Страница:
Государственный секретарь Александр Александрович Половцев, бывший на их свадьбе, оказался пророком, оставив такую запись в своем дневнике: «Великая княгиня некрасивая, ее вздернутый нос и вообще монгольский тип лица выкупается лишь прекрасными по выражению глазами, глазами добрыми и умными, прямо на вас смотрящими. Желая жить в России, она остановила свой выбор на сыне принца Александра Петровича Ольденбургского... Очевидно, соображения, чуждые успешности супружеского сожития, были поставлены здесь на первый план, о чем едва ли не придется со временем пожалеть». Забегая чуть вперед, скажем, что восемь лет прожила она с мужем без любви и сердечной привязанности, но в 1916 году все же вышла замуж по любви за адъютанта своего бывшего мужа, ротмистра Лейб-гвардии Кирасирского полка Николая Александровича Куликовского.
Их любовь началась еще в 1909 году, но Николай II установил для влюбленных испытательный срок в семь лет и они выдержали это испытание.
Двоюродные дяди царя – «Константиновичи»
Николай Николаевич (Младший) и «сестры-черногорки»
Николай, Михаил, Георгий, Сергей, Алексей и Александр – «Михайловичи»
Герцоги Лейхтенбергские, Ольденбургские и Мекленбург-Стрелицкие
Царь, царица и четверо их дочерей
Их любовь началась еще в 1909 году, но Николай II установил для влюбленных испытательный срок в семь лет и они выдержали это испытание.
Двоюродные дяди царя – «Константиновичи»
В числе многочисленной родни Николая II – его двоюродные дяди. Их было 11. По старшинству первые из них – три сына великого князя Константина Николаевича (1827–1892) – Константин, Дмитрий и Николай. (Был еще и четвертый сын – Вячеслав, но он умер 15-ти лет в 1879 году.) О них мы расскажем подробнее.
Подлинной гордостью семьи Константина Николаевича стал его старший сын Константин Константинович (1858–1915), известный всей России как поэт, скрывавшийся под псевдонимом «К. Р.».
Александр Михайлович писал о нем: «Константин Константинович был талантливым поэтом и очень религиозным человеком, что до известной степени как бы суживало и одновременно расширяло его кругозор. Он был автором лучшего перевода шекспировского “Гамлета” на русский язык и любил театр, выступая в главных ролях на любительских спектаклях в Эрмитажном театре Зимнего дворца. Он с большим тактом нес обязанности президента Императорской Академии наук. (К. К. Романов был почетным членом Академии наук с 1887 года, когда ему было 29 лет, и Президентом – с 1889 года и до дня своей смерти, последовавшей 2 июня 1915 года. – В. Б.)...
Константин Константинович был первым, кто признал гений биолога Павлова. Он писал поэмы, драматические произведения и рассказы, и его талант признавался даже органами печати, враждебными существовавшему в России строю. В Лейб-гвардии Измайловском полку он создал свои знаменитые “Измайловские Досуги” и, таким образом, заменил обычные кутежи офицерских собраний интересными вечерами, посвященными современной русской литературе. Хорошо разбираясь в тайниках души русского простолюдина, он значительно преобразовал методы воспитания молодых солдат. Для него не было большего удовольствия, как провести утро в казармах, где он занимался с ними “словесностью”. Будучи в течение многих лет начальником Главного управления военно-учебных заведений, он сделал много, чтобы смягчить суровые методы нашей военной педагогики... Казалось бы, что такой гуманный и просвещенный человек был бы неоценимым помощником государя в делах управления империей.
Но, к сожалению, он ненавидел политику и чуждался всякого соприкосновения с политическими деятелями. Он искал прежде всего уединения в обществе книг, драматических произведений, ученых, солдат, кадетов и своей счастливой семьи, состоявшей из жены – великой княгини Елизаветы Маврикиевны (принцессы Саксен-Веймарской), шести сыновей и двух дочерей».
Второй сын Константина Николаевича – Дмитрий (1860–1919) – был страстным кавалеристом и отдал этому роду войск всего себя: ни на что другое ни времени, ни желаний у него не оставалось. Таким вот, кавалеристом с головы до ног, и никем более, он и остался в людской памяти.
О третьем сыне Константина Николаевича – Николае (1850–1918) – вся семья вспоминала с сожалением и стыдом: он украл из собственного дома драгоценный оклад иконы своей матери, что иначе, как помешательством объяснить было невозможно, но оказалось, что «помешательство» это произошло на любовной почве, – виновницей оказалась американская авантюристка Фанни Лир, и чтобы добиться ее благосклонности, Николай продал оклад, купив ей дорогие украшения.
Когда семья призвала его к ответу, он оклеветал невинного человека, но тот сумел оправдаться, и царь отправил своего кузена в Ташкент.
Фанни Лир отказалась ехать с ним в ссылку, и он отправился в изгнание один. Там Николай Константинович женился на дочери местного полицейского Надежде Драйер и оставил двух сыновей – Артемия и Александра, дав им фамилию «Искандер» – так называлось имение великого князя вблизи Ташкента.
В 1905 году, когда Николаю Константиновичу было 55 лет, а жена его уехала в Петербург, он влюбился в 15-летнюю гимназистку Варвару Хмельницкую и купил для ее родителей большой, дорогой дом. А девочку умыкнул и обвенчался с ней в одной из окрестных церквей.
Ташкентский генерал-губернатор срочно сообщил об этом в Петербург, откуда пришло повеление – попа, обвенчавшего парочку, постричь в монахи, а Варю и ее родителей отослать в Одессу, откуда они приехали в Ташкент.
Чтобы не возвращаться к великому князю-вору, клеветнику и многоженцу, скажем, что он умер в 1918 году. О смерти его сохранились две версии: согласно первой, его убили чекисты, по второй – он умер от воспаления легких, и его хоронили под красным флагом как политического ссыльного, жертву самодержавия.
Подлинной гордостью семьи Константина Николаевича стал его старший сын Константин Константинович (1858–1915), известный всей России как поэт, скрывавшийся под псевдонимом «К. Р.».
Александр Михайлович писал о нем: «Константин Константинович был талантливым поэтом и очень религиозным человеком, что до известной степени как бы суживало и одновременно расширяло его кругозор. Он был автором лучшего перевода шекспировского “Гамлета” на русский язык и любил театр, выступая в главных ролях на любительских спектаклях в Эрмитажном театре Зимнего дворца. Он с большим тактом нес обязанности президента Императорской Академии наук. (К. К. Романов был почетным членом Академии наук с 1887 года, когда ему было 29 лет, и Президентом – с 1889 года и до дня своей смерти, последовавшей 2 июня 1915 года. – В. Б.)...
Константин Константинович был первым, кто признал гений биолога Павлова. Он писал поэмы, драматические произведения и рассказы, и его талант признавался даже органами печати, враждебными существовавшему в России строю. В Лейб-гвардии Измайловском полку он создал свои знаменитые “Измайловские Досуги” и, таким образом, заменил обычные кутежи офицерских собраний интересными вечерами, посвященными современной русской литературе. Хорошо разбираясь в тайниках души русского простолюдина, он значительно преобразовал методы воспитания молодых солдат. Для него не было большего удовольствия, как провести утро в казармах, где он занимался с ними “словесностью”. Будучи в течение многих лет начальником Главного управления военно-учебных заведений, он сделал много, чтобы смягчить суровые методы нашей военной педагогики... Казалось бы, что такой гуманный и просвещенный человек был бы неоценимым помощником государя в делах управления империей.
Но, к сожалению, он ненавидел политику и чуждался всякого соприкосновения с политическими деятелями. Он искал прежде всего уединения в обществе книг, драматических произведений, ученых, солдат, кадетов и своей счастливой семьи, состоявшей из жены – великой княгини Елизаветы Маврикиевны (принцессы Саксен-Веймарской), шести сыновей и двух дочерей».
Второй сын Константина Николаевича – Дмитрий (1860–1919) – был страстным кавалеристом и отдал этому роду войск всего себя: ни на что другое ни времени, ни желаний у него не оставалось. Таким вот, кавалеристом с головы до ног, и никем более, он и остался в людской памяти.
О третьем сыне Константина Николаевича – Николае (1850–1918) – вся семья вспоминала с сожалением и стыдом: он украл из собственного дома драгоценный оклад иконы своей матери, что иначе, как помешательством объяснить было невозможно, но оказалось, что «помешательство» это произошло на любовной почве, – виновницей оказалась американская авантюристка Фанни Лир, и чтобы добиться ее благосклонности, Николай продал оклад, купив ей дорогие украшения.
Когда семья призвала его к ответу, он оклеветал невинного человека, но тот сумел оправдаться, и царь отправил своего кузена в Ташкент.
Фанни Лир отказалась ехать с ним в ссылку, и он отправился в изгнание один. Там Николай Константинович женился на дочери местного полицейского Надежде Драйер и оставил двух сыновей – Артемия и Александра, дав им фамилию «Искандер» – так называлось имение великого князя вблизи Ташкента.
В 1905 году, когда Николаю Константиновичу было 55 лет, а жена его уехала в Петербург, он влюбился в 15-летнюю гимназистку Варвару Хмельницкую и купил для ее родителей большой, дорогой дом. А девочку умыкнул и обвенчался с ней в одной из окрестных церквей.
Ташкентский генерал-губернатор срочно сообщил об этом в Петербург, откуда пришло повеление – попа, обвенчавшего парочку, постричь в монахи, а Варю и ее родителей отослать в Одессу, откуда они приехали в Ташкент.
Чтобы не возвращаться к великому князю-вору, клеветнику и многоженцу, скажем, что он умер в 1918 году. О смерти его сохранились две версии: согласно первой, его убили чекисты, по второй – он умер от воспаления легких, и его хоронили под красным флагом как политического ссыльного, жертву самодержавия.
Николай Николаевич (Младший) и «сестры-черногорки»
Из всех членов императорской фамилии самое большое влияние на государственные дела оказывал великий князь Николай Николаевич (Младший) (1856–1929) – сын великого князя Николая Николаевича (Старшего) и внук императора Николая I. Когда новый царь вступил на престол, он назначил своего двоюродного дядю и своего бывшего полкового командира генерал-инспектором кавалерии. Но, заняв этот высокий военный пост, Николай Николаевич нередко выходил за рамки своей компетенции, хотя ее генерал-инспектору не хватало и на то, чтобы хорошо руководить кавалерией. Однако, обладая напором и упрямством, он мог вынудить своего августейшего племянника сделать в большой политике то, чего тот не хотел, но зато хотел он сам, его дядя.
Объяснялось это и тем, что жена Николая Николаевича – дочь князя Черногорского Анастасия (Стана) Николаевна, – имела сильное влияние на императрицу Александру Федоровну. Неменьшим авторитетом пользовалась у императрицы и родная сестра Станы – великая княгиня Милица Николаевна, бывшая замужем за родным братом Николая Николаевича – Петром. «Сестры-черногорки», как их прозвали, – простодушные, суеверные, с холерическим, полуистерическим темпераментом, – легко поддавались воздействию всяких сомнительных личностей: знахарей, ясновидцев, целителей, блаженных, игравших на струнах души многих аристократов, склонных к мистицизму.
Муж Милицы – великий князь Петр Николаевич (1864–1931) – был полной противоположностью своему старшему брату. Он с детства болел туберкулезом легких и поэтому подолгу жил в Египте. Петр Николаевич серьезно занимался архитектурой и из-за этого слыл «белой вороной» в Доме Романовых.
Объяснялось это и тем, что жена Николая Николаевича – дочь князя Черногорского Анастасия (Стана) Николаевна, – имела сильное влияние на императрицу Александру Федоровну. Неменьшим авторитетом пользовалась у императрицы и родная сестра Станы – великая княгиня Милица Николаевна, бывшая замужем за родным братом Николая Николаевича – Петром. «Сестры-черногорки», как их прозвали, – простодушные, суеверные, с холерическим, полуистерическим темпераментом, – легко поддавались воздействию всяких сомнительных личностей: знахарей, ясновидцев, целителей, блаженных, игравших на струнах души многих аристократов, склонных к мистицизму.
Муж Милицы – великий князь Петр Николаевич (1864–1931) – был полной противоположностью своему старшему брату. Он с детства болел туберкулезом легких и поэтому подолгу жил в Египте. Петр Николаевич серьезно занимался архитектурой и из-за этого слыл «белой вороной» в Доме Романовых.
Николай, Михаил, Георгий, Сергей, Алексей и Александр – «Михайловичи»
Еще более необычной фигурой в среде Романовых был великий князь Николай Михайлович (1859–1919) – выдающийся историк-исследователь эпохи Александра I, автор нескольких многотомных монографий и публикатор множества документов конца XVIII – начала XIX веков. Следует заметить, что все «Михайловичи» выгодно отличались от прочих Романовых многочисленными и разнообразными талантами. Историк В. П. Обнинский связывал это с тем, что жена великого князя Михаила Николаевича великая княгиня Ольга Федоровна – до принятия православия Цецилия Баденская – была дочерью еврейского банкира, и наделила своей беспокойной кровью всех детей, отличавшихся от многочисленных кузенов и кузин умом, предприимчивостью и авантюризмом.
Когда Николай II вступил на престол, Николай Михайлович только еще готовился к деятельности историка, ибо с 1883 года, по окончании Академии Генерального штаба, как и все его родственники состоял на военной службе. Он был командиром Кавалергардского полка, но его интеллектуальный уровень был настолько выше, круг интересов настолько шире его однополчан, что общение с офицерами-кавалергардами не давало Николаю Михайловичу никакого удовлетворения. Все свободное время он проводил в архивах Санкт-Петербурга и Парижа, приводя в изумление парижан тем, что живет в скромном, старом отеле «Вандом», а его излюбленными заведениями являются не «Фоли-бержер» и не «Максим», а Национальная библиотека, Национальный архив и Коллеж де Франс.
Будучи натурой незаурядной и цельной и обладая выдающимися способностями, он вызывал у множества высокопоставленных карьеристов чувства зависти и озлобления. Младший брат Александр Михайлович писал о нем: «Я не знаю никого другого, кто мог бы с большим успехом нести обязанности русского посла во Франции или же в Великобритании. Его ясный ум, европейские взгляды, врожденное благородство, его понимание миросозерцания иностранцев, его широкая терпимость и искреннее миролюбие стяжали бы ему лишь любовь и уважение в любой мировой столице. Неизменная зависть и глупые предрассудки не позволили ему занять выдающегося положения в рядах русской дипломатии, и вместо того, чтобы помочь России на том поприще, на котором она более всего нуждалась в его помощи, он был обречен на бездействие людьми, которые не могли ему простить его способностей, ни забыть презрения к их невежеству».
Николай Михайлович оказался несчастлив и в личной жизни. В момент вступления на престол Николая II ему было 35 лет, но он был еще не женат и оставался холостым до дня своей трагической гибели.
В юности он влюбился в свою двоюродную сестру – принцессу Викторию Баденскую. Но православная церковь не допускала брака между двоюродными братьями и сестрами, а Николай Михайлович не смел и думать о перемене конфессии и, оставаясь однолюбом, предпочел вечное одиночество браку не по любви. А его возлюбленная вышла замуж за шведского принца Оскара-Густава-Адольфа из династии Бернадотов, который с 1907 до 1950 года был королем Швеции под именем Густав V.
О Михаиле Михайловиче (1861–1929) уже упоминалось в предыдущей книге серии «Неофициальная история России» в связи с его женитьбой на внучке Пушкина – Софье Николаевне фон Меренберг. Эта женитьба, между прочим, спасла ему жизнь, так как он навсегда поселился в Англии, и его минула участь большинства Романовых, убитых в 1918–1919 годах.
Еще один из «Михайловичей» – Георгий (1863–1919) – был печальным исключением среди своих ближайших сородичей. Его положительные качества ограничивались лишь тем, что он довольно хорошо рисовал, зато во всем прочем он выдерживал расхожий стереотип великого князя, проводя жизнь в конюшне, на манеже и в казарме. В 1900 году он женился на греческой принцессе Марии Георгиевне, родившей ему двух дочерей – Нину и Ксению.
Следующий из «Михайловичей» – Сергей (1869–1918) – сделал карьеру артиллерийского генерала – энергичного, умного, прекрасно образованного, став в конце концов генерал-инспектором этого рода войск. На протяжении сорока лет он был одним из самых близких друзей Николая II.
Когда Николай оставил Кшесинскую, ее высоким патроном стал Сергей Михайлович. Он безгранично любил ее и столь же беспредельно был верен ей, не зная кроме «божественной Матильды» ни одной другой женщины. Сергей Михайлович сблизился с Кшесинской сразу же после того, как Николай с нею расстался. Причем это сближение произошло по прямой и недвусмысленной просьбе самого Николая. Впоследствии великая балерина писала о Сергее Михайловиче: «Всем своим отношением он завоевал мое сердце, и я искренне его полюбила. Тем верным другом, каким он показал себя в эти дни, он остался на всю жизнь: и в счастливые годы, и в дни революции и испытаний».
Однако сердце артистки безраздельно принадлежало Сергею Михайловичу лишь первые шесть лет. Немалую роль при этом играло и то, что Сергей Михайлович в 1894 году был избран первым президентом Российского Театрального общества и это делало Кшесинскую некоронованной королевой русской сцены. Директор Императорских театров князь С. М. Волконский полностью зависел от капризов и прихотей всесильной фаворитки, и когда однажды дело дошло до конфликта между ними, то князю не осталось ничего другого, как подать в отставку. Сергей Михайлович был смиренным рабом Матильды Феликсовны, послушно выполняя все ее причуды. Он купил для нее в Стрельне на берегу Финского залива в 20 верстах от Петербурга великолепную дачу, а в 1904 году начал строительство знаменитого особняка, получившего имя его хозяйки, и по праву считающегося шедевром архитектуры в стиле «модерн». Особняк представлял собою настоящий дворец с анфиладой парадных залов и большим зимним садом, только на отопление которого уходило до двух тысяч рублей в зиму. Ситуация с постройкой особняка была не лишена известной пикантности, ибо происходило это после того, как Матильда Феликсовна родила сына, но не от Сергея Михайловича, а от его двоюродного племянника – великого князя Андрея Владимировича (1879–1956), который был на семь лет младше балерины.
Она познакомилась с двадцатилетним Андреем Владимировичем 13 февраля 1900 года – в день своего десятилетнего артистического юбилея на большом праздничном ужине, данном в ее честь. «Великий князь Андрей Владимирович произвел на меня сразу в этот первый вечер, что я с ним познакомилась, громадное впечатление: он был удивительно красив и очень застенчив, – писала Кшесинская. – С этого дня в мое сердце закралось сразу чувство, которого я давно не испытывала. Мы все чаще и чаще стали встречаться, и наши чувства друг к другу скоро перешли в сильное взаимное влечение. Я влюблялась все больше и больше».
Когда Кшесинская писала о «чувстве, которого давно не испытывала», она имела в виду свою любовь к цесаревичу Николаю. Его она любила всю жизнь и хотела назвать своего сына Николаем, но так как холодная расчетливость всегда брала у нее верх над чувствами, то и на этот раз победил разум, и она назвала мальчика Владимиром в честь его деда – великого князя Владимира Александровича. Когда 23 июля 1902 года мальчика принесли в дворцовую церковь на крестины, Владимир Александрович необычайно растрогался, заметив, что внук сильно похож на него. Он подарил ребенку крестик из темно-зеленого александрита на платиновой цепочке – свой родовой камень, который был открыт в день рождения Александра II. А Владимир Александрович был сыном царя-освободителя. Сыну Кшесинской дали фамилию Красинский, чей графский польский род дал начало роду Кшесинских.
Своеобразие создавшейся ситуации состояло в том, что Матильда Феликсовна продолжала жить с Сергеем Михайловичем, сохраняя в тайне роман с его молодым родственником. Однако, оказавшись в положении, она должна была признаться в своей связи с Андреем Владимировичем. «У меня был тяжелый разговор с великим князем Сергеем Михайловичем, – писала Кшесинская. – Он отлично знал, что не он – отец моего ребенка, но он настолько меня любил и так был привязан ко мне, что простил меня и решился, несмотря на все, остаться при мне и ограждать меня, как добрый друг. Он боялся за мое будущее, за то, что может меня ожидать... Я так обожала Андрея, что не отдавала себе отчета, как я виновата была перед Сергеем Михайловичем».
Любовь Сергея Михайловича к Матильде, поистине, не знала предела. Он не только простил ей роман со своим племянником, но и искренне полюбил ее сына, посвящая ему все свои досуги.
О том, что в дальнейшем произошло с нашими героями, будет рассказано в свое время.
Самый младший из «Михайловичей» – Алексей (1875–1895) умер от туберкулеза, когда ему было всего 20 лет.
Автор «Книги воспоминаний», на которую мы ссылаемся, великий князь Александр Михайлович (1866–1933) женился на дочери Александра III – Ксении. Но не успел он провести свой медовый месяц на Южном берегу Крыма, как умер Александр III, и молодожены вернулись в Петербург вместе с прахом императора. А после того, как сыграли свадьбу Николай II и Александра Федоровна, две пары молодоженов стали столь близки друг с другом, что даже их спальни в Аничковом дворце располагались в смежных комнатах. Потом они вместе переехали в Зимний дворец; летом, не разлучаясь, жили то в Гатчине, то в Петергофе, а осенью – то в Аббас-Туман (рядом с больным Георгием), то в Крыму.
В 1896 году Александр Михайлович написал по просьбе Николая II докладную записку о положении дел в русском военно-морском флоте, беспощадно раскритиковав их общего с царем дядю – великого князя, генерал-адмирала Алексея Александровича – и морского министра адмирала Н. М. Чихачева. Эту записку, размножив тиражом в 100 экземпляров, разослали всем морским начальникам высшего ранга, и, таким образом, они стали свидетелями неслыханного скандала, когда капитан второго ранга подверг публичному разносу главнокомандующего флотом и морского министра.
Оба адмирала на следующий же день потребовали от автора записки официальных извинений, грозясь в противном случае подать в отставку, а критикана, даже если он и извинится, отправить на Тихий океан командовать броненосцем «Император Николай I». Александр Михайлович от извинений отказался и был уволен в отставку. А Николай II не поддержал его, сказав, что для него превыше всего поддержание дисциплины, соблюдение субординации и сохранение мира в семье.
Более всех такой перемене в судьбе Александра Михайловича радовалась его жена Ксения, которой ничуть не улыбалось одиночество, тем более, что у нее уже в июле 1895 года родилась первая дочь – Ирина. Даже среди весьма плодовитых своих родственниц Ксения Александровна едва ли не была рекордсменкой: с 1895 до 1902 года, (за семь лет) она родила дочь и пятерых сыновей – Андрея, Федора, Никиту, Дмитрия и Ростислава. Дети росли в Крыму, где Александр Михайлович из образцового морского офицера превратился в рачительного сельского хозяина высшей пробы, работавшего в розарии, на виноградниках и в садах и прикупавшего все новые и новые земли, окружавшие его имение Ай-Тодор. Частыми гостями счастливых супругов были царь и царица, жившие в соседней Ливадии, и княгиня Зинаида Юсупова, навещавшая их вместе со своим 10-летним красавцем-сыном Феликсом. Кто мог сказать тогда, что пройдет 18 лет и крохотная девочка Ирина станет его женой?
Так прошло три безмятежных года, а в 1899 году генерал-адмирал сменил гнев на милость и возвратил «кавказского мятежника» (как называл он своего племянника-правдолюбца и бунтаря) на службу во флоте. В 34 года Александр Михайлович стал капитаном первого ранга и командиром броненосца Черноморского флота «Ростислав», а еще через два года император назначил его начальником Главного управления торгового мореплавания в ранге министра и, присвоив Александру Михайловичу чин контр-адмирала, ввел его в Совет министров, где тот оказался самым молодым членом правительства.
Когда Николай II вступил на престол, Николай Михайлович только еще готовился к деятельности историка, ибо с 1883 года, по окончании Академии Генерального штаба, как и все его родственники состоял на военной службе. Он был командиром Кавалергардского полка, но его интеллектуальный уровень был настолько выше, круг интересов настолько шире его однополчан, что общение с офицерами-кавалергардами не давало Николаю Михайловичу никакого удовлетворения. Все свободное время он проводил в архивах Санкт-Петербурга и Парижа, приводя в изумление парижан тем, что живет в скромном, старом отеле «Вандом», а его излюбленными заведениями являются не «Фоли-бержер» и не «Максим», а Национальная библиотека, Национальный архив и Коллеж де Франс.
Будучи натурой незаурядной и цельной и обладая выдающимися способностями, он вызывал у множества высокопоставленных карьеристов чувства зависти и озлобления. Младший брат Александр Михайлович писал о нем: «Я не знаю никого другого, кто мог бы с большим успехом нести обязанности русского посла во Франции или же в Великобритании. Его ясный ум, европейские взгляды, врожденное благородство, его понимание миросозерцания иностранцев, его широкая терпимость и искреннее миролюбие стяжали бы ему лишь любовь и уважение в любой мировой столице. Неизменная зависть и глупые предрассудки не позволили ему занять выдающегося положения в рядах русской дипломатии, и вместо того, чтобы помочь России на том поприще, на котором она более всего нуждалась в его помощи, он был обречен на бездействие людьми, которые не могли ему простить его способностей, ни забыть презрения к их невежеству».
Николай Михайлович оказался несчастлив и в личной жизни. В момент вступления на престол Николая II ему было 35 лет, но он был еще не женат и оставался холостым до дня своей трагической гибели.
В юности он влюбился в свою двоюродную сестру – принцессу Викторию Баденскую. Но православная церковь не допускала брака между двоюродными братьями и сестрами, а Николай Михайлович не смел и думать о перемене конфессии и, оставаясь однолюбом, предпочел вечное одиночество браку не по любви. А его возлюбленная вышла замуж за шведского принца Оскара-Густава-Адольфа из династии Бернадотов, который с 1907 до 1950 года был королем Швеции под именем Густав V.
О Михаиле Михайловиче (1861–1929) уже упоминалось в предыдущей книге серии «Неофициальная история России» в связи с его женитьбой на внучке Пушкина – Софье Николаевне фон Меренберг. Эта женитьба, между прочим, спасла ему жизнь, так как он навсегда поселился в Англии, и его минула участь большинства Романовых, убитых в 1918–1919 годах.
Еще один из «Михайловичей» – Георгий (1863–1919) – был печальным исключением среди своих ближайших сородичей. Его положительные качества ограничивались лишь тем, что он довольно хорошо рисовал, зато во всем прочем он выдерживал расхожий стереотип великого князя, проводя жизнь в конюшне, на манеже и в казарме. В 1900 году он женился на греческой принцессе Марии Георгиевне, родившей ему двух дочерей – Нину и Ксению.
Следующий из «Михайловичей» – Сергей (1869–1918) – сделал карьеру артиллерийского генерала – энергичного, умного, прекрасно образованного, став в конце концов генерал-инспектором этого рода войск. На протяжении сорока лет он был одним из самых близких друзей Николая II.
Когда Николай оставил Кшесинскую, ее высоким патроном стал Сергей Михайлович. Он безгранично любил ее и столь же беспредельно был верен ей, не зная кроме «божественной Матильды» ни одной другой женщины. Сергей Михайлович сблизился с Кшесинской сразу же после того, как Николай с нею расстался. Причем это сближение произошло по прямой и недвусмысленной просьбе самого Николая. Впоследствии великая балерина писала о Сергее Михайловиче: «Всем своим отношением он завоевал мое сердце, и я искренне его полюбила. Тем верным другом, каким он показал себя в эти дни, он остался на всю жизнь: и в счастливые годы, и в дни революции и испытаний».
Однако сердце артистки безраздельно принадлежало Сергею Михайловичу лишь первые шесть лет. Немалую роль при этом играло и то, что Сергей Михайлович в 1894 году был избран первым президентом Российского Театрального общества и это делало Кшесинскую некоронованной королевой русской сцены. Директор Императорских театров князь С. М. Волконский полностью зависел от капризов и прихотей всесильной фаворитки, и когда однажды дело дошло до конфликта между ними, то князю не осталось ничего другого, как подать в отставку. Сергей Михайлович был смиренным рабом Матильды Феликсовны, послушно выполняя все ее причуды. Он купил для нее в Стрельне на берегу Финского залива в 20 верстах от Петербурга великолепную дачу, а в 1904 году начал строительство знаменитого особняка, получившего имя его хозяйки, и по праву считающегося шедевром архитектуры в стиле «модерн». Особняк представлял собою настоящий дворец с анфиладой парадных залов и большим зимним садом, только на отопление которого уходило до двух тысяч рублей в зиму. Ситуация с постройкой особняка была не лишена известной пикантности, ибо происходило это после того, как Матильда Феликсовна родила сына, но не от Сергея Михайловича, а от его двоюродного племянника – великого князя Андрея Владимировича (1879–1956), который был на семь лет младше балерины.
Она познакомилась с двадцатилетним Андреем Владимировичем 13 февраля 1900 года – в день своего десятилетнего артистического юбилея на большом праздничном ужине, данном в ее честь. «Великий князь Андрей Владимирович произвел на меня сразу в этот первый вечер, что я с ним познакомилась, громадное впечатление: он был удивительно красив и очень застенчив, – писала Кшесинская. – С этого дня в мое сердце закралось сразу чувство, которого я давно не испытывала. Мы все чаще и чаще стали встречаться, и наши чувства друг к другу скоро перешли в сильное взаимное влечение. Я влюблялась все больше и больше».
Когда Кшесинская писала о «чувстве, которого давно не испытывала», она имела в виду свою любовь к цесаревичу Николаю. Его она любила всю жизнь и хотела назвать своего сына Николаем, но так как холодная расчетливость всегда брала у нее верх над чувствами, то и на этот раз победил разум, и она назвала мальчика Владимиром в честь его деда – великого князя Владимира Александровича. Когда 23 июля 1902 года мальчика принесли в дворцовую церковь на крестины, Владимир Александрович необычайно растрогался, заметив, что внук сильно похож на него. Он подарил ребенку крестик из темно-зеленого александрита на платиновой цепочке – свой родовой камень, который был открыт в день рождения Александра II. А Владимир Александрович был сыном царя-освободителя. Сыну Кшесинской дали фамилию Красинский, чей графский польский род дал начало роду Кшесинских.
Своеобразие создавшейся ситуации состояло в том, что Матильда Феликсовна продолжала жить с Сергеем Михайловичем, сохраняя в тайне роман с его молодым родственником. Однако, оказавшись в положении, она должна была признаться в своей связи с Андреем Владимировичем. «У меня был тяжелый разговор с великим князем Сергеем Михайловичем, – писала Кшесинская. – Он отлично знал, что не он – отец моего ребенка, но он настолько меня любил и так был привязан ко мне, что простил меня и решился, несмотря на все, остаться при мне и ограждать меня, как добрый друг. Он боялся за мое будущее, за то, что может меня ожидать... Я так обожала Андрея, что не отдавала себе отчета, как я виновата была перед Сергеем Михайловичем».
Любовь Сергея Михайловича к Матильде, поистине, не знала предела. Он не только простил ей роман со своим племянником, но и искренне полюбил ее сына, посвящая ему все свои досуги.
О том, что в дальнейшем произошло с нашими героями, будет рассказано в свое время.
Самый младший из «Михайловичей» – Алексей (1875–1895) умер от туберкулеза, когда ему было всего 20 лет.
Автор «Книги воспоминаний», на которую мы ссылаемся, великий князь Александр Михайлович (1866–1933) женился на дочери Александра III – Ксении. Но не успел он провести свой медовый месяц на Южном берегу Крыма, как умер Александр III, и молодожены вернулись в Петербург вместе с прахом императора. А после того, как сыграли свадьбу Николай II и Александра Федоровна, две пары молодоженов стали столь близки друг с другом, что даже их спальни в Аничковом дворце располагались в смежных комнатах. Потом они вместе переехали в Зимний дворец; летом, не разлучаясь, жили то в Гатчине, то в Петергофе, а осенью – то в Аббас-Туман (рядом с больным Георгием), то в Крыму.
В 1896 году Александр Михайлович написал по просьбе Николая II докладную записку о положении дел в русском военно-морском флоте, беспощадно раскритиковав их общего с царем дядю – великого князя, генерал-адмирала Алексея Александровича – и морского министра адмирала Н. М. Чихачева. Эту записку, размножив тиражом в 100 экземпляров, разослали всем морским начальникам высшего ранга, и, таким образом, они стали свидетелями неслыханного скандала, когда капитан второго ранга подверг публичному разносу главнокомандующего флотом и морского министра.
Оба адмирала на следующий же день потребовали от автора записки официальных извинений, грозясь в противном случае подать в отставку, а критикана, даже если он и извинится, отправить на Тихий океан командовать броненосцем «Император Николай I». Александр Михайлович от извинений отказался и был уволен в отставку. А Николай II не поддержал его, сказав, что для него превыше всего поддержание дисциплины, соблюдение субординации и сохранение мира в семье.
Более всех такой перемене в судьбе Александра Михайловича радовалась его жена Ксения, которой ничуть не улыбалось одиночество, тем более, что у нее уже в июле 1895 года родилась первая дочь – Ирина. Даже среди весьма плодовитых своих родственниц Ксения Александровна едва ли не была рекордсменкой: с 1895 до 1902 года, (за семь лет) она родила дочь и пятерых сыновей – Андрея, Федора, Никиту, Дмитрия и Ростислава. Дети росли в Крыму, где Александр Михайлович из образцового морского офицера превратился в рачительного сельского хозяина высшей пробы, работавшего в розарии, на виноградниках и в садах и прикупавшего все новые и новые земли, окружавшие его имение Ай-Тодор. Частыми гостями счастливых супругов были царь и царица, жившие в соседней Ливадии, и княгиня Зинаида Юсупова, навещавшая их вместе со своим 10-летним красавцем-сыном Феликсом. Кто мог сказать тогда, что пройдет 18 лет и крохотная девочка Ирина станет его женой?
Так прошло три безмятежных года, а в 1899 году генерал-адмирал сменил гнев на милость и возвратил «кавказского мятежника» (как называл он своего племянника-правдолюбца и бунтаря) на службу во флоте. В 34 года Александр Михайлович стал капитаном первого ранга и командиром броненосца Черноморского флота «Ростислав», а еще через два года император назначил его начальником Главного управления торгового мореплавания в ранге министра и, присвоив Александру Михайловичу чин контр-адмирала, ввел его в Совет министров, где тот оказался самым молодым членом правительства.
Герцоги Лейхтенбергские, Ольденбургские и Мекленбург-Стрелицкие
И еще три ветви Романовых входили в Российский Императорский Дом: во-первых – происходившая от великой княгини Марии Николаевны (дочери Николая I) и ее мужа герцога Максимилиана Лейхтенбергского; во-вторых – ветвь, происходившая от герцога Ольденбургского Петра Георгиевича, женившегося на Екатерине (дочери императора Павла), и, в-третьих, – от брака великой княгини Екатерины Николаевны с герцогом Мекленбург-Стрелицким.
О герцоге Максимилиане Лейхтенбергском и его жене мы рассказывали в книге данной серии «Отец и сын: Николай I – Александр II», теперь же поговорим об их сыновьях – Евгении, Николае и Георгии. Евгений более всего был знаменит благодаря совершенно необыкновенной, воистину сказочной красоте своей жены Зинаиды Дмитриевны Скобелевой – родной сестры знаменитого полководца. Выйдя замуж за герцога Евгения Лейхтенбергского, она получила титул графини Богарне. Великий князь Александр Михайлович писал о ней так: «Когда я упоминаю ее имя, я отдаю себе отчет в полной невозможности описать физические качества этой удивительной женщины. Я никогда не видел подобной ей во время всех моих путешествий по Европе, Азии, Америке и Австралии, что является большим счастьем, так как такие женщины не должны часто попадаться на глаза. Когда она входила, я не мог оставаться с нею в одной комнате. Я знал ее манеру подходить в разговоре очень близко к людям, и я сознавал, что в ее обществе я становлюсь не ответственным за свои поступки. Все молодые великие князья мне в этом отношении вполне сочувствовали, так как каждый страдал при виде ее так же, как и я. Находясь в обществе очаровательной Зины, единственное, что оставалось сделать – это ее обнять, предоставив церемониймейстеру делать, что угодно, но мы, молодежь, никогда не могли собраться с духом, чтобы решиться на этот единственный логический поступок. Дело осложнялось тем, что великий князь Алексей Александрович был неразлучным спутником четы Лейхтенбергских, и его любовь к герцогине уже давно была предметом скандала. В обществе эту троицу называли „царственный любовный треугольник“, и все усилия императора Николая II воздействовать на своего темпераментного дядю не имели никакого успеха. Я полагаю, что великий князь Алексей пожертвовал бы всем русским флотом, только бы его не разлучали с Зиной». К великому огорчению, Зина умерла молодой от внезапной короткой болезни.
Два брата герцога Евгения – Николай и Георгий – из-за слабого здоровья почти постоянно жили в Париже и потому имели в Петербурге самое малое влияние.
Столь же малое влияние оказывали и принцы Мекленбург-Стрелицкие – Георгий и Михаил, так как детство и юность они провели в Германии, а в Россию приехали лишь после окончания немецких университетов.
Что же касается герцога Ольденбургского Петра Георгиевича (1812–1881), то он выдал свою старшую дочь за великого князя Николая Николаевича (Старшего), и она стала великой княгиней Александрой Петровной. Перед тем как обвенчаться, она приняла православие и стала столь ревностной поклонницей его, что закончила свою жизнь монахиней. Она и умерла в монастыре в 1900 году, 62-х лет, от роду.
Брат Александры Петровны – герцог Александр Петрович Ольденбургский – был командиром Гвардейского корпуса и отличался необыкновенной строгостью. Вместе с тем он с глубочайшим уважением относился к ученым и к наукам вообще, субсидируя множество полезных начинаний и экспедиций и щедро помогая молодым талантам.
Вот, пожалуй, и все Романовы, о которых следовало упомянуть при ответе на вопрос, что представлял из себя Российский Императорский Дом на рубеже XIX и XX веков. Но, разумеется, самой важной частью этого Дома, главным его элементом, была собственная семья императора Николая II.
О герцоге Максимилиане Лейхтенбергском и его жене мы рассказывали в книге данной серии «Отец и сын: Николай I – Александр II», теперь же поговорим об их сыновьях – Евгении, Николае и Георгии. Евгений более всего был знаменит благодаря совершенно необыкновенной, воистину сказочной красоте своей жены Зинаиды Дмитриевны Скобелевой – родной сестры знаменитого полководца. Выйдя замуж за герцога Евгения Лейхтенбергского, она получила титул графини Богарне. Великий князь Александр Михайлович писал о ней так: «Когда я упоминаю ее имя, я отдаю себе отчет в полной невозможности описать физические качества этой удивительной женщины. Я никогда не видел подобной ей во время всех моих путешествий по Европе, Азии, Америке и Австралии, что является большим счастьем, так как такие женщины не должны часто попадаться на глаза. Когда она входила, я не мог оставаться с нею в одной комнате. Я знал ее манеру подходить в разговоре очень близко к людям, и я сознавал, что в ее обществе я становлюсь не ответственным за свои поступки. Все молодые великие князья мне в этом отношении вполне сочувствовали, так как каждый страдал при виде ее так же, как и я. Находясь в обществе очаровательной Зины, единственное, что оставалось сделать – это ее обнять, предоставив церемониймейстеру делать, что угодно, но мы, молодежь, никогда не могли собраться с духом, чтобы решиться на этот единственный логический поступок. Дело осложнялось тем, что великий князь Алексей Александрович был неразлучным спутником четы Лейхтенбергских, и его любовь к герцогине уже давно была предметом скандала. В обществе эту троицу называли „царственный любовный треугольник“, и все усилия императора Николая II воздействовать на своего темпераментного дядю не имели никакого успеха. Я полагаю, что великий князь Алексей пожертвовал бы всем русским флотом, только бы его не разлучали с Зиной». К великому огорчению, Зина умерла молодой от внезапной короткой болезни.
Два брата герцога Евгения – Николай и Георгий – из-за слабого здоровья почти постоянно жили в Париже и потому имели в Петербурге самое малое влияние.
Столь же малое влияние оказывали и принцы Мекленбург-Стрелицкие – Георгий и Михаил, так как детство и юность они провели в Германии, а в Россию приехали лишь после окончания немецких университетов.
Что же касается герцога Ольденбургского Петра Георгиевича (1812–1881), то он выдал свою старшую дочь за великого князя Николая Николаевича (Старшего), и она стала великой княгиней Александрой Петровной. Перед тем как обвенчаться, она приняла православие и стала столь ревностной поклонницей его, что закончила свою жизнь монахиней. Она и умерла в монастыре в 1900 году, 62-х лет, от роду.
Брат Александры Петровны – герцог Александр Петрович Ольденбургский – был командиром Гвардейского корпуса и отличался необыкновенной строгостью. Вместе с тем он с глубочайшим уважением относился к ученым и к наукам вообще, субсидируя множество полезных начинаний и экспедиций и щедро помогая молодым талантам.
Вот, пожалуй, и все Романовы, о которых следовало упомянуть при ответе на вопрос, что представлял из себя Российский Императорский Дом на рубеже XIX и XX веков. Но, разумеется, самой важной частью этого Дома, главным его элементом, была собственная семья императора Николая II.
Царь, царица и четверо их дочерей
Александра Федоровна впервые забеременела в начале 1895 года. Молодые супруги с нетерпением ждали первенца и решили, что если будет мальчик, то его назовут Павлом, а если девочка – то Ольгой. И вот 3 ноября в Царском Селе родилась девочка. «Вечно памятный для меня день, в течение которого я много, много выстрадал, – записал Николай. – Еще в час ночи у милой Аликс начались боли, которые не давали ей спать. Весь день она пролежала в кровати в сильных мучениях – бедная! Я не мог равнодушно смотреть на нее. Около 2 часов дорогая Мама приехала из Гатчины; втроем с ней и Эллой находились неотступно при Аликс. В 9 часов ровно услышали детский писк, и все мы вздохнули свободно! Богом нам посланную дочку при молитве мы назвали Ольгой. Когда все волнения прошли и ужасы кончились, началось просто блаженное состояние при сознании о случившемся! Слава Богу, Аликс пережила рождение хорошо и чувствовала себя бодрою».
После того как родилась Ольга, у Николая и Александры Федоровны через каждые два года появились на свет еще три дочери: 29 мая 1897 года – Татьяна, 14 июня 1899 года – Мария и 5 июня 1901 года – Анастасия. Родители радовались девочкам, но с каждой новой дочерью им все больше хотелось мальчика – наследника трона. Изверившись в возможностях медицины, склонная к мистицизму Александра Федоровна все свое упование перенесла на оккультные силы. Когда в сентябре 1901 года царская чета еще раз оказалась в Париже, им был представлен маг и чародей, магистр оккультных наук месье Филипп, к услугам которого при лечении своего сына Романа прибегала великая княгиня Милица Черногорская. Месье Филипп, прослывший гипнотизером и шарлатаном, не имел медицинского образования, и тем не менее Николай дал ему чин действительного статского советника, что соответствовало генерал-майору, и зачислил его военным врачом. Месье Филипп производил на своих августейших пациентов самое благотворное влияние, всемерно успокаивая царя и царицу и внушая им, что все у них будет хорошо.
После того как родилась Ольга, у Николая и Александры Федоровны через каждые два года появились на свет еще три дочери: 29 мая 1897 года – Татьяна, 14 июня 1899 года – Мария и 5 июня 1901 года – Анастасия. Родители радовались девочкам, но с каждой новой дочерью им все больше хотелось мальчика – наследника трона. Изверившись в возможностях медицины, склонная к мистицизму Александра Федоровна все свое упование перенесла на оккультные силы. Когда в сентябре 1901 года царская чета еще раз оказалась в Париже, им был представлен маг и чародей, магистр оккультных наук месье Филипп, к услугам которого при лечении своего сына Романа прибегала великая княгиня Милица Черногорская. Месье Филипп, прослывший гипнотизером и шарлатаном, не имел медицинского образования, и тем не менее Николай дал ему чин действительного статского советника, что соответствовало генерал-майору, и зачислил его военным врачом. Месье Филипп производил на своих августейших пациентов самое благотворное влияние, всемерно успокаивая царя и царицу и внушая им, что все у них будет хорошо.