– Дорогая Элен, расскажите же нам, что же с вами творится? Почему вы отважились этой ночью выйти в парк, да еще с мушкетоном? – обратился я к девушке, которая была ни жива ни мертва.
– Я должна признать, Яков Андреевич, – с трудом выговорила Елена, что каждый вечер слышу странные голоса, – она развела руками. – Здесь Алекс стал являться ко мне еще чаще, чем в Петербурге! – Губы Элен исказило подобие робкой улыбки. – Теперь я и сама понимаю, что… – подбородок Элен задрожал, – не здорова, – наконец, призналась она. – Но у меня все равно остаются сомнения…
– Вы видели этого вашего Алекса? – поинтересовался я. Мне очень хотелось бы выяснить, как он выглядит.
– Да, из окна, – подтвердила Элен. – Он ужасен! Если бы вы только видели! – Но ничего определенного она сказать так и не смогла.
– Его невозможно увидеть, Элен, – перебила ее Мария. – Алекс – это только плод твоего больного воображения! – убедительно заявила она. – Я же сплю с тобой в одной комнате и никого не вижу, – Мари развела руками.
– Но согласно легенде вампир выбирает только одну жертву…
– Бред! – грубо перебила ее Наталья Михайловна. – И слушать этого не хочу!
Элен бросила на меня жалобный взгляд, словно ища у меня защиты, и продолжала настаивать на своем:
– Ты не слышишь и не видишь его, потому что он этого не хочет!
– Ну, конечно, – вздохнула Мария, – ты же избранная у нас, – она сделала акцент на слове «избранная».
– Но мы вчера тоже видели какую-то мужскую фигуру в парке, – заметил я. – И, по-моему, эта фигура была из плоти и крови…
– Что вы хотите этим сказать?! – вспыхнула графиня Мари. Ее смуглые щеки порозовели. Как ни старалась самая младшая Оленина, но никак не могла скрыть своего волнения.
– Видно, кто-то из дворни, – предположил Кузнецов. – Елена Александровна вспугнула, надо полагать, какого-нибудь захмелевшего мужика!
– Возможно, – я не стал спорить с поручиком. – Но, Элен, зачем вы взяли ружье? Неужели вы думали, что сможете избавиться от вампира?
– Я хотела испробовать последнее средство, – грубо проговорила графиня. – Если кресты и шипы не помогают… – она развела руками. – Я выстрелила только тогда, когда увидела, как он вышел из садового грота!
– А вы уверены, что это был именно Алекс? – осведомился я. Лично у меня на этот счет имелись некоторые сомнения.
– Честно говоря, нет, – Элен печально покачала белокурой головкой. – Я была так напугана…
– Позвольте мне осмотреть вас, – обратился к ней мой старый приятель Алешка.
– Что ж, я не против, – промолвила девушка. Мне показалось, что она прониклась к Луневу каким-то доверием. Алексей вообще обладал удивительным свойством располагать к себе людей, особенно представительниц противоположного пола.
– Не вижу в этом необходимости, – раздраженно проговорила Мари. – Элен уже наблюдается у врача. Не так ли, мама? – Она обратилась к Наталье Михайловне.
– Так, но если ей хочется, – неохотно проговорила графиня. Я видел, что вдова чувствует себя словно бы не в своей тарелке. Мне снова показалось, что ей что-то известно, но она покрывает родную дочь. В принципе, ведь она даже не была полноправной хозяйкой в этом имении. У нее были какие-то свои родовые владения в Рязанской губернии, а это имение должно было достаться Елене, если, конечно, над ней не учредят опеки как над душевнобольной.
– Я бы хотела, чтобы вы осмотрели меня в малой гостиной, – задумчиво проговорила Элен. Она чувствовала себя неловко и комкала в руках батистовый платок с вензелями.
– А я настаиваю, чтобы при этом присутствовал твой личный доктор, я и, конечно, матушка! – воскликнула Марья Александровна.
– Я не возражаю, – улыбнулся Лунев одной из своих самых располагающих белозубых улыбок. – Давайте пройдем в гостиную, – предложил он.
В итоге за столом остались только я и Кинрю, так как граф Владимир также отправился в малую гостиную, чтобы сопровождать Элен, которая с трудом держалась на ногах и могла идти, только опираясь об руку брата.
– Ну, Яков Андреевич, и что вы об этом думаете? По-вашему, Луневу удастся что-нибудь выяснить? – осведомился он с сомнением в голосе.
– Не знаю, – пожал я плечами. – Возможно! Лунев – опытный доктор!
Наконец, все вернулись в столовую. Правда, уже без Елены, которая по причине собственной слабости предпочла остаться в своем будуаре.
– Ну так каков ваш вердикт, Алексей Вениаминович? – натянуто осведомилась Наталья Михайловна. Сегодня она была в лиловом роброне из лионского кружева. Кашмирская шаль прикрывала ее полноватые плечи.
– Я, пожалуй, соглашусь во мнении с Дмитрием Степановичем, – осторожно ответил Лунев. – Элен нуждается в помощи, – добавил доктор уклончиво. Он сделал мне знак глазами, что нам надо срочно поговорить.
Наталья Михайловна облегченно вздохнула. Я заметил, что и Марья Александровна отвернулась к стене, видимо, чтобы скрыть волнение.
– Надо подумать о консилиуме, – вкрадчиво проговорил Левицкой, переглянувшись с Машей, которая сумела к этому времени взять себя в руки.
– Я буду хлопотать перед Государем об учереждении опеки, – Наталья Михайловна присела на стул. – Над самой Элен и ее имуществом, – графиня, как бы в отчаянии, закрыла лицо руками.
– Элен и вправду можно признать безумной? – осведомился я. – Что с ней творится?
– Если немедленно не вмешаться, – пожал плечами Лунев, – то вполне может случиться так, что она и в самом деле сойдет с ума! Мне показалось, что этот эскулап… Как там его?
– Если не ошибаюсь, то его настоящее имя Кирилл Левицкой, – отозвался я. – И что же он делает?
– Опаивает графиню опиумом и внушает ей всякие бредни, – отрезал Лунев. – Не удивительно, что Элен страдает галлюцинациями! Я сам видел флакон из-под опиумной настойки, – заверил он.
– О чем это вы говорите?! – ужаснулся Оленин. Я даже не заметил, как он без стука вошел в нашу комнату. – Разве та настойка, которой доктор поит Элен, не успокаивает?!
Услышанное стало для графа истинным откровением и потрясло его.
– Да я этого мерзавца!.. Он с Кузнецовым, вероятно, в преступном сговоре! – воскликнул Владимир Александрович.
– Не горячитесь, граф, – прервал я его нахмурившись. – У нас пока нет никаких доказательств!
– Да когда же они появятся? – граф нервно заходил по комнате. – Моя сестра погибает у меня на глазах.
– Каково в целом то состояние, которое должно перейти к Элен после ее замужества, помимо этой усадьбы? – осведомился я.
Оленин задумался, он присел в глубокое кресло с высокой спинкой, обитое штофом. Мне показалось, что он сразу постарел на несколько лет.
– Еще несколько имений в пяти губерниях, – ответил граф. – В общей сложности около пятнадцати тысяч душ, да пятьдесят тысяч рублей в Московской сохранной казне…
– Вот это да! – присвистнул Кинрю.
– А вы? – поинтересовался я.
– Немногим меньше, – коротко бросил граф.
– А Мария Александровна? Что ей завещал отец? – я в упор уставился на Оленина.
– Я уже вам говорил, что в случае смерти Элен она разделит со мной это имение. Еще Мари получит имение под Москвой и то наследство, что достанется ей от Натальи Михайловны, – мрачно проговорил Владимир. Мне показалось, что он начал кое-что понимать. – Неужели?.. Нет, я не могу в это поверить! – Владимир Александрович вышел из моей комнаты. Собственное предположение убило его.
VI
– Я должна признать, Яков Андреевич, – с трудом выговорила Елена, что каждый вечер слышу странные голоса, – она развела руками. – Здесь Алекс стал являться ко мне еще чаще, чем в Петербурге! – Губы Элен исказило подобие робкой улыбки. – Теперь я и сама понимаю, что… – подбородок Элен задрожал, – не здорова, – наконец, призналась она. – Но у меня все равно остаются сомнения…
– Вы видели этого вашего Алекса? – поинтересовался я. Мне очень хотелось бы выяснить, как он выглядит.
– Да, из окна, – подтвердила Элен. – Он ужасен! Если бы вы только видели! – Но ничего определенного она сказать так и не смогла.
– Его невозможно увидеть, Элен, – перебила ее Мария. – Алекс – это только плод твоего больного воображения! – убедительно заявила она. – Я же сплю с тобой в одной комнате и никого не вижу, – Мари развела руками.
– Но согласно легенде вампир выбирает только одну жертву…
– Бред! – грубо перебила ее Наталья Михайловна. – И слушать этого не хочу!
Элен бросила на меня жалобный взгляд, словно ища у меня защиты, и продолжала настаивать на своем:
– Ты не слышишь и не видишь его, потому что он этого не хочет!
– Ну, конечно, – вздохнула Мария, – ты же избранная у нас, – она сделала акцент на слове «избранная».
– Но мы вчера тоже видели какую-то мужскую фигуру в парке, – заметил я. – И, по-моему, эта фигура была из плоти и крови…
– Что вы хотите этим сказать?! – вспыхнула графиня Мари. Ее смуглые щеки порозовели. Как ни старалась самая младшая Оленина, но никак не могла скрыть своего волнения.
– Видно, кто-то из дворни, – предположил Кузнецов. – Елена Александровна вспугнула, надо полагать, какого-нибудь захмелевшего мужика!
– Возможно, – я не стал спорить с поручиком. – Но, Элен, зачем вы взяли ружье? Неужели вы думали, что сможете избавиться от вампира?
– Я хотела испробовать последнее средство, – грубо проговорила графиня. – Если кресты и шипы не помогают… – она развела руками. – Я выстрелила только тогда, когда увидела, как он вышел из садового грота!
– А вы уверены, что это был именно Алекс? – осведомился я. Лично у меня на этот счет имелись некоторые сомнения.
– Честно говоря, нет, – Элен печально покачала белокурой головкой. – Я была так напугана…
– Позвольте мне осмотреть вас, – обратился к ней мой старый приятель Алешка.
– Что ж, я не против, – промолвила девушка. Мне показалось, что она прониклась к Луневу каким-то доверием. Алексей вообще обладал удивительным свойством располагать к себе людей, особенно представительниц противоположного пола.
– Не вижу в этом необходимости, – раздраженно проговорила Мари. – Элен уже наблюдается у врача. Не так ли, мама? – Она обратилась к Наталье Михайловне.
– Так, но если ей хочется, – неохотно проговорила графиня. Я видел, что вдова чувствует себя словно бы не в своей тарелке. Мне снова показалось, что ей что-то известно, но она покрывает родную дочь. В принципе, ведь она даже не была полноправной хозяйкой в этом имении. У нее были какие-то свои родовые владения в Рязанской губернии, а это имение должно было достаться Елене, если, конечно, над ней не учредят опеки как над душевнобольной.
– Я бы хотела, чтобы вы осмотрели меня в малой гостиной, – задумчиво проговорила Элен. Она чувствовала себя неловко и комкала в руках батистовый платок с вензелями.
– А я настаиваю, чтобы при этом присутствовал твой личный доктор, я и, конечно, матушка! – воскликнула Марья Александровна.
– Я не возражаю, – улыбнулся Лунев одной из своих самых располагающих белозубых улыбок. – Давайте пройдем в гостиную, – предложил он.
В итоге за столом остались только я и Кинрю, так как граф Владимир также отправился в малую гостиную, чтобы сопровождать Элен, которая с трудом держалась на ногах и могла идти, только опираясь об руку брата.
– Ну, Яков Андреевич, и что вы об этом думаете? По-вашему, Луневу удастся что-нибудь выяснить? – осведомился он с сомнением в голосе.
– Не знаю, – пожал я плечами. – Возможно! Лунев – опытный доктор!
Наконец, все вернулись в столовую. Правда, уже без Елены, которая по причине собственной слабости предпочла остаться в своем будуаре.
– Ну так каков ваш вердикт, Алексей Вениаминович? – натянуто осведомилась Наталья Михайловна. Сегодня она была в лиловом роброне из лионского кружева. Кашмирская шаль прикрывала ее полноватые плечи.
– Я, пожалуй, соглашусь во мнении с Дмитрием Степановичем, – осторожно ответил Лунев. – Элен нуждается в помощи, – добавил доктор уклончиво. Он сделал мне знак глазами, что нам надо срочно поговорить.
Наталья Михайловна облегченно вздохнула. Я заметил, что и Марья Александровна отвернулась к стене, видимо, чтобы скрыть волнение.
– Надо подумать о консилиуме, – вкрадчиво проговорил Левицкой, переглянувшись с Машей, которая сумела к этому времени взять себя в руки.
– Я буду хлопотать перед Государем об учереждении опеки, – Наталья Михайловна присела на стул. – Над самой Элен и ее имуществом, – графиня, как бы в отчаянии, закрыла лицо руками.
* * *
Я вернулся в комнату, любезно отведенную нам с японцем хозяином. Лунев пришел следом, чтобы отчитаться передо мной об истинном состоянии своей пациентки.– Элен и вправду можно признать безумной? – осведомился я. – Что с ней творится?
– Если немедленно не вмешаться, – пожал плечами Лунев, – то вполне может случиться так, что она и в самом деле сойдет с ума! Мне показалось, что этот эскулап… Как там его?
– Если не ошибаюсь, то его настоящее имя Кирилл Левицкой, – отозвался я. – И что же он делает?
– Опаивает графиню опиумом и внушает ей всякие бредни, – отрезал Лунев. – Не удивительно, что Элен страдает галлюцинациями! Я сам видел флакон из-под опиумной настойки, – заверил он.
– О чем это вы говорите?! – ужаснулся Оленин. Я даже не заметил, как он без стука вошел в нашу комнату. – Разве та настойка, которой доктор поит Элен, не успокаивает?!
Услышанное стало для графа истинным откровением и потрясло его.
– Да я этого мерзавца!.. Он с Кузнецовым, вероятно, в преступном сговоре! – воскликнул Владимир Александрович.
– Не горячитесь, граф, – прервал я его нахмурившись. – У нас пока нет никаких доказательств!
– Да когда же они появятся? – граф нервно заходил по комнате. – Моя сестра погибает у меня на глазах.
– Каково в целом то состояние, которое должно перейти к Элен после ее замужества, помимо этой усадьбы? – осведомился я.
Оленин задумался, он присел в глубокое кресло с высокой спинкой, обитое штофом. Мне показалось, что он сразу постарел на несколько лет.
– Еще несколько имений в пяти губерниях, – ответил граф. – В общей сложности около пятнадцати тысяч душ, да пятьдесят тысяч рублей в Московской сохранной казне…
– Вот это да! – присвистнул Кинрю.
– А вы? – поинтересовался я.
– Немногим меньше, – коротко бросил граф.
– А Мария Александровна? Что ей завещал отец? – я в упор уставился на Оленина.
– Я уже вам говорил, что в случае смерти Элен она разделит со мной это имение. Еще Мари получит имение под Москвой и то наследство, что достанется ей от Натальи Михайловны, – мрачно проговорил Владимир. Мне показалось, что он начал кое-что понимать. – Неужели?.. Нет, я не могу в это поверить! – Владимир Александрович вышел из моей комнаты. Собственное предположение убило его.
VI
– Любопытно, что нам расскажет Мира? – осведомился японец, когда дверь за офицером закрылась. – Что-то ее не видно, – забеспокоился он. – Вы еще не начали волноваться?
– Нет, – ответил я, – если Мира до сих пор не показывается нам на глаза, значит, ей еще не удалось все выяснить до конца. Как только она будет уверена в том, что сведения достоверны, то немедля появится!
– Мне бы вашу уверенность, Яков Андреевич, – покачал головой Кинрю. – В этой усадьбе я все время испытываю какое-то неприятное чувство, – японец поморщился, – будто бы нахожусь в тылу у противника!
– Но ведь это так и есть, в некотором роде, – заметил я.
– А если Артист и от нас заодно решит избавиться? – поинтересовался мой Золотой дракон. – У меня такое ощущение, будто мы с вами в ловушке!
– Даже если у него и появится такое желание, Мари ему не позволит! – попробовал я успокоить Кинрю. – Ей слишком много шума совсем ни к чему! К тому же, Лунев вроде бы согласился с ее эскулапом, – добавил я. – Пойдем-ка лучше в парк и осмотрим грот, из которого якобы вышел вампир вчера вечером!
– Неплохая идея, – согласился Кинрю, водружая на голову свой широкополый цилиндр.
– Вы куда-то собираетесь? – в дверь заглянул Лунев. На лице у него застыло выражение охотника, готового вот-вот наброситься на добычу.
– Алешка! Глазам своим не верю! Ты тоже во вкус вошел, – отозвался я. – Мы хотели грот осмотреть с упырями… Ты с нами? Или не отважишься вампира за хвост поймать?
– Ну, – протянул Лунев, – чтобы я да упустил такой случай… Век себе не прощу! – он вооружился охотничьим ружьем, позаимствованным из графского кабинета.
– Значит, отправляемся на охоту, – резюмировал я.
Наконец, мы набрели на разыскиваемый грот, который был неприметен в окружавшем его лесочке. Но мы опознали его по той самой скульптуре льва, за которой прошлой ночью исчезла фигура Алекса, в которого стреляла из мушкетона графиня Элен.
– Ступайте за мной! – велел я своим преданным спутникам и шагнул под своды темного грота, сооруженного в парке человеческими руками. Изнутри он был убран огромными раковинами, отливавшими перламутром. Повсюду сверкали полупрозрачные кристаллы, блестящие полудрагоценные камни и зеркала, как того требовала мода прошлого века. Пыль была убрана, а зеркала сверкали так, словно их натирали только вчера.
– Прелестно, – заметил Лунев, подобрав оброненную кем-то мужскую стеклянную запонку. Он повертел ее в руках, смахнул золотистые песчинки и даже подул на нее. – Что бы это могло означать? – осведомился доктор. – Ночью здесь кто-то был…
– В самом деле, – я согласно кивнул. На маленькой мраморной лавочке я заметил шейный мужской платок, который видел где-то совсем недавно. – Чьи эти вещи? – задумался я. – Несомненно, они принадлежат тому самому человеку, в которого стреляла графиня.
– Я видел их на ком-то совсем недавно, – отозвался японец. – Черт! Никак не могу вспомнить! – выругался он.
– Мне тоже так кажется, – я поднес шарф чуть ближе к глазам. – Но на ком же я его видел?!
У меня в голове мелькнула догадка, показавшаяся мне совсем неправдоподобной.
– Нет, этого не может быть, – пробормотал я себе под нос.
– Что вы имеете в виду, Яков Андреевич? – насторожился мой неустрашимый японец. Он внимательно посмотрел на меня, словно пытался найти ответ на свой вопрос в чертах моего лица.
– Только то, что…
В этот момент в грот вошел незнакомец, он молниеносным движением руки выхватил пистолет. Но выстрелить этот человек не успел, потому что Кинрю выбил его оружие ребром ладони за какую-то долю секунды и ударил незнакомца ногой в живот. Тот согнулся в три погибели и, охнув, рухнул на пол, украшенный разноцветными раковинами. В этот момент я узнал в этом человеке Раневского, и моя неправдоподобная мысль оказалась очень даже правдоподобной!
Кинрю отряхнул ладони и невозмутимо поинтересовался:
– А что вы здесь делаете?
– Я бы хотел у вас узнать то же самое, – хрипло ответил он, приподнимаясь на ноги. Лунев на всякий случай направил на него свое ружье.
– Похоже, что в этой усадьбе меня рано или поздно застрелят, – ответил Андрей Раневский.
– Вы не слишком-то похожи на упыря, – заметил я. – Кстати, а это что? – Я только сейчас заметил и поднял с пола какие-то бумаги. Это оказались фальшивые документы на имя Обухова Дмитрия Степановича, прижатые еще только минуту назад к полу одной из огромных раковин. – Какой-то искусный гравер старался, – протянул я задумчиво.
– Это паспорт мнимого доктора, – зло огрызнулся Раневский, который лечит мою Элен. Он залечил ее до такой степени, что она едва не застрелила меня…
– А где вы его раздобыли? – удивленно поднял брови Лунев.
– В его кабинете, – ответил Раневский. – Я в этом имении уже около недели, – добавил он. – Дурные предчувствия у меня… Хотел вот Елену увезти отсюда, хотя бы насильно! А документики мне хотелось проверить! Подозрительный этот доктор какой-то…
– Да на что бы вы стали жить?! – поинтересовался я. Раневский мне с каждой минутой все больше нравился.
– Не знаю, – нахмурился он, – прокормились бы как-нибудь! Нашел бы я себе место в каком-нибудь чиновничьем департаменте, – Раневский пожал плечами. – А здесь Елену точно уморят! – заявил он уверенно. – И все из-за батюшкиного наследства! Я умоляю вас! Не выдавайте моего присутствия Олениным! Наталья Михайловна меня тут же ведь выставит, – в отчаянии проговорил Раневский. – Я же не умею, как этот ваш, – он кивнул в сторону Кинрю и ненадолго замолчал, подыскивая подходящее слово, – …азиат руками и ногами махать!
Мой Золотой дракон снисходительно улыбнулся.
– Я видел, как он с местными мужиками-то дрался, – усмехнулся Раневский. – Должен признать, что зрелище было исключительно занимательное!
– Но мы не можем позволить вам увезти Елену из имения силой, – заметил я. – Дело-то весьма деликатное!
– Пока мы тут с вами деликатничать будем, – нахмурился господин Раневский, – Елену в могилу сведут! Делать-то что прикажете? Молча наблюдать, как эти люди ее погубят?!
– Нет, – протянул я задумчиво, – но вы бы оказали нам огромнейшую услугу, если бы ночью последили за парком и за усадьбой! Мало ли что… В случае опасности подняли бы шум, разбудили бы дворню! Да и вообще, вдруг хоть вам посчастливится вампира увидеть!
– Все шутите, Яков Андреевич, – тяжко вздохнул Раневский. – Впрочем, просьбу я вашу с удовольствием выполню, – добавил он.
– Кажется, он искренне привязан к Элен, – улыбнувшись, заметил я. – Не зря его так рьяно защищала моя кузина! Божена Феликсовна словами обычно не разбрасывается! Если бы не козни Машеньки да ее жениха, Элен была бы уже замужем за Андреем Раневским и счастливо жила бы с ним в этой усадьбе. И причем, заметьте, – я поднял вверх указательный палец, – безбедно жила бы!
– А как же его дурная репутация и карточные долги?! – усмехнулся Лунев, намекая, судя по всему, на мое бурное прошлое.
– Всегда может статься… – я на секунду задумался, – что кто появится рядом в нужный момент!..
– И протянет нуждающему руку помощи, – закончил за меня Кинрю мою мысль. В этот момент я отчетливо понял, что Кутузов неспроста втянул меня в это дело. Я нисколько не сомневался, что в самом ближайшем будущем в ордене «Золотого скипетра» появится очередной неофит… Уж не мне ли предстоит стать в нашей ложе его поручителем?!
– Яков Андреевич! Наталья Михайловна велели за вами послать! Их будущего зятя убили! – выпалил лакей, едва отдышавшись. – Барин его осматривает!
– Что?! – Мы все втроем рты поразевали от удивления. Чем же Кузнецов Марье Александровне помешал?.. Или… ее любовнику?! – И давно это случилось? – осведомился я.
– Как только вы на свою прогулку ушли, наверное, – лакей пожал плечами так, что ливрея на нем затрещала по швам. – Выстрела-то никто не слышал… Дамы в саду прогуливались. Даже Елену Александровну из дома под ручки вывели!
– А кто обнаружил труп? – осведомился я.
– Так сама Наталья Михайловна и обнаружили, – развел руками лакей. – Она как закричит! Так с ней сразу дурно и сделалось!
Оказалось, что труп обнаружила не сама Наталья Михайловна, а горничная, решившая прибраться в гостиной. Заплаканная девушка в сотый раз рассказывала, как наткнулась на труп Кузнецова, распростертый у двери. Тело слегка прикрывали кисейные занавески, так что девушка сначала увидела сапоги.
Вдова с каменным лицом сидела на кресле и мерно раскачивалась из стороны в сторону, не издавая ни звука.
Зато Марья Александровна обвиняла в убийстве Элен, так как та уже прошлой ночью бродила по парку с ружьем и даже стреляла. Она картинно рыдала, уронив свою черноволосую голову себе на ладони.
Элен вторила ей, и на это было жалко смотреть.
– Ни в кого я не стреляла, – еле слышно, сквозь слезы повторяла она. Эскулап дал обеим девицам успокоительное.
Владимир твердил, что Константина застрелили в упор, но этого никак не могла сделать Элен, так как почти с самого утра, после того, как ее осмотрел Лунев, она находилась в усадебном парке.
Я обратил внимание на то, что комната мнимого доктора располагалась по соседству с гостиной.
– За Медведевым надо бы послать в Петербург, – хмуро заметил я. – Дело принимает нешуточный оборот!
– Теперь уже огласки не избежать, – всхлипнула Наталья Михайловна. – Лиза, подай воды! – приказала она.
Лиза мигом выполнила распоряжение своей расстроенной барыни, которая в гневе, как видно, было страшна…
– Лиза, говорят, выстрела не слышал никто, – обратился я к горничной. – Вы тоже не слышали?
– Я на первом этаже была, – Лиза пожала худенькими плечами. – Слышала звук какой-то странный, – задумчиво проговорила она. – Думала, кто из господ шампанским решил побаловаться!
– Ах, вот оно что, – отозвался я. Однако я не сомневался, что к убийству каким-то образом причастны Мари и ее любовник.
Наталья Михайловна грузно поднялась на ноги.
– Обедать пора, – мрачно выдохнула она. – Пойдемте в столовую! Лиза, – она снова обратилась к прислуге, которая стояла перед ней, вытянувшись по струнке, – скажи Гришке, чтобы верховых послал в Санкт-Петербург за Медведевым! Все-таки он с нашим делом знаком, с его стороны мы можем рассчитывать на какую-то деликатность, – оговорилась она, бросив вопросительный взгляд на Владимира.
– Да, – Оленин кивнул, – это лучший выход из сложившейся ситуации. – Яков Андреевич, – он остановил меня у дверей, и его лицо приняло задумчиво-встревоженное выражение. – Насколько я помню, Мари появилась в парке позднее всех, – подпоручик затравленно посмотрел мне в глаза. – Мне это кажется очень странным, – выдавил он из себя. – Еще позже из дома вышел Дмитрий Степанович. Не думаете ли вы, что он мог?.. Ваша Саша в это время пила чай с девушками на заднем крыльце. Кого-то она мне напоминает, – пробормотал он себе под нос.
– Вполне возможно, – ответил я.
– Никак не могу вспомнить.
– Господа, вы идете? – капризно осведомилась Мари, которая вместе с маменькой под руки вела Элен в огромную мраморную столовую.
– Идем, идем, – поспешил я ее успокоить, чтобы не возбудить в юной графине никаких подозрений. Пока…
– Ну, наконец-то! – Я обнял ее. Она прильнула ко мне, звеня своими серебряными монистами. Ей удивительно шел костюм цыганки, и она с удовольствием вживалась в образ. Мне показалось, что из моей индианки получилась бы неплохая актриса.
– Я успела соскучиться, – прошептала она глубоким голосом, сводившим меня с ума.
– Верю, – согласно закивал я, любуясь ее стройным станом, будто бы выточенным из мрамора или, скорее, из темной бронзы. – Как тебе здесь?
– Ничего, – улыбнулась моя индианка, усаживаясь на канапе. Только комнатка, в которую меня поселили, тесная очень и узкая. Куда ни посмотришь, всюду иконы, лампады в каждом углу, сундуки… Первый раз на полу на войлоке спала, – призналась она.
– А узнать-то тебе что-нибудь удалось? – осведомился я с искренним любопытством. – О чем девушки-то шушукаются?
– Что Марья Александровна едва ли не с детства ненавидит свою сестру, – ответила Мира. – И якобы у нее на то причины имеются: завещание какое-то, ревность, зависть, ну и все в этом роде! Будто даже ее покойный батюшка граф любил меньше Елены…
– Веские обстоятельства, – отозвался я. Если бы из-за них все принялись сводить друг друга с ума!.. А впрочем, сумма завещанного состояния, названная мне графом Олениным, наводила на размышления…
– Лиза сама слышала, что кто-то почти каждый вечер звал графиню Элен под ее окнами, но она не осмелилась выйти и посмотреть! – продолжила Мира. – А еще, – прошептала моя индианка, – ключница Вера сама видела, как сегодня Мари поутру пробиралась тайком в докторский кабинет!
– Ты слышала, что Кузнецова убили? – осведомился я.
– Кто же об этом в усадьбе не слышал? – пожала плечами Мира.
– Да ясно же, как Божий день, что Кузнецов застукал свою невесту с доктором, подслушал их разговор и чуть было не устроил скандал, вот «доктору» и пришлось от него избавиться, – подал голос Кинрю.
– Похоже, что так, – согласилась Мира. – Ну, мне пора идти, а то хватятся, – она страстно поцеловала меня в губы и скрылась за дверью.
– Кинрю, – обратился к своему японцу, – а как ты смотришь на то, чтобы обыскать кабинет мнимого доктора?
– С превеликим удовольствием, – отозвался мой Золотой дракон. Он был непревзойденным мастером вскрывать чужие двери с помощью своей многофункциональной спицы!
Я посмотрел в окно: мнимый доктор прогуливался по парку под руку со своей пациенткой.
– Пора! А то как бы он не поторопился уничтожить улики, ожидая Медведева, – заволновался я. – Пока у него на это времени не было, а как только он Элен свой настойкой снова опоит, так и займется уничтожением всех доказательств!
Кинрю ловко справился с замком, и мы оказались в апартаментах Левицкого. Это был кабинет и одновременно спальня. Рассматривая склянки мнимого доктора, я пожалел, что с нами нет Лунева, но он тоже остался присматривать за Элен. Ему не хотелось выпускать графиню из поля зрения, пока она была в руках своего мучителя. Алешка не мог даже смотреть на Левицкого без содрогания, не то что доверить ему больную!
Наконец я нашел один погребец за шифоньеркой, в котором оказался белый бурнус, маленький ларчик с гримом, по всему видно, театральным, парик с длинными волосами и вставная челюсть с окровавленными клыками. Теперь у нас не оставалось сомнений в том, кто именно мистифицировал графиню Элен!
Вдруг я услышал шаги на лестнице. У меня появились сомнения: стоит ли забрать погребец с доказательствами с собой. Левицкой мог их и уничтожить, но, с другой стороны, я мог ведь и спугнуть преступника. Если он заподозрит, что мне что-то известно… Мало ли какие действия Артист может предпринять! Я решил все-таки оставить все на своих местах и скорее ретироваться.
Уже в коридоре из-за колонны я мог наблюдать, как Дмитрий Степанович вернулся в свой кабинет. Он отпер его ключом – мой Кинрю умел с помощью своей спицы не только вскрывать замки, но и приводить их в исходное положение.
– Вовремя успели исчезнуть, – констатировал я. Не успел я перевести дух, как увидел взволнованную Марию Александровну, которая спешила к Левицкому.
– Вот это наглость, – безапеляционно заметил японец. Я сделал ему знак замолчать. Графиня Мари легко могла нас увидеть или услышать… Золотой дракон возвел свои узкие глаза к потолку, выражая тем самым самое искреннее негодование.
Тем временем Мария Александровна огляделась вокруг и несколько раз стукнула кулачком в дверь Левицкого. Через несколько секунд за дверью послышались немного шаркающие шаги. Щелкнул замок, и дверь приотркрылась, правда не сразу.
– Замок что-то заедает, – подозрительно пробормотал Левицкой. – Зачем ты пришла?
– Мне страшно, – пожаловалась Мари.
– Волков бояться – в лес не ходить, – отозвался доктор и увлек ее за собою в комнату. Теперь он запер дверь изнутри на задвижку.
– Ну так что вам удалось выяснить? – поинтересовался он с горящими от любопытства глазами. Мне невольно подумалась, что страсть к расследованию заразительна, как какая-нибудь простудная лихорадка. – Вы уже осмотрели кабинет этого эскулапа?
– Разумеется, да, – отозвался я, и рассказал ему обо всем, что нам с Золотым драконом удалось обнаружить в погребце эскулапа.
– Вот ведь каков проходимец! – воскликнул Лешка. – Но что же нам теперь делать? Медведева ждать? Да и Кузнецова бы надо похоронить, – проговорил он задумчиво. – Или его в Петербург повезут?
– Конечно, повезут, – я кивнул. – У него там, должно быть… – В этот момент я вспомнил, что никаких его родственников в столице найти нам с японцем не удалось. Мы даже толком не выяснили его местожительства. – В полк повезут!
– Ах, да! Он же военный! – Алешка хлопнул себя по лбу.
– Я вот думаю, а стоит ли обо всем сообщать Наталье Михайловне! Вон у нее что творится под самым носом! Интересно, известно ли ей о происках ее доченьки! – проговорил я задумчиво.
– Нет, – ответил я, – если Мира до сих пор не показывается нам на глаза, значит, ей еще не удалось все выяснить до конца. Как только она будет уверена в том, что сведения достоверны, то немедля появится!
– Мне бы вашу уверенность, Яков Андреевич, – покачал головой Кинрю. – В этой усадьбе я все время испытываю какое-то неприятное чувство, – японец поморщился, – будто бы нахожусь в тылу у противника!
– Но ведь это так и есть, в некотором роде, – заметил я.
– А если Артист и от нас заодно решит избавиться? – поинтересовался мой Золотой дракон. – У меня такое ощущение, будто мы с вами в ловушке!
– Даже если у него и появится такое желание, Мари ему не позволит! – попробовал я успокоить Кинрю. – Ей слишком много шума совсем ни к чему! К тому же, Лунев вроде бы согласился с ее эскулапом, – добавил я. – Пойдем-ка лучше в парк и осмотрим грот, из которого якобы вышел вампир вчера вечером!
– Неплохая идея, – согласился Кинрю, водружая на голову свой широкополый цилиндр.
– Вы куда-то собираетесь? – в дверь заглянул Лунев. На лице у него застыло выражение охотника, готового вот-вот наброситься на добычу.
– Алешка! Глазам своим не верю! Ты тоже во вкус вошел, – отозвался я. – Мы хотели грот осмотреть с упырями… Ты с нами? Или не отважишься вампира за хвост поймать?
– Ну, – протянул Лунев, – чтобы я да упустил такой случай… Век себе не прощу! – он вооружился охотничьим ружьем, позаимствованным из графского кабинета.
– Значит, отправляемся на охоту, – резюмировал я.
* * *
Мы прошли несколько шагов по усадебной аллее, рассматривая красоту, что царила кругом. Сад был разбит согласно канонам садово-паркового искусства, сложившихся за многовековую историю дворцовых садов и окончательно оформившихся к концу прошлого, восемнадцатого века.Наконец, мы набрели на разыскиваемый грот, который был неприметен в окружавшем его лесочке. Но мы опознали его по той самой скульптуре льва, за которой прошлой ночью исчезла фигура Алекса, в которого стреляла из мушкетона графиня Элен.
– Ступайте за мной! – велел я своим преданным спутникам и шагнул под своды темного грота, сооруженного в парке человеческими руками. Изнутри он был убран огромными раковинами, отливавшими перламутром. Повсюду сверкали полупрозрачные кристаллы, блестящие полудрагоценные камни и зеркала, как того требовала мода прошлого века. Пыль была убрана, а зеркала сверкали так, словно их натирали только вчера.
– Прелестно, – заметил Лунев, подобрав оброненную кем-то мужскую стеклянную запонку. Он повертел ее в руках, смахнул золотистые песчинки и даже подул на нее. – Что бы это могло означать? – осведомился доктор. – Ночью здесь кто-то был…
– В самом деле, – я согласно кивнул. На маленькой мраморной лавочке я заметил шейный мужской платок, который видел где-то совсем недавно. – Чьи эти вещи? – задумался я. – Несомненно, они принадлежат тому самому человеку, в которого стреляла графиня.
– Я видел их на ком-то совсем недавно, – отозвался японец. – Черт! Никак не могу вспомнить! – выругался он.
– Мне тоже так кажется, – я поднес шарф чуть ближе к глазам. – Но на ком же я его видел?!
У меня в голове мелькнула догадка, показавшаяся мне совсем неправдоподобной.
– Нет, этого не может быть, – пробормотал я себе под нос.
– Что вы имеете в виду, Яков Андреевич? – насторожился мой неустрашимый японец. Он внимательно посмотрел на меня, словно пытался найти ответ на свой вопрос в чертах моего лица.
– Только то, что…
В этот момент в грот вошел незнакомец, он молниеносным движением руки выхватил пистолет. Но выстрелить этот человек не успел, потому что Кинрю выбил его оружие ребром ладони за какую-то долю секунды и ударил незнакомца ногой в живот. Тот согнулся в три погибели и, охнув, рухнул на пол, украшенный разноцветными раковинами. В этот момент я узнал в этом человеке Раневского, и моя неправдоподобная мысль оказалась очень даже правдоподобной!
Кинрю отряхнул ладони и невозмутимо поинтересовался:
– А что вы здесь делаете?
– Я бы хотел у вас узнать то же самое, – хрипло ответил он, приподнимаясь на ноги. Лунев на всякий случай направил на него свое ружье.
– Похоже, что в этой усадьбе меня рано или поздно застрелят, – ответил Андрей Раневский.
– Вы не слишком-то похожи на упыря, – заметил я. – Кстати, а это что? – Я только сейчас заметил и поднял с пола какие-то бумаги. Это оказались фальшивые документы на имя Обухова Дмитрия Степановича, прижатые еще только минуту назад к полу одной из огромных раковин. – Какой-то искусный гравер старался, – протянул я задумчиво.
– Это паспорт мнимого доктора, – зло огрызнулся Раневский, который лечит мою Элен. Он залечил ее до такой степени, что она едва не застрелила меня…
– А где вы его раздобыли? – удивленно поднял брови Лунев.
– В его кабинете, – ответил Раневский. – Я в этом имении уже около недели, – добавил он. – Дурные предчувствия у меня… Хотел вот Елену увезти отсюда, хотя бы насильно! А документики мне хотелось проверить! Подозрительный этот доктор какой-то…
– Да на что бы вы стали жить?! – поинтересовался я. Раневский мне с каждой минутой все больше нравился.
– Не знаю, – нахмурился он, – прокормились бы как-нибудь! Нашел бы я себе место в каком-нибудь чиновничьем департаменте, – Раневский пожал плечами. – А здесь Елену точно уморят! – заявил он уверенно. – И все из-за батюшкиного наследства! Я умоляю вас! Не выдавайте моего присутствия Олениным! Наталья Михайловна меня тут же ведь выставит, – в отчаянии проговорил Раневский. – Я же не умею, как этот ваш, – он кивнул в сторону Кинрю и ненадолго замолчал, подыскивая подходящее слово, – …азиат руками и ногами махать!
Мой Золотой дракон снисходительно улыбнулся.
– Я видел, как он с местными мужиками-то дрался, – усмехнулся Раневский. – Должен признать, что зрелище было исключительно занимательное!
– Но мы не можем позволить вам увезти Елену из имения силой, – заметил я. – Дело-то весьма деликатное!
– Пока мы тут с вами деликатничать будем, – нахмурился господин Раневский, – Елену в могилу сведут! Делать-то что прикажете? Молча наблюдать, как эти люди ее погубят?!
– Нет, – протянул я задумчиво, – но вы бы оказали нам огромнейшую услугу, если бы ночью последили за парком и за усадьбой! Мало ли что… В случае опасности подняли бы шум, разбудили бы дворню! Да и вообще, вдруг хоть вам посчастливится вампира увидеть!
– Все шутите, Яков Андреевич, – тяжко вздохнул Раневский. – Впрочем, просьбу я вашу с удовольствием выполню, – добавил он.
* * *
– Вот уж никак не ожидал его здесь встретить, – проговорил Лунев.– Кажется, он искренне привязан к Элен, – улыбнувшись, заметил я. – Не зря его так рьяно защищала моя кузина! Божена Феликсовна словами обычно не разбрасывается! Если бы не козни Машеньки да ее жениха, Элен была бы уже замужем за Андреем Раневским и счастливо жила бы с ним в этой усадьбе. И причем, заметьте, – я поднял вверх указательный палец, – безбедно жила бы!
– А как же его дурная репутация и карточные долги?! – усмехнулся Лунев, намекая, судя по всему, на мое бурное прошлое.
– Всегда может статься… – я на секунду задумался, – что кто появится рядом в нужный момент!..
– И протянет нуждающему руку помощи, – закончил за меня Кинрю мою мысль. В этот момент я отчетливо понял, что Кутузов неспроста втянул меня в это дело. Я нисколько не сомневался, что в самом ближайшем будущем в ордене «Золотого скипетра» появится очередной неофит… Уж не мне ли предстоит стать в нашей ложе его поручителем?!
* * *
На крыльце я увидел насмерть перепуганного лакея, который бежал к нам навстречу. Он выглядел так, будто только что встретился со старухой с косой.– Яков Андреевич! Наталья Михайловна велели за вами послать! Их будущего зятя убили! – выпалил лакей, едва отдышавшись. – Барин его осматривает!
– Что?! – Мы все втроем рты поразевали от удивления. Чем же Кузнецов Марье Александровне помешал?.. Или… ее любовнику?! – И давно это случилось? – осведомился я.
– Как только вы на свою прогулку ушли, наверное, – лакей пожал плечами так, что ливрея на нем затрещала по швам. – Выстрела-то никто не слышал… Дамы в саду прогуливались. Даже Елену Александровну из дома под ручки вывели!
– А кто обнаружил труп? – осведомился я.
– Так сама Наталья Михайловна и обнаружили, – развел руками лакей. – Она как закричит! Так с ней сразу дурно и сделалось!
Оказалось, что труп обнаружила не сама Наталья Михайловна, а горничная, решившая прибраться в гостиной. Заплаканная девушка в сотый раз рассказывала, как наткнулась на труп Кузнецова, распростертый у двери. Тело слегка прикрывали кисейные занавески, так что девушка сначала увидела сапоги.
Вдова с каменным лицом сидела на кресле и мерно раскачивалась из стороны в сторону, не издавая ни звука.
Зато Марья Александровна обвиняла в убийстве Элен, так как та уже прошлой ночью бродила по парку с ружьем и даже стреляла. Она картинно рыдала, уронив свою черноволосую голову себе на ладони.
Элен вторила ей, и на это было жалко смотреть.
– Ни в кого я не стреляла, – еле слышно, сквозь слезы повторяла она. Эскулап дал обеим девицам успокоительное.
Владимир твердил, что Константина застрелили в упор, но этого никак не могла сделать Элен, так как почти с самого утра, после того, как ее осмотрел Лунев, она находилась в усадебном парке.
Я обратил внимание на то, что комната мнимого доктора располагалась по соседству с гостиной.
– За Медведевым надо бы послать в Петербург, – хмуро заметил я. – Дело принимает нешуточный оборот!
– Теперь уже огласки не избежать, – всхлипнула Наталья Михайловна. – Лиза, подай воды! – приказала она.
Лиза мигом выполнила распоряжение своей расстроенной барыни, которая в гневе, как видно, было страшна…
– Лиза, говорят, выстрела не слышал никто, – обратился я к горничной. – Вы тоже не слышали?
– Я на первом этаже была, – Лиза пожала худенькими плечами. – Слышала звук какой-то странный, – задумчиво проговорила она. – Думала, кто из господ шампанским решил побаловаться!
– Ах, вот оно что, – отозвался я. Однако я не сомневался, что к убийству каким-то образом причастны Мари и ее любовник.
Наталья Михайловна грузно поднялась на ноги.
– Обедать пора, – мрачно выдохнула она. – Пойдемте в столовую! Лиза, – она снова обратилась к прислуге, которая стояла перед ней, вытянувшись по струнке, – скажи Гришке, чтобы верховых послал в Санкт-Петербург за Медведевым! Все-таки он с нашим делом знаком, с его стороны мы можем рассчитывать на какую-то деликатность, – оговорилась она, бросив вопросительный взгляд на Владимира.
– Да, – Оленин кивнул, – это лучший выход из сложившейся ситуации. – Яков Андреевич, – он остановил меня у дверей, и его лицо приняло задумчиво-встревоженное выражение. – Насколько я помню, Мари появилась в парке позднее всех, – подпоручик затравленно посмотрел мне в глаза. – Мне это кажется очень странным, – выдавил он из себя. – Еще позже из дома вышел Дмитрий Степанович. Не думаете ли вы, что он мог?.. Ваша Саша в это время пила чай с девушками на заднем крыльце. Кого-то она мне напоминает, – пробормотал он себе под нос.
– Вполне возможно, – ответил я.
– Никак не могу вспомнить.
– Господа, вы идете? – капризно осведомилась Мари, которая вместе с маменькой под руки вела Элен в огромную мраморную столовую.
– Идем, идем, – поспешил я ее успокоить, чтобы не возбудить в юной графине никаких подозрений. Пока…
* * *
После недолгого обеда в комнату ко мне проскользнула Мира.– Ну, наконец-то! – Я обнял ее. Она прильнула ко мне, звеня своими серебряными монистами. Ей удивительно шел костюм цыганки, и она с удовольствием вживалась в образ. Мне показалось, что из моей индианки получилась бы неплохая актриса.
– Я успела соскучиться, – прошептала она глубоким голосом, сводившим меня с ума.
– Верю, – согласно закивал я, любуясь ее стройным станом, будто бы выточенным из мрамора или, скорее, из темной бронзы. – Как тебе здесь?
– Ничего, – улыбнулась моя индианка, усаживаясь на канапе. Только комнатка, в которую меня поселили, тесная очень и узкая. Куда ни посмотришь, всюду иконы, лампады в каждом углу, сундуки… Первый раз на полу на войлоке спала, – призналась она.
– А узнать-то тебе что-нибудь удалось? – осведомился я с искренним любопытством. – О чем девушки-то шушукаются?
– Что Марья Александровна едва ли не с детства ненавидит свою сестру, – ответила Мира. – И якобы у нее на то причины имеются: завещание какое-то, ревность, зависть, ну и все в этом роде! Будто даже ее покойный батюшка граф любил меньше Елены…
– Веские обстоятельства, – отозвался я. Если бы из-за них все принялись сводить друг друга с ума!.. А впрочем, сумма завещанного состояния, названная мне графом Олениным, наводила на размышления…
– Лиза сама слышала, что кто-то почти каждый вечер звал графиню Элен под ее окнами, но она не осмелилась выйти и посмотреть! – продолжила Мира. – А еще, – прошептала моя индианка, – ключница Вера сама видела, как сегодня Мари поутру пробиралась тайком в докторский кабинет!
– Ты слышала, что Кузнецова убили? – осведомился я.
– Кто же об этом в усадьбе не слышал? – пожала плечами Мира.
– Да ясно же, как Божий день, что Кузнецов застукал свою невесту с доктором, подслушал их разговор и чуть было не устроил скандал, вот «доктору» и пришлось от него избавиться, – подал голос Кинрю.
– Похоже, что так, – согласилась Мира. – Ну, мне пора идти, а то хватятся, – она страстно поцеловала меня в губы и скрылась за дверью.
– Кинрю, – обратился к своему японцу, – а как ты смотришь на то, чтобы обыскать кабинет мнимого доктора?
– С превеликим удовольствием, – отозвался мой Золотой дракон. Он был непревзойденным мастером вскрывать чужие двери с помощью своей многофункциональной спицы!
Я посмотрел в окно: мнимый доктор прогуливался по парку под руку со своей пациенткой.
– Пора! А то как бы он не поторопился уничтожить улики, ожидая Медведева, – заволновался я. – Пока у него на это времени не было, а как только он Элен свой настойкой снова опоит, так и займется уничтожением всех доказательств!
Кинрю ловко справился с замком, и мы оказались в апартаментах Левицкого. Это был кабинет и одновременно спальня. Рассматривая склянки мнимого доктора, я пожалел, что с нами нет Лунева, но он тоже остался присматривать за Элен. Ему не хотелось выпускать графиню из поля зрения, пока она была в руках своего мучителя. Алешка не мог даже смотреть на Левицкого без содрогания, не то что доверить ему больную!
Наконец я нашел один погребец за шифоньеркой, в котором оказался белый бурнус, маленький ларчик с гримом, по всему видно, театральным, парик с длинными волосами и вставная челюсть с окровавленными клыками. Теперь у нас не оставалось сомнений в том, кто именно мистифицировал графиню Элен!
Вдруг я услышал шаги на лестнице. У меня появились сомнения: стоит ли забрать погребец с доказательствами с собой. Левицкой мог их и уничтожить, но, с другой стороны, я мог ведь и спугнуть преступника. Если он заподозрит, что мне что-то известно… Мало ли какие действия Артист может предпринять! Я решил все-таки оставить все на своих местах и скорее ретироваться.
Уже в коридоре из-за колонны я мог наблюдать, как Дмитрий Степанович вернулся в свой кабинет. Он отпер его ключом – мой Кинрю умел с помощью своей спицы не только вскрывать замки, но и приводить их в исходное положение.
– Вовремя успели исчезнуть, – констатировал я. Не успел я перевести дух, как увидел взволнованную Марию Александровну, которая спешила к Левицкому.
– Вот это наглость, – безапеляционно заметил японец. Я сделал ему знак замолчать. Графиня Мари легко могла нас увидеть или услышать… Золотой дракон возвел свои узкие глаза к потолку, выражая тем самым самое искреннее негодование.
Тем временем Мария Александровна огляделась вокруг и несколько раз стукнула кулачком в дверь Левицкого. Через несколько секунд за дверью послышались немного шаркающие шаги. Щелкнул замок, и дверь приотркрылась, правда не сразу.
– Замок что-то заедает, – подозрительно пробормотал Левицкой. – Зачем ты пришла?
– Мне страшно, – пожаловалась Мари.
– Волков бояться – в лес не ходить, – отозвался доктор и увлек ее за собою в комнату. Теперь он запер дверь изнутри на задвижку.
* * *
Мы вернулись к себе, где теперь нас дожидался Лунев.– Ну так что вам удалось выяснить? – поинтересовался он с горящими от любопытства глазами. Мне невольно подумалась, что страсть к расследованию заразительна, как какая-нибудь простудная лихорадка. – Вы уже осмотрели кабинет этого эскулапа?
– Разумеется, да, – отозвался я, и рассказал ему обо всем, что нам с Золотым драконом удалось обнаружить в погребце эскулапа.
– Вот ведь каков проходимец! – воскликнул Лешка. – Но что же нам теперь делать? Медведева ждать? Да и Кузнецова бы надо похоронить, – проговорил он задумчиво. – Или его в Петербург повезут?
– Конечно, повезут, – я кивнул. – У него там, должно быть… – В этот момент я вспомнил, что никаких его родственников в столице найти нам с японцем не удалось. Мы даже толком не выяснили его местожительства. – В полк повезут!
– Ах, да! Он же военный! – Алешка хлопнул себя по лбу.
– Я вот думаю, а стоит ли обо всем сообщать Наталье Михайловне! Вон у нее что творится под самым носом! Интересно, известно ли ей о происках ее доченьки! – проговорил я задумчиво.