Жолдош Петер. Возвращение "Викинга"

   Река в этом месте имела в ширину не меньше двухсот метров. Казалось бы, серьезное препятствие для любого зверя. А может, они решили искупаться? Они настойчиво, упорно преодолевают быстрое течение на середине реки. Речные струи обтекают их округлые спины, как небольшие острова. Мелкие, по масштабам туловищ, головы, подняты высоко над водой. Не приложу ума, что делать. Взбежать на плот? Остаться на месте? Куда они бегут? Если не свернут в сторону, мы будем растоптаны. Как быть?
   Пока я пребываю в растерянности, тишину окрестностей нарушает жуткий рев, так испугавший меня и Ного в верховьях реки. Из чащи леса появляется новое действующее лицо: гигантский ящер. Большеголовый ящер. Он вприпрыжку мчится на задних лапах, прижав к груди передние, небольшие. Деревья и кусты трещат, как под напором урагана. Еще издали различаю сверкающие белизной клыки в полураскрытой пасти. Мчась сквозь чащу леса, особенно высокие деревья он разводит в стороны короткими когтистыми лапами. Подбежав к реке, он на минуту остановился и потряс окрестности новым раскатом рева. Ящеры, убегающие от него, были уже на середине реки. Преследователь, обнаружив их, тоже тяжело бросился в воду и поплыл следом. Он в воде был не особенно ловок, продвигался дергающимися рывками, и если бы у динозавров, назовем их так, хватило ума, они развернулись бы и поплыли посредине реки по течению. Хищный ящер не догнал бы их. Его голова иногда скрывается в волнах, чтобы в следующую секунду с могучим фырканьем вырваться на поверхность. Динозавры плывут прямо на нас, тут уж не до раздумий. Они что, думают у нас найти спасение? А может быть, течение отнесет их в сторону и они выйдут на берег ниже нас?
   - Ного, - ору во все горло, - бежим! В заросли!
   Ного словно прирос к плоту. И только увидев, как я побежал, сорвался и бросился вслед за мной. Три гиганта, поднимая тучи брызг, уже взбираются на наш берег. Два зверя разворачиваются и бегут вниз вдоль берега, а третий... Третий устремился за нами в сторону зарослей! Господи, он же нас растопчет! Продираюсь сквозь кусты, не обращая внимания на колючки, рвущие кожу.
   Мелькает мысль: броситься под куст и свернуться в комочек, авось пронесет мимо! Но сердце разрывается, а ноги бегут! Вырвался из зарослей и кувырком скатываюсь с холма. Вскакиваю и мчусь дальше. Мимо меня проносится тяжеловесный Ного. Бежим к ближнему лесу, где можно спрятаться за деревьями. Ужасный топот приближается. Боюсь оглянуться - кажется, зверь уже рядом. Цепляюсь ногой за корневище - и лечу кувырком. Вижу огромную крокодилью морду с оскаленной пастью, на губах - клочья пены. Неужели все!? Тиранозавр! Он с тяжким топотом пробегает мимо, я слышу его утробное дыхание. Думаю - проскочил, сейчас вернется... Но топот уходит все дальше. Я встаю и смотрю, в чем дело. За нами ведь бежал динозавр! Куда же он девался? Ах, вот оно что! Тиранозавр, укорачивая себе путь, побежал наперехват.
   Я опустился на землю, ноги меня не держали. Такое впечатление, что из меня вышел воздух и я превратился в пустую оболочку. Топот динозавров затихал вдали.
   - Хорошо, Гррего! - из-за кустов показался Ного, весь поцарапанный, - они побежали туда! - Ного махнул рукой в сторону динозавров. Я поднялся, прислушался. Топота не слышно. Мы двинулись обратно.
   Место нашей стоянки выглядело так, словно его разворотило бульдозерами. Наш плот наполовину выброшен из воды. Очевидно, динозавр зацепил ногой. Костер погас. Все бревна, стянутые в кучу моим спутником, раскиданы... Гляжу и думаю, что делать, за что браться в первую очередь. Осмотрел плот. Он почти не пострадал. Это самое важное. Шалаш поправить легко, не бог весть какое сооружение...
   Ритмичное чередование света и тьмы действовало возбуждающе. Световой импульс усиливался желтым цветом, вызывающим чувство взлета. С наплывом багрового появлялся страх стремительного падения в водоворот. При голубом свете появляется ощущение взлета, которое испытывают в прыжках с лыжного трамплина; красным светом сопровождалось чувство провала...
   Странный световой маятник постепенно разрушил тесные стены светотени, в которых лениво тлело сознание. Когда появилось чувство времени, воскрес и его близнец - личность. Я воскрес, понимая, что качаюсь в бесконечном пространстве, подсвеченном радужным светом. Затем моя колыбель словно окунулась в прохладные волны. Чувства движения не было. И снова смена ритма: голубое холодное - скольжение вниз; красное - теплый взлет...
   Такое состояние длилось бесконечно долго при полном отсутствии временных ориентиров, пока, наконец, не появились первые слабые, знакомые сигналы действительности. Пульсация света, единственная форма существования моего "Я" незаметно приобрела новое качество - узнавание и осознание себя, ощущение своего тела, першение в горле, неприятные ощущения в груди, онемение конечностей. Откуда-то, словно из потустороннего мира, слышалась негромкая, но настойчивая команда:
   - Проснуться! Проснуться!
   Меня осенило - я сплю! Значит, надо просыпаться. В голосе команды слышалась воля, которой нельзя было не подчиниться. В ушах появился тонкий звенящий звук. Ток согреваемой крови, нагнетаемый все более уверенным биением сердца, устремился в кровеносные сосуды. О наличии мышц моему сознанию сообщили короткие, достаточно болезненные судороги. А когда грудная клетка раздвигалась в глубоком вдохе, выдох сопровождался стоном. Я открыл глаза. Марк сидел возле меня. В мягком неверном свете он казался синевато-бледным. Я отчетливо осознал, что он включает и выключает какие-то приборы, снимает с меня датчики, всматривается в мои глаза:
   - Как ты себя чувствуешь?
   Я попытался ответить, что превосходно, но из горла вырвался странный хрипящий возглас. Тогда я улыбнулся. Я вспомнил, где я, что со мной... С трудом повернув голову, увидел, что кресло Линга пустует. Перехватив мой взгляд, Марк сказал, что Тен Линг находится в кают-компании. Он сделал мне несколько инъекций, включил какой-то прибор, сообщил, что я перехожу на шестичасовой режим первичного восстановления:
   - Посматривай на экран и выполняй все команды, которые выложит компьютер. Команды предваряются звуковым сигналом.
   Марк вышел из Камеры, а я с новой силой ощутил прилив радости. Господи, сколько же я спал? Я погрузился в приятные воспоминания увидел себя на Земле. Меня окутали волны теплой полудремы с чрезвычайно ярким самосознанием. Я мог вспоминать все, что хотел. Я жив...
   - Все в порядке? - Марк щелкнул выключателями, экран погас. Вставай... Опирайся на мое плечо. Как ноги? Хорошо? Пойдем в кают-компанию... У нас тут появились кое-какие проблемы. О них постепенно. Не все сразу. Будем какое-то время жить и работать в режиме жестких ограничений.
   Мне хотелось поделиться с Марком распиравшей меня радостью возвращения к нормальной жизни, но при первой же попытке сказать слово меня охватила сильнейшая икота.
   - Ничего, - успокоил меня Марк. - Это бывает со всеми. Заработала диафрагма, легкие... Не форсируй...
   Вскоре я был уже в курсе наших дел. На подлете к окрестностям Тау Кита мы попали в метеоритный пояс и получили несколько повреждений. Нарушена работа биогенератора. Только сейчас я обратил внимание на отсутствие некоторых наших спутников. Меня успокоили: все живы, но несколько человек, в том числе Синг и Амар продолжают оставаться в гибернаторе. Это важно для экономии биоресурсов.
   Достигнута первая цель. Сейчас с помощью многочисленных приборов изучается состояние корабля, вернее - всей системы. После этого будет вынесено решение: продолжать выполнение задач по полной программе или возвращаться на Землю. Попытка отремонтировать биогенератор пока не удалась. Углекислота, выдыхаемая нами в атмосферу служебных помещений "Титана", системой регенерации не поглощается. Происходит ее постепенное накопление. К счастью, на корабле достаточный резерв кислорода, какое-то время он будет нас выручать. Какое-то время. А потом что? Если продолжение полета после изучения данных о техническом состоянии корабля окажется нецелесообразным, будет дана команда на возвращение "Титана" в Солнечную систему. Реализация такой команды осложнена полученными повреждениями.
   - Возможно, придется использовать систему Ж-навигации, - сказал Марк. Его прервал голос Тилла по переговорному устройству. Тилл, кажется, чем-то встревожен:
   - Марк, ты можешь подойти?
   - Иду, - коротко ответил Марк в микрофон, посоветовав мне, когда я закончу терапевтическую процедуру по программе, разыскать Дэйва. Он в складском отсеке. Дэйв скажет, в чем будут заключаться сейчас мои обязанности на борту корабля.
   - К сожалению, - сказал Марк, - твоя работа не будет связана с камешками.
   Несколько минут в кабине вибратора растормошили меня основательно. Я сделал серию гимнастических упражнений, зашел в душевую, побрился, опять вернулся к упражнениям с тяжестями, провел дыхательную гимнастику...
   Пока занимался гимнастикой, включил общее переговорное устройство на волну Тилла. Что там у него за проблемы? Марк и оба навигатора анализировали новые данные "мозга", перебрасываясь обрывками фраз. Они-то понимали друг друга с полуслова:
   - ...группу С перенести на поле "дельта".
   - Минутку... компоненты E-Ф...повтори.
   - Все еще неопределенно.
   - Введи проверку расчетов... Может, ошибка в расчете уровня гравитационного поля?
   - Исключено... Их не раз проверяли.
   - Да, но ведь раньше не могли учесть отклонение... Две минуты пятьдесят две секунды - это серьезно.
   - Поищем другую компоненту?
   - Может, альфа Ориона?
   Я мало что понял из разговора в навигационной, а потом, когда закончил свои оздоровительные процедуры, позвонил Дэйву в складской отсек. Он сказал, что надо будет переместить несколько контейнеров из "Викинга" в складской отсек "Титана". На Земле мы их и с места не сдвинули бы. В условиях невесомости их вес практически равнялся нулю. Проблема была в другом: при перемещении надо придерживать их, чтобы они не испытывали ударов. В контейнерах очень сложная и дорогостоящая начинка.
   Для подстраховки мы перевязали контейнеры шнурами. Во время их перемещения постоянно слышался шум. Находящиеся там приборы работали. Мы соблюдали всяческую осторожность.
   - Дэйв, а почему нельзя оставить их на "Викинге"?
   - Видишь ли, из-за повреждения биогенератора мы вынуждены прервать полет и срочно возвращаться по системе Ж-навигации. Эта система предусмотрена именно на такой случай, когда экипаж испытывает острую нехватку воздуха. Аварийная система. При возвращении в обычном порядке мы бы задохнулись в отравленной атмосфере наших отсеков... Нам чертовски не повезло. Когда после пробуждения мы проверили все параметры работы станции и обнаружили повреждения, опасные для жизни, поставили вопросы перед "мозгом". Один из главных вопросов: "Через какое время в зависимости от состояния биогенераторов количество углекислоты в воздухе станет смертельным?" Ответ: "Через 38 часов" При помощи всяких ухищрений мы могли бы продлить этот срок на 10-18 часов. Этого едва хватит на ориентацию "Титана" для старта в обратном направлении. Для более надежных и точных расчетов обратной трассы нужно время. У нас его нет. Мы в остром цейтноте, если выражаться языком шахматистов... Осторожно! Придерживай за шнур... так... Значит, мы были бы обречены, если бы не регенераторы гибернаторов. Они-то на обратном пути и спасут нас... Так-так... подвинь чуточку в мою сторону... теперь сюда... Порядок! Здесь контейнеры никому не будут мешать. Можно пройти даже в скафандре... На чем я остановился? Ага... Представь себе, что мы возвращаемся в Солнечную систему. "Титан" выходит на круговую орбиту радиусом в 1,2 астроединицы. На этой орбите ждем транспортные ракеты с Земли, которые доставили бы "Титан" и "Викинг" на Луну, а нас... в Дом Тишины. Из гибернаторов мы должны будем выйти в отравленную атмосферу корабля перед тем, как его покинуть...
   - Я, кажется, понял. В конце обратного пути мы должны проснуться в обновленной воздушной среде корабля, а такое обновление возможно только на Земле. Но почему не заложить в программу "мозга" команду на автоматическое сближение с транспортными кораблями? Аварийные службы привели бы в порядок биогенераторы. Нам не нужно было бы обращаться к системе Ж-навигации...
   - На Земле не знают и не могут знать, когда мы прибудем. Нас ждут ориентировочно через 20-30 лет. Границы времени достаточно широкие... Или вот еще такое опасение. По пути сюда мы попали под метеоритный поток и получили разрушения. Мы не застрахованы от метеоритов и на обратном пути. Если выйдет из строя передатчик, "мозг" не сможет предупредить Землю о нашем возвращении. Немой "Титан" для лунных радаров и радиотелескопов не более чем обычный метеорит среди тысяч других. При неудачном исходе мы можем десятки и сотни лет вращаться на своей орбите без всякой надежды на помощь. Здесь может выручить только система Ж-навигации с ее автономной системой управления...
   - Я понимаю... Супергравиметр отыщет Землю, направит "Викинг" на орбиту вокруг Земли, потом определит область минимальной гравитации и посадит корабль на воду...
   - В общем верно, - сказал Дэйв. - Такова система Ж-навигации. Конечно, в нашем случае риск огромен. Такие посадки совершаются очень редко. Обычно потерпевшие аварию корабли перехватываются в космосе...
   - Система Ж-навигации рассчитана только для приземления на воду. Это дополнительная гарантия безопасности.
   - Да, мы установим гибернацию таким образом, чтобы проснуться только тогда, когда по команде "мозга" воздух будет регенерирован... Ну вот, мы с тобой переместили "работающие" контейнеры. Теперь остались самые громоздкие. Сейчас подойдут остальные "грузчики", и дело закипит.
   Мы должны все экспедиционное оборудование "Викинга" переместить в грузовой отсек "Титана", предназначенный для транспортировки материалов, добытых при исследовании планет. На "Викинге", выполняющем заключительную роль при использовании системы Ж-навигации, не должно быть ни одного лишнего килограмма.
   Такура и Тен Линг сделали нечто вроде канатной дороги от люка грузового отсека "Викинга" до входа в грузовой отсек "Титана". Закрепив концы на "Титане", они вернулись к нам. Марк тем временем отозвал от нас Тена в навигационную. Там обнаружились ошибки в расчетах уровня гравитационного излучения - без астронома навигаторам не обойтись.
   Мы вчетвером облачились в скафандры, помогая друг другу, затем вышли из гардероба, загерметизировали дверь и направились в грузовой отсек "Викинга". Дэйв распоряжался:
   - Грегор пойдет со мной на "Титан". Андрей остается здесь у шлюза и привязывает к этому концу контейнер. Такура перемещает контейнер из глубины отсека к двери. Никаких рывков и толчков.
   Дэйв вручил Андрею конец троса. Другой конец закрепил у себя на поясе и выплыл в открытый космос. Он перемещался вдоль каната как гигантский паук по паутинке. Правда, Дэйву не хватало паучьей ловкости, но опыт работы в открытом космосе у него неплохой. Каждый космонавт по-своему переносит пребывание вне корабля. Я видел немало монтажников, которые с ловкостью и легкостью циркачей, прицепившись тонким страховочным тросиком и орудуя ракетным пистолетиком, шныряли вдоль и поперек корабля, что-то привинчивая или откручивая...
   Я им завидовал. Я принадлежу к тем, кого Космос повергает, выражаясь фигурально, на колени. Судорожно карабкаюсь по канату в раздутом скафандре, хотя знаю, что если отпущу его, никуда не денусь, тихо поплыву на пуповине тросика. И все равно пребываю на грани паники. Меня пугает сам вид бесконечного пространства, меня ужасает бесконечное падение среди звезд, или падение звезд на меня со всех концов пульсирующей Вселенной. Я ползу с закрытыми глазами, судорожно вцепившись в канат... Что-то стукнуло меня по шлему:
   - Зачем ты ползешь в трюм? - Дэйв держится за поручни у шлюза. Я сначала врезался ему в спину, после этого развернулся и оказался в проеме грузового отсека. Космос простирался за моей спиной, впереди зияло чрево грузового отсека.
   - Я буду принимать контейнеры и направлять тебе. Ты устанавливаешь их вдоль корпуса. Повторяю: ни толчков, ни рывков, все делать плавно. Потом уже я сам размещу их внутри склада.
   Дэйв нисколько не волнуется. Не то что я. Оно и понятно. Не так уж часто выбирался я в космос. Посмотрел в сторону "Викинга". Метров сто пятьдесят, пожалуй, будет. Хорошо виден открытый шлюз в его корпусе. Над "Викингом", вернее будет сказать - над "Титаном", сверху и снизу, и со всех сторон - чарующее и ужасающее одновременно, бесконечное пространство. Я хорошо понимаю, что пространственные определения в космосе не имеют смысла, но эта бархатистая чернота, эти яркие чужие глаза звезд!..
   Забывшись, я отнял руку от поручня и взмыл в свободном парении. Дэйв схватил меня за тросик и притянул к порогу.
   - Не забывайся. И не бойся, - голос Дэйва звучал ободряюще. Считай, что это кулисы, - он махнул рукой на звезды. - Можешь вообразить, что перед тобой экран геовидео.
   Хороший совет, только следовать ему не просто. Но я все же взял себя в руки. И старался смотреть только на закольцованный трос, по которому со стороны "Викинга" к нам по-черепашьи медленно ползли контейнеры. Дэйв останавливал движение, отцеплял контейнер и плавно отправлял, вернее - передавал из рук в руки, а я осторожно уводил его в глубину отсека и устанавливал у стенки. Не знаю, сколько прошло времени, пока последний контейнер оказался под моими руками. Андрей работал уверенно, ни один контейнер не застрял по пути. Дэйв закрыл дверь шлюза и позвал за собой. Нам, как мне кажется, немного понадобилось времени, чтобы разместить и закрепить контейнеры. Дэйв летал по громадному отсеку, как огромная летучая мышь. Когда закрепили последний контейнер, уселись, точнее - зависли отдохнуть, прикрепившись тросиками к галерее. Дэйв с грустью осматривал пространное помещение, в котором контейнеры уложились слишком уж незаметно:
   - Если бы судьба нашей экспедиции сложилась удачно, сколько бы мы натолкали сюда инопланетной всячины... Бесценные сокровища для науки... Дома хватило бы над ними работы нескольким поколениям. А теперь? Перекладываем с места на место собственные грузы. Выходит, зря мы тащили их в такую даль на таком прекрасном корабле. Это, Грегор, называется провалом, катастрофой. На Земле это назовут неудачей. А мне хочется плакать. Но это только полнеудачи. Еще неизвестно, что ждет нас впереди. Нам очень нелегко будет вернуться туда, откуда мы отправились.
   Редко, но случается, что слабый человек черпает силу в отчаянии сильного.
   - Не забывай, что у нас есть и достижения, - говорю я Дэйву. - Мы все добрались сюда живыми. И мы все должны вернуться обратно. Над этой проблемой ломают голову наши навигаторы. Если мы вернемся, самим фактом нашего путешествия докажем, что следующие за нами могут рассчитывать на удачу.
   Дэйв посмотрел на меня с пониманием и признательностью. Положил руку на плечо:
   - Мне казалось, что ты все время чего-то боишься...
   После контейнеров пришла очередь перегружать вездеходы и миниатюрные геликоптеры. Они прятались во втором отсеке "Викинга". Их перегрузка, как и предыдущая, особых проблем не вызвала, разве что Такура теперь был в паре с Дэйвом, а я с Андреем оперировали на "Викинге", в пункте отгрузки. Прекрасные новенькие машины оказались бесполезным грузом. Андрей с грустью похлопывал перчаткой по обшивке, способной выдержать любые сюрпризы неизвестных планет:
   - Я надеялся опробовать эти машинки на здешних планетах. Жаль. Не вышло. На планетах Солнечной они показали себя превосходно. Для них песчаные бури Марса были слабым ветерком. Непролазные болота Венеры тоже не пугали их. Я уверен, что и здесь они были бы на уровне.
   Когда после работы в гардеробной мы освободились от скафандров, нас поразило, насколько тяжелый воздух в жилых помещениях! Углекислый газ угрожающе заявляет о себе: в ушах появляется шум, кружится голова... Марк заметно встревожен:
   - Двое из троих немедленно в гибернаторы! Дэйв, отправьте в первую очередь своих инженеров и на малом автомате проверьте состояние каждого!
   Дэйв - талантливый малый. На корабле нет ни одного прибора, ни одного агрегата, в которых он не разбирался бы. Такой умелец в эпоху узких специализаций - находка для экспедиции. Осмотр показал более или менее удовлетворительное состояние каждого, а вот у самого Дэйва обнаружилась аритмия. Так что в числе "своих инженеров" лучше бы оказаться и ему. Марк сказал, что есть одна вакансия на место бодрствующих.
   - Думаю, надо оставить Грегора, - предложил Дэйв.
   - Железный человек с "Электры"? - на лице Марка появилась тень сомнения. Я разозлился, поскольку чувствовал себя неважно. Дышать становится все труднее, подташнивает, а тут еще напоминание об "Электре", хотя она и без того не выходит из головы. Вид ее мертвых коридоров преследует меня. Одолевают дурные предчувствия, словно дыхание смерти уже витает в воздухе.
   - По правде говоря, я рад пободрствовать. Об "Электре" сейчас лучше не вспоминать.
   - Ты прав, лучше не вспоминать. Как говорят старые люди, не рисуй черта на стене... Хотя с чертом мы справились бы легче, чем с ошибками в гравитационных картах.
   Оба инженера, отправляясь в гибернаторы, старались выглядеть бодрыми и веселыми. Должно быть, плохо старались. Мы пожелали им приятных сновидений, хотя в душе роились сомнения - настанет ли пробуждение в конце длинного сна.
   Время текло незаметно. Его плавное течение нарушилось лишь однажды, в остальном оно устало тащилось бесконечной чередой минут, как и мы, непомерно усталые, задыхающиеся во все более спертом и все менее пригодном для жизни воздухе. Мы хватали воздух широко раскрытыми ртами в напрасном старании надышаться. Одышка валила с ног. Это стало мучительной нормой нашего бытия.
   Навигаторам удалось откорректировать гравитационные таблицы - Тен нашел подходящие компоненты. Теперь оставалось ввести исправленные данные в "мозг" для расчета орбиты. Нам теперь был дорог каждый час. Каждый наш выдох увеличивал содержание углекислого газа в воздухе, нас преследовало удушье. Чтобы хоть немного оздоровить состав воздушной смеси, Марк велел использовать запасы кислорода, но при этом в отсеках увеличивалось давление. Оно уже намного превысило привычное для нас земное и достигало почти двух атмосфер. По совету Дэйва мы приоткрыли люк, соединяющий жилые и служебные отсеки с грузовым. Давление резко упало, но при этом на нас обрушился жестокий космический холод. Все металлические поверхности мгновенно покрылись инеем. Нам с трудом удалось снова прогреть жилые отсеки. Марк все более нетерпеливо торопил программистов, то есть всех нас грешных, но так как для программирования требовалось не больше трех-четырех человек, остальные могли бы отправиться в гибернаторы. Но тут выскочил наш астроном Тен Линг со своим предложением. Оно состояло в том, что Линг брал меня в подручные, и мы отправлялись в обсерваторию. Польза несомненная: в навигационной легче будет дышать программистам, а мы, то есть Линг и я, установив и настроив телескоп, откроем одну-две здешних планетки, благо их вокруг Тау Кита должно быть не меньше дюжины. При удачном возвращении на Землю в нашем активе будут и астрономические открытия.
   Признаюсь - никогда мне так сильно не хотелось выключиться из действительности, как в эту минуту, и я помянул недобрым словом проектировщиков, спроектировавших гибернаторы двухместными. В них можно было отходить ко сну только по двое. Не могу не выразить восхищения и маленьким китайцем - его готовность к жертвам казалась мне одновременно и героизмом и сумасшествием. И то, и другое достойно уважения. Мы оба посмотрели на Марка: как он распорядится. В нашем командире кажется, жизненные силы на исходе. То, что осталось, всецело принадлежало "мозгу". Но он понял китайца и согласился.
   В обсерватории Линг, не откладывая дела, нажал на кнопку в стене и шторки, прикрывающие смотровой люк, раздвинулись. Яркий свет Тау затопил обсерваторию, резанул по глазам. Когда наше зрение приспособилось к естественному освещению за толстыми стеклами смотрового люка мы увидели мириады ярких, четко прорисованных звезд и звездочек.
   - Теории происхождения планетных систем сходятся на том, что планеты вращаются в экваториальной плоскости. У нас нет оснований полагать, что у этой Тау будет по-другому, - пояснял Линг, настраивая телескоп, вмонтированный в корпус обсерватории. - Сначала мы прогуляемся по нашим окрестностям, а потом и дальше пройдемся.
   Мой спутник был непривычно оживлен. Он щелкал рычажками и кнопками, зажигая разноцветные огоньки на приборной доске. Я смотрел на звезды через обзорное окошко. Дэйв, когда мы уходили, дал нам таблетки стимуляторов. Я воспользовался одной и сразу почувствовал, как проясняется в голове. Линг счел своим профессиональным долгом просветить меня:
   - В строении Вселенной нет чудес. Вселенной управляют законы эволюции, общие для всех галактических систем. Случайных совпадений не бывает, поскольку условия идентичные, характеризуемые средними статистическими величинами. Скажи-ка, когда нас ослепил свет, что ты подумал? Ты подумал, что взошло солнце. И если мы проведем спектральный экспресс-анализ, мы обнаружим, что различий между нашим Солнцем и этой Тау практически нет. Ты бы мог подумать, что мы сейчас болтаемся не черт знает где, а рядышком с нашим Солнышком, где-нибудь между Землей и Венерой...
   В потоке лучей обсерватория прогрелась. Теплынь действовала расслабляюще. У Линга на лбу проступили капельки пота.