Де Ченси Джон. Дорогой парадокса

   Мы вылезли из колымаги и подошли к ним. Лори крепко спала на ковре, который лежал на полу, подложив под голову свернутую куртку Карла, Карл даже не посмотрел на нас. Он был целиком поглощен тем, что делал.
   Я посмотрел на Кларка.
   – Как дела?
   Он пожал плечами и ухмыльнулся:
   – Он вовсю развлекается.
   – Как это он сообразил, как надо работать с этим оборудованием?
   – Да это совсем не так трудно, как ты можешь вообразить, – Кларк поднялся, подошел к Карлу и заглянул ему через плечо. – В свое время на этом заводе на инженеров смотрели как на художников своего рода. Им действительно не надо было знать особо много насчет инженерного дела. Здесь машинный интеллект дает все данные, все формулы, все ноу-хау. Они делают всю грязную работу. Единственное, что поставляет органический мозг – это творческое начало. Это как раз и есть то, что делает Карл. Он говорит машинам, что он хочет получить и что они должны делать, а машины помогают ему это придумать и рассчитать. И, если дизайн кажется им достаточно хорошим произведением искусства, они просто строят модель-прототип.
   – Это действительно нечто из ряда вон, – ответил я. – Так и есть.
   Это действительно было чудо.
   – Нет! Не так! – резко сказал Карл. – Открываться должно слева. Да.
   – Так – удовлетворительно? – сказал тихий нежный голос.
   – Вполне.
   Я посмотрел на Кларка, который сказал:
   – Мне кажется, Брюс сделал так, что завод заговорил по-английски.
   Я кивнул.
   – Теперь мотор, – говорил Карл, приковав взгляд к чертежному устройству компьютера. – Я понятия не имею, как он работает, поэтому он целиком за тобой.
   – Очень хорошо. Он требует прогрессивного реактивного принципа – высокая эффективность, низкая себестоимость…
   – А как насчет полного отсутствия технического обслуживания? Ты когда-нибудь сталкивался с таким? Это возможно? Я еще не встречал механика, который мог бы такое устроить.
   – Есть гарантия на периоды времени дольше, чем четверть оборота средней Галактики вокруг своей оси.
   – А? Четверть оборота… Это же миллионы лет. Эй, я не собираюсь жить так долго.
   – Тогда отсутствие необходимости в техническом уходе не является проблемой.
   – А-а-атлично!
   – Системы вооружения?
   Все это продолжалось где-то около часа. Карл наконец сообразил, что мы тоже находимся тут, но потом настоял на том, что ему необходимо завершить работу. Я не спрашивал его, что такое он делал. Лори проснулась от тревожного сна, и ею необходимо было заняться. Ей тоже снился тот же самый сон. Потом мы немного побродили вокруг и осмотрелись. Мы страшно проголодались.
   Наконец Карл покончил с тем, что делал.
   – Очень необычно, в высшей степени оригинально, – вынес свой вердикт глава отдела продукции этого полностью автоматизированного завода. – Но в нем есть превосходящая все смелые идеи элегантность и простота. Можно нам начинать создавать прототип?
   – Естественно! – сказал Карл, поднимаясь.
   Он слегка покачнулся и приложил ладонь ко лбу.
   – Ох, ну и замучился же я! И голова болит страшенно. Но как же здорово это было!
   – Время обедать! – сказал Кларк.
   – Обедать? – я уже был готов изгрызть лабораторное оборудование.
   Процессия роботов принесла нам обед. Еда была очень хорошая – не изысканная кухня Изумрудного города, но куда лучше, чем просто среднего уровня. Брюс хорошо поработал, вводя биохимическую информацию в синтезаторы белка этого завода. Вкус и запах были просто выше всяких похвал. Правда, структура еды кое-где сплоховала, особенно в бифштексе. Он был словно бы чересчур пушистым. Но хлеб был просто великолепен. Невозможно былой предположить, что в нем не было ни единого зернышка пшеницы.
   После обеда с нами заговорил управляющий заводом.
   – Мы начали производить прототип. Не хотите ли посмотреть?
   Он звучал почти так же, как голос руководителя отдела дизайна, и я подозревал, что они были просто различными подсистемами одного и того же компьютера.
   – С удовольствием понаблюдаем!
   Мы все уселись на еще одну роботележку и поехали по заводу.
   Завод весь пробудился к жизни. Мы ездили целый час по пульсирующему сердцу технологической магии. То, что до сей поры было просто немыми остовами машин, теперь клокотало, щелкало, сверкало разноцветными огнями, жужжало и стрекотало, гудело и звенело, пело и крутилось. Розовые и фиолетовые электрические разряды прыгали между гигантскими электрическими катушками, прозрачные трубы пульсировали и сияли, светящиеся мотыльки проплывали в хрустальных шарах, в воздухе трепетали переливы энергии, воздух весь трещал от наэлектризованности.
   – Словно какая-нибудь картина про Франкенштейна, – так откомментировал все это Карл.
   Наконец мы оказались в большой, тихой пустой комнате. Мы слезли с тележек и стали ждать. Не прошло и нескольких минут, как противоположная стена поднялась, и два робота вытащили на середину демонстрационного зала прототип.
   Это была машина Карла. Шевроле-импала 1957, хром сиял на ее новешеньких крыльях, яблочно-красная лаковая краска лоснилась на боках.
   – Моя машина! – завопил Карл в экстазе, открыв водительские двери и врываясь внутрь. Он принюхался. – Ну надо же, они даже сумели передать тот самый замечательный запах нового автомобиля!
   – Вас удовлетворяет качество? – спросил радостно управляющий фабрикой.
   – Еще бы! – вопил восторженный Карл.
   В голосе управляющего прозвучали нотки гордости.
   – Можем ли мы начать полевые испытания и оценку образца?
   – Э-э-э… ну да… Впрочем, нет. Я знаю, что эта штуковина будет работать.
   – Интуитивная оценка? Возможно, вам нужны и эмпирические данные?
   – А? Чего?..
   Я улыбнулся Карлу. Он заметил мой взгляд и ответил смущенной ухмылкой.
   – Черт, я просто не мог удержаться, чтобы не попробовать.
   – Интересно, что ты собираешься делать, когда они предъявят тебе счет?
   – Счет. Ух…
   Я хихикнул.
   Деликатным и вкрадчивым тоном заговорил управляющий заводом.
   – Возмещение затрат можно не производить. Мы хотели бы выразить автору проекта признательность за высокий эстетический уровень его проекта. Он делал его с вдохновением, и результат получился истинно прекрасным. Когда нам можно начинать серийное производство?
   – Да, Карл, – сказал я. – Когда эти милые люди могут выпустить пятьдесят миллионов машинок?
   – Господи. Не знаю…
   – Продукция не предусматривается? – спросил управляющий упавшим голосом.
   – Ну… Джейк, что мне им сказать?
   Я сказал:
   – Художнику хотелось бы иметь еще немного времени, чтобы поразмыслить над философскими аспектами своего создания, прежде чем он отважится разделить его со всей вселенной.
   – Разумеется. Весьма похвальное стремление. Пожалуйста, дайте нам знать, когда придет подходящее время.
   – О да, – сказал Карл, оживленно кивая. – Конечно. И еще – большое вам спасибо.
   – Мы получили истинное наслаждение, помогая такому одаренному художнику, как вы, настоящему артисту в своем деле.
   Карл не знал, куда деваться от смущения.

 

 
   Мы направились к складским выходам, куда роботы доставили машину Карла. Мы прошлись туда длинной дорогой – управляющий настоял, чтобы мы посмотрели отдел Субмикронной Сборки. Что бы это ни было, посмотреть все равно было приятно.
   Я не видел, когда появился Прим. Я исследовал то, что осталось от щитка стабилизатора, когда я взглянул на Дарлу и увидел, что она с открытым ртом глядит на что-то возле тяжеловоза. Я выпрямился, обошел ее…
   Там стоял Прим, беседуя с Кларком возле миниатюрного космического корабля.
   Он повернулся и улыбнулся мне.
   – Привет, Джейк! – окликнул он меня.
   – С вами довольно трудно связаться, – сказал я, подходя к нему. – Но зато вы быстро появляетесь, когда с вами свяжутся.
   Прим огляделся вокруг.
   – Замечательный завод. Вы его посмотрели?
   – Мы бесконечно тут блуждали.
   Он рассмеялся.
   – Странно, что в конечном итоге вы оказались тут.
   – Собственно говоря, мы вообще не собирались покидать Изумрудный город.
   – Правда? – мне показалось, что ему стало приятно от нашего намерения. – Я-то было вообразил, что вы уже направились домой.
   – Без Сэма? Ну уж нет.
   – Полагаю, вы правы. Но я собирался дать возможность вашему отцу высказаться по многим вопросам.
   – Он не мой отец. Он – программа искусственного интеллекта.
   Прим кивнул.
   – Да, и весьма примечательная притом программа. Его Энтелехическая матрица была сделана Влату, правда?
   – Да.
   – Мы знаем про Влату. У них была технология, которая была неведома даже во времена Кульминации. Для примитивной расы Влату достигли очень высокой степени духовности.
   Я обдумал то, что он сказал, прежде чем ответить:
   – Если вы считаете Влату примитивными, то куда же это ставит нас? Нас, людей, я хочу сказать?
   – Люди – одна из рас-предков самой Кульминации. Одна из рас, которые внесли свой огромный вклад. Я же много раз вам говорил, что я частично человек. Этим я хочу сказать, что Кульминация в какой-то степени состоит и из людей.
   – Я не уверен, что понимаю, – сказал я. – Может быть, вы и происходите от людей, но после нескольких миллиардов лет эволюции…
   Он рассмеялся.
   – Эволюция! Странная идея. Процесс не автоматический, знаете ли. Если у рода нет настоящей причины развиваться и совершенствоваться, он и не будет этого делать. Но давайте оставим этот вопрос. Те элементы, о которых я говорил, не являются генетическими остатками или рудиментами, это разумы настоящих, полноценных человеческих существ. Их самая суть и соль. Они – жизненно важная часть Кульминации. Кое-кто из них – ваши друзья.
   Дарла, Карл и Лори собрались за моей спиной. Я повернул к ним голову, и Дарла серьезно посмотрела на меня. Я снова повернулся к Приму.
   – Что вы имеете в виду? Кого?
   – Ну хорошо, Сьюзен Дархангело, например. Она согласилась принять участие в проекте. Точно так же согласились Юрий Волошин, Шон Фитцгор, Роланд Йи и Лайем Флаэрти.
   – Не могу вам поверить.
   – Я оставлю им возможность вас убедить. Никакого принуждения они не испытали. Никакого, Джейк. Вы должны мне в этом поверить.
   На миг я замолк, мысли мои кипели и крутились. Потом я выдавил из себя:
   – И все-таки не могу в это поверить.
   Прим беспомощно пожал плечами.
   – Простите, но…
   – А как насчет остальных? Зоя, Они, Рагна, Джон?..
   – Они отказались. Они присоединятся к вам в вашем путешествии домой. – Прим хохотнул. – Кстати, вы забыли еще одну личность. Сэм тоже отказался.
   – Сэм и в церковь-то никогда не ходил.
   Прим рассмеялся.
   – Смею сказать, действительно не ходил.
   Дарла спросила:
   – Вы не забыли Винни и Джорджи?
   – Дорогая моя, они и так – часть Кульминации, они всегда ими были. Они – члены одной из Рас-Проводников. Подумайте о том, как вы сюда добрались.
   – Нас похитили, – ответил я.
   – Разумеется, ваш случай – особенный. Но что с самого начала заставило вас искать конец Космострады?
   Он был прав. В основе всего лежала карта Винни.
   – Насчет Сэма, – сказал я. – Вы мне его вернете?
   – Он вернется. К вам вернется все.
   Я уставился на него. Что представляла из себя та форма, которую я перед собой видел? Что представляло это тело? Я покачал головой.
   – Может быть, я прости слишком медленно соображаю, но во всем этом такая чертова куча вещей, которых я не понимаю…
   – Тогда позвольте вас обучить во сне. Для того, чтобы это сделать, вам необязательно присоединяться к Кульминации. Вы просто много узнаете.
   Меня неожиданно охватило раздражение.
   – Послушать, как вы говорите, так все идет просто замечательно. Но ведь на самом деле это не так. У Богини есть другие идеи. Разве не так?
   Он повернулся и отступил на шаг, остановился, потом медленно повернулся к нам, уставив глаза в пол, сложив губы в хитрую улыбку.
   – Другие идеи… Нет. На самом деле существует только одна идея и ее варианты.
   – Но ведь она каким-то коренным образом противостоит вам.
   – Нет.
   – А тот сон прошлой ночью? Он-то про что?
   – Спите, увидьте сны, и все поймете. Не сражайтесь со снами. Не бойтесь их.
   Я подумал над его предложением.
   – Может быть, я так и сделаю.
   – Хорошо. И помните: конфликт – это часть основы и утка вселенной. То, что не содержит в себе никакого напряжения, загнивает от статичности и пассивности. Если это так, то разве может любая попытка достичь совершенства, быть свободной от конфликта? Не думайте, что Кульминация может быть успешной с самого начала. Это была фундаментальная ошибка тех, кто ее задумал. Но эта ошибка совсем не обязательно привела к фундаментальному дефекту проекта. Вопрос только в том: что же, в конце концов, случилось? Поскольку Кульминация находится вне времени, на этот вопрос может быть дан ответ. А вы его найдете, если захотите его искать.
   – А разве Богиня его тоже не знает?
   – Ну разумеется, знает.
   – Все это не имеет никакого смысла, – ответил я.
   Он повернулся, прошел несколько шагов, остановился и повернулся к нам.
   – Теперь я должен вас покинуть, Джейк. У меня такое чувство, что вам придется еще пострадать. Я могу вам до какой-то степени помочь, но меня сдерживают обстоятельства, которые вам может оказаться трудно понять. – Он снова улыбнулся. – Я бы на вашем месте не беспокоился. Вы отлично встретите все будущие трудности. Мне кажется, я знаю, почему те силы, которые стоят за вашей спиной, выбрали именно вас своим орудием. Вы прототип героя, Джейк, – он поднял правую руку, – всего вам доброго.
   И он исчез, оставив после себя запах озона. В уходе Богини было больше театральности, но в его – подлинного вкуса.

14

   – А теперь что, Кларк? – спросил я устало.
   – Я должен пойти и забрать Сэма, а также всех остальных отказников от Кульминации, когда Прим даст мне «добро» на все.
   – И когда это будет?
   – Не знаю, лапочка. Когда нынешние страсти-мордаста прекратятся. До тех пор это небезопасно.
   – Ладно, тогда отправишься и сам их заберешь, – сказал я, – а потом что?
   – Я приведу вас к выходному порталу и покажу, через какие порталы и как вам проезжать, чтобы как можно быстрее добраться до дому.
   В этом никакой нужды не было, поскольку у меня была Карга Космострады. Я оглянулся вокруг и воздел руки к небу.
   – А что нам до той поры делать? Заполнить время абы чем, чтобы его убивать?
   – Сделайте что-нибудь, – ответил Кларк. – Вот как Карл.
   – Тебе нужны какие-нибудь пепельницы ручной работы?
   – Нет, лучше бы ручной работы бумажник из змеиной кожи с монограммой.
   – А у тебя и так только один инициал, – сказал я ему.
   – И карманов, кстати, у меня тоже нет. Ну ладно, сам тогда не знаю, чем вас занять.
   Я тоже не знаю. Но делать было нечего. Мы не могли уехать сами к главному порталу и не могли даже пробовать проехать обратно весь путь до Изумрудного города. Мы были на милости Кларка.
   Однако можно было вдоволь выспаться за все путешествие и было над чем подумать.
   Прим посоветовал нам открыть свое сознание обучению во сне. Я не был уверен, что я сам к этому готов. Я думал над этим. Мне нужны были ответы на кое-какие вопросы, но не в моем стиле упасть в обморок и получить в этом обмороке божественное озарение. Кроме того, разве по традиции не полагалось поститься и молиться в пустыне перед этим целых сорок дней? А власяницу я вроде как оставил в химчистке, еще на Земле…
   Я устал постоянно искать вечно ускользающие от меня ответы на вопросы. Чертовски устал, поверьте. Как сказала Дарла, нас все время толкали туда-сюда невидимые и неизвестные силы. В мозгу все время звучала фраза, которую сказал Прим: «…какие бы силы за вами ни стояли…» Воистину, какие силы? Если на самом деле ни Прим, ни Белая Дама не правили тут бал, то кто же? Неужели существовали еще и другие аспекты Кульминации, про которые мы пока не знали? Или это были силы, которые лежали совершенно за пределами Кульминации? Еще какие-то шепчущие во тьме голоса, еще куски головоломки, от которой я устал?
   Я лежал на койке, возле меня спала Дарла. Она спала без сновидений. Казалось, если не желаешь слушать эту пропаганду, надо просто выключить приемник.
   Я слушал. Завод был совершенно тих, если не считать слабого фонового шума. Время от времени вдалеке раздавался стук или звон – наверное, это ремонтники проверяли, все ли в порядке с их оборудованием. Может быть, и не они. Действительно ли мы были тут в безопасности? Конечно, нет. Но Кларк держал свои воронкообразные ушки на макушке на предмет обнаружения посторонних. Кроме того, у него наверняка были невидимые нами чувствительные приборы.
   Я встал и пошел в кабину, уселся на водительское сиденье. Кларк надул свой космический корабль до примерно половинных его размеров и ушел туда. Он сказал, что ему необходимо закончить там какие-то дела.
   Я рассматривал машину Карла. Все, включая самого Карла, долго гадали насчет происхождения этой машины. Неужели Карл сам ее создал? Ответ на этот вопрос стоял перед нами на полу зала, сверкая хромом и никелем, с надутыми роскошными шинами.
   Как гласит пословица, приходит время, когда человек должен сделать то, что должен. Толкни меня – я отвечу тем же. Настало время нападать. С этой минуты я стану Джейком Макгроу, Хозяином Времени и Пространства.
   Я разбудил Дарлу.
   – Хм… ф-ф-ф? – спросила она.
   – Вставай. У меня появилась безумная идея.
   – Хм-м-м…
   Я ушел назад в кабину, пока Дарла одевалась.
   – Брюс?
   – Да, Джейк?
   – Свяжи меня с управляющим завода.
   Маленькая пауза, потом голос:
   – Он на связи.
   – Привет! – сказал я.
   – Мое почтение, – радостно ответил управляющий.
   – Привет, привет. Э-э-э… нет ли возможности нам снова воспользоваться отделом Представления о Конечном Продукте и Дизайна?
   – Разумеется! Прямо сейчас?
   – Да, если можно.
   – Немедленно пришлю за вами транспорт.
   Но мог ли я создать это? Мог ли воплотить в реальность безумную идею? Реальность казалась такой зыбкой здесь, на Микрокосмосе, реальность была мягким пластилином, который можно было как угодно мять и бить, пока он не примет желаемую форму. Если так, я сам первый возьму молоток и ударю по ней.
   Я велел Дарле взять с собой одеяло. Я нажал было на кнопку интеркома, но передумал, и вместо этого включил внутренний монитор трейлера. Ох, простите… Карл и Лори были очень заняты. Я надеялся, что эти ребята знали хотя бы основы предупреждения нежелательной беременности. Чья бы корова мычала, подумал я.
   Приехала роботележка, и мы на нее уселись.

 

 
   – Это совершенно революционная идея, – сказал глава отдела дизайна.
   Мне показалось, что в его голосе я различил нотку почтительного восхищения.
   – Да, это точно.
   Я заглянул в глубины трехмерного экрана-проектировщика. Поскольку объект, который я собирался создать, не был материален, смотреть особо было не на что, разве на геометрические формы его… Но все остальное просто завораживало. Там было все, что угодно: время и пространство несколько раз складывалось и налагалось само на себя, сферы, торы и седлообразные плоскости растягивались, сжимались и переливались. Там были ленты Мебиуса и бутылки Клейна, и такие штуки, которые не снились ни одному из этих джентльменов. Матрицы были связаны пучками Ничего, составляя структуру самого пространства и времени, и даже материи. Массы и точки мигрировали по безграничным пространствам и измерениям, невозможные конструкции-уникумы, параллельные линии, которые встречались и пересекались у границы бесконечного…
   – Как бы там ни было, – продолжал глава отдела, – техника пространственного складывания и уплотнения по измерениям для нас не представляет неизвестности. Масштаб, конечно, тут гораздо больше, но теоретически может быть выполнен.
   – Можно ли воплотить это на практике? – спросил я.
   – Я бы счел великой честью попробовать воплотить этот проект. Могу ли я начать с того, чтобы постулировать изотропную гомогенность по всей метрической рамке конструкции?
   – Ради бога, давай начнем с этой штуковины. А что такое изотропный?
   Через два часа у меня была страшная головная боль, но глава отдела производства и реализации был уверен, что все теоретические преграды мы преодолели. Однако возникли очень серьезные проблемы, связанные с практическим воплощением этого артефакта. На консультацию позвали главу отдела продукции.
   – Необходимо пересмотреть параметры, – вынес он вердикт.
   – Намного? – спросил глава отдела реализации.
   – Наверное, по всей конструкции.
   – Это можно сделать?
   – Конечно.
   Чуть позже голова моя была готова взорваться. Они притащили мне кровать – очень широкую, удобную кушетку, которая целиком, казалось, состояла из подушек. Я вырубился, попытавшись предварительно поднять Дарлу, которая сказала, что предпочитает пол. Спина у нее болит, объяснила она.
   Я проспал час, потом встал и пошел к компьютеру, куда мне принесли чашку чего-то горячего и сладкую булочку.
   – Как дела? – спросил я.
   – Проект почти закончен, – ответили мне. – Должен вам сказать, что наш персонал восхищен и полон энтузиазма по поводу вашего проекта. Пересмотр масштаба идет по плану полным ходом.
   – Ничего себе! Вы, ребята, наверное, убиваетесь на сверхурочной работе!
   – Простите, что вы сказали?
   Я глотнул эрзац-кофе.
   – Простите, ничего особенного, просто я думал вслух.
   Мы поехали посмотреть, как выглядит завод, который теперь готовился к продукции моего проекта и был занят переоснащением. Мне показалось, что в тех зданиях, куда нас привезли, я еще не был. Там просто разрушали то, что имеется, и перестраивали заново. Я слышал, что бывает обширное переоснащение заводов, но такого я еще не видывал. То, что мы увидели, превосходило любое представление об обычных операциях подобного рода. Армия роботов ворвалась в огромный цех, полный машин и станков, и просто-напросто превратила его в гору металлолома. Потом они притащили новый материал и построили титаническую установку, которая походила на атомный ускоритель, спаренный с зажигательной пушкой. Мы, завороженные и потрясенные, стояли возле этого великолепия, пока к существующему цеху подстраивались прямо на ходу огромные пристройки, чтобы вместить новое оборудование. Один из самых крупных залов вмещал теперь в себя заново построенную установку, чудовище из черных стеклянных труб, блестящего металла, медных сфер и многочисленных цветных куполов. Она была создана менее, чем за час. На ее верхушке соединялись десятки проводов и труб, которые вели невидимые силы внутрь полости в самой установке. Когда мы приехали, установку, вероятно, проверяли. Сквозь темное стекло мы видели вспышки фиолетовых разрядов, которые скользили там змеями, машина выла, как зверь, которого приковали цепями в аду. Мы скорее убрались оттуда.
   Вернувшись в отдел дизайна, мы обнаружили там Карла и Лори, которые выглядели перепуганно и озабоченно.
   – Что происходит? – спросил Карл. – Весь завод словно взбесился.
   – А это мы перевыполняем пятилетку.
   – Э? Чего?
   – Да тут небольшой проект готовится, – сказал я.
   – Господи, а мы-то подумали, что невесть что произошло. Ты сказал: «небольшой проект»?!
   Однако появилась неожиданно крупная проблема: нехватка энергии. Потребности в энергии для окончательной сборки заказанного мной объекта оказались выше запрограммированной мощности завода. Был послан запрос к остальным строительным заводам планеты, и большинство прислало свое согласие уступить часть энергии. Они нам помогут. Про наш проект уже распространились слухи. Мы стали сенсацией дня.
   Переоснащение завода продолжалось еще двенадцать часов, прежде чем начались первые стадии воплощения проекта. Именно тогда страшный взрыв потряс завод до основания. Мы панически пытались наладить связь с управляющим. Через полчаса нам удалось его разыскать.
   – В области помещений, где содержится Кольцо Ограничения Начальной Электростатики, понесен большой ущерб, – доложил управляющий.
   Я почувствовал себя страшно виноватым.
   – Черт, кошмар какой-то. Что случилось?
   – Разрыв примарного энергетического тетрада, который привел к утечке и последовательному разрыву соединительной петли.
   – А-а-а… Кто-нибудь пострадал? Я хочу сказать…
   – Погибли несколько рабочих единиц. Их заменили.
   – Понятно. Может быть, нам отменить реализацию проекта, прежде чем кто-нибудь еще пострадает?
   Я думал прежде всего о нашей собственной безопасности.
   – Это аномальное явление, его повторение статистически ничтожно. Мы настаиваем на том, чтобы проект продолжали реализовывать.
   – Ну, не знаю, ребята, как хотите.
   – Если мы оставим задачу на данном этапе, для нас это будет трагическим переживанием.
   – Вот как? – Ей-богу, эти ребята – настоящие работоголики. – Ну хорошо, тогда давайте продолжать.