Улица были пустынна. Ни костоходов, ни грызофей поблизости не наблюдалось, только однажды шальной ветерок промчался вдоль тротуара, словно удирая от кого-то со всех ног. Наверное, это был Тузик или кто другой из команды смерчиков-уборщиков. Тимка зевнул и стал уже подумывать о том, чтобы отложить испытания на попозже, когда в дальнем конце улицы появилось нечто. Тим поначалу даже не понял, что же там такое движется - ему показалось, что это странное нечто вроде бы вовсе и не имело формы, а текло и переливалось густым туманом, заполняя собой всю улицу вплоть до третьих, а то и до четвертых этажей окружающих его домов. Туман приближался, липко растекаясь по брусчатке мостовой, по замшелым стенам - Тимка завороженно следил за чудным облаком, забыв и про отремонтированный пульт, и про необходимое испытание: внутри тумана жутковато посверкивали цепочки красных и синих огоньков, исчезающих где-то в глубине облака.
Тяжелый гул проник в зал, тонко задребезжали стекла в окнах. Как будто там, внизу, прячась в дымовой завесе, уверенно двигалось что-то тяжелое и мощное, сотрясая землю и дома: может, колонна танков, а может быть, стартующий вслепую грузовой самолет. Что именно, Тимка не знал, но не сомневался: в тумане скрыта какая-то очень и очень опасная штуковина. Или тварь - сильная, дикая. Смертельная. И стрелять в нее из пульта было, мягко говоря, неразумно.
Резкий порыв ветра глухо ударил в стекло, взбаламутил белый кисель тумана под тимкиным окном. И за тот короткий миг, пока туман затягивал пробитую в нем ветром брешь, Тим увидел... Трудно сказать, что именно он увидел, слишком мало было времени, чтобы толком все разглядеть, но одно Тимка понял твердо: от этого существа обычному человеку надо держаться подальше. Уж лучше иметь дело с буйными костоходами или голодными грызофеями. Или на худой конец с морскими колдунами - они и то понятней и, можно сказать, человечней, чем чудовище в тумане.
В белом киселе виднелось что-то необъятно большое, студенисто-мягкое, прозрачного фарфорового цвета. Оно было цилиндрическое, точь-в-точь как железнодорожная цистерна, и все - сверху донизу - покрыто густой слизью. И, что самое поразительное, по бокам цистерна оказалась усеяна рядами ярко сияющих синих глаз. Глаза моргали, щурились, вращались и подмигивали, тщетно пытаясь что-то разглядеть сквозь окружающий их туман. А под глазами находились широкие рты - зубастые, глубокие, огненно-красные: изо ртов валил густой пар, тот самый, который окутывал неведомое существо плотным облачным коконом. Ближе к земле, царапая камни длинными когтями, висели сухие ветки рук - руки казались безжизненными и лишними на этом громадном раздутом теле. Однако Тим успел заметить, как одна из рук мимоходом подцепила когтем случайный череп, валявшийся у стены дома, мигов ощупала его пальцами и, сочтя находку неинтересной, сжала ее в кулаке: на землю упала одна костяная пыль. И тут туман заволок увиденную мальчиком картину, заклубился, вытянулся вверх и лизнул окно, за которым притаился Тимка. Стекло сразу запотело, покрылось снаружи каплями воды. Тим отшатнулся от него, присел и на четвереньках шустро побежал прочь от окна куда-нибудь прятаться. Поглубже и понадежней.
- Ты чего там ищешь? - сонно поинтересовался Хозяйственный, когда Тимка залез к нему под кресло. - Винтик от пульта, что ли, закатился?
- По-по-по... - забормотал Тим, елозя ногами по полу и стукаясь снизу затылком в сиденье. - По!..
- Чего - "по"? - Хозяйственный перегнулся через подлокотник, заглянул под кресло. - По шее дать? Тогда вылазь, а то я до тебя не дотянусь.
- По... ползет, - Тимка ткнул из-под кресла рукой в сторону окна, ползет, с глазами и руками! И ртов тыща! И паром дышит!
- Так-так, - Боня встал с кресла, в два шага подошел к окну и долго смотрел в него, бесстрастно постукивая пальцами по стеклу. Потом, не поворачиваясь, поманил Тимку к себе рукой:
- Покажи-ка мне, друг сердешный, где тут чего ползет. Видно, у меня с глазами не в порядке, - Хозяйственный отодвинулся, пропуская мальчика к окну. Тим поглядел вниз - улица была пуста. Только булыжники блестели сильнее обычного, и в стене дома напротив появилась новая дыра. Ровная такая, круглая. Свежая. Словно ее только что прогрыз громадный червяк.
- А... э... - только и сказал Тим, не понимая, куда подевалось напугавшее его чудище. - И правда, никого нет... Странно!
- Хм, - Хозяйственный задрал голову, что-то поисках взглядом над крышами. - Тебе не кажется, что стало темнее? - Боня продолжал смотреть в небо. - Да, определенно темнеет. К чему бы?
- Солнце, - прошептал Тимка. - На солнце погляди!
Тусклый солнечный диск уменьшался на глазах. Круглый краешек тени лег на его бледную поверхность и медленно пополз по ней, гася свет. Вот только половина солнца осталась на небе, вот - лишь узкий серпик, похожий на молодой месяц. И наконец солнце исчезло, превратилось в черный круг, обрамленный жгуче-огненным обручем света. На чернильном небе вспыхнули звезды - разноцветные, дрожащие. Наступила ночь.
- Солнечное затмение! - восторженно крикнул Тим.
- Лунный день, - поправил его Хозяйственный и опрометью кинулся будить Ворчу:
- Вставай, Ворча! Скорее на улицу, пока есть время!
- Что? - одновременно воскликнули Тимка и карлик. Ворча резво вскочил с дивана и, не разобравшись со сна в происходящем, чуть не треснул Хозяйственного по голове припрятанной в подушках дубинкой.
- Зачем на улицу? - Тим озадаченно посмотрел на Боню. - У меня пульт еще не проверен! Нельзя нам туда вот так, без проверки. Съедят!
- Глупости, - отмахнулся Хозяйственный, - никто нас пока что есть не станет. Ведь сейчас лунный день, и, значит, вся нежить опять людьми стала! Надо идти в город и спрашивать всех подряд про посох, пока время есть.
- А много ли у нас того времени? - усомнился Тимка. - Солнечные затмения долго не длятся. По-моему.
- Это по-твоему, - рассудительно заметил Ворча, поправляя кафтан и натягивая на голову кепку, - а мы, старожилы, не зря темное время лунным днем называем. Он до-олгий, этот день. Хотя и лунный. Пошли гулять! - Ворча направился к двери.
- Погодите, - Тимка хлопнул себя по лбу, - я кое-что вспомнил! Помните, бабка Эйя нам про местную жизнь рассказывала? Она еще о каком-то опасном черве предупреждала, который во время затмения по городу туда-сюда шастает. Так вот - я его видел! Отсюда, из окна.
- Врешь, - Ворча недоверчиво подергал себя за бороду, - приснился он тебе. Запомни, Тим, что перед сном нельзя переедать, а то кошмары замучат. Червивые.
- А сам-то! - не нашелся, что ответить, мальчик.
- Я - другое дело, - карлик довольно похлопал себя по животу, - я всегда ем в меру. То есть лишь столько, сколько есть на столе и ни ложки больше! - и с гордым видом, держа дубинку "на караул", вышел за дверь.
Боня улыбнулся, глядя на огорошенного таким ответом Тимку, и, не говоря ни слова, легонько подтолкнул его к выходу из зала.
Отряд шел по ночному городу. Звезды тревожно перемигивались над головами, словно пытаясь сообщить путникам что-то необычайно важное, предупредить о чем-то. Золотой обруч затменного солнца пугающе переливался красно-желтыми всполохами - как испорченная буква "О" в газосветной уличной рекламе. Было темно, но не настолько, чтобы включать фонарик - звездного света вполне хватало для путешествия по ночным улицам.
Хозяйственный, поглядывая по сторонам, нес на левом плече сильно похудевший рюкзак, сторожко держа правую руку на рукояти меча. Тимка, зажав пульт в кулаке, шел за ним и мечтал о том, чтобы на них поскорее напал какой-нибудь одинокий, хиленький костоход, тогда Тим без особых хлопот смог бы проверить на нем работу пультика. А то, если костоходов будет много и окажется, что пульт не работает, такая радостная встреча чего доброго превратится в не очень радостную.
Ворча ни о чем не мечтал - он на ходу тренировался со своей дубинкой: то гулко лупил ею по разбросанным вдоль дороги банкам и черепам, словно хоккеист клюшкой, то рубил палкой воздух с криком "Хе! Убит!", то, нацепив на дубинку какую-нибудь ерундовину, швырял груз себе через голову далеко назад. Это называлось у него "задопультой". Хозяйственный несколько раз пытался одернуть карлика, чтобы тот не очень шумел, но Ворча лишь важно отвечал ему: "Так лунный день же! Самое время безопасно потренироваться" - и продолжал безобразничать. В конце концов Боня отстал от него, философски рассудив, что особого вреда от таких тренировок скорее всего не будет. Разве что Ворча сам себе на голову какую-нибудь "задопульту" уронит.
Центральный проспект был пуст. Возможно, чудовища, став на время опять людьми, спешно кинулись решать какие-то свои неотложные дела. А может быть, поторопились удрать из города в поисках таких же полянок, как у волшебника Озура. Или просто попрятались в подвалах в надежде, что на этот раз змеиное проклятье их не достанет - Тимка слушал бонины предположения и только хмыкал в ответ. Он-то знал, почему пустуют улицы! Пока Червь (Тим не сомневался, что синеглазая цистерна, которую он недавно видел из окна, и есть тот самый Червь) не утихомирится и не уберется в свое поганое логово, до тех пор на проспекте не покажется ни один житель города. Хоть заколдованный, хоть расколдованный. Тимка и сам на время спрятался бы куда подальше и повыше, но объяснять это все Боне и Ворче было без толку: они не верили в существование Червя.
Улица плавно повернула в сторону, и отряд вышел на площадь. Площадь была огромная, дочиста выметенная ветерками и вылизанная вездесущим Червем плотно подогнанные друг к дружке камни блестели как маленькие выпуклые зеркальца; перед отрядом, чуть ближе и левее середины площади, высился мрачный, черный от копоти замок. Тот самый, из которого все время шел дым.
Тимка, задрав голову, рассматривал необычное строение: замок скорее походил на старое дерево, непонятно как выросшее в центре города, чем на рукотворную постройку. Центральная башня замка - без привычных стрельчатых окон, но зато с махонькими отверстиями бойниц - торчала на фоне звездного неба угрюмой незыблемой скалой, отбрасывая еле видимую тень прямо на людей. От башни, словно уродливые побеги, то там то сям тянулись к небу десятки кривых островерхих башенок-веток, тоже черных, тоже без окон - Тимке замок показался похожим на обгорелую новогоднюю елку, которую в праздничную ночь случайно сожгли не в меру развеселившиеся хозяева. Из главной башни, как из трубы, безостановочно валил дым - жирный, плотный. Как будто в башне старательно жгли использованные автомобильные покрышки.
А в центре площади, слабо освещенная солнечным бубликом, уходила в землю необъятной зеркальной дырой исполинская воронка. Ее гладкие стенки переливались всеми цветами радуги - такое Тимка видел лишь на голографических этикетках да на лазерных музыкальных дисках.
- Кр-расота! - изумленно выдохнул Ворча, приподнимая повыше с глаз козырек кепки. - Обалдеть можно! Однако есть в этом мерзком городишке кое-что, заслуживающее внимания! Пошли, посмотрим ближе.
- Больно надо, - недовольно сказал Хозяйственный, - вот свалишься туда ненароком, погляжу тогда, как ты назад вылезать будешь. Стенки вон какие скользкие! Ладно, давайте не отвлекаться от главного - мы должны найти кого-нибудь, кто рассказал бы нам о посохе, о том, где он может быть. Или...
- Вижу! - радостно крикнул Ворча, обернувшись назад. - Вижу кого-нибудь. Вернее, пока не особо вижу, но сейчас, вот-вот... почти увидел... Дым какой-то! Мешает разглядеть.
Тимка испугано повернулся - улицу, по которой они пришли к площади, заволокло знакомой молочной мутью. Клубы пара, словно выплюнутые паровой пушкой, вылетали из тумана на площадь и там таяли в воздухе, но на смену им приходили новые, более плотные. Разглядеть, что находится внутри густого облака, было невозможно.
- Это что за явление природы? - удивился Хозяйственный, невольно отступая от надвигающегося тумана к черному замку.
- Это не явление природы. - Тимка озирался в поисках выхода, но путь к отступлению отрезали дымовой замок и радужная воронка. - Это явление Червя!
- Дался тебе какой-то дурацкий червяк! - возмутился Ворча. - Ты мне дырку в голове уже сделал своими червями! Видишь же сам - обычный туман. Облако, стало быть. Тучка.
В тумане загрохотало, точно кто-то огромный и неуклюжий споткнулся внутри него и всем своим весом ударился оземь. Камни под тимкиными ногами пошли ходуном - по площади будто прокатилась подземная волна.
- Вот и гром грохочет, - неуверенно добавил Ворча, пятясь от наступающей на них молочной стены, - значит, точно грозовая тучка. Видать, дождик будет.
И словно в опровержение его слов внутри облака грохнуло так, что все попадали с ног, оглушенные взрывом. Туман клочьями разлетелся в разные стороны: перед людьми был Червь. Высоко подняв переднюю часть туловища, словно разъяренная кобра перед броском, он высился над маленькими человечками - огромный, жуткий. Непобедимый. Его морда - если, конечно, это можно было назвать мордой - судорожно сжималась, то вытягиваясь в острый конус, то превращаясь в плоский обрубок. Чуть ниже этого обрубка пламенела красным заревом открытая зубастая пасть, освещенная изнутри багровым отсветом лавового жара. По бокам Червя бессмысленно таращились в пустоту голубые глазки; изо всех боковых ртов били одновременно мощные струи пара. Когтистые лапы царапали брусчатку, разрезая камни, как сырую глину.
- Я ошибся, - коротко сообщил Ворча, повернулся и, подпрыгнув, кинулся наутек; Хозяйственный схватил Тимку за руку с пультом и помчался вслед за карликом. Тим бежал изо всех сил, ощущая спиной мокрое паровое тепло, и помнил только об одном: как бы в суматохе не потерять пульт. А куда они бегут и зачем - об этом Тимке думать было некогда, сейчас у него за голову соображали ноги. И соображали весьма резво.
- К замку! - кричал на ходу Бонифаций, не замечая, как бьет его по спине рюкзак и как стучат в нем банки, как вопит от страха то ли Тимка, то ли Ворча, как пронзительно скрипят под когтями Червя булыжники мостовой. Ворча, к замку!
Карлик бежал, нелепо подпрыгивая на ходу, точно земля жгла ему пятки, и бежал именно к замку.
Громада каменного дерева нависла над Тимкой, ветви-коридоры с шишками башенок на них черными зигзагами перечеркнули звезды - перед мальчиком был замок. Высокая прямоугольная дверь из более светлого, чем стены, камня преграждала путь к спасению.
- Откройте! - подбежавший первым Ворча часто заколотил в камень кулаками. - Впустите меня! Я хороший!
Но дверь не открывалась, немая и бездушная. Недолго думая, карлик отбежал назад, разогнался и с воем ударился в светлый прямоугольник всем телом - дверь натужно заскрипела и нехотя приоткрылась внутрь. Немного приоткрылась, всего чуточку. Но и этого было достаточно: подоспевший Боня надавил на нее плечом, крепко нажал - и Тим с Ворчей нырнули в темную щель входа. Следом за ними, на миг застряв рюкзаком в узком лазе, пробрался и Хозяйственный. Дружно навалившись на дверь изнутри, они с силой захлопнули ее; Боня, сипло ругаясь, на ощупь нашел в темноте засов и с лязгом задвинул его, наглухо заперев за собой дверь. Тимка, сдерживая дыхание, приложил ухо к дверной плите и прислушался - что же творится там, снаружи?
А снаружи была тишина. Мертвая.
Глава 11
Огненный Саламандр
- Тим, давай включай фонарь, - голос Хозяйственного вдруг сорвался, и Боня сухо закашлялся, - надо бы разобраться, куда это мы попали.
- Тише! - испуганно взмолился в темноте Ворча. - И фонариком попрошу не очень светить. Вдруг оно, Червь которое, нас подслушивает? Или в дырочку за нами подглядывает?
- Ха, ну ты даешь, - Тимка зажег фонарик, осветил им растерянные лица друзей, - будет оно тебя подслушивать, как же! Я вообще не пойму, чего мы здесь спрятались. Червю, между прочим, любую стенку прогрызть - секундное дело! Он просто нас не заметил, потому мы и живые. Пока что.
- Скажешь еще - не заметил! - возмутился карлик. - Я сам слышал, как он руками в площадь топал и орал на меня как сумасшедший: "К замку беги, к замку!" Мол, спрячешься там, тогда не трону.
- Это не Червь орал, это я тебе кричал. - Боня вынул носовой платок, трубно высморкался в него. - А то у тебя ума хватило бы с испугу в воронку сигануть.
- Придет же некоторым такая глупость в голову, - насупясь, пробурчал карлик и отвернулся от Хозяйственного. Судя по ворчиной реакции, именно в воронку он и собирался прыгать.
- И что у нас тут? - Хозяйственный взял у Тимки фонарик и посветил вокруг себя, разглядывая окружающую их обстановку. - Впечатляет, - наконец пробормотал Боня и умолк, потому что сказать больше было нечего.
Обстановка была неуютной. Прямо-таки неприятной. Не то чтобы везде громоздились кучи мусора или повсюду валялись черепа и обглоданные скелеты вовсе нет. Скорее, она, обстановка, напоминала декорации к фильму ужасов: с высокого потолка там и тут свисали тяжелые, масляно поблескивающие цепи; пол, сухой и горячий, покрывали тонкие трещины - сквозь них струились жидкие язычки дыма.
Посреди башни, уходя в потолок, грязно-серым столбом высилась широкая труба. Кое-где в трубе зияли сквозные дыры, словно пробитые крупнокалиберными когтями, а в самих дырках тускло мерцали отсветы далекого пламени. Вокруг трубы змеилась металлическая лестница, обвивая ее и поднимаясь на следующие этажи. В воздухе ощутимо пахло гарью и еще почему-то перегретым машинным маслом.
- Это чего такое? - Ворча отшатнулся от увиденного, уперся спиной в закрытую дверь. - Печка! Цепи! Дым! Мне здесь не нравится. Лично я пошел отсюда, - и карлик немедленно лягнул пяткой дверную плиту. - Открывайте назад! Я не хороший, я вовсе плохой!
- А за дверью голодный Червь сидит, когти к обеду точит, - сочувственно сказал Тим, - вот незадача! Но если очень хочется, то иди, Ворчик, иди. Только подари мне на память свою кепочку. Буду о тебе вспоминать, глядя на нее.
- Ах да, Червь, - спохватился Ворча, - я и забыл... Тут, должен я вам сказать, очень даже славно! Тепло, сухо, печурка такая уютная, огоньками светит. Эх, хорошо-то как! Так и быть, остаюсь. Уговорили.
- Вот и отлично. - Боня посветил фонариком на лестницу. - Пойдемте по этажам прогуляемся. Пока на улице лунный день, нам здесь наверняка ничего не грозит. Вдруг найдем того, кто нам поможет?
- Ага, поможет, - пробубнил себе под нос Ворча, - какая-нибудь зубогрызина вроде Червя. Которой что лунный день, что солнечная ночь - все одним цветом, лишь бы гости повкусней были!
- Разговорчики, - зашипел на карлика Хозяйственный, - отставить сеять панику!
- А чего тогда сеять? - деловито поинтересовался карлик. - У нас и семян никаких нет. Консервы разве что.
- Тим, стукни его по голове, - страдальчески попросил Боня, - ты к нему ближе будешь.
- О, пора идти! - вдруг заторопился Ворча. - А то все стоим на месте и стоим. Я пошел, а вы догоняйте. - Обогнув Хозяйственного по приличной дуге, карлик бойко затопал вверх по решетчатым ступеням.
Хозяйственный двинул за ним, задевая рюкзаком за цепи: в зале повис глухой звон - потревоженные железяки извивались и бились друг о дружку.
- Боня, брось рюкзак, - вполголоса посоветовал Тимка, - на обратном пути подберем. От него шуму больше, чем от пяти Ворчей сразу!
- Я, Тимыч, потому и Хозяйственный, что все свое ношу с собой, назидательно ответил Боня. - И вообще, откуда ты знаешь, что мы будем возвращаться этой дорогой?
Тим пожал плечами и не стал настаивать на своем, только обогнал Хозяйственного и пошел впереди него, оттягивая в сторону мешающие Боне цепи и осторожно возвращая их на место, когда Хозяйственный проходил мимо, чтобы они не звенели. Для конспирации.
Лестница была горячей и грела Тимке ноги сквозь подошву сапог. Труба тоже оказалась не холодной - Тим нечаянно коснулся ее и чуть не обжег себе руку. С каждой ступенькой становилось все жарче и жарче, как будто Тимка и Боня находились не в подозрительной и опасной башне, а в финской сухой парилке - сауне.
- Мыльца бы сюда, - мечтательно сказал Хозяйственный в спину мальчику, - шаечку с водой и мочалку. Знатная банька вышла бы!
Тимка вытер пот со лба и остановился, обмахиваясь пультом, как веером: дальше пути не было - они стояли на круглой площадке следующего этажа. По стенам, начинаясь от пола, тянулись ввысь железные лестницы - вроде тех пожарных, которые Тимка видел у себя дома на старых пятиэтажках. Лестницы были разной длины, и над верхним концом каждой из них темнело отверстие ход в какую-нибудь из боковых веток-башен. Сама главная башня, где находились Тим и Боня, извилистой шахтой уходила далеко вверх; повторяя башенные изгибы туда же шла и раскаленная труба, посверкивая сотнями огненных дырочек, разбросанных как попало по всей ее длине.
В противоположной от Тимки и Бони башенной стене на уровне пола сияло ночными звездами большое, очень большое отверстие. Прямо-таки круглые ворота. От трубы к воротам пролегала извилистая, выплавленная в камне канава - как будто кто-то огненный протоптал себе здесь дорожку, часто прогуливаясь от трубы на улицу и обратно.
- Непонятного назначения конструкция, - подумав, сделал вывод Боня. Бессмысленная, а следовательно - ненужная. Значит, очень опасная. Ты обратил внимание, Тимка, что чем глупее и непредсказуемее тутошние вещи и существа, тем они сильнее и зловреднее?
- Обратил, - согласился Тим, - чего же не обратить, когда оно все видно. Ты лучше мне скажи - где Ворча?
- Ворча? - переспросил Хозяйственный, обшаривая лучом все видимые закоулки этажа. - Действительно, нету. Эгей, Ворча! Отзовись, консерву дам! Вкусную.
Тимка прислушался: было тихо. В печной трубе все так же монотонно гудел горячий воздух; снизу, из лестничного лаза, доносилось редкое позвякивание цепей, но это были звуки, к которым мальчик уже настолько привык, что практически их и не слышал.
- Ворчик, не надо прятаться! - Боня раздраженно посигналил фонариком во все стороны. - Не время и не место!
- Тс-с! - Тимка на цыпочках подбежал к одной из лестниц, наклонился и поднял с пола любимую ворчину дубинку. - Сдается мне, что выбросить ее просто так он не мог, - прошептал Тим на ухо Боне и многозначительно ткнул палкой в отверстие хода над лестницей, - по-моему, он там. В плену.
- Ох и бестолкова! Ох и торопыга, - сердито нахмурился Хозяйственный, опять его черти понесли непонятно куда. Не мог нас обождать!
- Ты думаешь, он сам? - Тимка задрал голову, принюхался. - Ух ты, мясом тушеным пахнет! С чесноком, перцем. Вкуснятина!
- То-то и оно, - Боня поплевал на ладони и взялся за терпимо горячие прутья лестницы. - Если бы кто нашего Ворчу обидеть попробовал, тут бы визгу было - стаду поросят делать нечего! А дубинку он потерять мог только в одном- единственном случае...
- Знаю, - усмехнулся Тимка, - когда она мешает ему к еде побыстрей добраться.
- Верно, - буркнул Хозяйственный и не спеша двинулся по лестнице к темному провалу коридора.
- А может, это Ворчу - того? С чесноком? - с тревогой в голове спросил Тимка подошвы Бонифация.
- Вздор, - коротко ответил Хозяйственный, но полез вверх куда как быстрее. Тимка сунул дубинку за пояс, на спину, зажал в зубах пультик чтобы в случае чего был под рукой - и поспешил за Боней.
Внутри узкого коридора было гораздо прохладнее. Тимка даже мерзнуть стал поначалу, пока опять не привык к нормальной температуре. Боня шел первым, вынув меч из ножен и выставив острый клинок перед собой. Поверх лезвия он светил фонариком, и Тим невольно вспомнил виденное когда-то в кино мощное шпионское оружие - дальнобойную винтовку с лазерной системой наведения.
- Меч-кладенец с фонарным прицелом. - Тимка хихикнул, мысленно сравнив винтовку и меч. - Враги уже дрожат и разваливаются на куски! Заранее.
- Чего? - с тревогой обернулся Хозяйственный. - Ты о чем? Кто-то нас преследует?
- Это я так, - смутился Тим, - это я пошутил.
- Балда ты, Тимка, - вздохнул Боня, отвернулся от мальчика и пошел дальше. Тимка сердито запыхтел, хотел было сказать в ответ что-нибудь гадкое, но потом передумал. Тем более что уже было некогда - они пришли.
Посреди башенки на грязном цементном полу сидел по-турецки Ворча и что-то аппетитно жевал, держа на коленях большую консервную банку и сосредоточенно ковыряясь в ней пальцами. Напротив карлика, прислонясь спиной к стене и независимо сложив руки на груди, стоял невысокого роста тщедушный старикашка весьма жалкого и потрепанного вида - костлявый, лысый, весь в каких-то обугленных лохмотьях и перепачканный сажей, как трубочист. Будто только что из печи вылез. Старичок-трубочист зорко глянул на Боню и мальчика, изумленно вскинул брови:
Тяжелый гул проник в зал, тонко задребезжали стекла в окнах. Как будто там, внизу, прячась в дымовой завесе, уверенно двигалось что-то тяжелое и мощное, сотрясая землю и дома: может, колонна танков, а может быть, стартующий вслепую грузовой самолет. Что именно, Тимка не знал, но не сомневался: в тумане скрыта какая-то очень и очень опасная штуковина. Или тварь - сильная, дикая. Смертельная. И стрелять в нее из пульта было, мягко говоря, неразумно.
Резкий порыв ветра глухо ударил в стекло, взбаламутил белый кисель тумана под тимкиным окном. И за тот короткий миг, пока туман затягивал пробитую в нем ветром брешь, Тим увидел... Трудно сказать, что именно он увидел, слишком мало было времени, чтобы толком все разглядеть, но одно Тимка понял твердо: от этого существа обычному человеку надо держаться подальше. Уж лучше иметь дело с буйными костоходами или голодными грызофеями. Или на худой конец с морскими колдунами - они и то понятней и, можно сказать, человечней, чем чудовище в тумане.
В белом киселе виднелось что-то необъятно большое, студенисто-мягкое, прозрачного фарфорового цвета. Оно было цилиндрическое, точь-в-точь как железнодорожная цистерна, и все - сверху донизу - покрыто густой слизью. И, что самое поразительное, по бокам цистерна оказалась усеяна рядами ярко сияющих синих глаз. Глаза моргали, щурились, вращались и подмигивали, тщетно пытаясь что-то разглядеть сквозь окружающий их туман. А под глазами находились широкие рты - зубастые, глубокие, огненно-красные: изо ртов валил густой пар, тот самый, который окутывал неведомое существо плотным облачным коконом. Ближе к земле, царапая камни длинными когтями, висели сухие ветки рук - руки казались безжизненными и лишними на этом громадном раздутом теле. Однако Тим успел заметить, как одна из рук мимоходом подцепила когтем случайный череп, валявшийся у стены дома, мигов ощупала его пальцами и, сочтя находку неинтересной, сжала ее в кулаке: на землю упала одна костяная пыль. И тут туман заволок увиденную мальчиком картину, заклубился, вытянулся вверх и лизнул окно, за которым притаился Тимка. Стекло сразу запотело, покрылось снаружи каплями воды. Тим отшатнулся от него, присел и на четвереньках шустро побежал прочь от окна куда-нибудь прятаться. Поглубже и понадежней.
- Ты чего там ищешь? - сонно поинтересовался Хозяйственный, когда Тимка залез к нему под кресло. - Винтик от пульта, что ли, закатился?
- По-по-по... - забормотал Тим, елозя ногами по полу и стукаясь снизу затылком в сиденье. - По!..
- Чего - "по"? - Хозяйственный перегнулся через подлокотник, заглянул под кресло. - По шее дать? Тогда вылазь, а то я до тебя не дотянусь.
- По... ползет, - Тимка ткнул из-под кресла рукой в сторону окна, ползет, с глазами и руками! И ртов тыща! И паром дышит!
- Так-так, - Боня встал с кресла, в два шага подошел к окну и долго смотрел в него, бесстрастно постукивая пальцами по стеклу. Потом, не поворачиваясь, поманил Тимку к себе рукой:
- Покажи-ка мне, друг сердешный, где тут чего ползет. Видно, у меня с глазами не в порядке, - Хозяйственный отодвинулся, пропуская мальчика к окну. Тим поглядел вниз - улица была пуста. Только булыжники блестели сильнее обычного, и в стене дома напротив появилась новая дыра. Ровная такая, круглая. Свежая. Словно ее только что прогрыз громадный червяк.
- А... э... - только и сказал Тим, не понимая, куда подевалось напугавшее его чудище. - И правда, никого нет... Странно!
- Хм, - Хозяйственный задрал голову, что-то поисках взглядом над крышами. - Тебе не кажется, что стало темнее? - Боня продолжал смотреть в небо. - Да, определенно темнеет. К чему бы?
- Солнце, - прошептал Тимка. - На солнце погляди!
Тусклый солнечный диск уменьшался на глазах. Круглый краешек тени лег на его бледную поверхность и медленно пополз по ней, гася свет. Вот только половина солнца осталась на небе, вот - лишь узкий серпик, похожий на молодой месяц. И наконец солнце исчезло, превратилось в черный круг, обрамленный жгуче-огненным обручем света. На чернильном небе вспыхнули звезды - разноцветные, дрожащие. Наступила ночь.
- Солнечное затмение! - восторженно крикнул Тим.
- Лунный день, - поправил его Хозяйственный и опрометью кинулся будить Ворчу:
- Вставай, Ворча! Скорее на улицу, пока есть время!
- Что? - одновременно воскликнули Тимка и карлик. Ворча резво вскочил с дивана и, не разобравшись со сна в происходящем, чуть не треснул Хозяйственного по голове припрятанной в подушках дубинкой.
- Зачем на улицу? - Тим озадаченно посмотрел на Боню. - У меня пульт еще не проверен! Нельзя нам туда вот так, без проверки. Съедят!
- Глупости, - отмахнулся Хозяйственный, - никто нас пока что есть не станет. Ведь сейчас лунный день, и, значит, вся нежить опять людьми стала! Надо идти в город и спрашивать всех подряд про посох, пока время есть.
- А много ли у нас того времени? - усомнился Тимка. - Солнечные затмения долго не длятся. По-моему.
- Это по-твоему, - рассудительно заметил Ворча, поправляя кафтан и натягивая на голову кепку, - а мы, старожилы, не зря темное время лунным днем называем. Он до-олгий, этот день. Хотя и лунный. Пошли гулять! - Ворча направился к двери.
- Погодите, - Тимка хлопнул себя по лбу, - я кое-что вспомнил! Помните, бабка Эйя нам про местную жизнь рассказывала? Она еще о каком-то опасном черве предупреждала, который во время затмения по городу туда-сюда шастает. Так вот - я его видел! Отсюда, из окна.
- Врешь, - Ворча недоверчиво подергал себя за бороду, - приснился он тебе. Запомни, Тим, что перед сном нельзя переедать, а то кошмары замучат. Червивые.
- А сам-то! - не нашелся, что ответить, мальчик.
- Я - другое дело, - карлик довольно похлопал себя по животу, - я всегда ем в меру. То есть лишь столько, сколько есть на столе и ни ложки больше! - и с гордым видом, держа дубинку "на караул", вышел за дверь.
Боня улыбнулся, глядя на огорошенного таким ответом Тимку, и, не говоря ни слова, легонько подтолкнул его к выходу из зала.
Отряд шел по ночному городу. Звезды тревожно перемигивались над головами, словно пытаясь сообщить путникам что-то необычайно важное, предупредить о чем-то. Золотой обруч затменного солнца пугающе переливался красно-желтыми всполохами - как испорченная буква "О" в газосветной уличной рекламе. Было темно, но не настолько, чтобы включать фонарик - звездного света вполне хватало для путешествия по ночным улицам.
Хозяйственный, поглядывая по сторонам, нес на левом плече сильно похудевший рюкзак, сторожко держа правую руку на рукояти меча. Тимка, зажав пульт в кулаке, шел за ним и мечтал о том, чтобы на них поскорее напал какой-нибудь одинокий, хиленький костоход, тогда Тим без особых хлопот смог бы проверить на нем работу пультика. А то, если костоходов будет много и окажется, что пульт не работает, такая радостная встреча чего доброго превратится в не очень радостную.
Ворча ни о чем не мечтал - он на ходу тренировался со своей дубинкой: то гулко лупил ею по разбросанным вдоль дороги банкам и черепам, словно хоккеист клюшкой, то рубил палкой воздух с криком "Хе! Убит!", то, нацепив на дубинку какую-нибудь ерундовину, швырял груз себе через голову далеко назад. Это называлось у него "задопультой". Хозяйственный несколько раз пытался одернуть карлика, чтобы тот не очень шумел, но Ворча лишь важно отвечал ему: "Так лунный день же! Самое время безопасно потренироваться" - и продолжал безобразничать. В конце концов Боня отстал от него, философски рассудив, что особого вреда от таких тренировок скорее всего не будет. Разве что Ворча сам себе на голову какую-нибудь "задопульту" уронит.
Центральный проспект был пуст. Возможно, чудовища, став на время опять людьми, спешно кинулись решать какие-то свои неотложные дела. А может быть, поторопились удрать из города в поисках таких же полянок, как у волшебника Озура. Или просто попрятались в подвалах в надежде, что на этот раз змеиное проклятье их не достанет - Тимка слушал бонины предположения и только хмыкал в ответ. Он-то знал, почему пустуют улицы! Пока Червь (Тим не сомневался, что синеглазая цистерна, которую он недавно видел из окна, и есть тот самый Червь) не утихомирится и не уберется в свое поганое логово, до тех пор на проспекте не покажется ни один житель города. Хоть заколдованный, хоть расколдованный. Тимка и сам на время спрятался бы куда подальше и повыше, но объяснять это все Боне и Ворче было без толку: они не верили в существование Червя.
Улица плавно повернула в сторону, и отряд вышел на площадь. Площадь была огромная, дочиста выметенная ветерками и вылизанная вездесущим Червем плотно подогнанные друг к дружке камни блестели как маленькие выпуклые зеркальца; перед отрядом, чуть ближе и левее середины площади, высился мрачный, черный от копоти замок. Тот самый, из которого все время шел дым.
Тимка, задрав голову, рассматривал необычное строение: замок скорее походил на старое дерево, непонятно как выросшее в центре города, чем на рукотворную постройку. Центральная башня замка - без привычных стрельчатых окон, но зато с махонькими отверстиями бойниц - торчала на фоне звездного неба угрюмой незыблемой скалой, отбрасывая еле видимую тень прямо на людей. От башни, словно уродливые побеги, то там то сям тянулись к небу десятки кривых островерхих башенок-веток, тоже черных, тоже без окон - Тимке замок показался похожим на обгорелую новогоднюю елку, которую в праздничную ночь случайно сожгли не в меру развеселившиеся хозяева. Из главной башни, как из трубы, безостановочно валил дым - жирный, плотный. Как будто в башне старательно жгли использованные автомобильные покрышки.
А в центре площади, слабо освещенная солнечным бубликом, уходила в землю необъятной зеркальной дырой исполинская воронка. Ее гладкие стенки переливались всеми цветами радуги - такое Тимка видел лишь на голографических этикетках да на лазерных музыкальных дисках.
- Кр-расота! - изумленно выдохнул Ворча, приподнимая повыше с глаз козырек кепки. - Обалдеть можно! Однако есть в этом мерзком городишке кое-что, заслуживающее внимания! Пошли, посмотрим ближе.
- Больно надо, - недовольно сказал Хозяйственный, - вот свалишься туда ненароком, погляжу тогда, как ты назад вылезать будешь. Стенки вон какие скользкие! Ладно, давайте не отвлекаться от главного - мы должны найти кого-нибудь, кто рассказал бы нам о посохе, о том, где он может быть. Или...
- Вижу! - радостно крикнул Ворча, обернувшись назад. - Вижу кого-нибудь. Вернее, пока не особо вижу, но сейчас, вот-вот... почти увидел... Дым какой-то! Мешает разглядеть.
Тимка испугано повернулся - улицу, по которой они пришли к площади, заволокло знакомой молочной мутью. Клубы пара, словно выплюнутые паровой пушкой, вылетали из тумана на площадь и там таяли в воздухе, но на смену им приходили новые, более плотные. Разглядеть, что находится внутри густого облака, было невозможно.
- Это что за явление природы? - удивился Хозяйственный, невольно отступая от надвигающегося тумана к черному замку.
- Это не явление природы. - Тимка озирался в поисках выхода, но путь к отступлению отрезали дымовой замок и радужная воронка. - Это явление Червя!
- Дался тебе какой-то дурацкий червяк! - возмутился Ворча. - Ты мне дырку в голове уже сделал своими червями! Видишь же сам - обычный туман. Облако, стало быть. Тучка.
В тумане загрохотало, точно кто-то огромный и неуклюжий споткнулся внутри него и всем своим весом ударился оземь. Камни под тимкиными ногами пошли ходуном - по площади будто прокатилась подземная волна.
- Вот и гром грохочет, - неуверенно добавил Ворча, пятясь от наступающей на них молочной стены, - значит, точно грозовая тучка. Видать, дождик будет.
И словно в опровержение его слов внутри облака грохнуло так, что все попадали с ног, оглушенные взрывом. Туман клочьями разлетелся в разные стороны: перед людьми был Червь. Высоко подняв переднюю часть туловища, словно разъяренная кобра перед броском, он высился над маленькими человечками - огромный, жуткий. Непобедимый. Его морда - если, конечно, это можно было назвать мордой - судорожно сжималась, то вытягиваясь в острый конус, то превращаясь в плоский обрубок. Чуть ниже этого обрубка пламенела красным заревом открытая зубастая пасть, освещенная изнутри багровым отсветом лавового жара. По бокам Червя бессмысленно таращились в пустоту голубые глазки; изо всех боковых ртов били одновременно мощные струи пара. Когтистые лапы царапали брусчатку, разрезая камни, как сырую глину.
- Я ошибся, - коротко сообщил Ворча, повернулся и, подпрыгнув, кинулся наутек; Хозяйственный схватил Тимку за руку с пультом и помчался вслед за карликом. Тим бежал изо всех сил, ощущая спиной мокрое паровое тепло, и помнил только об одном: как бы в суматохе не потерять пульт. А куда они бегут и зачем - об этом Тимке думать было некогда, сейчас у него за голову соображали ноги. И соображали весьма резво.
- К замку! - кричал на ходу Бонифаций, не замечая, как бьет его по спине рюкзак и как стучат в нем банки, как вопит от страха то ли Тимка, то ли Ворча, как пронзительно скрипят под когтями Червя булыжники мостовой. Ворча, к замку!
Карлик бежал, нелепо подпрыгивая на ходу, точно земля жгла ему пятки, и бежал именно к замку.
Громада каменного дерева нависла над Тимкой, ветви-коридоры с шишками башенок на них черными зигзагами перечеркнули звезды - перед мальчиком был замок. Высокая прямоугольная дверь из более светлого, чем стены, камня преграждала путь к спасению.
- Откройте! - подбежавший первым Ворча часто заколотил в камень кулаками. - Впустите меня! Я хороший!
Но дверь не открывалась, немая и бездушная. Недолго думая, карлик отбежал назад, разогнался и с воем ударился в светлый прямоугольник всем телом - дверь натужно заскрипела и нехотя приоткрылась внутрь. Немного приоткрылась, всего чуточку. Но и этого было достаточно: подоспевший Боня надавил на нее плечом, крепко нажал - и Тим с Ворчей нырнули в темную щель входа. Следом за ними, на миг застряв рюкзаком в узком лазе, пробрался и Хозяйственный. Дружно навалившись на дверь изнутри, они с силой захлопнули ее; Боня, сипло ругаясь, на ощупь нашел в темноте засов и с лязгом задвинул его, наглухо заперев за собой дверь. Тимка, сдерживая дыхание, приложил ухо к дверной плите и прислушался - что же творится там, снаружи?
А снаружи была тишина. Мертвая.
Глава 11
Огненный Саламандр
- Тим, давай включай фонарь, - голос Хозяйственного вдруг сорвался, и Боня сухо закашлялся, - надо бы разобраться, куда это мы попали.
- Тише! - испуганно взмолился в темноте Ворча. - И фонариком попрошу не очень светить. Вдруг оно, Червь которое, нас подслушивает? Или в дырочку за нами подглядывает?
- Ха, ну ты даешь, - Тимка зажег фонарик, осветил им растерянные лица друзей, - будет оно тебя подслушивать, как же! Я вообще не пойму, чего мы здесь спрятались. Червю, между прочим, любую стенку прогрызть - секундное дело! Он просто нас не заметил, потому мы и живые. Пока что.
- Скажешь еще - не заметил! - возмутился карлик. - Я сам слышал, как он руками в площадь топал и орал на меня как сумасшедший: "К замку беги, к замку!" Мол, спрячешься там, тогда не трону.
- Это не Червь орал, это я тебе кричал. - Боня вынул носовой платок, трубно высморкался в него. - А то у тебя ума хватило бы с испугу в воронку сигануть.
- Придет же некоторым такая глупость в голову, - насупясь, пробурчал карлик и отвернулся от Хозяйственного. Судя по ворчиной реакции, именно в воронку он и собирался прыгать.
- И что у нас тут? - Хозяйственный взял у Тимки фонарик и посветил вокруг себя, разглядывая окружающую их обстановку. - Впечатляет, - наконец пробормотал Боня и умолк, потому что сказать больше было нечего.
Обстановка была неуютной. Прямо-таки неприятной. Не то чтобы везде громоздились кучи мусора или повсюду валялись черепа и обглоданные скелеты вовсе нет. Скорее, она, обстановка, напоминала декорации к фильму ужасов: с высокого потолка там и тут свисали тяжелые, масляно поблескивающие цепи; пол, сухой и горячий, покрывали тонкие трещины - сквозь них струились жидкие язычки дыма.
Посреди башни, уходя в потолок, грязно-серым столбом высилась широкая труба. Кое-где в трубе зияли сквозные дыры, словно пробитые крупнокалиберными когтями, а в самих дырках тускло мерцали отсветы далекого пламени. Вокруг трубы змеилась металлическая лестница, обвивая ее и поднимаясь на следующие этажи. В воздухе ощутимо пахло гарью и еще почему-то перегретым машинным маслом.
- Это чего такое? - Ворча отшатнулся от увиденного, уперся спиной в закрытую дверь. - Печка! Цепи! Дым! Мне здесь не нравится. Лично я пошел отсюда, - и карлик немедленно лягнул пяткой дверную плиту. - Открывайте назад! Я не хороший, я вовсе плохой!
- А за дверью голодный Червь сидит, когти к обеду точит, - сочувственно сказал Тим, - вот незадача! Но если очень хочется, то иди, Ворчик, иди. Только подари мне на память свою кепочку. Буду о тебе вспоминать, глядя на нее.
- Ах да, Червь, - спохватился Ворча, - я и забыл... Тут, должен я вам сказать, очень даже славно! Тепло, сухо, печурка такая уютная, огоньками светит. Эх, хорошо-то как! Так и быть, остаюсь. Уговорили.
- Вот и отлично. - Боня посветил фонариком на лестницу. - Пойдемте по этажам прогуляемся. Пока на улице лунный день, нам здесь наверняка ничего не грозит. Вдруг найдем того, кто нам поможет?
- Ага, поможет, - пробубнил себе под нос Ворча, - какая-нибудь зубогрызина вроде Червя. Которой что лунный день, что солнечная ночь - все одним цветом, лишь бы гости повкусней были!
- Разговорчики, - зашипел на карлика Хозяйственный, - отставить сеять панику!
- А чего тогда сеять? - деловито поинтересовался карлик. - У нас и семян никаких нет. Консервы разве что.
- Тим, стукни его по голове, - страдальчески попросил Боня, - ты к нему ближе будешь.
- О, пора идти! - вдруг заторопился Ворча. - А то все стоим на месте и стоим. Я пошел, а вы догоняйте. - Обогнув Хозяйственного по приличной дуге, карлик бойко затопал вверх по решетчатым ступеням.
Хозяйственный двинул за ним, задевая рюкзаком за цепи: в зале повис глухой звон - потревоженные железяки извивались и бились друг о дружку.
- Боня, брось рюкзак, - вполголоса посоветовал Тимка, - на обратном пути подберем. От него шуму больше, чем от пяти Ворчей сразу!
- Я, Тимыч, потому и Хозяйственный, что все свое ношу с собой, назидательно ответил Боня. - И вообще, откуда ты знаешь, что мы будем возвращаться этой дорогой?
Тим пожал плечами и не стал настаивать на своем, только обогнал Хозяйственного и пошел впереди него, оттягивая в сторону мешающие Боне цепи и осторожно возвращая их на место, когда Хозяйственный проходил мимо, чтобы они не звенели. Для конспирации.
Лестница была горячей и грела Тимке ноги сквозь подошву сапог. Труба тоже оказалась не холодной - Тим нечаянно коснулся ее и чуть не обжег себе руку. С каждой ступенькой становилось все жарче и жарче, как будто Тимка и Боня находились не в подозрительной и опасной башне, а в финской сухой парилке - сауне.
- Мыльца бы сюда, - мечтательно сказал Хозяйственный в спину мальчику, - шаечку с водой и мочалку. Знатная банька вышла бы!
Тимка вытер пот со лба и остановился, обмахиваясь пультом, как веером: дальше пути не было - они стояли на круглой площадке следующего этажа. По стенам, начинаясь от пола, тянулись ввысь железные лестницы - вроде тех пожарных, которые Тимка видел у себя дома на старых пятиэтажках. Лестницы были разной длины, и над верхним концом каждой из них темнело отверстие ход в какую-нибудь из боковых веток-башен. Сама главная башня, где находились Тим и Боня, извилистой шахтой уходила далеко вверх; повторяя башенные изгибы туда же шла и раскаленная труба, посверкивая сотнями огненных дырочек, разбросанных как попало по всей ее длине.
В противоположной от Тимки и Бони башенной стене на уровне пола сияло ночными звездами большое, очень большое отверстие. Прямо-таки круглые ворота. От трубы к воротам пролегала извилистая, выплавленная в камне канава - как будто кто-то огненный протоптал себе здесь дорожку, часто прогуливаясь от трубы на улицу и обратно.
- Непонятного назначения конструкция, - подумав, сделал вывод Боня. Бессмысленная, а следовательно - ненужная. Значит, очень опасная. Ты обратил внимание, Тимка, что чем глупее и непредсказуемее тутошние вещи и существа, тем они сильнее и зловреднее?
- Обратил, - согласился Тим, - чего же не обратить, когда оно все видно. Ты лучше мне скажи - где Ворча?
- Ворча? - переспросил Хозяйственный, обшаривая лучом все видимые закоулки этажа. - Действительно, нету. Эгей, Ворча! Отзовись, консерву дам! Вкусную.
Тимка прислушался: было тихо. В печной трубе все так же монотонно гудел горячий воздух; снизу, из лестничного лаза, доносилось редкое позвякивание цепей, но это были звуки, к которым мальчик уже настолько привык, что практически их и не слышал.
- Ворчик, не надо прятаться! - Боня раздраженно посигналил фонариком во все стороны. - Не время и не место!
- Тс-с! - Тимка на цыпочках подбежал к одной из лестниц, наклонился и поднял с пола любимую ворчину дубинку. - Сдается мне, что выбросить ее просто так он не мог, - прошептал Тим на ухо Боне и многозначительно ткнул палкой в отверстие хода над лестницей, - по-моему, он там. В плену.
- Ох и бестолкова! Ох и торопыга, - сердито нахмурился Хозяйственный, опять его черти понесли непонятно куда. Не мог нас обождать!
- Ты думаешь, он сам? - Тимка задрал голову, принюхался. - Ух ты, мясом тушеным пахнет! С чесноком, перцем. Вкуснятина!
- То-то и оно, - Боня поплевал на ладони и взялся за терпимо горячие прутья лестницы. - Если бы кто нашего Ворчу обидеть попробовал, тут бы визгу было - стаду поросят делать нечего! А дубинку он потерять мог только в одном- единственном случае...
- Знаю, - усмехнулся Тимка, - когда она мешает ему к еде побыстрей добраться.
- Верно, - буркнул Хозяйственный и не спеша двинулся по лестнице к темному провалу коридора.
- А может, это Ворчу - того? С чесноком? - с тревогой в голове спросил Тимка подошвы Бонифация.
- Вздор, - коротко ответил Хозяйственный, но полез вверх куда как быстрее. Тимка сунул дубинку за пояс, на спину, зажал в зубах пультик чтобы в случае чего был под рукой - и поспешил за Боней.
Внутри узкого коридора было гораздо прохладнее. Тимка даже мерзнуть стал поначалу, пока опять не привык к нормальной температуре. Боня шел первым, вынув меч из ножен и выставив острый клинок перед собой. Поверх лезвия он светил фонариком, и Тим невольно вспомнил виденное когда-то в кино мощное шпионское оружие - дальнобойную винтовку с лазерной системой наведения.
- Меч-кладенец с фонарным прицелом. - Тимка хихикнул, мысленно сравнив винтовку и меч. - Враги уже дрожат и разваливаются на куски! Заранее.
- Чего? - с тревогой обернулся Хозяйственный. - Ты о чем? Кто-то нас преследует?
- Это я так, - смутился Тим, - это я пошутил.
- Балда ты, Тимка, - вздохнул Боня, отвернулся от мальчика и пошел дальше. Тимка сердито запыхтел, хотел было сказать в ответ что-нибудь гадкое, но потом передумал. Тем более что уже было некогда - они пришли.
Посреди башенки на грязном цементном полу сидел по-турецки Ворча и что-то аппетитно жевал, держа на коленях большую консервную банку и сосредоточенно ковыряясь в ней пальцами. Напротив карлика, прислонясь спиной к стене и независимо сложив руки на груди, стоял невысокого роста тщедушный старикашка весьма жалкого и потрепанного вида - костлявый, лысый, весь в каких-то обугленных лохмотьях и перепачканный сажей, как трубочист. Будто только что из печи вылез. Старичок-трубочист зорко глянул на Боню и мальчика, изумленно вскинул брови: