Страница:
Саманта посмотрела на Майка, потом отвернулась. Лучше было не думать о том, что ей придется уехать отсюда и отправиться куда-то, где все чужие.
— Розовая ткань, говоришь? — Майк взял ее за локоть, намереваясь помочь донести эти ее скляночки. Но Саманта от помощи отказалась, зато попросила его достать из встроенного шкафа старую шляпную картонку. Он даже и не поинтересовался, что в ней, — скорее всего, всякая женская мелочь.
Внизу он стал помогать Саманте расставлять принесенные склянки на полочке у зеркала, которая и без того уже была полностью заставлена. Саманта посмотрела на нее с испугом.
— Как только установят решетки, я ее тут же освобожу.
Еще за секунду до этой реплики Майк с сожалением думал о потерянном месте в ванной комнате, теперь же почувствовал, что вовсе не хочет, чтобы «захватчица» переезжала обратно наверх.
— И еще, Майк, — тихо произнесла Саманта. — По поводу кольца… — Она вытянула левую руку, любуясь игрой большого бриллианта. Кольцо ей нравилось, ей было явно жаль расставаться с ним. Нехотя она стала стягивать его с пальца.
— Я давно собиралась его возвратить, но…
Майк взял ее за руку.
— Оставь его себе. Носи сколько пожелаешь.
— Я не могу… я хочу сказать…
— Тогда мне придется отнести его обратно в банк и сдать на хранение, чтобы оно и дальше пылилось в сейфе. Мама говорит, что драгоценности оживают, когда их носят, и умирают, если не прикасаются к живому телу. Кроме всего прочего, кольцо значительно лучше выглядит на твоем пальце, чем в сером ящике.
— Майк… — начала Саманта, — еще никто никогда… ну…
Он склонился к ней и поцеловал.
— Еще одно слово, и я рассержусь…
Она благодарно взглянула ему в глаза. Майку это не понравилось. В конце концов, он не сделал ничего особенного. Он лишь проявлял к ней обычное человеческое внимание и доброту.
— Хочешь со мной переспать?
На какой-то момент Саманта была просто ошарашена. Она почувствовала себя преданной. Неужели Майк хочет, чтобы она его таким образом отблагодарила? Потом до нее дошло, что он просто над ней издевается. Она засмеялась, и напряженная атмосфера исчезла.
— Я не настолько благодарна…
— Настоящее чувство благодарности придет, когда ты проведешь со мной ночь, — широко улыбаясь, заявил Майк.
— Убирайся вон! — Саманта шутливо замахнулась на него. И успев быстренько чмокнуть ее, он торопливо выскочил за дверь.
Майк прошел к себе в спальню и начал раздеваться, все еще улыбаясь. Черт побери, он все-таки был рад, что она не уехала с его дистрофичным кузеном в штат Мэн.
Порой было трудно осознавать, что ей грозит опасность, если она останется. Майк думал о Саманте и о своих друзьях. Его приятно удивляло, что она не стала воротить нос от Дафнии тогда, на вечеринке. Ей понравилась Кори и вся остальная его компания. Нет никакого сомнения, что Саманте понравится его семья в Колорадо и что его родственникам понравится она. Майк даже представил себе, как она обсуждает с Джейн новое цветовое решение интерьера комнат…
Вспомнив о семье, Майк нахмурился, так как на ум пришел рассказ Саманты о часах, в которых кончается завод. Ему казалось, что если он попросит пояснить сказанное, то она вместо этого начнет вспоминать еще какую-нибудь историю, затем еще… И он таким образом никогда не узнает истинного смысла. Она называет его обманщиком, но сама такой специалист по этой части, что могла бы давать уроки!..
Набрав междугороднюю, он попросил соединить его со справочной службой Луисвилла в штате Кентукки. Там он узнал телефонный номер адвоката Дейва. И несмотря на то ото в Луисвилле было уже поздно, все равно позвонил ему, зная, что никто больше не может рассказать, что же произошло с Самантой после смерти ее матери.
Когда адвокат поднял трубку, Майк первым делом извинился за столь поздний звонок, а затем задал свой вопрос. И адвокат ошарашил его сообщением, что после смерти Эллисон Дейв впал в депрессию, которая продолжалась много лет.
— Он был настолько плох, что кое-кто из его окружения хотел даже запрятать его в больницу, — рассказывал адвокат. — Но мы так и не смогли заставить себя пойти на этот шаг. Дейв жил в своем доме в полной темноте. Он не мог переносить никакого света, ел ровно столько, чтобы не умереть с голоду. И видеть хотел только Саманту. Она стала как бы частичной заменой его жены. Саманта готовила и вела хозяйство. Ей пришлось забыть обо всех детских развлечениях и забавах. У Дейва были кое-какие сбережения, так что ему не нужно было работать. Он оставался дома и совершенно не переносил, когда Саманты не было поблизости. Отпускал ее только в школу. Бедный ребенок! Если бы она росла в склепе, у нее и то была бы более интересная жизнь, чем в этом доме с ее отцом.
— Когда же это все кончилось?
— Дейв так и не стал вновь таким, каким был до смерти Эллисон. Однако его сбережения подошли к концу и он был вынужден вернуться на работу. К тому времени Саманта стала уже девушкой, и Дейв настолько зависел от нее, что до своего замужества она продолжала вести хозяйство и следить за отцом. Все мы были рады, что она вышла замуж, надеясь, что наконец у нее появится собственная личная жизнь… Однако и тут у нее не сложилось, не так ли?
— Насколько я понимаю, нет, — ответил Майк, затем поблагодарил адвоката и повесил трубку. Он почувствовал удовлетворение от того, что теперь знает гораздо больше. Наконец он понял, почему Саманта столь необычно отнеслась к рассказам о его семье. Сообразил, почему она так радуется, когда к ней проявляют малейшее внимание и тепло. Ему стало понятно, почему она воспринимает кое-какие обыденные вещи так, будто с ней это происходит впервые в жизни.
Думая о Саманте, он вспомнил, как она прореагировала, увидев квартиру Дейва. В следующую минуту он уже набирал номер своей сестры в Колорадо. Джейн, не теряя времени, сразу же взяла быка за рога: оказывается, Саманта стала главной темой обсуждения в семье. Закатив глаза, Майк представил себе, как все домочадцы дружно обсуждают их обоих.
— Ну и как же выглядит эта Саманта? — спросила Джейн.
Майк, ни секунды не задумываясь, ответил:
— Очень современная — знаешь, типа Бриджит Бордо — кожа как сливки, глаза яркие, как только что купленный «шевроле», волосы нежные, как у тебя в детстве, а тело — совсем как на обложке журнала «Спортс иллюстрейтед»…
Он собирался продолжить описание, но Джейн засмеялась.
— Майк, — сквозь смех проговорила она, — а мозги-то у нее есть?
— Да, и плюс к этому — остренький язычок.
— Кажется, я полюбила ее с первой секунды. Скажи, чего тебе от меня нужно?
— У тебя еще сохранились чертежи двух верхних этажей дома, которые ты делала для Дейва Эллиота?
— Да, Майк…
— Мне очень жаль… Я бы попросил тебя переменить декор его квартиры… и по возможности скорее.
— Недели за две?
— За сутки! Чтобы я, скажем, в понедельник отвез Саманту на денечек куда-нибудь, а к приезду — была новая квартира.
Джейн какое-то время молчала, обдумывая, какие у нее есть возможности в Нью-Йорке. Основную часть мебели она могла бы приобрести оптом в магазине «Теппер Галериз», поставить на склад, а потом за один день все ввезти в квартиру.
— Но к этому времени не успеют сделать по моему заказу занавески и картины. И еще: тебе придется платить за часть вещей не по оптовой, а по розничной цене.
— Хорошо, — моментально согласился Майк. Джейн присвистнула.
— Братец, да ты влюбился, что ли?!
И когда Майк ничего на это не ответил, продолжала:
— Что она из себя представляет?
— Она живет рядом со мной, но за все время позволила только пару раз себя поцеловать, и то без всякого… такого…
— Ага! Старомодная. Английский консервативный стиль. Розовые шелковые подушки. Красновато-коричневый ковер. Кровать в голубых тонах с кисточками. Антикварные украшения XVIII века.
Он перебил ее:
— По-моему, хорошо. И еще, Джейн… Вот что… Закажи кровать побольше размером.
Засмеявшись, она повесила трубку.
Глава 18
— Розовая ткань, говоришь? — Майк взял ее за локоть, намереваясь помочь донести эти ее скляночки. Но Саманта от помощи отказалась, зато попросила его достать из встроенного шкафа старую шляпную картонку. Он даже и не поинтересовался, что в ней, — скорее всего, всякая женская мелочь.
Внизу он стал помогать Саманте расставлять принесенные склянки на полочке у зеркала, которая и без того уже была полностью заставлена. Саманта посмотрела на нее с испугом.
— Как только установят решетки, я ее тут же освобожу.
Еще за секунду до этой реплики Майк с сожалением думал о потерянном месте в ванной комнате, теперь же почувствовал, что вовсе не хочет, чтобы «захватчица» переезжала обратно наверх.
— И еще, Майк, — тихо произнесла Саманта. — По поводу кольца… — Она вытянула левую руку, любуясь игрой большого бриллианта. Кольцо ей нравилось, ей было явно жаль расставаться с ним. Нехотя она стала стягивать его с пальца.
— Я давно собиралась его возвратить, но…
Майк взял ее за руку.
— Оставь его себе. Носи сколько пожелаешь.
— Я не могу… я хочу сказать…
— Тогда мне придется отнести его обратно в банк и сдать на хранение, чтобы оно и дальше пылилось в сейфе. Мама говорит, что драгоценности оживают, когда их носят, и умирают, если не прикасаются к живому телу. Кроме всего прочего, кольцо значительно лучше выглядит на твоем пальце, чем в сером ящике.
— Майк… — начала Саманта, — еще никто никогда… ну…
Он склонился к ней и поцеловал.
— Еще одно слово, и я рассержусь…
Она благодарно взглянула ему в глаза. Майку это не понравилось. В конце концов, он не сделал ничего особенного. Он лишь проявлял к ней обычное человеческое внимание и доброту.
— Хочешь со мной переспать?
На какой-то момент Саманта была просто ошарашена. Она почувствовала себя преданной. Неужели Майк хочет, чтобы она его таким образом отблагодарила? Потом до нее дошло, что он просто над ней издевается. Она засмеялась, и напряженная атмосфера исчезла.
— Я не настолько благодарна…
— Настоящее чувство благодарности придет, когда ты проведешь со мной ночь, — широко улыбаясь, заявил Майк.
— Убирайся вон! — Саманта шутливо замахнулась на него. И успев быстренько чмокнуть ее, он торопливо выскочил за дверь.
Майк прошел к себе в спальню и начал раздеваться, все еще улыбаясь. Черт побери, он все-таки был рад, что она не уехала с его дистрофичным кузеном в штат Мэн.
Порой было трудно осознавать, что ей грозит опасность, если она останется. Майк думал о Саманте и о своих друзьях. Его приятно удивляло, что она не стала воротить нос от Дафнии тогда, на вечеринке. Ей понравилась Кори и вся остальная его компания. Нет никакого сомнения, что Саманте понравится его семья в Колорадо и что его родственникам понравится она. Майк даже представил себе, как она обсуждает с Джейн новое цветовое решение интерьера комнат…
Вспомнив о семье, Майк нахмурился, так как на ум пришел рассказ Саманты о часах, в которых кончается завод. Ему казалось, что если он попросит пояснить сказанное, то она вместо этого начнет вспоминать еще какую-нибудь историю, затем еще… И он таким образом никогда не узнает истинного смысла. Она называет его обманщиком, но сама такой специалист по этой части, что могла бы давать уроки!..
Набрав междугороднюю, он попросил соединить его со справочной службой Луисвилла в штате Кентукки. Там он узнал телефонный номер адвоката Дейва. И несмотря на то ото в Луисвилле было уже поздно, все равно позвонил ему, зная, что никто больше не может рассказать, что же произошло с Самантой после смерти ее матери.
Когда адвокат поднял трубку, Майк первым делом извинился за столь поздний звонок, а затем задал свой вопрос. И адвокат ошарашил его сообщением, что после смерти Эллисон Дейв впал в депрессию, которая продолжалась много лет.
— Он был настолько плох, что кое-кто из его окружения хотел даже запрятать его в больницу, — рассказывал адвокат. — Но мы так и не смогли заставить себя пойти на этот шаг. Дейв жил в своем доме в полной темноте. Он не мог переносить никакого света, ел ровно столько, чтобы не умереть с голоду. И видеть хотел только Саманту. Она стала как бы частичной заменой его жены. Саманта готовила и вела хозяйство. Ей пришлось забыть обо всех детских развлечениях и забавах. У Дейва были кое-какие сбережения, так что ему не нужно было работать. Он оставался дома и совершенно не переносил, когда Саманты не было поблизости. Отпускал ее только в школу. Бедный ребенок! Если бы она росла в склепе, у нее и то была бы более интересная жизнь, чем в этом доме с ее отцом.
— Когда же это все кончилось?
— Дейв так и не стал вновь таким, каким был до смерти Эллисон. Однако его сбережения подошли к концу и он был вынужден вернуться на работу. К тому времени Саманта стала уже девушкой, и Дейв настолько зависел от нее, что до своего замужества она продолжала вести хозяйство и следить за отцом. Все мы были рады, что она вышла замуж, надеясь, что наконец у нее появится собственная личная жизнь… Однако и тут у нее не сложилось, не так ли?
— Насколько я понимаю, нет, — ответил Майк, затем поблагодарил адвоката и повесил трубку. Он почувствовал удовлетворение от того, что теперь знает гораздо больше. Наконец он понял, почему Саманта столь необычно отнеслась к рассказам о его семье. Сообразил, почему она так радуется, когда к ней проявляют малейшее внимание и тепло. Ему стало понятно, почему она воспринимает кое-какие обыденные вещи так, будто с ней это происходит впервые в жизни.
Думая о Саманте, он вспомнил, как она прореагировала, увидев квартиру Дейва. В следующую минуту он уже набирал номер своей сестры в Колорадо. Джейн, не теряя времени, сразу же взяла быка за рога: оказывается, Саманта стала главной темой обсуждения в семье. Закатив глаза, Майк представил себе, как все домочадцы дружно обсуждают их обоих.
— Ну и как же выглядит эта Саманта? — спросила Джейн.
Майк, ни секунды не задумываясь, ответил:
— Очень современная — знаешь, типа Бриджит Бордо — кожа как сливки, глаза яркие, как только что купленный «шевроле», волосы нежные, как у тебя в детстве, а тело — совсем как на обложке журнала «Спортс иллюстрейтед»…
Он собирался продолжить описание, но Джейн засмеялась.
— Майк, — сквозь смех проговорила она, — а мозги-то у нее есть?
— Да, и плюс к этому — остренький язычок.
— Кажется, я полюбила ее с первой секунды. Скажи, чего тебе от меня нужно?
— У тебя еще сохранились чертежи двух верхних этажей дома, которые ты делала для Дейва Эллиота?
— Да, Майк…
— Мне очень жаль… Я бы попросил тебя переменить декор его квартиры… и по возможности скорее.
— Недели за две?
— За сутки! Чтобы я, скажем, в понедельник отвез Саманту на денечек куда-нибудь, а к приезду — была новая квартира.
Джейн какое-то время молчала, обдумывая, какие у нее есть возможности в Нью-Йорке. Основную часть мебели она могла бы приобрести оптом в магазине «Теппер Галериз», поставить на склад, а потом за один день все ввезти в квартиру.
— Но к этому времени не успеют сделать по моему заказу занавески и картины. И еще: тебе придется платить за часть вещей не по оптовой, а по розничной цене.
— Хорошо, — моментально согласился Майк. Джейн присвистнула.
— Братец, да ты влюбился, что ли?!
И когда Майк ничего на это не ответил, продолжала:
— Что она из себя представляет?
— Она живет рядом со мной, но за все время позволила только пару раз себя поцеловать, и то без всякого… такого…
— Ага! Старомодная. Английский консервативный стиль. Розовые шелковые подушки. Красновато-коричневый ковер. Кровать в голубых тонах с кисточками. Антикварные украшения XVIII века.
Он перебил ее:
— По-моему, хорошо. И еще, Джейн… Вот что… Закажи кровать побольше размером.
Засмеявшись, она повесила трубку.
Глава 18
Проснувшись утром, все еще полусонная, Саманта побрела в ванную комнату. И ошарашенно застыла на пороге: перед зеркалом стоял Майк с намыленными для бритья щеками, совершенно обнаженный, если не считать полотенца, обернутого вокруг бедер.
— Ой, прости, — пробормотала Саманта и хотела уйти.
— Ничего страшного, — весело отозвался Майк. — Я благопристойный. Какие планы на сегодня?
Она вновь обернулась к нему, поморгала, стряхивая остатки сна… Зрелище было, надо сказать, не столько благопристойное, сколько прекрасное: могучие плечи и лишь маленький кусочек полотенца, висящий на бедрах. Стоило чуть дернуть и…
— Ты явно влипнешь в беду, если будешь так глазеть на меня, — заметил он, глядя на нее в зеркало.
Саманта улыбнулась его словам, но вместо того чтобы уйти обратно в спальню, подошла к нему и стала смотреть, как он бреется. И ее отец, и муж пользовались электробритвой, и для нее было в диковинку, что мужчина использует пену для бритья и безопасную бритву-станок.
— Тебе что, не нравятся электробритвы? — поинтересовалась Саманта и, взяв в руки его одеколон «Инглиш Лезер», открыла флакон и понюхала запах.
— От своего отца я унаследовал густую бороду. Электрическая бритва просто «буксует».
Прислонившись к стене рядом с зеркалом и играя флаконом, она смотрела, как Майк водит бритвой по лицу, затем споласкивает пену в раковине. Поймав в зеркале ее взгляд, он подмигнул ей.
Улыбаясь ему, она подумала — до чего же это все прекрасно!
Майк закончил бриться. Подержал под горячей струей воды салфетку и набросил ее на несколько мгновений на лицо; после этого стер с него остаток пены. Потом обернулся к Саманте и, приблизив лицо почти вплотную к ней, спросил:
— Ну как? — При этом он повернул голову сначала в одну, затем в другую сторону.
Она с улыбкой прикоснулась к его щекам, ощутив под пальцами свежевыбритую кожу. У нее возникло желание дотронуться пальцами до его губ, может, даже поцеловать их.
— Кожа нежная, как на попке у новорожденного ребенка!
— Ты убеждена? — Майк потерся сначала одной, потом другой щекой о ее лицо.
Она положила руки ему на плечи и на какое-то мгновение закрыла глаза.
— Никакой щетины, которая могла бы оцарапать нежную женскую кожу, не так ли?
— Да, никакой щетины… — тихо проговорила Саманта, откинув назад голову. — Идеально выбрит…
Внезапно Майк отвернулся, и она непроизвольно нахмурилась. Обычно он при каждом удобном случае старался поцеловать ее, но этим утром не целовал еще ни разу. Ей и в голову не могло прийти, что это их утреннее уединение оказало слишком возбуждающее действие на Майка и он решил на всякий случай держаться от нее подальше. Не понимая его поведения, Саманта непроизвольно взглянула в зеркало и взвизгнула. И было от чего! Волосы торчали во все стороны, потому что вчера она легла спать, не высушив их. Схватив одну из расчесок Майка, она намочила ее и попыталась привести голову в порядок. Майк рассмеялся и поцеловал ее в шею.
— Ты выглядишь прекрасно, — искренне сказал он.
— Так же прекрасно, как Ванесса? — вырвалось у Саманты. Она испуганно прикрыла ладонью рот, сама не понимая, как могло случиться, что эта фраза выскочила у нее.
Майк удивленно поднял бровь.
— Значит, копаешься в чужих вещах?
— Конечно же нет! Я… Я хотела взять носки… Вот и все. Я вовсе не собиралась копаться в твоих личных вещах, просто не хотела тебя отрывать от дел. Мне и в голову не могло прийти, что ты будешь возражать, если я одолжу у тебя носки!
Она замолчала, увидев его самодовольную улыбку. И, гордо и презрительно задрав нос, дабы он понял, что она о нем думает, слегка оттолкнула его и вышла из ванной комнаты. Не оборачиваясь, добавила:
— Мне абсолютно все равно, кто такая эта Ванесса. Я не сомневаюсь в том, что у тебя полно женщин. Это для меня ничего не значит.
Но Майк не отвечал, и она обернулась к нему. Он стоял в дверях, облокотившись на дверную раму, и ехидно улыбался.
— Ты наконец уйдешь?. — выдержав длинную паузу, поинтересовался он. — Мне нужно одеться… Впрочем, у меня есть другая идея…
— Ни о каких идеях знать не желаю… — Она сделала несколько шагов, но он схватил ее за руку.
— И куда же ты направляешься?
— Хотя это и не твое дело… Я иду в свою квартиру.
Майк рывком прижал ее к себе, и Саманта стала вырываться из его объятий.
— Ну вот! Смотри, что ты натворила!
Она и не собиралась смотреть, зная уже, что произошло: полотенце с его бедер свалилось на пол…
Саманта изо всех сил пыталась смотреть только на его лицо…
— Я бы попросила меня отпустить, — произнесла она напряженным голосом, держась неестественно прямо.
Смеясь, он крепче прижал ее к своему сильному, теплому, совершенно голому телу.
Саманта все еще старательно фокусировала взгляд только на лице Майка. Но, начиная шевелиться в кольце его рук, чувствовала, как ее грудь прикасается к его груди. Она невольно взглянула краешком глаза на его темно-золотистый торс, и ей тут же захотелось сказать Майку, что он слишком много загорает. Потом у нее мелькнула мысль, что, может, это его натуральный цвет кожи. Может, он весь такой золотистый…
Майк наблюдал за ней: ее тело было совсем близко. Их разделяла только тончайшая ткань ее рубашки.
— Знаешь, пожалуй, я переменю свое мнение о ночных рубашках голубого цвета. Они начинают мне нравиться. Это что, шелк?
— Хлопок, — скованно ответила Саманта. — Старомодная, скучная хлопчатобумажная ткань — как ты говоришь, для многодетной матери с фермы.
— Н-да… А Ванесса носила… — Он не успел договорить, как получил от Саманты кулаком в ребра.
Майк вздрогнул, притворился, что ему безумно больно, а затем рассмеялся, но из объятий ее так и не выпустил.
— Малышка Сэм, ты единственная женщина в моей жизни. Ванесса — давно в прошлом.
— Мне это безразлично. Может, ты наконец прекратишь изображать Тарзана и отпустишь меня? Мне нужно подняться наверх и одеться.
Майк теснее прижался к ней, почти прикасаясь губами к ее шее, так что она чувствовала тепло его дыхания.
— Тарзан, говоришь? Это идея! Как насчет того, чтобы остаться сегодня дома и поиграть в воина-индейца и недотрогу, дочь миссионера? Вся твоя семья вырезана индейцами, а я спасаю тебя от смерти. Поначалу ты меня ненавидишь, пока я не заставлю тебя рыдать в экстазе, и мы с тобой…
Вовсе не желая этого, Саманта, однако, не смогла удержаться от смеха.
— Майк, ты сходишь с ума! Какой дряни ты начитался?
— Я схожу с ума от страсти к тебе, — проговорил он, дыша ей в шею, но все еще сохраняя между ними некую дистанцию, будто дал какой-то обет. — Ну, если тебе не нравятся индейцы, я могу тебе показать пару фокусов с красными шелковыми платками… или мы можем поиграть в пиратов и…
На этом речь оборвалась, так как его губы уже были заняты ее шеей.
Однако стоило ему слегка расслабиться, как Саманта внезапно нырнула под его руки и отскочила в сторону, с трудом скрывая улыбку, когда Майкл издал рев отчаяния.
Затем, повернувшись спиной, чтобы не видеть его наготы, вышла из спальни и, все еще улыбаясь, пошла наверх, чтобы одеться.
Она едва успела натянуть джинсы, как Майк уже постучался в дверь ее квартиры. Конечно, это была сплошная формальность, так как в двери зияла огромная дыра. Но, по правде говоря, он и не стал дожидаться, пока ему откроют. Когда Саманта вышла из спальни, на ходу застегивая кофточку, она увидела Майка, развалившегося в кресле и закинувшего ноги на диван.
— Ты еще не решила?
— Ты имеешь в виду, какую бы книгу прочитать сегодня? Кажется, я остановлюсь на этой прекрасной биографии капитана Бейкера, путешественника времен королевы Виктории. Да, наверное, именно с нее и начну.
Майк откровенно расстроился.
— Ну скажи, в конце концов, что нужно сделать парню для того, чтобы добиться свидания с тобой? Мой костлявый кузен…
— Он просто вежливо попросил, — сказала она язвительно, — и предупредил за сутки. Женщины ценят подобные вещи. Вообще приглашение на свидание требует немного больше тонкости, чем всякие предложения типа: «А давай поиграем в доктора… видишь, с меня упало полотенце…»
Майк медленно встал с кресла, подошел к ней и, взяв ее за руку, поцеловал ее пальчики с наигранной вежливостью и учтивостью.
— Мисс Эллиот, не оказали бы вы мне честь, позволив сопровождать вас сегодня?
— С фокусами, с красными платками или без? — спросила Саманта, покосившись на него.
— Это зависит от желания миледи! — И Майк вновь поцеловал ее руку, но на этот раз дотронулся до нее кончиком языка.
Саманта, улыбаясь, взглянула на склонившуюся перед ней копну черных кудрявых волос.
— И что же ожидает нас на этом свидании?
Майк сделал пренебрежительную гримасу:
— Конечно же, не катание на качелях и мороженое.
Поцеловав ее руку в третий раз, он озорно улыбнулся.
— Мы всегда можем нанести визит Ванессе!
— Только в том случае, если захватим с собой Рейни! — парировала Саманта, и ее улыбка стала такой же озорной.
Майк расхохотался и выпрямился.
— Как насчет более близкого знакомства с Нью-Йорком — Китайский квартал… Маленькая Италия… Виллидж… ну и что-нибудь в этом роде. Поверьте, этот город намного больше, чем Пятая авеню или Мэдисон-авеню, к которым, мне кажется, вы весьма адаптировались.
— Позвольте, я переоденусь и тогда…
— Нет, нет. Не извольте беспокоиться. Джинсы отлично соответствуют тем местам, куда мы поедем. — Он крепко сжал ее ладошку, и через пять минут они уже были у входной двери.
Впервые Саманта знакомилась с городом в выходные. Вместо прекрасно одетых и причесанных людей центральная часть Манхэттена наполнилась толпами приезжих: женщинами-туристками в бесформенных брюках или мешковатых платьях и толстенными мужиками, обвешанными фотокамерами поверх синтетических рубашек.
— Куда все исчезли? — поинтересовалась Саманта.
— В загородные дома и места отдыха под Нью-Йорком, — ответил Майк, уверенно держа курс на север.
Сначала он привел ее на уличную ярмарку в районе Первой авеню и Шестьдесят седьмой улицы. Там Саманта увидела лотки бижутерии тридцатых-сороковых годов. Ее просто потрясла брошь в виде корзиночки с цветами, сделанная из серебра и самоцветов.
— Это «Трифари», — сказала продавщица, будто это что-то проясняло. Саманте ужасно хотелось приобрести брошь, но она и так слишком много потратила за вчерашний день и потому со вздохом положила вещицу на место.
Майк, не раздумывая ни секунды, тут же купил брошь. Однако когда он протянул Саманте подарок, она запротестовала, говоря, что это лишнее, что он и так слишком много для нее сделал. Он попытался насильно приколоть ей брошь, но она стала сопротивляться. Майк пожал плечами.
— Ну хорошо. Тогда, может, Ванессе понравится…
Метнув на него яростный взгляд, Саманта выхватила из его руки корзиночку и сжала ее в ладони так крепко, что та вонзилась в кожу. Улыбаясь, Майк разогнул ее пальцы, взял брошь и приколол ей на воротничок. Блестящая брошь не подходила к ее скромной одежде, но Саманте было все равно. Она была счастлива. Взяла Майка под руку, и они отправились дальше.
Спустившись по Первой авеню до «Саттон Плейс», Майк повел ее в маленький симпатичный парк, где сидели лишь несколько женщин с колясками, скорее всего, няньки. Дома, окружавшие парк, судя по всему, принадлежали очень богатым людям.
Саманта, как зачарованная, встала у литой железной ограды и смотрела на мост через Ист-ривер и на баржи, которые плыли вниз по реке. Майк подошел к ней сзади и обнял за талию. Как всегда, когда его прикосновения становились слишком интимными, она стала вырываться, но он сказал:
— Прекрати.
Это было сказано резким, почти грубым, повелительным тоном, которому она почему-то была не в состоянии противиться. Саманта стояла не шевелясь, она замерла в объятиях Майка, прикасаясь спиной к его телу и позволив себе несколько коротких минут наслаждаться этим прикосновением.
Обняв ее, он показывал ей достопримечательности на противоположном берегу реки; ее руки тихо легли на его голые локти, голова склонилась к его плечу. Саманта наслаждалась его теплом, крепостью его мышц и восхитительным чувством безопасности — когда он рядом, ничто и никто не может причинить ей вред.
— Майк, спасибо тебе за брошь.
— Не стоит, — тихо и нежно ответил он, будто те чувства, которые она испытывала, частично передались и ему.
В этот момент карапуз, не более двух лет от роду, чуть было не наскочил на ограду. Он неуверенно перебирал ножками, даже не глядя, куда его несет. Его няня что-то кричала вслед, но он и не подумал остановиться. И тут Майк одним ловким движением поймал малыша, не дав ему стукнуться об ограду.
Не понимая, какой он избежал опасности, но крайне удивленный и обиженный, малыш посмотрел на Майка. Его глаза расширились, затем наполнились слезами. Тогда Майк присел перед ним на корточки.
— Понимаешь, приятель, ты очень быстро бежал. Мог бы разнести эту ограду. Надо же было ее спасать, правда?
Ребенок кивнул и заулыбался. В это время подоспела его няня, дама с избытком веса килограммов примерно в тридцать.
— Огромное вам спасибо, — поблагодарила она, взяла своего подопечного за руку и ушла. Мальчуган обернулся и помахал Майку. Тот помахал ему в ответ.
Майк повернулся к Саманте и протянул руку, она, ни секунды не размышляя, протянула ему свою и, крепко взявшись за руки, они покинули парк.
— Ты знаешь, а я ни разу не меняла ребенку пеленки, — проговорила вдруг она, вспоминая, как умело Майк обращался с малышом.
— Это не требует особого мастерства. — Он внимательно посмотрел на нее. — Знаешь что, надо нам с тобой отправиться в Колорадо и побывать у моих. Уж что касается детских пеленок, там ты сможешь вдоволь потренироваться. Готов побиться об заклад, что никто из моей семьи не станет возражать, чтобы ты поучилась на их детях. Через недельку станешь ведущим специалистом.
— Я бы не возражала, — серьезно заметила Саманта. — Я бы очень этого хотела.
Вместо ответа он крепко стиснул ее ладошку; они дошли до угла, где Майк поймал такси и попросил отвезти их в Китайский квартал.
К четырем часам дня Саманта безумно устала, но была счастлива — ведь она провела еще один замечательный день с Майком. Они ходили по городу, пока у нее не заболели ноги. Майк веселил ее, развлекал, водил по таким местам, о которых она сама никогда бы не узнала, например, показывал затерявшиеся в переулках малюсенькие лавчонки. Саманте ужасно понравилась лавка, где не было ничего, кроме различных игрушек с пружинным механизмом, Он показывал ей памятники, парки и ярмарки. Они слушали уличных музыкантов и глядели на игру бродячих актеров, которые оказались на удивление талантливыми. Саманта примеряла шляпки и уговорила Майка купить себе рубашку из хлопка с острова Бали…
Но самое большое удовольствие Саманта получила от их беседы. Всю дорогу они непрерывно болтали. Впервые с момента их знакомства Майк не изображал из себя Шерлока Холмса и не пытался выуживать у нее признания. Он не задал ни одного вопроса ни об ее отце или муже, ни о том, чем она занималась в школьные годы. Зато она в свое удовольствие расспрашивала о его жизни, о доме, о детстве.
Майк охотно рассказывал Саманте обо всех своих восьми братьях и трех сестрах, о родителях и многочисленных родственниках. Вспоминал о годах, проведенных в школе, колледже и аспирантуре. Он не скрывал от нее ничего и отвечал на любой вопрос. Только о других женщинах он не сказал ни слова. По его рассказам выходило, что у него никогда даже не было свидания с представительницей противоположного пола.
В четыре часа дня они сели за столик прямо на улице у входа в небольшой ресторанчик. Мимо них прошел очень красивый, мощного телосложения мужчина, и Саманта заинтересованно взглянула на него, но тотчас перевела взгляд на Майка. Тот сидел нахмурившись.
— Как ты думаешь, он занимается бодибилдингом? — спросила невинным голосом Саманта. — Наращивает себе мышцы?
Взглянув на мужчину через плечо, Майк отхлебнул пива из кружки и пробормотал:
— Если он чего и наращивает, так это свое пузо.
Саманта рассмеялась. И это говорил человек, который только и делал, что ел мясо и пил пиво, пил пиво и ел мясо!..
В ожидании заказанного обеда, потягивая «колу» и откусывая булочку, она как бы невзначай поинтересовалась:
— Ты ведь не был женат?
Он не ответил. Саманта пристально посмотрела ему в глаза. Тогда, не отводя глаз, Майк тихо и серьезно начал рассказывать.
— Сэм, мне тридцать, и я здоровый нормальный человек. У меня были романы с женщинами. С Ванессой у нас продолжалось два года… Но я никогда не был влюблен. В нашей семье очень серьезно относятся к браку. Мы верим в те клятвы, которыми мужчина и женщина обмениваются перед алтарем. Я никогда не предлагал никому выйти за меня замуж. Я еще не встречал такую, с которой хотел бы прожить до конца своих дней, которая была бы достойна стать матерью моих детей. — Он взял ее руку. — А теперь я встретил тебя…
Саманта на мгновение потеряла дар речи. Она высвободила руку:
— Майк, я не…
— Если ты опять начнешь свою дребедень, что не хочешь связывать себя… Даже слушать не желаю…
Он уставился в тарелку и продолжал мягко, тщательно подбирая слова:
— Ой, прости, — пробормотала Саманта и хотела уйти.
— Ничего страшного, — весело отозвался Майк. — Я благопристойный. Какие планы на сегодня?
Она вновь обернулась к нему, поморгала, стряхивая остатки сна… Зрелище было, надо сказать, не столько благопристойное, сколько прекрасное: могучие плечи и лишь маленький кусочек полотенца, висящий на бедрах. Стоило чуть дернуть и…
— Ты явно влипнешь в беду, если будешь так глазеть на меня, — заметил он, глядя на нее в зеркало.
Саманта улыбнулась его словам, но вместо того чтобы уйти обратно в спальню, подошла к нему и стала смотреть, как он бреется. И ее отец, и муж пользовались электробритвой, и для нее было в диковинку, что мужчина использует пену для бритья и безопасную бритву-станок.
— Тебе что, не нравятся электробритвы? — поинтересовалась Саманта и, взяв в руки его одеколон «Инглиш Лезер», открыла флакон и понюхала запах.
— От своего отца я унаследовал густую бороду. Электрическая бритва просто «буксует».
Прислонившись к стене рядом с зеркалом и играя флаконом, она смотрела, как Майк водит бритвой по лицу, затем споласкивает пену в раковине. Поймав в зеркале ее взгляд, он подмигнул ей.
Улыбаясь ему, она подумала — до чего же это все прекрасно!
Майк закончил бриться. Подержал под горячей струей воды салфетку и набросил ее на несколько мгновений на лицо; после этого стер с него остаток пены. Потом обернулся к Саманте и, приблизив лицо почти вплотную к ней, спросил:
— Ну как? — При этом он повернул голову сначала в одну, затем в другую сторону.
Она с улыбкой прикоснулась к его щекам, ощутив под пальцами свежевыбритую кожу. У нее возникло желание дотронуться пальцами до его губ, может, даже поцеловать их.
— Кожа нежная, как на попке у новорожденного ребенка!
— Ты убеждена? — Майк потерся сначала одной, потом другой щекой о ее лицо.
Она положила руки ему на плечи и на какое-то мгновение закрыла глаза.
— Никакой щетины, которая могла бы оцарапать нежную женскую кожу, не так ли?
— Да, никакой щетины… — тихо проговорила Саманта, откинув назад голову. — Идеально выбрит…
Внезапно Майк отвернулся, и она непроизвольно нахмурилась. Обычно он при каждом удобном случае старался поцеловать ее, но этим утром не целовал еще ни разу. Ей и в голову не могло прийти, что это их утреннее уединение оказало слишком возбуждающее действие на Майка и он решил на всякий случай держаться от нее подальше. Не понимая его поведения, Саманта непроизвольно взглянула в зеркало и взвизгнула. И было от чего! Волосы торчали во все стороны, потому что вчера она легла спать, не высушив их. Схватив одну из расчесок Майка, она намочила ее и попыталась привести голову в порядок. Майк рассмеялся и поцеловал ее в шею.
— Ты выглядишь прекрасно, — искренне сказал он.
— Так же прекрасно, как Ванесса? — вырвалось у Саманты. Она испуганно прикрыла ладонью рот, сама не понимая, как могло случиться, что эта фраза выскочила у нее.
Майк удивленно поднял бровь.
— Значит, копаешься в чужих вещах?
— Конечно же нет! Я… Я хотела взять носки… Вот и все. Я вовсе не собиралась копаться в твоих личных вещах, просто не хотела тебя отрывать от дел. Мне и в голову не могло прийти, что ты будешь возражать, если я одолжу у тебя носки!
Она замолчала, увидев его самодовольную улыбку. И, гордо и презрительно задрав нос, дабы он понял, что она о нем думает, слегка оттолкнула его и вышла из ванной комнаты. Не оборачиваясь, добавила:
— Мне абсолютно все равно, кто такая эта Ванесса. Я не сомневаюсь в том, что у тебя полно женщин. Это для меня ничего не значит.
Но Майк не отвечал, и она обернулась к нему. Он стоял в дверях, облокотившись на дверную раму, и ехидно улыбался.
— Ты наконец уйдешь?. — выдержав длинную паузу, поинтересовался он. — Мне нужно одеться… Впрочем, у меня есть другая идея…
— Ни о каких идеях знать не желаю… — Она сделала несколько шагов, но он схватил ее за руку.
— И куда же ты направляешься?
— Хотя это и не твое дело… Я иду в свою квартиру.
Майк рывком прижал ее к себе, и Саманта стала вырываться из его объятий.
— Ну вот! Смотри, что ты натворила!
Она и не собиралась смотреть, зная уже, что произошло: полотенце с его бедер свалилось на пол…
Саманта изо всех сил пыталась смотреть только на его лицо…
— Я бы попросила меня отпустить, — произнесла она напряженным голосом, держась неестественно прямо.
Смеясь, он крепче прижал ее к своему сильному, теплому, совершенно голому телу.
Саманта все еще старательно фокусировала взгляд только на лице Майка. Но, начиная шевелиться в кольце его рук, чувствовала, как ее грудь прикасается к его груди. Она невольно взглянула краешком глаза на его темно-золотистый торс, и ей тут же захотелось сказать Майку, что он слишком много загорает. Потом у нее мелькнула мысль, что, может, это его натуральный цвет кожи. Может, он весь такой золотистый…
Майк наблюдал за ней: ее тело было совсем близко. Их разделяла только тончайшая ткань ее рубашки.
— Знаешь, пожалуй, я переменю свое мнение о ночных рубашках голубого цвета. Они начинают мне нравиться. Это что, шелк?
— Хлопок, — скованно ответила Саманта. — Старомодная, скучная хлопчатобумажная ткань — как ты говоришь, для многодетной матери с фермы.
— Н-да… А Ванесса носила… — Он не успел договорить, как получил от Саманты кулаком в ребра.
Майк вздрогнул, притворился, что ему безумно больно, а затем рассмеялся, но из объятий ее так и не выпустил.
— Малышка Сэм, ты единственная женщина в моей жизни. Ванесса — давно в прошлом.
— Мне это безразлично. Может, ты наконец прекратишь изображать Тарзана и отпустишь меня? Мне нужно подняться наверх и одеться.
Майк теснее прижался к ней, почти прикасаясь губами к ее шее, так что она чувствовала тепло его дыхания.
— Тарзан, говоришь? Это идея! Как насчет того, чтобы остаться сегодня дома и поиграть в воина-индейца и недотрогу, дочь миссионера? Вся твоя семья вырезана индейцами, а я спасаю тебя от смерти. Поначалу ты меня ненавидишь, пока я не заставлю тебя рыдать в экстазе, и мы с тобой…
Вовсе не желая этого, Саманта, однако, не смогла удержаться от смеха.
— Майк, ты сходишь с ума! Какой дряни ты начитался?
— Я схожу с ума от страсти к тебе, — проговорил он, дыша ей в шею, но все еще сохраняя между ними некую дистанцию, будто дал какой-то обет. — Ну, если тебе не нравятся индейцы, я могу тебе показать пару фокусов с красными шелковыми платками… или мы можем поиграть в пиратов и…
На этом речь оборвалась, так как его губы уже были заняты ее шеей.
Однако стоило ему слегка расслабиться, как Саманта внезапно нырнула под его руки и отскочила в сторону, с трудом скрывая улыбку, когда Майкл издал рев отчаяния.
Затем, повернувшись спиной, чтобы не видеть его наготы, вышла из спальни и, все еще улыбаясь, пошла наверх, чтобы одеться.
Она едва успела натянуть джинсы, как Майк уже постучался в дверь ее квартиры. Конечно, это была сплошная формальность, так как в двери зияла огромная дыра. Но, по правде говоря, он и не стал дожидаться, пока ему откроют. Когда Саманта вышла из спальни, на ходу застегивая кофточку, она увидела Майка, развалившегося в кресле и закинувшего ноги на диван.
— Ты еще не решила?
— Ты имеешь в виду, какую бы книгу прочитать сегодня? Кажется, я остановлюсь на этой прекрасной биографии капитана Бейкера, путешественника времен королевы Виктории. Да, наверное, именно с нее и начну.
Майк откровенно расстроился.
— Ну скажи, в конце концов, что нужно сделать парню для того, чтобы добиться свидания с тобой? Мой костлявый кузен…
— Он просто вежливо попросил, — сказала она язвительно, — и предупредил за сутки. Женщины ценят подобные вещи. Вообще приглашение на свидание требует немного больше тонкости, чем всякие предложения типа: «А давай поиграем в доктора… видишь, с меня упало полотенце…»
Майк медленно встал с кресла, подошел к ней и, взяв ее за руку, поцеловал ее пальчики с наигранной вежливостью и учтивостью.
— Мисс Эллиот, не оказали бы вы мне честь, позволив сопровождать вас сегодня?
— С фокусами, с красными платками или без? — спросила Саманта, покосившись на него.
— Это зависит от желания миледи! — И Майк вновь поцеловал ее руку, но на этот раз дотронулся до нее кончиком языка.
Саманта, улыбаясь, взглянула на склонившуюся перед ней копну черных кудрявых волос.
— И что же ожидает нас на этом свидании?
Майк сделал пренебрежительную гримасу:
— Конечно же, не катание на качелях и мороженое.
Поцеловав ее руку в третий раз, он озорно улыбнулся.
— Мы всегда можем нанести визит Ванессе!
— Только в том случае, если захватим с собой Рейни! — парировала Саманта, и ее улыбка стала такой же озорной.
Майк расхохотался и выпрямился.
— Как насчет более близкого знакомства с Нью-Йорком — Китайский квартал… Маленькая Италия… Виллидж… ну и что-нибудь в этом роде. Поверьте, этот город намного больше, чем Пятая авеню или Мэдисон-авеню, к которым, мне кажется, вы весьма адаптировались.
— Позвольте, я переоденусь и тогда…
— Нет, нет. Не извольте беспокоиться. Джинсы отлично соответствуют тем местам, куда мы поедем. — Он крепко сжал ее ладошку, и через пять минут они уже были у входной двери.
Впервые Саманта знакомилась с городом в выходные. Вместо прекрасно одетых и причесанных людей центральная часть Манхэттена наполнилась толпами приезжих: женщинами-туристками в бесформенных брюках или мешковатых платьях и толстенными мужиками, обвешанными фотокамерами поверх синтетических рубашек.
— Куда все исчезли? — поинтересовалась Саманта.
— В загородные дома и места отдыха под Нью-Йорком, — ответил Майк, уверенно держа курс на север.
Сначала он привел ее на уличную ярмарку в районе Первой авеню и Шестьдесят седьмой улицы. Там Саманта увидела лотки бижутерии тридцатых-сороковых годов. Ее просто потрясла брошь в виде корзиночки с цветами, сделанная из серебра и самоцветов.
— Это «Трифари», — сказала продавщица, будто это что-то проясняло. Саманте ужасно хотелось приобрести брошь, но она и так слишком много потратила за вчерашний день и потому со вздохом положила вещицу на место.
Майк, не раздумывая ни секунды, тут же купил брошь. Однако когда он протянул Саманте подарок, она запротестовала, говоря, что это лишнее, что он и так слишком много для нее сделал. Он попытался насильно приколоть ей брошь, но она стала сопротивляться. Майк пожал плечами.
— Ну хорошо. Тогда, может, Ванессе понравится…
Метнув на него яростный взгляд, Саманта выхватила из его руки корзиночку и сжала ее в ладони так крепко, что та вонзилась в кожу. Улыбаясь, Майк разогнул ее пальцы, взял брошь и приколол ей на воротничок. Блестящая брошь не подходила к ее скромной одежде, но Саманте было все равно. Она была счастлива. Взяла Майка под руку, и они отправились дальше.
Спустившись по Первой авеню до «Саттон Плейс», Майк повел ее в маленький симпатичный парк, где сидели лишь несколько женщин с колясками, скорее всего, няньки. Дома, окружавшие парк, судя по всему, принадлежали очень богатым людям.
Саманта, как зачарованная, встала у литой железной ограды и смотрела на мост через Ист-ривер и на баржи, которые плыли вниз по реке. Майк подошел к ней сзади и обнял за талию. Как всегда, когда его прикосновения становились слишком интимными, она стала вырываться, но он сказал:
— Прекрати.
Это было сказано резким, почти грубым, повелительным тоном, которому она почему-то была не в состоянии противиться. Саманта стояла не шевелясь, она замерла в объятиях Майка, прикасаясь спиной к его телу и позволив себе несколько коротких минут наслаждаться этим прикосновением.
Обняв ее, он показывал ей достопримечательности на противоположном берегу реки; ее руки тихо легли на его голые локти, голова склонилась к его плечу. Саманта наслаждалась его теплом, крепостью его мышц и восхитительным чувством безопасности — когда он рядом, ничто и никто не может причинить ей вред.
— Майк, спасибо тебе за брошь.
— Не стоит, — тихо и нежно ответил он, будто те чувства, которые она испытывала, частично передались и ему.
В этот момент карапуз, не более двух лет от роду, чуть было не наскочил на ограду. Он неуверенно перебирал ножками, даже не глядя, куда его несет. Его няня что-то кричала вслед, но он и не подумал остановиться. И тут Майк одним ловким движением поймал малыша, не дав ему стукнуться об ограду.
Не понимая, какой он избежал опасности, но крайне удивленный и обиженный, малыш посмотрел на Майка. Его глаза расширились, затем наполнились слезами. Тогда Майк присел перед ним на корточки.
— Понимаешь, приятель, ты очень быстро бежал. Мог бы разнести эту ограду. Надо же было ее спасать, правда?
Ребенок кивнул и заулыбался. В это время подоспела его няня, дама с избытком веса килограммов примерно в тридцать.
— Огромное вам спасибо, — поблагодарила она, взяла своего подопечного за руку и ушла. Мальчуган обернулся и помахал Майку. Тот помахал ему в ответ.
Майк повернулся к Саманте и протянул руку, она, ни секунды не размышляя, протянула ему свою и, крепко взявшись за руки, они покинули парк.
— Ты знаешь, а я ни разу не меняла ребенку пеленки, — проговорила вдруг она, вспоминая, как умело Майк обращался с малышом.
— Это не требует особого мастерства. — Он внимательно посмотрел на нее. — Знаешь что, надо нам с тобой отправиться в Колорадо и побывать у моих. Уж что касается детских пеленок, там ты сможешь вдоволь потренироваться. Готов побиться об заклад, что никто из моей семьи не станет возражать, чтобы ты поучилась на их детях. Через недельку станешь ведущим специалистом.
— Я бы не возражала, — серьезно заметила Саманта. — Я бы очень этого хотела.
Вместо ответа он крепко стиснул ее ладошку; они дошли до угла, где Майк поймал такси и попросил отвезти их в Китайский квартал.
К четырем часам дня Саманта безумно устала, но была счастлива — ведь она провела еще один замечательный день с Майком. Они ходили по городу, пока у нее не заболели ноги. Майк веселил ее, развлекал, водил по таким местам, о которых она сама никогда бы не узнала, например, показывал затерявшиеся в переулках малюсенькие лавчонки. Саманте ужасно понравилась лавка, где не было ничего, кроме различных игрушек с пружинным механизмом, Он показывал ей памятники, парки и ярмарки. Они слушали уличных музыкантов и глядели на игру бродячих актеров, которые оказались на удивление талантливыми. Саманта примеряла шляпки и уговорила Майка купить себе рубашку из хлопка с острова Бали…
Но самое большое удовольствие Саманта получила от их беседы. Всю дорогу они непрерывно болтали. Впервые с момента их знакомства Майк не изображал из себя Шерлока Холмса и не пытался выуживать у нее признания. Он не задал ни одного вопроса ни об ее отце или муже, ни о том, чем она занималась в школьные годы. Зато она в свое удовольствие расспрашивала о его жизни, о доме, о детстве.
Майк охотно рассказывал Саманте обо всех своих восьми братьях и трех сестрах, о родителях и многочисленных родственниках. Вспоминал о годах, проведенных в школе, колледже и аспирантуре. Он не скрывал от нее ничего и отвечал на любой вопрос. Только о других женщинах он не сказал ни слова. По его рассказам выходило, что у него никогда даже не было свидания с представительницей противоположного пола.
В четыре часа дня они сели за столик прямо на улице у входа в небольшой ресторанчик. Мимо них прошел очень красивый, мощного телосложения мужчина, и Саманта заинтересованно взглянула на него, но тотчас перевела взгляд на Майка. Тот сидел нахмурившись.
— Как ты думаешь, он занимается бодибилдингом? — спросила невинным голосом Саманта. — Наращивает себе мышцы?
Взглянув на мужчину через плечо, Майк отхлебнул пива из кружки и пробормотал:
— Если он чего и наращивает, так это свое пузо.
Саманта рассмеялась. И это говорил человек, который только и делал, что ел мясо и пил пиво, пил пиво и ел мясо!..
В ожидании заказанного обеда, потягивая «колу» и откусывая булочку, она как бы невзначай поинтересовалась:
— Ты ведь не был женат?
Он не ответил. Саманта пристально посмотрела ему в глаза. Тогда, не отводя глаз, Майк тихо и серьезно начал рассказывать.
— Сэм, мне тридцать, и я здоровый нормальный человек. У меня были романы с женщинами. С Ванессой у нас продолжалось два года… Но я никогда не был влюблен. В нашей семье очень серьезно относятся к браку. Мы верим в те клятвы, которыми мужчина и женщина обмениваются перед алтарем. Я никогда не предлагал никому выйти за меня замуж. Я еще не встречал такую, с которой хотел бы прожить до конца своих дней, которая была бы достойна стать матерью моих детей. — Он взял ее руку. — А теперь я встретил тебя…
Саманта на мгновение потеряла дар речи. Она высвободила руку:
— Майк, я не…
— Если ты опять начнешь свою дребедень, что не хочешь связывать себя… Даже слушать не желаю…
Он уставился в тарелку и продолжал мягко, тщательно подбирая слова: