцию гербариев, которая стояла в коробках тут же. Общение со старинными вещами сделали антиквара до такой степени суеверным, что если бы вместо совершенно мертвого, по всей видимости, человека из шкафа выскочил черт с рогами, Давыдович не столь удивился бы. Присмотревшись, владелец лавки понял, что столь странным способом найденное тело, было вполне современным и молодым, и ничего мистического в нем не было. Взяв себя по этому поводу в руки и вспомнив, в какое время и в какой стране он находится, антиквар хлопнул по лбу рукой и сказал:
   – Надо же, труп подбросили. Вот уроды!
   Он поднялся с пола, подошел поближе и стал вслух думать, что же теперь с ним делать.
   – Звонить ментам – так как я докажу, что не я его грохнул? Искать тех, кто этот шкаф сбыл с рук? Так где гарантия, что меня тоже в какой-нибудь трельяж не запихают?
   Молоденький какой, – вздохнул Давыдович, который о своей молодости уже даже и не вспоминал. – И за что тебя, родимый, грохнули? Впрочем, если грохнули, значит было за что.
   Антиквар устало посмотрел на неподвижное тело, на часы и почесал свой плешивый затылок.
   – Вот что, мальчик, придется тебе на время поменять жилище. Пойдем-ка со мной, дорогуша. У меня есть саркофаг – настоящий, египетский. В нем тебе будет гораздо удобнее, поверь мне все-таки царская штука, не просто тебе, – так, приговаривая, Давыдович взял свою находку за воротник куртки и отволок в заднюю комнату, где находилось хранилище различных старинных вещей, которые не умещались в зале.
   Уложив парня в саркофаг и накрыв его крышкой, Давыдович, нервно напевая под нос какой-то национальный мотивчик, запер лавку и побежал прочь, по дороге продумывая свои дальнейшие шаги.
   «От тела нужно отделываться срочно, пока кто-нибудь очень умный не разведал, где оно лежит. А кто узнает, что оно было у меня? Кто докажет? Просто отвезти его куда-нибудь за город и выкинуть в канаву, а там – кому повезет… Сейчас сгоняю за своей лошадью и отправимся. И пусть кто-нибудь скажет, что я поступаю неразумно».

ГЛАВА 6. ОГРАБЛЕНИЕ ПО…

   – Уже пора.
   – Нет, не пора. Нам сказано в двадцать один десять, а сейчас только двадцать один один.
   – Что ты заикаешься?
   – Я не заикаюсь, я тебе время говорю! Смотри туда – видишь, дверь снаружи заперли на замок и на сигнализацию поставили. Сейчас почти стемнело, а через пять минут будет еще темнее, а потому – безопаснее, понятно?
   – Ну вот! А как мы туда, по-твоему, войдем? Нам же сказали – пойти и взять. Теперь дверь на замке, работает сигнализация, а в темноте еще и поскользнуться можно – сам видишь – ступеньки мраморные.
   – Ты что, плана не видел?
   – Нет.
   – Велено было с планом ознакомится. Давай быстро читай, а то мы из-за тебя, дурака, сейчас все испортим. Прочел?
   – Ну.
   – Понял?
   – А что это здесь мелкими буквами написано, я без очков не вижу.
   – Идиот! Это же адрес завода, на котором бумагу делали.
   – Что, нам еще и завод грабить придется?
   – Придется и лес валить, если ты, чепушило, сейчас что-нибудь перепутаешь! Вылазь давай, пора.
   Великолепная парочка вылезла из автомобиля, спрятав его за кафе, и, тревожно озираясь и то и дело переходя на бег, подобрались к одному из боковых окон музея.
   – Это оно?
   – Оно. Стучи.
   – Не получается.
   – Что не получается?
   – Стучать не получается.
   – Это почему?
   – Я не достаю.
   – Фу-ты, черт! Дай я. Ба, да оно разбито. В него не постучишь – можно обрезаться.
   – И что же теперь делать?
   – Я не знаю. В плане сказано, что нужно постучать в это окно и нам откроют дверь. Кто же нам теперь дверь откроет?
   – А может, это не это окно, а другое?
   – В плане ясно нарисовано, вот смотри.
   – Да, похоже. А может, все-таки не оно?
   – Ладно, не гунди. Пойдем посмотрим в соседнее. Вот смотри – оно целое.
   – Стучи!
   Постучали раз, постучали второй. В здании – тишина.
   – Я тебе говорил, что это не то самое окно. Наше окно разбито.
   – Да, но шеф сказал, что мы только так можем попасть в музей незамеченными.
   – Я думаю, что большой беды не будет, если мы с тобой пролезем в разбитое окно.
   – В плане этого нет.
   – Но в плане не было и того, что оно должно быть разбито.
   – Может быть, план изменился, и нас не успели предупредить?
   – Может быть и так. Я знаю одно: нам сказали пойти и взять. Иных способов пойти я не вижу. К тому же, не мы разбили окно и никто не сможет нас упрекнуть в том, что мы проникли в музей нашумев.
   – Да, ты прав. А может быть позвонить шефу и сказать ему об этом?
   – А у тебя что, новый тариф – «Экономный»?
   – Нет. У меня и телефона-то нету.
   – И у меня.
   – Если нет телефона, значит, и звонить нечего. Вот все сделаем – тогда и позвоним.
   – Согласен.
   – Тогда пошли.
   – Эй, ты куда? Сначала меня подсади.
   – И то правда. Ну, иди сюда. Да не так! Больно же! Фу ты, черт, по голове только не топчись! Ну, ты и боров! Говорил я тебе, нужно меньше жрать, смотри вон – у тебя одышка.
   – Я уже здесь! Догоняй! – голос Костика звучал звонко и сопровождался двусложным эхом, будто он сидел на дне колодца в чугунном горшке.
   – Да не ори ты, иду!
   Дуболомов тяжело спрыгнул внутрь и сперва совершенно не понял причину радости своего напарника: в помещении было темно, как в гробу, и совершенно нельзя было определить направление движения.
   – Смотри, что я нашел! – восторженно сказал из темноты голос Костика. И немедленно в глаз Дуболомова вонзилась красная игла.
   – А-а-а!
   – Ты чего орешь?
   Игла исчезла, а вместо нее по полу и стенам запрыгал кроваво-красное световое пятнышко.
   – Что это? – растерянно пробормотал ошеломленный Дуболомов, еще наблюдая одним глазом гаснущую алую вспышку.
   – Это же лазерный брелок! Я о таком мечтал всю свою жизнь! Помню, как только они появились в продаже, я сказал жене: «Жена…»
   – У тебя есть жена?
   – Была…
   – А где ты эту штуку взял?
   – Я на нее прямо упал, когда с окна прыгал.
   – Значит, она ничья, если нашел. Это хорошо. Это даже отлично. Мы-то с тобой фонарями не запаслись.
   – А почему?
   – Нам их не выдали. Машину выдали, патроны выдали, план выдали, а фонарей не давали. Я думал, что мы с тобой войдем и нам здесь свет включат.
   – Какой же свет, если тут уже все закрыто?
   – Ну, я не знаю. Я так подумал.
   – А где тот, кто нам должен был отпереть?
   – Я не знаю. Где-то здесь, видимо.
   – И что – мы его должны дождаться?
   – Ничего об этом не слышал. Возможно, его и не должно было быть.
   – Тогда, что дальше?
   – Дальше – действуем по плану. Свети сюда. Ага, нужно двигаться в северо-восточном направлении – там вход в коридор. Давай компас.