Зинделл Дэвид. Камень Света

   Я тоже спешился. День стремительно умирал, и впервые за многие ночи показалось чистое небо. На востоке всходила полная луна, лучась серебристым светом. В последний раз полную луну я видел, когда мы забрались в Черную трясину. И теперь я не мог смотреть на нее, не вспоминая то ужасное время, когда боялся, что сошел с ума.
   Так же, как сейчас, я боялся, что враги атакуют мой разум. С приходом ночи головная боль внезапно усилилась. Похоже, Каменноликие, кем бы они ни были, черпали силы из темноты.
   – Будет очень жаль, если Каменноликие подстерегают нас в засаде на дороге.
   Я посмотрел на мастера Йувейна, обмякшего в седле, и на Атару, выдавившую измученную улыбку. Мы все были истощены и с каждым часом слабели все больше. Я сомневался, что мы сможем полночи ехать до ближайшей деревни.
   – Недавно мы проезжали луг. – Я указал назад. – Давайте разобьем там лагерь и укрепимся на случай атаки.
   – Хорошо, – кивнул Мэрэм. – Я слишком устал, чтобы с тобой спорить.
   Мы вновь сели в седла и вернулись на луг – поросшее травой пространство ярдов в сто диаметром, окруженное тутовником и дубами. Из поваленных стволов удалось соорудить примитивную изгородь вокруг лагеря. К тому времени, как мы покончили с едой, была уже глубокая ночь.
   Луна поднялась высоко над лугом, посеребрив его холодным светом. Длинные сероватые травы покачивались под ветерком, дувшим с востока. В неверном сиянии луны камни, окружавшие нас, казались огромными глыбами. Вокруг лагеря ярдов на пятьдесят во все стороны лежал луг, а дальше шла стена темных деревьев. Хотя снова набежали облака, никто не проскользнул бы тут незамеченным; всякий, кто решился бы нас атаковать, попал бы под залп стрел. Ради такого исхода Мэрэм распаковал мои стрелы и лук и держал их под рукой. Также мы приготовили мечи. Атара выглядела удовлетворенной: мы сделали все, что могли. Пожелав нам спокойной ночи, она легла, сжимая лук, как ребенок – игрушку.
   Я сторожил первым, пока остальные беспокойно спали. Я знал, что им снятся недобрые сны: Мэрэм потел и ворочался, маленькое тело мастера Йувейна подергивалось и он громко стонал. Несколько раз Атара прошептала «нет, нет, нет», дыша тяжело и неровно.
   Когда настала моя очередь спать, я не мог даже подумать о том, что придется сомкнуть глаза. Это очень эгоистично, но я не разбудил мастера Йувейна, а продолжал ходить вдоль изгороди, оглядывая луг. Лошади, привязанные снаружи, тихонько дремали, походя на статуи. На деревьях не шевелились даже листья. Я вслушивался, пытаясь уловить признак того, что на нас собираются напасть, однако единственным звуком в ночи было стрекотание сверчков на лугу и отдаленный вой волков. Эти огромные серые звери, наверное, подобно мне, смотрели на луну. Я следил за ее бледным диском, поднимающимся в звездном небе, и мог бы подсчитать время ее восхождения по болезненным ударам сердца.
   Я дал Мэрэму поспать, вместо того чтобы будить его на дежурство, и Атаре тоже. Несмотря на головную боль, пронзавшую глаза словно гвоздями, я мог еще бодрствовать. Ночь выдалась жаркая, я весь взмок под кольчугой. Ноги дрожали, отказываясь держать тело. И все равно долгие часы я вслушивался и вглядывался во тьму, ходил и ходил вокруг лагеря, пытаясь почувствовать, охотятся ли за нами.
   Ближе к утру Атара внезапно проснулась и подошла ко мне. Посмотрев на луну, она упрекнула меня в том, что я не спал всю ночь. Потом, словно львица, понюхала воздух.
   – Они близко.
   – Да.
   – Тогда тебе нужно немного отдохнуть.
   – Отдохнуть? – Я покачал головой.
   Некоторое время мы говорили о всякой всячине, о направлении ветра и мрачном сером лике луны.
   – Ты боишься умереть? – спросил я.
   Она подумала немного.
   – Смерть – это как сон. Ты же не боишься заснуть, верно?
   Я посмотрел на мастера Йувейна, который лежал на земле и тихо стонал, и чуть было не сказал Атаре, что смерть холодна, смерть темна, смерть – это дурной сон, полный пустого темного ничто…
   Она как-то почувствовала мои сомнения и храбро улыбнулась.
   – Мы созданы Единым. Как может Единый прекратить быть? Как можем прекратить быть мы?
   Я не знал ответа и молча глядел на черные провалы между звездами.
   Ее рука коснулась моего лица.
   – Ты боишься?
   – Да, – ответил я. – Но больше за тебя.
   Она улыбнулась, и я ощутил то молчаливое понимание, что протянулось между нами с самого начала. Потом ее лицо посерьезнело.
   – Ты знаешь, я их вижу.
   – Кого?
   – Людей. Серых людей.
   – Ты имеешь в виду, что видишь их во снах?
   – Во снах тоже. Но я вижу их сейчас.
   Я посмотрел на серые деревья, вздымавшие к небу свои лиственные ветки, однако людей там не увидел.
   Потом Атара указала на залитый луной луг.
   – Я вижу, как они подходят, сжимая в руках ножи.
   Если Каменноликие решили напасть на нас, подумал я, они остались бы под деревьями и стреляли оттуда или атаковали бы нас верхом, с обнаженными мечами.
   – Ребенком я видела, как паук месяцами плел паутину в углу дома моего отца, – сказала она. – Серые люди действуют так же.
   Я продолжал всматриваться. Кроме травы, волнуемой ветром, не было заметно никакого движения. Луна серебряным гвоздем сидела в небе. Я слышал дыхание Атары и стук ее сердца, словно биение большого красного барабана.
   Потом Эльтару вдруг яростно вскинулся и предупреждающе заржал. Тут я тоже их увидел. Они неожиданно возникли около деревьев, выйдя из тени. Высокие, в серых плащах с капюшонами, закрывавшими тела с головы до ног. Как Атара и говорила, врагов было девять. Мы не могли разглядеть их лиц, а они стояли под деревьями, наблюдая за нами, и чего-то ждали.
   Я быстро выхватил меч.
   Эльтару снова заржал и ударил копытами по ограде. Это пробудило Мэрэма и мастера Йувейна.
   – Что случилось? – проворчал Мэрэм, поднимаясь и протирая глаза. – О нет! Боже, это они! – закричал он, посмотрев на луг.
   Заведясь, Мэрэм мог действовать очень быстро, невзирая на свою полноту. Он моментально схватил лук и встал рядом со мной и Атарой.
   – Не стреляй! – Мастер Йувейн тоже подошел к нам. Атара и Мэрэм наложили на тетивы стрелы и напряженно высматривали мишени. – Сначала попытаемся поговорить с ними.
   Да, пожалуй, – подумал я.
   – Кто вы такие? Чего вы от нас хотите?
   Единственным ответом была тишина, так как ветер неожиданно утих.
   – Убирайтесь прочь! – крикнул Мэрэм. – Уходите! Серые люди не двигались, и тишина над лугом стала только напряженнее.
   – Я выстрелю в дерево, – сказал Мэрэм, натягивая тетиву.
   Не дожидаясь моей команды, он быстро вскинул лук. Однако его руки неожиданно задрожали, и стрела, сорвавшись с зазвеневшей тетивы, воткнулась в землю в сорока футах от ограды.
   – О, опять стреляешь в кротов… – Атара тоже хотела выстрелить. Но когда она спускала тетиву, ее левая рука подломилась. Стрела воткнулась в землю, едва ли улетев дальше, чем первая.
   Что-то двинулось в тени деревьев. Затрещали сучки, и ярдах в пятидесяти от нас мы услышали шуршание листьев. Очень высокий человек выступил вперед в лунном свете. Он, как и остальные, был одет в серые штаны и плащ с капюшоном, закрывавшим лицо. Ореол властности окружал его.
   – Уходите! – снова крикнул Мэрэм. – Уходите, прошу!
   Серые люди, казалось, не слышали. Следуя за своим предводителем, они достали длинные ножи и пошли к нам через луг, как и предвидела Атара.
   Атара и Мэрэм выпустили в них еще по стреле, но не попали. Враги двигались медленно, словно стараясь не задеть о ветку или о камень. Когда они прошли уже половину расстояния до нашего лагеря, я поймал взгляд их предводителя, смотревшего на меня из-под серого капюшона. Его лицо было длинным и плоским; и серым, словно сланец. Во лбу, там, где, как говорят, находится третий глаз, что-то было – что-то похожее на пиявку или на плоский черный камень.
   – Убирайтесь, – прошептал я.
   В эту секунду яркое маленькое созвездие слетело с небес. То был Огонек, яростно носившийся взад-вперед перед серыми людьми. Похоже, он пытался прогнать их или соткать преграду света, через которую им не пройти. Увы, они его не замечали и медленно шли вперед.
   Атара и Мэрэм невольно попятились, но все равно стреляли в Серых людей. Я встал рядом с ними. То же сделал и мастер Йувейн.
   Потом предводитель Серых застыл. Черный камень в его лбу ловил лунный свет и тускло светился.
   В этот момент на меня навалилась сокрушительная тяжесть. Я выронил меч, а мои друзья – луки. Руки и ноги ослабли; казалось, кто-то выпустил из жил всю кровь. Я отчаянно хотел убежать, заставить себя двигаться, однако в тело проник страшный холод, замораживая, словно рыбу на льду. Я даже не мог открыть рот и крикнуть. То же было и с моими друзьями.
   Предводитель Серых послал двоих к нашим лошадям, которые отчаянно ржали и лягались. Эльтару мощно ударил в ограду, сломал ее и освободился вместе с двумя гнедыми и Танаром, немедленно умчавшимися в лес. Эльтару бросился прямо на врага, но, когда Серые показали ему свои ножи, он неожиданно изменил направление и галопом ускакал в лес. Хотя мой конь был храбрейшим из существ, что-то в серых людях повергло его в дикую панику.
   Двое Серых подобрались к оставшимся лошадям. Казалось, они встревожены их криками и ударами копыт, словно нуждались в тишине, чтобы слышать внутренние голоса. И теперь, двигаясь с великой осторожностью, они перерезали лошадям горло длинными ножами.
   Нет! – безмолвно закричал я. – Нет, нет, нет!
   Другой Серый начал разбирать ветки и бревна ограды, проделывая проход для собратьев. А я все стоял у стены, не в силах двинуться.
   Потом предводитель выступил вперед и откинул капюшон. Черный камень у него во лбу пригибал нас к земле. Как Атара и рассказывала, его глаза не походили на человеческие; они были однородны и одноцветны, прозрачный серый налет покрывал их, как темное стекло. Лишенные и признака человечности, сострадания или души, совершенно пустые, совершенно холодные… Этот холод поразил меня в сердце ледяным копьем и наполнил диким страхом. Стальной голос внутри запрещал двигаться. Ты ничто, – говорил он мне, – ты ничто, пустая шелуха плоти, которую Серые люди используют по своему желанию. Ты будешь умирать долго, долго.
   Зло есть нечто большее, чем просто тьма – это сознательный отказ от света Единого. Это яд, разъедающий душу, безумие, ужасная необходимость преобладать за счет других, как клещи живут за счет крови своих жертв.
   Нет – убирайтесь!
   Все Серые теперь собрались вокруг своего предводителя у прохода в ограде и откинули капюшоны. Хотя они и не носили камней во лбу, их лица были так же слепы и серы. Серые призраки стояли в холодном лунном свете.
   О нет! О нет!
   Я ощущал страх Атары, мастера Йувейна и Мэрэма, кричащий во мне вместе с диким биением их сердец. Я не мог закрыться от этого, как не смогу закрыть глаза, когда Серые люди пронзят меня ножами и выпьют нечто более ценное, чем кровь.
   НЕТ! НЕТ! НЕТ!
   Я всей душой желал прекратить этот оживший кошмар, от которого не было сил очнуться. И вдруг, безуспешно пытаясь двинуться и убежать, увидел, как через луг мчится еще одна фигура в плаще. Одинокий человек, гораздо ниже остальных, тихо, словно призрак, несся по серебристой траве. Его меч был обнажен, тело скрывалось под сияющей кольчугой. За несколько секунд он добежал до стаи, столпившейся у разрушенной ограды, и врубился в них, мгновенно отшвырнув двоих и перерезав горло третьему. Потом, когда Серые люди наконец сообразили, что на них напали, и повернулись к нему, он поразил в спину их предводителя.
   – Сражайтесь! – прорычал незнакомец тигриным голосом. – Сражайтесь, я сказал!
   И снова бросился на них, рубя с ужасной яростью.
   Как только предводитель серых погиб, я неожиданно понял, что могу двигаться. Великая жажда жизни поднялась во мне и наполнила новой силой. Некоторые из серых бежали от этого дикого человека в пролом, некоторые ко мне и Атаре. Один из них хотел ударить Атару ножом в горло; не раздумывая, я поднял меч и одним движением отрубил ему руку. Серо-черная кровь брызнула в воздух. Я удивился тому, что они не носят доспехов. Кэлама – страшное оружие, особенно против незащищенной плоти. И я его использовал, когда Серые бросились на нас со своими длинными ножами. Мэрэм и Атара тоже сцепились с врагом в смертельной схватке.
   Один из Серых пробрался Атаре за спину, и я оказался перед ужасным выбором: убить его или позволить сразить ее. Так, все еще шатаясь от удара, нанесенного первому врагу, я ударил мечом второго. Холодная сталь пронзила сердце, темная кровь брызнула мне в глаза. Я едва разглядел, как он дернулся в агонии и повернулся, посмотрев на меня со струнной молчаливой ненавистью. Потом он умер – и я умер тоже, упав на пропитанную кровью землю.
   Позже, когда последний из Серых был убит, а Мэрэм и Атара опустили окровавленные клинки, человек, который примчался к нам на помощь, издал победный клич. Он стоял в лунном свете, подняв меч к звездам. Я ощущал его радость от убийства. Даже сквозь смертельную агонию, темной пеленой затягивавшую глаза, я увидел, как он повернулся ко мне и откинул капюшон. Его лицо сияло ужасающей красотой, глаза были черными и яркими, и я задохнулся от удивления, увидев, что это Кейн.

Глава 16

   Кейн немедленно принялся командовать Атарой, Мэрэмом и мастером Йувейном, все еще слабым и дрожащим после того, что с нами сделали серые. Он приказал мастеру Йувейну позаботиться обо мне, а сам пошел считать тела убитых. Насчитал двенадцать, включая того, что убил я. Мэрэм отправил в иной мир двоих, а Атара присоединила к своему счету еще троих. Выходит, Кейн убил шестерых. Я никогда не видел, чтобы кто-нибудь дрался с такой стремительностью, умением и яростью.
   Закончив подсчет, Кейн опустился на колени рядом с телом предводителя серых, мечом выковырнул камень из его лба, осмотрел этот плоский овал, потом сжал в кулаке.
   – Оставаться здесь, пожалуй, не стоит, скоро взойдет солнце. Давайте перенесем Вэля в тень, пока оно не вскипятило ему мозги.
   Друзья отнесли меня к деревьям и нашли славное сухое местечко под старым дубом. Атара разложила спальные мешки, а Мэрэм развел костер, чтобы мастер Йувейн мог приготовить чай. Кейн принес вьюки, сняв их с мертвых лошадей, и ушел в лес на поиски Эльтару и остальных. Мы слышали за деревьями его резкий свист.
   Потом он вернулся, ведя под уздцы огромного гнедого жеребца, видимо, своего. Эльтару, Танар и еще две лошади следовали за ним. Я был так же рад видеть Эльтару, как и он меня. Кейн привязал его и трех остальных лошадей к дереву.
   – Ну, Вэлаша Элахад, – сказал он, глядя на меня, – я тут странствую по алонийской глуши, ищу тебя… а когда нашел, ты вдруг решил помереть?
   Он был прав. Меня терзал холод, каким не веяло от Серых. Я лежал на земле, не имея сил подняться. Убив снова, я хотел умереть сам. Однако беспокойство на лице Мэрэма и любовь Атары рождали желание жить.
   Мэрэм положил руку мне на голову.
   – Только однажды ему было так плохо.
   – Да, когда он прикончил посланца Морйина, – сказал Кейн. Казалось, он знал обо мне все. – Но тогда над ним не поработали Серые.
   – Ты имеешь в виду Каменноликих? – Мэрэм указал на луг, где в слабом свете утренних сумерек лежали тела Серых людей.
   – Нет, я имею в виду Серых. Их так зовут.
   – Но кто они?
   – Слуги Великого Зверя, – прорычал Кейн. – Они общаются, не открывая рта.
   Мэрэм был ошарашен – ничего такого он раньше не слышал. Я, впрочем, тоже.
   – Они видят без глаз и чуют запах других разумов. Так они отыскивали ваши следы с самого Эньо.
   Кейн рассказал нам, что об истинном происхождении Серых не знает никто.
   – Говорят, будто Великий Зверь вывел их во время эры Мечей, как люди выводят лошадей. Ему нужны были помощники, способные касаться чужих разумов. Потом он отсеял слабейших, а самые сильные продолжили породу.
   – Но их лица такие серые… – Атара посмотрела на поле и содрогнулась. – И глаза… У людей Эа глаза не такие.
   – А может, они и не с Эа вовсе? – Кейн показал на садившуюся луну. – Еще говорят, что Морйин давным-давно вызвал их из других миров. Из миров более темных, чем наш.
   Я посмотрел на тусклый луг. Что может быть темнее, чем этот бессветный мир, тянущий меня в холодную землю?
   – Их любимый способ убийства – в течение многих дней ослаблять свои жертвы, высасывать так, как высосали вас. Потом, когда несчастные совсем ослабевают и больше не могут двигаться, приходят со своими ножами Серые.
   Мастер Йувейн наконец приготовил чай и влил его в меня с помощью Мэрэма и Атары.
   – Но ведь было что-то еще, верно? – спросил он у Кейна.
   Кейн посмотрел на свой кулак, перед тем как разжать его.
   – Да… Баалстеи.
   – Что? – переспросил Мэрэм.
   – Черный джелстеи, – ответил мастер Йувейн, глядя на раскрытую ладонь Кейна. – Неужели это и вправду один из великих камней?
   – У Морйина хранятся по крайней мере три таких камня.
   Кейн рассказал нам, что черные джелстеи необычайно редки и могущественны. Изначально они были созданы для того, чтобы контролировать ужасный огонь красных джелстеи, однако обладают и иными способностями. Серые и некоторые из клириков Каллимуна используют их, чтобы остужать огонь жизни своих жертв и ослаблять волю. Так они порабощают других, контролируют разум. В безжалостных руках Серых баалстеи могут порождать невыразимое темное пламя, причиняя болезни, безумие и, наконец, смерть.
   – Похоже, Серые старались лишь ослабить Вэля.
   – Зачем?
   – Чтобы сделать из него гуля. – Кейн говорил об ужасных вещах совершенно обыденно, как Мэрэм о погоде, – Морйин мечтает о таком рабе, как Вэль. Конечно, когда вы стали сопротивляться, да еще и укрылись в лесах локилэни, он решил убить его – и всех вас. На большее у него не оставалось времени.
   Выходило, что Серые атаковали нас от отчаяния. Мы уже добрались до тех мест, где им опасно ездить открыто. Естественно, им не удалось бы продолжать свою злую работу, если бы мы добрались до Трайи, – шум тысяч разумов поглотил бы шепот их ядовитых голосов. Серые, по словам Кейна, никогда не преследуют своих жертв в больших городах или днем, когда люди бодрствуют.
   – А ты немало о них знаешь, – сказал Мэрэм, с подозрением глядя на Кейна.
   – Да. – Черные глаза вспыхнули. – Еще я знаю, что твой ДРУГ умрет, если мы ему не поможем.
   Его слова слегка остудили любопытство Мэрэма. У меня тоже были десятки вопросов к Кейну, но я и губами не мог пошевелить от слабости.
   Мастер Йувейн склонился надо мной, пощупал лоб и проверил пульс.
   – Я дал ему отвар карча и кровавого корня. Пожалуй, надо бы еще и ангельский лист добавить.
   – Все это бесполезно, – проворчал Кейн. – Может, согреет немного, но ведь проблема на самом деле в вэларде, правда?
   Теперь уже все посмотрели на Кейна с удивлением. Никто не говорил ему о моем даре.
   – Жизнь Вэля почти выпили. Мы должны помочь ему вновь возжечь священный огонь.
   – Да, но как? – спросил мастер Йувейн. – Я боюсь, что у меня нет опыта.
   – У меня тоже. Однако если Вэль едва не умер, прикоснувшись к смерти, то надо дать ему почувствовать огонь жизни.
   Кейн велел Мэрэму и мастеру Йувейну снять с меня доспехи. Пока солнце вставало над лугом и птицы начинали петь свои утренние песенки, с меня сняли одежду. Я ощущал, как солнечные лучи касаются обнаженной груди, потом почувствовал руки друзей и большую твердую ладонь Кейна. Вместе они возложили руки на мое сердце. Я слышал, как Кейн говорит, что я должен принять ту жизнь, что они дают мне. Я попытался открыть далекую дверь, которую обычно держал закрытой, но был слишком слаб. Только эхо тепла прошло сквозь нее, слегка согрев заледеневшую кровь.
   – Этого недостаточно, – сказал Кейн. – Он все еще холоден, как смерть.
   Из-за дуба вылетел Огонек и начал вертеться возле одного из карманов робы мастера Йувейна.
   – Эй, что это? – спросил Кейн. – Один из тимпимпири!
   – Ты его видишь? – удивился Мэрэм.
   – Так же ясно, как твой толстый нос. Хотя я никогда не думал встретить подобное создание в здешних лесах.
   Мастер Йувейн внезапно что-то вспомнил, залез в карман и достал оттуда сияющий зеленый камень, который дала ему Пуалани.
   – Королева локилэни сказала мне, что этот изумруд используют для исцеления.
   Кейн промолчал, хотя смотрел на изумруд очень внимательно. Его черные глаза отражали зеленый огонь словно зеркала.
   – Она сказала, что я должен коснуться камня сердцем.
   – Сказала?.. Ну так коснись.
   Мастер Йувейн приложил его к груди, медитируя, потом открыл глаза и вытащил «Сэганом Эли». Его неторопливые пальцы заплясали меж страниц.
   – Я думал, что нужно полагаться на сердце , – сказал Мэрэм, указывая на книгу. – Разве слова не затуманивают сознание?
   – Некоторые люди используют разум, чтобы достичь сердца, – улыбнулся мастер Йувейн. – А теперь тихо, брат Мэрэм, я буду читать.
   Мэрэм смотрел, как глаза наставника бегают от строчки к строчке.
   – Простите, сир, но если вы хотите, чтобы слова достигли сердца, то почему бы не прочесть их вслух? Разве вы не учили, что стихи «Эли» предназначены для устного чтения и сотни лет передавались из уст в уста, прежде чем их записали?
   – Хорошо! – кивнул мастер Йувейн. – Ты проявлял больше внимания к моим урокам, чем мне думалось. Вот отрывок из Песен.
   Он прокашлялся и стал читать нараспев строки из «Сердца воина»:
 
   Сердце воина, как солнце,
   Золотым сияет светом,
   Его жилы сплетены
   Силой ангелов.
 
   Сердце воина, как море.
   Глубока любовь.
   Что отвагой истекает,
   Смешивая волны.
 
   Закончив читать, мастер Йувейн снова закрыл глаза и прижал изумруд к сердцу.
   Вставало солнце, изливая на лес свои лучи, а наставник все сидел рядом со мной. Атара тоже была рядом, держа меня за руку; она молчала, но ее яркий взор говорил больше, чем все слова «Сэганом Эли».
   Потом мастер Йувейн открыл глаза и разжал руку. Солнечный луч проник сквозь листву и упал на изумруд, заставив его сиять ярким зеленым светом. Или, может быть, мне это только показалось: присмотревшись, я понял, что изумруд светится сам по себе. Мастер Йувейн приложил камень к моей груди и прикоснулся к нему рукой. То же, образовав круг, сделали Атара, Мэрэм и Кейн.
   Что-то теплое и яркое проникло в меня. Я будто захотел открыть себя всему миру и вздохнул, наслаждаясь сладостью воздуха. В один сверкающий миг меня переполнила жизнь леса – и моих друзей.
   – Итак, – Кейн коснулся моего лица, – ваш так называемый изумруд обладает великой силой, а?
   Так же быстро, как пришел, смертельный холод покинул меня. По-прежнему слабый, я все же смог сесть и прислониться спиной к стволу дуба.
   – Спасибо, – сказал я мастеру Йувейну, улыбнувшись Мэрэму, Кейну и Атаре. – Вы спасли мне жизнь.
   – Я вижу, – промолвил мастер Йувейн и посмотрел на зеленый камень, который держал в руках. – Это не обычный изумруд, да?
   – Ты ведь знаешь, – ответил Кейн. – Теперь ясно – это варистеи. Зеленый джелстеи.
   Мастер Йувейн сжал камень так, словно боялся выронить его и потерять в палой листве.
   – Я думал, что все зеленые джелстеи сгинули во время войны Камней. Бесценное сокровище… Откуда оно у локилэни?
   – Долгая история. Перед тем как я расскажу ее, давайте немного поедим и восстановим силы.
   Кейн подошел к своим вьюкам и извлек на свет здоровенный круг ветчины и дюжину куриных яиц. Он отдал припасы Мэрэму, который немедленно порезал мясо полосками и поджарил на сковороде. Вокруг распространился головокружительный аромат жареной ветчины. Мэрэм залил ветчину яйцами, и через несколько минут у нас был великолепный завтрак.
   – Надо отпраздновать, – сказал Мэрэм. – Не каждый день слуги Красного Дракона терпят поражение, а мой лучший друг чудесным образом спасается. Почему бы нам не выпить немного бренди?
   Он открыл нашу последнюю флягу, наполнил чашки золотистым напитком и провозгласил тост за освобождение от Серых и их влияния. Потом поднял чашку и сделал глоток. Я тоже; огненная жидкость обожгла горло. Мастер Йувейн удивленно вздохнул, глядя, как Кейн запрокинул голову и выпил свою порцию, будто воду.
   Этот завтрак в лесу под лучами утреннего солнца запомнится мне на всю жизнь.
   – Прекрасно, – сказал Кейн, облизывая губы. – Теперь я расскажу вам то, что знаю о локии.
   – Ты имеешь в виду, локилэни? – спросил Мэрэм.
   – Это не настоящее их название. Локии, одно из племен Звездного народа, были присланы на землю с камнем Света много эпох назад.
   Он объяснил, что племен было двенадцать: дэнья, верйин, нису, кезари, асаду, тувари, талази, сэкара, хелкиин и локии. И конечно же, валари, которых возглавлял Элахад. Им-то и было доверено охранять камень Света. Каждое из племен принесло с собой по одному варистеи, чтобы превратить новый мир в прекрасный цветок. Ибо зеленые кристаллы обладали властью надо всем живущим и над самим огнем жизни. Галадины и Элийины, пославшие двенадцать племен в Эа, намеревались создать рай. Однако Эрйи из валари убил своего брата Элахада, похитил камень Света и разрушил мир и надежду Эа.
   – Это все известно, но никто не знает, что Эрйи украл и варистеи.
   Оказывается, Эрйи и те из валари, что последовали за ним, сели в Трайе на три корабля и отплыли в Северное море. Неподалеку от острова Неду буря выбросила два корабля на камни, убив всех, кроме Эрйи. Однако и Эрйи был смертельно ранен. В конце концов, одержимый безумием, он добрался до маленького островка и спрятал камень Света в пещере. Валари на оставшемся корабле под командой его сына, Йолону, нашли тело Эрйи, но не камень Света. Йолону вынул варистеи из мертвой руки отца и отплыл в самую дальнюю землю, которую смог найти.