Страница:
– В общем так, Том Риджи, – сказал блондин, перегибаясь через узкий барьерчик, за которым укрывался таможенник. – Если с наших счетов пропадут заработанные нашей кровью креды, мы отыщем тебя без всякого номера.
– Сергей, хватит! – одернул сержанта командир отряда.
– Я никому никогда не сообщаю номера, клянусь! Транспорт ждет вас в девятом секторе. Центральный петрийский банк работает в Сердце Петры! – почти выкрикнул Том Риджи.
– Не, не пойдет! – запротестовал трибун. – Нам надо что-нибудь попроще.
– Тогда Черная дыра. Это новый купол. Там только-только создают жилую среду. Но гостиниц полно. И отделение центрального банка работает круглосуточно.
– Отлично. Там и повеселимся, – решил трибун.
Том Риджи вытащил из коробочки на столе кусок сероватого картона и торопливо всучил командиру.
– Это адрес гостиницы в Черной дыре. Самая лучшая. «Приют Меркурия». Красная транспортная дорога до указателя «Черная дыра – 23», потом поворот. Вам понравится. Что-нибудь еще? Возьмите путеводитель по Сердцу Петры.
Том протянул трибуну сложенный вдвое листок синей бумаги.
– Ты отличный парень, Том Риджи! – Теперь трибун хлопнул таможенника по плечу.
– О, что вы, господин полковник! Я делаю только то, что обязан. Стараюсь по мере слабых сил.
– Вперед, господа! – повернулся к своим подопечным трибун Лация, оглядывая одинаковые серые двери без всяких табличек. – Какая тут дверка в этот ваш девятый сектор?
– Ах, нет, извините, господа. Еще одна маленькая формальность, – спохватился Том Риджи. – Майор Вульсон хочет с вами поговорить.
– Майор Вульсон? Кто он? – Трибун явно не стремился разговаривать с каким-то там майором Вульсоном.
– Служба безопасности, господа.
– Да пошел он вместе со своей безопасностью! – хмыкнул сержант.
– Мы сами себе безопасность, – заявил невысокий парнишка с изуродованным лицом.
– Господа! Это всего лишь формальность! Вы должны зарегистрировать свои новые номера. Они будут занесены в каталог. Вон та серая дверка, господа! – Том Риджи указал дрожащей рукой на крайнюю дверь.
– Давай, Том Риджи, мы тебя самого куда-нибудь занесем, – предложил белобрысый.
– Генерал Моргенштерн нас регистрирует, когда пинком под зад отправляет в космос на вечное хранение в прозрачных мешках, – хмыкнул коротышка.
– Ладно, ребята, давайте сюда ваши жетоны, я всех проштампую оптом! – заявил трибун.
В снятый гермошлем ему ссыпали личные жетоны. И трибун, неся эту дань секретной службе на вытянутой руке, отправился к указанной двери.
– Трибун, мы тут слегка пощекочем бока господину Риджи! – звонким голосом крикнул коротышка.
– Господа, господа, я так рад, что вы прибыли на Петру, – Том Риджи побледнел.
– А сейчас ты обрадуешься еще больше, – пообещал сержант. – Эй, у кого моя фляга? – крикнул он. – Дайте-ка сюда! – Сергей протянул таможеннику флягу. – Пей, Том Риджи, пей! Не бойся!
– За что пить? – спросил Том.
– За то, чтобы мы с тобой встретились вновь, – предложил Сергей.
Он сдернул таможенника со стула и облапил, не давая вздохнуть. Пока Том Риджи безуспешно пытался вырваться из лап наемника, коротышка-наемник подключил к его компьютеру свой наладонный комп.
– Кто-нибудь еще хочет обнять Тома Риджи? – спросил Сергей.
– Я! Я хочу! – неслось со всех сторон.
– Держите! – Сергей вручил беспомощного таможенника следующему громиле, как будто передавал ребенка, – сила притяжения Петры позволяла выросшим в других условиях людям демонстрировать чудеса силы. – Он просто душка, этот наш Том Риджи!
Коротышка тем временем отсоединил наладонник и подмигнул сержанту.
В маленькой комнатке с узким окном, за которым, впрочем, ничего разглядеть было невозможно, кроме матового экрана с блеклыми зелеными разводами, не оказалось ничего устрашающего: ни сложных приборов, ни медицинской аппаратуры, ни сканирующих устройств, направленных на гостя, – ничего, напоминающего кабинет для допросов «с пристрастием», как обычно именовали подобные помещения работники правоохранительных органов и секретных служб.
Стены были гладко выкрашены в бледно-желтый цвет, ближе к окну стоял журнальный столик, на нем – лист бумаги, бутылка минеральной воды и два пластиковых стаканчика. Два низеньких кресла, на вид не слишком удобных, расположились напротив друг друга. Из матового плафона под потолком лился искусственный, пожалуй, слишком яркий свет. В комнате никого не было. Зато имелась еще одна дверь с блестящей ручкой. Трибун попытался ее открыть, но безуспешно.
Тогда командир отряда опустился в одно из кресел и положил ногу на ногу.
– Эй, майор Вульсон! Хватит наблюдать! – крикнул он, прекрасно зная, что его слышат. – Если сию секунду ты не появишься, я вернусь к моим ребятам и выйду с ними из космопорта. Но будь уверен, Петру ты после этого не узнаешь. Обещаю!
Рукоять на двери тут же повернулась, дверь приоткрылась, но лишь немного, чтобы пропустить средних лет человека в серой форме.
– Майор Гай Вульсон, – представился хозяин кабинета. – Я задержал вас, трибун Флакк, но мы улаживали некоторые формальности, – гость раздвинул губы в улыбке, обнажая очень белые зубы.
Кого он имел в виду под местоимением «мы», майор не сказал.
– Вас известили о нашем прибытии, – заявил трибун надменно. – Вы плохо подготовились, как я вижу.
– Это известие меня чрезвычайно удивило.
– Почему же?
– Генерал Моргенштерн сообщил мне, что не ждет в ближайшее время возвращения своих солдат. К тому же я не понял, почему их возглавляет трибун четвертого сдвоенного легиона Республики Валерий Флакк.
– Вот жетоны моих людей. – Трибун высыпал на стол жетоны из шлема. – Зарегистрируйте их прибытие под новыми номерами. Это все, что от вас требуется.
– Вы можете сказать что-нибудь конкретное? – Вульсон позволил себе еще раз изобразить улыбку.
– Эти наемники на самом деле все мертвы. Все, кроме меня.
– Не понял. – Майор, собиравшийся просканировать взятый наугад жетон, замер.
– Эти двадцать четыре наемника погибли во время атаки колесничих на базу Неронии. Но служба безопасности Лация заблокировала донесение их офицера, изготовила новые жетоны и отправила сюда этот отряд для проведения секретной операции.
– Кто распорядился провести операцию? – спросил майор.
– Постановление сената. Ведь вы сказали, что получили сообщение. Или вы не обратили внимания, кем оно прислано?
Майор смутился:
– Я видел код отправителя. Но решил, что это какая-то путаница.
– Ничего подобного! Сенат Лация послал меня и этих людей на Петру. Но о наших действиях никто не должен знать. Ни Моргенштерн, ни губернатор, ни его охрана, ни таможня.
– Можно узнать о цели вашей операции? – осторожно спросил Вульсон.
– Нет, нельзя, – отрезал Флакк.
– Но что мне сказать начальству?
– Приказ сената.
– И все? – Майор явно не привык к подобным мероприятиям. Петра всегда жила автономной жизнью, Лаций лишь делал вид, что опекает колонию, используя ее ресурсы, но практически не вмешиваясь во внутренние дела.
– Да, мандата сената вполне достаточно, – кивнул трибун. – Нынешнее международное положение Лация требует экстренных мер. Надеюсь, вас не нужно информировать о последних событиях?
– Я в курсе, – заверил Вульсон, – Но кто эти люди на самом деле? Они ведь не ожившие трупы. Так?
– В основном – космические легионеры, – заявил флакк. – Вас удовлетворит такой ответ?
– Среди них есть патриции?
– Я сам патриций.
– Трибун Флакк, – голос майора сделался вкрадчив. – Вы не до конца понимаете ситуацию на Петре. На планете полно людей, которые по крови являются отпрысками аристократов Лация, а по положению они – рабы или вольноотпущенники. Эти люди были лишены всего – нормального детства, семьи, богатства, положения в обществе. Патрициев они ненавидят. Фабий, прибывший сюда в изгнание, в первую же неделю два раза подвергся нападению и был вынужден покинуть Сердце Петры. Мне лично пришлось выделить ему охрану, пока он жил в столице.
– У меня на лбу не написано, что я патриций, – усмехнулся Флакк. – А вы никому не сообщите, кто мы и откуда.
– Очень скоро вас раскусят, – предрек Вульсон и принялся сканировать лежащие перед ним жетоны. – Лейтенант Вин, сержант Лонг. Надо же! Они погибли?! Неужели?
– Петрийцы понесли большие потери во время атаки колесничих на боевую станцию «Тразея Пет».
– Ваше счастье, что на Петре в ходу лишь номера. Пусть фальшивые наемники не называют друг друга по имени. Иначе кое-кому придется объясняться с Моргенштерном.
– Мы ненадолго, – заверил майора Флакк. – И хочу уточнить одну вещь. Если вы пожелаете, на обратном пути мы можем забрать вас с собой.
– Забрать? В каком смысле? – спросил майор, продолжая при этом сканировать жетоны.
– Что вы скажете о жизни на Лации?
– А это возможно? – Кажется, впервые за время разговора у Вульсона дрогнул голос.
– Но если мы не вернемся по вашей вине, вас заберет Танатос, – очень буднично и равнодушно сказал Флакк.
Для переброски двадцати пяти человек фальшивые петрийские наемники привезли на звездолете три машины: два вездехода и четырехместный мобиль для трибуна. Мобиль был почти роскошный – с дымчатыми стеклами, двухместным шлюзом для выхода в разреженную атмосферу, четырьмя легкими скафандрами в комплекте и с автоматом-водителем.
В этот первый мобиль сел сам трибун Флакк, белобрысый сержант, наемник с заклеенным герметикой лицом и тощий лейтенант, обвешанный странными приспособлениями, весьма смутно похожими на оружие. Этот тощий парень носил жетон лейтенанта Вина и все окружающие обращались к нему просто «лейтенант».
– Надеюсь, особист не слишком сопротивлялся, когда узнал, что на планету явились двадцать четыре трупа? – спросил невысокий наемник с заклеенным герметикой лицом, устраиваясь на сиденье рядом с трибуном.
– Можешь содрать с себя эту дурацкую пленку, Марк, – сказал трибун. – Все равно никто не будет твою физиономию больше сканировать. Ты получил номер, твоя личность никого на Петре не волнует.
– Итак, куда мы направляемся? – поинтересовался князь Сергей, которому так удалась роль развязного сержанта.
– Ты же слышал, Сергей, купол Черная дыра, гостиница «Приют Меркурия». Это, между прочим, двадцать третий сектор. До двадцать девятого – если не рукой подать, то довольно близко. Через четырнадцать стандартных часов начнем операцию.
– Луций, ты уверен, что этот Вульсон нас поддержит? – спросил коротышка.
– Он будет нам верен. Насколько может быть верен секретчик с Петры. Но, думаю, о нашем прибытии и так очень скоро догадаются.
– Это почему же? – вмешался в разговор Сергей.
– Потому что мы не явились на поклон к Моргенштерну, как всегда поступают петрийские наемники.
Марк тем временем снял гермошлем и принялся сдирать с лица полосы герметика.
– Нам надо добраться до двадцать девятого сектора, прежде чем петрийцы все поймут и сумеют замести следы. Я хочу поднять в сенате вопрос о положении рабов и вольноотпущенников на Петре. Для этого мне нужен материал. Подлинный. Из первых рук. Остальное меня не волнует. Ни Моргенштерн, ни губернатор не посмеют тронуть патрициев Лация. И еще я должен найти Люса.
– Корвин, ты забыл, что они могут натравить на патрициев местных ублюдков или их потомков, – заметил Флакк.
– Я предпочитаю называть их на латинский манер – гибридами, – заметил Марк.
– Пусть попробуют на нас напасть! – хмыкнул Сергей.
Когда они выехали, наконец, на Красную дорогу, ведущую к Сердцу Петры, не слишком длинный петрийский день уже перевалил за середину. Звезда Фидес висела над серым хребтом. Впрочем, дорога до Сердца Петры не сулила никаких происшествий: пустынное шоссе, разделенное широкой полосой безопасности. Марк почему-то вспомнил, как бежал из усадьбы барона Фейра вместе с Флакком и Люсом.
Корвин оглянулся. Сквозь прозрачный фонарь мобиля он теперь видел, как на небольшом расстоянии за ними следуют две машины. На вид – самые обычные вездеходы, какими пользуются кожевники, отправляясь на подкормку потолочников или на сбор их шкур. Но начинка у этих машин была совершенно иная.
Пока они мчались по шоссе, Марк занимался своим наладонником.
– Ну что, удалось вытряхнуть из таможни номера Люса и Верджи? – спросил Сергей.
Корвин отрицательно покачал головой:
– Похоже, все это пустая игра для отвода глаз. Компьютер Тома Риджи – черная дыра. Туда все попадает, но обратно нельзя ничего получить.
– Надо было взять с собой Друза, – сказал Флакк. – Он бы живо расколол машину.
– Э, нет! Лери вот-вот должна родить. Пусть сидит подле нее и держит сестренку за руку. А то на него опять свалится ложное обвинение в убийстве, или кто-нибудь полоснет его ножом!
– Ну да, конечно! – буркнул трибун. – Это старину Флакка можно посылать куда угодно и когда угодно. Жена беременная – лети на Китеж. Ребенок родился – пожалуйте на Петру.
– Операция займет всего три-четыре дня, – пообещал Корвин.
– А почему мы не взяли боевых «триариев»? – спросил «лейтенант». – Говорят, новая модель бесподобна.
– Да потому что петрийские наемники их не используют, – отозвался Флакк.
Когда возник указатель «Черная дыра – 23», три машины свернули с Красной дороги и помчались дальше по боковой ветке. Пока все шло как по маслу. То есть подозрительно гладко.
– Как ты думаешь, Флакк, нам будут оказывать сопротивление, когда мы прибудем на место? – спросил Корвин.
– Постараются перехватить на подъезде, если заметят. И могут огрызнуться, когда мы проникнем в купол, – предположил военный трибун. – Но я думаю, парализующие гранаты их быстро успокоят.
В купольный город они въезжать не стали – обогнули его и понеслись дальше. Пополнять запасы им не требовалось: у каждого с собой были баллоны с воздушной смесью, пищевых концентратов и воды на трое суток, к тому же в вездеходы загрузили все необходимое еще на пять дней. Этого должно было хватить с лихвой. Дорога, правда, теперь сделалась куда хуже прежней – то и дело попадались ямины и трещины. Да и пыли на полотне было предостаточно: за каждой из машин стлался рыжий шлейф. Несмотря на то что уже рассвело, скорость пришлось сбросить, чтобы не свалиться нечаянно в какой-нибудь приют потолочника.
Перекусили в дороге и поехали дальше. Марка стало клонить в сон: петрийские сутки неудобны для человека: спать приходится урывками. Корвин заснул неожиданно крепко. Ему снились Острова Блаженных и Верджи. Он предавался с ней Венериным удовольствиям на пляже. Проснувшись, Марк понял, что во сне пережил наслаждение, которое с Верджи не довелось испытать наяву. Мерд! Ну надо же! Прямо в этом чертовом вездеходе.
– Эта история с инфокапсулой похожа на историю с бутылкой, брошенной в море, – рассуждал тем временем Сергей.
– О чем ты? – спросил Корвин.
– Потерпевший кораблекрушение на Старой Земле брал пустую винную бутылку, сочинял послание к друзьям и знакомым, запечатывал записку в бутылку и бросал в море – плыви, дорогая, к родным берегам, донеси мой вопль о помощи.
– И что, в самом деле, так можно было отправить письмо? – недоверчиво спросил Марк.
– Не знаю как в реальности, а в литературе возможно, – улыбнулся князь Сергей. – Значит – делаем вывод, – в реальности тоже могло быть.
– Записка спрятана в инфокапсуле, как в бутылке. Что ж, сравнение очень верное. Но в чем суть, я пока не знаю. – Корвин по новой привычке не торопился выдвигать гипотезы, предоставляя это делать другим.
– Суть в том, – тут же охотно принялся рассуждать князь Сергей, – что морская вода проникает в бутылку через испорченную пробку и уничтожает записку. Выедает, будто кислотой, буквы. Самые важные. По уцелевшим обрывкам ты можешь лишь догадаться, что же было написано на самом деле.
– И что же было написано? – Марка чрезвычайно заинтересовала история, которую рассказывал Сергей.
– Этого уже не узнать. Можно лишь толковать записку в желаемом ключе.
– Я могу дать толкование, – отозвался фальшивый лейтенант Вин.
На самом деле это был один из молодых, но уже довольно известных галанетчиков, которого Корвин решил взять с собой на Петру. Странно, но сенат Лация отнесся к затее молодого Корвина индифферентно. Никто не одобрял, но и не препятствовал. Скорее всего, сенаторы толком не знали, чем грозит в данной ситуации затеянное расследование.
– Мы слушаем, – сказал Сергей.
– Если человек действительно работает в котловане, то есть устанавливает крепежные опоры и готовит новый купол, то работа эта тяжелая, но не адская. Тогда парень преувеличивает, утверждая, что попал в ад. Но его могли запихать в яму и заставить по первому разу обрабатывать шкуры, вот это – полное дерьмо. Все руки будут в ожогах, которые со временем превратятся в гниющие язвы. А регенерацию кожи, как вы сами понимаете, в таких местах не делают.
Корвин вспомнил рассказ эксперта о руках и лице Бена Орлова. Вот откуда следы заживших старых ожогов.
– Мне казалось, что самое страшное – это работа в промышленной зоне, – заметил Марк. – Те люди – словно слепые кроты, никогда не покидают своих катакомб.
– Там работают исключительно рабы, причем по приговору суда, – уточнил галанетчик. – Люс туда попасть не мог, если он не вор и не убийца.
– Мы въехали в двадцать девятый сектор, – сообщил трибун Флакк. – Сейчас появятся промышленные котлованы.
– И как мы их заметим? – спросил Сергей. – Если, конечно, сами туда не провалимся?
– Мастерские накрыты небольшими куполами, – опять подал голос «лейтенант». – Метра на два-три они поднимаются над землей.
– Следите за датчиками движения, – посоветовал Флакк. – Вот-вот должна появиться охрана.
Но никакой охраны они не заметили. Вообще никаких признаков того, что в этом секторе есть или были недавно люди. Ни гравилетов, ни вездеходов, ни огней. И ни единой души на поверхности. Напрасно Марк оглядывался по сторонам: он видел только черные ямины – вдалеке и вблизи. Нигде ни намека на купол. Не было и корпусов генераторов или блоков солнечных батарей.
Снова начало смеркаться.
– Мы не могли ошибиться? – спросил Корвин. – Может быть, это не двадцать девятый сектор?
– Двадцать девятый, – подтвердил флакк.
– Но где же… Останови! – приказал Корвин.
Он вдруг увидел – отчетливо, на огромном камне написанную красной краской цифру «7». Камень лежал недалеко от очередной дыры. Котлован?
Корвин и Сергей надели скафандры, перебрались в шлюз. Задраили люк и выбрались наружу. Звезда Фидес в красном ореоле уходила за горизонт. Камни вокруг отбрасывали длинные темные тени. По поверхности планеты неслась песчаная поземка. Марк приблизился к камню. На гермошлеме горел фонарь, и в его свете он ясно различил цифру «7». Он двинулся дальше – к ямине. Сергей шагал следом. При каждом шаге поднимались облака красноватой пыли.
– Что там у вас? – раздался в шлемофоне голос Флакка.
– По-моему, мы неверно истолковали документ, – хмыкнул Сергей, останавливаясь рядом с Корвином над обрывом. – Скорее всего, в указанном послании имелся в виду какой-то другой сектор и другой котлован.
– Сердце Петры тоже делится на сектора, – сказал Флакк. – Может быть, говорилось о двадцать девятом секторе столицы?
– Извини, но это бред, кто его будет там сажать в котлован? – отозвался Сергей. – И потом, из столицы Люс мог связаться с Марком через галанет.
Корвин не сказал ничего. Новой версии трактовки записки у него пока не было. Он осматривал местность, Может быть, Люс был здесь, когда отправлял письме на Лаций, а потом его куда-то перевели?
Да, перед ними чернел котлован. Но, наверное, уже год, а может быть и больше, никаких мастерских внизу не было. Сейчас тут образовалась настоящая свалка, внизу валялись обломки механизмов, обрушенные металлические фермы, осколки купола – и все это припорошило песком. По каким-то причинам потолочники не захотели обживать это место, и ямину старательно ровняли пески. Люс не мог здесь побывать, потому что жил на Петре чуть больше стандартного года.
– Что там у вас? – спросил Флакк.
– Никого не видно. – Корвин направился к следующему котловану.
Окончательно стемнело. Лишь ярко горели звезды, да фары трех вездеходов рассекали лучами тьму.
Сергей зажег мощный фонарь и теперь нес его в руках, белый круг скользил по поверхности песка. В соседней ямине обитал потолочник.
От лучей фонариков на антрацитовой поверхности его «плаща» заплясали серебристые блики.
– Яма заселена, – сказал Марк. – Но не людьми.
– Может, твой приятель там? – усмехнулся Сергей. – Могут люди прятаться на дне?
– Вряд ли, – ему в тон ответил Корвин. – Обитатели ямы человека попросту сожрут.
Они направились к следующей ямине. Опять потолочник. Похоже, здесь никто из колонистов не жил и не работал очень давно.
– Какие знакомые огоньки! – Сергей указал свободной рукой наверх, туда, где в усыпанном яркими звездами небе скользили два красноватых световых обода.
– Что?..
– Планетолеты! – ожил в Сергее командир «Изборска».
– Рассредоточиться! – рявкнул Флакк, услышавший возглас Сергея. – Все из машин!
Из вездеходов наружу посыпались фальшивые петрийские наемники.
– Вниз! – приказал Корвин.
– Ты же сказал, нас сожрут! – напомнил Сергей.
– Внутри, но не снаружи!
Они ринулись в яму, грохнулись на кожаное полотнище. Оно спружинило под тяжестью их тел, но не лопнуло.
– Вспороть эту чертову кожу и спрятаться внутри, – предложил Сергей.
– Нет, – возразил Корвин. – Теплый пар хлынет из дыры. В ночном воздухе это сразу заметят.
Они погасили фонари, включили на скафандрах хамелеоновую защиту и прижались к краям ямы, ожидая, что будет дальше. Флакк пока молчал, остальные тоже не выходили на связь. Похоже, высыпав из машин, лацийцы рассредоточились и затаились.
«Чего мы испугались? – запоздало подумал Корвин. – Надо связаться с планетолетами и передать свои номера, ведь мы…»
Впрочем, не Марку указывать военному трибуну, что делать.
Сергей захватил с собой тяжелый бластер. У Корвина был при себе только легонький «Скорпион», способный при удачном попадании прожечь скафандр, но совершенно бесполезный против планетолетов.
И тут все вокруг осветилось белым зловещим светом. Три вспышки, одна за другой. Даже в ямине сделалось светло. Сергей, ничего не говоря, стиснул плечо Марка, жест более чем красноречивый: высовываться не стоит. Да Корвин и так понял, что означали эти белые вспышки: предки его кое-что понимали в плазменных пушках.
Затаившись, они просидели в яме несколько минут. Сердце бешено колотилось в ушах: казалось, в следующую минуту над ними зависнет блюдце планетолета, и в их укрытие угодит очередной снаряд. Сергей лежал на спине, ожидая: если в поле видимости покажется хотя бы краешек блюдца, надо успеть выпустить максимальный заряд и попытаться поджечь планетолет. У Сергея будет шанс на один удачный выстрел. Во второй раз нажать на кнопку разрядника ему не позволят.
Однако время шло, и ничего не происходило.
– Флакк! – попытался вызвать по связи командира отряда Корвин.
Тишина.
Марк стал карабкаться наверх, понимая, что многим рискует, но оставаться дольше в ямине и ждать в неизвестности не было сил.
Наверху догорали три новенькие отличные машины. Пламя уже едва-едва колебалось, оседая и прячась в черных остовах. В небе сияли только звезды: планетолеты исчезли.
Около уничтоженных машин можно было различить несколько темных фигур. Кое-кто из фальшивых петрийских наемников уже выбрался из укрытия.
– Флакк! – окликнул Марк трибуна по внутренней связи.
Тишина. Неужели погиб?!
– Сергей! – опять никакого ответа.
Корвин рванулся назад к яме. Сергей был там, внизу, и отлично видел приятеля. Даже сделал ему знак рукой: мол, здесь, не волнуйся. Марк вновь крикнул – никакого ответа. Тогда Корвин постучал себя по гермошлему. Сергей кивнул в ответ: он тоже понял, что связь отключилась. Похоже, эти ребята с планетолетов вслед за плазменными снарядами выкинули несколько глушилок, и теперь лацийцы не слышат друг друга. А уж о том, чтобы связаться с кем-нибудь в Сердце Петры или на космодроме, и речи быть не может.
– Сергей, хватит! – одернул сержанта командир отряда.
– Я никому никогда не сообщаю номера, клянусь! Транспорт ждет вас в девятом секторе. Центральный петрийский банк работает в Сердце Петры! – почти выкрикнул Том Риджи.
– Не, не пойдет! – запротестовал трибун. – Нам надо что-нибудь попроще.
– Тогда Черная дыра. Это новый купол. Там только-только создают жилую среду. Но гостиниц полно. И отделение центрального банка работает круглосуточно.
– Отлично. Там и повеселимся, – решил трибун.
Том Риджи вытащил из коробочки на столе кусок сероватого картона и торопливо всучил командиру.
– Это адрес гостиницы в Черной дыре. Самая лучшая. «Приют Меркурия». Красная транспортная дорога до указателя «Черная дыра – 23», потом поворот. Вам понравится. Что-нибудь еще? Возьмите путеводитель по Сердцу Петры.
Том протянул трибуну сложенный вдвое листок синей бумаги.
– Ты отличный парень, Том Риджи! – Теперь трибун хлопнул таможенника по плечу.
– О, что вы, господин полковник! Я делаю только то, что обязан. Стараюсь по мере слабых сил.
– Вперед, господа! – повернулся к своим подопечным трибун Лация, оглядывая одинаковые серые двери без всяких табличек. – Какая тут дверка в этот ваш девятый сектор?
– Ах, нет, извините, господа. Еще одна маленькая формальность, – спохватился Том Риджи. – Майор Вульсон хочет с вами поговорить.
– Майор Вульсон? Кто он? – Трибун явно не стремился разговаривать с каким-то там майором Вульсоном.
– Служба безопасности, господа.
– Да пошел он вместе со своей безопасностью! – хмыкнул сержант.
– Мы сами себе безопасность, – заявил невысокий парнишка с изуродованным лицом.
– Господа! Это всего лишь формальность! Вы должны зарегистрировать свои новые номера. Они будут занесены в каталог. Вон та серая дверка, господа! – Том Риджи указал дрожащей рукой на крайнюю дверь.
– Давай, Том Риджи, мы тебя самого куда-нибудь занесем, – предложил белобрысый.
– Генерал Моргенштерн нас регистрирует, когда пинком под зад отправляет в космос на вечное хранение в прозрачных мешках, – хмыкнул коротышка.
– Ладно, ребята, давайте сюда ваши жетоны, я всех проштампую оптом! – заявил трибун.
В снятый гермошлем ему ссыпали личные жетоны. И трибун, неся эту дань секретной службе на вытянутой руке, отправился к указанной двери.
– Трибун, мы тут слегка пощекочем бока господину Риджи! – звонким голосом крикнул коротышка.
– Господа, господа, я так рад, что вы прибыли на Петру, – Том Риджи побледнел.
– А сейчас ты обрадуешься еще больше, – пообещал сержант. – Эй, у кого моя фляга? – крикнул он. – Дайте-ка сюда! – Сергей протянул таможеннику флягу. – Пей, Том Риджи, пей! Не бойся!
– За что пить? – спросил Том.
– За то, чтобы мы с тобой встретились вновь, – предложил Сергей.
Он сдернул таможенника со стула и облапил, не давая вздохнуть. Пока Том Риджи безуспешно пытался вырваться из лап наемника, коротышка-наемник подключил к его компьютеру свой наладонный комп.
– Кто-нибудь еще хочет обнять Тома Риджи? – спросил Сергей.
– Я! Я хочу! – неслось со всех сторон.
– Держите! – Сергей вручил беспомощного таможенника следующему громиле, как будто передавал ребенка, – сила притяжения Петры позволяла выросшим в других условиях людям демонстрировать чудеса силы. – Он просто душка, этот наш Том Риджи!
Коротышка тем временем отсоединил наладонник и подмигнул сержанту.
***
– Не люблю кредиторов и особистов, – пробормотал трибун Флакк, открывая дверь в кабинет майора Вульсона.В маленькой комнатке с узким окном, за которым, впрочем, ничего разглядеть было невозможно, кроме матового экрана с блеклыми зелеными разводами, не оказалось ничего устрашающего: ни сложных приборов, ни медицинской аппаратуры, ни сканирующих устройств, направленных на гостя, – ничего, напоминающего кабинет для допросов «с пристрастием», как обычно именовали подобные помещения работники правоохранительных органов и секретных служб.
Стены были гладко выкрашены в бледно-желтый цвет, ближе к окну стоял журнальный столик, на нем – лист бумаги, бутылка минеральной воды и два пластиковых стаканчика. Два низеньких кресла, на вид не слишком удобных, расположились напротив друг друга. Из матового плафона под потолком лился искусственный, пожалуй, слишком яркий свет. В комнате никого не было. Зато имелась еще одна дверь с блестящей ручкой. Трибун попытался ее открыть, но безуспешно.
Тогда командир отряда опустился в одно из кресел и положил ногу на ногу.
– Эй, майор Вульсон! Хватит наблюдать! – крикнул он, прекрасно зная, что его слышат. – Если сию секунду ты не появишься, я вернусь к моим ребятам и выйду с ними из космопорта. Но будь уверен, Петру ты после этого не узнаешь. Обещаю!
Рукоять на двери тут же повернулась, дверь приоткрылась, но лишь немного, чтобы пропустить средних лет человека в серой форме.
– Майор Гай Вульсон, – представился хозяин кабинета. – Я задержал вас, трибун Флакк, но мы улаживали некоторые формальности, – гость раздвинул губы в улыбке, обнажая очень белые зубы.
Кого он имел в виду под местоимением «мы», майор не сказал.
– Вас известили о нашем прибытии, – заявил трибун надменно. – Вы плохо подготовились, как я вижу.
– Это известие меня чрезвычайно удивило.
– Почему же?
– Генерал Моргенштерн сообщил мне, что не ждет в ближайшее время возвращения своих солдат. К тому же я не понял, почему их возглавляет трибун четвертого сдвоенного легиона Республики Валерий Флакк.
– Вот жетоны моих людей. – Трибун высыпал на стол жетоны из шлема. – Зарегистрируйте их прибытие под новыми номерами. Это все, что от вас требуется.
– Вы можете сказать что-нибудь конкретное? – Вульсон позволил себе еще раз изобразить улыбку.
– Эти наемники на самом деле все мертвы. Все, кроме меня.
– Не понял. – Майор, собиравшийся просканировать взятый наугад жетон, замер.
– Эти двадцать четыре наемника погибли во время атаки колесничих на базу Неронии. Но служба безопасности Лация заблокировала донесение их офицера, изготовила новые жетоны и отправила сюда этот отряд для проведения секретной операции.
– Кто распорядился провести операцию? – спросил майор.
– Постановление сената. Ведь вы сказали, что получили сообщение. Или вы не обратили внимания, кем оно прислано?
Майор смутился:
– Я видел код отправителя. Но решил, что это какая-то путаница.
– Ничего подобного! Сенат Лация послал меня и этих людей на Петру. Но о наших действиях никто не должен знать. Ни Моргенштерн, ни губернатор, ни его охрана, ни таможня.
– Можно узнать о цели вашей операции? – осторожно спросил Вульсон.
– Нет, нельзя, – отрезал Флакк.
– Но что мне сказать начальству?
– Приказ сената.
– И все? – Майор явно не привык к подобным мероприятиям. Петра всегда жила автономной жизнью, Лаций лишь делал вид, что опекает колонию, используя ее ресурсы, но практически не вмешиваясь во внутренние дела.
– Да, мандата сената вполне достаточно, – кивнул трибун. – Нынешнее международное положение Лация требует экстренных мер. Надеюсь, вас не нужно информировать о последних событиях?
– Я в курсе, – заверил Вульсон, – Но кто эти люди на самом деле? Они ведь не ожившие трупы. Так?
– В основном – космические легионеры, – заявил флакк. – Вас удовлетворит такой ответ?
– Среди них есть патриции?
– Я сам патриций.
– Трибун Флакк, – голос майора сделался вкрадчив. – Вы не до конца понимаете ситуацию на Петре. На планете полно людей, которые по крови являются отпрысками аристократов Лация, а по положению они – рабы или вольноотпущенники. Эти люди были лишены всего – нормального детства, семьи, богатства, положения в обществе. Патрициев они ненавидят. Фабий, прибывший сюда в изгнание, в первую же неделю два раза подвергся нападению и был вынужден покинуть Сердце Петры. Мне лично пришлось выделить ему охрану, пока он жил в столице.
– У меня на лбу не написано, что я патриций, – усмехнулся Флакк. – А вы никому не сообщите, кто мы и откуда.
– Очень скоро вас раскусят, – предрек Вульсон и принялся сканировать лежащие перед ним жетоны. – Лейтенант Вин, сержант Лонг. Надо же! Они погибли?! Неужели?
– Петрийцы понесли большие потери во время атаки колесничих на боевую станцию «Тразея Пет».
– Ваше счастье, что на Петре в ходу лишь номера. Пусть фальшивые наемники не называют друг друга по имени. Иначе кое-кому придется объясняться с Моргенштерном.
– Мы ненадолго, – заверил майора Флакк. – И хочу уточнить одну вещь. Если вы пожелаете, на обратном пути мы можем забрать вас с собой.
– Забрать? В каком смысле? – спросил майор, продолжая при этом сканировать жетоны.
– Что вы скажете о жизни на Лации?
– А это возможно? – Кажется, впервые за время разговора у Вульсона дрогнул голос.
– Но если мы не вернемся по вашей вине, вас заберет Танатос, – очень буднично и равнодушно сказал Флакк.
***
Взвалив на плечи свои объемистые мешки, наемники толпой направились к терминалу. Из космопорта вели три дороги. Одна – на кольцевую магистраль, другая – в столицу Сердце Петры и близлежащие купольные города, а третья – в промышленную зону. Как уже сказал Том Риджи, отряду надлежало ехать по Красной дороге. Не то чтобы она была действительно красной. Но световые указатели, установленные по обочинам прямого, как стрела, шоссе, отмечены были красными полосами. На посадочной станции всем пришлось прослушать пятнадцатиминутную лекцию по технике безопасности. Открывать мобили рекомендовалось только на посадочных станциях или на станциях техобслуживания. Вылезать в открытую атмосферу Петры полагалось в скафандрах через специальный шлюз. В случае разгерметизации мобиля в других местах, аварийная система выплеснет на пассажиров полтонны защитного геля, в котором пассажиры могут в течение двух часов ожидать помощи.Для переброски двадцати пяти человек фальшивые петрийские наемники привезли на звездолете три машины: два вездехода и четырехместный мобиль для трибуна. Мобиль был почти роскошный – с дымчатыми стеклами, двухместным шлюзом для выхода в разреженную атмосферу, четырьмя легкими скафандрами в комплекте и с автоматом-водителем.
В этот первый мобиль сел сам трибун Флакк, белобрысый сержант, наемник с заклеенным герметикой лицом и тощий лейтенант, обвешанный странными приспособлениями, весьма смутно похожими на оружие. Этот тощий парень носил жетон лейтенанта Вина и все окружающие обращались к нему просто «лейтенант».
– Надеюсь, особист не слишком сопротивлялся, когда узнал, что на планету явились двадцать четыре трупа? – спросил невысокий наемник с заклеенным герметикой лицом, устраиваясь на сиденье рядом с трибуном.
– Можешь содрать с себя эту дурацкую пленку, Марк, – сказал трибун. – Все равно никто не будет твою физиономию больше сканировать. Ты получил номер, твоя личность никого на Петре не волнует.
– Итак, куда мы направляемся? – поинтересовался князь Сергей, которому так удалась роль развязного сержанта.
– Ты же слышал, Сергей, купол Черная дыра, гостиница «Приют Меркурия». Это, между прочим, двадцать третий сектор. До двадцать девятого – если не рукой подать, то довольно близко. Через четырнадцать стандартных часов начнем операцию.
– Луций, ты уверен, что этот Вульсон нас поддержит? – спросил коротышка.
– Он будет нам верен. Насколько может быть верен секретчик с Петры. Но, думаю, о нашем прибытии и так очень скоро догадаются.
– Это почему же? – вмешался в разговор Сергей.
– Потому что мы не явились на поклон к Моргенштерну, как всегда поступают петрийские наемники.
Марк тем временем снял гермошлем и принялся сдирать с лица полосы герметика.
– Нам надо добраться до двадцать девятого сектора, прежде чем петрийцы все поймут и сумеют замести следы. Я хочу поднять в сенате вопрос о положении рабов и вольноотпущенников на Петре. Для этого мне нужен материал. Подлинный. Из первых рук. Остальное меня не волнует. Ни Моргенштерн, ни губернатор не посмеют тронуть патрициев Лация. И еще я должен найти Люса.
– Корвин, ты забыл, что они могут натравить на патрициев местных ублюдков или их потомков, – заметил Флакк.
– Я предпочитаю называть их на латинский манер – гибридами, – заметил Марк.
– Пусть попробуют на нас напасть! – хмыкнул Сергей.
Когда они выехали, наконец, на Красную дорогу, ведущую к Сердцу Петры, не слишком длинный петрийский день уже перевалил за середину. Звезда Фидес висела над серым хребтом. Впрочем, дорога до Сердца Петры не сулила никаких происшествий: пустынное шоссе, разделенное широкой полосой безопасности. Марк почему-то вспомнил, как бежал из усадьбы барона Фейра вместе с Флакком и Люсом.
Корвин оглянулся. Сквозь прозрачный фонарь мобиля он теперь видел, как на небольшом расстоянии за ними следуют две машины. На вид – самые обычные вездеходы, какими пользуются кожевники, отправляясь на подкормку потолочников или на сбор их шкур. Но начинка у этих машин была совершенно иная.
Пока они мчались по шоссе, Марк занимался своим наладонником.
– Ну что, удалось вытряхнуть из таможни номера Люса и Верджи? – спросил Сергей.
Корвин отрицательно покачал головой:
– Похоже, все это пустая игра для отвода глаз. Компьютер Тома Риджи – черная дыра. Туда все попадает, но обратно нельзя ничего получить.
– Надо было взять с собой Друза, – сказал Флакк. – Он бы живо расколол машину.
– Э, нет! Лери вот-вот должна родить. Пусть сидит подле нее и держит сестренку за руку. А то на него опять свалится ложное обвинение в убийстве, или кто-нибудь полоснет его ножом!
– Ну да, конечно! – буркнул трибун. – Это старину Флакка можно посылать куда угодно и когда угодно. Жена беременная – лети на Китеж. Ребенок родился – пожалуйте на Петру.
– Операция займет всего три-четыре дня, – пообещал Корвин.
– А почему мы не взяли боевых «триариев»? – спросил «лейтенант». – Говорят, новая модель бесподобна.
– Да потому что петрийские наемники их не используют, – отозвался Флакк.
Когда возник указатель «Черная дыра – 23», три машины свернули с Красной дороги и помчались дальше по боковой ветке. Пока все шло как по маслу. То есть подозрительно гладко.
– Как ты думаешь, Флакк, нам будут оказывать сопротивление, когда мы прибудем на место? – спросил Корвин.
– Постараются перехватить на подъезде, если заметят. И могут огрызнуться, когда мы проникнем в купол, – предположил военный трибун. – Но я думаю, парализующие гранаты их быстро успокоят.
***
Только на рассвете появился матовый купол Черной дыры. В самом деле дыра – если судить по размерам купола. Крошечный городок, где проводят короткие петрийские ночи работники кожевенных плантаций пустыни.В купольный город они въезжать не стали – обогнули его и понеслись дальше. Пополнять запасы им не требовалось: у каждого с собой были баллоны с воздушной смесью, пищевых концентратов и воды на трое суток, к тому же в вездеходы загрузили все необходимое еще на пять дней. Этого должно было хватить с лихвой. Дорога, правда, теперь сделалась куда хуже прежней – то и дело попадались ямины и трещины. Да и пыли на полотне было предостаточно: за каждой из машин стлался рыжий шлейф. Несмотря на то что уже рассвело, скорость пришлось сбросить, чтобы не свалиться нечаянно в какой-нибудь приют потолочника.
Перекусили в дороге и поехали дальше. Марка стало клонить в сон: петрийские сутки неудобны для человека: спать приходится урывками. Корвин заснул неожиданно крепко. Ему снились Острова Блаженных и Верджи. Он предавался с ней Венериным удовольствиям на пляже. Проснувшись, Марк понял, что во сне пережил наслаждение, которое с Верджи не довелось испытать наяву. Мерд! Ну надо же! Прямо в этом чертовом вездеходе.
– Эта история с инфокапсулой похожа на историю с бутылкой, брошенной в море, – рассуждал тем временем Сергей.
– О чем ты? – спросил Корвин.
– Потерпевший кораблекрушение на Старой Земле брал пустую винную бутылку, сочинял послание к друзьям и знакомым, запечатывал записку в бутылку и бросал в море – плыви, дорогая, к родным берегам, донеси мой вопль о помощи.
– И что, в самом деле, так можно было отправить письмо? – недоверчиво спросил Марк.
– Не знаю как в реальности, а в литературе возможно, – улыбнулся князь Сергей. – Значит – делаем вывод, – в реальности тоже могло быть.
– Записка спрятана в инфокапсуле, как в бутылке. Что ж, сравнение очень верное. Но в чем суть, я пока не знаю. – Корвин по новой привычке не торопился выдвигать гипотезы, предоставляя это делать другим.
– Суть в том, – тут же охотно принялся рассуждать князь Сергей, – что морская вода проникает в бутылку через испорченную пробку и уничтожает записку. Выедает, будто кислотой, буквы. Самые важные. По уцелевшим обрывкам ты можешь лишь догадаться, что же было написано на самом деле.
– И что же было написано? – Марка чрезвычайно заинтересовала история, которую рассказывал Сергей.
– Этого уже не узнать. Можно лишь толковать записку в желаемом ключе.
– Я могу дать толкование, – отозвался фальшивый лейтенант Вин.
На самом деле это был один из молодых, но уже довольно известных галанетчиков, которого Корвин решил взять с собой на Петру. Странно, но сенат Лация отнесся к затее молодого Корвина индифферентно. Никто не одобрял, но и не препятствовал. Скорее всего, сенаторы толком не знали, чем грозит в данной ситуации затеянное расследование.
– Мы слушаем, – сказал Сергей.
– Если человек действительно работает в котловане, то есть устанавливает крепежные опоры и готовит новый купол, то работа эта тяжелая, но не адская. Тогда парень преувеличивает, утверждая, что попал в ад. Но его могли запихать в яму и заставить по первому разу обрабатывать шкуры, вот это – полное дерьмо. Все руки будут в ожогах, которые со временем превратятся в гниющие язвы. А регенерацию кожи, как вы сами понимаете, в таких местах не делают.
Корвин вспомнил рассказ эксперта о руках и лице Бена Орлова. Вот откуда следы заживших старых ожогов.
– Мне казалось, что самое страшное – это работа в промышленной зоне, – заметил Марк. – Те люди – словно слепые кроты, никогда не покидают своих катакомб.
– Там работают исключительно рабы, причем по приговору суда, – уточнил галанетчик. – Люс туда попасть не мог, если он не вор и не убийца.
– Мы въехали в двадцать девятый сектор, – сообщил трибун Флакк. – Сейчас появятся промышленные котлованы.
– И как мы их заметим? – спросил Сергей. – Если, конечно, сами туда не провалимся?
– Мастерские накрыты небольшими куполами, – опять подал голос «лейтенант». – Метра на два-три они поднимаются над землей.
– Следите за датчиками движения, – посоветовал Флакк. – Вот-вот должна появиться охрана.
Но никакой охраны они не заметили. Вообще никаких признаков того, что в этом секторе есть или были недавно люди. Ни гравилетов, ни вездеходов, ни огней. И ни единой души на поверхности. Напрасно Марк оглядывался по сторонам: он видел только черные ямины – вдалеке и вблизи. Нигде ни намека на купол. Не было и корпусов генераторов или блоков солнечных батарей.
Снова начало смеркаться.
– Мы не могли ошибиться? – спросил Корвин. – Может быть, это не двадцать девятый сектор?
– Двадцать девятый, – подтвердил флакк.
– Но где же… Останови! – приказал Корвин.
Он вдруг увидел – отчетливо, на огромном камне написанную красной краской цифру «7». Камень лежал недалеко от очередной дыры. Котлован?
Корвин и Сергей надели скафандры, перебрались в шлюз. Задраили люк и выбрались наружу. Звезда Фидес в красном ореоле уходила за горизонт. Камни вокруг отбрасывали длинные темные тени. По поверхности планеты неслась песчаная поземка. Марк приблизился к камню. На гермошлеме горел фонарь, и в его свете он ясно различил цифру «7». Он двинулся дальше – к ямине. Сергей шагал следом. При каждом шаге поднимались облака красноватой пыли.
– Что там у вас? – раздался в шлемофоне голос Флакка.
– По-моему, мы неверно истолковали документ, – хмыкнул Сергей, останавливаясь рядом с Корвином над обрывом. – Скорее всего, в указанном послании имелся в виду какой-то другой сектор и другой котлован.
– Сердце Петры тоже делится на сектора, – сказал Флакк. – Может быть, говорилось о двадцать девятом секторе столицы?
– Извини, но это бред, кто его будет там сажать в котлован? – отозвался Сергей. – И потом, из столицы Люс мог связаться с Марком через галанет.
Корвин не сказал ничего. Новой версии трактовки записки у него пока не было. Он осматривал местность, Может быть, Люс был здесь, когда отправлял письме на Лаций, а потом его куда-то перевели?
Да, перед ними чернел котлован. Но, наверное, уже год, а может быть и больше, никаких мастерских внизу не было. Сейчас тут образовалась настоящая свалка, внизу валялись обломки механизмов, обрушенные металлические фермы, осколки купола – и все это припорошило песком. По каким-то причинам потолочники не захотели обживать это место, и ямину старательно ровняли пески. Люс не мог здесь побывать, потому что жил на Петре чуть больше стандартного года.
– Что там у вас? – спросил Флакк.
– Никого не видно. – Корвин направился к следующему котловану.
Окончательно стемнело. Лишь ярко горели звезды, да фары трех вездеходов рассекали лучами тьму.
Сергей зажег мощный фонарь и теперь нес его в руках, белый круг скользил по поверхности песка. В соседней ямине обитал потолочник.
От лучей фонариков на антрацитовой поверхности его «плаща» заплясали серебристые блики.
– Яма заселена, – сказал Марк. – Но не людьми.
– Может, твой приятель там? – усмехнулся Сергей. – Могут люди прятаться на дне?
– Вряд ли, – ему в тон ответил Корвин. – Обитатели ямы человека попросту сожрут.
Они направились к следующей ямине. Опять потолочник. Похоже, здесь никто из колонистов не жил и не работал очень давно.
– Какие знакомые огоньки! – Сергей указал свободной рукой наверх, туда, где в усыпанном яркими звездами небе скользили два красноватых световых обода.
– Что?..
– Планетолеты! – ожил в Сергее командир «Изборска».
– Рассредоточиться! – рявкнул Флакк, услышавший возглас Сергея. – Все из машин!
Из вездеходов наружу посыпались фальшивые петрийские наемники.
– Вниз! – приказал Корвин.
– Ты же сказал, нас сожрут! – напомнил Сергей.
– Внутри, но не снаружи!
Они ринулись в яму, грохнулись на кожаное полотнище. Оно спружинило под тяжестью их тел, но не лопнуло.
– Вспороть эту чертову кожу и спрятаться внутри, – предложил Сергей.
– Нет, – возразил Корвин. – Теплый пар хлынет из дыры. В ночном воздухе это сразу заметят.
Они погасили фонари, включили на скафандрах хамелеоновую защиту и прижались к краям ямы, ожидая, что будет дальше. Флакк пока молчал, остальные тоже не выходили на связь. Похоже, высыпав из машин, лацийцы рассредоточились и затаились.
«Чего мы испугались? – запоздало подумал Корвин. – Надо связаться с планетолетами и передать свои номера, ведь мы…»
Впрочем, не Марку указывать военному трибуну, что делать.
Сергей захватил с собой тяжелый бластер. У Корвина был при себе только легонький «Скорпион», способный при удачном попадании прожечь скафандр, но совершенно бесполезный против планетолетов.
И тут все вокруг осветилось белым зловещим светом. Три вспышки, одна за другой. Даже в ямине сделалось светло. Сергей, ничего не говоря, стиснул плечо Марка, жест более чем красноречивый: высовываться не стоит. Да Корвин и так понял, что означали эти белые вспышки: предки его кое-что понимали в плазменных пушках.
Затаившись, они просидели в яме несколько минут. Сердце бешено колотилось в ушах: казалось, в следующую минуту над ними зависнет блюдце планетолета, и в их укрытие угодит очередной снаряд. Сергей лежал на спине, ожидая: если в поле видимости покажется хотя бы краешек блюдца, надо успеть выпустить максимальный заряд и попытаться поджечь планетолет. У Сергея будет шанс на один удачный выстрел. Во второй раз нажать на кнопку разрядника ему не позволят.
Однако время шло, и ничего не происходило.
– Флакк! – попытался вызвать по связи командира отряда Корвин.
Тишина.
Марк стал карабкаться наверх, понимая, что многим рискует, но оставаться дольше в ямине и ждать в неизвестности не было сил.
Наверху догорали три новенькие отличные машины. Пламя уже едва-едва колебалось, оседая и прячась в черных остовах. В небе сияли только звезды: планетолеты исчезли.
Около уничтоженных машин можно было различить несколько темных фигур. Кое-кто из фальшивых петрийских наемников уже выбрался из укрытия.
– Флакк! – окликнул Марк трибуна по внутренней связи.
Тишина. Неужели погиб?!
– Сергей! – опять никакого ответа.
Корвин рванулся назад к яме. Сергей был там, внизу, и отлично видел приятеля. Даже сделал ему знак рукой: мол, здесь, не волнуйся. Марк вновь крикнул – никакого ответа. Тогда Корвин постучал себя по гермошлему. Сергей кивнул в ответ: он тоже понял, что связь отключилась. Похоже, эти ребята с планетолетов вслед за плазменными снарядами выкинули несколько глушилок, и теперь лацийцы не слышат друг друга. А уж о том, чтобы связаться с кем-нибудь в Сердце Петры или на космодроме, и речи быть не может.