— Ай — сказал кто-то. Наступал рассвет. Громкое «Ай!» послышалось с утеса, где находился часовой.
Ньюн вскочил на ноги, за ним все келы и сены. Поднялась и Мелеин. Последней, с трудом, поднялась Боаз. Все глаза устремились в небо.
Там вспыхнул яркий свет, затем появилась точка… и послышался невообразимый грохот.
— «Флауэр»! — выкрикнула Боаз. И хотя Келы ничего не поняли, они увидели ее радость. Возбуждение охватило всех, даже дусов.
Эли тоже увидели огонь наверху. Многие, которые проводили ночь под открытым небом, бросились в город, другие побежали прятаться в камнях.
«Флауэр» снижался. Он выпустил длинные опоры и стал походить на странного огромного зверя. Дусы при виде его попятились и тревожно завыли.
Но вот грохот смолк, песчаная пыль улеглась. Открылся люк, и из него спустился трап.
Ожидание.
— Позвольте мне пойти к ним, — попросила Боаз.
Молчание.
— Если мы скажем «иди», — наконец заговорила Мелеин, — ты войдешь в корабль, и он улетит. В каком положении окажемся мы, Боаз? Без корабля, без машин… Земляне должны понять это.
— Вы хотите сделку?
Снова молчание, еле более длительное.
Ньюн прикусил губу так, что ощутил привкус крови. Жар охватил его. Впервые мри оказывались в таком положении.
— Нет, — наконец сказала Мелеин. — Иди. Иди, и пришли сюда своего кел'ена, который примет вызов и будет драться за корабль.
— У нас так не делается, — запротестовала Боаз.
— Тогда, — Мелеин сложила руки на груди, — иди и делай, что сможешь.
Боаз нерешительно двинулась к кораблю, поминутно оглядываясь. Но затем она ускорила шаг.
— Она ци'мри, — сказал Дункан. — Ты не должна была отпускать ее. Верни ее.
— Иди к ним сам, — тихо сказала Мелеин. — Если ты понимаешь их лучше, чем я. Но мне кажется, что она такая же, как ты, Дункан. Разве нет?
Он промолчал.
Боаз подошла к кораблю, оглянулась, затем выкрикнула какое-то слово, должно быть имя.
В отверстии люка появился человек. Он стал спускаться по лестнице. Боаз подошла к нему. Из корабля тем временем вышли еще двое.
Они долго стояли и разговаривали — Боаз и старик, что вышел первым, и двое молодых, таких же, как те, что были с Галеем.
Затем старик и Боаз пошли к Народу. У них не было с собой никакого оружия.
Ньюн вскочил на ноги, за ним все келы и сены. Поднялась и Мелеин. Последней, с трудом, поднялась Боаз. Все глаза устремились в небо.
Там вспыхнул яркий свет, затем появилась точка… и послышался невообразимый грохот.
— «Флауэр»! — выкрикнула Боаз. И хотя Келы ничего не поняли, они увидели ее радость. Возбуждение охватило всех, даже дусов.
Эли тоже увидели огонь наверху. Многие, которые проводили ночь под открытым небом, бросились в город, другие побежали прятаться в камнях.
«Флауэр» снижался. Он выпустил длинные опоры и стал походить на странного огромного зверя. Дусы при виде его попятились и тревожно завыли.
Но вот грохот смолк, песчаная пыль улеглась. Открылся люк, и из него спустился трап.
Ожидание.
— Позвольте мне пойти к ним, — попросила Боаз.
Молчание.
— Если мы скажем «иди», — наконец заговорила Мелеин, — ты войдешь в корабль, и он улетит. В каком положении окажемся мы, Боаз? Без корабля, без машин… Земляне должны понять это.
— Вы хотите сделку?
Снова молчание, еле более длительное.
Ньюн прикусил губу так, что ощутил привкус крови. Жар охватил его. Впервые мри оказывались в таком положении.
— Нет, — наконец сказала Мелеин. — Иди. Иди, и пришли сюда своего кел'ена, который примет вызов и будет драться за корабль.
— У нас так не делается, — запротестовала Боаз.
— Тогда, — Мелеин сложила руки на груди, — иди и делай, что сможешь.
Боаз нерешительно двинулась к кораблю, поминутно оглядываясь. Но затем она ускорила шаг.
— Она ци'мри, — сказал Дункан. — Ты не должна была отпускать ее. Верни ее.
— Иди к ним сам, — тихо сказала Мелеин. — Если ты понимаешь их лучше, чем я. Но мне кажется, что она такая же, как ты, Дункан. Разве нет?
Он промолчал.
Боаз подошла к кораблю, оглянулась, затем выкрикнула какое-то слово, должно быть имя.
В отверстии люка появился человек. Он стал спускаться по лестнице. Боаз подошла к нему. Из корабля тем временем вышли еще двое.
Они долго стояли и разговаривали — Боаз и старик, что вышел первым, и двое молодых, таких же, как те, что были с Галеем.
Затем старик и Боаз пошли к Народу. У них не было с собой никакого оружия.
18
Боаз пришла. Дункан был рад тому, что в это последнее утро пришла именно Боаз.
Он закончил работу — переноску камней для строительства эдуна вблизи города, где машины еще действовали и давали воду. Он вышел, вытер пыльные пальцы о ткань одежды. Он был без оружия, так как на это место встречи все приходили без оружия. Джей'эном, хао'нат, джей'эйри, ка'эйномин, мэйри, пата, пат'андим, и еще хоумэй'ан, кесрит, и бихэй'и, и тэс'уэй, и ай'осей — все племена собирались здесь, многие пришли издалека, строя новый эдун в старом, старом мире; и Мелеин, Мать Матерей, госпожа Обещанного.
Даже эли, которые не могли оставить руины своего города, которые не переносили солнца и считали, что ветер слишком груб для их кожи, работали здесь. Днем они прятались в укрытия, а на работу выходили по ночам. Они заселяли равнину каменными столбами, изваяниями, статуями, похожими на них самих. Этим они утверждали себя перед мри и перед землянами: они есть, они живут. Они не приближались ни к палаткам мри, ни к эдуну — но они строили, таков был их удел.
Шесть рук дней: стены эдуна уже достигли в высоту роста кел'ейнов. Мри делали насыпь из песка, чтобы облегчить работу. Ведь наступит день, когда эдун будет таким же высоким, как эдун Ан-ихона. Он будет стоять в долине среди статуй, бросая вызов Мраку.
— Боз, — приветствовал ее Дункан, и они пошли рядом. Она в одежде цвета хаки, он — в черном. Дус подошел к ним, ткнулся носом в Боаз. Она погладила его, посмотрела по сторонам, на строительство.
— Галей должен был бы увидеть это, — сказала она.
— Я хочу сказать тебе кое-что… но только тебе. В священных записях, что хранятся в Пана мри, есть два имени землян; одно из них — имя Галея, — он заложил руки за спину: сейчас они шли мимо детей-катов, таскающих песок к стенам. — Второе имя — твое.
Боаз молчала. Впереди возвышались палатки лагеря: временное убежище, пока не будет построен эдун.
— Стэн, возвращайся с нами.
— Нет.
— Ты сможешь там бороться за мри лучше, чем я. Ты задумывался над этим?
— Госпожа запрещает.
— Это твое окончательное решение?
— Боз, — сказал он и остановился. Он опустил вуаль и Боаз увидела на его лице свежие шрамы, шрамы касты. Она поняла все.
— Между друзьями, — сказал он, — не может быть вуали. Поверь, я рад, что госпожа отказалась отпустить меня.
— Ты останешься совсем один.
Он улыбнулся.
— Нет. Я останусь один, если уеду отсюда. — Он направлялся к палаткам. На ходу погладил дуса, прижавшегося к его ноге. — Я верю, что ты сделаешь все для Народа.
Она вздохнула.
— Мы засекретили все записи, касающиеся регулов. Поэтому вы можете жить спокойно. Вряд ли Совет землян откроет эти записи регулам. Скорее всего, союз землян и регулов не будет заключен. Это не повторится.
— Мы надеемся на это, — он натянул вуаль, ибо сейчас они шли по лагерю. Сен'ейны и кел'ейны ждали их возле палатки госпожи. Боаз и Дункан вошли внутрь.
Мелеин сидела в окружении нескольких сен'ейнов. Ньюн, Хлил, Сэйрас и дусы были тут же.
Когда они вошли, Хлил поднялся, подошел к ним и склонил голову.
— Я отдаю его не на службу вам, — заговорила Мелеин. — Но он будет подчиняться вашим приказам во время полета. Он — моя Рука, протянутая землянам: Хлил с'Сочил — второй среди Келов. Его дус тоже будет с вами.
— Мы благодарны за то, что ты посылаешь его. Мы сделаем все, чтобы ему было хорошо.
— Кел Хлил, — сказала Мелеин, поцеловав его и получив ответный поцелуй. — До свидания, сен Боаз.
И это было все. Формальности между мри и ци'мри были скудными. Боаз бросила последний взгляд на Дункана, коснулась его рукой, повернулась и вышла. Хлил обнял Ньюна, позвал дуса и тоже направился к выходу.
Возле входа Хлил остановился и посмотрел на Рас.
— Жизни и Чести, — произнес он и, немного помедлив, вышел.
Ньюн поднялся.
— Госпожа, — тихо произнесла Рас.
— Ты хочешь что-то спросить, кел Рас?
— Можно мне проводить его? Мы с Хлилом старые друзья.
— Подойди сюда, — сказала Мелеин. И когда Рас подошла, она взяла ее за руку. — Ты знаешь все. Ты понимаешь, почему я посылаю Хлила?
— Да.
Мелеин поцеловала ее и позволила идти.
— Торопись.
Рас из почтения к Святыне вышла медленно, шагом. Она была уверена, что догонит их. Ведь маленькая полная женщина не умеет ходить быстро.
Мелеин опустилась в кресло, посмотрела на Ньюна, на Дункана, на остальных кел'ейнов.
— Спросите всех келов, не хочет ли кто-нибудь лететь с Хлилом и землянами и там создать новый Дом? Кел Рас права: не нужно, чтобы Хлил остался один среди чужих.
Кел'е'ен Туас прибежала в последний момент перед взлетом корабля землян, чтобы отправиться с ними. Весь лагерь вышел, чтобы пожелать им счастливого пути. Мри долго стояли после взлета «Флауэра», провожая глазами удаляющуюся черную точку.
— Они увидят Кесрит, — пробормотал Ньюн. Уже была ночь, и они укладывались спать в палатке Келов.
— Ты тоже хотел бы лететь? — спросил Дункан. — Разве ты мало путешествовал?
— Часть моего сердца полетела вместе с ними, — вздохнул Ньюн, укладываясь на тюфяк. Дус лег рядом с ним, прижавшись к его спине.
— Я часто думаю, — заговорил Ньюн, — почему дусы выбирают? Почему я и ты, почему Риан, почему Рас и Хлил, почему Тэйз? Я думаю, сов-кел, что они выбирают тех, кто способен выйти наружу, кто не боится встреч с чужими, кто глубоко заглядывает во Мрак. Я думаю, они выбирают именно так.
Дункан помолчал, посмотрел на Ньюна.
— Может быть…
Это был огромный город, гигантские здания, купола, широкие улицы… Даже у ветра был тот же кисловатый запах, запах пыли. И свет… красный свет Арайна.
Должно быть, утром шел дождь. Площадь перед Номом была покрыта лужами. Боаз остановилась, чтобы осмотреться и увидеть перемены.
Трое кел'ейнов шли рядом с нею, стараясь не показывать любопытства. Они и так сделали слишком много, оставив дусов на корабле и придя сюда по просьбе землян.
Губернатор Ставрос уже умер, умер давно. Боаз узнала об этом еще когда корабль не совершил посадки. Так что перемены здесь большие, и не только в облике города.
— Идем, — сказала она своим спутникам, заметив, что возле них уже выстроился военный эскорт. Они вошли в двери Нома, прошли знакомыми коридорами и вошли в холл, где ее ждали распростертые руки и нервные улыбки, а ее спутников — косые взгляды.
— Губернатор ждет вас, — сказал кто-то, указывая на дверь, так хорошо знакомую ей. Она пошла вперед, кел'ейны — за ней.
Ставрос умер, и не только он. Изменилась форма служащих, изменились официальные эмблемы. У Боаз внезапно появилось ощущение, что она попала не туда, не в то время. Кесрит превратился в административный центр большого региона Галактики. Изменилась конституция, изменилась структура государственного аппарата, возникли новые общественные институты, восстановились старые, которые были аннулированы во время войны.
Боаз с тоской вспомнила о Луисе. Он тоже умер в мире желтой звезды, названия которой земляне не знали. И мри не знали. Луис умер во время прыжка через гиперпространство. Умер там, где человеческая плоть не существовала. Умер между фазами. Луис всегда прибегал к наркотикам. И она тоже, до последнего времени… В тот раз она и еще несколько человек из команды решили сделать как мри — обойтись без наркотиков. Она во время прыжка играла с мри в шон'ай.
«Твои руки не приспособлены к оружию», — сказали они ей.
Она моргнула и протянула руку мужчине средних лет, который поднялся ей навстречу. Губернатор Ли.
Ли нерешительно протянул руку кел'ейнам. Боаз хотела предупредить, но не успела. Хлил, пряча смех под вуалью, коснулся пальцами ладони губернатора. Туас сделала то же самое. Рас заложила руки за спину, но это не выглядело оскорблением.
— Мы получили сообщение, — сказал Ли, — что с остальными нашими кораблями и кораблем регулов случилось несчастье.
— Несчастье? Да, — ответила Боаз. — Но я вижу, что сейчас здесь нет регулов.
Ли отвел глаза в сторону. Он предложил Боаз и мри сесть и сам уселся за стол. Боаз села в кресло, а кел'ейны предпочли сесть прямо на пол возле стены, откуда они хорошо видели губернатора.
— Нам известно, что регулы покинули Кесрит и все ближайшие миры, — сказал Ли. — Правда, мы не знаем причин. Они вообще теперь избегают соседства с землянами. Вы не можете объяснить, почему?
— Они не любят нас, — сказала Боаз.
— Это не так. Однако многие, что были в тесном контакте с землянами и оставались здесь, покончили жизнь самоубийством, — он поерзал в кресле. — Мри… Они понимают нас?
— Каждое слово.
— Они согласны на мир?
Боаз покачала головой.
— На условиях контакта с нами, самого тесного. Регулы боятся мри. Мри — исследователи космоса.
— И наемники, — добавил Ли. — На нашей стороне? Таково их предложение?
— Мы действительно наемники, — сказал Хлил, — если вы понимаете под этим словом то, что мы предлагаем.
— Но это, вероятно, очень дорого?
— Очень, — сказала Рас.
— Сколько же? Что вы хотите в уплату?
— Место для жизни, — сказала Рас. — За это Келы будут служить вам, пока это место будет принадлежать мри. И еще, конечно, нам нужна пища — мы не фермеры. И корабли. Они нам тоже нужны.
Ли потер нос.
— Это вы предлагали и регулам. Какую же пользу извлекли они?
— Вы неправильно ставите вопрос, губернатор, — вмешалась Боаз. Ее ладони вспотели. — Спросите «зачем?» — и вы получите ответ.
— Зачем? — повторил за ней губернатор и, после некоторого колебания, добавил: — Зачем вам нужна такая сделка?
— Мы разведчики космоса, губернатор, — сказала Рас. — Мы дали регулам много миров. Мы — Лицо, что Повернуто Вовне. Мы прокладыватели путей, ходящие против ветра. Именно для этой цели мы всегда служили. Этой цели, а не регулам. Используй нас мудро, губернатор, и ты получишь выгоду.
Боаз поджала губы, вспомнив о мертвых мирах, которые были когда-то домом мри. Эти миры были уничтожены из страха перед мри. Страха.
Взять на службу мри — это значит играть в Игру Народа: выпустить оружие из руки и послать его вперед.
Боаз верила в человечество.
Она играла в Игру Народа.
Было тихое утро в долине среди статуй и изваяний, где стоял эдун Народа, где гуляли ветры, внушающие надежду на удачную охоту дусам и ужас — эли.
Мирей Ньюн-Тэйс часто охотился в этой долине по утрам. Он никогда не упускал случая посмотреть на нее с высоких каменных скал, посмотреть на север, где песок засыпал пересохшие моря, на запад, откуда прилетали сильные ветры.
Мирей был мечтателем. Терпение, внушала ему госпожа. Ему еще предстояло заработать свои шрамы, шрамы касты Келов. А пока у него был только один шрам, от раны, что нанес ему отец во время Игры, чтобы приучить его к дисциплине. Ему еще предстояло научиться мастерски владеть клинком.
Каждый вечер он слушал песни Келов, и эти песни были правдивы. Молодые кел'ейны нередко упрашивали Дункана рассказать о прошлом. И он рассказывал, а их сердца учащенно бились в груди, зажигая жар в крови, и они с надеждой смотрели на звезды.
С тех пор, как он покинул башню Катов и надел черную мантию Келов, он часто бывал здесь, и грезил о далеких мирах, и страстно мечтал, чтобы дус выбрал его. Дус, один из тех, что родились от пары дусов племени джей'эном.
Правда, один из диких дусов часто приходил сюда. Мирей мечтал приманить его, бросал куски мяса, но напрасно… Мирей поднялся и снова пошел на охоту, высматривая добычу. Здесь было много зверей. Всех их приманивала сюда повышенная влажность вблизи Эли'ита.
Мирей взглянул на небо. При свете дня вспыхнула звезда. Она ярко разгоралась, и вот уже можно было различить светящийся предмет.
Мирей бросился к эдуну. Сердце его бешено колотилось в груди, но он опоздал с новостью. Все уже смотрели на небо. Мирей замедлил шаг, увидев отца, Дункана, госпожу — даже Мать вышла из своей башни. Здесь были сены — джей'эном и гости из других племен.
Корабль приземлился, подняв тучи песка. Постепенно пыль улеглась, открылся люк и спустился трап.
Кел'ейны. По лестнице спускались кел'ейны в черных мантиях, с дусами. Трое кел'ейнов. Они спрыгнули на песок и направились к поджидавшим их келам.
Мирей знал их имена; они часто повторялись в песнях, которые он слушал всю свою жизнь. И келы эдуна сначала стояли на месте, а затем рванулись навстречу прибывшим. Они мчались все быстрее и быстрее, а кел'ант и Дункан бежали далеко впереди всех.
Он закончил работу — переноску камней для строительства эдуна вблизи города, где машины еще действовали и давали воду. Он вышел, вытер пыльные пальцы о ткань одежды. Он был без оружия, так как на это место встречи все приходили без оружия. Джей'эном, хао'нат, джей'эйри, ка'эйномин, мэйри, пата, пат'андим, и еще хоумэй'ан, кесрит, и бихэй'и, и тэс'уэй, и ай'осей — все племена собирались здесь, многие пришли издалека, строя новый эдун в старом, старом мире; и Мелеин, Мать Матерей, госпожа Обещанного.
Даже эли, которые не могли оставить руины своего города, которые не переносили солнца и считали, что ветер слишком груб для их кожи, работали здесь. Днем они прятались в укрытия, а на работу выходили по ночам. Они заселяли равнину каменными столбами, изваяниями, статуями, похожими на них самих. Этим они утверждали себя перед мри и перед землянами: они есть, они живут. Они не приближались ни к палаткам мри, ни к эдуну — но они строили, таков был их удел.
Шесть рук дней: стены эдуна уже достигли в высоту роста кел'ейнов. Мри делали насыпь из песка, чтобы облегчить работу. Ведь наступит день, когда эдун будет таким же высоким, как эдун Ан-ихона. Он будет стоять в долине среди статуй, бросая вызов Мраку.
— Боз, — приветствовал ее Дункан, и они пошли рядом. Она в одежде цвета хаки, он — в черном. Дус подошел к ним, ткнулся носом в Боаз. Она погладила его, посмотрела по сторонам, на строительство.
— Галей должен был бы увидеть это, — сказала она.
— Я хочу сказать тебе кое-что… но только тебе. В священных записях, что хранятся в Пана мри, есть два имени землян; одно из них — имя Галея, — он заложил руки за спину: сейчас они шли мимо детей-катов, таскающих песок к стенам. — Второе имя — твое.
Боаз молчала. Впереди возвышались палатки лагеря: временное убежище, пока не будет построен эдун.
— Стэн, возвращайся с нами.
— Нет.
— Ты сможешь там бороться за мри лучше, чем я. Ты задумывался над этим?
— Госпожа запрещает.
— Это твое окончательное решение?
— Боз, — сказал он и остановился. Он опустил вуаль и Боаз увидела на его лице свежие шрамы, шрамы касты. Она поняла все.
— Между друзьями, — сказал он, — не может быть вуали. Поверь, я рад, что госпожа отказалась отпустить меня.
— Ты останешься совсем один.
Он улыбнулся.
— Нет. Я останусь один, если уеду отсюда. — Он направлялся к палаткам. На ходу погладил дуса, прижавшегося к его ноге. — Я верю, что ты сделаешь все для Народа.
Она вздохнула.
— Мы засекретили все записи, касающиеся регулов. Поэтому вы можете жить спокойно. Вряд ли Совет землян откроет эти записи регулам. Скорее всего, союз землян и регулов не будет заключен. Это не повторится.
— Мы надеемся на это, — он натянул вуаль, ибо сейчас они шли по лагерю. Сен'ейны и кел'ейны ждали их возле палатки госпожи. Боаз и Дункан вошли внутрь.
Мелеин сидела в окружении нескольких сен'ейнов. Ньюн, Хлил, Сэйрас и дусы были тут же.
Когда они вошли, Хлил поднялся, подошел к ним и склонил голову.
— Я отдаю его не на службу вам, — заговорила Мелеин. — Но он будет подчиняться вашим приказам во время полета. Он — моя Рука, протянутая землянам: Хлил с'Сочил — второй среди Келов. Его дус тоже будет с вами.
— Мы благодарны за то, что ты посылаешь его. Мы сделаем все, чтобы ему было хорошо.
— Кел Хлил, — сказала Мелеин, поцеловав его и получив ответный поцелуй. — До свидания, сен Боаз.
И это было все. Формальности между мри и ци'мри были скудными. Боаз бросила последний взгляд на Дункана, коснулась его рукой, повернулась и вышла. Хлил обнял Ньюна, позвал дуса и тоже направился к выходу.
Возле входа Хлил остановился и посмотрел на Рас.
— Жизни и Чести, — произнес он и, немного помедлив, вышел.
Ньюн поднялся.
— Госпожа, — тихо произнесла Рас.
— Ты хочешь что-то спросить, кел Рас?
— Можно мне проводить его? Мы с Хлилом старые друзья.
— Подойди сюда, — сказала Мелеин. И когда Рас подошла, она взяла ее за руку. — Ты знаешь все. Ты понимаешь, почему я посылаю Хлила?
— Да.
Мелеин поцеловала ее и позволила идти.
— Торопись.
Рас из почтения к Святыне вышла медленно, шагом. Она была уверена, что догонит их. Ведь маленькая полная женщина не умеет ходить быстро.
Мелеин опустилась в кресло, посмотрела на Ньюна, на Дункана, на остальных кел'ейнов.
— Спросите всех келов, не хочет ли кто-нибудь лететь с Хлилом и землянами и там создать новый Дом? Кел Рас права: не нужно, чтобы Хлил остался один среди чужих.
Кел'е'ен Туас прибежала в последний момент перед взлетом корабля землян, чтобы отправиться с ними. Весь лагерь вышел, чтобы пожелать им счастливого пути. Мри долго стояли после взлета «Флауэра», провожая глазами удаляющуюся черную точку.
— Они увидят Кесрит, — пробормотал Ньюн. Уже была ночь, и они укладывались спать в палатке Келов.
— Ты тоже хотел бы лететь? — спросил Дункан. — Разве ты мало путешествовал?
— Часть моего сердца полетела вместе с ними, — вздохнул Ньюн, укладываясь на тюфяк. Дус лег рядом с ним, прижавшись к его спине.
— Я часто думаю, — заговорил Ньюн, — почему дусы выбирают? Почему я и ты, почему Риан, почему Рас и Хлил, почему Тэйз? Я думаю, сов-кел, что они выбирают тех, кто способен выйти наружу, кто не боится встреч с чужими, кто глубоко заглядывает во Мрак. Я думаю, они выбирают именно так.
Дункан помолчал, посмотрел на Ньюна.
— Может быть…
Это был огромный город, гигантские здания, купола, широкие улицы… Даже у ветра был тот же кисловатый запах, запах пыли. И свет… красный свет Арайна.
Должно быть, утром шел дождь. Площадь перед Номом была покрыта лужами. Боаз остановилась, чтобы осмотреться и увидеть перемены.
Трое кел'ейнов шли рядом с нею, стараясь не показывать любопытства. Они и так сделали слишком много, оставив дусов на корабле и придя сюда по просьбе землян.
Губернатор Ставрос уже умер, умер давно. Боаз узнала об этом еще когда корабль не совершил посадки. Так что перемены здесь большие, и не только в облике города.
— Идем, — сказала она своим спутникам, заметив, что возле них уже выстроился военный эскорт. Они вошли в двери Нома, прошли знакомыми коридорами и вошли в холл, где ее ждали распростертые руки и нервные улыбки, а ее спутников — косые взгляды.
— Губернатор ждет вас, — сказал кто-то, указывая на дверь, так хорошо знакомую ей. Она пошла вперед, кел'ейны — за ней.
Ставрос умер, и не только он. Изменилась форма служащих, изменились официальные эмблемы. У Боаз внезапно появилось ощущение, что она попала не туда, не в то время. Кесрит превратился в административный центр большого региона Галактики. Изменилась конституция, изменилась структура государственного аппарата, возникли новые общественные институты, восстановились старые, которые были аннулированы во время войны.
Боаз с тоской вспомнила о Луисе. Он тоже умер в мире желтой звезды, названия которой земляне не знали. И мри не знали. Луис умер во время прыжка через гиперпространство. Умер там, где человеческая плоть не существовала. Умер между фазами. Луис всегда прибегал к наркотикам. И она тоже, до последнего времени… В тот раз она и еще несколько человек из команды решили сделать как мри — обойтись без наркотиков. Она во время прыжка играла с мри в шон'ай.
«Твои руки не приспособлены к оружию», — сказали они ей.
Она моргнула и протянула руку мужчине средних лет, который поднялся ей навстречу. Губернатор Ли.
Ли нерешительно протянул руку кел'ейнам. Боаз хотела предупредить, но не успела. Хлил, пряча смех под вуалью, коснулся пальцами ладони губернатора. Туас сделала то же самое. Рас заложила руки за спину, но это не выглядело оскорблением.
— Мы получили сообщение, — сказал Ли, — что с остальными нашими кораблями и кораблем регулов случилось несчастье.
— Несчастье? Да, — ответила Боаз. — Но я вижу, что сейчас здесь нет регулов.
Ли отвел глаза в сторону. Он предложил Боаз и мри сесть и сам уселся за стол. Боаз села в кресло, а кел'ейны предпочли сесть прямо на пол возле стены, откуда они хорошо видели губернатора.
— Нам известно, что регулы покинули Кесрит и все ближайшие миры, — сказал Ли. — Правда, мы не знаем причин. Они вообще теперь избегают соседства с землянами. Вы не можете объяснить, почему?
— Они не любят нас, — сказала Боаз.
— Это не так. Однако многие, что были в тесном контакте с землянами и оставались здесь, покончили жизнь самоубийством, — он поерзал в кресле. — Мри… Они понимают нас?
— Каждое слово.
— Они согласны на мир?
Боаз покачала головой.
— На условиях контакта с нами, самого тесного. Регулы боятся мри. Мри — исследователи космоса.
— И наемники, — добавил Ли. — На нашей стороне? Таково их предложение?
— Мы действительно наемники, — сказал Хлил, — если вы понимаете под этим словом то, что мы предлагаем.
— Но это, вероятно, очень дорого?
— Очень, — сказала Рас.
— Сколько же? Что вы хотите в уплату?
— Место для жизни, — сказала Рас. — За это Келы будут служить вам, пока это место будет принадлежать мри. И еще, конечно, нам нужна пища — мы не фермеры. И корабли. Они нам тоже нужны.
Ли потер нос.
— Это вы предлагали и регулам. Какую же пользу извлекли они?
— Вы неправильно ставите вопрос, губернатор, — вмешалась Боаз. Ее ладони вспотели. — Спросите «зачем?» — и вы получите ответ.
— Зачем? — повторил за ней губернатор и, после некоторого колебания, добавил: — Зачем вам нужна такая сделка?
— Мы разведчики космоса, губернатор, — сказала Рас. — Мы дали регулам много миров. Мы — Лицо, что Повернуто Вовне. Мы прокладыватели путей, ходящие против ветра. Именно для этой цели мы всегда служили. Этой цели, а не регулам. Используй нас мудро, губернатор, и ты получишь выгоду.
Боаз поджала губы, вспомнив о мертвых мирах, которые были когда-то домом мри. Эти миры были уничтожены из страха перед мри. Страха.
Взять на службу мри — это значит играть в Игру Народа: выпустить оружие из руки и послать его вперед.
Боаз верила в человечество.
Она играла в Игру Народа.
Было тихое утро в долине среди статуй и изваяний, где стоял эдун Народа, где гуляли ветры, внушающие надежду на удачную охоту дусам и ужас — эли.
Мирей Ньюн-Тэйс часто охотился в этой долине по утрам. Он никогда не упускал случая посмотреть на нее с высоких каменных скал, посмотреть на север, где песок засыпал пересохшие моря, на запад, откуда прилетали сильные ветры.
Мирей был мечтателем. Терпение, внушала ему госпожа. Ему еще предстояло заработать свои шрамы, шрамы касты Келов. А пока у него был только один шрам, от раны, что нанес ему отец во время Игры, чтобы приучить его к дисциплине. Ему еще предстояло научиться мастерски владеть клинком.
Каждый вечер он слушал песни Келов, и эти песни были правдивы. Молодые кел'ейны нередко упрашивали Дункана рассказать о прошлом. И он рассказывал, а их сердца учащенно бились в груди, зажигая жар в крови, и они с надеждой смотрели на звезды.
С тех пор, как он покинул башню Катов и надел черную мантию Келов, он часто бывал здесь, и грезил о далеких мирах, и страстно мечтал, чтобы дус выбрал его. Дус, один из тех, что родились от пары дусов племени джей'эном.
Правда, один из диких дусов часто приходил сюда. Мирей мечтал приманить его, бросал куски мяса, но напрасно… Мирей поднялся и снова пошел на охоту, высматривая добычу. Здесь было много зверей. Всех их приманивала сюда повышенная влажность вблизи Эли'ита.
Мирей взглянул на небо. При свете дня вспыхнула звезда. Она ярко разгоралась, и вот уже можно было различить светящийся предмет.
Мирей бросился к эдуну. Сердце его бешено колотилось в груди, но он опоздал с новостью. Все уже смотрели на небо. Мирей замедлил шаг, увидев отца, Дункана, госпожу — даже Мать вышла из своей башни. Здесь были сены — джей'эном и гости из других племен.
Корабль приземлился, подняв тучи песка. Постепенно пыль улеглась, открылся люк и спустился трап.
Кел'ейны. По лестнице спускались кел'ейны в черных мантиях, с дусами. Трое кел'ейнов. Они спрыгнули на песок и направились к поджидавшим их келам.
Мирей знал их имена; они часто повторялись в песнях, которые он слушал всю свою жизнь. И келы эдуна сначала стояли на месте, а затем рванулись навстречу прибывшим. Они мчались все быстрее и быстрее, а кел'ант и Дункан бежали далеко впереди всех.