Страница:
Айдла не ответила, но ее светлые глаза, полные страха и, кажется, сочувствия, распахнулись еще шире. «Чего может бояться эта женщина?» – спросила себя Гвинет.
– Айдла!
Белое лицо Айдлы стало мертвенно-бледным. Покрепче прижав ребенка к груди, она устремила взгляд куда-то позади Гвинет.
Оглянувшись, Гвинет увидела Арика, который стоял в нескольких футах от нее. Гвинет перевела взор назад, на Айдлу, – та не просто была в ужасе, на ее побелевшем лице появилось выражение паники.
Жители деревни, включая, похоже, Айдлу, боялись Арика. Они, видимо, считали, что он имеет дело с темными силами. Неужели Айдла решила, что Гвинет совершила какое-нибудь святотатство, выйдя замуж за Арика? Но это же просто смешно!
Гвинет открыла было рот, чтобы сказать это вслух, но тут Айдла повернулась и, прижимая к груди младенца, быстро поспешила прочь. Глаза Гвинет наполнились слезами, она судорожно вцепилась руками в юбку. Они же всегда дружили с Айдлой! Ну почему Айдла не видит, что она ничуть не изменилась, хоть и вышла замуж?
Осторожно осмотревшись по сторонам, Гвинет увидела, что и остальные жители деревни – кузнец, кухарка, несколько пенхерстовских ткачих – пятятся от нее, не сводя с нее и Арика настороженных взглядов.
Нет! Эти люди знают ее большую часть жизни, и она всегда помогала им чем могла. Неужели никто не понимает, что она вовсе не ведьма? Неужели никто не решится поздороваться с ней?
Гвинет прикусила губу, чтобы сдержать слезы. Выходит, что, не считая Арика, у нее больше нет никого на свете? Да, ее жизнь была не из лучших, но еще никогда окружающие не избегали ее, тем более что она всегда старалась быть доброй с ними.
Гвинет охватила глубокая печаль, однако в ее груди вспыхнула ярость. Арик по-прежнему стоял у нее за спиной, он был абсолютно спокоен. Он уже не раз видел такое отношение людей к себе, и ему даже в голову не приходило жаловаться. Хотя такое должно причинять боль – хотя бы немного.
Гвинет повернулась к Арику.
– Прости, пожалуйста, – прошептала она. – Айдла… Жители деревни… они не хотят…
– Это Лесной Волшебник! – пропела какая-то девчушка, прыгая у Арика за спиной.
Арик резко повернулся к ней. Но тут к девочке присоединились еще трое ребятишек. Хлопая грязными руками, они стали выкрикивать:
– От него много зла и никакого добра! Он считает дьявола своим господином и спит на постели из огня! Держитесь подальше от колдуна и его пса, а то превратитесь в лягушек и жаб!
Гвинет была поражена тем, с какой злостью проклинали Арика дети. Но тут их поспешили увести их матери, наказывая никогда больше не подходить к опасному колдуну. Неужели они не понимали, что Арик – обычный человек со своими чувствами? Почему они полагают, что могут петь и говорить о нем что угодно, не замечая того, как он страдает? Айдла испугалась из-за своего невежества. Остальные жители деревни оказались неоправданно жестокими.
До чего нелепо, что крестьяне так сильно ненавидят Арика! Они судили о ее муже только на основании нелепых слухов, но ничего о нем не знали. У Гвинет не было причин заподозрить, что Арик считает дьявола своим господином, и она очень сомневалась в том, что это правда. И вовсе он не спал на огненном ложе.
По правде говоря, последние три ночи он провел, неудобно скорчившись на стуле и положив ноги на узкую кровать. За все это время он не сделал ей ничего плохого, даже тогда, когда она называла его самыми нехорошими словами, какие только знала. И если он обладал магической способностью превращать по собственной прихоти людей в жаб и лягушек, то она не раз давала ему повод сделать это. Но он не сделал, более того, отнесся к ней с пониманием и добротой, несмотря на их поспешную свадьбу. Так почему жители деревни, набрасывавшиеся на него, не видят того, что видно ей?
«Как Арик может жить, зная, что люди так относятся к нему, считают его живым воплощением зла?» – спрашивала себя Гвинет, вглядываясь в его резной профиль. Выражение его лица не изменилось, он остался таким же сдержанным и молчаливым, как всегда. Как он может быть столь равнодушным, в то время как ее собственное сердце изнывает от боли за него?
– Это ужасно, что они так говорят о тебе! – воскликнула Гвинет.
Арик всего лишь пожал плечами в ответ.
– Неужели так было всегда?
– С тех пор, как я приручил Пса, – промолвил он. – И это меня вполне устраивает.
Гвинет недоверчиво приподняла брови.
– Тебя устраивает, что тебя боятся? – переспросила она.
– Меня устраивает, что мне никто не мешает. Пойдем, – сказал он, крепко взяв ее за руку. – А вот и торговец тканями.
Гвинет смущенно нахмурилась, когда Арик подвел ее к старику, на прилавке которого были выложены образцы тканей. Торговец натянуто улыбнулся им, обнажив беззубые десны.
– Добрый день, – прошамкал он.
– Сколько это стоит? – спросил Арик, указывая на отрез серой прочной шерсти.
Пока торговец разговаривал с Ариком, Гвинет осматривала остальные ткани. Она пощупала куски шерсти, шелка и даже бархата – все были отличного качества. При мысли о новом платье, в котором можно было бы поехать в Лондон, как ее кузина Неллуин, Гвинет тяжко вздохнула.
Потом ее взгляд упал на отрез прекрасного шелка темно-красного цвета с блестящей поверхностью. Какое великолепное платье получилось бы из него! В платье такого цвета, она выглядела бы настоящей леди. Гвинет с готовностью представила себя в волшебном замке в окружении вассалов и деревенских жителей, лордов и таких же леди, а рядом стоял бы нежный и любящий муж, который улыбался бы ей…
– Сколько стоит этот шелк? – не задумываясь, спросила Гвинет.
Торговец заломил такую цену, что брови Арика взлетели вверх, а в животе у Гвинет все оборвалось.
– Покупать такую ткань нет необходимости, – коротко заметил ее муж.
– Но мне нужны новые платья. – Гвинет указала на свое грязное шерстяное одеяние. – Разве ты сам этого не видишь?
– Да, вижу. Именно поэтому я и покупаю эти ткани. – Арик указал на унылую серую шерсть и точно такую же по качеству обычную синюю и невероятно тоскливую коричневую материи. – Из них получатся хорошие прочные платья.
А еще в них она будет производить впечатление женщины, до которой никому нет дела. Гвинет недовольно поморщилась:
– Эти мне не нравятся. – Она с радостью добавила бы, что ткани, на которые указал Арик, просто уродливы, но что-то помешало ей сделать это. Непохоже, что он смог бы позволить более дорогие покупки, хотя халат, которым он накрывал ее прошлой ночью, и был подбит дорогим мехом. Может, кто-то отдал ему его?
Пожав плечами, Гвинет повернулась к торговцу.
– Добрый человек, может, мы могли бы поторговаться? – проговорила она. – У меня есть несколько книг.
Купец почесал седую голову.
– Но я не умею читать, – промолвил он.
Гвинет прикусила губу, ее мысли понеслись вскачь. Увы, она слишком быстро осознала, что ей больше нечего предложить торговцу. Огорченная, Гвинет отвернулась. Серое будущее очень живо представилось ей.
– Эти ткани практичны, Гвинет, – сказал Арик. – Пойдем.
Он еще что-то сказал торговцу и заплатил ему. Старик с улыбкой убрал монетку в карман. Ее муж кивнул, как будто покупки доставили ему удовольствие.
Ну вот, опять никому нет дела до того, что нравится ей. Какая же она дурочка, вообразила себе невесть что! Только родители когда-то по-настоящему заботились о ней. Но похоже, больше никто и никогда заботиться о ней не будет.
На следующее утро Гвинет огляделась по сторонам. В хижине, по обыкновению, царил бедлам, хоть Арик и пытался привести все в порядок. Впрочем, беспорядок устроила сама Гвинет: на полу, к примеру, валялись ее туфли. Тарелка с объедками ее вчерашнего ужина стояла на маленьком столике возле камина, и над ней кружили мухи. Постель была не застелена, к тому же белье давно было пора вытряхнуть.
Удивившись тому, что Арик не попросил ее о помощи, Гвинет присоединилась к его усилиям навести в доме чистоту, Молчание мужа радовало и смущало ее одновременно.
Не проронив ни слова, Арик вручил Гвинет соломенную швабру, которая стояла в углу. Взявшись за нее, Гвинет подняла голову и встретилась взором с его глазами. Чувствуя близость мужа, Гвинет покраснела. Интересно, он все еще работает над деревянной фигуркой? Или просто смотрит на нее и дивится тому, как хорошо ему удалось передать сходство с ней?
Несколько мгновений Гвинет молча смотрела на Арика, а потом, смутившись, что было неожиданно даже для нее самой, отвернулась и принялась подметать пол. Сметая в угол сухие веточки и выцветшие листья, которые занесло в хижину еще осенью, Гвинет постоянно ощущала присутствие своего молчаливого мужа, возившегося с очагом.
Интересно, он смотрит на нее? Гвинет казалось, что она буквально чувствует спиной и поясницей его взгляд. Нарочно выронив швабру, Гвинет наклонилась за ней и посмотрела на Арика через плечо. Он и в самом деле наблюдал за ней, причем взор его был таким одобрительным и проникновенным, что Гвинет почувствовала, как по ее спине внезапно побежали мурашки. Резко отвернувшись, она яростно замахала шваброй.
Неужели он так весь день наблюдает за ней? Почему ей кажется, что он очень хочет ее? И почему Гвинет так приятно при мысли об этом?
– Едва ли сможешь смахнуть шваброй грязь с пола, – раздался в каких-то нескольких дюймах от нее голос Арика.
Гвинет ощутила его теплое дыхание на своей шее, ей казалось, что чувствует, как его грудь прикасается к ее спине. Прикоснется ли он к ней так же, как сделал это, когда рассказывал о забавных проделках Пса, увидевшего кролика? Замерев, Гвинет с удовольствием вдыхала исходящий от него запах мускуса, ветра и леса, ставший уже знакомым ей. Она ждала.
Такого мужчину, как Арик, любая захотела бы заманить в свою постель. Внезапно Гвинет пришло в голову, что и она не исключение. Осознание этого так поразило ее, что она отступила в сторону. Но ее сердце уже бешено заколотилось в груди.
– Да, пожалуй… – с трудом сглотнув, проговорила она.
Арик бережно высвободил из ее рук швабру. Оцепенев от его прикосновения, Гвинет едва дышала, а Арик тем временем сгреб сухие листья на старую тряпку и выбросил их на улицу.
Господи, она должна прекратить эту ерунду! Ну почему он оказывает такое влияние на ее чувства? Она не должна забывать сэра Пенли, должна думать о будущем.
Необходим дождь, и если Арик способен устроить его, то ему следует поторопиться. Она должна любыми средствами, но осторожно заставить его действовать, или шанс на счастливое будущее будет для нее утерян. Но если она будет злить Арика, дождь прольется еще не скоро.
– Сколько же месяцев не было дождя, – со вздохом промолвила Гвинет, глядя в спину выходящему из дома Арику.
– Да уж, – пробормотал Арик, выбрасывая листья на землю.
– Значит, лето будет теплым, как ты думаешь? – добавила она.
Пожав плечами, Арик вернулся в дом.
– Видишь ли, я приехал сюда с севера, так что здешний климат всегда казался мне очень теплым, – сказал он.
– И ты не скучаешь по дождю? Разве тебе не приятно слушать, как тяжелые капли дождя падают на землю, питают корни деревьев и трав, а потом те растут?.. Мне всегда становится радостно при мысли об этом, – добавила Гвинет. – А вот в прошлом году земля стала совсем бурой – и это до наступления осени. Тогда мне было на это наплевать, и сейчас мне за это стыдно. А тебе?
Упершись своими огромными кулаками в узкие бедра, Арик поморщился.
– Я как-то не задумывался о дожде, – проговорил он в ответ. – И тебе не советую.
Понятное дело, Арик догадался о ее уловке. Гвинет решила пока оставить эту тему и улыбнулась мужу.
– Да я и не думаю, просто разговариваю с тобой, – пожав плечами, деланно равнодушным тоном произнесла она. – Раз уж мы живем с тобой в отдалении от других людей, то должны же мы о чем-то говорить.
– Не всегда. – Подойдя к ней ближе, Арик прошептал: – Именно сейчас, я считаю, наше внимание лучше бы переключить на постель.
Без сомнения, Арик имел в виду, что постель необходимо перетрясти, но прозвучал в его голосе какой-то теплый намек, что-то новое, отчего по ее телу поползла приятная истома. Гвинет поежилась, надеясь, что Арик ничего не заметил.
Отойдя от нее, Арик приблизился к другому краю кровати Гвинет, испытывавшая легкое головокружение, стала с его помощью снимать с кровати белье.
Неожиданно их пальцы соприкоснулись. Гвинет замерла, ее глаза поднялись на точеный профиль Арика. По его губам пробежала многообещающая улыбка, и она вновь ощутила то самое чувство, которое охватило ее, когда Арик переплел свои пальцы с ее пальцами и крепко сжал их.
Никто и никогда так не дотрагивался до нее. Гвинет казалось, что ее сердце вот-вот выскочит из груди.
Гвинет глубоко вздохнула, потом сделала глубокий вдох еще раз. Похоже, она сумела взять себя в руки, однако ее чувства все еще оставались в смятении, ведь она ощущала кружащий ей голову аромат его тела, слышала его низкий, проникновенный голос.
– С тобой все в порядке? – озабоченно спросил Арик.
– Думаю, все дело в жаре, – солгала Гвинет.
Кивнув, Арик смял в руках простыни.
– Вынеси белье на улицу, – сказал он – Подышишь свежим воздухом – и придешь в себя.
– Хорошая мысль!
Арик медленно обошел кровать и приблизился к Гвинет. Слыша тихий звук его шагов, Гвинет, опустившая голову, чувствовала, что Арик все ближе и ближе. Подняв глаза, она увидела его улыбку, и ее голова снова пошла кругом.
Арик остановился всего в каких-то дюймах от нее. Его теплое дыхание коснулось ее щеки, когда он сунул ей в руки простыни. Но как только его руки освободились, Арик ласково провел ладонями по рукам Гвинет – до локтей и обратно. Гвинет пришлось сжать руки в кулаки, чтобы сдержать себя, иначе она бросила бы белье на пол и потребовала, чтобы он опять поцеловал ее.
Оба замерли. Арик наблюдал за Гвинет, а она тонула в таинственной бездне его горячего серого взора. Было понятно: Арик хочет обладать ею. Так почему он не предпринимает ничего больше?
И почему она так сильно хочет его?
– Выйду-ка я из дома, – откашлявшись, прошептала Гвинет.
Улыбка Арика стала еще шире, когда он жестом указал ей на дверь. С усилием оторвав взор от его лица, Гвинет вышла наружу.
Приятная утренняя прохлада постепенно уступала дневному теплу. В листве деревьев заливались птицы, белка пробежала в заросли диких гиацинтов, отчего их дурманящий аромат, кажется, стал еще сильнее.
Гвинет глубоко вздохнула. Что говорить, возле Пенхерста таких ароматов не было и в помине. Там в воздухе стояла скорее вонь, исходящая от испражнений животных и немытых тел. А здесь так тихо, так спокойно, думала Гвинет, развешивая постельное белье на низкой ветке дерева. Ей даже казалось, что она слышит, как проходит время, как рука самого Господа с легким шелестом раздвигает ветви, чтобы полюбоваться ими.
И если Арик решил поселиться в этом месте, чтобы наслаждаться здешним покоем, то он нашел замечательный уголок.
Бу-ум! Громкий стук нарушил умиротворяющую тишину. Гвинет огляделась по сторонам, но тут же услышала еще один непонятный звук, раздававшийся сбоку от дома.
Ну что за человек! Подумать только, в первый раз после их чудовищной свадьбы Гвинет немного успокоилась и начала получать удовольствие от окружающего ее мира – и тут он со своим стуком! Он все испортил, все! Странный стук раздался вновь. Паршивый негодяй! Гвинет подобрала юбку и решительно зашагала к источнику звука.
Свернув за угол дома, Гвинет уже приготовилась высказать Арику все, что она о нем думает, причем в весьма несдержанных выражениях, но вдруг она буквально лишилась дара речи и резко остановилась. Арик стоял перед ней с топором в огромной руке, глядя на упавшее к его ногам дерево.
Верхняя часть его тела была обнажена.
Гвинет судорожно вздохнула. Что бы там она ни готовилась сказать ему, все слова вмиг забылись, когда она увидела его нагой могучий торс. Под загорелой, золотистой кожей прятались налитые мускулы, а его тело, казалось, вылито из стали. Вот он вздохнул, и при этом на его груди слегка вздулись железные мышцы. Мускулы на его груди заиграли, когда он занес топор над головой для нового удара. Гвинет и представить себе не могла, что мужское тело может быть столь совершенным. Обладай она хотя бы частью того таланта, какой был у Арика к резьбе ножом по дереву, она не сдержала бы порыва вырезать его фигуру.
Во рту у Гвинет пересохло.
– Принеси мне корзину, – неожиданно обратился к ней Арик, опустив на мгновение топор.
Гвинет едва расслышала его слова.
– Корзину? – переспросила она.
На лице Арика появилось такое выражение, словно он едва сдерживал улыбку.
– Ну да, ту корзину, что стоит под свесом крыши, возле двери, – уточнил Арик.
Кивнув, Гвинет неохотно отвела взор от мужа и глубоко вздохнула, силясь унять волнение. Ну почему ее сердце бьется так неистово, когда она смотрит на этого мужчину? Не очень-то это хороший знак, подумалось ей.
Гвинет нашла большую корзину, от которой сильно пахло деревом и на дне которой валялись щепки от поленьев. Похоже, Арик уже начал заготавливать дрова на следующую зиму, чтобы они как следует просохли за лето. Что ж, поступает он правильно, тем более что рубить деревья ему явно по силам. И все же смотреть на него полуодетого очень неразумно. Надо отнести ему корзину и уйти в дом от греха подальше, не дожидаясь, пока он закончит.
Но, снова приблизившись к Арику, Гвинет не нашла в себе сил оторвать от него взгляд. Она обвела глазами его мускулистый торс, а затем ее взор невольно опустился на его бедра, обтянутые коричневыми штанами, а внизу живота приподнималось его мужское достоинство внушительных размеров.
Гвинет с трудом сглотнула, но ее взор продолжал скользить по его торсу. Арик, погруженный в собственные размышления, молча наблюдал за ней. Интересно, этот великолепный человек действительно считает ее такой красавицей, какой вырезал из дерева? Гвинет неожиданно стало жарко, вот только она не могла понять отчего: то ли от солнца, то ли от близости Арика.
– Поставь корзину на землю, Гвинет, – сказал Арик.
Кивнув, Гвинет повиновалась, однако тут же снова уставилась на своего мужа. А тот, опустив топор, шагнул к ней.
Теперь Арик был так близко к ней, что Гвинет видела светлые волоски, покрывающие его грудь, и множество мелких шрамов под ними. А побледневший рубец, который спускался от левого соска к талии, когда-то, без сомнения, был ужасной раной. Следы от царапин и уколов оружием также виднелись на его руках и плечах.
Арик производил впечатление видавшего виды воина, хорошо знакомого е уколами копьем и ударами мечом. Возможно ли такое? А как же его способность к волшебству? Не был он похож на колдуна, который дни напролет только и делает, что превращает непослушных детей в цыплят.
Не понимая, что делает, Гвинет провела пальцами по длинному шраму, уходящему к его талии. Арик судорожно вздохнул, но не шевельнулся. Отдернув руку от его теплой кожи, Гвинет вопросительно посмотрела на Арика, лицо которого обрело настороженное выражение.
– Откуда у тебя этот шрам? – спросила она. – И все остальные?
Арик недоуменно приподнял светлые брови.
– Они тебе мешают? – удивился он.
Гвинет нахмурилась. Выходит, ему небезразлично, что она думает о его внешности? Или он просто смеется над ней?
– Нет, – наконец ответила Гвинет. – Я никак не ожидала увидеть у тебя шрамы, вот и все. Я даже и предположить не могла, что…
«…что у колдуна могут быть боевые шрамы», – чуть было не произнесла Гвинет. Но что бы Арик ей ни ответил, едва ли его слова хоть что-то объяснят ей. – Откуда ты пришел сюда? – вместо этого поинтересовалась она.
– Из Йоркшира, – помедлив, ответил Арик.
– Ага, теперь я понимаю, откуда у тебя этот северный говор, – кивнула Гвинет. – Но что ты за человек? Ты правда колдун?
– Ты этому веришь?
Верит ли она? А как ей быть?
– Мне не верится, что человек, владеющий черной магией, может носить на себе воинские шрамы, – промолвила Гвинет в ответ.
Вновь наступила долгая пауза: Гвинет догадалась, что Арик обдумывает каждое слово, прежде чем произнести его.
– Да, я участвовал в битвах, – наконец сказал Арик.
– Похоже, этих битв было немало, – заметила Гвинет. – И все же ты больше не носишь оружие, не сражаешься с врагами. Ты был на службе у барона?
– Нет. – Арик сложил мускулистые руки на своей широкой груди.
– Но тебя учили воевать? – продолжала расспросы Гвинет. Новая пауза.
– Да, – кивнул Арик через минуту.
Гвинет не сводила с мужа глаз, ее удивление становилось все сильнее. Странно: вроде бы он и отвечает на ее вопросы, но картина его прошлого от этого четче не становится.
– Стало быть, ты занимался торговлей? И уехал не по своей воле?
– Нет.
Гвинет от злости сжала руки, в кулаки.
– Послушай, ты, осел упрямый, ты можешь отвечать на мои вопросы более пространно?!
Арик неожиданно отвернулся от нее и снова взялся за топор.
– Гвинет, – промолвил он, – мое прошлое тебя не касается, потому что я порвал с ним. Мы с тобой вступили в брак и останемся мужем и женой. Меня не обвинят в безумии или мужской слабости. В прошлое мне уже никогда не вернуться, и я предпочитаю жить здесь.
Его ответ озадачил Гвинет, и не только потому, что говорил Арик непререкаемым тоном, – она была поражена тем, с какой легкостью он прочел ее мысли. Его слова вкупе с теми, что он бормотал в минуты своих ночных кошмаров, постепенно начали складываться в голове у Гвинет в одну картину. Неужели он бежал от кого-то? Или от чего-то?
– Жить здесь, в этой лачуге? – вскричала Гвинет. – Ты талантливый воин, но предпочитаешь вести жизнь бедняка? Но это же бессмысленно! Ты всегда вел такой образ жизни?
На скулах у Арика заходили желваки.
– Нет, – прорычал он сквозь стиснутые зубы. Его ответ зародил в ней надежду.
– Так ты жил в замке? – спросила Гвинет.
– Да.
Ее глаза вспыхнули возмущением.
– Мы снова возвращаемся к этому идиотскому односложному диалогу, да? Ты говоришь как ребенок, знающий всего несколько слов! Но если ты хочешь оставаться моим мужем и можешь увезти меня из этого ужасного места, то почему не делаешь этого? Почти всю жизнь я мечтала о собственном замке, о слугах! Да, представь себе, о слугах и еще о жителях деревни, которые, как и мой муж, будут нуждаться во мне, потому что я буду умело вести хозяйство. Ты, похоже, достаточно силен, чтобы участвовать в битвах, и если бы ты позанимался, я бы могла помочь тебе…
– Нет, – отрезал Арик. – За все надо платить в этой жизни, Гвинет. Иногда цена оказывается слишком высокой. Мы останемся здесь. – С этими словами Арик сердито воткнул топор в землю и широким шагом ушел в лес.
Глава 5
– Айдла!
Белое лицо Айдлы стало мертвенно-бледным. Покрепче прижав ребенка к груди, она устремила взгляд куда-то позади Гвинет.
Оглянувшись, Гвинет увидела Арика, который стоял в нескольких футах от нее. Гвинет перевела взор назад, на Айдлу, – та не просто была в ужасе, на ее побелевшем лице появилось выражение паники.
Жители деревни, включая, похоже, Айдлу, боялись Арика. Они, видимо, считали, что он имеет дело с темными силами. Неужели Айдла решила, что Гвинет совершила какое-нибудь святотатство, выйдя замуж за Арика? Но это же просто смешно!
Гвинет открыла было рот, чтобы сказать это вслух, но тут Айдла повернулась и, прижимая к груди младенца, быстро поспешила прочь. Глаза Гвинет наполнились слезами, она судорожно вцепилась руками в юбку. Они же всегда дружили с Айдлой! Ну почему Айдла не видит, что она ничуть не изменилась, хоть и вышла замуж?
Осторожно осмотревшись по сторонам, Гвинет увидела, что и остальные жители деревни – кузнец, кухарка, несколько пенхерстовских ткачих – пятятся от нее, не сводя с нее и Арика настороженных взглядов.
Нет! Эти люди знают ее большую часть жизни, и она всегда помогала им чем могла. Неужели никто не понимает, что она вовсе не ведьма? Неужели никто не решится поздороваться с ней?
Гвинет прикусила губу, чтобы сдержать слезы. Выходит, что, не считая Арика, у нее больше нет никого на свете? Да, ее жизнь была не из лучших, но еще никогда окружающие не избегали ее, тем более что она всегда старалась быть доброй с ними.
Гвинет охватила глубокая печаль, однако в ее груди вспыхнула ярость. Арик по-прежнему стоял у нее за спиной, он был абсолютно спокоен. Он уже не раз видел такое отношение людей к себе, и ему даже в голову не приходило жаловаться. Хотя такое должно причинять боль – хотя бы немного.
Гвинет повернулась к Арику.
– Прости, пожалуйста, – прошептала она. – Айдла… Жители деревни… они не хотят…
– Это Лесной Волшебник! – пропела какая-то девчушка, прыгая у Арика за спиной.
Арик резко повернулся к ней. Но тут к девочке присоединились еще трое ребятишек. Хлопая грязными руками, они стали выкрикивать:
– От него много зла и никакого добра! Он считает дьявола своим господином и спит на постели из огня! Держитесь подальше от колдуна и его пса, а то превратитесь в лягушек и жаб!
Гвинет была поражена тем, с какой злостью проклинали Арика дети. Но тут их поспешили увести их матери, наказывая никогда больше не подходить к опасному колдуну. Неужели они не понимали, что Арик – обычный человек со своими чувствами? Почему они полагают, что могут петь и говорить о нем что угодно, не замечая того, как он страдает? Айдла испугалась из-за своего невежества. Остальные жители деревни оказались неоправданно жестокими.
До чего нелепо, что крестьяне так сильно ненавидят Арика! Они судили о ее муже только на основании нелепых слухов, но ничего о нем не знали. У Гвинет не было причин заподозрить, что Арик считает дьявола своим господином, и она очень сомневалась в том, что это правда. И вовсе он не спал на огненном ложе.
По правде говоря, последние три ночи он провел, неудобно скорчившись на стуле и положив ноги на узкую кровать. За все это время он не сделал ей ничего плохого, даже тогда, когда она называла его самыми нехорошими словами, какие только знала. И если он обладал магической способностью превращать по собственной прихоти людей в жаб и лягушек, то она не раз давала ему повод сделать это. Но он не сделал, более того, отнесся к ней с пониманием и добротой, несмотря на их поспешную свадьбу. Так почему жители деревни, набрасывавшиеся на него, не видят того, что видно ей?
«Как Арик может жить, зная, что люди так относятся к нему, считают его живым воплощением зла?» – спрашивала себя Гвинет, вглядываясь в его резной профиль. Выражение его лица не изменилось, он остался таким же сдержанным и молчаливым, как всегда. Как он может быть столь равнодушным, в то время как ее собственное сердце изнывает от боли за него?
– Это ужасно, что они так говорят о тебе! – воскликнула Гвинет.
Арик всего лишь пожал плечами в ответ.
– Неужели так было всегда?
– С тех пор, как я приручил Пса, – промолвил он. – И это меня вполне устраивает.
Гвинет недоверчиво приподняла брови.
– Тебя устраивает, что тебя боятся? – переспросила она.
– Меня устраивает, что мне никто не мешает. Пойдем, – сказал он, крепко взяв ее за руку. – А вот и торговец тканями.
Гвинет смущенно нахмурилась, когда Арик подвел ее к старику, на прилавке которого были выложены образцы тканей. Торговец натянуто улыбнулся им, обнажив беззубые десны.
– Добрый день, – прошамкал он.
– Сколько это стоит? – спросил Арик, указывая на отрез серой прочной шерсти.
Пока торговец разговаривал с Ариком, Гвинет осматривала остальные ткани. Она пощупала куски шерсти, шелка и даже бархата – все были отличного качества. При мысли о новом платье, в котором можно было бы поехать в Лондон, как ее кузина Неллуин, Гвинет тяжко вздохнула.
Потом ее взгляд упал на отрез прекрасного шелка темно-красного цвета с блестящей поверхностью. Какое великолепное платье получилось бы из него! В платье такого цвета, она выглядела бы настоящей леди. Гвинет с готовностью представила себя в волшебном замке в окружении вассалов и деревенских жителей, лордов и таких же леди, а рядом стоял бы нежный и любящий муж, который улыбался бы ей…
– Сколько стоит этот шелк? – не задумываясь, спросила Гвинет.
Торговец заломил такую цену, что брови Арика взлетели вверх, а в животе у Гвинет все оборвалось.
– Покупать такую ткань нет необходимости, – коротко заметил ее муж.
– Но мне нужны новые платья. – Гвинет указала на свое грязное шерстяное одеяние. – Разве ты сам этого не видишь?
– Да, вижу. Именно поэтому я и покупаю эти ткани. – Арик указал на унылую серую шерсть и точно такую же по качеству обычную синюю и невероятно тоскливую коричневую материи. – Из них получатся хорошие прочные платья.
А еще в них она будет производить впечатление женщины, до которой никому нет дела. Гвинет недовольно поморщилась:
– Эти мне не нравятся. – Она с радостью добавила бы, что ткани, на которые указал Арик, просто уродливы, но что-то помешало ей сделать это. Непохоже, что он смог бы позволить более дорогие покупки, хотя халат, которым он накрывал ее прошлой ночью, и был подбит дорогим мехом. Может, кто-то отдал ему его?
Пожав плечами, Гвинет повернулась к торговцу.
– Добрый человек, может, мы могли бы поторговаться? – проговорила она. – У меня есть несколько книг.
Купец почесал седую голову.
– Но я не умею читать, – промолвил он.
Гвинет прикусила губу, ее мысли понеслись вскачь. Увы, она слишком быстро осознала, что ей больше нечего предложить торговцу. Огорченная, Гвинет отвернулась. Серое будущее очень живо представилось ей.
– Эти ткани практичны, Гвинет, – сказал Арик. – Пойдем.
Он еще что-то сказал торговцу и заплатил ему. Старик с улыбкой убрал монетку в карман. Ее муж кивнул, как будто покупки доставили ему удовольствие.
Ну вот, опять никому нет дела до того, что нравится ей. Какая же она дурочка, вообразила себе невесть что! Только родители когда-то по-настоящему заботились о ней. Но похоже, больше никто и никогда заботиться о ней не будет.
На следующее утро Гвинет огляделась по сторонам. В хижине, по обыкновению, царил бедлам, хоть Арик и пытался привести все в порядок. Впрочем, беспорядок устроила сама Гвинет: на полу, к примеру, валялись ее туфли. Тарелка с объедками ее вчерашнего ужина стояла на маленьком столике возле камина, и над ней кружили мухи. Постель была не застелена, к тому же белье давно было пора вытряхнуть.
Удивившись тому, что Арик не попросил ее о помощи, Гвинет присоединилась к его усилиям навести в доме чистоту, Молчание мужа радовало и смущало ее одновременно.
Не проронив ни слова, Арик вручил Гвинет соломенную швабру, которая стояла в углу. Взявшись за нее, Гвинет подняла голову и встретилась взором с его глазами. Чувствуя близость мужа, Гвинет покраснела. Интересно, он все еще работает над деревянной фигуркой? Или просто смотрит на нее и дивится тому, как хорошо ему удалось передать сходство с ней?
Несколько мгновений Гвинет молча смотрела на Арика, а потом, смутившись, что было неожиданно даже для нее самой, отвернулась и принялась подметать пол. Сметая в угол сухие веточки и выцветшие листья, которые занесло в хижину еще осенью, Гвинет постоянно ощущала присутствие своего молчаливого мужа, возившегося с очагом.
Интересно, он смотрит на нее? Гвинет казалось, что она буквально чувствует спиной и поясницей его взгляд. Нарочно выронив швабру, Гвинет наклонилась за ней и посмотрела на Арика через плечо. Он и в самом деле наблюдал за ней, причем взор его был таким одобрительным и проникновенным, что Гвинет почувствовала, как по ее спине внезапно побежали мурашки. Резко отвернувшись, она яростно замахала шваброй.
Неужели он так весь день наблюдает за ней? Почему ей кажется, что он очень хочет ее? И почему Гвинет так приятно при мысли об этом?
– Едва ли сможешь смахнуть шваброй грязь с пола, – раздался в каких-то нескольких дюймах от нее голос Арика.
Гвинет ощутила его теплое дыхание на своей шее, ей казалось, что чувствует, как его грудь прикасается к ее спине. Прикоснется ли он к ней так же, как сделал это, когда рассказывал о забавных проделках Пса, увидевшего кролика? Замерев, Гвинет с удовольствием вдыхала исходящий от него запах мускуса, ветра и леса, ставший уже знакомым ей. Она ждала.
Такого мужчину, как Арик, любая захотела бы заманить в свою постель. Внезапно Гвинет пришло в голову, что и она не исключение. Осознание этого так поразило ее, что она отступила в сторону. Но ее сердце уже бешено заколотилось в груди.
– Да, пожалуй… – с трудом сглотнув, проговорила она.
Арик бережно высвободил из ее рук швабру. Оцепенев от его прикосновения, Гвинет едва дышала, а Арик тем временем сгреб сухие листья на старую тряпку и выбросил их на улицу.
Господи, она должна прекратить эту ерунду! Ну почему он оказывает такое влияние на ее чувства? Она не должна забывать сэра Пенли, должна думать о будущем.
Необходим дождь, и если Арик способен устроить его, то ему следует поторопиться. Она должна любыми средствами, но осторожно заставить его действовать, или шанс на счастливое будущее будет для нее утерян. Но если она будет злить Арика, дождь прольется еще не скоро.
– Сколько же месяцев не было дождя, – со вздохом промолвила Гвинет, глядя в спину выходящему из дома Арику.
– Да уж, – пробормотал Арик, выбрасывая листья на землю.
– Значит, лето будет теплым, как ты думаешь? – добавила она.
Пожав плечами, Арик вернулся в дом.
– Видишь ли, я приехал сюда с севера, так что здешний климат всегда казался мне очень теплым, – сказал он.
– И ты не скучаешь по дождю? Разве тебе не приятно слушать, как тяжелые капли дождя падают на землю, питают корни деревьев и трав, а потом те растут?.. Мне всегда становится радостно при мысли об этом, – добавила Гвинет. – А вот в прошлом году земля стала совсем бурой – и это до наступления осени. Тогда мне было на это наплевать, и сейчас мне за это стыдно. А тебе?
Упершись своими огромными кулаками в узкие бедра, Арик поморщился.
– Я как-то не задумывался о дожде, – проговорил он в ответ. – И тебе не советую.
Понятное дело, Арик догадался о ее уловке. Гвинет решила пока оставить эту тему и улыбнулась мужу.
– Да я и не думаю, просто разговариваю с тобой, – пожав плечами, деланно равнодушным тоном произнесла она. – Раз уж мы живем с тобой в отдалении от других людей, то должны же мы о чем-то говорить.
– Не всегда. – Подойдя к ней ближе, Арик прошептал: – Именно сейчас, я считаю, наше внимание лучше бы переключить на постель.
Без сомнения, Арик имел в виду, что постель необходимо перетрясти, но прозвучал в его голосе какой-то теплый намек, что-то новое, отчего по ее телу поползла приятная истома. Гвинет поежилась, надеясь, что Арик ничего не заметил.
Отойдя от нее, Арик приблизился к другому краю кровати Гвинет, испытывавшая легкое головокружение, стала с его помощью снимать с кровати белье.
Неожиданно их пальцы соприкоснулись. Гвинет замерла, ее глаза поднялись на точеный профиль Арика. По его губам пробежала многообещающая улыбка, и она вновь ощутила то самое чувство, которое охватило ее, когда Арик переплел свои пальцы с ее пальцами и крепко сжал их.
Никто и никогда так не дотрагивался до нее. Гвинет казалось, что ее сердце вот-вот выскочит из груди.
Гвинет глубоко вздохнула, потом сделала глубокий вдох еще раз. Похоже, она сумела взять себя в руки, однако ее чувства все еще оставались в смятении, ведь она ощущала кружащий ей голову аромат его тела, слышала его низкий, проникновенный голос.
– С тобой все в порядке? – озабоченно спросил Арик.
– Думаю, все дело в жаре, – солгала Гвинет.
Кивнув, Арик смял в руках простыни.
– Вынеси белье на улицу, – сказал он – Подышишь свежим воздухом – и придешь в себя.
– Хорошая мысль!
Арик медленно обошел кровать и приблизился к Гвинет. Слыша тихий звук его шагов, Гвинет, опустившая голову, чувствовала, что Арик все ближе и ближе. Подняв глаза, она увидела его улыбку, и ее голова снова пошла кругом.
Арик остановился всего в каких-то дюймах от нее. Его теплое дыхание коснулось ее щеки, когда он сунул ей в руки простыни. Но как только его руки освободились, Арик ласково провел ладонями по рукам Гвинет – до локтей и обратно. Гвинет пришлось сжать руки в кулаки, чтобы сдержать себя, иначе она бросила бы белье на пол и потребовала, чтобы он опять поцеловал ее.
Оба замерли. Арик наблюдал за Гвинет, а она тонула в таинственной бездне его горячего серого взора. Было понятно: Арик хочет обладать ею. Так почему он не предпринимает ничего больше?
И почему она так сильно хочет его?
– Выйду-ка я из дома, – откашлявшись, прошептала Гвинет.
Улыбка Арика стала еще шире, когда он жестом указал ей на дверь. С усилием оторвав взор от его лица, Гвинет вышла наружу.
Приятная утренняя прохлада постепенно уступала дневному теплу. В листве деревьев заливались птицы, белка пробежала в заросли диких гиацинтов, отчего их дурманящий аромат, кажется, стал еще сильнее.
Гвинет глубоко вздохнула. Что говорить, возле Пенхерста таких ароматов не было и в помине. Там в воздухе стояла скорее вонь, исходящая от испражнений животных и немытых тел. А здесь так тихо, так спокойно, думала Гвинет, развешивая постельное белье на низкой ветке дерева. Ей даже казалось, что она слышит, как проходит время, как рука самого Господа с легким шелестом раздвигает ветви, чтобы полюбоваться ими.
И если Арик решил поселиться в этом месте, чтобы наслаждаться здешним покоем, то он нашел замечательный уголок.
Бу-ум! Громкий стук нарушил умиротворяющую тишину. Гвинет огляделась по сторонам, но тут же услышала еще один непонятный звук, раздававшийся сбоку от дома.
Ну что за человек! Подумать только, в первый раз после их чудовищной свадьбы Гвинет немного успокоилась и начала получать удовольствие от окружающего ее мира – и тут он со своим стуком! Он все испортил, все! Странный стук раздался вновь. Паршивый негодяй! Гвинет подобрала юбку и решительно зашагала к источнику звука.
Свернув за угол дома, Гвинет уже приготовилась высказать Арику все, что она о нем думает, причем в весьма несдержанных выражениях, но вдруг она буквально лишилась дара речи и резко остановилась. Арик стоял перед ней с топором в огромной руке, глядя на упавшее к его ногам дерево.
Верхняя часть его тела была обнажена.
Гвинет судорожно вздохнула. Что бы там она ни готовилась сказать ему, все слова вмиг забылись, когда она увидела его нагой могучий торс. Под загорелой, золотистой кожей прятались налитые мускулы, а его тело, казалось, вылито из стали. Вот он вздохнул, и при этом на его груди слегка вздулись железные мышцы. Мускулы на его груди заиграли, когда он занес топор над головой для нового удара. Гвинет и представить себе не могла, что мужское тело может быть столь совершенным. Обладай она хотя бы частью того таланта, какой был у Арика к резьбе ножом по дереву, она не сдержала бы порыва вырезать его фигуру.
Во рту у Гвинет пересохло.
– Принеси мне корзину, – неожиданно обратился к ней Арик, опустив на мгновение топор.
Гвинет едва расслышала его слова.
– Корзину? – переспросила она.
На лице Арика появилось такое выражение, словно он едва сдерживал улыбку.
– Ну да, ту корзину, что стоит под свесом крыши, возле двери, – уточнил Арик.
Кивнув, Гвинет неохотно отвела взор от мужа и глубоко вздохнула, силясь унять волнение. Ну почему ее сердце бьется так неистово, когда она смотрит на этого мужчину? Не очень-то это хороший знак, подумалось ей.
Гвинет нашла большую корзину, от которой сильно пахло деревом и на дне которой валялись щепки от поленьев. Похоже, Арик уже начал заготавливать дрова на следующую зиму, чтобы они как следует просохли за лето. Что ж, поступает он правильно, тем более что рубить деревья ему явно по силам. И все же смотреть на него полуодетого очень неразумно. Надо отнести ему корзину и уйти в дом от греха подальше, не дожидаясь, пока он закончит.
Но, снова приблизившись к Арику, Гвинет не нашла в себе сил оторвать от него взгляд. Она обвела глазами его мускулистый торс, а затем ее взор невольно опустился на его бедра, обтянутые коричневыми штанами, а внизу живота приподнималось его мужское достоинство внушительных размеров.
Гвинет с трудом сглотнула, но ее взор продолжал скользить по его торсу. Арик, погруженный в собственные размышления, молча наблюдал за ней. Интересно, этот великолепный человек действительно считает ее такой красавицей, какой вырезал из дерева? Гвинет неожиданно стало жарко, вот только она не могла понять отчего: то ли от солнца, то ли от близости Арика.
– Поставь корзину на землю, Гвинет, – сказал Арик.
Кивнув, Гвинет повиновалась, однако тут же снова уставилась на своего мужа. А тот, опустив топор, шагнул к ней.
Теперь Арик был так близко к ней, что Гвинет видела светлые волоски, покрывающие его грудь, и множество мелких шрамов под ними. А побледневший рубец, который спускался от левого соска к талии, когда-то, без сомнения, был ужасной раной. Следы от царапин и уколов оружием также виднелись на его руках и плечах.
Арик производил впечатление видавшего виды воина, хорошо знакомого е уколами копьем и ударами мечом. Возможно ли такое? А как же его способность к волшебству? Не был он похож на колдуна, который дни напролет только и делает, что превращает непослушных детей в цыплят.
Не понимая, что делает, Гвинет провела пальцами по длинному шраму, уходящему к его талии. Арик судорожно вздохнул, но не шевельнулся. Отдернув руку от его теплой кожи, Гвинет вопросительно посмотрела на Арика, лицо которого обрело настороженное выражение.
– Откуда у тебя этот шрам? – спросила она. – И все остальные?
Арик недоуменно приподнял светлые брови.
– Они тебе мешают? – удивился он.
Гвинет нахмурилась. Выходит, ему небезразлично, что она думает о его внешности? Или он просто смеется над ней?
– Нет, – наконец ответила Гвинет. – Я никак не ожидала увидеть у тебя шрамы, вот и все. Я даже и предположить не могла, что…
«…что у колдуна могут быть боевые шрамы», – чуть было не произнесла Гвинет. Но что бы Арик ей ни ответил, едва ли его слова хоть что-то объяснят ей. – Откуда ты пришел сюда? – вместо этого поинтересовалась она.
– Из Йоркшира, – помедлив, ответил Арик.
– Ага, теперь я понимаю, откуда у тебя этот северный говор, – кивнула Гвинет. – Но что ты за человек? Ты правда колдун?
– Ты этому веришь?
Верит ли она? А как ей быть?
– Мне не верится, что человек, владеющий черной магией, может носить на себе воинские шрамы, – промолвила Гвинет в ответ.
Вновь наступила долгая пауза: Гвинет догадалась, что Арик обдумывает каждое слово, прежде чем произнести его.
– Да, я участвовал в битвах, – наконец сказал Арик.
– Похоже, этих битв было немало, – заметила Гвинет. – И все же ты больше не носишь оружие, не сражаешься с врагами. Ты был на службе у барона?
– Нет. – Арик сложил мускулистые руки на своей широкой груди.
– Но тебя учили воевать? – продолжала расспросы Гвинет. Новая пауза.
– Да, – кивнул Арик через минуту.
Гвинет не сводила с мужа глаз, ее удивление становилось все сильнее. Странно: вроде бы он и отвечает на ее вопросы, но картина его прошлого от этого четче не становится.
– Стало быть, ты занимался торговлей? И уехал не по своей воле?
– Нет.
Гвинет от злости сжала руки, в кулаки.
– Послушай, ты, осел упрямый, ты можешь отвечать на мои вопросы более пространно?!
Арик неожиданно отвернулся от нее и снова взялся за топор.
– Гвинет, – промолвил он, – мое прошлое тебя не касается, потому что я порвал с ним. Мы с тобой вступили в брак и останемся мужем и женой. Меня не обвинят в безумии или мужской слабости. В прошлое мне уже никогда не вернуться, и я предпочитаю жить здесь.
Его ответ озадачил Гвинет, и не только потому, что говорил Арик непререкаемым тоном, – она была поражена тем, с какой легкостью он прочел ее мысли. Его слова вкупе с теми, что он бормотал в минуты своих ночных кошмаров, постепенно начали складываться в голове у Гвинет в одну картину. Неужели он бежал от кого-то? Или от чего-то?
– Жить здесь, в этой лачуге? – вскричала Гвинет. – Ты талантливый воин, но предпочитаешь вести жизнь бедняка? Но это же бессмысленно! Ты всегда вел такой образ жизни?
На скулах у Арика заходили желваки.
– Нет, – прорычал он сквозь стиснутые зубы. Его ответ зародил в ней надежду.
– Так ты жил в замке? – спросила Гвинет.
– Да.
Ее глаза вспыхнули возмущением.
– Мы снова возвращаемся к этому идиотскому односложному диалогу, да? Ты говоришь как ребенок, знающий всего несколько слов! Но если ты хочешь оставаться моим мужем и можешь увезти меня из этого ужасного места, то почему не делаешь этого? Почти всю жизнь я мечтала о собственном замке, о слугах! Да, представь себе, о слугах и еще о жителях деревни, которые, как и мой муж, будут нуждаться во мне, потому что я буду умело вести хозяйство. Ты, похоже, достаточно силен, чтобы участвовать в битвах, и если бы ты позанимался, я бы могла помочь тебе…
– Нет, – отрезал Арик. – За все надо платить в этой жизни, Гвинет. Иногда цена оказывается слишком высокой. Мы останемся здесь. – С этими словами Арик сердито воткнул топор в землю и широким шагом ушел в лес.
Глава 5
Много долгих часов Арик провел вне дома, а Гвинет едва сдерживала ярость. Подумать только, она еле-еле добивалась от него односложных ответов на свои вопросы, но поняла только то, что он что-то скрывает, намеревается держать ее в полной нищете! А после этого он ушел куда-то, чтобы вернуться уже ночью, когда она будет ворочаться в его постели! Ну как Арик не понимает, что в его словах содержалась угроза всему ее будущему, в котором, надеялась Гвинет, будет место для любящего мужа, веселых деток и обилия еды?! А сама она будет при этом уважаемой всеми леди.
Арик вернулся на рассвете. Гвинет наблюдала за тем, как человек, который, поклялась она, не проведет вместе с ней всю жизнь, спокойно жует серый сухой хлеб, запивая его вином. Неужели он так и не скажет, где был? Что решил?
Арик сосредоточил свое внимание на маленьком кусочке сыра, явно избегая смотреть на нее. Урод!
Гвинет направилась к очагу, твердо решив, что теперь-то он выслушает ее и пообещает помочь ей в аннулировании брака. Мало того, он отпустит ее сегодня же!
– Послушай меня, самоуверенный болван! Ты можешь оставаться здесь до конца своей бесполезной жизни, – начала Гвинет, – не думая ни о чем, но не надейся, что я сгину тут в безвременье вместе с тобой. Я родилась дочерью барона, но я не хочу провести свою жизнь рядом с человеком, который мечтает только об участи изгнанника.
Проглотив ложку бобов, Арик запил их вином и устремил на Гвинет свой непроницаемый взгляд.
– Гвинет, ты должна принять то, что не в состоянии изменить, – сказал Арик, отставив чашку в сторону. – Мы с тобой связаны, и здесь наш дом.
– Только потому, что это ты привязал меня к себе! – возмутилась Гвинет. – Англия – большая страна. Если ты хороший солдат, то можешь зарабатывать большие деньги, может быть, даже стать рыцарем…
– Нет.
– Тогда отпусти меня! Ты волен жить где угодно, можешь даже в преисподнюю отправиться, но не заставляй меня жить вместе с тобой в этом чудовищном доме!
Арик вздохнул.
– Твой дядя Бардрик не хочет, чтобы ты возвращалась в Пенхерст, – сказал он. – Тебе некуда пойти, никто не позаботится о тебе.
Гвинет шагнула к нему, надеясь, что Арик поймет ее, почувствует, что она в отчаянии.
– В этом ты ошибаешься, – промолвила она. – Когда я в последний раз была в Пенхерсте, сэр Пенли недвусмысленно дал мне понять, что хочет на мне жениться, и…
– Нет! – Отодвинув свой завтрак, Арик поднял на нее сверкающие глаза. – Ты – моя жена, и мы больше не будем говорить об аннулировании брака и об этом напыщенном болване сэре Пенли!
Арик вернулся на рассвете. Гвинет наблюдала за тем, как человек, который, поклялась она, не проведет вместе с ней всю жизнь, спокойно жует серый сухой хлеб, запивая его вином. Неужели он так и не скажет, где был? Что решил?
Арик сосредоточил свое внимание на маленьком кусочке сыра, явно избегая смотреть на нее. Урод!
Гвинет направилась к очагу, твердо решив, что теперь-то он выслушает ее и пообещает помочь ей в аннулировании брака. Мало того, он отпустит ее сегодня же!
– Послушай меня, самоуверенный болван! Ты можешь оставаться здесь до конца своей бесполезной жизни, – начала Гвинет, – не думая ни о чем, но не надейся, что я сгину тут в безвременье вместе с тобой. Я родилась дочерью барона, но я не хочу провести свою жизнь рядом с человеком, который мечтает только об участи изгнанника.
Проглотив ложку бобов, Арик запил их вином и устремил на Гвинет свой непроницаемый взгляд.
– Гвинет, ты должна принять то, что не в состоянии изменить, – сказал Арик, отставив чашку в сторону. – Мы с тобой связаны, и здесь наш дом.
– Только потому, что это ты привязал меня к себе! – возмутилась Гвинет. – Англия – большая страна. Если ты хороший солдат, то можешь зарабатывать большие деньги, может быть, даже стать рыцарем…
– Нет.
– Тогда отпусти меня! Ты волен жить где угодно, можешь даже в преисподнюю отправиться, но не заставляй меня жить вместе с тобой в этом чудовищном доме!
Арик вздохнул.
– Твой дядя Бардрик не хочет, чтобы ты возвращалась в Пенхерст, – сказал он. – Тебе некуда пойти, никто не позаботится о тебе.
Гвинет шагнула к нему, надеясь, что Арик поймет ее, почувствует, что она в отчаянии.
– В этом ты ошибаешься, – промолвила она. – Когда я в последний раз была в Пенхерсте, сэр Пенли недвусмысленно дал мне понять, что хочет на мне жениться, и…
– Нет! – Отодвинув свой завтрак, Арик поднял на нее сверкающие глаза. – Ты – моя жена, и мы больше не будем говорить об аннулировании брака и об этом напыщенном болване сэре Пенли!