Страница:
— Мне бы хотелось с ней повидаться. — Фокс направил коня к дому.
Они нашли Гленнит в огороде за домом, она ухаживала за овощными грядками. Увидев конных мужчин, она опустила мотыгу и молча наблюдала за их приближением.
— Святые угодники, — пробормотал Рейнар вполголоса. — Я ожидал увидеть сморщенную хрычовку.
Фокс посмотрел на своего капитана с укоризной во взоре. Он догадывался, что, пока они объезжали деревню, его приятель взирал на местных женщин оценивающим взглядом. Но до сих пор капитан не позволял себе высказываться вслух. Фокс внимательно оглядел знахарку с головы до ног. Насколько он мог судить по ее внешнему виду, Гленнит была старше его всего на несколько лет. Однако вьющиеся каштановые волосы, загорелая гладкая кожа и кошачьи глаза цвета янтаря делали ее молодой и привлекательной. Простая юбка красновато-коричневого тона, пропитанная потом, вызывающе облегала округлые формы ее тела, подчеркивая сильные, хорошо развитые и красивые мышцы.
Де Кресси спрыгнул с коня и протянул поводья Рейнару. Гленнит подошла к нему, хотя не поклонилась и ничего не сказала. В нескольких шагах от него она остановилась и молча ждала, когда он заговорит первым. В ней чувствовалась какая-то гордая надменность и природная непринужденность дикого животного.
— Я новый хозяин Вэлмара, — начал Фокс. — Насколько мне известно, ты помогаешь местному люду и жителям замка как повитуха и знахарка.
Она кивнула.
Он сделал навстречу ей несколько шагов и понизил голос. Ему не хотелось, чтобы Озберт или сэр Генри слышали содержание их беседы.
— Более двух лет назад леди Николь произвела на свет младенца. Кое-кто утверждает, что он родился мертвым. Другие говорят, что она удавила его собственными руками, прежде чем он успел пискнуть.
Женщина вскинула брови.
— Люди много чего болтают. А вы не спрашивали у матери ребенка, что случилось?
— Спрашивал. Но я бы хотел также услышать все от тебя.
— Ребенок родился мертвым. Пуповина обмоталась вокруг его шеи. Утроба вашей жены не пострадала, если в этом состоит суть вопроса, — добавила ведунья и снова иронично приподняла брови. — С таким сластолюбивым в постели рыцарем, как вы, я уверена, она очень скоро понесет второго ребенка.
Вероятно, женщина надеялась, что ее слова прозвучат комплиментом. Но он уловил в них скрытую насмешку, граничившую с издевкой. Не желая более задерживаться, Фокс, высокомерно кивнув, вскочил на коня.
— Так что она сказала? — полюбопытствовал Рейнар, как только приятели уютно устроились за столом на пивном дворе в тени развесистого дуба. Фокс поднял до краев наполненную оловянную кружку и сделал глоток густого пенистого эля. Нигде, кроме Англии, не варили пиво столь отменного качества. Аквитания и Пуату славились своим вином, Шотландия — виски, а восточные страны — крепкими водками, выгнанными из фруктов и приправленными пряностями. Но когда человек испытывал жажду, все остальные напитки бледнели по сравнению с пенящейся золотистой жидкостью, называемой элем.
— Я спросил ее насчет ребенка, — ответил он. — Ее рассказ полностью совпал с тем, что мне поведала Николь. В заключение она съязвила, назвав меня сластолюбивым рыцарем. Мне показалось, что она насмехалась надо мной, будто знала, что я не сплю с Николь.
— Возможно ли такое? — осведомился Рейнар.
— Пресвятая дева Мария! Откуда мне знать? — Фокс сделал еще один большой глоток. — Может, она и Николь — подруги. Мне мнится, что обе женщины обладают незаурядным умом. Господи, в присутствии Гленнит я чувствовал себя как мышь, которую гоняет игривая кошка.
— Я был бы только рад, если бы она захотела поиграть со мной, — подхватил Рейнар мечтательно.
— Неужели она так запала тебе в душу? Рейнар пожал плечами.
— Есть женщины, которых мужчине не надо ничему учить. Напротив, он сам может перенять у них что-нибудь новенькое.
Мысли Фокса тотчас перенеслись к Николь. Если бы он только отважился, то с большой охотой научил бы ее всему, чем владел сам. Существовало столько всяческих поз и вариантов, которые им еще предстояло испробовать. Хотя за время Крестового похода он мужественно хранил целомудрие, от своих товарищей он выслушал множество историй о восточных танцовщицах и дорогих проститутках, о разнообразных способах, какими они ублажали мужчин. Некоторые из рассказов особенно захватили его воображение. Ночами, ворочаясь на своей походной подстилке, он столько раз представлял, как будет учить Николь различным позициям совокупления. Но теперь его волновало совсем иное: проникнется ли он к ней когда-либо доверием, чтобы овладеть ею?
Нет, такое уже казалось маловероятным. Однако когда его сладострастие достигнет таких высот, что он перестанет себя контролировать, он пойдет к. ней и не успокоится до тех пор, пока не перепробует с ней все способы удовлетворения своего желания. В конце концов, она его законная жена, а он — ее господин и властен делать с ней все, что пожелает, а не наоборот.
— Жители деревни хотят, чтобы ты принял участие в их празднике урожая, — донесся до Фокса голос Рейнара, прервавший череду его мыслей. — Я считаю, что тебе не стоит отказываться. Тебе не помешает развеяться, повеселиться и отдохнуть. Перестань киснуть и предаваться мрачным размышлениям.
— Вероятно, пока я нахожусь здесь, мне следует провести судебное разбирательство, чтобы утвердить свою господскую власть, а то обиженным людям, вроде сердитого мельника, придется обратиться за правосудием к моей супруге. — Фокс затряс головой. — Можно ли ей верить? Я думал, что иду спасать хрупкое, беззащитное создание, заключенное в темницу, над которым глумится жестокосердный муж. Но обнаруживаю, что госпожа Николь не нуждается ни в защите, ни в спасении. Что ей каким-то образом удалось смирить могущественного Мортимера, низвести его до уровня бессловесной скотины и одновременно превратить Вэлмар в богатое и благоденствующее поместье. Более того, выясняется, что ее повсеместно любят и чтят. Исключение составляет лишь небольшая группа людей, сохранивших преданность Мортимеру, чье недовольство в основном сводится к тому, что леди Николь — женщина, да ряд озлобленных слуг, которые были бы недовольны любой госпожой.
— Что же тут плохого? Ты должен радоваться, не так ли? Фокс вскинул брови.
— До тех пор пока наши с ней цели совпадают, да, я должен гордиться тем, что взял в жены воплощение совершенства. Но если она стремится к обратному и по какой-то причине желает оказывать мне сопротивление и подрывать мой авторитет, то… — Его голос дрогнул, и он умолк. Он качнул головой и развел руками. В его душу снова закралась уже знакомая тревога.
Они пробыли в деревне до наступления сумерек и засобирались в путь, когда солнце скрылось за холмами. Де Кресси значительно успокоился и расслабился. Разморенный элем и жарой, он едва стоял на ногах, когда садился в седло своего боевого коня. Он понял, что настала пора возвращаться в замок и от души поесть. Фокс надеялся, что, набив живот после пива едой, он будет спать всю ночь без задних ног. Опрокидывая в себя последние кружки эля, он надеялся избавиться от навязчивых мыслей о Николь.
Едва они въехали во двор крепости, как Фокс услышал, что его кто-то позвал. Он повернулся на оклик и увидел рыцаря по имени Уилл ле Люп.
— Фокс, я должен с тобой поговорить.
Де Кресси спешился и, передав поводья своему оруженосцу, подождал, пока Уилл подойдет к нему поближе.
— Твоя жена сегодня уходила из замка, — объявил воин скороговоркой. — На ней было простое крестьянское платье, но я точно знаю, что это она. Я узнал ее по голосу. Когда она пошла по дороге, я справился у Джеффри, несшего дежурство вместе со мной: «Не госпожа ли Николь пошла?», и он ответил: «Да, думаю, что она». Она попросила нас поднять ворота, потому что якобы шла в деревню по делу, за чесноком или еще чем-то. Она вела себя выдержанно и говорила так утонченно, что я сразу догадался, кто это. Она вернулась через несколько часов. Стояла жара, она сняла накидку и повязала голову платком. Но когда я увидел ее лицо, тотчас узнал.
— Сколько времени, говоришь, она отсутствовала?
— Довольно долго. Она ушла, когда еще не начинало светать, а вернулась непосредственно перед тем, как священник позвонил в колокол на вечерню.
От ленивой усталости, только что владевшей телом Фокса, не осталось и следа. Его жена, дождавшись его отъезда из замка, переоделась в служанку и тайно улизнула. Новые секреты. Новые загадки.
— Ты поступил правильно, поделившись со мной своей проницательностью. Молодец, — похвалил де Кресси бдительного солдата. — Продолжай в том же духе.
Раздираемый сомнениями, он устремился через двор. Зачем понадобилось его жене уходить из замка, переодевшись? Единственный ответ, пришедший ему в голову, взбесил его. Женщина, по всей видимости, имела любовника.
Ужасная мысль не покидала его с тех самых пор, когда он увидел, как она сама себя ублажала. Церковь осуждала онанизм, хотя большинство мужчин все равно его практиковали. Но чтобы женщина искала полового удовлетворения подобным образом… она должна иметь страстную и плотоядную натуру. Однажды восприимчивость Николь вызвала у него восторг. Он радовался и гордился тем, что сумел довести ее до такого состояния, что от удовольствия она стонала и кричала. Теперь ее невероятная чувственность заставила его задуматься и взглянуть на проблему с другой стороны. Ситуация еще более усугублялась тем фактом, что в течение трех лет его не было рядом с ней. Способна ли женщина с ее темпераментом довольствоваться самоутешением? Что мешало ей найти мужчину для удовлетворения своих нужд?
Вряд ли Мортимера волновало, что супруга наставляла ему рога. Судя по многочисленным высказываниям, Николь устрашила своего первого мужа до такой степени, что он окончательно утратил над ней власть. Логично предположить, что она завела любовника. Кто он? И почему до него не дошло ни одной сплетни на этот счет? Вероятно, она действовала в высшей мере осмотрительно и осторожно, чтобы не стать объектом злословия всевидящих слуг Вэлмара.
Но ведь он и раньше догадывался, что она женщина хитрая и умная. Да, но не настолько, чтобы обвести его вокруг пальца.
Он продолжит вести за ней наблюдение и расставит сети, в которые обманщица непременно попадется. Он раскроет ее секрет и, раскрыв, убьет негодяя, а потом затащит ее в спальню и будет грубо, до изнеможения владеть ею, пока не сотрет из ее памяти любые воспоминания о мужчине, когда-либо касавшемся ее тела!
Глава 10
Они нашли Гленнит в огороде за домом, она ухаживала за овощными грядками. Увидев конных мужчин, она опустила мотыгу и молча наблюдала за их приближением.
— Святые угодники, — пробормотал Рейнар вполголоса. — Я ожидал увидеть сморщенную хрычовку.
Фокс посмотрел на своего капитана с укоризной во взоре. Он догадывался, что, пока они объезжали деревню, его приятель взирал на местных женщин оценивающим взглядом. Но до сих пор капитан не позволял себе высказываться вслух. Фокс внимательно оглядел знахарку с головы до ног. Насколько он мог судить по ее внешнему виду, Гленнит была старше его всего на несколько лет. Однако вьющиеся каштановые волосы, загорелая гладкая кожа и кошачьи глаза цвета янтаря делали ее молодой и привлекательной. Простая юбка красновато-коричневого тона, пропитанная потом, вызывающе облегала округлые формы ее тела, подчеркивая сильные, хорошо развитые и красивые мышцы.
Де Кресси спрыгнул с коня и протянул поводья Рейнару. Гленнит подошла к нему, хотя не поклонилась и ничего не сказала. В нескольких шагах от него она остановилась и молча ждала, когда он заговорит первым. В ней чувствовалась какая-то гордая надменность и природная непринужденность дикого животного.
— Я новый хозяин Вэлмара, — начал Фокс. — Насколько мне известно, ты помогаешь местному люду и жителям замка как повитуха и знахарка.
Она кивнула.
Он сделал навстречу ей несколько шагов и понизил голос. Ему не хотелось, чтобы Озберт или сэр Генри слышали содержание их беседы.
— Более двух лет назад леди Николь произвела на свет младенца. Кое-кто утверждает, что он родился мертвым. Другие говорят, что она удавила его собственными руками, прежде чем он успел пискнуть.
Женщина вскинула брови.
— Люди много чего болтают. А вы не спрашивали у матери ребенка, что случилось?
— Спрашивал. Но я бы хотел также услышать все от тебя.
— Ребенок родился мертвым. Пуповина обмоталась вокруг его шеи. Утроба вашей жены не пострадала, если в этом состоит суть вопроса, — добавила ведунья и снова иронично приподняла брови. — С таким сластолюбивым в постели рыцарем, как вы, я уверена, она очень скоро понесет второго ребенка.
Вероятно, женщина надеялась, что ее слова прозвучат комплиментом. Но он уловил в них скрытую насмешку, граничившую с издевкой. Не желая более задерживаться, Фокс, высокомерно кивнув, вскочил на коня.
— Так что она сказала? — полюбопытствовал Рейнар, как только приятели уютно устроились за столом на пивном дворе в тени развесистого дуба. Фокс поднял до краев наполненную оловянную кружку и сделал глоток густого пенистого эля. Нигде, кроме Англии, не варили пиво столь отменного качества. Аквитания и Пуату славились своим вином, Шотландия — виски, а восточные страны — крепкими водками, выгнанными из фруктов и приправленными пряностями. Но когда человек испытывал жажду, все остальные напитки бледнели по сравнению с пенящейся золотистой жидкостью, называемой элем.
— Я спросил ее насчет ребенка, — ответил он. — Ее рассказ полностью совпал с тем, что мне поведала Николь. В заключение она съязвила, назвав меня сластолюбивым рыцарем. Мне показалось, что она насмехалась надо мной, будто знала, что я не сплю с Николь.
— Возможно ли такое? — осведомился Рейнар.
— Пресвятая дева Мария! Откуда мне знать? — Фокс сделал еще один большой глоток. — Может, она и Николь — подруги. Мне мнится, что обе женщины обладают незаурядным умом. Господи, в присутствии Гленнит я чувствовал себя как мышь, которую гоняет игривая кошка.
— Я был бы только рад, если бы она захотела поиграть со мной, — подхватил Рейнар мечтательно.
— Неужели она так запала тебе в душу? Рейнар пожал плечами.
— Есть женщины, которых мужчине не надо ничему учить. Напротив, он сам может перенять у них что-нибудь новенькое.
Мысли Фокса тотчас перенеслись к Николь. Если бы он только отважился, то с большой охотой научил бы ее всему, чем владел сам. Существовало столько всяческих поз и вариантов, которые им еще предстояло испробовать. Хотя за время Крестового похода он мужественно хранил целомудрие, от своих товарищей он выслушал множество историй о восточных танцовщицах и дорогих проститутках, о разнообразных способах, какими они ублажали мужчин. Некоторые из рассказов особенно захватили его воображение. Ночами, ворочаясь на своей походной подстилке, он столько раз представлял, как будет учить Николь различным позициям совокупления. Но теперь его волновало совсем иное: проникнется ли он к ней когда-либо доверием, чтобы овладеть ею?
Нет, такое уже казалось маловероятным. Однако когда его сладострастие достигнет таких высот, что он перестанет себя контролировать, он пойдет к. ней и не успокоится до тех пор, пока не перепробует с ней все способы удовлетворения своего желания. В конце концов, она его законная жена, а он — ее господин и властен делать с ней все, что пожелает, а не наоборот.
— Жители деревни хотят, чтобы ты принял участие в их празднике урожая, — донесся до Фокса голос Рейнара, прервавший череду его мыслей. — Я считаю, что тебе не стоит отказываться. Тебе не помешает развеяться, повеселиться и отдохнуть. Перестань киснуть и предаваться мрачным размышлениям.
— Вероятно, пока я нахожусь здесь, мне следует провести судебное разбирательство, чтобы утвердить свою господскую власть, а то обиженным людям, вроде сердитого мельника, придется обратиться за правосудием к моей супруге. — Фокс затряс головой. — Можно ли ей верить? Я думал, что иду спасать хрупкое, беззащитное создание, заключенное в темницу, над которым глумится жестокосердный муж. Но обнаруживаю, что госпожа Николь не нуждается ни в защите, ни в спасении. Что ей каким-то образом удалось смирить могущественного Мортимера, низвести его до уровня бессловесной скотины и одновременно превратить Вэлмар в богатое и благоденствующее поместье. Более того, выясняется, что ее повсеместно любят и чтят. Исключение составляет лишь небольшая группа людей, сохранивших преданность Мортимеру, чье недовольство в основном сводится к тому, что леди Николь — женщина, да ряд озлобленных слуг, которые были бы недовольны любой госпожой.
— Что же тут плохого? Ты должен радоваться, не так ли? Фокс вскинул брови.
— До тех пор пока наши с ней цели совпадают, да, я должен гордиться тем, что взял в жены воплощение совершенства. Но если она стремится к обратному и по какой-то причине желает оказывать мне сопротивление и подрывать мой авторитет, то… — Его голос дрогнул, и он умолк. Он качнул головой и развел руками. В его душу снова закралась уже знакомая тревога.
Они пробыли в деревне до наступления сумерек и засобирались в путь, когда солнце скрылось за холмами. Де Кресси значительно успокоился и расслабился. Разморенный элем и жарой, он едва стоял на ногах, когда садился в седло своего боевого коня. Он понял, что настала пора возвращаться в замок и от души поесть. Фокс надеялся, что, набив живот после пива едой, он будет спать всю ночь без задних ног. Опрокидывая в себя последние кружки эля, он надеялся избавиться от навязчивых мыслей о Николь.
Едва они въехали во двор крепости, как Фокс услышал, что его кто-то позвал. Он повернулся на оклик и увидел рыцаря по имени Уилл ле Люп.
— Фокс, я должен с тобой поговорить.
Де Кресси спешился и, передав поводья своему оруженосцу, подождал, пока Уилл подойдет к нему поближе.
— Твоя жена сегодня уходила из замка, — объявил воин скороговоркой. — На ней было простое крестьянское платье, но я точно знаю, что это она. Я узнал ее по голосу. Когда она пошла по дороге, я справился у Джеффри, несшего дежурство вместе со мной: «Не госпожа ли Николь пошла?», и он ответил: «Да, думаю, что она». Она попросила нас поднять ворота, потому что якобы шла в деревню по делу, за чесноком или еще чем-то. Она вела себя выдержанно и говорила так утонченно, что я сразу догадался, кто это. Она вернулась через несколько часов. Стояла жара, она сняла накидку и повязала голову платком. Но когда я увидел ее лицо, тотчас узнал.
— Сколько времени, говоришь, она отсутствовала?
— Довольно долго. Она ушла, когда еще не начинало светать, а вернулась непосредственно перед тем, как священник позвонил в колокол на вечерню.
От ленивой усталости, только что владевшей телом Фокса, не осталось и следа. Его жена, дождавшись его отъезда из замка, переоделась в служанку и тайно улизнула. Новые секреты. Новые загадки.
— Ты поступил правильно, поделившись со мной своей проницательностью. Молодец, — похвалил де Кресси бдительного солдата. — Продолжай в том же духе.
Раздираемый сомнениями, он устремился через двор. Зачем понадобилось его жене уходить из замка, переодевшись? Единственный ответ, пришедший ему в голову, взбесил его. Женщина, по всей видимости, имела любовника.
Ужасная мысль не покидала его с тех самых пор, когда он увидел, как она сама себя ублажала. Церковь осуждала онанизм, хотя большинство мужчин все равно его практиковали. Но чтобы женщина искала полового удовлетворения подобным образом… она должна иметь страстную и плотоядную натуру. Однажды восприимчивость Николь вызвала у него восторг. Он радовался и гордился тем, что сумел довести ее до такого состояния, что от удовольствия она стонала и кричала. Теперь ее невероятная чувственность заставила его задуматься и взглянуть на проблему с другой стороны. Ситуация еще более усугублялась тем фактом, что в течение трех лет его не было рядом с ней. Способна ли женщина с ее темпераментом довольствоваться самоутешением? Что мешало ей найти мужчину для удовлетворения своих нужд?
Вряд ли Мортимера волновало, что супруга наставляла ему рога. Судя по многочисленным высказываниям, Николь устрашила своего первого мужа до такой степени, что он окончательно утратил над ней власть. Логично предположить, что она завела любовника. Кто он? И почему до него не дошло ни одной сплетни на этот счет? Вероятно, она действовала в высшей мере осмотрительно и осторожно, чтобы не стать объектом злословия всевидящих слуг Вэлмара.
Но ведь он и раньше догадывался, что она женщина хитрая и умная. Да, но не настолько, чтобы обвести его вокруг пальца.
Он продолжит вести за ней наблюдение и расставит сети, в которые обманщица непременно попадется. Он раскроет ее секрет и, раскрыв, убьет негодяя, а потом затащит ее в спальню и будет грубо, до изнеможения владеть ею, пока не сотрет из ее памяти любые воспоминания о мужчине, когда-либо касавшемся ее тела!
Глава 10
Несмотря на принятое снотворное зелье, Николь никак не могла уснуть. Тонкая ночная сорочка липла к телу. Женщина села на кровати и с раздражением стащила с себя рубашку, но облегчения не получила. Она вздохнула и слезла с постели. Из-за неутоленной страсти она испытывала нервное и физическое напряжение и не находила себе покоя. Место между ногами стало болезненным и чувствительным. Впрочем, она ощущала ломоту во всем теле и безумно хотела оказаться в объятиях Фокса, вкусить сладость его поцелуев. Воображение рисовало ей, как его теплое дыхание щекочет ее кожу, как его губы мнут ее соски и нежно сосут грудь, чего в силу обстоятельств никогда не делал ее собственный малыш. Как его горячий и влажный язык скользит по ее коже, оставляя за собой жаркий след.
Николь пронзила дрожь желания, она подошла к окну и взобралась на стоявший рядом табурет. Проникавший из распахнутых ставен прохладный ночной воздух обдувал ее обнаженный торс. Откинув назад волосы, рассыпавшиеся по плечам, она высунулась наружу в надежде, что свежий бриз и прохлада остудят огонь, от которого изнывало ее тело, ослабят напряжение, налившее свинцом ее соски и заставившее томиться от любовной тоски и истекать соком ее пульсирующую болью утробу. Ей следовало бы забыть о Фоксе. Хотя бы на время. Первым делом нужно увидеть Саймона и убедиться, что с мальчиком все в порядке. Только тогда она получит возможность сосредоточить все помыслы на муже и найти верный способ завлечь его в свою постель.
Саймон. Завтра наконец она его увидит. Как долго пришлось ей ждать счастливого момента. Хотя Фокс выезжал из замка почти каждый день, она не знала, когда он вернется. Поездка в Марбо, занимавшая полдня туда и столько же обратно, при данных обстоятельствах чревата высоким риском. Но завтра в деревне будут отмечать праздник урожая, и, насколько ей известно, Фокса непременно пригласят в нем участвовать. Такой порядок существовал на протяжении последних двух лет, когда приглашали ее. Как представитель замка, он должен будет первым преломить и отведать хлеб, испеченный из муки нового урожая. Потом ему вручат незатейливые подарки. В прошлом году жители деревни преподнесли ей головки свежего сыра, изящную плетеную корзину и блюдо медовых коржей, пересыпанных орехами. Кузнец подарил ей маленький кинжал из превосходной стали с серебряной крученой рукояткой, а дубильщик — отлично выделанную телячью шкуру, из которой она изготовила пару нежных, как шелк, туфель. Праздничное веселье и пир продлятся далеко за полночь. Фокс возвратится в замок поздно, и у нее хватит времени побывать в Марбо и вернуться в крепость незамеченной.
Женщиной вновь овладели думы о сыне. Уже месяц минул с тех пор, как она видела его в последний раз. Теперь, должно быть, он выучил много новых слов. Перед дорогой ей нужно будет заглянуть на кухню, чтобы взять для мальчика какой-нибудь гостинец. Он любил сладости больше всего на свете. Еще она приготовила для Саймона волчок. Его вырезал из древесины возчик. В прошлый раз она привозила сыну мячик, сделанный из поросячьего пузыря, набитого крупой. Ему так понравилась игрушка, что он не расставался с ней до самого ухода Николь.
Интересно, с какими еще игрушками забавляются дети? Нужно будет спросить у Томаса. Когда она сама была девочкой, то мир ее увлечений состоял из иных предметов: кукол, бантиков и всевозможных тряпочек. Томас, которому едва стукнуло десять лет, наверняка помнил об игрушках лучше. Он во многих отношениях напоминал Николь ее сына. У Саймона были такие же светлые волосы и чистые, прелестные черты. Ей приятно, что паж всегда находился рядом с ней. Его присутствие служило утешением и вселяло веру, что в один прекрасный день ее собственный сын тоже будет жить с ней и выполнять ее незамысловатые поручения.
Николь отошла от окна. Теперь она чувствовала себя гораздо лучше. Мысли о Саймоне, а самое главное, тот факт, что завтра она его увидит, отвлекли ее и принесли моральное, если не физическое, облегчение. Она снова взобралась на кровать.
С первыми лучами утренней зари Николь верхом на белой лошади выехала за пределы замка. Оседлать кобылу она уговорила Питера, довольно пожилого конюха, ухаживавшего за господскими лошадьми. Он как-то признался хозяйке, что люди его возраста спят мало, и ей не пришлось его долго будить. Стражникам у ворот Николь сказала, что должна поехать в деревню, чтобы помочь в приготовлениях к празднику урожая. Они без колебаний открыли ворота и помахали ей вслед.
Она промчалась мимо деревни, даже не завернув к Гленнит. Она навестит знахарку на обратном пути, если время позволит. Замок Марбо располагался от Вэлмара на расстоянии нескольких часов. Николь решила, что должна возвратиться до наступления сумерек.
Поправив на голове платок, чтобы солнечные лучи не попадали на лицо, женщина устремилась к желанной цели. Чем дальше уезжала она от стен крепости, тем менее значительными представлялись ей горести и печали, свалившиеся на ее плечи в Вэлмаре. Скоро, очень скоро увидит она свет своих очей.
— Боже, Рейнар, ты вырядился как попугай! — воскликнул Фокс, когда приятели встретились на конюшне, куда пришли, чтобы забрать своих скакунов и отправиться в деревню на праздник урожая.
Рейнар окинул взором свою тунику из ярко-синей венецианской парчи, отороченную золотым плетеным шнуром, и широко улыбнулся:
— Я знаю, что тебе претит одеваться как подобает лорду, но женщины, да будет тебе известно, отдают предпочтение мужчинам в дорогих одеждах. Помнишь павлинов, которых мы видели на Кипре? У павлина с пышным хвостом больше шансов добиться внимания самки по сравнению с его менее представительными собратьями.
— Клянусь, ни одна женщина не стоит такой пытки. Ненавижу тунику. В ней жарко как в преисподней, а грубая окантовка царапает шею. — Фокс недовольно повел плечами. — Если бы было можно, я бы явился в одной рубашке и старом грязном камзоле. К сожалению, положение обязывает меня одеваться как должно представителю знати.
— Раз мы заговорили о дамах, ты имеешь представление, где твоя супруга? — справился Рейнар, когда мужчины вывели оседланных коней из стойла во двор.
— Уверен, она появится с минуты на минуту. Элегантная, величественная и поразительно красивая. — На лице Фокса отобразилось искреннее восхищение.
— Похоже, вы со своими делами все еще не разобрались? — проговорил Рейнар.
Первым порывом Фокса было поделиться с другом своими подозрениями относительно существования у Николь любовника, но потом он передумал. До сих пор он не слышал, чтобы люди болтали, что его жена наставляет ему рога. Пусть все так и остается.
— Мне внутренний голос говорит, что я делаю все правильно, — сообщил он Рейнару. — До тех пор пока я не узнаю Николь и мотивы ее поступков немного получше, я предпочту в одну постель с ней не ложиться. Ты слышал о Самсоне и Далиле? Или о Елене Троянской? Красивые женщины множеству мужчин принесли несчастья.
— Знаешь, если ты тронешься умом из-за отсутствия любви, от этого никто не выиграет и ты никому не будешь нужен. Повторяю, если ты ей не доверяешь, посади ее под замок. Именно так поступил старик Генрих с Алиенорой. Продержал ее в заточении для собственного спокойствия без малого двенадцать лет.
— Я не думаю, что смогу упечь свою жену в монастырь. Она владелица Вэлмара и имеет полное право здесь жить.
— Что ж, если ты так рассуждаешь, значит, ты влип по уши. Тогда хотя бы подумай о возможности немного поразвлечься с какой-нибудь другой бабенкой. Может, нам попадется какая-нибудь, похожая на госпожу Николь, и ты представишь, что это она.
Фокс посмотрел на приятеля с сомнением.
— Ей подобных нет на всем белом свете.
— Ну как же? А та танцовщица? — напомнил Рейнар и весело подмигнул.
— Ха! Но ты добился от нее больше, чем я!
— Ты прав, — самодовольно ухмыльнулся капитан. — Но ты не можешь упрекать меня. Я же не виноват, что ты сох по женщине, находившейся на другом конце христианского мира.
Фокс вздохнул. Порой, особенно последнее время, он сожалел, что не переспал с хорошенькой сирийкой. В то же время он знал, что она принесла бы ему одни разочарования.
— Она вызывала у меня опасения. Я ничего не мог с собой поделать, — промолвил он. — Женщина вроде нее, которая выставляет напоказ свои прелести любому мужику с тугой мошной… — Он брезгливо покачал головой. — Знаешь, мне всегда хотелось задать тебе один вопрос. Скажи, что ты делал с кольцом у нее между ног? Оно мешало?
— Оно доставляло дополнительное удовольствие, когда щекотало в паху. А ты догадывался, что это место было у нее проколото по-настоящему? Золотое кольцо проходило аккурат через маленькую шишечку.
— Ты имеешь в виду орган, какой позволяет женщине испытать блаженство? — спросил изумленно Фокс.
Рейнар утвердительно мотнул головой.
— Матерь Божья! Должно быть, ужасно больно! Представь, если бы тебе в головку вонзили иглу.
Рейнар пожал плечами.
— Она не произвела на меня впечатление женщины, озабоченной исключительно желанием добиться собственного удовлетворения. Ее цель, по-моему, состояла в том, чтобы распалить в мужчине желание, довести до безумия и. выцедить из него все деньги до последнего пенса. Но не пойми меня превратно, женщина того стоила. Я вспоминаю, каким я был тогда неуклюжим теленком, грубым и неопытным. Тогда я почти ничего не знал о женщинах и не имел представления, как с ними обращаться. Она не только научила меня многим премудростям, но и подарила мне самую восхитительную в моей жизни скачку. Знаешь, я до сих пор храню ее костюм.
Фокс рывком повернулся к приятелю и вытаращил на него вопросительно глаза.
— Ты что?
— Неужели ты не помнишь тот кусок тонкой, почти невидимой материи, что был на ней тогда? Я купил его у нее.
— Зачем?
Рейнар развел руками.
— Бог его знает. Может, в один прекрасный день я встречу девушку, которой он подойдет. Тогда мы могли ли бы хорошо с ней позабавиться. Вообрази, в какую восхитительную любовную игру могут вылиться наши отношения, да еще с благопристойной женщиной.
Фокс представил Николь, облаченную в соблазнительный наряд, едва прикрывающий интимные части тела. Такая мысль оказалась провокационной. Она пробудила его чувственность и налила чресла кровью.
— Послушай, Фокс, у меня есть идея, — перебил Рейнар его сластолюбивые мечты. — Почему бы тебе не попытаться хотя бы на сегодня забыть о Николь? Представь, что мы вернулись в старые добрые времена, когда мы с тобой наведывались в деревеньку. Нам всегда удавалось подхватить какую-нибудь юную прелестницу. По крайней мере тебе. Мне в те дни везло гораздо меньше. Но я не вешал носа. Я наблюдал за другими мужчинами и учился уму-разуму. Сегодня, могу поклясться, мне не составит труда иметь в своей постели каждую ночь новую бабенку, начиная со дня праздника урожая и кончая июлем.
— Неужели тебе не надоедает волочиться за юбками?
— Нет. Все женщины разные. К тому же существует не один десяток способов, чтобы унять любовный зуд.
Фокс снова задумался о своей глубокой страсти к Николь.
— Неужели любовь для тебя всего лишь зуд?
— Ну, что-то вроде того. — Рейнар расплылся в широкой улыбке.
— Надеюсь, что однажды ты влюбишься в одну из них и изведаешь муки обреченного на проклятие, — проворчал Фокс.
— Неплохо бы, — согласился Рейнар. — Давай хотя бы на сегодня поменяемся шкурами. Я попробую по уши влюбиться и навеки потерять сердце. А ты постарайся забыть о своем воплощении совершенства, расслабься и получи удовольствие от бездумного и бессмысленного совокупления.
Фокс наградил приятеля скептическим взглядом. Он сомневался, что способен забыть Николь хотя бы на один день.
Де Кресси сидел за столом под деревьями и держал господский суд, с трудом борясь с зевотой, пока мельник Этельберт без остановки жаловался на всех подряд крестьян, не сумевших расплатиться с ним в полную меру за помол зерна. Мужчина время от времени дергал себя за рыжую бороду и нервно озирался по сторонам. Его темные глазки с беспокойством перебегали с одного лица на другое.
Хитрый, алчный человек, равнодушно охарактеризовал его про себя Фокс. Он ничуть не сомневался, что мельник при каждом удобном случае надувал своих односельчан, а те в отместку не спешили с ним рассчитываться.
— …и Годвит пообещал мне два окорока и дюжину капустных кочанов, — проскулил мельник. — Я отказываюсь молоть его зерно до тех пор, пока он не принесет мне все, что задолжал.
Фокс поднял руку.
— Но ведь еще не время для засола свинины, да и капуста на грядках еще не созрела. Разве он не может рассчитаться с тобой медом, яйцами или другими продуктами?
— Нет, ведь мы договорились об окороках и капусте, — упрямо ответил мельник.
Фокс с силой стукнул кулаком по столу.
— Но суд — не место для столь мелочных разбирательств. Решите свою проблему между собой сами.
Мельник бросил на него мрачный взгляд и отошел в сторону. Фокс повернулся к сидевшему подле него Озберту.
— Неужели леди Николь и в самом деле занималась подобной чепухой?
Управляющий кивнул.
— Она бы внимательно выслушала его, а затем предложила бы какое-нибудь компромиссное решение. Что, собственно, вы и сделали.
— Господи, у нее, должно быть, больше терпения, чем у меня.
— Большинство женщин действительно терпеливы, — подчеркнул Озберт. — Их жизнь состоит из сплошных ожиданий. Сначала они ждут мужчин, без которых их жизнь лишена порядка и смысла, потом ждут появления на свет детей, потом ждут своих мужей с войны. — Он развел руками.
— Но характер у леди Николь отнюдь не столь миролюбивый и безмятежный, как вы описали, — возразил Фокс. У него чесался язык спросить у управляющего, не видел ли он госпожу в деревне, но де Кресси сдержался. Ему не хотелось, чтобы его вассал подумал, что он не способен уследить за своей женой.
Настал черед следующего жалобщика. Фокс остановил на нем взгляд. Тонкий как тростинка малый с косыми глазами голубого цвета и румяным лицом переминался с ноги на ногу.
— Я пришел пожаловаться, милорд. Эта ведьма Гленнит навела на меня порчу. Она сделала так, чтобы мое мужское достояние скукожилось и перестало работать. Я едва способен мочиться, не говоря уже о том, чтобы охаживать мою жену. — Фокс вытаращил на него глаза. — Вы должны с ней что-то сделать, — продолжал мужчина. — Она сеет вокруг себя зло и повсюду сует свой нос. Я не первый человек, которого она испортила, милорд.
— Боюсь, что на нее и раньше поступали жалобы, — прошептал Озберт на ухо де Кресси. — Многие селяне утверждают, что она не всегда с благими намерениями использует свои познания о лекарственных травах и сборах. Рассказывают даже, что кое на кого она напустила хворобу, а кое-кого свела в могилу, — добавил он мрачно.
Николь пронзила дрожь желания, она подошла к окну и взобралась на стоявший рядом табурет. Проникавший из распахнутых ставен прохладный ночной воздух обдувал ее обнаженный торс. Откинув назад волосы, рассыпавшиеся по плечам, она высунулась наружу в надежде, что свежий бриз и прохлада остудят огонь, от которого изнывало ее тело, ослабят напряжение, налившее свинцом ее соски и заставившее томиться от любовной тоски и истекать соком ее пульсирующую болью утробу. Ей следовало бы забыть о Фоксе. Хотя бы на время. Первым делом нужно увидеть Саймона и убедиться, что с мальчиком все в порядке. Только тогда она получит возможность сосредоточить все помыслы на муже и найти верный способ завлечь его в свою постель.
Саймон. Завтра наконец она его увидит. Как долго пришлось ей ждать счастливого момента. Хотя Фокс выезжал из замка почти каждый день, она не знала, когда он вернется. Поездка в Марбо, занимавшая полдня туда и столько же обратно, при данных обстоятельствах чревата высоким риском. Но завтра в деревне будут отмечать праздник урожая, и, насколько ей известно, Фокса непременно пригласят в нем участвовать. Такой порядок существовал на протяжении последних двух лет, когда приглашали ее. Как представитель замка, он должен будет первым преломить и отведать хлеб, испеченный из муки нового урожая. Потом ему вручат незатейливые подарки. В прошлом году жители деревни преподнесли ей головки свежего сыра, изящную плетеную корзину и блюдо медовых коржей, пересыпанных орехами. Кузнец подарил ей маленький кинжал из превосходной стали с серебряной крученой рукояткой, а дубильщик — отлично выделанную телячью шкуру, из которой она изготовила пару нежных, как шелк, туфель. Праздничное веселье и пир продлятся далеко за полночь. Фокс возвратится в замок поздно, и у нее хватит времени побывать в Марбо и вернуться в крепость незамеченной.
Женщиной вновь овладели думы о сыне. Уже месяц минул с тех пор, как она видела его в последний раз. Теперь, должно быть, он выучил много новых слов. Перед дорогой ей нужно будет заглянуть на кухню, чтобы взять для мальчика какой-нибудь гостинец. Он любил сладости больше всего на свете. Еще она приготовила для Саймона волчок. Его вырезал из древесины возчик. В прошлый раз она привозила сыну мячик, сделанный из поросячьего пузыря, набитого крупой. Ему так понравилась игрушка, что он не расставался с ней до самого ухода Николь.
Интересно, с какими еще игрушками забавляются дети? Нужно будет спросить у Томаса. Когда она сама была девочкой, то мир ее увлечений состоял из иных предметов: кукол, бантиков и всевозможных тряпочек. Томас, которому едва стукнуло десять лет, наверняка помнил об игрушках лучше. Он во многих отношениях напоминал Николь ее сына. У Саймона были такие же светлые волосы и чистые, прелестные черты. Ей приятно, что паж всегда находился рядом с ней. Его присутствие служило утешением и вселяло веру, что в один прекрасный день ее собственный сын тоже будет жить с ней и выполнять ее незамысловатые поручения.
Николь отошла от окна. Теперь она чувствовала себя гораздо лучше. Мысли о Саймоне, а самое главное, тот факт, что завтра она его увидит, отвлекли ее и принесли моральное, если не физическое, облегчение. Она снова взобралась на кровать.
С первыми лучами утренней зари Николь верхом на белой лошади выехала за пределы замка. Оседлать кобылу она уговорила Питера, довольно пожилого конюха, ухаживавшего за господскими лошадьми. Он как-то признался хозяйке, что люди его возраста спят мало, и ей не пришлось его долго будить. Стражникам у ворот Николь сказала, что должна поехать в деревню, чтобы помочь в приготовлениях к празднику урожая. Они без колебаний открыли ворота и помахали ей вслед.
Она промчалась мимо деревни, даже не завернув к Гленнит. Она навестит знахарку на обратном пути, если время позволит. Замок Марбо располагался от Вэлмара на расстоянии нескольких часов. Николь решила, что должна возвратиться до наступления сумерек.
Поправив на голове платок, чтобы солнечные лучи не попадали на лицо, женщина устремилась к желанной цели. Чем дальше уезжала она от стен крепости, тем менее значительными представлялись ей горести и печали, свалившиеся на ее плечи в Вэлмаре. Скоро, очень скоро увидит она свет своих очей.
— Боже, Рейнар, ты вырядился как попугай! — воскликнул Фокс, когда приятели встретились на конюшне, куда пришли, чтобы забрать своих скакунов и отправиться в деревню на праздник урожая.
Рейнар окинул взором свою тунику из ярко-синей венецианской парчи, отороченную золотым плетеным шнуром, и широко улыбнулся:
— Я знаю, что тебе претит одеваться как подобает лорду, но женщины, да будет тебе известно, отдают предпочтение мужчинам в дорогих одеждах. Помнишь павлинов, которых мы видели на Кипре? У павлина с пышным хвостом больше шансов добиться внимания самки по сравнению с его менее представительными собратьями.
— Клянусь, ни одна женщина не стоит такой пытки. Ненавижу тунику. В ней жарко как в преисподней, а грубая окантовка царапает шею. — Фокс недовольно повел плечами. — Если бы было можно, я бы явился в одной рубашке и старом грязном камзоле. К сожалению, положение обязывает меня одеваться как должно представителю знати.
— Раз мы заговорили о дамах, ты имеешь представление, где твоя супруга? — справился Рейнар, когда мужчины вывели оседланных коней из стойла во двор.
— Уверен, она появится с минуты на минуту. Элегантная, величественная и поразительно красивая. — На лице Фокса отобразилось искреннее восхищение.
— Похоже, вы со своими делами все еще не разобрались? — проговорил Рейнар.
Первым порывом Фокса было поделиться с другом своими подозрениями относительно существования у Николь любовника, но потом он передумал. До сих пор он не слышал, чтобы люди болтали, что его жена наставляет ему рога. Пусть все так и остается.
— Мне внутренний голос говорит, что я делаю все правильно, — сообщил он Рейнару. — До тех пор пока я не узнаю Николь и мотивы ее поступков немного получше, я предпочту в одну постель с ней не ложиться. Ты слышал о Самсоне и Далиле? Или о Елене Троянской? Красивые женщины множеству мужчин принесли несчастья.
— Знаешь, если ты тронешься умом из-за отсутствия любви, от этого никто не выиграет и ты никому не будешь нужен. Повторяю, если ты ей не доверяешь, посади ее под замок. Именно так поступил старик Генрих с Алиенорой. Продержал ее в заточении для собственного спокойствия без малого двенадцать лет.
— Я не думаю, что смогу упечь свою жену в монастырь. Она владелица Вэлмара и имеет полное право здесь жить.
— Что ж, если ты так рассуждаешь, значит, ты влип по уши. Тогда хотя бы подумай о возможности немного поразвлечься с какой-нибудь другой бабенкой. Может, нам попадется какая-нибудь, похожая на госпожу Николь, и ты представишь, что это она.
Фокс посмотрел на приятеля с сомнением.
— Ей подобных нет на всем белом свете.
— Ну как же? А та танцовщица? — напомнил Рейнар и весело подмигнул.
— Ха! Но ты добился от нее больше, чем я!
— Ты прав, — самодовольно ухмыльнулся капитан. — Но ты не можешь упрекать меня. Я же не виноват, что ты сох по женщине, находившейся на другом конце христианского мира.
Фокс вздохнул. Порой, особенно последнее время, он сожалел, что не переспал с хорошенькой сирийкой. В то же время он знал, что она принесла бы ему одни разочарования.
— Она вызывала у меня опасения. Я ничего не мог с собой поделать, — промолвил он. — Женщина вроде нее, которая выставляет напоказ свои прелести любому мужику с тугой мошной… — Он брезгливо покачал головой. — Знаешь, мне всегда хотелось задать тебе один вопрос. Скажи, что ты делал с кольцом у нее между ног? Оно мешало?
— Оно доставляло дополнительное удовольствие, когда щекотало в паху. А ты догадывался, что это место было у нее проколото по-настоящему? Золотое кольцо проходило аккурат через маленькую шишечку.
— Ты имеешь в виду орган, какой позволяет женщине испытать блаженство? — спросил изумленно Фокс.
Рейнар утвердительно мотнул головой.
— Матерь Божья! Должно быть, ужасно больно! Представь, если бы тебе в головку вонзили иглу.
Рейнар пожал плечами.
— Она не произвела на меня впечатление женщины, озабоченной исключительно желанием добиться собственного удовлетворения. Ее цель, по-моему, состояла в том, чтобы распалить в мужчине желание, довести до безумия и. выцедить из него все деньги до последнего пенса. Но не пойми меня превратно, женщина того стоила. Я вспоминаю, каким я был тогда неуклюжим теленком, грубым и неопытным. Тогда я почти ничего не знал о женщинах и не имел представления, как с ними обращаться. Она не только научила меня многим премудростям, но и подарила мне самую восхитительную в моей жизни скачку. Знаешь, я до сих пор храню ее костюм.
Фокс рывком повернулся к приятелю и вытаращил на него вопросительно глаза.
— Ты что?
— Неужели ты не помнишь тот кусок тонкой, почти невидимой материи, что был на ней тогда? Я купил его у нее.
— Зачем?
Рейнар развел руками.
— Бог его знает. Может, в один прекрасный день я встречу девушку, которой он подойдет. Тогда мы могли ли бы хорошо с ней позабавиться. Вообрази, в какую восхитительную любовную игру могут вылиться наши отношения, да еще с благопристойной женщиной.
Фокс представил Николь, облаченную в соблазнительный наряд, едва прикрывающий интимные части тела. Такая мысль оказалась провокационной. Она пробудила его чувственность и налила чресла кровью.
— Послушай, Фокс, у меня есть идея, — перебил Рейнар его сластолюбивые мечты. — Почему бы тебе не попытаться хотя бы на сегодня забыть о Николь? Представь, что мы вернулись в старые добрые времена, когда мы с тобой наведывались в деревеньку. Нам всегда удавалось подхватить какую-нибудь юную прелестницу. По крайней мере тебе. Мне в те дни везло гораздо меньше. Но я не вешал носа. Я наблюдал за другими мужчинами и учился уму-разуму. Сегодня, могу поклясться, мне не составит труда иметь в своей постели каждую ночь новую бабенку, начиная со дня праздника урожая и кончая июлем.
— Неужели тебе не надоедает волочиться за юбками?
— Нет. Все женщины разные. К тому же существует не один десяток способов, чтобы унять любовный зуд.
Фокс снова задумался о своей глубокой страсти к Николь.
— Неужели любовь для тебя всего лишь зуд?
— Ну, что-то вроде того. — Рейнар расплылся в широкой улыбке.
— Надеюсь, что однажды ты влюбишься в одну из них и изведаешь муки обреченного на проклятие, — проворчал Фокс.
— Неплохо бы, — согласился Рейнар. — Давай хотя бы на сегодня поменяемся шкурами. Я попробую по уши влюбиться и навеки потерять сердце. А ты постарайся забыть о своем воплощении совершенства, расслабься и получи удовольствие от бездумного и бессмысленного совокупления.
Фокс наградил приятеля скептическим взглядом. Он сомневался, что способен забыть Николь хотя бы на один день.
Де Кресси сидел за столом под деревьями и держал господский суд, с трудом борясь с зевотой, пока мельник Этельберт без остановки жаловался на всех подряд крестьян, не сумевших расплатиться с ним в полную меру за помол зерна. Мужчина время от времени дергал себя за рыжую бороду и нервно озирался по сторонам. Его темные глазки с беспокойством перебегали с одного лица на другое.
Хитрый, алчный человек, равнодушно охарактеризовал его про себя Фокс. Он ничуть не сомневался, что мельник при каждом удобном случае надувал своих односельчан, а те в отместку не спешили с ним рассчитываться.
— …и Годвит пообещал мне два окорока и дюжину капустных кочанов, — проскулил мельник. — Я отказываюсь молоть его зерно до тех пор, пока он не принесет мне все, что задолжал.
Фокс поднял руку.
— Но ведь еще не время для засола свинины, да и капуста на грядках еще не созрела. Разве он не может рассчитаться с тобой медом, яйцами или другими продуктами?
— Нет, ведь мы договорились об окороках и капусте, — упрямо ответил мельник.
Фокс с силой стукнул кулаком по столу.
— Но суд — не место для столь мелочных разбирательств. Решите свою проблему между собой сами.
Мельник бросил на него мрачный взгляд и отошел в сторону. Фокс повернулся к сидевшему подле него Озберту.
— Неужели леди Николь и в самом деле занималась подобной чепухой?
Управляющий кивнул.
— Она бы внимательно выслушала его, а затем предложила бы какое-нибудь компромиссное решение. Что, собственно, вы и сделали.
— Господи, у нее, должно быть, больше терпения, чем у меня.
— Большинство женщин действительно терпеливы, — подчеркнул Озберт. — Их жизнь состоит из сплошных ожиданий. Сначала они ждут мужчин, без которых их жизнь лишена порядка и смысла, потом ждут появления на свет детей, потом ждут своих мужей с войны. — Он развел руками.
— Но характер у леди Николь отнюдь не столь миролюбивый и безмятежный, как вы описали, — возразил Фокс. У него чесался язык спросить у управляющего, не видел ли он госпожу в деревне, но де Кресси сдержался. Ему не хотелось, чтобы его вассал подумал, что он не способен уследить за своей женой.
Настал черед следующего жалобщика. Фокс остановил на нем взгляд. Тонкий как тростинка малый с косыми глазами голубого цвета и румяным лицом переминался с ноги на ногу.
— Я пришел пожаловаться, милорд. Эта ведьма Гленнит навела на меня порчу. Она сделала так, чтобы мое мужское достояние скукожилось и перестало работать. Я едва способен мочиться, не говоря уже о том, чтобы охаживать мою жену. — Фокс вытаращил на него глаза. — Вы должны с ней что-то сделать, — продолжал мужчина. — Она сеет вокруг себя зло и повсюду сует свой нос. Я не первый человек, которого она испортила, милорд.
— Боюсь, что на нее и раньше поступали жалобы, — прошептал Озберт на ухо де Кресси. — Многие селяне утверждают, что она не всегда с благими намерениями использует свои познания о лекарственных травах и сборах. Рассказывают даже, что кое на кого она напустила хворобу, а кое-кого свела в могилу, — добавил он мрачно.