Берроуз Эдгар Райс. Тарзан (Сборник рассказов)

   С ее помощью я и убежал. Все остальное тебе известно.

III
СИЛА МАФКИ

   Тарзан терпеливо слушал, как Стенли Вуд изливал свою душу. Он не знал, насколько можно ему верить, так как он совершенно не знал Вуда, а знакомство с цивилизацией научило Тарзана подозрительности и тому, что любой цивилизованный человек — лжец. Так что пока не было доказательств правдивости рассказа Вуда, тем не менее, Тарзан находился под впечатлением от всего услышанного. Тарзан великолепно чувствовал человеческую натуру. Это досталось ему в наследство от воспитания в джунглях. Вероятно, благодаря интуиции, он поверил рассказу Вуда. Повода не доверять рассказчику не было. Но Тарзан всегда был осторожен. Снова и снова осторожный зверь говорил в нем.
   — Ну, и что ты намерен теперь делать? — спросил он. Вуд задумчиво покачал головой.
   — Если искренне, то не знаю. У меня полная уверенность, что Мафке известно о моем побеге. Благодаря его магической силе меня все время влечет назад, и я уже устал сопротивляться этому. Вероятно, Гонфала все же рассказала ему все. В ней есть что-то от шакала и гиены. С одной стороны она прекрасный человек, с другой — демон. Что же касается моих дальнейших действий, то я абсолютно уверен, что начну вытворять необъяснимые вещи.
   — Что ты имеешь ввиду? — спросил Тарзан.
   — Неужели ты не чувствуешь с приближением темноты присутствия чего-то невидимого около нас; не ощущаешь, что за нами наблюдают невидимые глаза; не слышишь почти видимых существ? Куда он хочет нас повести, туда мы и идем. Уясни это.
   Еле заметная улыбка тронула губы Тарзана.
   — Я вижу, слышу и чувствую много с тех пор, как мы здесь остановились, но ничего из всего этого не было Мафкой. Я могу легко определить это своим обонянием и слухом. Тебе нечего бояться.
   — Ведь ты не знаешь Мафки!
   — Я знаю Африку и знаю себя, — спокойно ответил Тарзан.
   В его тоне не слышалось бравады, только спокойная уверенность в себе. Это поразило Вуда.
   — Ты Тарзан? — спросил он.
   Молниеносный острый взгляд — и Тарзан увидел, что человек говорит абсолютно без знания дела, только предполагает. Миссия Тарзана требовала, чтобы его имя осталось по возможности неизвестным. Иначе он ничего не узнает из того, что собирался разыскать. Он надеялся быть неузнанным, так как в этой местности его не знали.
   — Между прочим, — продолжал Вуд, — ты до сих пор не сказал мне своего имени. Я видел столько невероятного в этой проклятой стране, что вид голого цивилизованного человека изумляет меня гораздо больше. Разумеется, я не собираюсь вмешиваться в твои дела, но вполне естественно, что мое любопытство растет. Я бы хотел знать, кто ты и что здесь делаешь.
   Он вдруг умолк и уставился на Тарзана. Его глаза выражали подозрение и что-то вроде страха.
   — А тебя не Мафка ли послал? Может быть, ты один из них?
   Тарзан отрицательно покачал головой.
   — Ты оказался в весьма незавидном положении. Будь я одним из существ Мафки или не будь я им — я все равно буду отрицать это, так что к чему отвечать? Ты все скоро узнаешь сам и через некоторое время будешь или доверять мне или нет — как тебе заблагорассудится.
   Вуд горько улыбнулся.
   — Что я могу возразить? — Он пожал плечами. — Мы оба в одной лодке. По крайней мере ты не знаешь обо мне больше, чем я о тебе, а мою историю я мог и выдумать. По крайней мере я сказал тебе свое имя. Ты можешь ничего не говорить, но ведь я должен как-то называть тебя.
   — Меня зовут Клейтон, — сказал Тарзан. Он мог бы также добавить Джон Клейтон, лорд Грейсток, Тарзан из Эйн, но он промолчал.
   — Я полагаю, что ты очень хочешь убраться отсюда и помочь своим друзьям?
   — Конечно, но на это нет никакого шанса.
   — Почему же нет?
   — Мафка. Мафка и Гонфала.
   — Прямо сейчас я не могу помочь тебе выбраться отсюда, — продолжал Тарзан. — Ты можешь пробираться к озеру Тан вместе со мной, если хочешь, конечно. Ты мне только должен об этом сказать. Мое же единственное стремление — выбраться отсюда. Ты должен решить.
   — Я пойду с тобой, — ответил Вуд. — Но никто из нас не достигнет озера Тан. — Он остановился и уставился на небольшой столбик пыли, который ветер гнал вдали. — Вот оно! — прошептал он. — Оно возвращается и наблюдает за нами. Ты разве ничего не слышишь? Как ты можешь не чувствовать этого?
   Голос его был напряжен, глаза широко раскрыты.
   — Там ничего нет, у тебя просто расшатаны нервы.
   — Ты хочешь сказать, что ничего не слышишь?
   — Я слышу ветер и я слышу Шиту-пантеру далеко отсюда, — ответил Тарзан.
   — Я тоже это слышу, но я слышу и что-то еще. Ты, должно быть, глухой!
   Тарзан улыбнулся.
   — Должно быть. Ну, довольно. Тебе надо отдохнуть и уснуть. Завтра тебе ничего не будет чудиться.
   — Говорю тебе, я это слышу. Я почти это вижу! Взгляни! Вон там, между деревьями чья-то тень, кто-то там прячется!
   Тарзан покачал головой.
   — Постарайся уснуть, — сказал он терпеливо. — А я посмотрю.
   Вуд закрыл глаза. Присутствие этого спокойного, уверенного в себе незнакомца успокоило его и дало надежду на избавление от этого наваждения. По крайней мере можно закрыть глаза и не видеть всего этого. И со звоном и с шорохом в ушах он забылся в тяжелом сне.
   Долгое время Тарзан сидел в задумчивости. Ничего, кроме ночных звуков дикой прерии не долетало до него и, тем не менее, он верил в вездесущую магическую силу черной Африки и знал, что Вуд наверняка слышит что-то, что пока недоступно его слуху. Американец был утончен, умен, опытен и не похоже, чтобы ему была присуща истерия. Он просто констатировал факт. Вполне вероятно, что он подвергся сильному гипнозу — силой, которой Мафка владел настолько, что мог воздействовать на человека и на большом расстоянии.
   Мафка наверняка обладал какой-то зловещей силой, но Тарзан этого не боялся. Он довольно часто подвергался гипнозу различных знахарей, но тщетно. Эта сила на него не действовала. Подобно зверям джунглей, у него был инстинкт. Почему это было так, он и сам не знал. Может быть потому, что ему не было знакомо чувство страха; возможно потому, что в его психологии было больше от зверя, чем от человека.
   Отогнав от себя все эти мысли, Тарзан свернулся клубком и заснул.
   Солнце едва встало над горизонтом, как проснулся Вуд. Он был один. Странный белый человек исчез. Вуд не особенно удивился. Собственно, с какой стати незнакомец будет ждать его, свяжет себя с совершенно незнакомым человеком? Но он все же чувствовал, что надо немного подождать, а не идти, чтобы снова не стать жертвой первого же встретившегося льва. У него еще представится такой случай.
   И опять где-то здесь появился Мафка. А не мог ли этот Клейтон быть орудием мага Кайи? Хотя бы потому, что он отрицал, что слышит странные звуки или ощущает присутствие чего-то? Наверняка он все слышит. Тогда почему же он это отрицает?
   Но, возможно, он и не был шпионом Мафки. Возможно, сам того не подозревая, он стал жертвой старого дьявола. Казалось, все было возможно для Мафки. Он мог легко вернуть или убить свою жертву или оставить Вуда одного умирать от голода.
   Вуд никогда не видел Мафки. Он знал только имя этого всесильного старца. Он представлял себе, что это старый, согбенный черный старец, весь покрытый множеством морщин. С желтыми прогнившими зубами и полуоткрытыми глазами.
   Но что это? Какой-то шум на деревьях! Это нечто приближается снова!
   Вуд был смелым, но подобные вещи выведут из себя любого храбреца. Он предпочитал встретиться с опасностью лицом к лицу, чем постоянно быть предметом охоты ужасного, невидимого существа.
   Американец вскочил на ноги и повернулся по направлению к приближающемуся звуку.
   — Слезай! — заорал он. — Слезай, черт бы тебя побрал! И сражайся как мужчина!!!
   Очень легко с дерева спрыгнула фигура и опустилась на землю. Это был Тарзан. Через плечо у него была перекинута добыча охоты. Он быстро огляделся и спросил:
   — Что случилось? Я никого не вижу. — Затем его лицо осветила легкая улыбка. — Снова слышишь звуки? Вуд глупо захихикал.
   — Я решил, что это идут за мной.
   — Ну, ладно, забудь об этом навсегда, — потребовал Тарзан. — Давай-ка лучше подкрепимся.
   — Это ты убил его? — спросил Вуд, показывая на добычу Тарзана.
   Тарзан удивился.
   — А почему бы и нет?
   — Должно быть, ты убил зверя стрелой. То, на что обыкновенному человеку потребовались бы долгие часы, для тебя дело мгновения, и стрела достигает цели.
   — Но я не пользовался стрелой, — возразил Тарзан.
   — Тогда как тебе удалось убить животное?
   — Я убил его ножом, и нет опасности потерять стрелу.
   — И все это время ты нес зверя на своих плечах? И после этого утверждаешь, что Тарзан не имеет ничего общего с тобой? Тогда как же ты обучился всему этому?
   — Это длинная история, — ответил Тарзан. — Сейчас мы должны поесть и приняться за дело.
   Когда они подкрепились, Тарзан сказал Вуду, чтобы тот взял с собой немного еды.
   — Неизвестно, когда мы еще добудем себе еду. А остальное оставим Данго и Унго.
   — Данго и Унго? Кто это?
   — Шакал и гиена.
   — Что это за язык? Я никогда прежде не слышал, что их так можно величать, правда, я почти не знаю местных диалектов.
   — На этом языке говорят не местные, — ответил Тарзан. — И вообще люди на нем не говорят.
   — А кто говорит на нем? — продолжал расспрашивать Вуд, но не получил ответа. Он и не настаивал. Этого незнакомца окружало что-то мифическое — все его манеры говорить, необъяснимые и таинственные поступки. Может быть, этот Клейтон был немного сумасшедшим? Вуд слышал о сумасшедших, живущих в одиночестве, подобно зверям. Что-то было и в этом незнакомце. Нет, пожалуй, не это, но он так не похож на остальных людей!
   Вуд вспомнил о льве. Этот сильный человек отогнал зверя одним рычанием. Ничего не поймешь! Где-то в глубине души Вуд побаивался этого Клейтона.
   Он шел сзади бронзового гиганта по направлению к Ньюбери, и чем ближе они приближались к стране Кайи, тем сильнее Вуд ощущал силу Мафки. Что-то тянуло его прочь от этого белого. Он раздумывал, чувствовал ли Клейтон эту силу так же, как и он?
   Наконец они подошли к тому месту, где Ньюбери и Мафа соединялись. В этом месте в реку впадал ручей, а из ущелья Мафы тропа вела в страну Кайи. Здесь им предстояло подняться к Мафке.
   Тарзан шел впереди в нескольких ярдах от Вуда, который неотступно следил за ним, ожидая, что вот-вот этого сильного человека тоже настигнет действие силы Мафки. Но Тарзан спокойно двигался вперед, поднимаясь вверх над Ньюбери.
   Могло ли быть так, что Мафка не обратил внимания на их приближение? Он вдруг почувствовал, как в надежде сильно забилось сердце. Если один из них пройдет, то пройдет и второй. Если бы он только мог пройти и уйти куда-нибудь, он бы организовал большую экспедицию и тогда бы смог вернуться и спасти ван Эйка, Спайка и Тролла.
   Но сможет ли он пройти? Он подумал о присутствии чего-то незримого. Может это просто его больное измученное воображение, расшатавшиеся нервы, как полагает Клейтон? Вуд сконцентрировал всю свою силу воли на том, чтобы следовать за Клейтоном, а его ноги сами поворачивали направо.
   Жалобным, беспомощным голосом он позвал Клейтона:
   — Опять плохо, старина, сказал он. Мафка действует на меня. Если ты можешь, иди в эту сторону, а я пойду прямо в его замок.
   Тарзан обернулся:
   — Ты действительно хочешь идти со мной? спросил он.
   — Конечно, но я не могу. Я из последних сил стараюсь идти по этой чертовой тропе, но ничего не получается. Ноги сами несут меня черт знает куда!
   — У Мафки наверняка сильные медицинские средства и снадобья, — сказал Тарзан, — но я думаю, что мы его перехитрим.
   — Нет, — отвечал Вуд. — Ты — может быть, а я — нет.
   — Посмотрим, — ответил Тарзан и взвалил Вуда себе на плечи. Так они двинулись дальше.
   — Неужели ты ничего не чувствуешь? — спросил Вуд. — Неужели ты не делаешь никаких усилий, чтобы противостоять Мафке?
   — Только острое любопытство видеть этих людей, особенно Мафку, — ответил Тарзан.
   — Ты никогда его не увидишь, его никто не видел до сих пор. Они боятся, что его кто-нибудь убьет. Его очень хорошо охраняют. Если кто-нибудь убьет его, народ Мафки лишится могущества, своей волшебной силы. А у нас появится возможность уйти из этой страны, где томится около полусотни пленников. Мы бы все выбрались оттуда, пробившись через гипнотическую силу Мафки, и наверняка многие из нас остались бы все-таки в живых.
   Но Тарзан не обращал особого внимания на все эти слова. Он спокойно шагал на север, легко неся свою ношу. Он шел молча, обдумывая все то, что рассказал ему американец. Тарзан пока не мог сказать, всему ли он верит из услышанного. Ему самому нужно было удостовериться в этой магической силе. И все-таки американец производил впечатление открытого и честного малого.
   Во всей истории непонятно было одно — боевые качества Кайи. Вуд признался, что никогда не видел их сражающимися и что поимка пленников происходит исключительно благодаря магической силе Мафки. Тогда откуда он знает, что женщины-воины сражаются как львицы? Он задал вопрос американцу, интересуясь: с кем, собственно, воюют Кайи?
   — Еще одно племя живет на востоке, — объяснил Вуд. — Это Зули. Когда-то Кайи и Зули были одним племенем с двумя колдунами, если их можно так назвать. Один из них — Мафка, другой — Вура. Ревность разделила этих двух всесильных людей. Члены племени выбрали себе вождя, и началась битва. Когда сражение закончилось, говорят, победила сторона Вуры, который как все цивилизованные полководцы не принимал участия в битве. И все племя Вуры ушло с ним, заняв облюбованную территорию. С тех пор очень часто происходили кровопролитные сражения, в которых одна сторона стремилась захватить всесильный алмаз другой стороны.
   — Вероятно, они знают цену каждого камня, в котором хранится своя особая сила.
   В течение часа Тарзан нес американца, затем опустил его на землю.
   — Может быть теперь ты сам сможешь идти?
   — Я попытаюсь. Пошли!
   Тарзан двинулся вперед к северу. Вуд колебался. Выражение его глаз и видимые усилия тела говорили о напряженном старании. Но что-то неведомое повернуло его обратно, и он торопливо зашагал на юг.
   Тарзан бросился за ним. Оглянувшись, Вуд кинулся бежать. Какой-то миг Тарзан колебался. Этот парень ничего для него не значил, он был всего-навсего обузой. Почему бы не отпустить его на все четыре стороны и оставить в покое? Но увидев ужас на лице беглеца, Тарзан понял, что это Мафка уводит его прочь от Владыки джунглей.
   Вероятно, то, что Мафка издевался над Вудом, толкнуло Тарзана вперед, чтобы догнать беглеца. Какой бы силой Мафка не обладал, не было ничего такого, что могло бы уйти от Тарзана.
   Через несколько прыжков он нагнал измученного Стенли Вуда и схватил его. Американец начал слабо сопротивляться, пытаясь освободиться, и в то же время цепляясь за Тарзана, умоляя того спасти его.
   — Это ужасно! — застонал он. — Неужели ты думал, что я могу убежать от этого старого дьявола? Тарзан пожал плечами.
   — Вероятно, нет, — сказал он. — Я знал одного колдуна, который через много лет на большом расстоянии убил свою жертву. А этот Мафка, вероятно, необыкновенный колдун. В эту ночь они расположились на ночлег у Ньюбери, и утром, когда Тарзан проснулся, он увидел, что Стенли Вуд исчез.

IV

   СМЕРТНЫЙ ПРИГОВОР
   Исчезновение американца окончательно убедило Тарзана в том, что Мафка обладает действительно дьявольской силой. Он ни минуты не сомневался, что Вуд ушел, увлекаемый именно этой магической силой.
   Тарзану оставалось только поражаться этой силе. Когда они устраивались на ночлег, Тарзан обвязал травяной веревкой американца, а другой конец веревки укрепил на своей руке. Очевидно, Вуд освободил себя и, не способный противиться этой неведомой силе, убежал, что являлось своеобразным вызовом Тарзану. Очевидно, это и было побудительной причиной, по которой Тарзан повернул назад, а может быть, в нем было желание помочь несчастному американцу.
   Тарзан не пошел по тропе к реке Мафа, а двинулся на юго-восток от горной страны Зули, горы которой высились на подступах к стране Кайи.
   Итак, через три дня он подошел к восточной стороне страны Кайи. Он был уверен, что Мафка будет ожидать его с другой стороны, следующим по пути за Вудом, что дало бы ему возможность легко взять Тарзана в плен или даже просто убить его. Или вывести на него большое количество женщин-воинов.
   Тарзан решил появиться с той стороны, где его ждут меньше всего. Основную ставку Тарзан делал на то, что сила Мафки не сможет воздействовать на него. И был еще один момент, на который надеялся Тарзан. Возможно, Мафке было известно его дружеское расположение к Вуду и то, что он помогал Вуду противостоять этой силе. Возможно, чары Мафки были настолько сильны, что он мог читать мысли своих жертв на большом расстоянии, посредством их глаз видеть все вокруг. Таким образом, пока Тарзан находился рядом с американцем, Мафка чувствовал присутствие Тарзана и фиксировал его действия, идущие вразрез с волей Мафки. Но когда Вуда с ним не стало, Тарзан надеялся, что маг не мог следить за Тарзаном и, тем более, воздействовать на него.
   Был полдень третьего дня после исчезновения Вуда. Тарзан взбирался по горному хребту. В каньоне под ним бил горный ключ, который являлся границей между землями Зули и Кайи.
   Легкий западный ветер дул в лицо Тарзану, чуткие ноздри которого улавливали присутствие невидимых существ — Шиты-леопарда, рыжего волка и других. Но с востока долетали какие-то вообще непонятные запахи. Помимо всего этого за Тарзаном внимательно следили десять пар глаз спрятанных воинов. Семеро из них были бородатыми белыми мужчинами, пятеро — чернокожими. Тела их были покрыты шкурами диких животных, в руках луки и стрелы.
   Они следили за спускающимся в ущелье Тарзаном. Видели, как он вытащил кусок мяса и съел его. Затем они двинулись за ним, стараясь не показываться ему на глаза. Иногда преследователи перекидывались несколькими тихими словами. Ветер дул от Тарзана, так что его великолепные слух и обоняние не могли помочь Владыке джунглей.
   Воин, идущий впереди, говорил больше остальных. Это был белый с густыми каштановыми волосами и с серебристой бородой. Сложен он был прекрасно, а высокий лоб и глаза говорили об уме. Спутники называли его Лордом.
   Тарзан устал. В течение трех дней он беспрерывно карабкался по горам, ни разу не присев отдохнуть. В прошлую ночь на него напали леопарды. Одного он убил, а остальные терпеливо следовали за ним, выжидая удобный момент для нападения.
   Солнце стояло еще высоко, когда он прилег отдохнуть под кустом. Устал он зверски и все же отдыхать устроился в таком месте, куда невозможно было подойти, не потревожив его сон.
   Тем не менее, когда он проснулся, было уже за полдень. Множество воинов окружало его, направив на него свои копья. Взглянув на их свирепые лица и увидев безжалостные глаза, Тарзан мгновенно огляделся по сторонам. Выхода не было. Не сказав ни слова, он молча смотрел на молчаливое кольцо. К чему слова? Преследователи ожидали увидеть страх в его глазах. Но ничего подобного не было. Он спокойно лежал, посматривая вокруг своими умными глазами.
   — Ну, Кайи, — сказал наконец Лорд, — мы тебя поймали.
   Очевидность его заявления была настолько ясна, что никаких комментариев не требовалось. Тарзан хранил молчание. Его больше интересовал язык, на котором к нему обратились, чем сами слова. Похоже, что перед ним стоял англо-сакс, изъяснявшийся на смешанном гальском наречии. В короткой фразе слышались слова из нескольких языков.
   Лорд переминался с ноги на ногу.
   — Ну, так как, Кайи, — после короткого молчания продолжал он, — что ты можешь ответить?
   — Ничего, — сказал Тарзан.
   — Поднимайся, — приказал Лорд. Тарзан встал.
   — Отберите у него оружие! — рявкнул Лорд и затем, как бы сам с собой, пробурчал на английском: «Черт бы его побрал!»
   Но теперь, казалось, Тарзан заинтересовался им. Это был англичанин. Вероятно, нужно спросить самому.
   — Кто ты? — спросил Тарзан. — Почему ты решил, что я Кайи?
   — Потому что ты прекрасно знаешь, что мы Зули, потому что в этих горах нет другого племени! — Затем повернулся к рядом стоящему воину и крикнул: — Свяжите ему руки за спиной!
   Воины повели Тарзана через хребет в противоположную сторону. Было уже поздно, и Тарзан не мог разглядеть страну, к которой они приближались. Он только видел, что идут они по хорошо утоптанной тропе вниз к ущелью. Справа журчал ручей.
   В ущелье было очень темно, но наконец они выбрались из него и оказались в стране Зули, где было значительно светлее.
   Впереди мерцал слабый свет. Они шагали еще около получаса, и, только подойдя ближе, Тарзан понял, что это яркий костер горит в деревне, к которой они приближались.
   Когда они подошли к воротам деревни, Лорд дал знак остановиться; он назвал пароль" и их пропустили. В середине деревни горел костер. Вокруг стояли двухэтажные дома. Около входа в деревню несколько прекрасно вооруженных женщин наблюдали за пришедшими. Все с нескрываемым интересом разглядывали Тарзана.
   — А, Кайи! — слышалось вокруг. — Ты скоро умрешь!
   — Плохо, что он Кайи, из него вышел бы великолепный муж!
   — Возможно, Вура и отдаст его тебе, после того, как немножко познакомится с ним!
   — Он никогда не будет ничьим мужем! Я не желаю
   мужа из львиного мяса!
   — Надеюсь, Вура бросит его на съедение львам, у нас
   •же давно не было зрелищ!
   — Ну, нет, этого не будет. У него слишком красивая
   голова. Похоже, что у него есть мозги, а Вура не отдает
   львам таких умниц.
   Через всю эту ораву Лорд вел свою жертву к дому, возвышавшемуся над всеми остальными, у входа в который стояла дюжина женщин-воинов. Одна из них сделала шаг вперед, и острие ее копья уперлось в грудь Лорда.
   Лорд остановился.
   — Скажи Вуре, что мы привели пленника Кайи. Женщина обратилась к одной из воительниц:
   — Сообщи Вуре, Лорд привел пленника Кайи. Затем она взглянула на Тарзана.
   — До чего хорош мужчина! Как раз для тебя, Лорро! Женщина согласилась:
   — Хм, он хорошо сложен, но он немного темноват. Вот если мы убедимся, что в нем течет только кровь белого, тогда стоит за него сразиться. Как ты полагаешь, он белый? Не все ли равно, в конце концов? Он Кайи и этим все сказано.
   С момента своего пленения Тарзан произнес лишь несколько слов на галльском диалекте. Он не отрицал, что он Кайи, потому что не собирался бежать. Любопытство узнать как можно больше о Зули, любопытство, влекущее его сюда, чтобы от них узнать как можно больше о самих Кайи, помогло бы спасти попавших в беду пленников Мафки и было сильнее его.
   Стоя у входа во дворец Вуры, Тарзан решил, что, в конечном итоге, приключение ему нравится. Откровенность Лорро позабавила его. То, что за обладание его телом женщины должны сражаться между собой, рассмешило его. Он точно не понял, в чем дело, но решил, что у Кайи должны быть такие же обычаи.
   Не обращая на женщин внимания, Тарзан спокойно продолжал ждать. Лорро, вероятно, была или белой или метиской, но только не негритянкой. Если бы не ее черные волосы, она бы сошла за скандинавку. Сложена она была прекрасно, на вид ей было лет тридцать. Черты лица приятные, и по стандартам цивилизации ее смело можно было назвать красивой женщиной.
   Раздумья Тарзана были прерваны появлением воинов Лорро, которые сообщили, что пленника ожидает Вура.
   — Лорд должен отвести пленника к Вуре, — приказала Лорро. — Проследи, чтобы у Кайи не было оружия и рука крепко связаны за спиной. Страже не спускать с него глаз.
   Лорро с шестью женщинами сопровождала Лорда с пленником. Они вошли в мрачный холл дворца, тускло освещенный множеством свечей. На стенах виднелись рисунки битв и изображения животных. Открылись двери, к вошедшие увидели множество воинов. Стены были увешаны различным оружием. Пройдя эту комнату, они попали в следующую, где и остановились перед охраняемой дверью. Пройдя через эту дверь, они попали в огромную комнату, в дальнем конце которой стоял трон, по бокам его горели свечи, освещавшие покрытые тонкой кожей стены, увешанные оружием и задрапированные тканью. Роскошь была как в музее, и это впечатляло. Над троном за длинные волосы были повешены женские головы — их было около сотни.
   Взглянув на тронное кресло, Тарзан ничего не увидел, кроме огромной головы в сером ореоле седых косм. Приглядевшись, он увидел немощное тело под этой огромной головой. Сморщенная желтая кожа подобно древнему пергаменту обтягивала кости черепа — живая голова мертвеца, в глубине которой мерцали два глаза, их огонь походил на пламя преисподней. Это был Вура.
   На столике перед ним лежал огромного размера изумруд, от которого исходил свет, освещая лица стоявших кругом воинов.
   Но Тарзана больше интересовал сам Вура. Это был не чернокожий, но определить его происхождение было чрезвычайно трудно. Кожа была желтой, но он не был китайцем. Он мог быть кем угодно.
   Несколько минут он сидел, не двигаясь, уставясь на Тарзана. Удивление ясно было написано на его лице. Наконец он произнес:
   — Как поживает мой брат?
   Ни один мускул не дрогнул в лице Тарзана, когда он ответил:
   — Я не знаю вашего брата.
   — Что? — удивился в свою очередь Вура. — Ты хочешь сказать мне, Кайи, что не знаешь этого принца лжи, этого вора, убийцы, этого негодяя — моего брата?