Страница:
Дарию показалось, что он нашел достаточно логичное объяснение. Гном удовлетворенно вздохнул. Послышались шаги и тихие звуки флейты. Это был Бренн.
– Ну как? Не скучал? – Монах насмешливо подмигнул Дарию и спрятал флейту. – Я бы пришел раньше, но очень важные дела задержали меня на кухне. Угощайся, – он протянул гному пирожок, – это компенсация.
– Спасибо. Мне еще нужно в храмовую библиотеку, – сказал Дарий, откусывая от еще теплого пирожка и отламывая кусочек для мыши.
– Это тебя Магнус направил? – спросил Бренн и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Правильно. Самый лучший выход. Кстати, если будешь ловить на себе любопытные взгляды монахов, не удивляйся.
– А что случилось?
– Мой болтливый язык уже разнес весть о цветке элтана по всему храму, – откровенно сказал Бренн. – Теперь ты герой.
– Только этого мне не хватало. – Дарий насупился. – В делах полная неразбериха, а тут еще сотни любопытных будут за мной следить, ожидая нового чуда.
– Признайся, ты маг, правда? – Бренн пристально посмотрел на гнома. – Если честно, то среди монахов встречается немало волшебников, но никому из них не под силу сделать подобное.
– Нет, я не маг, – устало ответил Дарий.
– А что тебе сказал Затворник? – Любопытство Бренна не знало пределов.
– Это мое личное дело. Если твой наставник захочет, он сам тебе об этом расскажет.
– Да, извини, иногда я бываю необыкновенно навязчив. – Беспокойные пальцы монаха отыскали дырочки на флейте и пробежали по ним.
– Бренн, в вашей библиотеке есть Хранитель, который может рассказать мне о Предсказательнице?
– Конечно, брат Лавиус. Он знает больше других. Если хочешь, я попрошу его быть с тобой более откровенным, а то, увидев, что ты чужак, он может… как бы это сказать… не пожелать с тобой сотрудничать, да воссияет над ним Свет. Для Лавиуса нет ничего дороже книг.
– О, я его прекрасно понимаю, – сказал Дарий и, предупреждая следующий вопрос, добавил: – Я хочу разузнать о ней, так как меня тоже волнует, почему мне удалось взять из ее рук цветок. Предсказательница, часом, не была колдуньей? Запрещенное колдовство…
– Нет, – замотал головой Бренн, – ее биография кристально чиста, иначе бы Марл не стал писать ее портрет. Это точно. Марл в этом отношении был очень дотошным человеком.
– Хм, тогда выходит, что биография Повелителя Ужаса тоже была кристально чистой? Трудно в это поверить, особенно с учетом того, каких высот он достиг, – возразил Дарий.
– Время было тяжелое. – Бренн пожал плечами. – Когда кругом пылают пожары, идет война, человеческий разум погружен во мрак и всяк норовит содрать с другого живьем шкуру, то, если ты не отравляешь собственную мать и не душишь в колыбели младенцев, уже сойдет за образец добродетели. Повелитель Ужаса в подобном замечен не был, поэтому Марл и изобразил его на своей картине. В любом случае ему, очевидцу тех событий было виднее, чем нам.
Они повернули налево и, пройдя узкий длинный коридор, очутились в круглом зале с множеством выходов. Дарий посмотрел наверх. Над ним высился купол с маленьким окном в центре. Весь купол был расписан фресками, потемневшими от времени настолько, что уже невозможно было разобрать, что на них изображено.
– Мы в центре Вечного храма, – объявил Бренн.
– Да, я читал об этом месте, – отозвался Дарий. – Но почему здесь никого нет?
– День монаха расписан по минутам. У нас нет времени на всякие глупости. – Бренн подмигнул гному. – К тому же после обеда намного приятнее провести время на свежем воздухе, чем в чреве этого каменного чудовища. Никогда не понимал, зачем было делать храм похожим на спящего дракона. Теперь получается, что мы находимся у него в желудке.
– Разве не в символизме кроется причина? Дракон живет несколько тысяч лет, а спящий дракон, наверное, может прожить и того больше. И храм этот назван именно Вечным не просто так – по-моему, параллель налицо.
– Согласен. – Бренн вздохнул. – Но если бы твоя келья находилась где-то около заднего прохода дракона, пусть каменного, ты вряд ли был бы от этого в восторге. Я бы с огромным удовольствием сменил ее на комнатку в левой передней лапе или на двенадцатый шип предплечья. Оттуда открывается очень неплохой вид на городскую стену.
– А в каком месте размещена библиотека? – спросил Дарий.
– Ей не повезло. Библиотеке не удалось урвать ни кусочка этого массивного драконьего тела, – сказал Бренн. – Поэтому она примитивно находится внизу, в подвалах. Но это хорошие подвалы, не волнуйся. Там нет крыс или бумажной моли, зато есть достойная вентиляция. Высоты боишься? – спросил Бренн, подходя к винтовой лестнице, круто уходящей вниз. Ее конец терялся в темноте. – Прости меня за этот глупый вопрос. Все гномы боятся высоты – это у вас врожденное.
– Но не настолько, чтобы не спуститься по лестнице.
– Хорошо. – Монах покопался в карманах и вынул оттуда стеклянный шарик. Он потер его об рукав, и шарик засветился. – Намного лучше, чем факелы, правда? И что бы мы делали без изобретателей и волшебников?.. Тем более в библиотеке под страхом смерти запрещено зажигать огонь. Однажды какой-то шутник запустил в подвал иллюзию феникса, весьма достойную иллюзию. В результате Хранители жутко перепугались: одни кинулись спасать особенно ценные книги, другие – ловить несуществующую птицу. В общем, потом был страшный скандал, но виновника безобразия так и не нашли. Хорошо, что я в тот раз уезжал по делам и несколько дней отсутствовал, иначе бы сразу обвинили меня, – Бренн принялся осторожно спускаться.
– А подниматься тоже придется по лестнице? – вздохнул Дарий, считая ступеньки.
– Да. По этой или по другой. В зависимости от того, куда вас с Лавиусом занесет.
По мере того как вокруг становилось темнее, шар светил вся ярче. Дарий, убаюканным монотонным спуском, погрузился в свои мысли.
Шаг, еще шаг… Мягкая темнота, окутывавшая гнома, напомнила ему о его смерти. Такой же мрак, смутные тени, скользящие вокруг, и яркая белая точка, приближающаяся к нему. Эта точка – Рихтер, который увлек его за собой, вырвав из плена неопределенности. Странно, а ведь раньше он не мог вспомнить ничего, связанного со своей смертью. Да и как такое можно помнить? Все воспоминания хранятся в мозгу, а он был мертв. И оставался бы таким, если бы не Рихтер.
Рихтер, бедняга, как же помочь тебе? Если и здесь нет ответа, то где его искать? У кого спросить? У самого Смерти? Действительно, а разве нельзя вызвать его еще раз, но не для поединка, а для беседы? Что ему стоит ответить на маленький, ничего не значащий вопрос? Или Смерть злопамятен?
Со слов Рихтера, гном заключил, что Смерть был бы только рад просто поговорить. Интересно, а почему им раньше не пришла в голову такая мысль? Наверное, потому, что это невозможно. Наверняка Смерть можно вызвать только раз, и свой шанс Рихтер уже использовал. А Дарий, не имея способностей некроманта, вызвать Смерть не может. Гном вздохнул.
– Пришли. – Бренн легонько толкнул задумавшегося Дария.
Они стояли в комнате, стены которой были выкрашены в красный цвет. Дарий растерянно покрутил головой: он не помнил, как здесь оказался. Лестницы не было видно.
– С правилами поведения в библиотеке ты знаком лучше меня, поэтому читать то, что написано на этой табличке мы не будем. – Бренн спрятал светильник в карман. В нем больше не было нужды: благодаря многочисленным лампам в комнате было светло как днем.
– Лавиус здесь? – спросил Дарий.
– Да, за одной из этих дверей. Так, Бренн, напряги свою дырявую память, вспомни, где ты видел его в последний раз… – Монах нахмурился. – Нет, ничего не выходит. Я не знаю, в каком он сейчас хранилище. Попробуем по-другому. Есть безотказный способ найти Лавиуса. Вернее он сам найдет нас…
Дарий и моргнуть не успел, как монах достал из-за пояса флейту и с довольным видом принялся на ней играть. Надо признать, что свое дело он знал. Мелодия была незатейливая, но довольно милая. Однако музыкой они наслаждались недолго. Стоило Бренну взять особенно высокую ноту, как послышались приглушенные проклятия и топот. Дарий разобрал, как чей-то голос умоляет отправить флейтиста к благому Свету немедленно, чтобы он не мешал жить остальным. Бренн благоразумно убрал инструмент. Когда одна из дверей библиотеки распахнулась, и на пороге показался разъяренный монах, он увидел только невинные лица.
– Это ты! – негромко, но грозно прорычал он. – Брат Бренн, ты же знаешь, что в библиотеке приказано соблюдать полнейшую тишину. У меня тончайший слух и…
– Это Дарий, у него к тебе важное дело, – невозмутимо перебил Бренн монаха. – Пожалуйста, окажи ему всяческую поддержку. Затворник тебе будет за это благодарен.
– Что за дело? – Лавиус подозрительно посмотрел на гнома. Взгляд его колючих глаз, казалось, пронзал насквозь.
– Проклятая книга, – коротко объяснил Дарий, протягивая ее монаху. – В прекрасном состоянии.
– Нет, – Лавиус в суеверном ужасе отшатнулся, – не надо! Не здесь, не сейчас.
– Я же не сумасшедший, – проворчал гном. – Она в защитном чехле. К вашему сведению, я сам являюсь Главным Хранителем, и только особые обстоятельства вынудили меня временно оставить работу.
Взгляд Лавиуса тотчас потеплел. Теперь Дарий уже не казался ему злобным нарушителем общественного спокойствия, обманом проникшим на территорию храма.
– Давайте обсудим вашу находку у меня за столом, – предложил он. – А что касается тебя… – монах обернулся к Бренну, – если я еще раз услышу эти звуки, тебе точно не поздоровится. Во имя Света, мое терпение не безгранично.
Но Бренн его уже не слышал. Непоседливый монах, тихонько напевая себе под нос и размахивая рукой в такт, отправился восвояси. Он свой долг выполнил, теперь его совесть была спокойна.
– Я надеюсь, что вы поможете мне, – сказал Дарий.
Лавиус только неопределенно пожал плечами. Это был невысокий, худой, если не сказать тощий человек. Темно-коричневая ряса болталась на нем, невзирая на широкий пояс. Аккуратные кожаные заплаты были нашиты на локти. На груди монаха висели лупа и несколько карандашей.
– Издалека? – спросил монах Дария. – Гномы у нас бывают нечасто.
– Да, с севера, – кивнул Дарий и довольно вздохнул, закрыв глаза. – Как у вас здорово. Я скучаю по работе. Интересно, как там моя библиотека? Мало того, что я сам уехал, так еще и помощника пришлось забрать. Ох, боюсь, натворят в ней без меня дел… А пахнет-то как! Бумага, дерево, краска…
Лавиус позволил себе короткий смешок.
– Мало кому нравится этот запах, – заметил он. – Большинство только морщат носы и кривят губы. А мне не прожить без него и дня.
– Я думаю, мы найдем общий язык, – доброжелательно сказал гном.
Мимо них друг за другом прошли несколько монахов, каждый нес внушительную стопку книг.
– Не будем мешать им, – тихо сказал Лавиус и увлек Дария в небольшой закуток, где стояли массивный дубовый стол и пара стареньких стульев. – Это мое рабочее место.
На столе лежали раскрытые толстые тетради. Монах решительно отодвинул их в сторону. Дарий сел на стул и положил рядом с собой проклятую книгу.
– Вот, – сказал он. – Гумберт Харатха. «Синева».
– Да… – прошептал Лавиус, осторожно пододвигая ее себе. Для пущей безопасности он надел толстые кожаные перчатки. – Я чувствую ее. Это зло стало причиной гибели многих душ.
В подтверждение гном печально покивал:
– Я бы хотел отдать ее в фонд вашей библиотеки.
– Понимаю, но зачем вы привезли ее к нам? – Лавиус не стал доставать книгу из чехла. – Разве у вас она не была в сохранности?
– Эта книга не единственная причина, побудившая меня приехать в Вернсток, – честно признался Дарий. – Прежде всего, я хотел поговорить с Затворником.
– Поговорили?
– Да… Хотя я услышал от него совсем не то, на что надеялся. Но не об этом речь. Мне стоило больших трудов привезти книгу сюда, и я не хочу снова подвергать ее риску, везя обратно.
– Однако придется, – сказал Лавиус. – Очень жаль, но я не могу ее принять. – Он пододвинул книгу обратно к Дарию.
– Почему?
– Кражи, – коротко ответил монах.
– Как? Здесь? – изумился Дарий. – Но это же книгохранилище великого храма!
– Буду с вами откровенен, – лицо монаха стало скорбным, – за последние месяцы агенты темных сил повысили свою активность. Это происходит везде, но в Вернстоке особенно. Адепты Тьмы действуют тихо, но от того не менее эффективно. По моим подсчетам, у нас уже похитили пятьдесят три книги.
– Я наслышан о защите этой библиотеки. Она лучшая из лучших, – сказал Дарий. – Поэтому сомневаюсь, что дело в ней. Выходит, что крадут сами Хранители?
– Ваши слова поражают в самое сердце, но от правды не уйдешь. Вынужден признать: это так. Среди моих братьев по вере есть предатели. Они отвернулись от Света и теперь действуют по воле темных сил. Так что если желаете сохранить эту редкую вещь, держите ее у себя. Было бы очень печально, если бы подобное творение оказалось в плохих руках.
– Ну что ж, значит, так тому и быть. – Дарий вздохнул, снова пряча книгу за пазуху. – Опять она со мной. Но меня интересуют еще некоторые вопросы.
– О чем речь?
– Меня интересует история вызова Смерти на поединок. Я думаю всерьез заняться изучением этой проблемы и, в конце концов, написать об этом обстоятельный научный труд. – Дарий немного исказил действительность, посчитав, что правда только все ухудшит.
– Да, интересная тема… – протянул Лавиус, с подозрением глядя на Дария.
– Я никого не собираюсь посвящать в тонкости дела и лично этим заниматься, – сказал гном, прекрасно понимая, о чем сейчас думает монах. – Меня не интересует практика, только теория.
Лавиус покраснел и отвел взгляд.
– Вы должны простить меня. В ключе последних событий мне везде мерещатся происки врагов. Поединок со Смертью… – Монах в задумчивости закусил нижнюю губу. – Отдельно этому вопросу не посвящена ни одна книга, есть только упоминания. А что вас конкретно интересует? Сам ритуал?
– Нет-нет. Ритуал мне ни к чему. Информация об этом у меня уже есть. Мне нужно знать, были ли раньше реальные случаи вызова Смерти, и чем это заканчивалось.
– Подождите пять минут, – сказал Лавиус, поднимаясь. – Я найду нужные свитки и принесу их вам. Я быстро. Только ничего не трогайте, – предупредил он, – все помещения окутаны силовой паутиной, защищающей от чужаков.
Действительно Лавиус скоро вернулся. К сожалению, в его руках было всего несколько тоненьких свитков.
– Это все, что у нас есть по этой теме, – сказал он, аккуратно вручая их Дарию.
– Негусто, – проворчал гном.
Лавиус с удовлетворенным видом наблюдал, как Дарий по всем правилам разворачивает свиток. В компетентности гнома по этому вопросу беспокоиться не приходилось. Пока Дарий читал, монах решил заняться своими делами.
Дарий внимательно прочитал первый свиток, второй уже не так сосредоточенно, ну а третий и четвертый просто пробежал глазами. Информация, находившаяся них, была похожа друг на друга как две капли воды, за исключением имен и времени. Такой-то маг в таком-то году из такого-то города вызвал Смерть на поединок и пал в неравной схватке.
– Эти сведения достоверны, – заметил Лавиус, отрываясь от тетрадей.
– Не сомневаюсь, но меня смущает то, что ни один из вызывавших так и не сумел победить, – сказал Дарий.
– Конечно, и в этом нет ничего странного. Это просто невозможно. – Монах покачал головой. – Безумцы, решившиеся на поединок, знали, на что они шли. Смерть победить нельзя по определению.
Дарий не стал разубеждать монаха. Интересно, а что бы он сказал, если бы здесь был Рихтер?
– Тем более, – продолжил Лавиус, – если невозможное вдруг случится, то небо упадет на землю, черное станет белым, солнце взорвется, и настанет конец всему живому, поскольку будет нарушен один из основных законов мироздания.
– Для чего же в таком случае существует этот ритуал, если он не имеет альтернативного течения событий? – Раздосадованно спросил гном.
– Происки темных сил. Тьма ни на минуту не оставляет людей в покое, а маги, головы которых вскружены властью, всегда были для нее легкой добычей.
Откровенно говоря, Дарий и не ожидал, что ответ Монаха будет иным. Пространные рассуждения о добре и зле были как раз в духе братьев Света. Но что он скажет Рихтеру? Дарий не хотел отнимать у друга последнюю надежду на избавление.
– Вы расстроены? – участливо спросил Лавиус.
– Сильно заметно? – Гном вздохнул. – Я рассчитывал получить больше информации. Моя работа может завершиться, так и не начавшись. Возможно, мне лучше поискать другую тему.
– Рад бы вам помочь, да нечем. – Монах развел руками. – Эти свитки – все, что есть. Желающих – и, что самое главное, имеющих такую возможность – сразиться со Смертью, было немного.
– Если вы не спешите, я бы хотел узнать у вас кое-что еще, – сказал Дарий. – Я был в зале Оживающих Картин.
– Это вас Бренн туда водил, да? – догадался Лавиус. – Он так со всеми поступает. Проверяет, оживет ли картина под взглядом посетителя или нет.
– Да, я знаю об этой особенности картин Марла, – кивнул Дарий. – Но меня очень заинтересовали две его работы. Это висящие друг против друга изображения Предсказательницы и Повелителя Ужаса.
– Прекрасные картины, – оживился монах. Похоже, он был еще не в курсе того, что случилось в зале. – Настоящие произведения искусства.
– Согласен. Однако, к своему стыду, я обнаружил, что ничего не знаю о Предсказательнице и о том, что эти двое значили друг для друга. – Дарий старался говорить ровно, чтобы его сбившееся дыхание не показало монаху, насколько он заинтересован. – Повелитель Ужаса для меня всегда был успешным полководцем, и только.
– Это грустная история, – сказал Лавиус, закрывая тетради и неподвижно уставившись глазами в точку чуть выше правого плеча гнома. – Я специализируюсь на этом периоде истории, поэтому лучше меня об этом вам никто не расскажет.
Дарий, скрестив на груди руки, приготовился слушать.
– Великий Повелитель Ужаса, будучи уже на вершине своей славы и могущества, узнал о существовании Предсказательницы и потерял покой. Он никогда не встречался с ней, но это не помешало ему влюбиться без памяти. Судьба часто играет с людьми странные шутки. Повелитель видел только ее изображение, потому что за баснословные деньги выкупил у Марла ее портрет. Он узнал, что она возглавляет храм Четырех Сторон света, возле которого был маленький городишко, что впоследствии будет гордо именоваться Вернстоком, и решил, во что бы то ни стало дойти до храма. У многих людей, интересующихся прошлым, часто возникает вопрос: почему Повелитель вдруг оставил свой дворец и двинулся через весь материк, присоединяя новые государства к своей и без того огромной империи? А ведь причина была только в ней, в Предсказательнице. За три года во главе своей армии Повелитель сумел преодолеть расстояние, отделявшее его от любви всей его жизни. Но он опоздал всего на один день. Она скоропостижно скончалась накануне от неизвестной болезни.
– Какой кошмар… – Дарий непритворно скорбел вместе с героями этой истории двухтысячелетней давности.
– И сам Повелитель Ужаса тоже умер, когда узнал об этом. Я полагаю, что у него случился сердечный приступ. Его воины устроили небывалый погребальный костер в память о своем господине. Они были преданы ему, словно псы, почитали за полубога, и для них это была невосполнимая утрата. Тогда на восходе солнца были одновременно принесены в жертву пять тысяч человек из числа местных жителей. С первым солнечным лучом их зарезали солдаты.
– О костре и жертвоприношении я знаю. Дикие были нравы, – сказал Дарий и, вспомнив о происшествии в Кальгаде, добавил: – Сейчас, правда, ненамного лучше. Раньше я считал, что Повелитель Ужаса умер оттого, что был отравлен своим же ближайшим окружением, мечтавшим занять его трон.
– Такая версия имеет место, но это неправда, – Лавиус покачал головой, – я изучал первоисточники. Шестьсот лет назад одним нерадивым переписчиком была допущена неточность, в результате чего в последующие книги и закралась эта ошибка.
– Потратить три года – и опоздать всего на день. Действительно, грустная история, – пробормотал Дарий. – А откуда известно, что Предсказательница отвечала взаимностью на его чувства?
– В храмовых записях содержатся намеки на это. Предсказательница записывала все свои видения, но иногда она позволяла себе уклоняться от основной темы и излагала непосредственно свои мысли. Она была очень мудрой женщиной, хотя ей едва исполнилось тридцать. Но храм Четырех Сторон не позволят возглавить кому попало.
– А можно взглянуть на эти записи? – затаив дыхание, спросил Дарий. Если бы он смог увидеть ее почерк, для него это было бы уже счастье. – Я буду очень осторожен.
– Оригиналы сгорели без малого восемьсот лет тому назад, а списки, сделанные Хранителем Вустом, утеряны. Вот такая вот преступная халатность, – мрачно сказал Лавиус. – Приходится довольствоваться вольным пересказом в изложении Тора Короткого.
– И тут неудача! – буркнул расстроенный гном. – Что же делать? Расскажите хотя бы то, что известно.
– Она узнала о его существовании за десять лет до трагической развязки. Видела в своих видениях или ей сообщили о нем гонцы – неизвестно. Во всяком случае, первые упоминания о Повелителе, мужчине с сердцем, закованным в каменный панцирь, появились именно тогда. Но мне до сих пор непонятно, как она сумела полюбить на расстоянии, не видя его, ведь у нее не было даже картины Марла.
– Должно быть, использовала свой дар предвидения, предположил Дарий.
– Другого объяснения я не вижу, – согласился Лавиус. – Когда ей сообщили о том, что Повелитель Ужаса принял решение пройти через все земли в надежде увидеть ее, в своих записях Предсказательница принялась то и дело с горечью обращаться к Судьбе. По-видимому, она знала о своей преждевременной смерти. Она пишет, что еще слишком рано праздновать победу, когда на карту поставлено их будущее. Последняя запись, сделанная накануне смерти, звучит так… – Монах на миг задумался, вспоминая. – «Если ступаешь на путь, который приведет тебя к Богу, не сворачивай с него. И как бы тебе ни было тяжело – не сворачивай. На нас лежит тяжесть прожитых Жизней, и выбор заставляет страдать наши Сердца. Ведь в каждом из них других так много. Что бы ни случилось, помни, что Ты – не один».
Дарий ошеломленно посмотрел на монаха. Лавиус фактически процитировал строки из «Книги Имен». Дарий хорошо помнил их. Ведь как раз в тот день, когда он их прочитал, состоялось его знакомство с Рихтером.
– Что-то случилось? – спросил обеспокоенный монах. – Вам стало плохо? Вы неважно выглядите.
– Нет, все в порядке, – ответил Дарий, пытаясь восстановить сбившееся дыхание. – Просто я удивлен. Я встречал эти слова раньше, но не имел ни малейшего понятия, кому они принадлежат. Вы знаете, как толковать эти строки?
– Она понимала, что умирает, поэтому и написала об этом, – ответил Лавиус, не отводя глаз от лица гнома.
– Да… – Дарий подумал о том, что, с тех пор как прочел эти слова, он тоже умер. И если бы не Рихтер…
Гном почувствовал себя в ловушке, словно кто-то посмел накрыть его прозрачным колпаком и теперь издалека наблюдает за ним, сам, оставаясь невидимым. Слишком много совпадений, слишком много… Но если так, то кто за всем этим стоит? Может, Затворник все-таки не до конца выжил из ума? Нет, это невозможно. Его слова – полная ерунда, не стоит даже вспоминать о них.
Дарий не выносил, когда ограничивали его свободу, Делалось это напрямую или нет – для него не имело значения. Он должен был сам принимать решения, куда ему идти и чем заниматься. За несколько часов, проведенных в тюремной камере, он не успел осознать весь ужас от утраты свободы – ведь все произошло быстро, но сейчас Дарий испытывал неприятное чувство, что по чьей-то злой воле его все глубже затягивает в бездонную воронку, из которой для него уже не будет выхода. Что же делать? Как противоборствовать тому, чего не видишь, не знаешь?
– Об истории взаимоотношений Повелителя Ужаса и Предсказательницы обычно умалчивают, – продолжил Лавиус. – Это делалось и будет делаться по вине тех, кому выгодно представлять Повелителя безликим чудовищем, не способным испытывать какие-либо эмоции. В научных трудах о нем говорят словно о бездушной машине смерти.
– Но выходит, что это было не так, – сказал Дарий.
– Конечно, – кивнул монах, соглашаясь. – Представляете, как сильно надо было полюбить человека, чтобы проделать ради него такой путь? На такое способен далеко не каждый.
– А разве поблизости не было ни одного некроманта, способного оживить Предсказательницу? – спросил вдруг гном.
– Я тоже задавался этим вопросом, – с довольным видом сказал Лавиус. – Занятно, наши мысли текут в одном направлении.
– Ну как? Не скучал? – Монах насмешливо подмигнул Дарию и спрятал флейту. – Я бы пришел раньше, но очень важные дела задержали меня на кухне. Угощайся, – он протянул гному пирожок, – это компенсация.
– Спасибо. Мне еще нужно в храмовую библиотеку, – сказал Дарий, откусывая от еще теплого пирожка и отламывая кусочек для мыши.
– Это тебя Магнус направил? – спросил Бренн и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Правильно. Самый лучший выход. Кстати, если будешь ловить на себе любопытные взгляды монахов, не удивляйся.
– А что случилось?
– Мой болтливый язык уже разнес весть о цветке элтана по всему храму, – откровенно сказал Бренн. – Теперь ты герой.
– Только этого мне не хватало. – Дарий насупился. – В делах полная неразбериха, а тут еще сотни любопытных будут за мной следить, ожидая нового чуда.
– Признайся, ты маг, правда? – Бренн пристально посмотрел на гнома. – Если честно, то среди монахов встречается немало волшебников, но никому из них не под силу сделать подобное.
– Нет, я не маг, – устало ответил Дарий.
– А что тебе сказал Затворник? – Любопытство Бренна не знало пределов.
– Это мое личное дело. Если твой наставник захочет, он сам тебе об этом расскажет.
– Да, извини, иногда я бываю необыкновенно навязчив. – Беспокойные пальцы монаха отыскали дырочки на флейте и пробежали по ним.
– Бренн, в вашей библиотеке есть Хранитель, который может рассказать мне о Предсказательнице?
– Конечно, брат Лавиус. Он знает больше других. Если хочешь, я попрошу его быть с тобой более откровенным, а то, увидев, что ты чужак, он может… как бы это сказать… не пожелать с тобой сотрудничать, да воссияет над ним Свет. Для Лавиуса нет ничего дороже книг.
– О, я его прекрасно понимаю, – сказал Дарий и, предупреждая следующий вопрос, добавил: – Я хочу разузнать о ней, так как меня тоже волнует, почему мне удалось взять из ее рук цветок. Предсказательница, часом, не была колдуньей? Запрещенное колдовство…
– Нет, – замотал головой Бренн, – ее биография кристально чиста, иначе бы Марл не стал писать ее портрет. Это точно. Марл в этом отношении был очень дотошным человеком.
– Хм, тогда выходит, что биография Повелителя Ужаса тоже была кристально чистой? Трудно в это поверить, особенно с учетом того, каких высот он достиг, – возразил Дарий.
– Время было тяжелое. – Бренн пожал плечами. – Когда кругом пылают пожары, идет война, человеческий разум погружен во мрак и всяк норовит содрать с другого живьем шкуру, то, если ты не отравляешь собственную мать и не душишь в колыбели младенцев, уже сойдет за образец добродетели. Повелитель Ужаса в подобном замечен не был, поэтому Марл и изобразил его на своей картине. В любом случае ему, очевидцу тех событий было виднее, чем нам.
Они повернули налево и, пройдя узкий длинный коридор, очутились в круглом зале с множеством выходов. Дарий посмотрел наверх. Над ним высился купол с маленьким окном в центре. Весь купол был расписан фресками, потемневшими от времени настолько, что уже невозможно было разобрать, что на них изображено.
– Мы в центре Вечного храма, – объявил Бренн.
– Да, я читал об этом месте, – отозвался Дарий. – Но почему здесь никого нет?
– День монаха расписан по минутам. У нас нет времени на всякие глупости. – Бренн подмигнул гному. – К тому же после обеда намного приятнее провести время на свежем воздухе, чем в чреве этого каменного чудовища. Никогда не понимал, зачем было делать храм похожим на спящего дракона. Теперь получается, что мы находимся у него в желудке.
– Разве не в символизме кроется причина? Дракон живет несколько тысяч лет, а спящий дракон, наверное, может прожить и того больше. И храм этот назван именно Вечным не просто так – по-моему, параллель налицо.
– Согласен. – Бренн вздохнул. – Но если бы твоя келья находилась где-то около заднего прохода дракона, пусть каменного, ты вряд ли был бы от этого в восторге. Я бы с огромным удовольствием сменил ее на комнатку в левой передней лапе или на двенадцатый шип предплечья. Оттуда открывается очень неплохой вид на городскую стену.
– А в каком месте размещена библиотека? – спросил Дарий.
– Ей не повезло. Библиотеке не удалось урвать ни кусочка этого массивного драконьего тела, – сказал Бренн. – Поэтому она примитивно находится внизу, в подвалах. Но это хорошие подвалы, не волнуйся. Там нет крыс или бумажной моли, зато есть достойная вентиляция. Высоты боишься? – спросил Бренн, подходя к винтовой лестнице, круто уходящей вниз. Ее конец терялся в темноте. – Прости меня за этот глупый вопрос. Все гномы боятся высоты – это у вас врожденное.
– Но не настолько, чтобы не спуститься по лестнице.
– Хорошо. – Монах покопался в карманах и вынул оттуда стеклянный шарик. Он потер его об рукав, и шарик засветился. – Намного лучше, чем факелы, правда? И что бы мы делали без изобретателей и волшебников?.. Тем более в библиотеке под страхом смерти запрещено зажигать огонь. Однажды какой-то шутник запустил в подвал иллюзию феникса, весьма достойную иллюзию. В результате Хранители жутко перепугались: одни кинулись спасать особенно ценные книги, другие – ловить несуществующую птицу. В общем, потом был страшный скандал, но виновника безобразия так и не нашли. Хорошо, что я в тот раз уезжал по делам и несколько дней отсутствовал, иначе бы сразу обвинили меня, – Бренн принялся осторожно спускаться.
– А подниматься тоже придется по лестнице? – вздохнул Дарий, считая ступеньки.
– Да. По этой или по другой. В зависимости от того, куда вас с Лавиусом занесет.
По мере того как вокруг становилось темнее, шар светил вся ярче. Дарий, убаюканным монотонным спуском, погрузился в свои мысли.
Шаг, еще шаг… Мягкая темнота, окутывавшая гнома, напомнила ему о его смерти. Такой же мрак, смутные тени, скользящие вокруг, и яркая белая точка, приближающаяся к нему. Эта точка – Рихтер, который увлек его за собой, вырвав из плена неопределенности. Странно, а ведь раньше он не мог вспомнить ничего, связанного со своей смертью. Да и как такое можно помнить? Все воспоминания хранятся в мозгу, а он был мертв. И оставался бы таким, если бы не Рихтер.
Рихтер, бедняга, как же помочь тебе? Если и здесь нет ответа, то где его искать? У кого спросить? У самого Смерти? Действительно, а разве нельзя вызвать его еще раз, но не для поединка, а для беседы? Что ему стоит ответить на маленький, ничего не значащий вопрос? Или Смерть злопамятен?
Со слов Рихтера, гном заключил, что Смерть был бы только рад просто поговорить. Интересно, а почему им раньше не пришла в голову такая мысль? Наверное, потому, что это невозможно. Наверняка Смерть можно вызвать только раз, и свой шанс Рихтер уже использовал. А Дарий, не имея способностей некроманта, вызвать Смерть не может. Гном вздохнул.
– Пришли. – Бренн легонько толкнул задумавшегося Дария.
Они стояли в комнате, стены которой были выкрашены в красный цвет. Дарий растерянно покрутил головой: он не помнил, как здесь оказался. Лестницы не было видно.
– С правилами поведения в библиотеке ты знаком лучше меня, поэтому читать то, что написано на этой табличке мы не будем. – Бренн спрятал светильник в карман. В нем больше не было нужды: благодаря многочисленным лампам в комнате было светло как днем.
– Лавиус здесь? – спросил Дарий.
– Да, за одной из этих дверей. Так, Бренн, напряги свою дырявую память, вспомни, где ты видел его в последний раз… – Монах нахмурился. – Нет, ничего не выходит. Я не знаю, в каком он сейчас хранилище. Попробуем по-другому. Есть безотказный способ найти Лавиуса. Вернее он сам найдет нас…
Дарий и моргнуть не успел, как монах достал из-за пояса флейту и с довольным видом принялся на ней играть. Надо признать, что свое дело он знал. Мелодия была незатейливая, но довольно милая. Однако музыкой они наслаждались недолго. Стоило Бренну взять особенно высокую ноту, как послышались приглушенные проклятия и топот. Дарий разобрал, как чей-то голос умоляет отправить флейтиста к благому Свету немедленно, чтобы он не мешал жить остальным. Бренн благоразумно убрал инструмент. Когда одна из дверей библиотеки распахнулась, и на пороге показался разъяренный монах, он увидел только невинные лица.
– Это ты! – негромко, но грозно прорычал он. – Брат Бренн, ты же знаешь, что в библиотеке приказано соблюдать полнейшую тишину. У меня тончайший слух и…
– Это Дарий, у него к тебе важное дело, – невозмутимо перебил Бренн монаха. – Пожалуйста, окажи ему всяческую поддержку. Затворник тебе будет за это благодарен.
– Что за дело? – Лавиус подозрительно посмотрел на гнома. Взгляд его колючих глаз, казалось, пронзал насквозь.
– Проклятая книга, – коротко объяснил Дарий, протягивая ее монаху. – В прекрасном состоянии.
– Нет, – Лавиус в суеверном ужасе отшатнулся, – не надо! Не здесь, не сейчас.
– Я же не сумасшедший, – проворчал гном. – Она в защитном чехле. К вашему сведению, я сам являюсь Главным Хранителем, и только особые обстоятельства вынудили меня временно оставить работу.
Взгляд Лавиуса тотчас потеплел. Теперь Дарий уже не казался ему злобным нарушителем общественного спокойствия, обманом проникшим на территорию храма.
– Давайте обсудим вашу находку у меня за столом, – предложил он. – А что касается тебя… – монах обернулся к Бренну, – если я еще раз услышу эти звуки, тебе точно не поздоровится. Во имя Света, мое терпение не безгранично.
Но Бренн его уже не слышал. Непоседливый монах, тихонько напевая себе под нос и размахивая рукой в такт, отправился восвояси. Он свой долг выполнил, теперь его совесть была спокойна.
– Я надеюсь, что вы поможете мне, – сказал Дарий.
Лавиус только неопределенно пожал плечами. Это был невысокий, худой, если не сказать тощий человек. Темно-коричневая ряса болталась на нем, невзирая на широкий пояс. Аккуратные кожаные заплаты были нашиты на локти. На груди монаха висели лупа и несколько карандашей.
– Издалека? – спросил монах Дария. – Гномы у нас бывают нечасто.
– Да, с севера, – кивнул Дарий и довольно вздохнул, закрыв глаза. – Как у вас здорово. Я скучаю по работе. Интересно, как там моя библиотека? Мало того, что я сам уехал, так еще и помощника пришлось забрать. Ох, боюсь, натворят в ней без меня дел… А пахнет-то как! Бумага, дерево, краска…
Лавиус позволил себе короткий смешок.
– Мало кому нравится этот запах, – заметил он. – Большинство только морщат носы и кривят губы. А мне не прожить без него и дня.
– Я думаю, мы найдем общий язык, – доброжелательно сказал гном.
Мимо них друг за другом прошли несколько монахов, каждый нес внушительную стопку книг.
– Не будем мешать им, – тихо сказал Лавиус и увлек Дария в небольшой закуток, где стояли массивный дубовый стол и пара стареньких стульев. – Это мое рабочее место.
На столе лежали раскрытые толстые тетради. Монах решительно отодвинул их в сторону. Дарий сел на стул и положил рядом с собой проклятую книгу.
– Вот, – сказал он. – Гумберт Харатха. «Синева».
– Да… – прошептал Лавиус, осторожно пододвигая ее себе. Для пущей безопасности он надел толстые кожаные перчатки. – Я чувствую ее. Это зло стало причиной гибели многих душ.
В подтверждение гном печально покивал:
– Я бы хотел отдать ее в фонд вашей библиотеки.
– Понимаю, но зачем вы привезли ее к нам? – Лавиус не стал доставать книгу из чехла. – Разве у вас она не была в сохранности?
– Эта книга не единственная причина, побудившая меня приехать в Вернсток, – честно признался Дарий. – Прежде всего, я хотел поговорить с Затворником.
– Поговорили?
– Да… Хотя я услышал от него совсем не то, на что надеялся. Но не об этом речь. Мне стоило больших трудов привезти книгу сюда, и я не хочу снова подвергать ее риску, везя обратно.
– Однако придется, – сказал Лавиус. – Очень жаль, но я не могу ее принять. – Он пододвинул книгу обратно к Дарию.
– Почему?
– Кражи, – коротко ответил монах.
– Как? Здесь? – изумился Дарий. – Но это же книгохранилище великого храма!
– Буду с вами откровенен, – лицо монаха стало скорбным, – за последние месяцы агенты темных сил повысили свою активность. Это происходит везде, но в Вернстоке особенно. Адепты Тьмы действуют тихо, но от того не менее эффективно. По моим подсчетам, у нас уже похитили пятьдесят три книги.
– Я наслышан о защите этой библиотеки. Она лучшая из лучших, – сказал Дарий. – Поэтому сомневаюсь, что дело в ней. Выходит, что крадут сами Хранители?
– Ваши слова поражают в самое сердце, но от правды не уйдешь. Вынужден признать: это так. Среди моих братьев по вере есть предатели. Они отвернулись от Света и теперь действуют по воле темных сил. Так что если желаете сохранить эту редкую вещь, держите ее у себя. Было бы очень печально, если бы подобное творение оказалось в плохих руках.
– Ну что ж, значит, так тому и быть. – Дарий вздохнул, снова пряча книгу за пазуху. – Опять она со мной. Но меня интересуют еще некоторые вопросы.
– О чем речь?
– Меня интересует история вызова Смерти на поединок. Я думаю всерьез заняться изучением этой проблемы и, в конце концов, написать об этом обстоятельный научный труд. – Дарий немного исказил действительность, посчитав, что правда только все ухудшит.
– Да, интересная тема… – протянул Лавиус, с подозрением глядя на Дария.
– Я никого не собираюсь посвящать в тонкости дела и лично этим заниматься, – сказал гном, прекрасно понимая, о чем сейчас думает монах. – Меня не интересует практика, только теория.
Лавиус покраснел и отвел взгляд.
– Вы должны простить меня. В ключе последних событий мне везде мерещатся происки врагов. Поединок со Смертью… – Монах в задумчивости закусил нижнюю губу. – Отдельно этому вопросу не посвящена ни одна книга, есть только упоминания. А что вас конкретно интересует? Сам ритуал?
– Нет-нет. Ритуал мне ни к чему. Информация об этом у меня уже есть. Мне нужно знать, были ли раньше реальные случаи вызова Смерти, и чем это заканчивалось.
– Подождите пять минут, – сказал Лавиус, поднимаясь. – Я найду нужные свитки и принесу их вам. Я быстро. Только ничего не трогайте, – предупредил он, – все помещения окутаны силовой паутиной, защищающей от чужаков.
Действительно Лавиус скоро вернулся. К сожалению, в его руках было всего несколько тоненьких свитков.
– Это все, что у нас есть по этой теме, – сказал он, аккуратно вручая их Дарию.
– Негусто, – проворчал гном.
Лавиус с удовлетворенным видом наблюдал, как Дарий по всем правилам разворачивает свиток. В компетентности гнома по этому вопросу беспокоиться не приходилось. Пока Дарий читал, монах решил заняться своими делами.
Дарий внимательно прочитал первый свиток, второй уже не так сосредоточенно, ну а третий и четвертый просто пробежал глазами. Информация, находившаяся них, была похожа друг на друга как две капли воды, за исключением имен и времени. Такой-то маг в таком-то году из такого-то города вызвал Смерть на поединок и пал в неравной схватке.
– Эти сведения достоверны, – заметил Лавиус, отрываясь от тетрадей.
– Не сомневаюсь, но меня смущает то, что ни один из вызывавших так и не сумел победить, – сказал Дарий.
– Конечно, и в этом нет ничего странного. Это просто невозможно. – Монах покачал головой. – Безумцы, решившиеся на поединок, знали, на что они шли. Смерть победить нельзя по определению.
Дарий не стал разубеждать монаха. Интересно, а что бы он сказал, если бы здесь был Рихтер?
– Тем более, – продолжил Лавиус, – если невозможное вдруг случится, то небо упадет на землю, черное станет белым, солнце взорвется, и настанет конец всему живому, поскольку будет нарушен один из основных законов мироздания.
– Для чего же в таком случае существует этот ритуал, если он не имеет альтернативного течения событий? – Раздосадованно спросил гном.
– Происки темных сил. Тьма ни на минуту не оставляет людей в покое, а маги, головы которых вскружены властью, всегда были для нее легкой добычей.
Откровенно говоря, Дарий и не ожидал, что ответ Монаха будет иным. Пространные рассуждения о добре и зле были как раз в духе братьев Света. Но что он скажет Рихтеру? Дарий не хотел отнимать у друга последнюю надежду на избавление.
– Вы расстроены? – участливо спросил Лавиус.
– Сильно заметно? – Гном вздохнул. – Я рассчитывал получить больше информации. Моя работа может завершиться, так и не начавшись. Возможно, мне лучше поискать другую тему.
– Рад бы вам помочь, да нечем. – Монах развел руками. – Эти свитки – все, что есть. Желающих – и, что самое главное, имеющих такую возможность – сразиться со Смертью, было немного.
– Если вы не спешите, я бы хотел узнать у вас кое-что еще, – сказал Дарий. – Я был в зале Оживающих Картин.
– Это вас Бренн туда водил, да? – догадался Лавиус. – Он так со всеми поступает. Проверяет, оживет ли картина под взглядом посетителя или нет.
– Да, я знаю об этой особенности картин Марла, – кивнул Дарий. – Но меня очень заинтересовали две его работы. Это висящие друг против друга изображения Предсказательницы и Повелителя Ужаса.
– Прекрасные картины, – оживился монах. Похоже, он был еще не в курсе того, что случилось в зале. – Настоящие произведения искусства.
– Согласен. Однако, к своему стыду, я обнаружил, что ничего не знаю о Предсказательнице и о том, что эти двое значили друг для друга. – Дарий старался говорить ровно, чтобы его сбившееся дыхание не показало монаху, насколько он заинтересован. – Повелитель Ужаса для меня всегда был успешным полководцем, и только.
– Это грустная история, – сказал Лавиус, закрывая тетради и неподвижно уставившись глазами в точку чуть выше правого плеча гнома. – Я специализируюсь на этом периоде истории, поэтому лучше меня об этом вам никто не расскажет.
Дарий, скрестив на груди руки, приготовился слушать.
– Великий Повелитель Ужаса, будучи уже на вершине своей славы и могущества, узнал о существовании Предсказательницы и потерял покой. Он никогда не встречался с ней, но это не помешало ему влюбиться без памяти. Судьба часто играет с людьми странные шутки. Повелитель видел только ее изображение, потому что за баснословные деньги выкупил у Марла ее портрет. Он узнал, что она возглавляет храм Четырех Сторон света, возле которого был маленький городишко, что впоследствии будет гордо именоваться Вернстоком, и решил, во что бы то ни стало дойти до храма. У многих людей, интересующихся прошлым, часто возникает вопрос: почему Повелитель вдруг оставил свой дворец и двинулся через весь материк, присоединяя новые государства к своей и без того огромной империи? А ведь причина была только в ней, в Предсказательнице. За три года во главе своей армии Повелитель сумел преодолеть расстояние, отделявшее его от любви всей его жизни. Но он опоздал всего на один день. Она скоропостижно скончалась накануне от неизвестной болезни.
– Какой кошмар… – Дарий непритворно скорбел вместе с героями этой истории двухтысячелетней давности.
– И сам Повелитель Ужаса тоже умер, когда узнал об этом. Я полагаю, что у него случился сердечный приступ. Его воины устроили небывалый погребальный костер в память о своем господине. Они были преданы ему, словно псы, почитали за полубога, и для них это была невосполнимая утрата. Тогда на восходе солнца были одновременно принесены в жертву пять тысяч человек из числа местных жителей. С первым солнечным лучом их зарезали солдаты.
– О костре и жертвоприношении я знаю. Дикие были нравы, – сказал Дарий и, вспомнив о происшествии в Кальгаде, добавил: – Сейчас, правда, ненамного лучше. Раньше я считал, что Повелитель Ужаса умер оттого, что был отравлен своим же ближайшим окружением, мечтавшим занять его трон.
– Такая версия имеет место, но это неправда, – Лавиус покачал головой, – я изучал первоисточники. Шестьсот лет назад одним нерадивым переписчиком была допущена неточность, в результате чего в последующие книги и закралась эта ошибка.
– Потратить три года – и опоздать всего на день. Действительно, грустная история, – пробормотал Дарий. – А откуда известно, что Предсказательница отвечала взаимностью на его чувства?
– В храмовых записях содержатся намеки на это. Предсказательница записывала все свои видения, но иногда она позволяла себе уклоняться от основной темы и излагала непосредственно свои мысли. Она была очень мудрой женщиной, хотя ей едва исполнилось тридцать. Но храм Четырех Сторон не позволят возглавить кому попало.
– А можно взглянуть на эти записи? – затаив дыхание, спросил Дарий. Если бы он смог увидеть ее почерк, для него это было бы уже счастье. – Я буду очень осторожен.
– Оригиналы сгорели без малого восемьсот лет тому назад, а списки, сделанные Хранителем Вустом, утеряны. Вот такая вот преступная халатность, – мрачно сказал Лавиус. – Приходится довольствоваться вольным пересказом в изложении Тора Короткого.
– И тут неудача! – буркнул расстроенный гном. – Что же делать? Расскажите хотя бы то, что известно.
– Она узнала о его существовании за десять лет до трагической развязки. Видела в своих видениях или ей сообщили о нем гонцы – неизвестно. Во всяком случае, первые упоминания о Повелителе, мужчине с сердцем, закованным в каменный панцирь, появились именно тогда. Но мне до сих пор непонятно, как она сумела полюбить на расстоянии, не видя его, ведь у нее не было даже картины Марла.
– Должно быть, использовала свой дар предвидения, предположил Дарий.
– Другого объяснения я не вижу, – согласился Лавиус. – Когда ей сообщили о том, что Повелитель Ужаса принял решение пройти через все земли в надежде увидеть ее, в своих записях Предсказательница принялась то и дело с горечью обращаться к Судьбе. По-видимому, она знала о своей преждевременной смерти. Она пишет, что еще слишком рано праздновать победу, когда на карту поставлено их будущее. Последняя запись, сделанная накануне смерти, звучит так… – Монах на миг задумался, вспоминая. – «Если ступаешь на путь, который приведет тебя к Богу, не сворачивай с него. И как бы тебе ни было тяжело – не сворачивай. На нас лежит тяжесть прожитых Жизней, и выбор заставляет страдать наши Сердца. Ведь в каждом из них других так много. Что бы ни случилось, помни, что Ты – не один».
Дарий ошеломленно посмотрел на монаха. Лавиус фактически процитировал строки из «Книги Имен». Дарий хорошо помнил их. Ведь как раз в тот день, когда он их прочитал, состоялось его знакомство с Рихтером.
– Что-то случилось? – спросил обеспокоенный монах. – Вам стало плохо? Вы неважно выглядите.
– Нет, все в порядке, – ответил Дарий, пытаясь восстановить сбившееся дыхание. – Просто я удивлен. Я встречал эти слова раньше, но не имел ни малейшего понятия, кому они принадлежат. Вы знаете, как толковать эти строки?
– Она понимала, что умирает, поэтому и написала об этом, – ответил Лавиус, не отводя глаз от лица гнома.
– Да… – Дарий подумал о том, что, с тех пор как прочел эти слова, он тоже умер. И если бы не Рихтер…
Гном почувствовал себя в ловушке, словно кто-то посмел накрыть его прозрачным колпаком и теперь издалека наблюдает за ним, сам, оставаясь невидимым. Слишком много совпадений, слишком много… Но если так, то кто за всем этим стоит? Может, Затворник все-таки не до конца выжил из ума? Нет, это невозможно. Его слова – полная ерунда, не стоит даже вспоминать о них.
Дарий не выносил, когда ограничивали его свободу, Делалось это напрямую или нет – для него не имело значения. Он должен был сам принимать решения, куда ему идти и чем заниматься. За несколько часов, проведенных в тюремной камере, он не успел осознать весь ужас от утраты свободы – ведь все произошло быстро, но сейчас Дарий испытывал неприятное чувство, что по чьей-то злой воле его все глубже затягивает в бездонную воронку, из которой для него уже не будет выхода. Что же делать? Как противоборствовать тому, чего не видишь, не знаешь?
– Об истории взаимоотношений Повелителя Ужаса и Предсказательницы обычно умалчивают, – продолжил Лавиус. – Это делалось и будет делаться по вине тех, кому выгодно представлять Повелителя безликим чудовищем, не способным испытывать какие-либо эмоции. В научных трудах о нем говорят словно о бездушной машине смерти.
– Но выходит, что это было не так, – сказал Дарий.
– Конечно, – кивнул монах, соглашаясь. – Представляете, как сильно надо было полюбить человека, чтобы проделать ради него такой путь? На такое способен далеко не каждый.
– А разве поблизости не было ни одного некроманта, способного оживить Предсказательницу? – спросил вдруг гном.
– Я тоже задавался этим вопросом, – с довольным видом сказал Лавиус. – Занятно, наши мысли текут в одном направлении.