Барклай Джеймс. Крик Новорождённых

   После разгрома в Цинтарите цардиты воспользовались представившимся им шансом, и пока все складывалось так, как им хотелось. Атреска сдалась, Юран изменил, Джорганеша удалось вывести из игры. Их флот начал движение. Теперь наша очередь. Мы можем преследовать тех, кто уже вторгся в Гестерн, или обрушиться на тех, кто атакует границу у Киррийского тракта. — Он повернул руки ладонями вверх. — Что мы выберем?
   — Выбора у нас нет, — сказал Джеред. — Нам необходимо защитить один из главных портов на западе, в Гестерне. Мысль о том, что цардиты будут свободно двигаться по Гестерну, отвратительна, но это дело временное. Если мы нанесем поражение тем, кто пытается захватить Киррийскую гавань, то освободим силы Мардов, так что она сможет заняться другими цардитами. А вы сможете повернуть и погнать остатки разбитых цардитов на север и выйти к границе Нератарна, чтобы оказать поддержку тем, кто ее защищает.
   — Мои легионы уже предвкушают ускоренные марши, — с иронией откликнулся Роберто.
   — Но он прав, так ведь? — спросил Даваров. — Если только в Киррие не окажется целая эскадра кораблей, чтобы можно было всех нас переправить морем. А это вряд ли.
   — Времени остается мало, — добавил Дел Аглиос. — Как долго сможет держаться Нератарн?
   — Им необходимо продержаться достаточно долго, чтобы дождаться тебя, — сказал Джеред. — Так что тебе нужно дать им надежду. В Киррие не найдется столько кораблей, чтобы доставить в Нератарн одиннадцать тысяч легионеров, но ты мог бы реквизировать один и отправить гонца.
   Роберто обвел взглядом собравшихся за столом. Несогласных не оказалось.
   — Решено, — сказал он. — И остается вопрос: сможем ли мы подойти к ним незаметно?
   — Ранний снегопад послезавтра не помешал бы, — заметила Кастенас.
   — Я начну молиться, — подхватил Даваров.
   — Незачем, — отозвался Джеред.
   — Я совсем забыл, что вы отвернулись от Бога, господин казначей! — сказал Роберто, не справившись с собой.
   Джеред на это не отреагировал.
   — Ардуций, вы могли бы вызвать небольшой буран?
   Все взгляды устремились на юного Восходящего. Тот пожал плечами.
   — Конечно. Я могу привести тучи из Карка.
   За столом воцарилась недоверчивая тишина. Это утверждение — такое спокойное и такое невероятное — повисло в воздухе.
   — Это действительно можно сделать? — На лице Даварова отразилась тревога.
   — Реальность кусается, правда? — отозвался Джеред. — Если Ардуций говорит, что может это сделать, значит — он может.
   — Как это произойдет, Ардуций? — спросил Роберто.
   — Сейчас на наш путь влияют два погодных фронта, — ответил юноша и на глазах у Роберто стал приобретать уверенность в себе. — Ветра над Карком очень сильные и гонят тучи в нашу сторону. Они продолжали бы проливаться дождем, потому что над равнинами все еще слишком тепло. Но над морем, вдали от берега, воздух намного холоднее. С Осей и Миррон я мог бы поддерживать облачность, но привести к суше холодный воздух. И когда я разорву тучу, пойдет снег.
   Командиры воззрились на него. Роберто хорошо знал, что все они чувствуют.
   — И мы на самом деле можем на это рассчитывать? — спросила Элиз. — Я просто не могу поверить.
   — Можете полностью на это полагаться, — заявил Джеред. — Вы видели, что они сделали с плато. Ардуций говорит, что это гораздо проще.
   — И ты можешь локализовать буран, верно? — спросил Роберто. Он с трудом подавил желание рассмеяться нелепости собственного вопроса.
   — Я только так и могу сделать. Мне надо будет видеть цель, что может стать проблемой. Насколько широким должен быть охват?
   — Мы легко сможем обеспечить тебе обзор, — сказала Кастенас. — Вражеская армия растянулась фронтом шириной в четыреста ярдов, а в глубину имеет примерно милю, если считать резерв. Тебе не обязательно накрыть их всех, достаточно восточного края, если на большее вас не хватит.
   — Нет проблем. — Паренек пожал плечами. — Для вас это будет похоже на то, словно вы смотрите на снегопад за окном.
   — И скажи мне еще вот что, Ардуций. Насколько сильным будет ветер, который ты приведешь с моря?
   — Такой, какой вы захотите. Если нужно, мы можем на время сделать буран или шторм.
   — Очень нужно! — откликнулся Роберто. Изумление перед возможностями Восходящих стало сменяться радостным возбуждением. — Если вы сделаете все как надо, они не только нас не увидят — они не услышат нашего приближения!

* * *

   Просентор Крейсан ночью придвинул катапульты и оставил отряды цардитов в поле, где они разбили лагерь и пели песни. Костры горели ярко, празднество было долгим и шумным. Восемь дней на границе шли бои. Защитники отражали атаку за атакой. Он успел проникнуться уважением к своим противникам, но их поражение близилось. Сейчас Крейсан имел тройное превосходство в численности, и если ему удастся разрушить стены, то Гестерн и дорога на Киррий окажутся в его власти.
   Сражение было яростным. Просентор несколько дней пытался сломать их фланги, но его степную кавалерию встречал мощный обстрел лучников с позиций на другом берегу реки, или же задерживали лесные массивы, в которых легионы Конкорда разбивали их атаки. Все его обманные маневры останавливал резерв, численность которого Крейсан определил примерно в четыре тысячи. Наступило время надавить на центр.
   Саму границу отмечал широкий мост, на котором высилось внушительное сооружение из камня и бетона. На плоской крыше стояли тридцать тяжелых катапульт, расположенных тремя рядами. С башен врага выцеливали баллисты. Пока Крейсан держался от них в стороне. Сегодня все изменится.
   Рассвет выдался пасмурный и мрачный. Дождь, который шел уже три дня, не прекратился. Сегодня он стал гораздо холоднее из-за ветра, подувшего ночью со стороны Тирронского моря. Просентору хотелось, чтобы уже на рассвете противники увидели, что выставлено против них. Пусть они устрашатся еще до того, как он начнет атаку. И когда первая катапульта Конкорда произвела выстрел по его переднему краю, Крейсан бросил вперед все, что у него было. Четыре тысячи всадников при поддержке легкой пехоты пересекли реку по бродам и вступили в бой с лучниками и пехотой в лесу.
   Воины Царда хлынули к укреплениям, блокам из пик и стенам из щитов. Враги видели, что именно он планирует сделать, и их катапульты целились на участок между пехотой и артиллерией, пытаясь не позволить цардитам приблизиться. Крейсан все равно приказал двигаться вперед. Семьдесят катапульт — большинство было захвачено у армии Конкорда и переоборудовано — тащили пары волов и толкали сзади команды из двенадцати человек.
   Бой на переднем крае шел яростный. Хорошо обученные легионы Конкорда отчаянно сражались за каждый дюйм пространства. Кровь цардитов заливала землю, трупы оттаскивали назад сотнями. Передний край противника щетинился лесом копий. Проклятая дисциплина легионов, впитавшаяся в их плоть и кровь, оставалась несокрушимой. Просентор был уверен, что его воинам противостоят триарии, поставленные в один строй с гастатами.
   Крейсан пробежал позади своих отрядов перед резервными частями, которые орали и подбадривали бойцов. Он был командиром старой школы и не признавал обычаев легионов, где конные командиры прятались от клинков и стрел за спинами своих воинов.
   — Тесните их назад! Мне нужно пространство сзади!
   Сенторы услышали. Новые силы ввели в бой из резерва. Шум усилился. Звон оружия и рев воинов, сходящихся в бою, вновь ударили ему в уши.
   Какое-то время просентор наблюдал за боем, убеждаясь, что защитники стоят крепко. С широких копий фаланги капала кровь цардитов, и все равно они мерцали в слабых лучах солнца. Рычаги катапульт громыхали. Камни взмывали высоко в воздух. Крейсан проследил за их полетом: они взрывали землю меньше чем в двадцати ярдах перед его орудиями и далеко позади стоящих в резерве отрядов.
   Его артиллерия по-прежнему находилась за пределами своего радиуса действия. Чтобы ввести ее в бой, Крейсану надо попасть внутрь дуги обстрела врага и переместить орудия за то время, пока катапульты перезаряжаются. Просентор побежал прочь от фронта сражения, его телохранители держались рядом. Он успел добраться до цели прежде, чем следующая порция камней пробороздила землю и взметнула грязь в воздух в сорока ярдах позади, так что брызги ударили ему в спину.
   — Быстрее! — Крейсан замахал руками, требуя, чтобы орудия выдвигались вперед. — Толкайте сильнее! Чем меньше времени вы проведете в смертельной зоне, тем меньше вас погибнет! Шевелитесь!
   Он пробежал между ними, выкрикивая слова ободрения, требуя усилий и скорости. На самом деле просентор понимал, что они и так прилагают все силы, но движение казалось мучительно медленным. Противники на укреплениях видели, что они приближаются. Рычаги тридцати катапульт изготовились, но на этот раз они выжидали.
   У Крейсана не было выбора. Он смотрел, как его команды двигаются вперед. В тот момент, когда они миновали первый камень, наполовину зарывшийся в землю, катапульты выстрелили снова. Камни в два и три таланта весом, летя по дуге, лениво вращались. В воздухе стоял свист. Камни упали. Большинство с недолетом, но два нашли цель.
   Первый приземлился между парой волов, до кости разодрав бока обоим и расколов ярмо и раму. Животные погибли мгновенно. Второй камень попал прямо в переднюю часть мишени, разбив рычаг и пробив дно повозки и заднюю ось. Вся конструкция от удара подскочила и рассыпалась. Людей разбросало в стороны, словно кукол. Острые обломки дерева разлетелись в разные стороны, с треском разрезая воздух и плоть.
   — Шевелитесь, шевелитесь! Еще двадцать ярдов! Крейсан шел с ними. Надо, чтобы им хватило отваги. Победа будет одержана сегодня, и в руках этих людей ключи от нее. Он видел, как рычаги катапульт Конкорда медленно отводятся назад. Работа на крыше форта шла упорядоченно и размеренно. Тщательно скругленные камни летели прямо, правильно и далеко. А преимущество в виде высоты давало им дополнительную дальность.
   Рычаги катапульт снова громыхнули. Воздух наполнился воем и свистом. Позади катапульт команды инстинктивно присели и взмолились об удаче. Камни приближались. Удары сотрясли землю, взметнув комья почвы высоко в воздух. Вопли наполнили его слух, смешавшись с хрустом дерева, ломаемого снарядами.
   Просентор Крейсан не стал оборачиваться. Он смотрел в небо, следя за падающими камнями. Ветер вокруг него набирал силу, обдувая справа и слева, с каждым мгновением его сила приближалась к урагану. В то же время температура стала понижаться, хотя солнце должно было греть сильнее. Но не это заставило его почувствовать страх. По небу быстро неслись тучи. Темные и полные снега.
   Крейсану вспомнились слова трусов, которых он казнил за дезертирство. Они говорили о магах Конкорда, которые способны рушить горы и дробить скалы. Поворачивать потоки воды и заставлять корни деревьев вырываться из земли. Просентор не стал слушать эти россказни, сочтя их отговорками людей, отчаянно надеющихся избежать удара сабли. Когда дезертирам выпускали кровь, он смеялся им в лицо.
   Возможно, ему не следовало этого делать. Облака вздымались и скапливались вокруг армии Царда, и небо с неестественной скоростью темнело. И эти облака двигались против ветра! Лицо просентора Крейсана обожгли первые хлопья снега, которые принес ураган, смердящий злом.

ГЛАВА 67

    848-й Божественный цикл, 3-й день от рождения дуса, 15-й год истинного Восхождения
   — Несколько дней назад у вас отняли возможность отомстить цардитам. И я знаю, что очень многие из вас испугались того, что мы тогда увидели.
   Роберто медленно ехал вдоль первой шеренги армии, растянувшейся на триста ярдов в обе стороны и на четыреста ярдов в глубину. Всего в ста ярдах перед ними по воле Восходящих с небес сходила пелена снега. Они слышали вой ветра, гнавшего снежный буран. Это было неестественным и странным, и армия приближалась к нему с опаской.
   — Я это знаю, потому что испугался так же, как и вы. Но сегодня настала ваша очередь сражаться.
   Громкий рев легионеров захлестнул Роберто, нарастая по мере того, как его слова передавались по армии. Он мысленно взмолился, чтобы Ардуций не ошибся относительно шума ветра за снежной завесой. Дел Аглиос вскинул руку.
   — Сейчас большинство из вас уже видели этих детей. Они отличаются от нас, но в них нет зла. Они — дар Бога. И то, что я сейчас сижу перед вами, свидетельствует об этом.
   Новая волна криков. Роберто воздел кулак вверх.
   — По моему сигналу прозвучат горны, и вы пойдете в атаку. Все уже получили приказы. Занавес упадет, и снег, и ветер прекратятся. Не останавливайтесь. Не берите пленных. Сегодня мы сражаемся, чтобы спасти Конкорд. Удар, который мы нанесем сегодня, остановит сердце у наших врагов. Вы — моя армия, моя гордость. Покажите им, кто вы!
   Роберто обнажил меч и высоко поднял его. Кончик клинка поймал луч солнца. Он опустил его, и небо дрогнуло от звука боевых горнов.

* * *

   Бой продолжал кипеть, но внимание обеих армий отвлекалось. Снегопад стал таким густым, что людям едва удавалось разглядеть перед собой противника, и количество случайных жертв, попавших под удары своих орудий, увеличивалось. Камни катапульт по-прежнему свистели в воздухе, но теперь артиллерия просентора Крейсана отвечала на огонь. И тоже поражала цели.
   Просентор пробежал через повозки с катапультами к переднему краю. Перед ним из бурана вынырнули фигуры солдат. Над головой со свистом пронеслась очередная порция камней. Невидимая глазом смерть подкрадывалась к людям. Он услышал впереди звуки ударов по укреплениям.
   С порывом ветра, пронесшегося вдоль линии фронта, к нему долетели недружные крики. Крейсан нашел задние ряды своих бойцов и одного из сенторов, который пытался разглядеть впереди хоть что-нибудь кроме неясных очертаний.
   — Надо продолжать давление на центр! — прокричал Крейсан. — Передай на фланги, чтобы держались!
   — Да, просентор!
   Управлять боем стало невозможно, и он не мог отвести силы назад. При отходе вражеские катапульты нанесли бы ему слишком большой урон. Необходимо добиться победы. Когда Крейсан продвинулся вглубь отряда, снег под ногами уже покраснел от крови.
   Запах сражающихся и умирающих людей ударил ему в нос. Жар валил от тысяч воинов, стоящих тесными рядами. Крики торжества, ярости и муки смешивались с невероятным грохотом разнообразного оружия. Крейсану надо было увидеть форт. Необходимо знать, что он поврежден.
   Просентор проталкивался через ряды. Перед ним и выше кипящей размытой границы переднего края из снегопада поднимался темный силуэт. Слишком далеко, чтобы можно было различить что-то конкретное.
   — Будь проклята эта вьюга! — Крейсан посмотрел вверх. Порывистый ветер разбрасывал тяжелые снежные хлопья.
   Катапульты Конкорда с грохотом вернулись в исходное положение. Опять с неба упадет смерть. Новый звук донесся слева. Вой, почти затерявшийся в шуме, наполнившем мир. Болт баллисты пронесся по его отряду, пронзив насквозь двоих и распоров руку третьему. Солдаты отшатнулись от болта. Крейсан бросился к раненому.
   — Носилки сюда! Зовите помощь! — взревел он.
   Пальцы раненого сжались на его руке. Просентор посмотрел на солдата. Болт оторвал ему левую ногу у самого бедра. Кровь хлестала в снег.
   — Не надо носилок, командир, — прошептал солдат.
   — Успокойся, — ответил Крейсан. — Умри героем королевства.
   Его катапульты произвели ответный выстрел. Камни с визгом промчались совсем близко, словно скорбя о новых потерях. Просентор услышал, как они ударили по форту, и выпрямился, пытаясь хоть что-то увидеть. Эхом вернулся раскатистый звук. Он снова двинулся вперед. Не было сомнений: на фоне форта падали какие-то крупные обломки. Строение начало разрушаться.
   — Есть! Наша берет!
   Раздались радостные крики, и Крейсан почувствовал, как его людей наполняют новые силы. Он побежал к переднему краю, чтобы командовать победным рывком. Небо снова взвыло. Просентор нахмурился: для ответного выстрела Гестерна еще слишком рано. Камни и болты ударили по его резерву и задним рядам наступающей пехоты, пробив на поле полосы слева направо. Урон оказался большим и пугающим. Солдаты Гестерна зашевелились и, сгрудившись, подались вперед. В передних рядах возникла новая тревога.
   — Продолжайте бой! Они ваши!
   Просентор посмотрел налево. Вьюга скрывала все. Выстрелы должны были прийти с той стороны. Он моргнул. Зрение играло с ним дурные шутки! В тумане появились какие-то фигуры. Тысячи фигур. А снегопад стал ослабевать.
   — Ох, нет! — выдохнул Крейсан. Повернувшись, он закричал, приказывая обороняться.

* * *

   Роберто возглавил атаку экстраординариев, бросившись вперед сквозь пелену снега после первого залпа артиллерии. Он обнаружил, что попал в другой мир. Снег толстым слоем покрывал землю, собравшись в сугробы. Сильный ветер, выбивающий с седла, завыл в его ушах. Видимость оказалась почти нулевой.
   Конь напрягся, остановился и попятился, попытавшись встать на дыбы. Позади Роберто шла армия. Наверняка он выглядел нелепо на коне, который топтался и храпел, но Дел Аглиос думал не об этом.
   — Ну же, Ардуций! Ты же слышал горны!
   Конь шагнул вперед. Снегопад стремительно заканчивался, поле боя впереди посветлело. Ветер мгновенно стих. Солнце пробилось сквозь рассыпающийся слой облаков.
   — Отличная работа, парень!
   Его армия увидела противника, издала боевой клич Конкорда и бросилась вперед. Роберто промчался вдоль передних рядов легкой пехоты.
   — Дротики! — выкрикнул он.
   Сотни коротких копий пролетели у него над головой, ударив по армии цардитов, которые беспорядочно и изумленно разворачивались к противнику, стремительно приближавшемуся к их флангам. Роберто поскакал дальше налево. Первые пехотинцы пробежали мимо него, закрываясь овальными щитами. Второй ряд приготовил короткие копья к броску. Центурион выкрикнул приказ, и дротики засвистели в воздухе.
   На этот раз самые сообразительные цардиты успели выставить щиты, но копья все равно собрали щедрый урожай среди тех, кто не закрылся. Сделав еще несколько шагов, легкая пехота вступила в бой. Одновременно с этим половина кавалерии Элиз пронеслась на юг через реку, чтобы нейтрализовать степных всадников, которые собирались в отряд для ответного удара.
   Роберто наблюдал, как разворачивается сражение. Его армия вышла на участок, покрытый снегом. Построение было четким и невероятно красивым. Ширина фронта составляла двадцать манипул, они двигались линией в двести щитов. По обеим сторонам ехала кавалерия, защищавшая фланги. Из всех глоток рвался гимн Конкорда. Позади гастатов бежали лучники. Принципии и триарии шли следом, а великолепный Рован Неристус и его люди метали перед легионами камни.
   Роберто наблюдал, как ложится следующий залп. Цардиты падали под ударами. Людей, изломанных и искореженных, подбрасывало в воздух и вколачивало в землю. Две вражеские катапульты разлетелись вдребезги, разбрасывая вокруг куски дерева. Посреди этого хаоса командиры цардитов пытались навести порядок под атакой с двух фронтов. Их армия была большой — гораздо больше, чем армия Роберто и оборонительные силы Гестерна, вместе взятые, но преимущество оказалось на стороне Конкорда.
   Легкие пехотинцы вышли из боя и побежали назад через ряды гастатов. Вражеские лучники повернулись, чтобы стрелять им вслед.
   — Стена! — приказал Роберто.
   Команда волной пробежала по манипулам. Щиты вскинулись над головами построения — легионеры четко исполнили приказ центурионов. Затем гастаты нанесли удар, прорвавшись сквозь неровный фланг цардитов. В их центре маячила знакомая фигура.
   — Даваров! — воскликнул Роберто. — Ах ты ублюдок атресский, ты что творишь?

* * *

   Джеред помог Восходящим подняться на ноги и отмахнулся от помощи, предложенной охраной. Во время дела десять всадников с лошадьми держались на почтительном расстоянии. У Ардуция был очень усталый вид. Его черные волосы потускнели и слиплись, кожа на руках сморщилась и увяла. Когда он улыбнулся, уголки глаз окружила сетка глубоких морщин. Миррон и Оссакер, которые усиливали энергию, направляемую Ардуцием, затратили меньше сил. Оба смогли стоять без поддержки, тогда как их брат тяжело опирался на казначея.
   Они расположились на скале, возвышавшейся над полем боя, не более чем в ста ярдах от левого края армии Конкорда. Разведчики очистили это место накануне ночью, и Джеред привел Восходящих наверх под покровом темноты. Они смогли работать аккуратно и эффективно и в течение предрассветных часов создали необходимые условия для дела. Подготовка дала прекрасный результат.
   Джеред больше не мог прятать улыбку. Он обнял всех троих под грохот боя, доносившегося до них снизу.
   — Отличная работа, отличная! — Он взъерошил Оссакеру волосы. — И вы никого не убили.
   — Да, но в результате погибнут люди. — Оссакер чуть отстранился.
   — Оссакер, не надо! — попросил Ардуций. — Люди в любом случае погибли бы. Мы только предоставили нашим людям, нашим соотечественникам, наилучшие возможности. Если цардиты не убежали, это их вина, а не наша.
   Джеред отметил, что Оссакера эти слова не убедили. Он повернулся к Миррон.
   — С тобой все в порядке?
   Она посмотрела на него и пожала плечами. Потом, после паузы, кивнула.
   — Не похоже, — сказал казначей. — Ну-ка давайте отправимся в тыл. Полагаю, у Дахнишева найдется для тебя дело, юный Оссакер.
   — Работа Восходящего никогда не заканчивается, — вздохнул Оссакер.
   Джеред провел их к ожидавшим кавалеристам и лошадям и посмотрел на кипящую внизу битву. Легионы Конкорда захватили огромную территорию в первые же мгновения атаки. Он видел, что вдоль реки и ближе к форту цардитов теснили всеми возможными способами. Кастенас вела бой на другой стороне реки, на краю леса. Джеред нашел глазами Роберто, скачущего туда и обратно вдоль рядов гастатов.
   Ближе к месту, где стоял казначей, гастаты и принципии, словно волна, захлестнули вражеские катапульты. Тела артиллеристов лежали на снегу в лужах крови. Резервные отряды цардитов позади бывшего переднего края быстро перестраивались, чтобы противостоять угрозе. Неристус и гестернские защитники обстреливали основные силы врага тяжелыми камнями, наносившими страшный урон.
   А далеко позади, у лагеря цардитов, те немногие солдаты, которых оставили для охраны, в испуге и растерянности смотрели на происходящее. Однако несмотря на преимущество, полученное Конкордом за счет внезапности, армия Царда была намного больше. Десятки тысяч солдат уже вели бой или готовились в него вступить. Конкорд являл собой движущуюся стену щитов и стали. Цардиты отчаянно пытались навести порядок в своих рядах. Исход будет зависеть от того, смогут ли враги восстановить строй и быстро ввести в дело свежие силы. Победа еще не завоевана.

* * *

   Даваров бежал с первыми рядами гастатов и чувствовал, какую уверенность им придает его присутствие. Со щитом, алевшим среди темно-зеленых цветов Конкорда, и шлемом с плюмажем, поднимавшимся выше простых наверший легионеров, он был мишенью для всех цардитов. Именно так он любил сражаться.
   Не останавливаясь, Даваров с гастатами влетел в неподготовившиеся к обороне ряды врагов. Солдаты, которые еще совсем недавно не могли сквозь снегопад разглядеть противника всего в ста ярдах от себя, теперь обнаружили, что оказались в окружении. Даваров приказал поднять щиты и приготовился к столкновению, пригнувшись и наклонившись вперед.
   Он почувствовал, как цардит перед ним отступает, и услышал новый всплеск шума. Даваров сделал еще шаг, выбросил щит вперед и влево и нанес колющий выпад гладиусом. Клинок пробил кожаный доспех и вонзился глубоко в тело. Даваров радостно зарычал, когда кровь выплеснулась на рукоять и перчатку. Цардит обмяк и упал вперед. Даваров щитом отклонил его тело налево.
   — Это моя страна, — проворчал он, а потом возвысил голос до пронзительного крика, который разнесся по всей манипуле. — Это моя страна!
   Даваров поддался захлестнувшей его ярости и бросился на цардитов, отбил чей-то щит своим и перерубил мечом шею врага. Ногой оттолкнув умирающего, мастер мечников остановил удар, направленный в его незащищенный бок. Поднырнув под клинок, он вскинул щит вверх, отбросив державшую меч руку. После этого Даваров нанес гладиусом мощный удар, который едва ли мог принять враг, и с удовлетворением ощутил, как лезвие вспарывает пластинчатый доспех.
   Ему уже давно не удавалось оказаться в гуще схватки. Роберто ему яйца оторвет, но сейчас его это не волновало. Даваров крикнул гастату, который пробивался за ним слева и немного позади сквозь жуткую мешанину шума, людей, стали и крови:
   — За Атреску! За Конкорд!
   Крик подхватили, и он увидел, как по строю далеко, насколько мог видеть глаз, пронеслась волна. Даваров посмотрел на цардита, вставшего перед ним. Солдат был напуган. Даваров нанес удары — умбоном щита в живот и рукой поверх его края. Кулак и рукоять гладиуса расплющили солдату нос. Кромка щита резко ударила под подбородок и сбил с ног.
   У него за спиной молодые гастаты сдвигали ряды, чтобы углубиться в строй цардитов.
   — Держитесь вместе! — крикнул мастер мечников. — Не больше шага зараз! Дисциплина!
   Для одного из них этот окрик запоздал. Гастат шагнул в разрыв, которого на самом деле не существовало. Цардитские клинки ударили по нему с обеих сторон. Он принял один на щит, но второй сумел обвести его клинок и прорубил ему щеку. Череп раскололся — и гастат рухнул. Даваров выругался.