Брэдли Шелли. Его благородная невеста

   – У Ровены нет другого дома, – сказал он. – Она дальняя родственница королевы Елизаветы Вудвилл, жены Эдуарда IV. Когда старший сын королевы – мальчик, который должен был стать королем, – пропал, Елизавета заподозрила худшее.
   И она была совершенно права, мрачно подумал Арик. А сам он приложил руку к тому, чтобы обеспечить смерть другого ее сына, юного Ричарда. Вспомнив об этом, Арик закрыл глаза, позволяя леденящему чувству вины охватить его.
   – Не возьму в толк, почему проблемы вдовствующей королевы должны каким-то образом волновать Ровену, – сказала Гвинет.
   Арик кивнул, возвращаясь мыслями к настоящему, к своей расстроенной жене.
   – Семья Ровены была бедной, но у нее были связи, – продолжил он рассказ. – Для того чтобы укрепить свое положение, родители Ровены попытались помочь королеве и свергнуть короля Ричарда, но им это не удалось. Елизавета оставалась в безопасности Вестминстера, где Ричард не мог достать ее, не представ в глазах окружающих конченым негодяем. А ведь он уже тогда был весьма непопулярным королем.
   – Понятно, – кивнула Гвинет, хотя по ее лицу было видно, что ей до сих пор неясно, что к чему.
   – Поэтому король Ричард отобрал у семьи Ровены все земли и казнил ее отца за измену, – добавил Арик. – К тому времени мы уже были помолвлены, и я был в ответе за нее. Поэтому я и привез Ровену в Нортуэлл.
   – А потом она вышла замуж за твоего отца? – недоумевала Гвинет.
   Арик кивнул, но промолчал.
   – И ты не сердился за это на него? И на нее?
   – Некоторое время сердился, – вздохнул Арик. – Но мой отец, кроме всего прочего, был очень практичным человеком. Ему было известно, что я медлил с венчанием, а Ровена стремилась поскорее выйти замуж. Мой отец к тому времени вдовствовал уже пять лет, но он любил порядок в доме, ему нравилось вкусно поесть, и он хотел, чтобы за замком хорошо смотрели. К тому же, я уверен, отец хотел, чтобы его постель согрела красивая женщина.
   – А почему ты медлил с венчанием? – поинтересовалась Гвинет.
   Ее взволнованный вид, полные надежды глаза задели какую-то струнку в груди Арика.
   – Она… Ровена ничуть не волновала, не интересовала меня, – попытался объяснить он. – В ней нет страсти. Мне никогда не приходилось гадать, каков будет следующий шаг Ровены.
   – Даже когда она вышла замуж за твоего отца?
   – Особенно в ту пору, – признался Арик. – Когда она ушла из моей спальни, я уже знал, что пройдет совсем немного времени, и она окажется в спальне моего отца. Она знала, что я сожалел, сделав ей предложение.
   Гвинет нахмурилась.
   – Тогда почему ты предложил ей руку и сердце? – недоуменно спросила она.
   Арик горько рассмеялся.
   – По той же причине, по которой это сделал мой отец, – промолвил он в ответ. – Большой зал замка мог за короткое время превратиться в полный свинарник. В доме, населенном мужчинами-воинами, как-то не думали о чистоте. А Стивен в то время был совсем мальчишкой. – Арик снова рассмеялся, уловив иронию в собственных словах. – Мне казалось, что ему нужна женщина, способная стать для него матерью.
   Гвинет, поморщившись, отступила назад.
   – Так почему же она сейчас остается хозяйкой замка? – спросила она.
   Арик скрестил на груди руки, не замечая прохладного сквозняка, студившего его влажную кожу. Гвинет плакала по-настоящему, но его уверенность в том, что она манипулирует им с помощью своего тела, не позволяла ему относиться к ней с должным уважением и чтить, как подобает чтить жену графа. Его охватило сожаление.
   – Потому что я был глупцом, Гвинет, – признался он. – Завтра же я прикажу отдать ключи тебе и скажу слугам, чтобы они выполняли твои приказания.
   Глаза Гвинет засияли от радости.
   – Правда? – подскочила она на месте.
   Неприятное чувство, довольно давно поселившееся где-то в животе Арика, внезапно исчезло, когда он увидел, какой чистой радостью осветилось лицо его жены. Взяв Гвинет за руку, он поднес ее пальчики к губам для поцелуя.
   Она улыбнулась ему сквозь слезы.
   – Восемь лет я ждала того момента, когда снова смогу стать леди, – промолвила она. Шмыгнув носом, Гвинет продолжила: – Дядя Бардрик и тетя Уэлса относились ко мне как к служанке, а ведь я была дочерью барона. Но они то и дело повторяли, что обращаются со мной так, как я того заслуживаю. И я начала верить, что они были правы.
   Слезы градом покатились из глаз Гвинет. Их сила, к которой добавилась сила ее слов, поразила Арика в самое сердце. И как только она могла принять на веру такую чушь? А он сам? Почему только он раньше не понял, что именно ей нужно?
   – Нет… Никогда… Как тебе такое в голову могло прийти? – горячо проговорил Арик.
   – Знаешь, если тебе что-то очень часто говорят, то волей-неволей в это начинаешь верить, – поморщившись, объяснила Гвинет. – Ну а потом мы с тобой поженились. Да, сначала я на тебя ужасно злилась. Но вскоре я поняла, что не так уж переживаю из-за того, что потеряла свою семью. А теперь… Ты принял меня как свою жену и хозяйку замка. – Она судорожно вздохнула. – Поверь мне, я очень-очень счастлива! Как только я могла не понять, что брак с тобой – это самое лучшее, что только могло произойти в моей жизни?! Ох… Просто я была настолько глупа, что не понимала этого.
   Господи, а он-то сам! Не только не понимал причин ее поведения, а еще и обвинял ее в алчности. Сдерживая желание обругать себя, Арик стер слезы с разгоряченных щек Гвинет. Он ощутил тепло, но оно было следствием не высокой температуры, а какого-то чувства, которого он понять никак не мог. Возможно, это было восхищение, чувство близости или даже… Арик привлек Гвинет к себе.
   – Итак, похоже, я все-таки нравлюсь тебе больше, чем сэр Пенли? – улыбнулся он.
   Гвинет рассмеялась – ее смех был похож на мелодичный звон ручейка, протекающего по мягкой земле.
   – Сэр Пенли довольно мил, но он даже не знает, как обращаться с мечом, а до тебя ему и подавно далеко. И что проку от такого мужчины? – проговорила она.
   Увидев ее озорную улыбку, Арик засмеялся. А потом выпрямился во весь рост, снова открывая ее взору свою великолепную наготу, все еще чуть влажную после ванны кожу. Гвинет с улыбкой обвила его шею руками и припала к его губам страстным поцелуем.
   Арик с жадностью ответил на поцелуй, быстро овладев ее мягкими сочными губами. Никогда в жизни он так сильно не хотел женщину, ведь он мечтал не только о теле Гвинет. В его груди появилась удивительная нежность, ему все время, всегда хотелось быть рядом с Гвинет. А поскольку Арик редко игнорировал голос инстинкта, он предпочел прижать Гвинет к себе еще крепче.
   – Я мог бы снова продемонстрировать свою доблесть с мечом в руках, – проговорил он, тяжело переводя дух после обжигающего поцелуя.
   Дыхание Гвинет было немногим спокойнее, чем его.
   – Да… – прерывисто прошептала она. – Но я всегда это помню.
   – Не стоит, – усмехнулся Арик и снова припал к ее губам, наслаждаясь их вкусом, исходящим от ее тела ароматом. Ни одна женщина не вызывала у него подобных эмоций.
   В ответ Гвинет сладострастно застонала, ее губы трепетали под его губами, ее язычок быстро проскользнул по его языку, устремившемуся в теплую сладость ее рта. Она сводила Арика с ума. Эту сорочку необходимо снять с нее, подумал он. Немедленно!
   Схватив тонкую ткань сорочки, Арик попытался одним движением сорвать ее с Гвинет. Но она, словно живая, сопротивлялась, непостижимым образом зацепившись за нежный изгиб ее молочно-белого плеча. Арик рванул сильнее, тонкий шелк надорвался, и Арик высвободил ее руки. Сорочка с легким шелестом упала на деревянный пол к ногам Гвинет. Она поежилась и крепче прижалась губами к губам Арика.
   Испытывая неодолимое желание прикасаться к жене, Арик провел руками по ее спине и жадно впился в упругие ягодицы, а потом с силой прижал ее к себе. В ответ Гвинет обхватила его тело ногами.
   – Потрогай меня там… – прошептала она, касаясь губами его влажного рта.
   Арик и не подумал отказываться. Он быстро оглядел комнату.
   Кровать, показалось ему, слишком далеко.
   Зато рядом с табуретом, вспомнил он, стоит стул. Что ж, этот стул им подойдет. На время по крайней мере.
   Арик попятился назад, а когда его ноги ткнулись в сиденье, он опустился на него. Гвинет вскрикнула, когда ее плоть коснулась его тела.
   Она с неуверенностью посмотрела на него.
   – Я не знаю… – вымолвила она.
   – Ш-ш-ш…, – Арик бережно убрал черную прядь с ее щеки цвета слоновой кости. – Я все знаю. И твое тело – тоже. Все будет хорошо.
   Гвинет кивнула, в ее глазах застыло ожидание. Арик обещал не разочаровать ее.
   Придерживая Гвинет, он слегка подтолкнул ее, чтобы она выгнулась. Она послушно откинулась назад. Арик с восхищение смотрел на изгиб ее шеи, ее точеные плечи, налитые груди, которые ему так хотелось целовать. Если бы на ее месте сейчас была обычная шлюха, он непременно воспользовался бы мгновением и стал сосать ее груди, забыв обо всем остальном. Но почему-то ему хотелось большего. Хотелось всего, и Арик даже не мог объяснить почему.
   Он поцеловал ее шею, а затем слегка прикусил чувствительную мочку уха. Гвинет застонала и крепче ухватилась за него. Арик осыпал мелкими поцелуями ее грудь, пики ее сосков – таких нежных и напряженных. Гвинет приподнялась, показывая ему, чтобы он охватил сосок губами, и Арик не стал протестовать.
   Какая же она легкая, сладкая! Вроде бы другие его женщины были на вкус такими же, но Гвинет все-таки в чем-то была иной. Отрицать это бессмысленно. Когда его язык обвел нежный бутон ее соска, ему показалось, что она стала еще слаще. Гвинет задрожала.
   Подумав о том, что ее влажное лоно готово принять его, Арик вздрогнул. И, не теряя больше ни мгновения, он приподнял Гвинет и рывком насадил на свою восставшую плоть. Она быстро поняла, что он от нее хочет, задвигалась ритмично, вовлекая и его в древний танец любви, который вскоре привел их к пику наслаждения…
   Несколько мгновений они сидели, отдыхая после потрясающего экстаза, ноги Гвинет все еще обвивали тело Арика, ее щека покоилась на его голове. Арик прижал ее ближе, осыпая поцелуями ее бархатистые плечи.
   Внезапно он ощутил, что она дрожит, услышал ее всхлипыванья. Арик встревожился:
   – Что с тобой, женушка?
   Молчание.
   Арик откинулся назад, чтобы увидеть покрасневшее влажное лицо Гвинет.
   – Гвинет, я что, сделал тебе больно?
   Покачав головой, она глубоко вздохнула.
   – Нет, дорогой, ты сделал меня счастливой. Я и представить себе не могла, что бывает такое счастье. Не могла… – повторила она. – Даже Неллуин не была счастливее меня.
   Запустив пальцы в волосы Арика, она убрала их с его лица. И заглянула в его серебристые глаза – так заглянула, как не удавалось еще ни одной женщине.
   – Я рад. – Голос Арика дрогнул, когда он попытался понять, что же означает ее взгляд.
   – Я тебя люблю, – прошептала она. У Арика перехватило дыхание.
   Три слова, всего три слова… Гвинет нужно было не более трех слов, чтобы окончательно покорить его.
   И тут его охватила безумная радость. Его руки крепче обхватили талию Гвинет, словно для того, чтобы убедиться: она всегда будет рядом и докажет, что эти три слова сказаны не зря.
   Но чего она ждет от него в ответ?
   Нет, еще хуже! Вдруг она узнает, что заставило его поселиться в лесной хижине, где он жил, когда они познакомились?
   Его радость быстро уступила место страху. Как он может сделать ее счастливой в будущем?
   – Гвинет…
   – Ничего не говори, – перебила его жена. На ее лице появилось какое-то выражение, которое совсем не понравилось Арику. Сожаление? Неуверенность? – Чувство, которое я к тебе испытываю, – это именно любовь, и ничто другое, и я просто хотела, чтобы ты знал…
   Гвинет попыталась встать с его колен. Но Арик крепко держал ее, наслаждаясь их интимной близостью.
   – Ты не похожа ни на одну другую женщину, – промолвил Арик, глядя прямо в ее голубые, полные надежды глаза. Что-то сжалось в глубине его существа. – Я очень рад, что ты стала мне женой. Но… – Арик покачал головой, подбирая слова. – Любовь приходит, когда люди очень хорошо узнают друг друга.
   – Я знаю твое сердце! – воскликнула Гвинет.
   Как хотелось бы Арику, чтобы все было так просто! Как было бы замечательно, если бы он не провел половину жизни, воюя и убивая! Чтобы не было в его прошлом убитого десятилетнего принца, которому он помог отправиться на тот свет.
   – Нет.
   Гвинет не видела алчности и амбиций, которые владели им четырнадцать лет назад после смерти его дяди Уорика и захвата его замка Короной. А ведь Невиллы на протяжении многих поколений владели этим замком. Гвинет ничего не было известно о том, как Арику хотелось восстановить честь его семьи, что было время, когда он был готов сделать – и сделал! – все, чтобы вернуть ее.
   – Ты добрый и хороший человек, – возразила она. Арик едва сдержал горький смех.
   – Если бы я поведал тебе о своем прошлом, ты бы в ужасе сбежала от меня, Гвинет, – сказал он.
   – Арик, но все мужчины на поле битвы… – начала было Гвинет.
   – Битва тут ни при чем, – перебил ее муж. – Там главным было выжить. А вот за остальное… мне нет прощения.
   – Я уверена в том, что ты преувеличиваешь, – покачала головой Гвинет. – Расскажи мне, что произошло.
   Арик отказался, отрицательно помотав головой. Да, ему безумно хотелось облегчить душу. Но какой ценой? Сведения, которыми он обладал, в мгновение ока можно было объявить предательством, если только кто-то услышит эти сведения от Гвинет. Так что он просто обязан сделать все, чтобы она ничего этого не знала.
   – Я никому не могу об этом рассказать, – промолвил Арик. – Ни Дрейку, ни Кирану, Ни графу Ротгейту. Ни брату. Ни даже тебе.
   Подняв Гвинет с колен, он поставил ее на пол. А потом встал и быстро натянул на себя простую серую рубаху и черные штаны. При этом Арик делал вид, что не замечает обиженного, ошеломленного лица жены.
   – Мы больше никогда не будем говорить об этом, – пообещал он.
   Не успела Гвинет и слова молвить ему в ответ, как Арик повернулся и вышел из комнаты.

Глава 15

   На следующее утро Арику пришлось пережить нешуточное противостояние с Ровеной. Эта женщина злилась, молила, льстила и визжала, да и вообще впала в такое состояние, в каком Арик ни разу не видел свою бывшую невесту. Однако дело было сделано – Гвинет стала хозяйкой замка. Разумеется, Арику поведением гнев Ровены, который она щедро на него выплеснула, не понравились, однако ради своей жены он был готов пережить и не такое.
   Арик пришел в большой зал, чтобы перекусить и утолить жажду большой чащей эля. В это время прибыли два гостя. Один из них – слуга-паж Маргарет Боуфорт, который привез Арику письмо от своей госпожи. Без сомнения, в нем содержатся зашифрованные планы, касающиеся вторжения Генриха Тюдора.
   Вторым оказался Генрих Перси, граф Нортумберленд, один из верных сторонников короля Ричарда.
   От тревоги по коже Арика поползли мурашки. Конечно, он понимал, что рано или поздно ему придется занять чью-либо сторону в этой неприглядной войне. Но он не знал, что решающий момент настанет так быстро.
   Арик тихонько велел лакею отвести пажа леди Боуфорт в барбакан ^[2]и приказал пригласить Нортумберленда в большой зал.
   Через несколько минут в огромное помещение медленной и вальяжной походкой вплыл знатный вельможа и не слишком-то любезно приветствовал Арика.
   – Белфорд, ну и как тебе нынешнее лето? – начал он беседу.
   Арик тщательно подбирал слова, отвечая на его вопрос.
   – Весьма неплохое лето, должен сказать. А ты как считаешь?
   – Не могу жаловаться, – отозвался Нортумберленд. – Король Ричард постоянно находит для меня какие-то дела, однако он щедро оплачивает мою занятость.
   Заставив себя улыбнуться, Арик кивком предложил гостю присесть рядом с его стулом и приказал лакею принести эля. Нортумберленд молчал до тех пор, пока перед ним не появились кубок с элем и тарелка с хлебом.
   – Его величество несколько раз пытался добраться до тебя, Белфорд, – проговорил он наконец, пережевывая хлеб.
   – Я ездил в Бедфордшир, где провел несколько месяцев, – ответил Арик.
   – У тебя там есть владения? – Почему-то слова Арика взволновали его. Похоже, Нортумберленд перепугался, что король уступил Арику какие-то земельные угодья, которые могли бы перепасть ему самому.
   – Нет.
   Ну как объяснить Нортумберленду, что он решил навсегда забросить все свои честолюбивые замыслы и политику – особенно ту, которую вел король Ричард?
   – Я…
   Краем глаза Арик увидел вошедшую в зал Гвинет – она в этот день была особенно хороша в платье из нежно-желтого шелка. Ее длинные черные кудри блестящим шатром спадали ей сзади на спину.
   Увидев графа Нортумберленда, Гвинет остановилась.
   – Ох, прошу прощения, – промолвила она с улыбкой. – Я поем позже, Арик.
   – Ерунда! – остановил ее Нортумберленд, тоже улыбнувшись ей в ответ. И, повернувшись к Арику, он спросил: – А кто эта красивая леди?
   Арик помедлил с ответом. Наверняка король Ричард сочтет его женитьбу на Гвинет не слишком выгодной с политической точки зрения. Черт возьми, он понятия не имел, кому симпатизирует лорд Кэпшоу – Йоркам или Ланкастерам.
   Впрочем, выбора у него не было – он должен сказать посланцу короля правду.
   – Это моя жена леди Гвинет, я привез ее из замка Пенхерст, – сказал Арик.
   На мгновение физиономию Нортумберленда перекосило от изумления, однако он сумел взять себя в руки.
   – Не из-за нее ли ты совершил путешествие на юг? – поинтересовался он.
   Бросив быстрый взгляд на Гвинет, которым он молил ее хранить молчание, Арик кивнул:
   – Да, именно так.
   Нортумберленд с таким нахальством оглядел Гвинет с головы до пят, что руки Арика непроизвольно сжались в кулаки.
   – Я понимаю, почему ты так поступил, – промолвил гость. – А его величеству известно о вашем союзе?
   – Нет, но я как раз собирался потолковать о нем с его величеством на этой неделе, – солгал Арик.
   Нортумберленд похлопан его по спине с таким видом, как будто они были добрыми друзьями. Арику никогда не нравился этот человек.
   – Она настоящая красавица, – продолжил Нортумберленд. – Но столь торопливо заключенный брак может… поставить под сомнение твою преданность королю Ричарду.
   Арик заскрежетал зубами от злости, но промолчал. Он также сделал вид, что не слышал, как еле слышно охнула Гвинет, стоявшая в другом конце зала.
   Генрих Перси может причинить Нортуэллу и его обитателям немало неприятностей. Арику было отлично известно, что тщеславие способно порождать алчность. А тщеславия Нортумберленда хватило бы на целую армию. И без сомнения, король Ричард, чувствуя, как шатается под ним его трон, внимательно прислушается к словам одного из своих верных придворных.
   – Само собой, – снова заговорил Нортумберленд, – отношение его величества к тебе изменилось после того, как ты проигнорировал его многочисленные призывы приехать к нему. Король стал тебя подозревать, и он очень, очень недоволен твоим невниманием.
   – Мне нечего скрывать, – сказал Арик, зная, что это не спасет его от подозрений. Ему было нечего предложить гостю, кроме обещания оказать королю поддержку… Но именно это го обещания он как раз давать и не хотел.
   – У тебя нет нужды даже скрывать пажа Маргарет Боуфорт? – кислым тоном осведомился Нортумберленд.
   Арик едва сдерживал себя. Нортумберленд играл с ним, пытался подцепить его на крючок, разозлить, для того чтоб и Арик проявил невыдержанность и показал себя изменником. А если у Нортумберленда это получится, Ричард, вне всякого сомнения, вознаградит своего верного пса за преданность, передав ему в дар Нортуэлл. И тогда Нортумберленд станет самым сильным лордом на севере страны.
   – Мне известно, чего хочет эта женщина, – промолвил Арик после продолжительного молчания, – но это не я подговаривал ее.
   Кивнув темноволосой головой, Нортумберленд сделал вид, что обдумывает слова Арика.
   – Возможно, ты говоришь правду, только король Ричард придерживается иного мнения, – сказал он. – Ты должен признаться, что твое поведение весьма подозрительно. Ты даже не отзываешься на отчаянные просьбы короля о помощи, на его призывы. А тут еще какая-то молодая жена, причем неизвестно, как она и ее семья относятся к Короне, как она повлияла на тебя и твою преданность монарху. Больше того, я приезжаю к тебе в замок и первым делом вижу под твоей крышей личного пажа главной соперницы короля!
   – Я не приглашал сюда пажа леди Боуфорт, – отрезал Арик. – И моя жена не имеет никакого отношения к моей преданности Короне.
   – Ты в этом уверен? – засомневался Нортумберленд. – Твой дядя Уорик, между прочим, начал с того же, а дело кончилось изменой.
   Окончательно разозлившись и будучи не в силах дальше выносить грубые намеки Нортумберленда, Арик неожиданно встал.
   – Будь осторожнее! – предостерег он распоясавшегося гостя. – Ты говоришь о том, чего на самом деле не существует.
   Кивнув, Нортумберленд вымолвил:
   – Я просто должен был убедиться. Так мне передать королю Ричарду, что он получит поддержку Нортуэлла?
   Больше всего Арику хотелось вышвырнуть этого спесивого и надутого Нортумберленда из своего дома. Однако если он не будет предельно осторожен, то казнь за предательство ему гарантирована, и вместе с собой в могилу он скорее всего уведет и младшего брата Стивена.
   – Видишь ли, за время моего отсутствия мои люди слегка разленились, – осторожно ответил он, – и я сомневаюсь, что в данный момент они в состоянии участвовать в военных действиях. Им друг друга не одолеть, не говоря уже об армии Генриха Тюдора.
   Надежда отпугнуть Нортумберленда была очень слабой, но Арик просто обязан был попробовать. От этого зависели многие жизни, не только его собственная. Да, ему было неприятно думать о том, каким способом король Ричард взошел на трон, но Стивену о проделках монарха вообще ничего не известно, и он не должен быть наказан за то, что Арик хранит какие-то тайны. Его брат не заслуживает того, чтобы его наполовину повесили, потом у него на глазах изрезали бы на куски его внутренности, после чего его привязали бы за ноги и за руки к лошадям, и те разорвали бы его на части. Вдобавок к этому его голову вывесили бы на пике возле въезда в Лондон, чтобы все могли ее видеть. Ведь единственное преступление Стивена – это отсутствие благоразумия и ответственности.
   – Уж лучше ленивые воины, чем никакие, – вкрадчивым, тихим голосом произнес Нортумберленд. – Надеюсь, ты не пытаешься уклониться от поддержки собственного монарха.
   Черт! Он тысячу раз обдумывал сложившуюся ситуацию, но никак не мог придумать, что же сделать для того, чтобы не оказывать королю помощь. А если он заупрямится и его объявят предателем, то, кроме Стивена, пострадают еще и его люди. А Ричард отберет у него владения и передаст их Нортумберленду или еще кому-либо, кто проявит такую же преданность и способен думать лишь о том, как бы получить побольше денег и власти. Больше того, даже жители деревни – мужчины, члены их семей, вдовы и дети – пострадают, если он допустит, чтобы Нортуэлл был объявлен обителью предателя.
   К тому же есть еще Гвинет, которой тоже придется нелегко. Самое малое, что Ричард может сделать, – это аннулировать их брак. А еще он прикажет казнить Арика, после чего Гвинет подыщут нового мужа, которому будет наплевать на людей, проживающих в Нортуэлле. Он станет плохо обращаться с Гвинет, хотя одновременно потребует от нее, чтобы она каждую ночь согревала его постель.
   Не очень-то приятные перспективы.
   Арик глубоко вздохнул.
   – Сегодня же я напишу королю Ричарду, – решительно промолвил он. – Чего он от меня ждет?
   Нортумберленд улыбнулся, словно понимал, с какой неохотой Арик отвечал ему.
   – Король Ричард ждет, что ты и армия Нортуэлла поддержите его, – промолвил он. – Генрих Тюдор наконец покинул Францию и высадился в Уэльсе, в местечке под названием Милфорд-Хейвен. Впрочем, я уверен, что паж Маргарет Боуфорт с радостью поведает тебе об этом – если, конечно, он уже не сделал этого.
   Арик вновь заскрежетал зубами – бесконечные намеки Нортумберленда на его измену ему уже порядком надоели. А ведь он ничего не сможет доказать – людей казнили и за меньшие проступки. Если кто в этом сомневается, то он может спросить хотя бы вдову лорда Гастингса, которого король Ричард казнил за предательство Короне, даже не дав жюри пэров заслушать его дело и не предоставив обвиняемому милости в виде последней еды.
   Покосившись на гостя, Арик заметил, что Гвинет стоит в углу комнаты, а ее широко распахнутые глаза полны ужаса. Он отвернулся.
   – Милорд? – услужливо обратился к нему молодой оруженосец.
   – Отошлите пажа леди Боуфорт прочь из замка, пусть передаст своей госпоже, что ее сведения нас не интересуют, – приказал Арик.
   Оруженосец кивнул, а затем отправился исполнять приказание господина. Арик старался не обращать внимания на собственное сожаление. Ему было понятно, что Генрих Тюдор, без сомнения, стал бы королем получше нынешнего.
   – Надеюсь, что ты думаешь то же самое, что и говоришь, – промолвил Нортумберленд с натянутой улыбкой. – Это необходимо ради спасения твоей собственной головы.
   Однако не успел Арик ответить, как в большой зал мимо застывшей на месте Гвинет прошла Ровена.