Страница:
Круглая башенка и зубчатые стены были знакомы Гвинет так же, как биение собственного сердца. Здесь был ее дом, в этом месте она помнила отцовский смех, нежность матери. Всего день она отсутствовала, но уже успела соскучиться по родному месту.
Решетка на воротах была опущена, чтобы не пропустить в замок нежеланных гостей. Получалось, чтобы не пропустить ее.
А внутри текла обычная жизнь. Гвинет услышала разговоры обитателей замка, стук кузнечного молота и голос аптекаря, приказы солдатам, которые тренировались во дворе замка. Домашний скот издавал обычные звуки – мычали коровы, блеяли овцы. Гвинет до боли захотелось вновь оказаться в этой знакомой суете.
Посмотрев на замковую башню, Гвинет увидела часового – тощего парня по имени Гэмлин – и помахала ему, чтобы он пропустил ее.
Паренек в ответ лишь отрицательно помотал головой:
– Леди Гвинет, милорд сказал, чтобы я не пропускал вас в замок.
Гвинет оцепенела от ужаса. Гэмлин говорил с ней достаточно громко, так что все обитатели замка, без сомнения, слышали его слова и поняли, что она здесь и хочет войти. Ей показалось, будто он с такой силой прокричал эти слова, что даже Арик услышал их, прости, Господи!
Глубоко вздохнув, Гвинет успокоилась. Не может дядя Бардрик быть настолько жестоким, чтобы навсегда выгнать ее из дома, даже не перемолвившись с ней на прощание словечком Возможно, Гэмлину было дано приказание вообще не поднимать решетку.
Это не важно, решила Гвинет. Ее предок, построивший Пенхерст, вместе со зданием проложил и множество подземных тоннелей – на случай осады. Ребенком Гвинет не раз играла в них и знала, что через эти подземные ходы она сможет проникнуть в замок.
Гвинет обошла замок вокруг. В зарослях ежевики и колокольчиков был вход в один из подземных тоннелей, почти засыпанный ветками, камнями и сухими листьями.
Отбросив сомнения и страх, Гвинет наклонилась, уперлась руками в землю и осторожно опустила ноги в отверстие, а затем проскользнула вниз по красно-коричневому лазу. Наконец ее ноги коснулись земли. Холод, темнота, дымка – все так и было раньше. Гвинет знала, что скоро тоннель сузится, его потолок опустится и придется ползти. Твердая и влажная земля холодила ее ступни, а ее куски липли к подолу вчерашнего платья. Господи, она будет ужасно выглядеть, когда окажется возле своего дяди, и это ему наверняка не понравится.
Подземный ход привел Гвинет к часовне. А лестница справа от нее ведет в покои дяди Бардрика.
Гвинет тщательно отряхнулась от пыли, повернулась к лестнице и тут же увидела сэра Пенли, широким шагом направлявшегося к ней с выражением крайнего удивления на лице. Его стриженые волосы цвета песка липли к голове даже на сквозняке. Рыжеватая грива Арика, почему-то подумалось Гвинет, наверняка взъерошилась бы под этим дуновением.
Нет! Сейчас не время думать о ее нелепом муже.
– Леди Гвинет! – воскликнул сэр Пенли, схватив Гвинет за руки. По приятным чертам его лица пробежала тень. – Вы вернулись и готовы к худшему. – Пенли неодобрительно оглядел грязное платье Гвинет. – Лорд Кэпшоу сказал мне, что вы уехали из замка, чтобы выйти замуж. Это так?
Ну да, похоже, дядя действительно приказал увести ее из замка и выдать замуж, и это огорчает сэра Пенли. Но, видит Бог, она разберется с этим делом!
– Да нет, я просто уехала, чтобы… повидаться с подругой, – ответила Гвинет. – Она болеет. А теперь я иду повидаться с дядей.
Красивое лицо сэра Пенли просветлело, он явно испытал облегчение.
– Приятная новость, – промолвил он. – Я, разумеется, говорю не о болезни вашей подруги, а о том, что вы вернулись в замок. Так увидимся позже?
Сердце Гвинет радостно затрепетало. Сэр Пенли так хотел ее видеть, был так нежен и ласков с ней. На словах, разумеется. Сразу видно, как он переживал из-за того, что она вышла замуж за другого. Хороший знак, и он придаст ей решимости для того, чтобы поскорее избавиться от лесного затворника, за которого ее выдали замуж.
– Обещаю вам, что мы увидимся, как только я потолкую с дядей Бардриком, – улыбнулась Гвинет.
Сэр Пенли оживился:
– А я поговорю с ним после вас – и о весьма важном деле.
Гвинет поняла, что Пенли имеет в виду. Он хочет на ней жениться! Гвинет в этом не сомневалась. Несмотря на то, что она больше не дочь барона, сэр Пенли выбрал именно ее. Тоже приятная новость! А теперь она должна увидеться с дядей и убедить того помочь ей аннулировать брак.
– Тогда я постараюсь вернуться поскорее, – пообещала она.
– Буду считать минуты до вашего возвращения. – Взор светло-голубых глаз Пенли устремился на нее, когда он поднес ее руки к губам для поцелуя. Но, увидев, что руки Гвинет покрыты грязью, он просто улыбнулся и отпустил ее. – Буду вас ждать.
Кивнув, Гвинет бросилась вверх по ступеням, спеша к комнате дяди. Остановившись около двери, она несколько раз глубоко вдохнула, чтобы успокоиться, и, уверенно толкнув дверь, вошла в комнату.
– Мне казалось, я совершенно ясно дал понять тебе, чтобы ты больше не появлялась в Пенхерсте! – услышала она голос дяди.
Гвинет закрыла глаза, чтобы не расплакаться. В том, что дядя Бардрик весьма жестокосерден, она не сомневалась, но ей даже в голову не приходило, что он сможет выгнать ее из родного дома просто так, не сказав ни слова, ничего не объяснив. Слезы жгли ей глаза.
– Но почему? – Голос Гвинет дрожал, ей было стыдно за это, но она ничего не могла с собой поделать. – Я же всегда делала то, что вы велели, – работала в кухне, спала на соломе. Я старалась никогда не попадаться вам на пути.
Бардрик встал, выпрямился в полный рост – пять футов и пять дюймов – и положил руки на свой большой живот.
– Гвинет, мой брат и его жена-потаскуха испортили тебя – они покупали тебе самую лучшую одежду, поселили в отличном доме, дали образование, хотя, честно говоря, я не слишком-то понимаю для чего. Ты слишком своенравна, слишком испорченна и горяча. Вечно говоришь первое, что тебе на ум взбредет. И это чаще всего оказывается грязной бранью и проклятиями.
Повернувшись к Гвинет спиной, он посмотрел в окно на раскинувшийся внизу двор замка.
– Я мог бы без труда не обращать на тебя внимания, если бы не сэр Пенли, – продолжил Бардрик. – Он будет мужем Лиссы, но она не обладает твоей красотой и умом.
Гвинет лишь охнула. Ее будущее, ее мечты – все это станет принадлежать робкой младшей сестре?
– Но сэр Пенли хочет меня! – воскликнула Гвинет.
Повернувшись к Гвинет, дядя пронзил ее недобрым взглядом.
– Да, и мне это хорошо известно, – зловещим тоном промолвил он. – Я видел, какой страстью наполняются его глаза, когда он на тебя смотрит. Думаешь, мне неизвестно, что он строит планы попросить твоей руки?
– Но вы не можете противостоять любви! – выпалила Гвинет.
Рот Бардрика скривился в усмешке.
– Я уже это сделал, – ответил он на ее восклицание.
Сердце Гвинет сжалось от боли. Ей ужасно хотелось спросить дядю, как он может быть таким жестоким, но она не стала делать этого – ответ был ей известен. Это ведь ее дядя почти уморил голодом до смерти упрямого слугу и приказал лишить зрения браконьера, чтобы тому неповадно было больше воровать чужое.
Это он лишил Гвинет самого дорогого.
– Возвращайся домой к своему мужу, – приказал он. – Согрей его постель и держи свой длинный язык за зубами. Если засуха прекратится, я проявлю доброту и позволю тебе навестить замок. Если же этого не случится, готовься к тому, что ты больше никогда не увидишь Пенхерст.
– Но…
– Уйди с глаз моих! И не возвращайся, иначе я прикажу убить тебя!
– Но…
– Вон! – рявкнул Бардрик.
Чувствуя, как слезы застилают ей глаза, Гвинет выбежала из комнаты и спустилась вниз, во внутренний замковый двор. Когда она приблизилась к часовне, слезы уже залили ей все щеки.
Гвинет стала спускаться в подземный ход. В. десяти футах от нее стоял сэр Пенли – такой высокий и элегантный. Его светло-русые волосы блестели на солнце, а узкий тонкий нос придавал изящество точеному профилю. Как ей будет не хватать его нежного сердца, его улыбки! Гвинет заплакала еще сильнее.
Господи, ну что ей делать? Любовь потеряна, ее выдали замуж за угрюмого затворника, который, возможно, поклоняется не Богу, а дьяволу. Узы брака приковали ее к человеку, который никогда не даст ей такие семью и дом, о которых она мечтает.
Услышав треск веток, Арик встал и выглянул в окно. Слишком быстро его жена вернулась из Пенхерста, и, судя по ее покрасневшим и заплаканным глазам, визит туда был не слишком удачным.
Святой Господь, ох уж эти женские слезы! Будучи человеком, который почти всю жизнь провел на войне, он испытывал неловкость при виде женских слез. Вздохнув, Арик попытался представить себе, что бы делали на его месте Дрейк или Киран, – ну, разумеется, они хохотали бы до слез, узнав, что его смущает.
Войдя в дом, леди Гвинет с треском захлопнула за собой дверь. Даже не посмотрев на Арика, она уселась на кровать спиной к нему. Он видел, как вздрагивают ее плечи, хотя она не издавала ни звука. Арик нахмурился. Никаких завываний, никаких судорожных всхлипов?
Он наклонился, чтобы увидеть ее лицо. Нежные молочно-белые щеки Гвинет покрылись красными пятнами. Ее маленький квадратный подбородок дрожал. Она и в самом деле плакала!
Арик попятился к двери. Выйдя из хижины, он уселся на стул под соломенным навесом крыши. Взяв из-под стула деревяшку, которую он обтачивал накануне, Арик вытащил из-за пояса нож.
Пусть поплачет в одиночестве, подумал он. Ей нужно побыть одной, чтобы обдумать отвратительное поведение дяди, и нужно время, чтобы пережить горе.
И все же рыдания Гвинет, с каждым мгновением становившиеся все громче, обеспокоили Арика. Хотя он не понимал почему. Пожав плечами, Арик снова принялся обтачивать деревяшку.
Спустя несколько минут он осознал, что наступила тишина, и встал, чтобы заглянуть в дом через окно. Пока его не было, она легла на кровать. Ну вот, теперь его подушка мокра от слез, а белье сбилось. Но, судя по позе Гвинет и ее спокойному дыханию, плакать она перестала.
Арик вошел в дом, чтобы дать ей воды из ведра и кусок ткани со стола, чтобы утереть слезы. Остановившись возле Гвинет, он подождал. Часть его существа так и рвалась прикоснуться к ней, но другая часть убеждала его, что Гвинет это не понравится.
Нахмурившись и откашлявшись, он спросил:
– Воды?
Резко повернувшись, Гвинет посмотрела ему в лицо. Пряди ее черных волос липли к мокрым щекам, влажным ресницам, красным, припухшим губам. Но, святой Господь, до чего же она была хороша с растрепанными волосами и полными ярости глазами! Глядя на леди Гвинет, такие слова, как «холодность» и «сдержанность», просто забываются. В отличие от Ровены его жене страсти не занимать.
Даже сама эта мысль была неприятна Арику. Сжав кусок ткани в кулаке, он с трудом подавил в себе желание убрать волосы с ее лица и впиться в ее губы горячим поцелуем.
– Сп… спасибо тебе, – дрожащим голосом поблагодарила мужа Гвинет, взяв чашку из его рук.
Когда их руки коснулись друг друга, кожа Арика запылала, он ощутил жгучее желание. Арик рывком отдернул руку.
Боязливо посмотрев на него покрасневшими глазами, леди Гвинет поднесла чашку к губам и, закрыв глаза, стала медленно пить. Арик едва смог оторвать взор от ее прекрасного лица, красного носа и всего остального.
Наконец, допив воду, Гвинет опустила чашку и нервно сжала ее в руках.
– Я не понимаю, как он мог так поступить, – проговорила она. – Мы же одна семья.
Арик долго молчал – не хотелось ему вникать в ее проблемы и раздумывать над махинациями барона.
Но Гвинет смотрела на него такими умоляющими глазами, что Арик не мог сохранять молчание.
– Как я уже говорил, были у меня опасения, – промолвил он и уточнил: – Я подозревал, что дядя не захочет видеть тебя.
– Да, ты это действительно говорил, – кивнула Гвинет. Ее глаза вновь наполнились слезами. – Но мне не верилось, что дядя будет угрожать мне убийством.
Арик отлично знал, до какой степени может дойти человек, если дело, черт возьми, касается его семьи, и ее слова ничуть не удивили его. Но вместе с этой мыслью ему в голову пришла и другая: леди Гвинет некуда больше пойти. Вместе с ее страстями, предрассудками и красотой ей придется остаться здесь. Но его новоиспеченная жена желала слышать правду не больше, чем ему хотелось думать о ней.
– Знаю, – тихо вымолвил Арик. – Лорд Кэпшоу – козлоногий ублюдок, и я, признаться, удивлен, что ты до сих пор не сказала об этом.
Гвинет прикусила губу, но на ее лице появилась и постепенно расцвела улыбка, на щеках появились очаровательные ямочки. Наконец она усмехнулась, а Арик в ответ на это улыбнулся.
– Да уж, – проговорила Гвинет, – он, без сомнения, козлоногий ублюдок.
Глава 3
Решетка на воротах была опущена, чтобы не пропустить в замок нежеланных гостей. Получалось, чтобы не пропустить ее.
А внутри текла обычная жизнь. Гвинет услышала разговоры обитателей замка, стук кузнечного молота и голос аптекаря, приказы солдатам, которые тренировались во дворе замка. Домашний скот издавал обычные звуки – мычали коровы, блеяли овцы. Гвинет до боли захотелось вновь оказаться в этой знакомой суете.
Посмотрев на замковую башню, Гвинет увидела часового – тощего парня по имени Гэмлин – и помахала ему, чтобы он пропустил ее.
Паренек в ответ лишь отрицательно помотал головой:
– Леди Гвинет, милорд сказал, чтобы я не пропускал вас в замок.
Гвинет оцепенела от ужаса. Гэмлин говорил с ней достаточно громко, так что все обитатели замка, без сомнения, слышали его слова и поняли, что она здесь и хочет войти. Ей показалось, будто он с такой силой прокричал эти слова, что даже Арик услышал их, прости, Господи!
Глубоко вздохнув, Гвинет успокоилась. Не может дядя Бардрик быть настолько жестоким, чтобы навсегда выгнать ее из дома, даже не перемолвившись с ней на прощание словечком Возможно, Гэмлину было дано приказание вообще не поднимать решетку.
Это не важно, решила Гвинет. Ее предок, построивший Пенхерст, вместе со зданием проложил и множество подземных тоннелей – на случай осады. Ребенком Гвинет не раз играла в них и знала, что через эти подземные ходы она сможет проникнуть в замок.
Гвинет обошла замок вокруг. В зарослях ежевики и колокольчиков был вход в один из подземных тоннелей, почти засыпанный ветками, камнями и сухими листьями.
Отбросив сомнения и страх, Гвинет наклонилась, уперлась руками в землю и осторожно опустила ноги в отверстие, а затем проскользнула вниз по красно-коричневому лазу. Наконец ее ноги коснулись земли. Холод, темнота, дымка – все так и было раньше. Гвинет знала, что скоро тоннель сузится, его потолок опустится и придется ползти. Твердая и влажная земля холодила ее ступни, а ее куски липли к подолу вчерашнего платья. Господи, она будет ужасно выглядеть, когда окажется возле своего дяди, и это ему наверняка не понравится.
Подземный ход привел Гвинет к часовне. А лестница справа от нее ведет в покои дяди Бардрика.
Гвинет тщательно отряхнулась от пыли, повернулась к лестнице и тут же увидела сэра Пенли, широким шагом направлявшегося к ней с выражением крайнего удивления на лице. Его стриженые волосы цвета песка липли к голове даже на сквозняке. Рыжеватая грива Арика, почему-то подумалось Гвинет, наверняка взъерошилась бы под этим дуновением.
Нет! Сейчас не время думать о ее нелепом муже.
– Леди Гвинет! – воскликнул сэр Пенли, схватив Гвинет за руки. По приятным чертам его лица пробежала тень. – Вы вернулись и готовы к худшему. – Пенли неодобрительно оглядел грязное платье Гвинет. – Лорд Кэпшоу сказал мне, что вы уехали из замка, чтобы выйти замуж. Это так?
Ну да, похоже, дядя действительно приказал увести ее из замка и выдать замуж, и это огорчает сэра Пенли. Но, видит Бог, она разберется с этим делом!
– Да нет, я просто уехала, чтобы… повидаться с подругой, – ответила Гвинет. – Она болеет. А теперь я иду повидаться с дядей.
Красивое лицо сэра Пенли просветлело, он явно испытал облегчение.
– Приятная новость, – промолвил он. – Я, разумеется, говорю не о болезни вашей подруги, а о том, что вы вернулись в замок. Так увидимся позже?
Сердце Гвинет радостно затрепетало. Сэр Пенли так хотел ее видеть, был так нежен и ласков с ней. На словах, разумеется. Сразу видно, как он переживал из-за того, что она вышла замуж за другого. Хороший знак, и он придаст ей решимости для того, чтобы поскорее избавиться от лесного затворника, за которого ее выдали замуж.
– Обещаю вам, что мы увидимся, как только я потолкую с дядей Бардриком, – улыбнулась Гвинет.
Сэр Пенли оживился:
– А я поговорю с ним после вас – и о весьма важном деле.
Гвинет поняла, что Пенли имеет в виду. Он хочет на ней жениться! Гвинет в этом не сомневалась. Несмотря на то, что она больше не дочь барона, сэр Пенли выбрал именно ее. Тоже приятная новость! А теперь она должна увидеться с дядей и убедить того помочь ей аннулировать брак.
– Тогда я постараюсь вернуться поскорее, – пообещала она.
– Буду считать минуты до вашего возвращения. – Взор светло-голубых глаз Пенли устремился на нее, когда он поднес ее руки к губам для поцелуя. Но, увидев, что руки Гвинет покрыты грязью, он просто улыбнулся и отпустил ее. – Буду вас ждать.
Кивнув, Гвинет бросилась вверх по ступеням, спеша к комнате дяди. Остановившись около двери, она несколько раз глубоко вдохнула, чтобы успокоиться, и, уверенно толкнув дверь, вошла в комнату.
– Мне казалось, я совершенно ясно дал понять тебе, чтобы ты больше не появлялась в Пенхерсте! – услышала она голос дяди.
Гвинет закрыла глаза, чтобы не расплакаться. В том, что дядя Бардрик весьма жестокосерден, она не сомневалась, но ей даже в голову не приходило, что он сможет выгнать ее из родного дома просто так, не сказав ни слова, ничего не объяснив. Слезы жгли ей глаза.
– Но почему? – Голос Гвинет дрожал, ей было стыдно за это, но она ничего не могла с собой поделать. – Я же всегда делала то, что вы велели, – работала в кухне, спала на соломе. Я старалась никогда не попадаться вам на пути.
Бардрик встал, выпрямился в полный рост – пять футов и пять дюймов – и положил руки на свой большой живот.
– Гвинет, мой брат и его жена-потаскуха испортили тебя – они покупали тебе самую лучшую одежду, поселили в отличном доме, дали образование, хотя, честно говоря, я не слишком-то понимаю для чего. Ты слишком своенравна, слишком испорченна и горяча. Вечно говоришь первое, что тебе на ум взбредет. И это чаще всего оказывается грязной бранью и проклятиями.
Повернувшись к Гвинет спиной, он посмотрел в окно на раскинувшийся внизу двор замка.
– Я мог бы без труда не обращать на тебя внимания, если бы не сэр Пенли, – продолжил Бардрик. – Он будет мужем Лиссы, но она не обладает твоей красотой и умом.
Гвинет лишь охнула. Ее будущее, ее мечты – все это станет принадлежать робкой младшей сестре?
– Но сэр Пенли хочет меня! – воскликнула Гвинет.
Повернувшись к Гвинет, дядя пронзил ее недобрым взглядом.
– Да, и мне это хорошо известно, – зловещим тоном промолвил он. – Я видел, какой страстью наполняются его глаза, когда он на тебя смотрит. Думаешь, мне неизвестно, что он строит планы попросить твоей руки?
– Но вы не можете противостоять любви! – выпалила Гвинет.
Рот Бардрика скривился в усмешке.
– Я уже это сделал, – ответил он на ее восклицание.
Сердце Гвинет сжалось от боли. Ей ужасно хотелось спросить дядю, как он может быть таким жестоким, но она не стала делать этого – ответ был ей известен. Это ведь ее дядя почти уморил голодом до смерти упрямого слугу и приказал лишить зрения браконьера, чтобы тому неповадно было больше воровать чужое.
Это он лишил Гвинет самого дорогого.
– Возвращайся домой к своему мужу, – приказал он. – Согрей его постель и держи свой длинный язык за зубами. Если засуха прекратится, я проявлю доброту и позволю тебе навестить замок. Если же этого не случится, готовься к тому, что ты больше никогда не увидишь Пенхерст.
– Но…
– Уйди с глаз моих! И не возвращайся, иначе я прикажу убить тебя!
– Но…
– Вон! – рявкнул Бардрик.
Чувствуя, как слезы застилают ей глаза, Гвинет выбежала из комнаты и спустилась вниз, во внутренний замковый двор. Когда она приблизилась к часовне, слезы уже залили ей все щеки.
Гвинет стала спускаться в подземный ход. В. десяти футах от нее стоял сэр Пенли – такой высокий и элегантный. Его светло-русые волосы блестели на солнце, а узкий тонкий нос придавал изящество точеному профилю. Как ей будет не хватать его нежного сердца, его улыбки! Гвинет заплакала еще сильнее.
Господи, ну что ей делать? Любовь потеряна, ее выдали замуж за угрюмого затворника, который, возможно, поклоняется не Богу, а дьяволу. Узы брака приковали ее к человеку, который никогда не даст ей такие семью и дом, о которых она мечтает.
Услышав треск веток, Арик встал и выглянул в окно. Слишком быстро его жена вернулась из Пенхерста, и, судя по ее покрасневшим и заплаканным глазам, визит туда был не слишком удачным.
Святой Господь, ох уж эти женские слезы! Будучи человеком, который почти всю жизнь провел на войне, он испытывал неловкость при виде женских слез. Вздохнув, Арик попытался представить себе, что бы делали на его месте Дрейк или Киран, – ну, разумеется, они хохотали бы до слез, узнав, что его смущает.
Войдя в дом, леди Гвинет с треском захлопнула за собой дверь. Даже не посмотрев на Арика, она уселась на кровать спиной к нему. Он видел, как вздрагивают ее плечи, хотя она не издавала ни звука. Арик нахмурился. Никаких завываний, никаких судорожных всхлипов?
Он наклонился, чтобы увидеть ее лицо. Нежные молочно-белые щеки Гвинет покрылись красными пятнами. Ее маленький квадратный подбородок дрожал. Она и в самом деле плакала!
Арик попятился к двери. Выйдя из хижины, он уселся на стул под соломенным навесом крыши. Взяв из-под стула деревяшку, которую он обтачивал накануне, Арик вытащил из-за пояса нож.
Пусть поплачет в одиночестве, подумал он. Ей нужно побыть одной, чтобы обдумать отвратительное поведение дяди, и нужно время, чтобы пережить горе.
И все же рыдания Гвинет, с каждым мгновением становившиеся все громче, обеспокоили Арика. Хотя он не понимал почему. Пожав плечами, Арик снова принялся обтачивать деревяшку.
Спустя несколько минут он осознал, что наступила тишина, и встал, чтобы заглянуть в дом через окно. Пока его не было, она легла на кровать. Ну вот, теперь его подушка мокра от слез, а белье сбилось. Но, судя по позе Гвинет и ее спокойному дыханию, плакать она перестала.
Арик вошел в дом, чтобы дать ей воды из ведра и кусок ткани со стола, чтобы утереть слезы. Остановившись возле Гвинет, он подождал. Часть его существа так и рвалась прикоснуться к ней, но другая часть убеждала его, что Гвинет это не понравится.
Нахмурившись и откашлявшись, он спросил:
– Воды?
Резко повернувшись, Гвинет посмотрела ему в лицо. Пряди ее черных волос липли к мокрым щекам, влажным ресницам, красным, припухшим губам. Но, святой Господь, до чего же она была хороша с растрепанными волосами и полными ярости глазами! Глядя на леди Гвинет, такие слова, как «холодность» и «сдержанность», просто забываются. В отличие от Ровены его жене страсти не занимать.
Даже сама эта мысль была неприятна Арику. Сжав кусок ткани в кулаке, он с трудом подавил в себе желание убрать волосы с ее лица и впиться в ее губы горячим поцелуем.
– Сп… спасибо тебе, – дрожащим голосом поблагодарила мужа Гвинет, взяв чашку из его рук.
Когда их руки коснулись друг друга, кожа Арика запылала, он ощутил жгучее желание. Арик рывком отдернул руку.
Боязливо посмотрев на него покрасневшими глазами, леди Гвинет поднесла чашку к губам и, закрыв глаза, стала медленно пить. Арик едва смог оторвать взор от ее прекрасного лица, красного носа и всего остального.
Наконец, допив воду, Гвинет опустила чашку и нервно сжала ее в руках.
– Я не понимаю, как он мог так поступить, – проговорила она. – Мы же одна семья.
Арик долго молчал – не хотелось ему вникать в ее проблемы и раздумывать над махинациями барона.
Но Гвинет смотрела на него такими умоляющими глазами, что Арик не мог сохранять молчание.
– Как я уже говорил, были у меня опасения, – промолвил он и уточнил: – Я подозревал, что дядя не захочет видеть тебя.
– Да, ты это действительно говорил, – кивнула Гвинет. Ее глаза вновь наполнились слезами. – Но мне не верилось, что дядя будет угрожать мне убийством.
Арик отлично знал, до какой степени может дойти человек, если дело, черт возьми, касается его семьи, и ее слова ничуть не удивили его. Но вместе с этой мыслью ему в голову пришла и другая: леди Гвинет некуда больше пойти. Вместе с ее страстями, предрассудками и красотой ей придется остаться здесь. Но его новоиспеченная жена желала слышать правду не больше, чем ему хотелось думать о ней.
– Знаю, – тихо вымолвил Арик. – Лорд Кэпшоу – козлоногий ублюдок, и я, признаться, удивлен, что ты до сих пор не сказала об этом.
Гвинет прикусила губу, но на ее лице появилась и постепенно расцвела улыбка, на щеках появились очаровательные ямочки. Наконец она усмехнулась, а Арик в ответ на это улыбнулся.
– Да уж, – проговорила Гвинет, – он, без сомнения, козлоногий ублюдок.
Глава 3
Тихий вечер перешел в неспокойную ночь. А когда настало ясное весеннее утро, Гвинет начала обдумывать, как бы убедить Арика прекратить засуху. Если он действительно обладает большим могуществом, то она должна уговорить мужа прибегнуть к помощи этой силы. Тогда она сможет пойти в Пенхерст, получить сэра Пенли и, возможно, даже услышать слова одобрения от дяди Бардрика. Ничего больше ей в голову не приходило.
Неожиданно услышав за окном веселое «Привет!», Гвинет оторвалась от своих размышлений. Голос был женский, а Гвинет никак не ожидала в ближайшее время или вообще когда-нибудь услышать или увидеть в этой лесной глуши хоть кого-то.
Привстав с кровати, Гвинет выглянула в окно и тут же увидела круглое лицо своей кузины Неллуин.
Бросившись к двери, чтобы поздороваться со старшей дочерью дяди Бардрика, Гвинет молила про себя Бога, чтобы эта женщина принесла ей из Пенхерста хорошие новости. Полная надежды, она открыла дверь.
Войдя в хижину, Неллуин быстро огляделась по сторонам, после чего на ее лице появилась кислая улыбка. Проходя через комнату, Неллуин приподняла юбки, чтобы не задевать подолом грязный пол. Кузина Гвинет казалась очень довольной, она буквально светилась. Светло-русые кудряшки обрамляли ее приятное лицо с бледно-голубыми глазами.
На кузине Гвинет было платье из чудесного шелка, но скоро оно станет ей мало, потому что она ждала ребенка через три месяца. А вот платье Гвинет казалось чуть чище заляпанного пятнами ковра. Переодеться ей было не во что, а денег на новое у Арика, похоже, не было.
Да, не стоит забывать о самом Арике – живом напоминании о том, как мало Гвинет ценили в Пенхерсте. Теперь, когда Неллуин пожаловала в ее новый дом, Гвинет возблагодарила про себя Бога за то, что Арик, по обыкновению, ушел в лес.
Неллуин, как всегда, обняла Гвинет.
– Ох, Гвинет, как я рада тебя видеть! – воскликнула она. – Мы с моим дорогим мужем заехали в Пенхерст по пути в Лондон. Ты можешь только себе представить?! Я там ни разу не бывала и думаю, что упаду в обморок от восхищения. Мы останемся там до заседания парламента. Мой дорогой сэр Ранкин говорит, что его интересует обсуждение затеянной Ланкастерами интриги, которая касается Йоркской короны. Именно из-за этого мы и отправились в путешествие, однако о времени заседания парламента и обсуждения этой проблемы мы ничего не знаем. Так что надолго ли придется задержаться, понятия не имею. – Неллуин рассмеялась.
Гвинет постаралась изобразить на лице улыбку. Она, конечно, желала кузине всего самого доброго, но и для себя ей хотелось того же.
– Но ты… – вмешалась Неллуин в ее размышления. – Папа сказал, что ты вышла замуж. Господи, где же твой муж?
Пораженная новостью о том, что кузина отправляется в Лондон, Гвинет лишь пожала плечами. Как ей всегда хотелось побывать в этом прекрасном городе, увидеть толпы людей, узнать, чем они занимаются, может быть, даже вмешаться в их дела! Возможно, сэр Пенли когда-нибудь свозит ее туда, если только она станет его женой.
– Его… нет? – нахмурившись, спросила Неллуин.
– Нет, он часто… – Гвинет замялась, подбирая нужное слово. Правильнее всего было бы сказать «пропадает», но она хотела бы как-то иначе выразить свою мысль. Жизнь Неллуин всегда была правильной и отлаженной, а ее собственная жизнь может навсегда остаться тайной. – Он часто охотится, – договорила Гвинет наконец.
– Ах, значит, он занимается спортом! Понятно! – улыбнулась Неллуин. – Что ж, возможно, мы заедем в Пенхерст по пути домой. Так что мы еще увидимся. А что он за человек?
Гвинет пребывала в уверенности, что дядя успел в мельчайших подробностях описать Неллуин ее нелепое замужество, однако она не хотела говорить кузине, что ее выдали замуж для того, чтобы прекратилась засуха. Гвинет стеснялась собственного смущения, и ей хотелось, чтобы Неллуин ничего не заподозрила.
– Он… Ну-у, он… очень спокойный человек. И еще очень добрый, – добавила Гвинет нерешительно.
– Отлично! В таком случае ты сможешь болтать обо всем сколько угодно, а он позволит тебе все, чего ты только захочешь. – Неллуин захихикала.
Несмотря на мрачное настроение, Гвинет рассмеялась в ответ.
– Именно на это я и рассчитываю, – сказала она.
Усадив кузину на единственный в комнате стул, Гвинет уселась на кровать. За дверью раздались шаги Арика, и Гвинет взмолилась про себя о том, чтобы он не слышал их разговора. А еще больше она молила Бога, чтобы ее муж снова куда-нибудь ушел. Не хотелось ей, чтобы Неллуин знакомилась с ее молчаливым мужем. Несмотря на его привлекательность, мужественность и воспитанность, он был низкого происхождения. Наверняка Неллуин жалеет ее из-за этого замужества.
Хорошо хоть, кузина не слышала, как Арик ходит возле хижины.
– Как видишь… – с этими словами Неллуин погладила свой округлившийся живот, – ребенок растет. Я уверена, что у меня будет сын, и мой дорогой сэр Ранкин в восторге от этого. Все это время он был таким заботливым мужем. Вот только, боюсь, я слишком привыкну к этому и испорчусь. И какой же после этого я стану женой для своего мужа? Думаю, не слишком-то хорошей! – Неллуин весело улыбнулась.
– Да уж… Но если ты станешь толстой и ленивой, ему будет некого ругать за это, кроме себя, – поддразнила кузину Гвинет.
– Ты права! – Рассмеявшись, Неллуин в порыве веселья схватила Гвинет за руки. – Мы уже не раз обсуждали, как назвать малыша, но еще так и не решили, какое имя дадим ему. Я так счастлива, что сэр Ранкин прислушивается к моему мнению. Более того, он даже просит меня высказывать его.
Подавив вздох, Гвинет посмотрела на кузину. Ей до боли хотелось тоже иметь заботливого мужа и вновь оказаться в том мире, в котором она родилась!
– Но конечно, – продолжала Неллуин, – очень скоро нам придется принять решение об имени ребенка. Господи, не смогу же я допустить, чтобы наследник сэра Ранкина долго ходил безымянным!
– Это верно, – кивнула Гвинет.
Неллуин радостно улыбнулась в ответ.
– Но я еще не поведала тебе о королевском подарке, – сменила тему Неллуин. – Сам король Ричард подарил моему мужу новый замок! Разве это не чудесно? Это уже третий наш замок, и я уж не знаю, как мы справимся с ними всеми. Видишь ли, у нас столько земельных угодий, что сэр Ранкин не успевает следить за ними. Конечно, это неплохо, ведь мы никогда не останемся голодными, но у меня столько слуг, что голова идет кругом. Я даже их имен не помню, не говоря уже об их обязанностях. А теперь, когда мой живот становится все больше и больше, я так устаю, что ни на что уже сил больше не остается.
Гвинет всеми силами пыталась скрыть, как она завидует счастью кузины. Разве Неллуин не видит ее нищеты? Разве не понимает, что Гвинет готова отдать все, что угодно, лишь бы у нее появились такие же проблемы, как у нее?
Гвинет ни на миг не усомнилась в том, что веселая болтовня Неллуин не призвана обидеть или каким-то образом задеть ее, однако ее сердце ухнуло куда-то вниз, когда она слушала кузину.
– Как бы там ни было, – глубоко вздохнув, продолжила Неллуин, – сэр Ранкин говорит, что осенью мы непременно поедем в этот замок Корбридж. Мне только остается молить Бога, чтобы тамошний управляющий был человеком разумным и знающим. Ох, а еще в Лондоне, – продолжала болтать Неллуин, – мы должны встретиться с королем и с королевой Анной. Сэр Ранкин считает, что мы даже, возможно, пообедаем вместе с ними. Наверное, я упаду в обморок от счастья!
– Едва ли он будет ждать чего-то иного от женщины, у которой на руках грудной младенец, – заметила в ответ Гвинет.
Неллуин улыбнулась…..
– А мне говорили, что он весьма суров и это ему не понравится, – промолвила она. – Если это случится, я поставлю сэра Ранкина в неловкое положение.
Глядя на то, как кузина заливается смехом, Гвинет через силу улыбалась, хотя на душе у нее было невесело. Не то чтобы ей не нравилась Неллуин или она бы не желала той счастья. Нет. Просто ей хотелось жить такой же жизнью, иметь большой замок, быть там хозяйкой. И еще ей нужен был муж, который уважал бы и любил ее.
Но пока у нее есть только Арик, который казался счастливее, когда мог избегать ее большую часть дня. Не было у нее в услужении лакеев, не было ковров, так что, разумеется, не было нужды присматривать за тем, как их повесили на стенах. Как не было надежды на возвращение в Пенхерст, если только она не убедит Арика устроить дождь посильнее.
Неллуин вздохнула, внезапно став серьезной. Более того, такой серьезной Гвинет ее никогда в жизни не видела.
– Разумеется, сэр Ранкин поведал мне о слухах, которые ходят о болезни королевы Анны и о том, что она, должно быть, долго не проживет. У нее точно больше не будет детей. Мой муж беспокоится о том, кто будет править Англией, если король Ричард не женится снова и у него не родится сын, потому что этот выскочка Генрих Тюдор так и метит на трон. Правда, я то и дело повторяю сэру Ранкину, что этого никогда не будет. У короля хватит времени на то, чтобы опять жениться и зачать сына, он ведь еще не стар. А уж если все и произойдет так, как предполагает мой муж, то я ничуть не сомневаюсь, что новый монарх по достоинству оценит такого смелого и преданного человека, как сэр Ранкин.
Гвинет кивнула, раздумывая о том, зачем, собственно, Неллуин пришла к ней с визитом. Справедливости ради стоило заметить, что кузина была единственным человеком, который за последние десять лет проявлял к ней интерес и сочувствовал ей. И вот теперь Гвинет задавала себе вопрос, приехала ли Неллуин для того, чтобы сделать приятное остальным, или чтобы поведать о своей счастливой жизни.
Нет, такого не может быть, говорила себе Гвинет. Неллуин всегда помогала ей заниматься домашними делами, оставляла ей свои объедки и часто отдавала почти новые платья. И все же присутствие кузины раздражало Гвинет.
Она поднялась. Ей хотелось только одного: чтобы кузина – горестное напоминание о прошлой жизни – поскорее ушла.
– У тебя такой усталый вид, Неллуин, – сказала она. – Думаю, тебе стоит вернуться в Пенхерст и отдохнуть хорошенько.
«По крайней мере ей нужно перестать болтать», – мрачно подумала Гвинет, но тут же пристыдила себя за это. Что на нее нашло?
Встав, Неллуин улыбнулась. Однако Гвинет заметила, что ее слова задели кузину. Она почувствовала себя виноватой.
– Думаю, ты права. Повитуха сказала мне, что пыльный воздух и грязь могут повредить ребенку, – промолвила Неллуин.
Гвинет охватили стыд и гнев, ведь кузина недвусмысленно намекнула ей, что ее дом недостаточно хорош. Собственно, так оно и было, но Неллуин не имела права говорить об этом. И все же невинная обида подсказала Гвинет одну мысль.
– Если ты останешься в Пенхерсте на некоторое время, то я, возможно, на днях навещу тебя. Думаю, там грязи нет.
Улыбка на лице Неллуин погасла.
– Я бы с радостью еще раз повидалась с тобой, но сэр Ранкин сказал, что мы должны выехать завтра на рассвете, ведь нас ждет Лондон, – сказала она.
Гвинет едва сдержала желание разрыдаться. Нет, только не перед Неллуин. Она никогда не заплачет перед безупречной, благословенной Неллуин!
– Разумеется, – наконец произнесла Гвинет, – тогда я навещу тебя в Пенхерсте, когда вы будете возвращаться из Лондона.
Кузина пожала плечами, натянуто улыбнувшись:
– Возможно… А мне пора. Пожелай мне удачи в Лондоне!
Не успела Гвинет ответить, как Неллуин вышла из дома, села на мышастого, в яблоках, скакуна и поскакала прочь в сопровождении пешего телохранителя.
А Гвинет закрыла дверь и упала лицом на матрас. Она не будет плакать. Ни за что! Слишком много она плакала за последние два дня. Если из ее глаз будут постоянно литься слезы, Арик, возможно, больше не пожелает видеть ее. Почему-то Гвинет этого не хотелось.
После ухода разговорчивой гостьи Арик вошел в дом, не зная, какая картина предстанет его взору. Мрачный вид Гвинет поразил его. Неужели она позволила хвастливой свинье огорчить себя?
Нахмурившись, Арик сел на единственный стул напротив жены, уткнувшейся лицом в ладони. Когда она подняла голову и их взоры встретились, выражение ее лица немного смягчилось, но глаза оставались несчастными, и это было явным свидетельством того, как она огорчена.
Арик испытывал противоречивые чувства. По правде говоря, в его холостяцкой жизни затворника жена была не нужна. Присутствие Гвинет в его доме полностью нарушило его покой, хотя он и не был совсем уж против того, чтобы она жила под его крышей, если не считать ночных часов.
Неожиданно услышав за окном веселое «Привет!», Гвинет оторвалась от своих размышлений. Голос был женский, а Гвинет никак не ожидала в ближайшее время или вообще когда-нибудь услышать или увидеть в этой лесной глуши хоть кого-то.
Привстав с кровати, Гвинет выглянула в окно и тут же увидела круглое лицо своей кузины Неллуин.
Бросившись к двери, чтобы поздороваться со старшей дочерью дяди Бардрика, Гвинет молила про себя Бога, чтобы эта женщина принесла ей из Пенхерста хорошие новости. Полная надежды, она открыла дверь.
Войдя в хижину, Неллуин быстро огляделась по сторонам, после чего на ее лице появилась кислая улыбка. Проходя через комнату, Неллуин приподняла юбки, чтобы не задевать подолом грязный пол. Кузина Гвинет казалась очень довольной, она буквально светилась. Светло-русые кудряшки обрамляли ее приятное лицо с бледно-голубыми глазами.
На кузине Гвинет было платье из чудесного шелка, но скоро оно станет ей мало, потому что она ждала ребенка через три месяца. А вот платье Гвинет казалось чуть чище заляпанного пятнами ковра. Переодеться ей было не во что, а денег на новое у Арика, похоже, не было.
Да, не стоит забывать о самом Арике – живом напоминании о том, как мало Гвинет ценили в Пенхерсте. Теперь, когда Неллуин пожаловала в ее новый дом, Гвинет возблагодарила про себя Бога за то, что Арик, по обыкновению, ушел в лес.
Неллуин, как всегда, обняла Гвинет.
– Ох, Гвинет, как я рада тебя видеть! – воскликнула она. – Мы с моим дорогим мужем заехали в Пенхерст по пути в Лондон. Ты можешь только себе представить?! Я там ни разу не бывала и думаю, что упаду в обморок от восхищения. Мы останемся там до заседания парламента. Мой дорогой сэр Ранкин говорит, что его интересует обсуждение затеянной Ланкастерами интриги, которая касается Йоркской короны. Именно из-за этого мы и отправились в путешествие, однако о времени заседания парламента и обсуждения этой проблемы мы ничего не знаем. Так что надолго ли придется задержаться, понятия не имею. – Неллуин рассмеялась.
Гвинет постаралась изобразить на лице улыбку. Она, конечно, желала кузине всего самого доброго, но и для себя ей хотелось того же.
– Но ты… – вмешалась Неллуин в ее размышления. – Папа сказал, что ты вышла замуж. Господи, где же твой муж?
Пораженная новостью о том, что кузина отправляется в Лондон, Гвинет лишь пожала плечами. Как ей всегда хотелось побывать в этом прекрасном городе, увидеть толпы людей, узнать, чем они занимаются, может быть, даже вмешаться в их дела! Возможно, сэр Пенли когда-нибудь свозит ее туда, если только она станет его женой.
– Его… нет? – нахмурившись, спросила Неллуин.
– Нет, он часто… – Гвинет замялась, подбирая нужное слово. Правильнее всего было бы сказать «пропадает», но она хотела бы как-то иначе выразить свою мысль. Жизнь Неллуин всегда была правильной и отлаженной, а ее собственная жизнь может навсегда остаться тайной. – Он часто охотится, – договорила Гвинет наконец.
– Ах, значит, он занимается спортом! Понятно! – улыбнулась Неллуин. – Что ж, возможно, мы заедем в Пенхерст по пути домой. Так что мы еще увидимся. А что он за человек?
Гвинет пребывала в уверенности, что дядя успел в мельчайших подробностях описать Неллуин ее нелепое замужество, однако она не хотела говорить кузине, что ее выдали замуж для того, чтобы прекратилась засуха. Гвинет стеснялась собственного смущения, и ей хотелось, чтобы Неллуин ничего не заподозрила.
– Он… Ну-у, он… очень спокойный человек. И еще очень добрый, – добавила Гвинет нерешительно.
– Отлично! В таком случае ты сможешь болтать обо всем сколько угодно, а он позволит тебе все, чего ты только захочешь. – Неллуин захихикала.
Несмотря на мрачное настроение, Гвинет рассмеялась в ответ.
– Именно на это я и рассчитываю, – сказала она.
Усадив кузину на единственный в комнате стул, Гвинет уселась на кровать. За дверью раздались шаги Арика, и Гвинет взмолилась про себя о том, чтобы он не слышал их разговора. А еще больше она молила Бога, чтобы ее муж снова куда-нибудь ушел. Не хотелось ей, чтобы Неллуин знакомилась с ее молчаливым мужем. Несмотря на его привлекательность, мужественность и воспитанность, он был низкого происхождения. Наверняка Неллуин жалеет ее из-за этого замужества.
Хорошо хоть, кузина не слышала, как Арик ходит возле хижины.
– Как видишь… – с этими словами Неллуин погладила свой округлившийся живот, – ребенок растет. Я уверена, что у меня будет сын, и мой дорогой сэр Ранкин в восторге от этого. Все это время он был таким заботливым мужем. Вот только, боюсь, я слишком привыкну к этому и испорчусь. И какой же после этого я стану женой для своего мужа? Думаю, не слишком-то хорошей! – Неллуин весело улыбнулась.
– Да уж… Но если ты станешь толстой и ленивой, ему будет некого ругать за это, кроме себя, – поддразнила кузину Гвинет.
– Ты права! – Рассмеявшись, Неллуин в порыве веселья схватила Гвинет за руки. – Мы уже не раз обсуждали, как назвать малыша, но еще так и не решили, какое имя дадим ему. Я так счастлива, что сэр Ранкин прислушивается к моему мнению. Более того, он даже просит меня высказывать его.
Подавив вздох, Гвинет посмотрела на кузину. Ей до боли хотелось тоже иметь заботливого мужа и вновь оказаться в том мире, в котором она родилась!
– Но конечно, – продолжала Неллуин, – очень скоро нам придется принять решение об имени ребенка. Господи, не смогу же я допустить, чтобы наследник сэра Ранкина долго ходил безымянным!
– Это верно, – кивнула Гвинет.
Неллуин радостно улыбнулась в ответ.
– Но я еще не поведала тебе о королевском подарке, – сменила тему Неллуин. – Сам король Ричард подарил моему мужу новый замок! Разве это не чудесно? Это уже третий наш замок, и я уж не знаю, как мы справимся с ними всеми. Видишь ли, у нас столько земельных угодий, что сэр Ранкин не успевает следить за ними. Конечно, это неплохо, ведь мы никогда не останемся голодными, но у меня столько слуг, что голова идет кругом. Я даже их имен не помню, не говоря уже об их обязанностях. А теперь, когда мой живот становится все больше и больше, я так устаю, что ни на что уже сил больше не остается.
Гвинет всеми силами пыталась скрыть, как она завидует счастью кузины. Разве Неллуин не видит ее нищеты? Разве не понимает, что Гвинет готова отдать все, что угодно, лишь бы у нее появились такие же проблемы, как у нее?
Гвинет ни на миг не усомнилась в том, что веселая болтовня Неллуин не призвана обидеть или каким-то образом задеть ее, однако ее сердце ухнуло куда-то вниз, когда она слушала кузину.
– Как бы там ни было, – глубоко вздохнув, продолжила Неллуин, – сэр Ранкин говорит, что осенью мы непременно поедем в этот замок Корбридж. Мне только остается молить Бога, чтобы тамошний управляющий был человеком разумным и знающим. Ох, а еще в Лондоне, – продолжала болтать Неллуин, – мы должны встретиться с королем и с королевой Анной. Сэр Ранкин считает, что мы даже, возможно, пообедаем вместе с ними. Наверное, я упаду в обморок от счастья!
– Едва ли он будет ждать чего-то иного от женщины, у которой на руках грудной младенец, – заметила в ответ Гвинет.
Неллуин улыбнулась…..
– А мне говорили, что он весьма суров и это ему не понравится, – промолвила она. – Если это случится, я поставлю сэра Ранкина в неловкое положение.
Глядя на то, как кузина заливается смехом, Гвинет через силу улыбалась, хотя на душе у нее было невесело. Не то чтобы ей не нравилась Неллуин или она бы не желала той счастья. Нет. Просто ей хотелось жить такой же жизнью, иметь большой замок, быть там хозяйкой. И еще ей нужен был муж, который уважал бы и любил ее.
Но пока у нее есть только Арик, который казался счастливее, когда мог избегать ее большую часть дня. Не было у нее в услужении лакеев, не было ковров, так что, разумеется, не было нужды присматривать за тем, как их повесили на стенах. Как не было надежды на возвращение в Пенхерст, если только она не убедит Арика устроить дождь посильнее.
Неллуин вздохнула, внезапно став серьезной. Более того, такой серьезной Гвинет ее никогда в жизни не видела.
– Разумеется, сэр Ранкин поведал мне о слухах, которые ходят о болезни королевы Анны и о том, что она, должно быть, долго не проживет. У нее точно больше не будет детей. Мой муж беспокоится о том, кто будет править Англией, если король Ричард не женится снова и у него не родится сын, потому что этот выскочка Генрих Тюдор так и метит на трон. Правда, я то и дело повторяю сэру Ранкину, что этого никогда не будет. У короля хватит времени на то, чтобы опять жениться и зачать сына, он ведь еще не стар. А уж если все и произойдет так, как предполагает мой муж, то я ничуть не сомневаюсь, что новый монарх по достоинству оценит такого смелого и преданного человека, как сэр Ранкин.
Гвинет кивнула, раздумывая о том, зачем, собственно, Неллуин пришла к ней с визитом. Справедливости ради стоило заметить, что кузина была единственным человеком, который за последние десять лет проявлял к ней интерес и сочувствовал ей. И вот теперь Гвинет задавала себе вопрос, приехала ли Неллуин для того, чтобы сделать приятное остальным, или чтобы поведать о своей счастливой жизни.
Нет, такого не может быть, говорила себе Гвинет. Неллуин всегда помогала ей заниматься домашними делами, оставляла ей свои объедки и часто отдавала почти новые платья. И все же присутствие кузины раздражало Гвинет.
Она поднялась. Ей хотелось только одного: чтобы кузина – горестное напоминание о прошлой жизни – поскорее ушла.
– У тебя такой усталый вид, Неллуин, – сказала она. – Думаю, тебе стоит вернуться в Пенхерст и отдохнуть хорошенько.
«По крайней мере ей нужно перестать болтать», – мрачно подумала Гвинет, но тут же пристыдила себя за это. Что на нее нашло?
Встав, Неллуин улыбнулась. Однако Гвинет заметила, что ее слова задели кузину. Она почувствовала себя виноватой.
– Думаю, ты права. Повитуха сказала мне, что пыльный воздух и грязь могут повредить ребенку, – промолвила Неллуин.
Гвинет охватили стыд и гнев, ведь кузина недвусмысленно намекнула ей, что ее дом недостаточно хорош. Собственно, так оно и было, но Неллуин не имела права говорить об этом. И все же невинная обида подсказала Гвинет одну мысль.
– Если ты останешься в Пенхерсте на некоторое время, то я, возможно, на днях навещу тебя. Думаю, там грязи нет.
Улыбка на лице Неллуин погасла.
– Я бы с радостью еще раз повидалась с тобой, но сэр Ранкин сказал, что мы должны выехать завтра на рассвете, ведь нас ждет Лондон, – сказала она.
Гвинет едва сдержала желание разрыдаться. Нет, только не перед Неллуин. Она никогда не заплачет перед безупречной, благословенной Неллуин!
– Разумеется, – наконец произнесла Гвинет, – тогда я навещу тебя в Пенхерсте, когда вы будете возвращаться из Лондона.
Кузина пожала плечами, натянуто улыбнувшись:
– Возможно… А мне пора. Пожелай мне удачи в Лондоне!
Не успела Гвинет ответить, как Неллуин вышла из дома, села на мышастого, в яблоках, скакуна и поскакала прочь в сопровождении пешего телохранителя.
А Гвинет закрыла дверь и упала лицом на матрас. Она не будет плакать. Ни за что! Слишком много она плакала за последние два дня. Если из ее глаз будут постоянно литься слезы, Арик, возможно, больше не пожелает видеть ее. Почему-то Гвинет этого не хотелось.
После ухода разговорчивой гостьи Арик вошел в дом, не зная, какая картина предстанет его взору. Мрачный вид Гвинет поразил его. Неужели она позволила хвастливой свинье огорчить себя?
Нахмурившись, Арик сел на единственный стул напротив жены, уткнувшейся лицом в ладони. Когда она подняла голову и их взоры встретились, выражение ее лица немного смягчилось, но глаза оставались несчастными, и это было явным свидетельством того, как она огорчена.
Арик испытывал противоречивые чувства. По правде говоря, в его холостяцкой жизни затворника жена была не нужна. Присутствие Гвинет в его доме полностью нарушило его покой, хотя он и не был совсем уж против того, чтобы она жила под его крышей, если не считать ночных часов.