Страница:
Реа проводила ее взглядом, оглянулась…
Пациенты. Обычная, нормальная жизнь лечебницы. Четыре бурных дня позади. Что это им принесло? Много интересного. Много нового. Теперь встречаться можно только по вечерам… что ж. Немного спокойствия не повредит.
…Лас в который раз пересекала парк, делая круги вокруг озера, пока не почувствовала, что ноги уже болят. Вовсю пели птицы, бесстрашно сновали белки и бурундуки. Ягоды зреют…
Странно… а здесь все иначе. Птицы умолкли… под ногами — повядшая трава, покрытая капельками росы. Лас замерла.
— Лас, — послышался спокойный голос. — Если ты никуда не торопишься…
Майтенаринн сидела на плоском камне. Отсюда открывался чудесный вид на озеро. Как можно было не заметить ее? Лас-Таэнин могла поклясться, что проходила здесь раза четыре.
Диадема лежала у Май на коленях. Выражение лица Светлой было задумчивым. Впервые с начала Выпуска Майтенаринн облачилась в повседневную одежду. Не в праздничную.
Лас молча присела рядом.
— Лас, — Светлая повернула голову. — Может быть, ты сможешь ответить. Кто я?
Лас опустила голову.
— Рано утром меня пригласили на опознание, — продолжала Май. — Я пошла. Боялась, что мне станет плохо. Но я ничего не почувствовала, ничего. Мне показали то, что осталось от матери, от отца, от тетушки, от всех остальных. А мне было все равно. Скажи, как такое может быть?
Лас осторожно взяла Майтенаринн за руку. Рука была холодной, неживой.
— Я почти никого не помню. Я помню… день, когда проснулась. Тех, кого видела в тот день. Тех, кого видела потом. Я начинаю припоминать, Лас, уже начинаю. Мне страшно. Я причинила всем вам много неприятностей. Очень много. Такого, что не прощают, никому.
Лас присела перед Майтенаринн, взяла ее за обе руки. Светлая закрыла глаза.
— Я хотела умереть. Но Дени… он просил меня жить. Дядя просил меня жить. Реа, Саванти… они хотят, чтобы я жила. Я не думала, что это может быть так тяжело.
Лас осторожно привлекла ее к себе, обняла. Светлая казалась холоднее льда. От нее исходило жуткое безразличие, ко всему на свете. Май, что с тобой?
— Дома я иногда плакала, Лас, — Май заговорила совсем тихо. — Это помогало. Я попыталась, здесь… Мне нужно было. Но слезы кончились.
Лас молча прижимала ее к себе.
— Я справлюсь, Лас, — Май сглотнула. — Я выдержу. Но… я должна знать, кто я. Обязана. Ты часто видела меня, Лас. Или кого-то похожего. Прошу… расскажи, кого ты видела.
Лас прижала ее крепче… медленно отпустила, помогла усесться. Встала, взяла с колен у Май диадему, коротко поклонилась знаку Утренней Звезды. Аккуратно надела на голову Светлой. Та хотела усмехнуться, но вид у Лас был серьезным, как никогда. И Май ощутила… как безразличие покидает ее. Она взглянула в глаза Лас-Таэнин. Та кивнула.
— Это была не ты, Май, — Лас отвечала твердо. — Это был кто-то ужасный, злобный, мстительный. Я расскажу, как только ты захочешь. Кроме того, Май, твой дядя жив. Его ведь не нашли там, в руинах дома. Ты говорила, он оставил какие-то бумаги. Надо найти их.
— Я не уверена, что он жив, — отозвалась Май, извлекая телефон.
Лас недоуменно подняла взгляд.
— Идем, — вместо пояснения позвала Майтенаринн, поднимаясь на ноги.
Поблизости был тоннель. Один из многих. Парк изобилует пещерами, тоннелями, переходами. Всюду чисто, удобно. Вот и здесь — в нише недалеко от входа скамейка. Лас присела рядом с Майтенаринн. Зябко.
— Сегодня утром я заметила: есть непринятое сообщение, — указала Май. — Саванти забыл сказать мне… не до того было, сама понимаешь. Вот что я увидела…
Она положила телефон рядом с собой, на скамейку, прикоснулась к сенсору.
Голо-развертка. Слабое изображение. Тот, кто передавал, был далеко… или с освещением там неважно.
— Май, — дрожащее, но вполне различимое лицо дяди Хельта. — У меня мало времени. Слушай, как отыскать маяк. Я не могу говорить координаты, ты должна догадаться. Восемь три, три шесть, два один. Помни наш с тобой пароль. Помни игры.
Треск. Изображение пригасает, затем вновь возвращается.
— Май, она хочет убить вас всех. Вас еще трое… Скрип, далекий гул.
— Я не позволю ей уйти… Треск.
Изображение вновь проявляется.
— Май. Помни. Остров, маяк, буря. Все это было. Это не сон.
Дядя оглядывается.
— Прощай, Королева. Живым ей меня не взять. Щелчок. Пустая развертка — слабая серая дымка в воздухе. Май поспешно протянула руку, остановила воспроизведение.
— Май… — Лас указала на цифры счетчика. — Смотри… еще не все!
— Да, Ласточка, — Лас ощутила, что Май страшно. Очень, очень страшно. — Там есть еще что-то. Чуть меньше минуты. Я боюсь смотреть, понимаешь?
Лас кивнула.
— Когда сделана запись?
— Незадолго до штурма. Когда Реа заколдовали… когда она чуть не убила нас всех.
Ласточка молчала.
— Лас, — Светлая взглянула ей в лицо. — Мне страшно. Но мне страшно по-другому. Когда тетя… да пребудет под Светом… хотела усыпить меня еще раз, я знала, чего боюсь. Теперь — боюсь чего-то неизвестного.
Лас положила ладонь ей на локоть.
— Май, — голос ее оставался спокойным. — Может быть, именно этого от тебя и хотят?
Светлая поднялась.
— Может быть. Я чувствую… нет, честно… я знаю, меня кто-то ищет. Не обязательно злой. Но не знает, как найти. Я хочу узнать, кто я, Лас. Помоги мне.
— Чем смогу, — Лас кивнула. — У меня теперь много времени. Для начала… Ты ищешь какой-то маяк. Я могу поискать разгадку. Обожаю головоломки. Май кивнула.
— Спасибо, Лас… мне так нужно, чтобы кто-то был рядом. Очень нужно. Просто был рядом.
— Май, — Ласточка крепко схватила ее кисть. — Обещай, что я всегда буду знать, где ты.
Светлая улыбнулась, сняла перчатку, прикоснулась ладонью к щеке Лас-Таэнин.
— Обещаю, — кивнула она. — Ты всегда будешь знать, где я.
Лас вздрогнула… ладонь Светлой показалась раскаленной добела. Но ожога не осталось.
Саванти занимался подготовкой бумаг к публикации. Блокада доведена почти до совершенства, уже есть множество желающих испытать. После такой основательной проверки… и после стольких невольных открытий, подаренных Королевой.
Едва он подумал о ней, как заметил, что Май стоит, прислонившись к дверному косяку.
— Ани, прости, — позвала она. — У меня вопрос. Очень важный для меня. Ты сильно занят?
— Для тебя — всегда свободен, — Саванти встал и наклонил голову.
Майтенаринн закрыла двери, села напротив. Саванти тут же прикрыл бумаги, над которыми трудился. Привычка. Май давно перестала обижаться.
— Саванти, — Май долго не могла начать. — Я хочу узнать… кто меня инициировал.
Саванти не сразу обрел дар речи.
— Что с тобой, Королева?
— Я хочу знать… кто инициировал меня. По-моему, вопрос совершенно четкий. Я…
— Не люблю яму с собаками, Май. Мерзкие твари.
— Ты можешь знать, кто в состоянии это выяснить.
— Окончить свои дни на помойке я тоже не хотел бы. Знаешь, рацион слишком однообразный.
Май сохраняла спокойствие.
— Я осмотрела себя, Ани. После встречи с… тетушкой, да пребудет под Светом. Верхний пояс. Пигментация сведена. Я… меня…
— Королева, ты сошла с ума?
— Саванти, будь ты неладен! У меня были… есть дети?
— Так, остановись, — Хлыст прогулялся до шкафчика, вернулся с небольшой бутылкой и двумя маленькими рюмками. Налил немного обоим.
— Выпей. Вместе со мной.
— Нет. Мне противопоказано! Ты…
— Чушь… собачья. Ты совершенно здоровая, нормальная девушка.
— Именно девушка?
— Vasset ma tharano, — Хлыст поднял руки к небесам. Майтенаринн нечасто слышала, чтобы Саванти использовал южные ругательства. — Я неграмотен, Королева, но давно пора понять. Слово «девушка» я использую только и исключительно для указания на возраст. Пей!
Майтенаринн повиновалась. Вкус был изумительным.
— Я осматривал тебя неоднократно, в течение многих лет. Я связан врачебной клятвой, но могу, если ты пожелаешь, нарушить ее — открыть все, что знаю о тебе, включая итоги обследований диагностом. После этого я немедленно подам в отставку.
Май не верила ушам. Саванти действительно был готов это сделать.
— Нет, Ани, не надо.
— Хорошо. Тогда ты задашь мне вопросы. По возможности простые. Если я смогу ответить, не нарушая клятвы, я отвечу. Тему на этом закроем навсегда.
Май опустила голову.
— Ани… сколько мне лет?
— Двадцать четыре года, Май. Через двенадцать дней тебе исполнится двадцать пять.
— Меня… инициировали?
— Нет, Май.
— У меня были дети?
— Нет, Май.
— Но пигментация… Саванти налил им еще.
— Май, у восемнадцати тысячных процента людей клыки не закрываются верхней губой.
Он кивнул в сторону прозрачной стены, за которой Реа сосредоточенно занималась осмотром чьих-то детишек.
— У двенадцати тысячных процента людей встречаются вертикальные зрачки. Или красный ободок у радужки.
Май молчала.
— У двух тысячных процента людей пигментация верхнего пояса отсутствует.
Май склонила голову еще сильнее.
— Твоя «первая луна» случилась, когда тебе было восемь лет — но и это не так уж необычно.
Май прижала ладони к глазам.
— Я ответил на твои вопросы?
Май неожиданно обняла его… очень крепко. Долго не отпускала.
— Да, Ани, — призналась она. — Спасибо. И побежала к двери.
— Май, — позвал Саванти. — Два слова. Она оглянулась… медленно вернулась.
— Я знал твою тетушку довольно долго. Прошу, ничего не говори. Не знаю, что с ней случилось. Было время, когда она любила тебя, не пыталась причинить боль, опозорить перед всеми. Так было. Верь мне.
Май кивнула.
— Смерть очищает все, Светлая.
— Смерть очищает все, таха-тиа Маэр. Саванти подмигнул.
— До вечера, Май.
Словно он причиняет Майтенаринн какой-то вред. Да ведь она и сама прочитала текст и похвалила.
Ладно. Хеваин опустил конверт в прорезь. Лети, письмо.
В его номере в гостинице уже установили терминал. Лучше не думать лишний раз, сколько это стоит. Съезжать из гостиницы Хеваин пока не хотел — даром что в Университете условия, говорят, лучше и платить приходится не так уж много. Разумеется, студенты — беспокойный народ. Но сейчас каникулы.
Майтенаринн утверждает, что лишь смутно помнит, кто она и откуда. Предположим. Можно для начала узнать все, что только можно, пользуясь всем доступными источниками. Поразительно, насколько часто люди не в состоянии использовать то, что лежит под ногами.
С чего приступить к поискам? С ее поступления в Университет?
Правильно.
Терминал оказался необычайно удобным инструментом. Тяжело будет отвыкать от него, когда придется вернуться домой.
Спустя час Хеваин посмотрел на два десятка страниц блокнота, заполненных самыми разными именами, датами и цифрами, крепко задумался. Не склеивается все это в картину. В одну картину. Словно головоломку нарезали на кусочки, щедро добавили лишних элементов и предложили собрать все это в единое целое.
Надо немного отвлечься. Хеваин побродил по номеру, сделал несколько деловых звонков относительно отправленного материала, выпил настоящего чая. Надо же хоть раз за собственный счет.
Так… а ну-ка…
«Тегарон»
Смотри-ка, почти все сведения открыты! Бывает же такое!
«Тегарон, культура»
Вот где исследователям копаться да копаться. Куда ни глянь — комментарий «детальное изучение не проводилось».
«Тегарон, культура, религия»
Вот.
«СВЕТЛАЯ (Mah Tuasi, Zuona Ran, Maerta Vorgh и т.д.) — сложный фольклорный образ, заимствованный из верований населявших территорию современного Тегарона племен аварти; ощущается также влияние религиозных воззрений собственно Тегар-Тан, завоевавших Тегарон в 14-15 веках до новой эры; С. считалась посредницей между тремя Великими Божествами, управляющими всеми тремя мирами, и людьми.»
Статья была огромной и плохо структурированной. И ссылки на источники были доступны далеко не все. Местами не были доступны даже имена авторов и заглавия книг, только условные коды. Интересно…
«В настоящее время С. официально объявлена талисманом страны. Проводимые традиционно обряды с избираемой для этой роли С. полностью утратили сакральное значение».
Утратили? Хеваин отчетливо помнил «красное кольцо» — Темную луну — и даже успел заснять часть событий на видео. Привычка. Саванти пока не видел этой записи, но его обычные высказывания о массовых психозах и самовнушении могли на этот раз не помочь. Видеокамера тоже подвержена внушению?
Зачем многие тысячи людей пришли в ту ночь к балкону, ожидать появления Светлой?
Большинство пришедших шли пешком от самого дома, как полагается по обычаю — так что «глубокомысленное» заявление Саванти на пресс-конференции тут ни при чем.
«Нерегулярно проводившийся (предположительно, во время полных лунных затмений во второй половине года) обряд Темной луны преследовал целью сплочение вокруг С. и мирских правителей, которым С. формально подчиняется.
Считалось, что те, кто свободен от дурных замыслов в отношении С. или ее «владык», если смогут лицезреть С. во время проведения обряда, удостаиваются различных знаков милости со стороны небесных покровителей С. — исцеление ран и болезней, удача, избавление от проклятий и преследователей из Нижнего мира и т.д. — см. подробнее…»
Подробнее не было. Условный код. Выделено красным.
«Тех же, кто отказываются признавать дурные замыслы, поражают разнообразные несчастья; чаще всего, по легендам, они начинали невыносимо страдать от лучей солнца. Единственным спасением для таких, помимо ритуала очищения перед С, являлось бегство из страны».
Хеваин некоторое время смотрел на себя в зеркало. Показалось? Не изменился ли цвет… Да нет, что за чушь, какие исцеления! Очнись, Хеваин!
Почему сама Майтенаринн не помнит о Темной луне?
Красный ободок в небе? Ни в одном крупном астрофизическом журнале не появилось упоминания о таком событии. И, что удивительно, в бульварных изданиях. Жители Тегарона тоже не болтают о произошедшем — в этом нетрудно убедиться, побродив по людным местам. Что Хеваин и делал несколько раз.
Ничего не понимаю. С ума тут сойти молено. Еще этот «пси»… мурашки по коже.
Хеваин выключил терминал, проверил аккумуляторы второй — запасной — камеры (первая погибла во время боя в Зале Заседаний) и вышел на улицу. Нервы надо успокоить. Слишком много всего сразу, надо дать мыслям повариться в голове. Выкинуть лишние части головоломки. Или отделить, построить отдельную картину.
— Естественно, — отозвался Саванти. — «Жуки» должны были все обыскать.
Май стало не по себе. Мина… Инструкция к «Скату». Она заметила, что Реа смотрит на нее заговорщически.
— Я побывала там до них, — сообщила Тигрица на словах. — Охрана была из рук вон. Думаю, он так ничего и не понял.
— Мина и патроны у тебя? — спросила Майтенаринн прежде, чем обдумала, стоит ли.
Реа кивнула.
— Я не знала, что это мина.
Саванти поперхнулся вином.
— Еще и мина. Нет, с вами с ума сойти можно! У тебя там что, арсенал, Май?
— Вроде того. Но я не помню, кто его оставил. Я еще подумала… что кто-то уже не раз оставлял… оружие в тайнике. Я даже не знаю, чей тайник.
— Апартаменты осматривали тщательно? — повернулся Хеваин к Саванти.
— После истории с «пси» — да. Все закоулки. Ничего подозрительного не найдено. Никаких тайников. Все вспомогательные помещения и вентиляция блокированы, опечатаны, сигнализация действует.
— Нет, я не о том, — возразила Май. — Про «арсенал» расскажу позже. Мне кажется… что кто-то чуть-чуть покопался в вещах. В личных. Что все стоит немного не на местах. Но — никто, кроме меня и… окружающих… там не «светился». Посторонних запахов нет.
— Вот только агентов спецслужб привлекать не надо, — проворчал Саванти. — И так уже всего наговорили — на пару пожизненных потянет. А здесь — так и на четыре ямы.
— Дались тебе эти ямы, — заметила Реа. — Ты лучше скажи, чем голову натираешь?
Май хотела рассмеяться… но вздрогнула, передумала. Саванти более не был лысым. Новые волосы успели отрасти почти на сантиметр — прежнего, иссиня-черного, цвета. Брови тоже возникли — белесые, как и раньше.
— Ничем, — буркнул Саванти. — Это у меня наследственное. После сильных потрясений лысею. Потом все отрастает.
— С такой скоростью?
— А что? Вон, гляньте, — Саванти указал на загадочно улыбающуюся Ласточку. У той волосы отрасли чуть ли не на локоть. — Стойте… Что за ерунда? Что, на нас «пси» так подействовал? Тогда я не против. Вполне приемлемая компенсация.
Реа кашлянула и занялась жарким. Остывает. Прочие тоже обратились взорами вглубь тарелок.
— Слышал, сегодня было собрание малого дома Тонгвер? — поинтересовался Саванти. — Такая делегация за тобой приезжала, приятно было посмотреть. Майтенаринн пожала плечами.
— Было.
— И?
— Читай газеты, Ани.
Саванти засопел.
— Май, ну не надо так!
Майтенаринн отложила вилку и посмотрела на него.
— Я теперь возглавляю малый дом, — пояснила она довольно сухо. — Противно было смотреть, как они все ждали приговоров. Старцы… уж точно старцы. Ничего особенного. Оставила все, как есть. Получила заверения во всеобщей вечной любви. Множество подарков, мелких и не очень. Например, крепость Левватен.
Реа вздрогнула и уронила вилку.
— Думала, руки отвалятся — бумаги подписывать да благословлять этих… родичей.
Она обвела слушателей взглядом. Никто не улыбался.
— Вот и все, — Майтенаринн вернулась к ужину. — Я хотела отказаться. Как только будет, кому передать этот «почетный» пост, — слово было произнесено язвительно, — передам. Я же знаю, почему они такие услужливые.
Саванти поднял руку.
— Стойте… сейчас…
Все подняли взгляды на него. Прошло секунд пять, телефон Саванти пискнул.
Саванти поднес аппарат к уху. Ограничился парой-другой медицински звучащих реплик. Встал и, не отрывая аппарата от уха, поклонился. Хеваин хотел было что-то спросить, но Реа сделала знак — не надо.
Саванти уселся, почесал затылок.
— Собственно, все так и ожидалось, — он встретился взглядом с Майтенаринн. — Это предыдущий Главный. Он теперь — личный врач Ее Светлости.
Умеет Ани паузы выдерживать, подумала Май.
— Ее Светлость благополучно разрешилась от бремени десять минут назад, — пояснил Саванти. — Детали позже. Девочка и мальчик. Ну, об этом с самого начала известно было. Тихо! — он движением руки усадил всех обратно за стол. — Не положено. Вставать не положено. А пить… Тигра… там, в нижнем ящике, в ближнем к тебе углу.
Все дождались появления бутылки. Там, к удивлению Хеваина, было вовсе не вино — что-то вроде молока. На вид и цвет.
Разлили и выпили молча.
Спиртного не ощущалось, но подействовало не хуже крепкого вина.
— Никому ни слова, — предупредил Саванти. — Я не шучу, Хеваин. Только после официального оповещения.
— Тахе-те, — обратился Хеваин к Май, когда та отвернулась от пульта управления диагностом.
— Да, Хеваин?
— У меня просьба необычного характера. Извините, весьма личного.
Майтенаринн повернулась к нему. Посмотрела с Удивлением.
— Я могу… посмотреть на вашу выходную одежду? Ту, что в апартаментах? Просто посмотреть. Прикасаться и подходить не буду.
Май пожала плечами, усмехнулась.
— Но зачем?
— Я провел… небольшое исследование, тахе-те. Вы знаете, что за время обучения в Университете вы побывали во многих странах? Правда, никогда это не длилось долго и не освещалось в хронике.
Май замерла. Ей снова стало не по себе. Как тогда, после первого просмотра последнего (нет! не последнего!) сообщения от дяди.
— Не беспокойтесь, тахе-те. Никакие официальные каналы не были задействованы. У меня много хороших знакомых среди коллег. Я не называл вашего имени, не упоминал Тегарон. Просто… проверял некоторые идеи. Я покажу вам снимки. Там, несомненно, вы.
Май протянула ему руку.
— Хеваин… спасибо. Вы можете мне помочь, очень сильно помочь. Но только… чтобы никто…
Корреспондент слегка поклонился, прикасаясь к тыльной стороне протянутой ладони.
— Я дал слово, Светлая.
Май кивнула и отвернулась на несколько секунд.
— Хорошо. На завтра у меня нет планов, давайте с утра и посмотрим… Мне теперь и самой интересно. Только, боюсь, там может не найтись всей одежды, за все года. Я уже перебирала гардероб.
— А мы поищем, — Хеваин был совершенно серьезен. — Вот фотографии, тахе-те. Я прошу вас о том же — никому, кроме ваших… друзей, не показывать. Кроме того, есть вторая просьба. Более личного характера. Думаю, намного более неприятная.
Май улыбнулась.
— Слушаю.
— Руины вашего бывшего дома. Там можно отыскать что-нибудь, что могло бы помочь вам в восстановлении… памяти.
Май заметно помрачнела.
— Каким образом? Там уже все осмотрели, просеяли, засняли.
Хеваин покачал головой.
— Нет, тахе-те. Просто побродить — там, где безопасно. Там же охрана? Вот и прекрасно. Свежим взглядом можно заметить что-нибудь. Пусть даже мелочь.
Май долго думала.
— Хорошо, таха-те. Признаюсь, я не в восторге от такой мысли. Но, действительно, свежим взглядом…
— Да, — поднял он взгляд. — Я ознакомился с ними только примерно. Но уже ясно, что это — революция в фармакологии. И кошмар, от которого я пока не знаю, как спасаться.
Обе собеседницы присели по обе стороны от мрачного Хлыста.
— Таблетки многослойные, — Саванти нарисовал несколько формул на листе бумаги. Содержат водорастворимую модификацию фактора Фаттана-Мессе второго рода.
Лас недоуменно взглянула в лицо Реа. Та нахмурилась, потом улыбнулась.
Указала на свои перчатки. Затем на шапочку — сеточку в волосах. Сладким, низким голосом протянула:
— То, от чего наши мужчины… в определенное время… становятся такими податливыми и хорошими.
Лас невольно прыснула. Кивнула — продолжайте. Саванти усмехнулся.
— Женщины, кстати, тоже. Сейчас вам не будет смешно. — Саванти покосился за спину. — Я не оговорился: водорастворимую. Ту, которую официально не сумели еще изобрести. Действует намного быстрее газообразной.
Реа притихла, наморщила лоб. Саванти несколькими Движениями набросал рисунок. Указал карандашом.
— В первом, верхнем слое — пороговое количество гормонов для принудительного введения в подготовительную фазу. Во втором — фактор. В третьем слое — мощное успокоительное. В четвертом, последнем — ингибиторы цикла и тонизирующее. Вопросы есть?
Реа-Тарин оглянулась. Майтенаринн была увлечена беседой с корреспондентом. Оба рассматривали какие-то фотографии.
— Есть, — подтвердила Лас. — Как… что это и для чего?
— Надо проводить клинические испытания, — Саванти вернул таблетку в баночку, поднялся и спрятал ее в небольшой сейф. — По моим предположениям, действие такое. В течение пяти-десяти минут по принятии — видимо, лучше всего на пустой желудок — у тебя начинается подготовительная фаза. В течение пяти следующих минут начинает действовать фактор. Ты становишься крайне… как говорила Тигра, податливой и хорошей.
Саванти встал и нацепил очки.
— В это время тебе можно высказать все, что угодно — ты поверишь и примешь, как священную правду. В это время ты любишь этого человека всей душой, не сомневаешься в нем, предана ему. Если, конечно, тот, кто говорит — источник того самого фактора — в пределах чувствительности твоего обоняния. Затем — возбуждение проходит, навязанная подготовительная фаза сбрасывается. Ты бодра и весела. Ощущаешь себя отдохнувшей.
— Но… возможность создания подобного… она же только теоретическая, — заметила Реа, поджав губы.
— Уже нет. Заметь, сварено кустарно, вручную — в любой аптеке можно сделать. Если постараться.
Лас зажала рот ладонью.
— Предполагаю, что Май заставляли пить это в течение пяти лет, — закончил Саванти. — Возможно, только на время цикла делали послабление. Она пила это каждый день, утром и вечером. Почему прожила так долго, одной Всевидящей известно. Почему сумела так быстро выздороветь — тоже не знаю. Пора, видимо, начинать верить в чудеса.
— Она знает об этом? — спросила Реа тихо.
— Вряд ли. Не спрашивала. Спросит — скажу.
— Может, не надо? — предложила Лас. Саванти ухмыльнулся.
— Ты пробовала сказать ей неправду? Попробуй, тебе понравится.
Пациенты. Обычная, нормальная жизнь лечебницы. Четыре бурных дня позади. Что это им принесло? Много интересного. Много нового. Теперь встречаться можно только по вечерам… что ж. Немного спокойствия не повредит.
…Лас в который раз пересекала парк, делая круги вокруг озера, пока не почувствовала, что ноги уже болят. Вовсю пели птицы, бесстрашно сновали белки и бурундуки. Ягоды зреют…
Странно… а здесь все иначе. Птицы умолкли… под ногами — повядшая трава, покрытая капельками росы. Лас замерла.
— Лас, — послышался спокойный голос. — Если ты никуда не торопишься…
Майтенаринн сидела на плоском камне. Отсюда открывался чудесный вид на озеро. Как можно было не заметить ее? Лас-Таэнин могла поклясться, что проходила здесь раза четыре.
Диадема лежала у Май на коленях. Выражение лица Светлой было задумчивым. Впервые с начала Выпуска Майтенаринн облачилась в повседневную одежду. Не в праздничную.
Лас молча присела рядом.
— Лас, — Светлая повернула голову. — Может быть, ты сможешь ответить. Кто я?
Лас опустила голову.
— Рано утром меня пригласили на опознание, — продолжала Май. — Я пошла. Боялась, что мне станет плохо. Но я ничего не почувствовала, ничего. Мне показали то, что осталось от матери, от отца, от тетушки, от всех остальных. А мне было все равно. Скажи, как такое может быть?
Лас осторожно взяла Майтенаринн за руку. Рука была холодной, неживой.
— Я почти никого не помню. Я помню… день, когда проснулась. Тех, кого видела в тот день. Тех, кого видела потом. Я начинаю припоминать, Лас, уже начинаю. Мне страшно. Я причинила всем вам много неприятностей. Очень много. Такого, что не прощают, никому.
Лас присела перед Майтенаринн, взяла ее за обе руки. Светлая закрыла глаза.
— Я хотела умереть. Но Дени… он просил меня жить. Дядя просил меня жить. Реа, Саванти… они хотят, чтобы я жила. Я не думала, что это может быть так тяжело.
Лас осторожно привлекла ее к себе, обняла. Светлая казалась холоднее льда. От нее исходило жуткое безразличие, ко всему на свете. Май, что с тобой?
— Дома я иногда плакала, Лас, — Май заговорила совсем тихо. — Это помогало. Я попыталась, здесь… Мне нужно было. Но слезы кончились.
Лас молча прижимала ее к себе.
— Я справлюсь, Лас, — Май сглотнула. — Я выдержу. Но… я должна знать, кто я. Обязана. Ты часто видела меня, Лас. Или кого-то похожего. Прошу… расскажи, кого ты видела.
Лас прижала ее крепче… медленно отпустила, помогла усесться. Встала, взяла с колен у Май диадему, коротко поклонилась знаку Утренней Звезды. Аккуратно надела на голову Светлой. Та хотела усмехнуться, но вид у Лас был серьезным, как никогда. И Май ощутила… как безразличие покидает ее. Она взглянула в глаза Лас-Таэнин. Та кивнула.
— Это была не ты, Май, — Лас отвечала твердо. — Это был кто-то ужасный, злобный, мстительный. Я расскажу, как только ты захочешь. Кроме того, Май, твой дядя жив. Его ведь не нашли там, в руинах дома. Ты говорила, он оставил какие-то бумаги. Надо найти их.
— Я не уверена, что он жив, — отозвалась Май, извлекая телефон.
Лас недоуменно подняла взгляд.
— Идем, — вместо пояснения позвала Майтенаринн, поднимаясь на ноги.
Поблизости был тоннель. Один из многих. Парк изобилует пещерами, тоннелями, переходами. Всюду чисто, удобно. Вот и здесь — в нише недалеко от входа скамейка. Лас присела рядом с Майтенаринн. Зябко.
— Сегодня утром я заметила: есть непринятое сообщение, — указала Май. — Саванти забыл сказать мне… не до того было, сама понимаешь. Вот что я увидела…
Она положила телефон рядом с собой, на скамейку, прикоснулась к сенсору.
Голо-развертка. Слабое изображение. Тот, кто передавал, был далеко… или с освещением там неважно.
— Май, — дрожащее, но вполне различимое лицо дяди Хельта. — У меня мало времени. Слушай, как отыскать маяк. Я не могу говорить координаты, ты должна догадаться. Восемь три, три шесть, два один. Помни наш с тобой пароль. Помни игры.
Треск. Изображение пригасает, затем вновь возвращается.
— Май, она хочет убить вас всех. Вас еще трое… Скрип, далекий гул.
— Я не позволю ей уйти… Треск.
Изображение вновь проявляется.
— Май. Помни. Остров, маяк, буря. Все это было. Это не сон.
Дядя оглядывается.
— Прощай, Королева. Живым ей меня не взять. Щелчок. Пустая развертка — слабая серая дымка в воздухе. Май поспешно протянула руку, остановила воспроизведение.
— Май… — Лас указала на цифры счетчика. — Смотри… еще не все!
— Да, Ласточка, — Лас ощутила, что Май страшно. Очень, очень страшно. — Там есть еще что-то. Чуть меньше минуты. Я боюсь смотреть, понимаешь?
Лас кивнула.
— Когда сделана запись?
— Незадолго до штурма. Когда Реа заколдовали… когда она чуть не убила нас всех.
Ласточка молчала.
— Лас, — Светлая взглянула ей в лицо. — Мне страшно. Но мне страшно по-другому. Когда тетя… да пребудет под Светом… хотела усыпить меня еще раз, я знала, чего боюсь. Теперь — боюсь чего-то неизвестного.
Лас положила ладонь ей на локоть.
— Май, — голос ее оставался спокойным. — Может быть, именно этого от тебя и хотят?
Светлая поднялась.
— Может быть. Я чувствую… нет, честно… я знаю, меня кто-то ищет. Не обязательно злой. Но не знает, как найти. Я хочу узнать, кто я, Лас. Помоги мне.
— Чем смогу, — Лас кивнула. — У меня теперь много времени. Для начала… Ты ищешь какой-то маяк. Я могу поискать разгадку. Обожаю головоломки. Май кивнула.
— Спасибо, Лас… мне так нужно, чтобы кто-то был рядом. Очень нужно. Просто был рядом.
— Май, — Ласточка крепко схватила ее кисть. — Обещай, что я всегда буду знать, где ты.
Светлая улыбнулась, сняла перчатку, прикоснулась ладонью к щеке Лас-Таэнин.
— Обещаю, — кивнула она. — Ты всегда будешь знать, где я.
Лас вздрогнула… ладонь Светлой показалась раскаленной добела. Но ожога не осталось.
* * *
То же утро, чуть позже.Саванти занимался подготовкой бумаг к публикации. Блокада доведена почти до совершенства, уже есть множество желающих испытать. После такой основательной проверки… и после стольких невольных открытий, подаренных Королевой.
Едва он подумал о ней, как заметил, что Май стоит, прислонившись к дверному косяку.
— Ани, прости, — позвала она. — У меня вопрос. Очень важный для меня. Ты сильно занят?
— Для тебя — всегда свободен, — Саванти встал и наклонил голову.
Майтенаринн закрыла двери, села напротив. Саванти тут же прикрыл бумаги, над которыми трудился. Привычка. Май давно перестала обижаться.
— Саванти, — Май долго не могла начать. — Я хочу узнать… кто меня инициировал.
Саванти не сразу обрел дар речи.
— Что с тобой, Королева?
— Я хочу знать… кто инициировал меня. По-моему, вопрос совершенно четкий. Я…
— Не люблю яму с собаками, Май. Мерзкие твари.
— Ты можешь знать, кто в состоянии это выяснить.
— Окончить свои дни на помойке я тоже не хотел бы. Знаешь, рацион слишком однообразный.
Май сохраняла спокойствие.
— Я осмотрела себя, Ани. После встречи с… тетушкой, да пребудет под Светом. Верхний пояс. Пигментация сведена. Я… меня…
— Королева, ты сошла с ума?
— Саванти, будь ты неладен! У меня были… есть дети?
— Так, остановись, — Хлыст прогулялся до шкафчика, вернулся с небольшой бутылкой и двумя маленькими рюмками. Налил немного обоим.
— Выпей. Вместе со мной.
— Нет. Мне противопоказано! Ты…
— Чушь… собачья. Ты совершенно здоровая, нормальная девушка.
— Именно девушка?
— Vasset ma tharano, — Хлыст поднял руки к небесам. Майтенаринн нечасто слышала, чтобы Саванти использовал южные ругательства. — Я неграмотен, Королева, но давно пора понять. Слово «девушка» я использую только и исключительно для указания на возраст. Пей!
Майтенаринн повиновалась. Вкус был изумительным.
— Я осматривал тебя неоднократно, в течение многих лет. Я связан врачебной клятвой, но могу, если ты пожелаешь, нарушить ее — открыть все, что знаю о тебе, включая итоги обследований диагностом. После этого я немедленно подам в отставку.
Май не верила ушам. Саванти действительно был готов это сделать.
— Нет, Ани, не надо.
— Хорошо. Тогда ты задашь мне вопросы. По возможности простые. Если я смогу ответить, не нарушая клятвы, я отвечу. Тему на этом закроем навсегда.
Май опустила голову.
— Ани… сколько мне лет?
— Двадцать четыре года, Май. Через двенадцать дней тебе исполнится двадцать пять.
— Меня… инициировали?
— Нет, Май.
— У меня были дети?
— Нет, Май.
— Но пигментация… Саванти налил им еще.
— Май, у восемнадцати тысячных процента людей клыки не закрываются верхней губой.
Он кивнул в сторону прозрачной стены, за которой Реа сосредоточенно занималась осмотром чьих-то детишек.
— У двенадцати тысячных процента людей встречаются вертикальные зрачки. Или красный ободок у радужки.
Май молчала.
— У двух тысячных процента людей пигментация верхнего пояса отсутствует.
Май склонила голову еще сильнее.
— Твоя «первая луна» случилась, когда тебе было восемь лет — но и это не так уж необычно.
Май прижала ладони к глазам.
— Я ответил на твои вопросы?
Май неожиданно обняла его… очень крепко. Долго не отпускала.
— Да, Ани, — призналась она. — Спасибо. И побежала к двери.
— Май, — позвал Саванти. — Два слова. Она оглянулась… медленно вернулась.
— Я знал твою тетушку довольно долго. Прошу, ничего не говори. Не знаю, что с ней случилось. Было время, когда она любила тебя, не пыталась причинить боль, опозорить перед всеми. Так было. Верь мне.
Май кивнула.
— Смерть очищает все, Светлая.
— Смерть очищает все, таха-тиа Маэр. Саванти подмигнул.
— До вечера, Май.
* * *
Хеваин долго не мог решиться отправить в газету материал. Даже выверенный, просмотренный цензором Ее Светлости и представителем 2-го отдела по связям с общественностью Министерства внутренних дел Южного Союза.Словно он причиняет Майтенаринн какой-то вред. Да ведь она и сама прочитала текст и похвалила.
Ладно. Хеваин опустил конверт в прорезь. Лети, письмо.
В его номере в гостинице уже установили терминал. Лучше не думать лишний раз, сколько это стоит. Съезжать из гостиницы Хеваин пока не хотел — даром что в Университете условия, говорят, лучше и платить приходится не так уж много. Разумеется, студенты — беспокойный народ. Но сейчас каникулы.
Майтенаринн утверждает, что лишь смутно помнит, кто она и откуда. Предположим. Можно для начала узнать все, что только можно, пользуясь всем доступными источниками. Поразительно, насколько часто люди не в состоянии использовать то, что лежит под ногами.
С чего приступить к поискам? С ее поступления в Университет?
Правильно.
Терминал оказался необычайно удобным инструментом. Тяжело будет отвыкать от него, когда придется вернуться домой.
Спустя час Хеваин посмотрел на два десятка страниц блокнота, заполненных самыми разными именами, датами и цифрами, крепко задумался. Не склеивается все это в картину. В одну картину. Словно головоломку нарезали на кусочки, щедро добавили лишних элементов и предложили собрать все это в единое целое.
Надо немного отвлечься. Хеваин побродил по номеру, сделал несколько деловых звонков относительно отправленного материала, выпил настоящего чая. Надо же хоть раз за собственный счет.
Так… а ну-ка…
«Тегарон»
Смотри-ка, почти все сведения открыты! Бывает же такое!
«Тегарон, культура»
Вот где исследователям копаться да копаться. Куда ни глянь — комментарий «детальное изучение не проводилось».
«Тегарон, культура, религия»
Вот.
«СВЕТЛАЯ (Mah Tuasi, Zuona Ran, Maerta Vorgh и т.д.) — сложный фольклорный образ, заимствованный из верований населявших территорию современного Тегарона племен аварти; ощущается также влияние религиозных воззрений собственно Тегар-Тан, завоевавших Тегарон в 14-15 веках до новой эры; С. считалась посредницей между тремя Великими Божествами, управляющими всеми тремя мирами, и людьми.»
Статья была огромной и плохо структурированной. И ссылки на источники были доступны далеко не все. Местами не были доступны даже имена авторов и заглавия книг, только условные коды. Интересно…
«В настоящее время С. официально объявлена талисманом страны. Проводимые традиционно обряды с избираемой для этой роли С. полностью утратили сакральное значение».
Утратили? Хеваин отчетливо помнил «красное кольцо» — Темную луну — и даже успел заснять часть событий на видео. Привычка. Саванти пока не видел этой записи, но его обычные высказывания о массовых психозах и самовнушении могли на этот раз не помочь. Видеокамера тоже подвержена внушению?
Зачем многие тысячи людей пришли в ту ночь к балкону, ожидать появления Светлой?
Большинство пришедших шли пешком от самого дома, как полагается по обычаю — так что «глубокомысленное» заявление Саванти на пресс-конференции тут ни при чем.
«Нерегулярно проводившийся (предположительно, во время полных лунных затмений во второй половине года) обряд Темной луны преследовал целью сплочение вокруг С. и мирских правителей, которым С. формально подчиняется.
Считалось, что те, кто свободен от дурных замыслов в отношении С. или ее «владык», если смогут лицезреть С. во время проведения обряда, удостаиваются различных знаков милости со стороны небесных покровителей С. — исцеление ран и болезней, удача, избавление от проклятий и преследователей из Нижнего мира и т.д. — см. подробнее…»
Подробнее не было. Условный код. Выделено красным.
«Тех же, кто отказываются признавать дурные замыслы, поражают разнообразные несчастья; чаще всего, по легендам, они начинали невыносимо страдать от лучей солнца. Единственным спасением для таких, помимо ритуала очищения перед С, являлось бегство из страны».
Хеваин некоторое время смотрел на себя в зеркало. Показалось? Не изменился ли цвет… Да нет, что за чушь, какие исцеления! Очнись, Хеваин!
Почему сама Майтенаринн не помнит о Темной луне?
Красный ободок в небе? Ни в одном крупном астрофизическом журнале не появилось упоминания о таком событии. И, что удивительно, в бульварных изданиях. Жители Тегарона тоже не болтают о произошедшем — в этом нетрудно убедиться, побродив по людным местам. Что Хеваин и делал несколько раз.
Ничего не понимаю. С ума тут сойти молено. Еще этот «пси»… мурашки по коже.
Хеваин выключил терминал, проверил аккумуляторы второй — запасной — камеры (первая погибла во время боя в Зале Заседаний) и вышел на улицу. Нервы надо успокоить. Слишком много всего сразу, надо дать мыслям повариться в голове. Выкинуть лишние части головоломки. Или отделить, построить отдельную картину.
* * *
— Мне кажется, что у меня в апартаментах кто-то был, — высказалась Майтенаринн вечером, когда все пятеро собрались в «чайной». Саванти ожидал, что придет, с рассказом о событиях предыдущей ночи, Чародей, но последнего вызвали в Генеральный Штаб для отчета.— Естественно, — отозвался Саванти. — «Жуки» должны были все обыскать.
Май стало не по себе. Мина… Инструкция к «Скату». Она заметила, что Реа смотрит на нее заговорщически.
— Я побывала там до них, — сообщила Тигрица на словах. — Охрана была из рук вон. Думаю, он так ничего и не понял.
— Мина и патроны у тебя? — спросила Майтенаринн прежде, чем обдумала, стоит ли.
Реа кивнула.
— Я не знала, что это мина.
Саванти поперхнулся вином.
— Еще и мина. Нет, с вами с ума сойти можно! У тебя там что, арсенал, Май?
— Вроде того. Но я не помню, кто его оставил. Я еще подумала… что кто-то уже не раз оставлял… оружие в тайнике. Я даже не знаю, чей тайник.
— Апартаменты осматривали тщательно? — повернулся Хеваин к Саванти.
— После истории с «пси» — да. Все закоулки. Ничего подозрительного не найдено. Никаких тайников. Все вспомогательные помещения и вентиляция блокированы, опечатаны, сигнализация действует.
— Нет, я не о том, — возразила Май. — Про «арсенал» расскажу позже. Мне кажется… что кто-то чуть-чуть покопался в вещах. В личных. Что все стоит немного не на местах. Но — никто, кроме меня и… окружающих… там не «светился». Посторонних запахов нет.
— Вот только агентов спецслужб привлекать не надо, — проворчал Саванти. — И так уже всего наговорили — на пару пожизненных потянет. А здесь — так и на четыре ямы.
— Дались тебе эти ямы, — заметила Реа. — Ты лучше скажи, чем голову натираешь?
Май хотела рассмеяться… но вздрогнула, передумала. Саванти более не был лысым. Новые волосы успели отрасти почти на сантиметр — прежнего, иссиня-черного, цвета. Брови тоже возникли — белесые, как и раньше.
— Ничем, — буркнул Саванти. — Это у меня наследственное. После сильных потрясений лысею. Потом все отрастает.
— С такой скоростью?
— А что? Вон, гляньте, — Саванти указал на загадочно улыбающуюся Ласточку. У той волосы отрасли чуть ли не на локоть. — Стойте… Что за ерунда? Что, на нас «пси» так подействовал? Тогда я не против. Вполне приемлемая компенсация.
Реа кашлянула и занялась жарким. Остывает. Прочие тоже обратились взорами вглубь тарелок.
— Слышал, сегодня было собрание малого дома Тонгвер? — поинтересовался Саванти. — Такая делегация за тобой приезжала, приятно было посмотреть. Майтенаринн пожала плечами.
— Было.
— И?
— Читай газеты, Ани.
Саванти засопел.
— Май, ну не надо так!
Майтенаринн отложила вилку и посмотрела на него.
— Я теперь возглавляю малый дом, — пояснила она довольно сухо. — Противно было смотреть, как они все ждали приговоров. Старцы… уж точно старцы. Ничего особенного. Оставила все, как есть. Получила заверения во всеобщей вечной любви. Множество подарков, мелких и не очень. Например, крепость Левватен.
Реа вздрогнула и уронила вилку.
— Думала, руки отвалятся — бумаги подписывать да благословлять этих… родичей.
Она обвела слушателей взглядом. Никто не улыбался.
— Вот и все, — Майтенаринн вернулась к ужину. — Я хотела отказаться. Как только будет, кому передать этот «почетный» пост, — слово было произнесено язвительно, — передам. Я же знаю, почему они такие услужливые.
Саванти поднял руку.
— Стойте… сейчас…
Все подняли взгляды на него. Прошло секунд пять, телефон Саванти пискнул.
Саванти поднес аппарат к уху. Ограничился парой-другой медицински звучащих реплик. Встал и, не отрывая аппарата от уха, поклонился. Хеваин хотел было что-то спросить, но Реа сделала знак — не надо.
Саванти уселся, почесал затылок.
— Собственно, все так и ожидалось, — он встретился взглядом с Майтенаринн. — Это предыдущий Главный. Он теперь — личный врач Ее Светлости.
Умеет Ани паузы выдерживать, подумала Май.
— Ее Светлость благополучно разрешилась от бремени десять минут назад, — пояснил Саванти. — Детали позже. Девочка и мальчик. Ну, об этом с самого начала известно было. Тихо! — он движением руки усадил всех обратно за стол. — Не положено. Вставать не положено. А пить… Тигра… там, в нижнем ящике, в ближнем к тебе углу.
Все дождались появления бутылки. Там, к удивлению Хеваина, было вовсе не вино — что-то вроде молока. На вид и цвет.
Разлили и выпили молча.
Спиртного не ощущалось, но подействовало не хуже крепкого вина.
— Никому ни слова, — предупредил Саванти. — Я не шучу, Хеваин. Только после официального оповещения.
— — —
Чуть позже разговоры возобновились, но к столу подходили ради того, чтобы взять бокал или чашку с чаем. Саванти, похоже, не опасался разориться на последнем, но не признавался, почему.— Тахе-те, — обратился Хеваин к Май, когда та отвернулась от пульта управления диагностом.
— Да, Хеваин?
— У меня просьба необычного характера. Извините, весьма личного.
Майтенаринн повернулась к нему. Посмотрела с Удивлением.
— Я могу… посмотреть на вашу выходную одежду? Ту, что в апартаментах? Просто посмотреть. Прикасаться и подходить не буду.
Май пожала плечами, усмехнулась.
— Но зачем?
— Я провел… небольшое исследование, тахе-те. Вы знаете, что за время обучения в Университете вы побывали во многих странах? Правда, никогда это не длилось долго и не освещалось в хронике.
Май замерла. Ей снова стало не по себе. Как тогда, после первого просмотра последнего (нет! не последнего!) сообщения от дяди.
— Не беспокойтесь, тахе-те. Никакие официальные каналы не были задействованы. У меня много хороших знакомых среди коллег. Я не называл вашего имени, не упоминал Тегарон. Просто… проверял некоторые идеи. Я покажу вам снимки. Там, несомненно, вы.
Май протянула ему руку.
— Хеваин… спасибо. Вы можете мне помочь, очень сильно помочь. Но только… чтобы никто…
Корреспондент слегка поклонился, прикасаясь к тыльной стороне протянутой ладони.
— Я дал слово, Светлая.
Май кивнула и отвернулась на несколько секунд.
— Хорошо. На завтра у меня нет планов, давайте с утра и посмотрим… Мне теперь и самой интересно. Только, боюсь, там может не найтись всей одежды, за все года. Я уже перебирала гардероб.
— А мы поищем, — Хеваин был совершенно серьезен. — Вот фотографии, тахе-те. Я прошу вас о том же — никому, кроме ваших… друзей, не показывать. Кроме того, есть вторая просьба. Более личного характера. Думаю, намного более неприятная.
Май улыбнулась.
— Слушаю.
— Руины вашего бывшего дома. Там можно отыскать что-нибудь, что могло бы помочь вам в восстановлении… памяти.
Май заметно помрачнела.
— Каким образом? Там уже все осмотрели, просеяли, засняли.
Хеваин покачал головой.
— Нет, тахе-те. Просто побродить — там, где безопасно. Там же охрана? Вот и прекрасно. Свежим взглядом можно заметить что-нибудь. Пусть даже мелочь.
Май долго думала.
— Хорошо, таха-те. Признаюсь, я не в восторге от такой мысли. Но, действительно, свежим взглядом…
— — —
— Ты исследовал эти таблетки? — Реа-Тарин и Лас стояли рядом с Саванти, который задумчиво глядел на ту самую стеклянную баночку.— Да, — поднял он взгляд. — Я ознакомился с ними только примерно. Но уже ясно, что это — революция в фармакологии. И кошмар, от которого я пока не знаю, как спасаться.
Обе собеседницы присели по обе стороны от мрачного Хлыста.
— Таблетки многослойные, — Саванти нарисовал несколько формул на листе бумаги. Содержат водорастворимую модификацию фактора Фаттана-Мессе второго рода.
Лас недоуменно взглянула в лицо Реа. Та нахмурилась, потом улыбнулась.
Указала на свои перчатки. Затем на шапочку — сеточку в волосах. Сладким, низким голосом протянула:
— То, от чего наши мужчины… в определенное время… становятся такими податливыми и хорошими.
Лас невольно прыснула. Кивнула — продолжайте. Саванти усмехнулся.
— Женщины, кстати, тоже. Сейчас вам не будет смешно. — Саванти покосился за спину. — Я не оговорился: водорастворимую. Ту, которую официально не сумели еще изобрести. Действует намного быстрее газообразной.
Реа притихла, наморщила лоб. Саванти несколькими Движениями набросал рисунок. Указал карандашом.
— В первом, верхнем слое — пороговое количество гормонов для принудительного введения в подготовительную фазу. Во втором — фактор. В третьем слое — мощное успокоительное. В четвертом, последнем — ингибиторы цикла и тонизирующее. Вопросы есть?
Реа-Тарин оглянулась. Майтенаринн была увлечена беседой с корреспондентом. Оба рассматривали какие-то фотографии.
— Есть, — подтвердила Лас. — Как… что это и для чего?
— Надо проводить клинические испытания, — Саванти вернул таблетку в баночку, поднялся и спрятал ее в небольшой сейф. — По моим предположениям, действие такое. В течение пяти-десяти минут по принятии — видимо, лучше всего на пустой желудок — у тебя начинается подготовительная фаза. В течение пяти следующих минут начинает действовать фактор. Ты становишься крайне… как говорила Тигра, податливой и хорошей.
Саванти встал и нацепил очки.
— В это время тебе можно высказать все, что угодно — ты поверишь и примешь, как священную правду. В это время ты любишь этого человека всей душой, не сомневаешься в нем, предана ему. Если, конечно, тот, кто говорит — источник того самого фактора — в пределах чувствительности твоего обоняния. Затем — возбуждение проходит, навязанная подготовительная фаза сбрасывается. Ты бодра и весела. Ощущаешь себя отдохнувшей.
— Но… возможность создания подобного… она же только теоретическая, — заметила Реа, поджав губы.
— Уже нет. Заметь, сварено кустарно, вручную — в любой аптеке можно сделать. Если постараться.
Лас зажала рот ладонью.
— Предполагаю, что Май заставляли пить это в течение пяти лет, — закончил Саванти. — Возможно, только на время цикла делали послабление. Она пила это каждый день, утром и вечером. Почему прожила так долго, одной Всевидящей известно. Почему сумела так быстро выздороветь — тоже не знаю. Пора, видимо, начинать верить в чудеса.
— Она знает об этом? — спросила Реа тихо.
— Вряд ли. Не спрашивала. Спросит — скажу.
— Может, не надо? — предложила Лас. Саванти ухмыльнулся.
— Ты пробовала сказать ей неправду? Попробуй, тебе понравится.