Де Ченси Джон. Дорогой парадокса

   Я напряг руки, пытаясь ослабить путы. Я ничего не мог сделать.
   – Она же беременна, Зейк, – сказал неловко Даррелл.
   – Ну и что? – взорвался Мур. – Если у тебя кишка тонка, то…
   Дарла на меня не смотрела. Лицо ее было полно мрачной решимости. Я был даже рад, что она на меня не смотрела. Это было бы только хуже.
   Они повалили ее, когда снаружи что-то случилось. Вспыхнул свет, такой яркий, что, казалось, он проник даже в трейлер.
   Мур встал с руганью.
   – Это опять она, – сказал он.
   Внезапно задняя дверь трейлера распахнулась, и белый свет залил все кругом. Для меня это было как божественное присутствие, как избавление.
   – ПОКАЖИТЕСЬ, СМЕРТНЫЕ! – раздался усиленный каким-то образом голос. Я его узнал.
   Мур колебался, прежде чем взять один из кубиков. Он побледнел, но собрался с мужеством и протиснулся мимо шевроле к выходу. Когда он подошел к двери, то упал на колени.
   – Мы слышим, о великая владычица, – сказал он, заслоняя глаза от источника этого страшного божественного света высоко вверху. – У нас есть тот предмет, который тебе нужен.
   После минутной паузы голос раздался снова:
   – ДА. ДА. ОТЛИЧНО! ЭТО ОН И ЕСТЬ? – сказал резко голос.
   – Да, великая владычица.
   – ОТЛИЧНО. СКАЖИ СВОИМ ТОВАРИЩАМ, ЧТОБЫ ОНИ ВЫШЛИ ОТТУДА. Я ЖЕЛАЮ ИХ ВИДЕТЬ. НЕ ВАШИХ ПЛЕННИКОВ – ТОЛЬКО ТЕХ, КТО В ВАШЕЙ ШАЙКЕ.
   Джофф и Даррелл зашевелились, но Мур махнул им рукой, делая знак остаться внутри.
   – Послушайте… Богиня… – начал нерешительно Мур.
   – ЧТО ТАКОЕ? – голос нетерпеливо перебил его.
   – У нас было соглашение. Вот кубик, тот предмет, который вы приказали нам достать для вас. Мы так и сделали, подвергаясь огромным опасностям, мы заплатили за это дорогой ценой… – он крякнул от рези в глазах и стал потирать их. Свет был слишком ярок. – Я… мне не видно тебя, владычица, – сказал он.
   – НЕВАЖНО. Я ДАЛА ВАМ ПРИКАЗ, И Я ТРЕБУЮ, ЧТОБЫ ОН БЫЛ ВЫПОЛНЕН. СЕЙ СЕКУНД. Э-Э-Э… ТО ЕСТЬ, НЕМЕДЛЕННО!
   – Какой приказ? – подозрительно спросил Мур.
   – Я ВЕЛЕЛА ВАМ ВЫЙТИ ИЗ ЭТОЙ МАШИНЫ. ВОТ КАКОЙ ПРИКАЗ… И ОСТАВИТЬ ВАШЕ ОРУЖИЕ В МАШИНЕ.
   – Что?! Да я! – Мур пытался разглядеть, что же именно стоит за слепящим сиянием. – Слушайте! Если только вы хоть на миг прекратили бы свои сценические эффекты…
   – НЕ СМЕТЬ РАЗГОВАРИВАТЬ СО МНОЙ ТАКИМ ТОНОМ, КОМОК ДЕРЬМА! КОГДА Я ГОВОРЮ «АП!», ВЫ ПРЫГНЕТЕ. ЯСНО? И, КРОМЕ ТОГО…
   Мур вышел из себя.
   – Эй, минуточку, мать вашу!
   Сэм именно в этот миг взлетел на ноги. У меня не было времени даже удивиться тому, как это он смог выдраться из необыкновенно прочной строительной веревки. Все произошло необыкновенно быстро. Он выскочил перед трейлером, налетев на Джоффа и влепив походя удар по шее ребром ладони Дарреллу, который тут же свалился. Сэм и Джофф несколько мгновений катались по полу, потом из кучи извивающихся рук и ног выпал пистолет и запрыгал по полу. Оба они рванулись, чтобы его перехватить. Тут же, откуда ни возьмись, появился Джон и стал перерезать на мне веревки. Выпутываясь из обрывков, я услышал шипенье и треск и увидел вспышку энергии. Джон пригнулся. Я подполз к Дарреллу, чтобы найти его пистолет. Снаружи гремел голос Богини. Внутри были вопли и общие беспорядки. Я взглянул и увидел Зою, которая размахивала охотничьим ножом. Я нащупал пистолет и покатился назад, к выходу из трейлера, встав на колени возле левого заднего колеса шевроле. Я вскочил на ноги, увидел, как Мур прицеливается поверх крыши автомобиля. Я поднял пистолет-автомат Даррелла и выпалил в него десять очередей. Потом я снова упал на колени. В передней части трейлера было тихо. Я оглянулся. Все лежали на полу. Я видел Дарлу – она сжалась за картонными ящиками с продуктами. С ней все было в порядке.
   – Сэм? – окликнул я.
   – Ему досталось, Джейк, – услышал я голос Джона.
   Позади шевроле не было никаких подозрительных движений. Я решил рискнуть и бросился к задней двери. Мура не было видно. Снаружи оказалось, что свет рассеялся.
   – Джон! – завопил я. – Ты видишь его по другую сторону машины?
   – Нет, он, наверное, выпрыгнул.
   Я услышал, что в демонстрационном зале топают бегущие ноги. Мур бежал вовсю по блестящему бело-голубому полу. Я вытащил пистолет и выпалил в него несколько раз, как раз в тот момент, когда он почти исчез во входе в туннель, который вел в главные здания завода.
   Я снова пошел в машину.
   Глаза Сэма были закрыты, но он дышал, что само по себе было поразительно, если учесть страшную рану в груди, которую он получил. Молния страшной силы поразила его и нарисовала страшный извилистый черный ожог от живота до самой шеи.
   – Делай все, что можно сделать, – сказал я тихо Джону, – а я помчался за Муром.
   Дарла оказалась рядом со мной, ее рука изо всех сил сжимала мое плечо.
   – Не уходи, Джейк, – сказала она. – Давай выйдем отсюда – давай уедем…
   Я снял куртку и накинул на нее. Потом поцеловал ее.
   – Он должен умереть, – сказал я ей.
   Зоя стояла над Джоффом. В его спине красовался охотничий нож. Я обнял ее одной рукой и прижал к себе. Она словно окаменела и никак не могла расслабиться.
   – Хорошо сработано, – сказал я ей.
   – Я никогда никого прежде не убивала, – ответила она.
   – Как ты достала нож?
   – Он был прямо рядом со мной, под ненужным листом оберточной бумаги. Они даже не потрудились проверить. И чисто случайно они нас так посадили, что мы могли передавать нож друг другу. – Она провела рукой по своим темно-каштановым кудрям. – Глупо с их стороны.
   Дарла сказала:
   – Наша последняя веселая поездка, словно на американских горках, здорово тут все перепутала, потому что вещи перемешались. По-моему, это нож Шона. Я помню, что положила его в ящик с инструментами. Видите? Он свалился и раскрылся от удара.
   Я снова прижал Зою к себе и посмотрел, не протрезвился ли от удара Даррелл, который не шевелился с тех пор, как его свалил удар Сэма. Шея у него была сломана, и он был мертв.
   – Где ретикулянец? – спросил я, вдруг вспомнив про него.
   Рагна ответил:
   – Эта скотина убежала со всей возможной поспешностью, как только началась перестрелка.
   Он показал на переходник.
   – Вот черт. Придется проверять кормовую каюту и кабину.
   – Эй, вы, там? – раздался голос Кларка из дальнего конца трейлера.
   Я прошел назад и спустил ему подъемную лестницу. Он взобрался наверх и вошел к нам.
   – Ты не видел там, снаружи, ретикулянца? – спросил я.
   – А, такого отвратительного в хитине цвета ликера шартрез? Он помчался вслед за тем, первым. Как тебе мое маленькое представление?
   – Представление?
   – Мне-то казалось, что моя имитация была особенно блестящей, если принять во внимание тот факт, что я никогда не слышал, как Богиня разговаривает.
   – Так это был ты?! – с изумлением спросил я.
   – Ну, естественно. Попробуй только не сказать мне после этого, что во мне погиб великий артист.
   – Ты просто гений.
   Кларк притворился смущенным.
   – Ну что ты, что ты, ничего особенного.
   – Спасибо, – сказал я.
   – Скажи спасибо ребятам на заводе. Они занимались специальными эффектами…
   – Весьма рад был быть полезен, – сказал управляющий заводом. Как обычно, его голос раздавался откуда-то из воздуха. – Мы не придерживались единого мнения по данному вопросу, но все-таки пришли к выводу, что какое-то вмешательство, пусть не прямое, было необходимо.
   – Опять мы у вас в долгу, – сказал я с чувством.
   – Ерунда, пустяки.
   Я вернулся и посмотрел на Сэма.
   – Самое странное, – сказал Джон, – это то, что рана заживает. Видишь?
   Он очень осторожно провел рукой по ране Сэма, смахивая прочь обугленные крошки сожженного тела. Под ними была беловатая ткань шрама.
   – Поразительно. Он, однако, все еще не пришел в сознание. Пульс очень хороший, и…
   Веки Сэма затрепетали.
   – Сэм? – сказал я, опускаясь возле него на колени.
   Он открыл глаза и посмотрел на меня.
   – Что?
   – С тобой все в порядке?
   – По-моему, да. Ничего плохого я не чувствую, – он стал почесывать грудь, но Джон перехватил его руку. – Чертовски щекотно, – пожаловался Сэм.
   – По-моему, ты вполне поправишься, – сказал я.
   – Ты можешь поверить, что я споткнулся о какой-то дрянной мусор и поэтому выронил пистолет? А потом дал ему его схватить… Если ты хоть раз в кои-то веки убирался тут…
   – Сэм, заткнись.
   – Ты смеешь так разговаривать со своим отцом?
   – Отдохни, а меня можешь с потрохами скушать потом, попозже. Мур удрал – я пойду за ним.
   – Не будь идиотом.
   – Мне что-то кажется, что сейчас он уже покинул пределы завода, – сказал Кларк. – Их машины были припаркованы возле погрузочного склада, недалеко отсюда.
   – А как насчет ретикулянца?
   – Системы безопасности сообщают, что две «единицы живой биомассы» покинули «пределы производственного комплекса», – сообщил Кларк, который, видимо, ловил такие сообщения просто из воздуха.
   Сэм встал на ноги. Джон помогал ему.
   – Есть кое-что, Джейк, что я просто обязан сделать. Нет-нет, со мной все в порядке, не помогай мне, – сказал Сэм.
   Он прополз через переходник. Я последовал за ним. Когда я оказался в кормовой каюте, Сэм стоял возле стены, отвинчивая пластину, под которой скрывался центральный процессор.
   – Привет, Джейк, – сказал голос Брюса. – Вот Сэм говорит, что нам нужно совершенно переформатировать вспомогательный архив. Я ему все объясняю, что такие действия непременно потребуют…
   – Прекрати, Уилкс, – сказал я. – Мы на эту удочку больше не попадемся.
   – Джейк, я вижу, ты не понимаешь. Паразитная программа, которую ты называешь Уилксом, перестала мною управлять. Она передала мне управление… Нет никакой необходимости…
   – ЗАТКНИСЬ!!! – сказал я, потом глубоко вздохнул. – Все кончено, Кори.
   Пауза, потом:
   – Сэм, пожалуйста, – это был голос Уилкса.
   – Нет, Кори, – сказал Сэм, поднимая защитную панель над кнопкой ПЕРЕЗАПУСК. – Надо сказать последнее «прости».
   – Ясно, – сказал тихо голос Уилкса.
   Сэм встал, нацелив палец на красный выключатель.
   – Я должен был бы ненавидеть тебя, Кори. Но почему-то этого не происходит. Я всегда чувствую, что мне тебя жалко. Мне кажется, что за всю свою жизнь ты не испытал ни одной светлой минуты.
   Прошло долгое молчание, и раздался голос:
   – Нажми кнопку, Сэм.
   Мы услышали звук, весьма похожий на вздох.
   – Я… я очень устал. Очень.
   Сэм нажал кнопку. На табло центрального процессора загорелись несколько красных огоньков.
   Так закончилась еще одна человеческая жизнь. Почему-то, невзирая ни на что, это всегда очень печально.

24

   Через двадцать четыре часа рана Сэма превратилась в длинный, тонкий белый шрам. Чуть позже его вообще невозможно было разглядеть.
   – У тебя оказалось чертовски живучее тело, – сказал я.
   – Здорово, правда? – согласился Сэм.
   Нам пришлось потратить немало времени, чтобы снова привести компьютер в норму. Нам пришлось загружать в него кучу материального обеспечения, используя оригинальные дискеты, которые к нему прилагались, потом провести все проверки, отделки и настройки, и так далее. Мы вызвали к жизни настоящий искусственный интеллект Ванга и заставили его работать. Чтобы регулировать и управлять таким сложным механизмом, как наш тяжеловоз, требуется по-настоящему интеллектуальный и с гибким сознанием компьютер. На сей раз я не стал давать имя искусственному интеллекту. Мне что-то не хотелось. Вполне сойдет и просто «компьютер».
   Кларк сказал нам, что космический корабль все еще в состоянии лететь.
   – О, конечно, он ремонтирует сам себя, но что-то уж очень медленно, – пожаловался он нам. – Ему действительно очень уж досталось. Не беспокойтесь. Можете доехать до главного портала по рельсам, они заканчиваются в трехстах километрах от него.
   – Может, ты и прав. Ну ладно, мы подождем.
   – Завод может что-нибудь для вас сделать? В смысле корабля, Кларк?
   Кларк покачал головой.
   – Сомневаюсь. Это производственный комплекс, а не ремонтная мастерская.
   Хотя мы совершенно стерли все данные на винчестере компьютера, мы не потеряли карту Космострады. У меня все еще была дискета, которую дала мне Богиня. Я не стал даже класть ее в сейф, когда получил. Она все время лежала в ящике-бардачке под приборной панелью. Загрузить обратно все данные было немыслимо долгой работой, но у нас было много времени.
   Прошел день. Тогда мы и получили сообщение, что «единица живой биомассы» вошла в здание завода.
   – А у системы безопасности есть своя гипотеза, что это за гусь? – спросил я Кларка.
   – Они говорят, что это точно такая же единица биомассы, какая покинула завод вчера – а что кроме этого, им неведомо. Мне кажется, они не рассчитаны на то, чтобы отличать различные формы жизни друг от друга. Этот завод весьма слабо укреплен с точки зрения безопасности. В конце концов, это демонстрационная модель завода, а не почтовый ящик.
   – Наверное, это Мур, – сказал я, чувствуя, что в животе у меня все словно узлом завязывается. – Я пойду за ним.
   – Ни в коем случае не пойдешь, – объявил Сэм, – даже если мне придется тебя связать, как свинью на убой.
   – Нет никакого иного способа его обезвредить, – сказал я. – У него есть мощный союзник, если не считать бронированного фургона и кто знает чего еще. Он нас будет терзать всю дорогу до портала. Мне придется покончить с, ним немедленно.
   – Зачем именно тебе с ним связываться? Я пойду, – он поднял руку. – О'кей, о'кей, оба пойдем.
   – Ты что, с ума сошел? Я ни в коем случае не оставлю тяжеловоз в таком состоянии и в такой ситуации, когда защищать его должен только Джон.
   – Тогда оставайся тут, – предложил Сэм.
   – Нет. Я должен пойти и прикончить всю эту банду раз и навсегда.
   Джон мягко сказал:
   – Нет никаких возражений, если с тобой пойду я? Таким образом и машина останется в хороших руках, и у тебя будет, по крайней мере, один помощник.
   Я поморщился.
   – Прости, Джон. Я не хотел, чтобы мои слова прозвучали таким образом.
   Джон улыбнулся, его светло-коричневое лицо выглядело усталым и осунувшимся.
   – Я понимаю. Ты совершенно прав. Сэм может с этим всем справиться. А ты вдвойне прав, когда говоришь, что нам надо пойти и встретиться с этим типом. Мне что-то очень не хочется просто сидеть и ждать, когда в нас ударит следующая молния. Невозможно сказать, что еще придумает Мур, шляясь по заводу. Нам надо самим перенять инициативу.
   – Тогда полный порядок, – сказал я.
   Сэм кивнул и пожал плечами:
   – Надо признать, Джон тут кое в чем прав, – он скрестил свои сильные руки и вздохнул.
   – Ну ладно, господи. Идите себе. И хотя бы ради меня, будьте осторожнее. Я уже старик. Это постоянное волнение плохо влияет на мое здоровье.
   – Что, твое сердце с атомным двигателем стало слишком сильно колотиться? – укоризненно спросил я. – Вы только посмотрите на него. Ему же двадцать пять на вид и ни дня больше. У него и волос больше, чем у меня.
   Мы разработали совершенно безошибочный план. Кларк будет все время держать связь с системой безопасности и постоянно передавать положение нашего противника Сэму. Я же буду постоянно поддерживать с Сэмом контакт по радио. Я взял с собой наш последний комплект радиотрансмиттеров кнопочного типа. Несколько таких кнопочек, расположенных в нужных местах по пути нашего следования, вполне сносно передадут все необходимые радиосигналы.
   Джон и я вооружились и отправились в поход по территории завода. Мы уже вполне хорошо представляли себе, где находится наш непрошеный гость. Он вошел в здание, в котором размещался Комплекс Магнетических зеркал, и остался там. Джон и я планировали застать его врасплох, загнать его в какой-нибудь тупик и там взять в перекрестный огонь. Дойдя до залов Субмикронной Разборки и Сборки, мы с Джоном разделились.
   Завод снова стал тихим. Он ради нас жужжал и завывал, работая на всех парах, но теперь ему не для кого было работать, не было новых проектов, над которыми можно было поразмыслить, не было прототипов изделий, которые надо было испытать и оценить. Работал ли когда-нибудь этот завод по настоящему, или он был, как выразился Кларк, образцово-показательной моделью, экспонатом выставки (вселенской выставки?). Неважно. Сейчас тут было тихо. Может быть, завод останется таким же тихим до скончания своих дней. Или пока на Микрокосмос не прибудут новые кандидаты. Если вообще прибудут. Я думал об этом. Неужели мы действительно были первыми? Никто не сказал этого наверняка. Может быть, ожидалось прибытие новых бесстрашных исследователей? Через недельку, скажем… или через пару-другую миллионов лет?.. Но время не играло никакой роли на Микрокосмосе. Тот, кому суждено прийти, придет. Обязательно.
   Я шел сквозь полумрак и тишину. В воздухе был сухой, чистый промышленный запах. Острый луч света из единственного высокого окна рассеивал темноту и там, где его конец рассыпался на ярко-зеленом полу, в озере солнечного света, стояли несколько монолитных объектов. На панелях контрольных приборов и приборных досках горели красные и зеленые огоньки. Аппаратура была в полной готовности. В любой момент по приказу она оживет, заработает, выдаст продукцию, выполнит план производства.
   Я остановился и поднес ко рту то, что когда-то было ключом от трейлера и Сэма. Теперь это просто был компьютерный терминал, но можно было использовать его и как уоки-токи.
   – Наш гость все еще стоит неподвижно, – сказал Сэм. – Ты где?
   – Я как раз должен пройти через что-то вроде машинного зала, который находится в северном крыле зала Зеркального Комплекса. Как только туда доберусь, я буду практически над ним. Джон должен войти со стороны Диффузионного Кольца.
   – Принято. Будьте осторожны.
   – Хорошо. Конец связи.
   Я шел все дальше и дальше! Руки роботов, застывшие по чьему-то желанию именно в таких положениях, тянулись ко мне из темноты. Они могут работать с ослепительной быстротой, чтобы превратить чью-нибудь мечту в реальность, если им дать надлежащие инструкции. Я прошел мимо подвижного робота-рабочего. Наверное, он был чем-то вроде мастера участка. Он молча застыл, ожидая приказа на своем рабочем месте. Чуть дальше я вздрогнул при виде высокой тени в нише – но это оказался всего лишь обслуживающий машины робот.
   Огонек на ключе замигал. Я ответил.
   – Джейк, наш непрошеный гость передвигается. Повторяю: он движется.
   – Принято, – сказал я. – Куда именно?
   – По направлению к тебе.
   – Отлично, я оставлю канал связи открытым.
   Я медленно шел дальше. Я старался оставаться в тени и двигаться как можно бесшумнее. Я остановился и прислушался. Ничего, я двигался дальше, останавливаясь каждые несколько метров, насторожив слух.
   Внезапно раздалось гудение. Кто-то был за моей спиной, как предупреждал меня гудок ключа. Потом раздался еще один звук – словно какое-то жужжание. Я замер. Да нет, ничего. Просто какая-то машина сбрасывала накопившееся статическое электричество. Кроме того, звук раздался совсем из другого места. Он должен был бы идти с севера. Я подумал про себя, что Джон куда-то пропал, а ведь он тоже должен был бы уже оказаться в зале.
   Снова загудел ключ.
   – Враг все еще движется по направлению к машинному залу, – сказал мне Сэм. – Где ты?
   – Я притаился в маленькой мастерской или что там такое рядышком с этим же залом?
   – Погоди-ка… А, вот это место на карте… Ладно, понятно. Такое впечатление, что враг тоже направляется именно туда.
   – Тогда здесь я с ним и расправлюсь, – прошептал я.
   – Сиди и не шевелись, пока его не увидишь. Ему придется пройти мимо твоей двери, если он хочет попасть в зал.
   Я ждал, прислушиваясь к тишине.
   Через несколько минут Сэм снова связался со мной.
   – Что-нибудь новенькое есть?
   – Нет, – прошептал я, – ничего.
   – Он должен вот-вот поравняться с тобой.
   Я выждал еще несколько минут, потом потерял терпение.
   – Ты уверен насчет того, где именно находится наш гость? – спросил я.
   – Да.
   Я оглянулся. Тишина стояла вокруг меня стеной.
   – Я передвинусь так, чтобы получше видеть дверь.
   Я пополз по узкому проходу между двумя гигантскими машинами. В этом помещении была только одна дверь, та, через которую я пришел. Высунув голову из прохода, я поднял свой автомат и прицелился. Я не стану стрелять, как только увижу его, а просто последую за ним, держа его на мушке. Он от меня не уйдет. Если он окажется где-нибудь поблизости от тяжеловоза, Сэм его просто спалит. Отлично. Так мы прикрыли все наши уязвимые места, не теряя противника из виду.
   Мы продумали все.
   Нет, не все. Я не подумал, что в маленькую мастерскую может быть еще один вход. И такой вход был, высоко в стене, через него проходил подвесной мостик. Мостик извивался между балками, трубопроводами, подвешенными машинными придатками. Я запрокинул голову и проводил взглядом направление мостика. Лестница. Этот мостик соединялся лестницей еще с одним, который проходил прямо у меня над головой.
   Я вскочил на ноги, попытался бежать… Слишком поздно. Что-то ударило меня в спину, и я полетел ничком на пол. Автомат запрыгал по полу и исчез под верстаком.
   Я перекатился и сел. Я был загнан в угол. Бежать мне было некуда. Тввррлл стоял, загораживая мне проход. Он размахивал своим церемониальным кинжалом с черным лезвием, широким и искривленным, и нефритово-зеленой рукоятью.
   – Дрррруг мой, Джейк, – проверещал он. – Священная добыча. Я пррриветствую тебя.
   Я медленно поднялся. У меня не было оружия, но мне придется сражаться с ним. Это будет во второй раз в жизни. Мне снова придется сражаться в церемониальной битве с ретикулянским охотником. Первый раунд я выиграл, победив двух противников, сотоварищей твврррлла в рукопашной схватке. Я не считал, что во второй раз удача так же улыбнется мне. Он, конечно, мог бы застрелить меня. Его пистолет висел да кожаной портупее, которую он носил на торсе. Но это не принесло бы ему чести и славы. Ему необходимо было прикончить меня именно с помощью церемониального кинжала, потому что это церемониальная, почетная добыча. Вернее, обычно жертву подвешивали за руки и за ноги животом вниз, а потом заживо выдирали из нее кишки. Вивисекция. Сдирание кожи заживо. Чем больше жертва вопила, тем почетнее было жертвоприношение.
   – Долго же я охотился за тобой, дрррруг мой, Джейк, – сказал твврррлл. – Пррреследование было долгим и трррудным. Много раз я террял и снова находил след.
   Я взглянул поверх его плеча, надеясь, что увижу там Джона. Нет, такой удачи не будет. Но где, черт побери, этот тощий негр?!
   – Ладно, твр… – я сплюнул, – твер… твррлл…
   Его имя трудно было произнести при любых обстоятельствах, не только тогда, когда я был перепуган до безумия. Я никогда не мог как следует произнести по-ретикулянски это переливчатое р-р-р. Но я никогда не отличался особыми способностями к языкам.
   – Ладно, я хочу только, чтобы ты сказал мне одну вещь.
   – Да?
   – Зачем ты все это делаешь?
   – Охочусь? Потому что… как ты сказал бы, голос крови. Кровь велит.
   – Но ведь вы цивилизованная раса. Разумная. Очень разумная. Вы прекрасно говорите на наших языках, в то время, как мы едва можем освоить ваш. У вас технологическая цивилизация, прогрессивная наука, все такое. Почему вы не можете победить желание убивать таким вот образом?
   Огромный инопланетянин шагнул вперед, медленно переставляя свои огромные босые ноги.
   – А у людей такой нужды нет?
   – Ну… – трудно было сосредоточиться, чтобы выиграть спор при таких условиях.
   – Разве люди никогда не убивают? Не убивают собственных соррродичей? Это такое пррреступление, что мы его никогда почти несоверрршаем.
   – Чушь собачья!
   – Отрррицаете? Нет, обычно мы своих соррродичей и пррравда не убиваем.
   Может, он был прав. Ретикулянское общество было очень жестко разделено на слои и очень стабильно, хотя на вершине пирамиды было уж очень много бесполезных аристократов, чему твврррлл мог служить совершенно блистательным примером.
   – Твоя раса очень нелюбима остальными народами. Вы распространяете сами же и отвращение к себе, и ненависть.
   – Это всегда так было, так и должно быть.
   Он сделал еще шаг вперед. Запах его феромонов – миндаль и скипидар – наполнил мне ноздри. Меня чуть не вывернуло наизнанку.
   Ничего не оставалось, как только броситься на него, постараться, может быть, проскочить между его тонкими ногами. Невозможно даже представить себе схватку с ним врукопашную. Его сила была феноменальна.
   Он еще раз шагнул вперед.
   – Ты стал самой Священной добычей из всех возможных, Джейк, дрруг мой. Тррри рраза сеть смыкалась над тобою, тррри ррраза ты дрррался и убегал. Добыча победила охотника. Да будет так.
   Я стоял, разинув рот. Инопланетянин протягивал мне кинжал рукоятью ко мне.
   – Возьми это орружие. Теперь оно пррринадлежит тебе. Ты выжил, а я пррроиграл. Я только прррошу тебя, чтобы ты обрратил это орружие против меня. Это единственная честь, которррой я еще могу быть достоин.
   Я преодолел потрясение и взял кинжал.
   – Это означает, что мне не надо сражаться с тобой? – спросил я.
   – Вррремя для битвы прррошло. Теперррь настало время пррекратить охоту и пррикончить охотника, – он скрестил свои передние лапы. Это у ретикулянцев означало знак смирения. – Окажи мне честь.
   Я уставился на него.
   Глаза его, похожие на линзы от кинокамеры, вращались вперед-назад. Наконец он сказал: