Страница:
другое копье.
- О чем она, Гарион? - удивленно спросил Дерник.
- Бэйрек говорит, она спятившая старая ведьма; остановила нас в день
приезда, когда мы отстали от вас.
- А что это за слова насчет гибели и проклятья? - вздрогнув, прошептал
Дерник.
- Не знаю. Бэйрек не хочет сказать.
- Плохое предзнаменование, да еще с утра. Странные люди эти чиреки.
Гарион согласно кивнул.
За воротами расстилались поля, переливаясь бриллиантовой пылью в лучах
яркого солнца. Охотники направились к темной опушке леса; за санями веером
рассыпалась снежная пыльца. Ехать предстояло еще две лиги.
На всем пути встречались заваленные снегом крестьянские дворы с
бревенчатыми домами, украшенными остроконечными крышами.
- Эти люди совсем не боятся опасности, - заметил
Дерник. - Не хотел бы я жить в деревянном доме: а вдруг
пожар случится.
- Но это чужая страна, - пожал плечами Гарион, - нельзя же ожидать, чтобы
весь мир жил как сендары!
- Наверное, нет, - вздохнул Дерник, - но если хочешь знать, Гарион, не
очень-то мне здесь уютно и хорошо. Некоторые люди просто не созданы для
путешествий. Иногда кажется, лучше бы мне никогда не покидать фермы Фолдора.
- Временами я тоже это чувствую, - признался Гарион, глядя на
величественные горы, казалось поднимавшиеся прямо из лежащего впереди леса, -
но когда-нибудь все это кончится и мы сможем отправиться домой.
Дерник, кивнув, снова тяжело вздохнул. К тому времени как они очутились на
опушке, Бэйреку удалось забыть о неприятном происшествии, и, вновь обретя
хорошее настроение, он принялся расставлять охотников по местам, будто ничего
не случилось. Прокравшись вместе с Гарионом через глубокий снег к большому
дереву, росшему на некотором расстоянии от узкого следа, проложенного санями,
он остановился.
- Это хорошее место. Здесь проходит звериная тропа, и дикие кабаны могут
выбежать прямо сюда, если их, вспугнут крики загонщиков Торвика. Когда увидишь
зверя, возьми себя в руки и целься копьем прямо ему в грудь. Они плохо видят, и
он наткнется прямо на наконечник, даже не сообразив, что произошло. После этого
тебе, лучше всего спрятаться за деревом. Раненые кабаны очень опасны.
- А если я промахнусь? - спросил мальчик.
- На твоем месте я бы не сделал этого, - посоветовал Бэйрек. - Идея не из
лучших.
- Нет, я не имею в виду, что собираюсь сделать это намеренно, - сказал
Гарион. - Но в этом случае он удерет от меня или нет?
- Иногда они пытаются скрыться, но лично я бы на это не рассчитывал.
Скорее всего, кабан вознамерится разорвать тебя клыками. В таком случае нужно
как можно быстрее взобраться на дерево.
- Я запомню, - пообещал Гарион.
- Если что случится, знай, я тут недалеко, - пообещал Бэйрек, вручив
Гариону пару тяжелых копий.
Потом он возвратился к саням, и все отъехали, оставив Гариона одного под
огромным дубом.
Под густыми ветками было сумрачно и ужасно холодно. Гарион немного походил
по снегу, ища место, где спрятаться от кабана. Звериная тропа, показанная
Бэйреком, узенькая утоптанная дорожка, вилась через заросли кустов, и Гариону
показалось, что следы, оставленные животными, как-то слишком уж велики, а ветки
дуба, нависавшие почти над землей, так и манили взобраться на них, обещая
уютное убежище, но он постарался выбросить эти позорные мысли из головы. Ему
приказали стоять на месте и отразить нападение кабана; мальчик решил, что
скорее умрет, чем будет спасаться на дереве, как испуганный ребенок.
Строгий внутренний голос предупредил, что он тратит слишком много времени
впустую, беспокоясь о подобных пустяках. Пока Гарион не вырос, никто все равно
не будет относиться к нему как к мужчине, так зачем из кожи вон лезть, пытаясь
показать свою храбрость, когда это все равно ни к чему не приведет?!
В лесу царила тишина; снег заглушал все звуки. Не было слышно пения птиц,
только иногда тяжелые комья снега, соскользнувшие с веток, падали с глухим
стуком на землю. Гарион почувствовал, что ужасно одинок. Что он здесь делает?
Что нужно порядочному здравомыслящему сендарийскому мальчику в бескрайних лесах
Чирека? Ожидать нападения свирепой дикой свиньи, имея всего-навсего два копья,
с которыми неизвестно как обращаться?! Но ведь эта самая свинья не причинила
ему зла. И тут Гарион почувствовал, что даже не очень-то любит свинину.
Он отошел на некоторое расстояние от звериной тропы, по которой промчались
их сани, прислонился спиной к дубу и, вздрагивая от холода, стал ждать.
Гарион не знал, сколько времени он вслушивался в тишину, пока наконец до
него не донеслись странные звуки - не беспорядочный топот диких кабанов,
которого он ожидал, а скорее размеренный галоп лошадей, медленно скачущих по
снежному ковру леса. Шум слышался откуда-то сзади. Гарион осторожно высунулся
из-за дерева. Из зарослей на дальнем конце тропинки показались закутанные в
меха трое всадников. Подъехав чуть поближе, они остановились, чего-то выжидая.
Двое из них - бородатые воины, похожие на десятки других, виденных Гарионом во
дворце короля Энхега, третий - безбородый, с длинными светлыми, доходящими до
плеч волосами и лицом капризного испорченного ребенка, хотя лет ему было
немало, - взирал на окружающее с высокомерным презрительным видом, явно считая
ниже своего достоинства общаться с людьми, среди которых очутился.
Через несколько минут с опушки леса донесся топот еще одной лошади. Гарион
затаив дыхание ждал, что будет дальше.
Незнакомец приблизился к троим, остановившим коней под деревьями. Это был
тот самый человек с бородой песочного цвета и в зеленом плаще, который два дня
назад крался по коридорам дворца короля Энхега.
- Мой господин, - почтительно обратился он к светловолосому всаднику.
- Где ты был? - резко спросил тот.
- Лорд Бэйрек вместе со своими приятелями отправился на охоту за кабанами.
Ехали они в ту же сторону, вот я и боялся, что меня заметят.
- Мы видели их чуть подальше в лесу, - раздраженно отозвался дворянин. -
Ну, что тебе удалось узнать?
- Очень мало, господин. Короли вместе со стариком
и женщиной совещаются при закрытых дверях. Комнату
охраняет стража. Невозможно подобраться поближе и под
слушать, о чем они говорят.
- За те деньги, что я плачу тебе, стоит, пожалуй, и рискнуть! Мне нужно
знать, о чем идет речь! Возвращайся во дворец и придумай, как узнать, что
происходит в этой комнате!
- Постараюсь, мой господин! - сдержанно поклонился человек в зеленом
плаще.
- Пытаться мало, нужно сделать то, что приказано! - отрезал светловолосый.
- Как пожелаете, господин, - пробормотал шпион, пришпоривая коня.
- Постой! - приказал дворянин. - Удалось ли тебе встретиться с нашим
другом?
- Вашим другом, господин, - с некоторым отвращением поправил человек в
зеленом плаще. - Я видел его. Мы пошли в кабачок и немного потолковали.
- Что он сказал?
- Ничего интересного. От таких, как он, редко чего дождешься.
- Он встретится с нами, как обещал?
- Сказал, что да. Если хотите верить ему, дело ваше. Дворянин, не обратив
внимания на его слова, спросил:
- Кто прибыл с королем сендаров?
- Старик и женщина, еще один старик, по-моему какой-то сендарийский
дворянин, лорд Бэйрек, тот драсниец с крысиной физиономией и еще один сендар,
похоже простолюдин.
- И все? Мальчишки с ними не было?
- Не думал, что это так важно, - пожал плечами шпион.
- Значит, он здесь, во дворце?
- Здесь, мой господин. Обычный сендарийский мальчик, лет четырнадцати,
насколько я заметил. Кажется, что-то вроде слуги у той женщины.
- Прекрасно! Возвращайся во дворец, подберись к этой комнате и узнай, о
чем говорят короли с этим "стариком.
- Но это очень опасно, мой господин.
- Если не сумеешь сделать этого, станет еще опаснее. А теперь уезжай, пока
этот дикарь Бэйрек не вернулся и не обнаружил, что ты здесь слоняешься.
Повернув коня, он помчался к лесу по узкой тропе. Вскоре все трое исчезли
среди темных деревьев. Человек в зеленом плаще проводил их мрачным взглядом,
потом тоже повернул коня и отправился в том направлении, откуда приехал.
Гарион выпрямился, с трудом разогнув спину. Руки так крепко обхватили
древко копья, что заболели от напряжения. Все это зашло слишком далеко, решил
он, и нужно рассказать кому-нибудь из друзей о том, что во дворце скрывается
шпион.
И тут откуда-то из снежных глубин леса донеслось пение охотничьих рожков и
ритмичное бряцанье мечей, которыми ударяли по щитам загонщики. Охотники шли
цепью, спугивая кабанов, заставляя их бежать к опушке.
В кустах раздался треск, на поляну выскочил большой олень с обезумевшими
от страха глазами и гордой короной ветвистых рогов. Три огромных прыжка - и он
скрылся из виду. Гариона трясло от возбуждения.
Послышалось пронзительное повизгивание: по тропинке трусила красноглазая
свинья в сопровождении полудюжины отчаянно перебиравших короткими ножками
поросят. Гарион отступил за дерево, давая им пройти.
Снова резанул слух визг, но не такой пронзительный, скорее злобный, чем
испуганный. На этот раз - кабан, Гарион понял это, еще не видя зверя. Когда он
появился, мальчик почувствовал, как сжалось сердце: прямо на него бежал не
жирный ленивый подсвинок, а дикий разъяренный зверь: страшные желтые клыки
торчали из вытянутого вперед рыла, к шкуре прилипли кусочки коры и веток;
очевидно, бешеное чудовище не остановится ни перед чем и уничтожит все, что
попадется на пути, - деревья, кусты или глупого сендарийского мальчишку, не
сообразившего вовремя убраться с дороги.
И тут произошло нечто странное. Словно тогда, перед давно забытой дракой с
Рандоригом или в схватке с наемниками Брилла на темной улице Мероса, Гарион
почувствовал, как закипела кровь, и в ушах стоял непрерывный оглушительный
крик, словно кто-то бросил ему дерзкий вызов; мальчик с трудом осознал, что
этот вопль вырывается из его собственного горла. Неожиданно для себя он
очутился прямо в центре тропы и, пригнувшись, широко расставив ноги, направил
копье прямо в грудь зверя.
Кабан бросился вперед. Глаза налились кровью, из пасти шла пена; испустив
яростный вопль, он ринулся на поджидавшего его Гариона. Снег вихрем летел
из-под твердых копыт, как водяная пыль от взрезающего волны носа корабля.
Блестящие кристаллики, казалось, зависали в воздухе, сверкая в единственном
солнечном луче, которому удалось проникнуть сквозь сплетенье ветвей.
Сотрясение от столкновения зверя с копьем на миг оглушило Гариона, но
оказалось, что мальчик целился хорошо: широкий наконечник пронзил грудь, и
белая пена, капавшая с клыков кабана, стала ярко-красной. Гариона отбросило
назад, ноги заскользили, и неожиданно древко переломилось, как сухая веточка:
кабан подмял его под себя.
Первый режущий удар клыков пришелся в живот; он ощутил, как воздух со
свистом выходит из легких; во второй раз клыки зацепили бедро, именно в тот
момент, когда мальчик, задыхаясь, попытался вывернуться и откатиться с
тропинки. Кольчуга пока защищала тело, но сила ударов оглушала. Неожиданно
зверь, поддев мальчика, швырнул его в воздух; Гарион врезался головой в дерево.
Из глаз посыпались искры, он почти потерял сознание, но внезапно откуда-то
появился Бэйрек, с ревом пробирающийся через сугробы. Глаза мальчика,
застланные обморочной дымкой, непонимающе уставились на нечто невероятное, не
могущее быть на самом деле. К нему мчался именно Бэйрек. в этом не могло быть
сомнения, но одновременно он был кем-то еще, будто в одежду Бэйрека забрался
огромный уродливый медведь.
Непонятным образом эти две фигуры, бегущие по глубокому снегу, сливались
друг с другом, а движения их были абсолютно одинаковыми. Словно бы занимая одно
пространство, они и мыслили как одно существо. Стальные ручищи стиснули
извивающееся, смертельно раненное чудовище в неумолимых объятиях. Алая кровь
брызнула фонтаном из пасти кабана, и лохматое человекоподобное создание,
казавшееся Бэйреком, но в то же время кем-то еще, подняло издыхающее животное и
с невероятной жестокостью ударило о землю. Звероподобное существо подняло
ужасное лицо-морду и издано сотрясающий все вокруг рев торжества, но тут свет в
глазах Гариона померк, и он почувствовал, что скользит все глубже в серую
пропасть забытья.
Неизвестно сколько времени прошло, но очнулся он уже в санях. Силк
прикладывал к его затылку платок со снегом, лошади летели по безбрежным белым
просторам к Вэл Олорну.
- Вижу, ты все же решил жить, - улыбнулся Силк.
- Где Бэйрек? - невнятно пробормотал Гарион.
- Едет за нами, в других санях, - ответил Силк, оглядываясь.
- С ним... все в порядке?
- Кому под силу справиться с Бэйреком?
- Я... хотел сказать... он похож на себя?
- На кого же еще? - пожал плечами Силк. - Нет, мальчик, лежи спокойно. Это
дикое животное, по-моему, переломало тебе ребра.
Положив руки на грудь Гариона, он осторожно толкнул его назад.
- А кабан? - слабо запротестовал Гарион. - Где он?
- Его несут охотники. Вернешься во дворец как победитель. Однако, с моей
точки зрения, ты должен задуматься о пользе разумной осторожности. Эти твои
инстинкты до добра не доведут и могут значительно укоротить твою жизнь
Но Гарион успел снова потерять сознание.
Вскоре они очутились во дворце, и Бэйрек внес его в комнату; рядом тут же
появилась тетя Пол, побледневшая при виде крови.
- Это не его, - поспешил заверить Бэйрек. - Мальчик проткнул кабана, и тот
залил его кровью, пока они боролись. Думаю, с парнем все в порядке, разве что
небольшая шишка на голове.
- Неси его, - коротко велела тетя Пол и пошла вперед, показывая дорогу в
комнату Гариона.
Позже, когда голова и грудь были перевязаны, а мысли путались и клонило в
сон от мерзкого на вкус зелья, Гарион тихо лежал в постели, слушая, как тетя
Пол, наконец добравшаяся до Бэйрека, обрушила на беднягу свой гнев:
- Ты, здоровый недоумок! Видишь, к чему привела твоя глупость?
- Мальчик очень храбр, - ответил Бэйрек непривычно тихим, полным мрачной
меланхолии голосом.
- Храбрость меня не интересует, - оборвала было тетя Пол, но тут же
остановилась. - Что с тобой? - встрепенулась она и неожиданно, протянув руки,
сжала ладонями голову великана, взглянула в его глаза; руки медленно скользнули
вниз.
- Ох, это случилось в конце концов... правда? - тихо спросила она.
- Ничего не поделаешь, Полгара, - жалко пробормотал Бэйрек.
- Все будет хорошо. - Она нежно погладила склоненную голову.
- Мне никогда уже не будет хорошо.
- Иди спать, - вздохнула она, - утром все кажется не в таком мрачном
свете.
Гигант повернулся и молча вышел. Гарион знал, что они говорили об
увиденном им в лесу, когда Бэйрек мчался на подмогу, и хотел расспросить обо
всем тетю Пол, но горькое питье погрузило мальчика в глубокий сон без
сновидений раньше, чем он успел подобрать нужные слова.
На следующий день у Гариона болело все, что только могло болеть: он не
представлял, как встанет с постели, однако посетители шли потоком, и это
заставляло мальчика забывать о синяках и ушибах. Особенно лестными оказались
визиты олорнских королей, разодетых в великолепные мантии; все в один голос
превозносили его мужество.
Потом появились королевы и принялись охать над мальчиком, нежно утешать и
гладить по голове. Все вместе - похвалы, ласковые слова и сознание, что он
впервые в жизни находится в центре внимания, - наполняло сердце Гариона
восторгом. Последним гостем в этот день оказался господин Волк, пришедший,
когда по снежным улицам Вэл Олорна уже крались вечерние сумерки. На старике
были его обычная туника и длинный плащ с поднятым капюшоном, словно он только
что пришел с мороза.
- Видели моего кабана, господин Волк? - гордо спросил Гарион.
- Превосходное животное, - ответил тот без особого энтузиазма, - но
неужели никто не предупредил тебя, что нужно отбежать в сторону после того, как
проткнешь зверя копьем?
- Я не успел подумать об этом, - признался Гарион, - но... не показался бы
подобный поступок трусостью?
- Неужели ты был настолько озабочен тем, что может подумать о тебе
свинья?!
- Ну... - запнулся Гарион, - нет, конечно.
- Ты выказываешь поразительное отсутствие здравого смысла для столь
молодого человека, - заметил Волк. - Обычно годы и годы требуются, чтобы
достичь той безрассудной отваги, которую ты проявил всего за одну ночь.
И, повернувшись к сидевшей тут же тете Пол, спросил:
- Полгара, ты уверена, что в жилах Гариона не течет ни капли арендийской
крови? Ведет он себя последнее время как истинный аренд. То переправляется
через Великий Мейлстром с храбростью малыша, оседлавшего лошадку-качалку, то
пытается сломать клыки дикого кабана о собственные ребра. Уверена, что не
уронила его в детстве? Не ушибла ли головку младенца?
Тетя Пол улыбнулась, но ничего не ответила.
- Надеюсь, ты скоро поправишься, малыш, - заключил Волк, - но все же
подумай над тем, что я сказал.
Гарион надулся, смертельно обиженный словами господина Волка Несмотря на
все усилия сдержать слезы, предательские капли заблестели на глазах.
- Спасибо, что зашел, отец, - сказала тетя Пол.
- Всегда рад увидеть тебя, дочь моя, - ответил тот и тихо вышел.
- Почему он так говорил со мной? - надулся Гарион, шмыгая носом. - Пришел
и все испортил!
- Что именно, дорогой? - спросила тетя Пол, приглаживая складки на своем
сером платье.
- Вообще все, - пожаловался Гарион. - Все короли сказали, что я очень
храбрый.
- Короли вечно говорят подобные вещи. На твоем месте я бы не придавала их
словам особого значения.
- Но ведь я храбро поступил, правда?
- Уверена, что так оно и было, дорогой, - утешила тетя Пол, - и что на
свинью ты произвел огромное впечатление.
- Ты не лучше господина Волка, - всхлипнул Гарион.
- Да, дорогой, ты, наверное, прав, но это вполне естественно. А теперь,
что ты хотел бы на ужин?
- Я не голоден, - вызывающе буркнул Гарион.
- Неужели? Значит, тебе нужно какое-нибудь питье для возбуждения аппетита.
Сейчас сделаю.
- Нет-нет, я передумал, - поспешно заверил Гарион.
- Я так и думала, - кивнула тетя Пол и внезапно без объяснений обняла его
и крепко прижала к себе.
- Что мне с тобой делать? - вздохнула она наконец,
- Со мной все в порядке, тетя Пол, - заверил мальчик.
- Да, на этот раз, - ответила она, сжав ладонями его щеки. - Храбрость -
великое качество, мой Гарион, но прошу, попытайся хоть немного подумать, прежде
чем бросаться на врага очертя голову. Обещай мне.
- Хорошо, тетя Пол, - кивнул он, немного смущенный. Как ни странно, но
тетя, казалось, вправду о нем беспокоилась, и в мозгу Гариона забрезжила мысль,
что, хотя между ними нет кровного родства, какая-то связь несомненно
существует, а это уже немало. И Гариону впервые стало за последнее время легче
на душе.
На следующее утро он смог встать Мышцы еще немного болели, к ребрам нельзя
было прикоснуться, но молодость взяла свое. Часов около десяти Гарион сидел
вместе с Дерником в большом зале дворца Энхега. К друзьям подошел седобородый
граф Селин.
- Король Фулрах спрашивает, приятель Дерник, не будешь ли ты так добр
пройти в зал и присоединиться к членам совета? - вежливо спросил он.
- Я, ваша честь? - недоверчиво охнул кузнец.
- Его величество восхищен проявленным тобой здравым смыслом и считает, что
ты являешься олицетворением практичности, присущей истинным сендарам. То, что
мы обсуждаем сейчас, касается всех людей, а не только королей Запада, и
присутствие прямодушного честного человека, обладающего несомненной
проницательностью и немалой сообразительностью, может быть очень полезным для
решения столь трудной задачи.
- Немедленно иду, ваша честь, - ответил Дерник, быстро вскакивая, - но вы
должны быть снисходительны, если я не проявлю особого красноречия. Гарион
выжидающе насторожился.
- Все мы слышали о твоих приключениях, мой мальчик, - любезно обратился к
нему граф. - Ах, если б вновь стать молодым! - вздохнул он. - Идешь, Дерник?
- Немедленно, ваша честь!
Оба вышли из тронного зала и направились в комнату, где заседал совет.
Гарион остался один, раненный в самое сердце таким пренебрежением. Он
находился в том возрасте, когда человек очень ревностно лелеет чувство
собственного достоинства, и все в душе сжималось, стоило только вспомнить, как
высокомерно с ним обошлись, не пригласив пойти вместе с Дерником.
Оскорбленный и расстроенный, мальчик, угрюмо нахмурившись, вышел из зала и
отправился посмотреть на убитого кабана, висевшего в леднике рядом с кухней. По
крайней мере, хоть зверь воспринял его всерьез.
Но сколько времени можно провести в компании свиной туши?! Настроение
окончательно испортилось. Вблизи кабан вовсе не выглядел таким большим, как
вчера, а клыки, хоть и достаточно впечатляющие, оказались не столь уж длинны и
остры, как представлялось Гариону. Кроме того, в леднике было холодно и ноющие
мускулы сразу одеревенели.
Идти к Бэйреку не имело смысла. Рыжебородый великан закрылся в своей
спальне, охваченный приступом черной меланхолии, и отказывался открыть дверь
даже своей жене. И Гарион, предоставленный самому себе, снова предался унынию,
но потом решил, что вполне может побродить по огромному зданию с его пыльными
нежилыми комнатами и темными извилистыми коридорами. Дворец Энхега был и в
самом деле невероятно большим, потому что, как объяснил Бэйрек, строился больше
чем три тысячи лет. Одна из южных пристроек пустовала, а крыша провалилась
сотни лет назад. Гарион поднялся на второй этаж развалин, походил по коридорам,
мрачно размышляя о бренности всего существующего и о быстро преходящей славе,
заглядывая в комнаты, где на древних кроватях толстым слоем лежал снег, а на
полу виднелись бесчисленные мышиные и беличьи следы. И тут он очутился в
длинном коридоре без крыши, где на снегу темнели другие следы, оставленные
человеком, совсем свежие, не припорошенные снегом, хотя накануне был сильный
снегопад. Сначала Гарион подумал, что следы его, - вдруг он каким-то образом
описал круг и вернулся туда, где уже проходил? - но отпечатки явно принадлежали
гораздо более крупному человеку.
Конечно, могла найтись сотня других объяснений, но Гарион почувствовал,
как забилось сердце. Человек в зеленом плаще все еще скрывался во дворце. Мерг
Эшарак оказался в Вэл Олорне, а светловолосый аристократ прятался в лесу, и
намерения его были явно отнюдь не дружескими.
Гарион понял, что может попасть в опасное положение: он совсем безоружен,
если не считать маленького кинжала. Поспешно возвратившись в заваленную снегом
комнату, откуда только что вышел, снял с гвоздя ржавый, давно забытый кем-то
меч и, чувствуя себя немного увереннее, пошел по следам неизвестного.
Пока тот шагал по заброшенному коридору без крыши, Гарион без труда
прослеживал путь шпиона - снег хранил его отпечатки. Но как только дошел до
развалин и непроглядно черных коридоров, где крыша все еще оставалась в
целости, стало намного труднее. Правда, на полу толстым слоем лежала пыль, но
приходилось постоянно останавливаться и нагибаться. Ноги и ребра Гариона все
еще болели, и, наклоняясь, чтобы рассмотреть каменный пол, он еле сдерживал
стоны. Очень скоро мальчик был весь в поту, изо всех сил стискивал зубы и уже
подумывал, не лучше ли оставить свою затею.
И тут, услыхав еле слышный шорох далеко впереди, прижался к стене,
надеясь, что никакой случайный луч света, просочившийся через дырявую крышу, не
обрисует его силуэт. Кто-то осторожно прокрался под единственным крохотным
окошком; Гариону в какое-то мгновение удалось разглядеть промелькнувший в
тусклом свете кусочек зеленой материи и наконец-то увериться, что он преследует
шпиона Стараясь держаться поближе к стене, мальчик с кошачьей осторожностью
шагнул вперед; мягкие кожаные туфли беззвучно ступали по пыли; пальцы крепко
стискивали рукоять ржавого меча. Не услышь Гарион раздававшийся совсем рядом
голос графа Селина, он, возможно, столкнулся бы нос к носу с тем, кого
преследовал.
- Возможно ли, благородный Белгарат, что наш враг может пробудиться до
того, как исполнится все, о чем говорится в древнем пророчестве?
Гарион остановился, заметив, как что-то мелькнуло прямо впереди, в нише
стены. Там скрывался человек в зеленом плаще, прислушиваясь в полутьме к
словам, доносившимся откуда-то снизу. Гарион вновь вжался в стену, стараясь не
дышать. Осторожно отступив назад, мальчик нашел вторую нишу и шагнул под покров
спасительной темноты.
- Крайне своевременный вопрос, Белгарат, - раздался тихий голос короля
олгаров Чо-Хэга. - Может ли отступник использовать силу, попавшую в его руки,
чтобы оживить Проклятого?
- Могущество у него, это так, - сказал знакомый голос, - но отступник
может побояться применить его. Сделай он хоть одну ошибку, и Вещь уничтожит
его. Отступник не будет спешить - нужно сначала очень тщательно все обдумать, а
пока он колеблется, у нас еще есть немного времени.
- Но разве ты не сказал, что он может захотеть оста
вить Вещь себе? - вмешался Силк. - А что, если отступ
ник решит не тревожить сон своего хозяина и использует
украденное Могущество, чтобы стать королем в землях
энгараков?
Король Родар недоверчиво хмыкнул:
- Сомневаюсь, чтобы орден гролимских жрецов
добровольно уступил власть над энгараками и склонился
перед пришельцами. Верховный жрец гролимов, как я слы
шал, совсем не обладает магической силой.
- О чем она, Гарион? - удивленно спросил Дерник.
- Бэйрек говорит, она спятившая старая ведьма; остановила нас в день
приезда, когда мы отстали от вас.
- А что это за слова насчет гибели и проклятья? - вздрогнув, прошептал
Дерник.
- Не знаю. Бэйрек не хочет сказать.
- Плохое предзнаменование, да еще с утра. Странные люди эти чиреки.
Гарион согласно кивнул.
За воротами расстилались поля, переливаясь бриллиантовой пылью в лучах
яркого солнца. Охотники направились к темной опушке леса; за санями веером
рассыпалась снежная пыльца. Ехать предстояло еще две лиги.
На всем пути встречались заваленные снегом крестьянские дворы с
бревенчатыми домами, украшенными остроконечными крышами.
- Эти люди совсем не боятся опасности, - заметил
Дерник. - Не хотел бы я жить в деревянном доме: а вдруг
пожар случится.
- Но это чужая страна, - пожал плечами Гарион, - нельзя же ожидать, чтобы
весь мир жил как сендары!
- Наверное, нет, - вздохнул Дерник, - но если хочешь знать, Гарион, не
очень-то мне здесь уютно и хорошо. Некоторые люди просто не созданы для
путешествий. Иногда кажется, лучше бы мне никогда не покидать фермы Фолдора.
- Временами я тоже это чувствую, - признался Гарион, глядя на
величественные горы, казалось поднимавшиеся прямо из лежащего впереди леса, -
но когда-нибудь все это кончится и мы сможем отправиться домой.
Дерник, кивнув, снова тяжело вздохнул. К тому времени как они очутились на
опушке, Бэйреку удалось забыть о неприятном происшествии, и, вновь обретя
хорошее настроение, он принялся расставлять охотников по местам, будто ничего
не случилось. Прокравшись вместе с Гарионом через глубокий снег к большому
дереву, росшему на некотором расстоянии от узкого следа, проложенного санями,
он остановился.
- Это хорошее место. Здесь проходит звериная тропа, и дикие кабаны могут
выбежать прямо сюда, если их, вспугнут крики загонщиков Торвика. Когда увидишь
зверя, возьми себя в руки и целься копьем прямо ему в грудь. Они плохо видят, и
он наткнется прямо на наконечник, даже не сообразив, что произошло. После этого
тебе, лучше всего спрятаться за деревом. Раненые кабаны очень опасны.
- А если я промахнусь? - спросил мальчик.
- На твоем месте я бы не сделал этого, - посоветовал Бэйрек. - Идея не из
лучших.
- Нет, я не имею в виду, что собираюсь сделать это намеренно, - сказал
Гарион. - Но в этом случае он удерет от меня или нет?
- Иногда они пытаются скрыться, но лично я бы на это не рассчитывал.
Скорее всего, кабан вознамерится разорвать тебя клыками. В таком случае нужно
как можно быстрее взобраться на дерево.
- Я запомню, - пообещал Гарион.
- Если что случится, знай, я тут недалеко, - пообещал Бэйрек, вручив
Гариону пару тяжелых копий.
Потом он возвратился к саням, и все отъехали, оставив Гариона одного под
огромным дубом.
Под густыми ветками было сумрачно и ужасно холодно. Гарион немного походил
по снегу, ища место, где спрятаться от кабана. Звериная тропа, показанная
Бэйреком, узенькая утоптанная дорожка, вилась через заросли кустов, и Гариону
показалось, что следы, оставленные животными, как-то слишком уж велики, а ветки
дуба, нависавшие почти над землей, так и манили взобраться на них, обещая
уютное убежище, но он постарался выбросить эти позорные мысли из головы. Ему
приказали стоять на месте и отразить нападение кабана; мальчик решил, что
скорее умрет, чем будет спасаться на дереве, как испуганный ребенок.
Строгий внутренний голос предупредил, что он тратит слишком много времени
впустую, беспокоясь о подобных пустяках. Пока Гарион не вырос, никто все равно
не будет относиться к нему как к мужчине, так зачем из кожи вон лезть, пытаясь
показать свою храбрость, когда это все равно ни к чему не приведет?!
В лесу царила тишина; снег заглушал все звуки. Не было слышно пения птиц,
только иногда тяжелые комья снега, соскользнувшие с веток, падали с глухим
стуком на землю. Гарион почувствовал, что ужасно одинок. Что он здесь делает?
Что нужно порядочному здравомыслящему сендарийскому мальчику в бескрайних лесах
Чирека? Ожидать нападения свирепой дикой свиньи, имея всего-навсего два копья,
с которыми неизвестно как обращаться?! Но ведь эта самая свинья не причинила
ему зла. И тут Гарион почувствовал, что даже не очень-то любит свинину.
Он отошел на некоторое расстояние от звериной тропы, по которой промчались
их сани, прислонился спиной к дубу и, вздрагивая от холода, стал ждать.
Гарион не знал, сколько времени он вслушивался в тишину, пока наконец до
него не донеслись странные звуки - не беспорядочный топот диких кабанов,
которого он ожидал, а скорее размеренный галоп лошадей, медленно скачущих по
снежному ковру леса. Шум слышался откуда-то сзади. Гарион осторожно высунулся
из-за дерева. Из зарослей на дальнем конце тропинки показались закутанные в
меха трое всадников. Подъехав чуть поближе, они остановились, чего-то выжидая.
Двое из них - бородатые воины, похожие на десятки других, виденных Гарионом во
дворце короля Энхега, третий - безбородый, с длинными светлыми, доходящими до
плеч волосами и лицом капризного испорченного ребенка, хотя лет ему было
немало, - взирал на окружающее с высокомерным презрительным видом, явно считая
ниже своего достоинства общаться с людьми, среди которых очутился.
Через несколько минут с опушки леса донесся топот еще одной лошади. Гарион
затаив дыхание ждал, что будет дальше.
Незнакомец приблизился к троим, остановившим коней под деревьями. Это был
тот самый человек с бородой песочного цвета и в зеленом плаще, который два дня
назад крался по коридорам дворца короля Энхега.
- Мой господин, - почтительно обратился он к светловолосому всаднику.
- Где ты был? - резко спросил тот.
- Лорд Бэйрек вместе со своими приятелями отправился на охоту за кабанами.
Ехали они в ту же сторону, вот я и боялся, что меня заметят.
- Мы видели их чуть подальше в лесу, - раздраженно отозвался дворянин. -
Ну, что тебе удалось узнать?
- Очень мало, господин. Короли вместе со стариком
и женщиной совещаются при закрытых дверях. Комнату
охраняет стража. Невозможно подобраться поближе и под
слушать, о чем они говорят.
- За те деньги, что я плачу тебе, стоит, пожалуй, и рискнуть! Мне нужно
знать, о чем идет речь! Возвращайся во дворец и придумай, как узнать, что
происходит в этой комнате!
- Постараюсь, мой господин! - сдержанно поклонился человек в зеленом
плаще.
- Пытаться мало, нужно сделать то, что приказано! - отрезал светловолосый.
- Как пожелаете, господин, - пробормотал шпион, пришпоривая коня.
- Постой! - приказал дворянин. - Удалось ли тебе встретиться с нашим
другом?
- Вашим другом, господин, - с некоторым отвращением поправил человек в
зеленом плаще. - Я видел его. Мы пошли в кабачок и немного потолковали.
- Что он сказал?
- Ничего интересного. От таких, как он, редко чего дождешься.
- Он встретится с нами, как обещал?
- Сказал, что да. Если хотите верить ему, дело ваше. Дворянин, не обратив
внимания на его слова, спросил:
- Кто прибыл с королем сендаров?
- Старик и женщина, еще один старик, по-моему какой-то сендарийский
дворянин, лорд Бэйрек, тот драсниец с крысиной физиономией и еще один сендар,
похоже простолюдин.
- И все? Мальчишки с ними не было?
- Не думал, что это так важно, - пожал плечами шпион.
- Значит, он здесь, во дворце?
- Здесь, мой господин. Обычный сендарийский мальчик, лет четырнадцати,
насколько я заметил. Кажется, что-то вроде слуги у той женщины.
- Прекрасно! Возвращайся во дворец, подберись к этой комнате и узнай, о
чем говорят короли с этим "стариком.
- Но это очень опасно, мой господин.
- Если не сумеешь сделать этого, станет еще опаснее. А теперь уезжай, пока
этот дикарь Бэйрек не вернулся и не обнаружил, что ты здесь слоняешься.
Повернув коня, он помчался к лесу по узкой тропе. Вскоре все трое исчезли
среди темных деревьев. Человек в зеленом плаще проводил их мрачным взглядом,
потом тоже повернул коня и отправился в том направлении, откуда приехал.
Гарион выпрямился, с трудом разогнув спину. Руки так крепко обхватили
древко копья, что заболели от напряжения. Все это зашло слишком далеко, решил
он, и нужно рассказать кому-нибудь из друзей о том, что во дворце скрывается
шпион.
И тут откуда-то из снежных глубин леса донеслось пение охотничьих рожков и
ритмичное бряцанье мечей, которыми ударяли по щитам загонщики. Охотники шли
цепью, спугивая кабанов, заставляя их бежать к опушке.
В кустах раздался треск, на поляну выскочил большой олень с обезумевшими
от страха глазами и гордой короной ветвистых рогов. Три огромных прыжка - и он
скрылся из виду. Гариона трясло от возбуждения.
Послышалось пронзительное повизгивание: по тропинке трусила красноглазая
свинья в сопровождении полудюжины отчаянно перебиравших короткими ножками
поросят. Гарион отступил за дерево, давая им пройти.
Снова резанул слух визг, но не такой пронзительный, скорее злобный, чем
испуганный. На этот раз - кабан, Гарион понял это, еще не видя зверя. Когда он
появился, мальчик почувствовал, как сжалось сердце: прямо на него бежал не
жирный ленивый подсвинок, а дикий разъяренный зверь: страшные желтые клыки
торчали из вытянутого вперед рыла, к шкуре прилипли кусочки коры и веток;
очевидно, бешеное чудовище не остановится ни перед чем и уничтожит все, что
попадется на пути, - деревья, кусты или глупого сендарийского мальчишку, не
сообразившего вовремя убраться с дороги.
И тут произошло нечто странное. Словно тогда, перед давно забытой дракой с
Рандоригом или в схватке с наемниками Брилла на темной улице Мероса, Гарион
почувствовал, как закипела кровь, и в ушах стоял непрерывный оглушительный
крик, словно кто-то бросил ему дерзкий вызов; мальчик с трудом осознал, что
этот вопль вырывается из его собственного горла. Неожиданно для себя он
очутился прямо в центре тропы и, пригнувшись, широко расставив ноги, направил
копье прямо в грудь зверя.
Кабан бросился вперед. Глаза налились кровью, из пасти шла пена; испустив
яростный вопль, он ринулся на поджидавшего его Гариона. Снег вихрем летел
из-под твердых копыт, как водяная пыль от взрезающего волны носа корабля.
Блестящие кристаллики, казалось, зависали в воздухе, сверкая в единственном
солнечном луче, которому удалось проникнуть сквозь сплетенье ветвей.
Сотрясение от столкновения зверя с копьем на миг оглушило Гариона, но
оказалось, что мальчик целился хорошо: широкий наконечник пронзил грудь, и
белая пена, капавшая с клыков кабана, стала ярко-красной. Гариона отбросило
назад, ноги заскользили, и неожиданно древко переломилось, как сухая веточка:
кабан подмял его под себя.
Первый режущий удар клыков пришелся в живот; он ощутил, как воздух со
свистом выходит из легких; во второй раз клыки зацепили бедро, именно в тот
момент, когда мальчик, задыхаясь, попытался вывернуться и откатиться с
тропинки. Кольчуга пока защищала тело, но сила ударов оглушала. Неожиданно
зверь, поддев мальчика, швырнул его в воздух; Гарион врезался головой в дерево.
Из глаз посыпались искры, он почти потерял сознание, но внезапно откуда-то
появился Бэйрек, с ревом пробирающийся через сугробы. Глаза мальчика,
застланные обморочной дымкой, непонимающе уставились на нечто невероятное, не
могущее быть на самом деле. К нему мчался именно Бэйрек. в этом не могло быть
сомнения, но одновременно он был кем-то еще, будто в одежду Бэйрека забрался
огромный уродливый медведь.
Непонятным образом эти две фигуры, бегущие по глубокому снегу, сливались
друг с другом, а движения их были абсолютно одинаковыми. Словно бы занимая одно
пространство, они и мыслили как одно существо. Стальные ручищи стиснули
извивающееся, смертельно раненное чудовище в неумолимых объятиях. Алая кровь
брызнула фонтаном из пасти кабана, и лохматое человекоподобное создание,
казавшееся Бэйреком, но в то же время кем-то еще, подняло издыхающее животное и
с невероятной жестокостью ударило о землю. Звероподобное существо подняло
ужасное лицо-морду и издано сотрясающий все вокруг рев торжества, но тут свет в
глазах Гариона померк, и он почувствовал, что скользит все глубже в серую
пропасть забытья.
Неизвестно сколько времени прошло, но очнулся он уже в санях. Силк
прикладывал к его затылку платок со снегом, лошади летели по безбрежным белым
просторам к Вэл Олорну.
- Вижу, ты все же решил жить, - улыбнулся Силк.
- Где Бэйрек? - невнятно пробормотал Гарион.
- Едет за нами, в других санях, - ответил Силк, оглядываясь.
- С ним... все в порядке?
- Кому под силу справиться с Бэйреком?
- Я... хотел сказать... он похож на себя?
- На кого же еще? - пожал плечами Силк. - Нет, мальчик, лежи спокойно. Это
дикое животное, по-моему, переломало тебе ребра.
Положив руки на грудь Гариона, он осторожно толкнул его назад.
- А кабан? - слабо запротестовал Гарион. - Где он?
- Его несут охотники. Вернешься во дворец как победитель. Однако, с моей
точки зрения, ты должен задуматься о пользе разумной осторожности. Эти твои
инстинкты до добра не доведут и могут значительно укоротить твою жизнь
Но Гарион успел снова потерять сознание.
Вскоре они очутились во дворце, и Бэйрек внес его в комнату; рядом тут же
появилась тетя Пол, побледневшая при виде крови.
- Это не его, - поспешил заверить Бэйрек. - Мальчик проткнул кабана, и тот
залил его кровью, пока они боролись. Думаю, с парнем все в порядке, разве что
небольшая шишка на голове.
- Неси его, - коротко велела тетя Пол и пошла вперед, показывая дорогу в
комнату Гариона.
Позже, когда голова и грудь были перевязаны, а мысли путались и клонило в
сон от мерзкого на вкус зелья, Гарион тихо лежал в постели, слушая, как тетя
Пол, наконец добравшаяся до Бэйрека, обрушила на беднягу свой гнев:
- Ты, здоровый недоумок! Видишь, к чему привела твоя глупость?
- Мальчик очень храбр, - ответил Бэйрек непривычно тихим, полным мрачной
меланхолии голосом.
- Храбрость меня не интересует, - оборвала было тетя Пол, но тут же
остановилась. - Что с тобой? - встрепенулась она и неожиданно, протянув руки,
сжала ладонями голову великана, взглянула в его глаза; руки медленно скользнули
вниз.
- Ох, это случилось в конце концов... правда? - тихо спросила она.
- Ничего не поделаешь, Полгара, - жалко пробормотал Бэйрек.
- Все будет хорошо. - Она нежно погладила склоненную голову.
- Мне никогда уже не будет хорошо.
- Иди спать, - вздохнула она, - утром все кажется не в таком мрачном
свете.
Гигант повернулся и молча вышел. Гарион знал, что они говорили об
увиденном им в лесу, когда Бэйрек мчался на подмогу, и хотел расспросить обо
всем тетю Пол, но горькое питье погрузило мальчика в глубокий сон без
сновидений раньше, чем он успел подобрать нужные слова.
На следующий день у Гариона болело все, что только могло болеть: он не
представлял, как встанет с постели, однако посетители шли потоком, и это
заставляло мальчика забывать о синяках и ушибах. Особенно лестными оказались
визиты олорнских королей, разодетых в великолепные мантии; все в один голос
превозносили его мужество.
Потом появились королевы и принялись охать над мальчиком, нежно утешать и
гладить по голове. Все вместе - похвалы, ласковые слова и сознание, что он
впервые в жизни находится в центре внимания, - наполняло сердце Гариона
восторгом. Последним гостем в этот день оказался господин Волк, пришедший,
когда по снежным улицам Вэл Олорна уже крались вечерние сумерки. На старике
были его обычная туника и длинный плащ с поднятым капюшоном, словно он только
что пришел с мороза.
- Видели моего кабана, господин Волк? - гордо спросил Гарион.
- Превосходное животное, - ответил тот без особого энтузиазма, - но
неужели никто не предупредил тебя, что нужно отбежать в сторону после того, как
проткнешь зверя копьем?
- Я не успел подумать об этом, - признался Гарион, - но... не показался бы
подобный поступок трусостью?
- Неужели ты был настолько озабочен тем, что может подумать о тебе
свинья?!
- Ну... - запнулся Гарион, - нет, конечно.
- Ты выказываешь поразительное отсутствие здравого смысла для столь
молодого человека, - заметил Волк. - Обычно годы и годы требуются, чтобы
достичь той безрассудной отваги, которую ты проявил всего за одну ночь.
И, повернувшись к сидевшей тут же тете Пол, спросил:
- Полгара, ты уверена, что в жилах Гариона не течет ни капли арендийской
крови? Ведет он себя последнее время как истинный аренд. То переправляется
через Великий Мейлстром с храбростью малыша, оседлавшего лошадку-качалку, то
пытается сломать клыки дикого кабана о собственные ребра. Уверена, что не
уронила его в детстве? Не ушибла ли головку младенца?
Тетя Пол улыбнулась, но ничего не ответила.
- Надеюсь, ты скоро поправишься, малыш, - заключил Волк, - но все же
подумай над тем, что я сказал.
Гарион надулся, смертельно обиженный словами господина Волка Несмотря на
все усилия сдержать слезы, предательские капли заблестели на глазах.
- Спасибо, что зашел, отец, - сказала тетя Пол.
- Всегда рад увидеть тебя, дочь моя, - ответил тот и тихо вышел.
- Почему он так говорил со мной? - надулся Гарион, шмыгая носом. - Пришел
и все испортил!
- Что именно, дорогой? - спросила тетя Пол, приглаживая складки на своем
сером платье.
- Вообще все, - пожаловался Гарион. - Все короли сказали, что я очень
храбрый.
- Короли вечно говорят подобные вещи. На твоем месте я бы не придавала их
словам особого значения.
- Но ведь я храбро поступил, правда?
- Уверена, что так оно и было, дорогой, - утешила тетя Пол, - и что на
свинью ты произвел огромное впечатление.
- Ты не лучше господина Волка, - всхлипнул Гарион.
- Да, дорогой, ты, наверное, прав, но это вполне естественно. А теперь,
что ты хотел бы на ужин?
- Я не голоден, - вызывающе буркнул Гарион.
- Неужели? Значит, тебе нужно какое-нибудь питье для возбуждения аппетита.
Сейчас сделаю.
- Нет-нет, я передумал, - поспешно заверил Гарион.
- Я так и думала, - кивнула тетя Пол и внезапно без объяснений обняла его
и крепко прижала к себе.
- Что мне с тобой делать? - вздохнула она наконец,
- Со мной все в порядке, тетя Пол, - заверил мальчик.
- Да, на этот раз, - ответила она, сжав ладонями его щеки. - Храбрость -
великое качество, мой Гарион, но прошу, попытайся хоть немного подумать, прежде
чем бросаться на врага очертя голову. Обещай мне.
- Хорошо, тетя Пол, - кивнул он, немного смущенный. Как ни странно, но
тетя, казалось, вправду о нем беспокоилась, и в мозгу Гариона забрезжила мысль,
что, хотя между ними нет кровного родства, какая-то связь несомненно
существует, а это уже немало. И Гариону впервые стало за последнее время легче
на душе.
На следующее утро он смог встать Мышцы еще немного болели, к ребрам нельзя
было прикоснуться, но молодость взяла свое. Часов около десяти Гарион сидел
вместе с Дерником в большом зале дворца Энхега. К друзьям подошел седобородый
граф Селин.
- Король Фулрах спрашивает, приятель Дерник, не будешь ли ты так добр
пройти в зал и присоединиться к членам совета? - вежливо спросил он.
- Я, ваша честь? - недоверчиво охнул кузнец.
- Его величество восхищен проявленным тобой здравым смыслом и считает, что
ты являешься олицетворением практичности, присущей истинным сендарам. То, что
мы обсуждаем сейчас, касается всех людей, а не только королей Запада, и
присутствие прямодушного честного человека, обладающего несомненной
проницательностью и немалой сообразительностью, может быть очень полезным для
решения столь трудной задачи.
- Немедленно иду, ваша честь, - ответил Дерник, быстро вскакивая, - но вы
должны быть снисходительны, если я не проявлю особого красноречия. Гарион
выжидающе насторожился.
- Все мы слышали о твоих приключениях, мой мальчик, - любезно обратился к
нему граф. - Ах, если б вновь стать молодым! - вздохнул он. - Идешь, Дерник?
- Немедленно, ваша честь!
Оба вышли из тронного зала и направились в комнату, где заседал совет.
Гарион остался один, раненный в самое сердце таким пренебрежением. Он
находился в том возрасте, когда человек очень ревностно лелеет чувство
собственного достоинства, и все в душе сжималось, стоило только вспомнить, как
высокомерно с ним обошлись, не пригласив пойти вместе с Дерником.
Оскорбленный и расстроенный, мальчик, угрюмо нахмурившись, вышел из зала и
отправился посмотреть на убитого кабана, висевшего в леднике рядом с кухней. По
крайней мере, хоть зверь воспринял его всерьез.
Но сколько времени можно провести в компании свиной туши?! Настроение
окончательно испортилось. Вблизи кабан вовсе не выглядел таким большим, как
вчера, а клыки, хоть и достаточно впечатляющие, оказались не столь уж длинны и
остры, как представлялось Гариону. Кроме того, в леднике было холодно и ноющие
мускулы сразу одеревенели.
Идти к Бэйреку не имело смысла. Рыжебородый великан закрылся в своей
спальне, охваченный приступом черной меланхолии, и отказывался открыть дверь
даже своей жене. И Гарион, предоставленный самому себе, снова предался унынию,
но потом решил, что вполне может побродить по огромному зданию с его пыльными
нежилыми комнатами и темными извилистыми коридорами. Дворец Энхега был и в
самом деле невероятно большим, потому что, как объяснил Бэйрек, строился больше
чем три тысячи лет. Одна из южных пристроек пустовала, а крыша провалилась
сотни лет назад. Гарион поднялся на второй этаж развалин, походил по коридорам,
мрачно размышляя о бренности всего существующего и о быстро преходящей славе,
заглядывая в комнаты, где на древних кроватях толстым слоем лежал снег, а на
полу виднелись бесчисленные мышиные и беличьи следы. И тут он очутился в
длинном коридоре без крыши, где на снегу темнели другие следы, оставленные
человеком, совсем свежие, не припорошенные снегом, хотя накануне был сильный
снегопад. Сначала Гарион подумал, что следы его, - вдруг он каким-то образом
описал круг и вернулся туда, где уже проходил? - но отпечатки явно принадлежали
гораздо более крупному человеку.
Конечно, могла найтись сотня других объяснений, но Гарион почувствовал,
как забилось сердце. Человек в зеленом плаще все еще скрывался во дворце. Мерг
Эшарак оказался в Вэл Олорне, а светловолосый аристократ прятался в лесу, и
намерения его были явно отнюдь не дружескими.
Гарион понял, что может попасть в опасное положение: он совсем безоружен,
если не считать маленького кинжала. Поспешно возвратившись в заваленную снегом
комнату, откуда только что вышел, снял с гвоздя ржавый, давно забытый кем-то
меч и, чувствуя себя немного увереннее, пошел по следам неизвестного.
Пока тот шагал по заброшенному коридору без крыши, Гарион без труда
прослеживал путь шпиона - снег хранил его отпечатки. Но как только дошел до
развалин и непроглядно черных коридоров, где крыша все еще оставалась в
целости, стало намного труднее. Правда, на полу толстым слоем лежала пыль, но
приходилось постоянно останавливаться и нагибаться. Ноги и ребра Гариона все
еще болели, и, наклоняясь, чтобы рассмотреть каменный пол, он еле сдерживал
стоны. Очень скоро мальчик был весь в поту, изо всех сил стискивал зубы и уже
подумывал, не лучше ли оставить свою затею.
И тут, услыхав еле слышный шорох далеко впереди, прижался к стене,
надеясь, что никакой случайный луч света, просочившийся через дырявую крышу, не
обрисует его силуэт. Кто-то осторожно прокрался под единственным крохотным
окошком; Гариону в какое-то мгновение удалось разглядеть промелькнувший в
тусклом свете кусочек зеленой материи и наконец-то увериться, что он преследует
шпиона Стараясь держаться поближе к стене, мальчик с кошачьей осторожностью
шагнул вперед; мягкие кожаные туфли беззвучно ступали по пыли; пальцы крепко
стискивали рукоять ржавого меча. Не услышь Гарион раздававшийся совсем рядом
голос графа Селина, он, возможно, столкнулся бы нос к носу с тем, кого
преследовал.
- Возможно ли, благородный Белгарат, что наш враг может пробудиться до
того, как исполнится все, о чем говорится в древнем пророчестве?
Гарион остановился, заметив, как что-то мелькнуло прямо впереди, в нише
стены. Там скрывался человек в зеленом плаще, прислушиваясь в полутьме к
словам, доносившимся откуда-то снизу. Гарион вновь вжался в стену, стараясь не
дышать. Осторожно отступив назад, мальчик нашел вторую нишу и шагнул под покров
спасительной темноты.
- Крайне своевременный вопрос, Белгарат, - раздался тихий голос короля
олгаров Чо-Хэга. - Может ли отступник использовать силу, попавшую в его руки,
чтобы оживить Проклятого?
- Могущество у него, это так, - сказал знакомый голос, - но отступник
может побояться применить его. Сделай он хоть одну ошибку, и Вещь уничтожит
его. Отступник не будет спешить - нужно сначала очень тщательно все обдумать, а
пока он колеблется, у нас еще есть немного времени.
- Но разве ты не сказал, что он может захотеть оста
вить Вещь себе? - вмешался Силк. - А что, если отступ
ник решит не тревожить сон своего хозяина и использует
украденное Могущество, чтобы стать королем в землях
энгараков?
Король Родар недоверчиво хмыкнул:
- Сомневаюсь, чтобы орден гролимских жрецов
добровольно уступил власть над энгараками и склонился
перед пришельцами. Верховный жрец гролимов, как я слы
шал, совсем не обладает магической силой.