Екшибарова Лола. Сны Зачаровня

   Я прислушалась, потянулась мысленно: точно, где-то совсем недалеко Эллорн. Его ментальный посыл я сразу научилась выделять из множества других.
   - И вот еще что, - Вернулся Рэм к предыдущей теме: - Будь осторожнее с Эллорном, девушка. Он замечательный, умнейший собеседник и надежный друг, но он очень давно ходит по этой земле. Много дольше, чем ты себе можешь вообразить.
   - Рэм, он рядом. - Негромко предупредила, стараясь определить расстояние до эльфа.
   - Тем вернее мои слова. - Упрямо возразил Рэм, оглядывая темные кусты. - Его они тоже касаются.
   *
   Утром, совместно с Рэмом ощипывая принесенных Росни птиц неопознанной мною породы, мы разговорились об обычаях. Приглядываясь к висящей у него на шее пластинке тонкого серебристого металла, я вспомнила, что видела её раньше, но все не решалась спросить. Грязная же работа как раз подходила серьезному разговору.
   - Это памятка. На ней написано мое имя по-эльфийски. - Удивился Рэм. Я не поняла. Тогда он, удивившись еще больше, пояснил: - Памятка, которую можно легко узнать.
   - Узнать зачем? - Уточнила, стараясь не раздражаться.
   - Если меня убьют, ее принесут другим Охотникам, и все поймут, что меня уже нет. - Как про нечто обыкновенное сказал Рэм. - У всех есть памятки.
   Почему-то мне вспомнился шейный платок Росни: золотой дракон заглатывает свой хвост, по краю - странный орнамент.
   - Наверное, твоей памяткой станет ожерелье...- С некоторым сомнением предположил Рэм. - А вот Росни совсем не носит памятки. Он назло всех предупредил: если принесут платок, значит, он точно жив.
   Я искренне посмеялась, потом задумалась.
   - А у других как, тоже памятки?
   - Да, - Согласился Рэм. - Памятной вещью может стать что угодно, лишь бы вещь была узнаваемой. У Охотников вот такие пластинки. У людей какое-нибудь украшение с гравировкой, у эльфов - оружие. У гномов - всяческие наручи, поножи, пряжки... это потому, что чеканщики они отменные.
   Ощипав и распотрошив пташек, мы свалили их в общий котел, очистили от пуха одежду, вымылись в ручье, и уселись перед костром, любуясь результатами своего труда. Результаты пахли весьма соблазнительно.
   - А какая памятка у Эллорна? - Небрежно поинтересовалась. Рэм посмотрел пристально, я невинно поморгала.
   - Ножны в изумрудах. - Нехотя ответил он. - Этот камень носит лишь Королевский Дом. Но не думаю, что кому-то удастся похвалиться ею, девушка.
   *
   Уже давно поговаривали о том, чтобы дать мне имя, но Эллорн решительно возражал: 'Имя должно найтись. - Не уставал повторять эльф. - У нее должно быть истинное имя, то, что было бы дано от рождения'. С ним согласились, по части знаний он был просто кладом, даже Росни не спорил. Имя нашлось неожиданно, оно росло на вершине торчащего гранитного утеса, что назывался Шпилькой. Я часто забиралась на него, ровная площадка удивительно располагала к раздумьям, к тому же сверху Зачаровень выглядел еще красивее, хоть это и представлялось невозможным. И даже не догадывалась, насколько близка к себе самой, пока однажды Эллорн не принес оттуда веточку.
   - Э?лирен.
   Я прислушалась к новому имени. Что-то такое звучало в нем, что-то странное, неестественное. Песня, оборвавшаяся скрипом зубов. Вздох в два этапа.
   Эллорн бросил её мне на колени - зеленый бутон среди зеленых листьев. Ну конечно, колючий вереск.
   - Элирен! - Кивнув на нее, повторил эльф. - Так он зовется на эльфийском языке.
   - Ну, ты даешь... - Протянул Рэм. Осуждающе. Поднялся, и ушел в палатку.
   Эллорн присел рядом, заглянул в лицо. 'Ты обиделась?' - прозвенел ментал.
   - Ну что ты! Пусть будет так. Меня зовут Колючка.
   Возможно, я обиделась слегка, но как-то не по-настоящему: было тревожно и приятно. Эльф с такой серьезностью приглядывался к моей реакции, что просто не смогла отказать себе в удовольствии пококетничать, дразнясь, притворно нахмурилась.
   - Ты можешь сказать мне колкость. - Подхватил игру эльф, пряча улыбку, предложил: - Или что-нибудь про мое имя.
   - Хорошо. - Согласилась сразу. - Мне не очень нравится твое имя, потому что оно слишком... церемонное. Предполагающее соответственное окружение: изумительный дворец, блестящую свиту, роскошь, великолепие... Блеск. А вокруг нас что? Вот то-то, полное несоответствие ситуации.
   - А, по-моему, ты просто плохо воспитана. - Спокойно возразил Рэм из палатки. - Не слушай ее, Эллорн, она из вредности дерзит.
   Выйдя наружу с рыболовной снастью, Охотник некоторое время постоял над нами, словно сомневаясь, надо ли оставлять без присмотра столь неоднозначную ситуацию. Мы с эльфом помалкивали, я - ехидно, он - заинтересовано. Рэм, наконец, ушел, и Эллорн потребовал разъяснений:
   - А какое имя тебе нравится?
   Я пожала плечами. Дело не в имени. Дело в том, что каждый в нем слышит.
   - Ну, хорошо. - Отступился эльф. - В чем там дело - каждый сам для себя решает. Но общаться-то нам с тобой как-то придется, все же.
   - Придется. - Согласилась, невольно серьезнея. - Значит, надо как-то обращаться друг к другу. Можешь называть меня Колючкой.
   - Элирен, - Возразил тут же эльф. - Я буду называть тебя Элирен. А ты называй меня как хочешь.
   - Мой принц. - Не в силах остановится, как с обрыва шагнула я.
   - Непривычная связка слов. - Признался Эллорн, подумав. - Если 'принц', то Эллорн, а если 'мой' - то обозначение некоей причастности... возможно, я не совсем разбираюсь в тонкостях человеческого языка. А что это значит?
   - Для тебя или для меня? - Уточнила, окончательно теряя контроль.
   Он изменившимся взглядом долго смотрел в небо. Я разглядывала резко контрастирующие с темными ресницами небрежно отброшенные пепельные пряди, кожаный ремешок в причудливом орнаменте, стянувший белый водопад на затылке. Потом оба враз встали, и, не оглядываясь, разошлись в противоположные стороны. Сказано и так слишком много для короткого дня.
   *
   Я старательно избегала встреч с эльфом один на один, держа в уме предостережение Рэма. Но, как нарочно, именно с Эллорном мы и сталкивались чаще всего, гуляя по лесу. Возможно, он специально все подстраивал, ибо имел некоторый интерес во мне. Нет-нет, ничего личного, я не заблуждалась. Но что-то ему явно требовалось, я ощущала это, и немного пугалась такой заинтересованности. Поскольку сама с каждым днем все явственнее погружалось в чувство, имеющее очень затертое название в человеческом языке. Потому я старалась не называть его никак. А чувство сие весьма коварно - стоит только поддаться, и уже надежда перевешивает любые доводы разума, глушит голос благоразумия. Нет, я не собиралась сдаваться так просто.
   Однажды перед рассветом я тихонько удрала из лагеря. Давно уже хотелось побывать в небольшой ложбинке к северу от Шпильки. На склонах там рос изумительно цветущий кустарник, даже издалека, с вершины скалы было видно, как фиолетово переливались огромные соцветия. Недели две подряд уговаривала Рэма туда пройтись, но он не одобрил идею, и я, выбрав ясное тихое утро, ушла без разрешения.
   Утро в Зачаровне, это утро в Зачаровне, и все тут. Нет у меня слов для описания просыпающегося сказочного леса, да и не может их быть в языке людей. Потому что для нас утро - это конец ночи. Мы говорим: ночь закончилась, наступает день. А эльфы не определяют отрезки времени, для них оно течет непрерывно. Вот так и Зачаровень, то, что в обычном лесу воспринимается как окончание и начало, в лесу Бессмертных видится как бесконечность.
   Пробегая росистыми полянами, чувствовала, что еще немного - и запою; словно птица, вырвется на свет та мелодия, что сейчас слышна лишь мне. Дышалось легко, мыслилось четко, желалось просто. 'Я хочу, что бы он поджидал меня там, на поляне'. - Решила, замирая на последнем склоне. Сейчас, внизу, я увижу лилово-багровое чудо. Пусть он разделит мою радость.
   - Благодарю за оказанную честь. - Без следа улыбки отозвался Эллорн. - Радость пополам - радость вдвойне.
   - Тогда пойдем? - Поражаясь собственной смелости, протянула руку, и так, держась за руки, мы спустились к цветам. Вблизи они оказались еще прекраснее.
   *
   Встреча на колдовской поляне имела неожиданное продолжение. Возвращаясь в лагерь, наткнулись на огромнейшее дерево: тонкий ствол в две обычные высоты, если не больше. Задрав головы, мы разглядывали его крону, что вполне могла бы послужить крышей нескольким вместительным крестьянским дворам. Стараясь припомнить наставления Рэма, я размышляла над его породой, мне казалось, что это - дуб.
   - Хочешь рассмотреть поближе? - С явным подвохом улыбнулся Эллорн, я, задетая насмешкой, храбро кивнула, и в следующее мгновение уже оказалась вознесенной над землей метра на три.
   - Тебе нравится Зачаровень? - Вдруг поинтересовался эльф.
   - Чувствую, никогда еще не была настолько счастлива. - Честно ответила я, прижимаясь щекой к теплому стволу. - Я многого не помню, но чувства меня пока не подводили. Уверенна, этот лес - прекраснейший из существующих.
   - Мотылек... - Почти ласково произнес Эллорн, непривычно глядя на меня снизу - вверх. Голос его, только что мягкий, разбавили новые нотки. - Что ты можешь знать о жизни? Огонек, мигнувший и погасший, среди таких же мерцающих огней. Кого вы обогрели? Кого приласкали? Защитили?
   - Других, таких же. - Подумав, ответила я уверенно, не поддаваясь на снисходительный тон.
   - Ну да, таких же, живущих кратко и бесполезно. - Подтвердил эльф. - А как же мир вокруг вас? Он дает вам все, чего бы вам ни потребовалось, так? А что вы даете ему взамен?
   Вопрос 'а вы?' вертелся на языке, ответ был известен заранее. Я не стала задавать его. Эльф прав полностью, той правотой совершенной логики, с которой невозможно спорить всерьез, и я не стала спорить. Но! Бесполезным мотыльком оказывалась в данном конкретном случае я, та я, которая была у себя единственной, и потому ценимой личностью. Плевать на всю логику на свете, если она низводит меня на позицию ничтожества.
   - Так реагирует на нас большинство смертных. - Согласился Эллорн. - Потому мы и не испытываем особой радости от общения с другими расами. И нас ли в том винить?
   - Унизительно чувствовать себя букашкой, согласись.
   - Согласен. - Эллорн решительно взмахнул рукой. - Вокруг много места! Может хватить всем. Почему обязательно нужно жить рядом с тем, что подчеркивает твою неполноценность?
   - Эллорн! - Предостерегающе произнесла я, стараясь не обидеться. - Ты помнишь, что и я из разряда неполноценных?..
   Пока мы беседовали, я осторожно спускалась с роскошного трона, куда меня так неосмотрительно вознесли заботливые руки совершенства во плоти. Я уже благополучно перебралась на нижнюю развилку и собиралась спрыгнуть на землю, когда он развернулся. Мы оказались лицом к лицу - я едва не свалилась с ветки, инстинктивно отстранившись. Впрочем, в обществе эльфа можно падать хоть откуда - ни одно, даже естественное движение, не может соперничать с их реакцией. Он всегда поймает тебя. Конечно, если посчитает нужным.
   Эллорн посчитал, я сочла это за удачу.
   - Скажи мне, - То, что собиралась спросить, меня, конечно, совершенно не касалось. Поэтому мне хотелось знать. От волнения перешла на шепот. - Скажи, ты ведь из тех, Первых?
   Он молчал. Просто молчал, не отзываясь даже в ментале.
   Сколько же столетий ты носишь в себе эту боль...
   - Много. - Безразлично ответил он. - Слишком много.
   Не 'очень', а 'слишком'. Даже так.
   - Даже так, Элирен.
   Молчание между нами наполнилось смыслом, объемом и цветом. Нельзя сказать, чтобы мы разговаривали, из троих присутствующих: эльфа, меня и дуба последний был более многоречив, чем в тот час мы оба. Ветер в ветвях говорил и плакал, а мы слушали, слыша каждый свое.
   - Ты откровенен со мною, принц. - Решилась я прервать затянувшееся молчание. - Это ведь неспроста, да? Что стоит за твоей откровенностью?
   - Твоя смелость сравнима лишь с твоей наивностью. Что ж, прямой вопрос - прямой ответ: за моей откровенностью стоит слишком много, чтобы я мог позволить себе быть неосторожным в словах. - И, широкий жест в сторону тропинки: - Думаю, если сейчас мы вернемся к лагерю, успеем как раз к ужину.
   Итак, мне щелкнули по носу. Или ответили на другом языке? Однако, если все же у тебя планы на мой счет, эльф, тебе придется поделиться ими со мной. 'О, да! - усмехнулся он, не оглядываясь. - А еще утверждают, что ты не любопытна'. - 'Про тебя Рэм тоже много наврал'.
   Эллорн развернулся резко - я вновь чуть не налетела на него, только в этот раз не стала шарахаться.
   - Я запомню, что ты всегда даешь сдачи.
   - Стараюсь соответствовать имени. - Съязвила я. - Думать о последствиях надо было раньше.
   - Вот-вот. - Рассеянно согласился Эллорн, явно прислушиваясь к чему-то.
   - Что там? - Мгновенно настораживаясь, шепотом спросила я.
   - В лагере гости. - Помолчав, ответил он, и я снова расслабилась: тон, которым он сказал о гостях, не нес в себе угрозы.
   *
   Гостями оказались двое уже знакомых мне Охотников: Рэй и Ринс.
   Стараясь привлекать как можно меньше внимания, чувствуя себя немного виноватой за утреннюю выходку, я скромно отсиделась в стороне, когда, торопливо поев, Ринс рассказывал о поисках.
   - Гномы ничего не знают. - Заключил он, приглядываясь ко мне. - Не было у них здесь никаких бед с потерявшимися девушками, да и с Острова вестей не присылали. Подняли летописи, что пророчеств касались, и там нет упоминания ни о чем похожем. Я, конечно, попросил внимательнее повспоминать, приграничных расспросить, к Верховным Управителям на Острове гонца послал. Если что отыщут, знать дадут.
   - В городах тоже пусто, в двух столицах побывал. - Устало сообщил Рэй, откидываясь на траву. - Трудно от тамошних правды добиться, крутят много. Но все без толку, куда они без нас? - потому, как ни крути, отвечать пришлось, и ответ отрицательный. Ничего не знают, никто не слышал, и ничего не ожидается. Всё. Да! Еще очень хотелось многим на нее самолично посмотреть, но мыслю, на уме недоброе держат. Потому советовал бы не объявляться там открыто. Но то - дело не мое, как сами решите.
   Отдохнув до заката, оба 'гостя' ушли, каждый по своим делам. Прощались кратко, желали сдержанно. Охотники всегда так: расстаются сразу, встречают радушно. Эллорн, последнее время бывший задумчивым сверх меры, сказал, что уходит на несколько дней.
   - Я тоже жду новостей. - Не скрывая, пояснил эльф. - Скоро должны придти другие Старшие. Нам есть, что обсудить, потом я вернусь.
   - Мы подождем. - Согласился Рэм, непривычно неулыбчивый.
   Он ушел, и Зачаровень как-то сразу потускнел. Осень наконец-то вступила в свои права, затянула небо хмурыми тучами, брызнула дождем. Отсиживаясь в палатке, я впервые спросила себя, а что же я сама жду от жизни? Вон сколько разных людей вокруг, втянутые в суматоху, оторванные от своих, несомненно, важных дел, пытаются найти разгадку моей судьбы. А я? Сижу, хожу, бездельничаю.
   Задумавшись, я заметила то, что давно должно было броситься в глаза: все и всё вокруг изменилось. Росни перестал ругаться. Рэм не улыбался. Эллорн, уходя, выглядел озабоченным. И Рэй, и Ринс, распрощавшись, ушли с поспешностью, наводящей на подозрения. Что происходит?!
   Кое-что пробивалось в мыслях, нечто отрывочное, тревожное, но мне претила сама мысль о подслушивании. И потому я попросила прямо:
   - Не вводите в искушение, объясните толком, что происходит.
   *
   Сидя на слежавшейся траве, под монотонное накрапывание дождя, мне рассказали о Иринон.
   Мир, в котором нет смерти, - прекрасный мир. Бесконечный, неизменный. Рэму трудно было описать то, что знал лишь с чужих, пристрастных слов, а мне еще труднее было представить его, но я согласилась - их мир должен очень отличаться от нынешнего. Они идеально подходили друг другу - эйльфлёр и бессмертие. Но вдруг в их мире появилась смертная женщина, отличавшаяся от эльфов совершенно. Не просто красивая - прекрасная, притягательная, вызывающая подсознательную страсть и неосознанную тревогу, вся наполненная огненной энергией... Наверное, их заманила именно её необычность, захотелось испытать то, что невозможно и вообразить. Иринон рассказывала о других мирах, подверженных изменениям, с кипением жизни, с бушеванием чувств. Получалось, что мир эйльфлёр это Центр-Безвременье, он окружен Гранями-мирами.
   Закончилось все печально: Иринон каким-то образом открыла дорогу в одну из Граней, и самые безрассудные, а, возможно, просто самые молодые, ушли за ней.
   - Остальное ты знаешь. - Без сарказма продолжил Росни. Я себе не поверила: он словно сочувствовал им. - Открыв путь ценой своей жизни, Иринон погибла. Эльфы очутились здесь, среди смертных существ, к тому же совершенно не развитых. Без возможности вернуться назад. Практически, без надежды. Им пришлось приспосабливаться, им пришлось привыкать. Представляю, насколько поразили их первые смерти! Да и агрессия, миру сему присущая, явно оказалась внове. Но они привыкли, они устроились, они научились защищаться. Они создали свой маленький мирок, где росли их дети. Они умудрились не потерять себя, не раствориться среди других рас, за что народ сей уважаю бесконечно. Но они - другие, и потому никогда не станут близки людям, как, к примеру, те же гномы. Не знаю, кто кому чего простить не может: они нам потери своего мира, или мы им появления в нашем, не знаю, и судить не берусь. Но уверен: они жаждут вернуться. Много поколений, рожденных здесь, среди суеты и заката, видят сны о Доме, что ждет их...
   - Я - Иринон? - Уточнила я, после продолжительной паузы.
   - Нет. - Решительно возразил Росни. На сердце ощутимо полегчало. - Ты не можешь ею быть. И Рэм так же считает. На себя посмотри: в тебе и искры того пламени нет, что могло бы вскрыть незримые границы. Обычная нахальная девчонка, пигалица избалованная...
   - Росни. - Укоряюще прервал Рэм. - Ты увлекся!
   Я нервно рассмеялась. Вот, значит, что ты увидел во мне, мой принц. Вот о чем не торопился рассказывать...
   А вот Эллорн считает по другому! - чуть не ляпнула вслух, но сдержалась. Довольно им таскать мой груз, пора становиться самостоятельной. Пора взрослеть, Колючка.
   - Оставайся с нами, - Как нечто обыденное, предложил Рэм. - Куда тебе еще идти? А я успел привыкнуть к тебе, девушка.
   - Вот еще забот не было... - Рассердился Росни, и ушел под дождь.
   Со странным чувством обреченности подумала о запоздалости предложения. То, что закручивалось вокруг, не оставляло места для собственных решений.
   *
   Утром, проснувшись, поняла: дождь кончился. Эллорн вернулся.
   - Поднимайся, засоня! - С привычной улыбкой поторопил Рэм от костра. - Скоро завтракать.
   'Я вижу, ты много узнала, Элирен'. - 'Ну что ты! Совсем чуть-чуть...' - 'Не торопись с выводами! Не спеши судить...' - 'Рассудительность так же несвойственна мне, как тебе - откровенность. Впрочем, о чём это я? Разве благородного господина эльфа интересует мнение смертного существа?'
   - Доброго утра, мой принц.
   - И тебе, Колючка.
   'Гнев делает тебя несправедливой. Я не солгал. Я ушел за советом. Если бы уверенность моя была несомненна, ты первая узнала бы все, что необходимо' - 'Ах, как лестно! По какому праву решаешь ты, что необходимо мне знать, что нет?' - 'По праву старшинства, если ничто другое тебя не устраивает!' - 'Возраст - последний довод, господин принц. После него только насилие'. - 'Ты умнеешь на глазах. Тем необходимее тебе разумное руководство'. - 'Что?! Кто кому из нас необходим, Эллорн?' - 'Не пытайся судить о том, что не понимаешь!' - 'Кстати, ты знаешь, что заблуждаешься на мой счет? Я - не то, на что ты надеешься'.
   - Откуда тебе знать, на что я надеюсь, Элирен?! - С непередаваемым превосходством вопросил Эллорн. Было чувство, что мне влепили пощечину. - Откуда столько самонадеянности в таком маленьком существе?
   Момент получился очень опасный. В своем безрассудстве я часто совершаю поступки, о которых потом горько сожалею, либо очень стыжусь. Но Рэм, незаменимый Рэм, сказал, не оглядываясь:
   - Если вы сейчас же не прекратите, я оставлю вас без завтрака.
   - И без обеда... - Мстительно поддакнул Росни, выходя к костру.
   Рэм серьезно заглянул в его охотничью сумку, явно не пустую, и задумчиво предположил:
   - Возможно, и без ужина. Какой деликатес! Жаль делиться.
   Я смеялась, убегая к ручью умываться. Там, у ручья, в одиночестве, расплакалась.
   *
   Охотники не могли стоять между нами все время, наступил момент, когда их не оказалось рядом. Он сел напротив, очень вежливо отобрал заготовки для стрел. Заглядывая в лицо, спросил примирительно:
   - Ты можешь выслушать меня спокойно?
   - Я невозмутима, как камень, Эллорн.
   Эльф лег на спину, закинул руки за голову, с сомнением молчал. Я не торопила. Утренний инцидент был исчерпан, все осталось ровно, прилично и сдержанно. Да и как все могло еще быть между нами?..
   - Горечь из души уйдет. - Пообещал он, глядя в небо. - Многое уйдет из того, что сейчас так гнетет тебя. Придет умиротворение, придет счастье... придет покой... придет понимание. Пойдем со мной, Элирен.
   - А-а!.. Вы все же решили, что я - Иринон!
   - Да нет, ты - не она. Это почти точно.
   Дышать стало легче. Я расслаблено откинулась в траву рядом, разглядывая облака. Какое счастье - лежать, любуясь облаками. Одними и теми же облаками.
   - Зачем же ты меня зовешь? - Поинтересовалась полушепотом.
   Он повернул голову, и я едва заставила себя не делать то же самое.
   - Это значит 'да'?
   Он перевернулся на живот, протянул руку с серебристой каплей - я от восхищения даже слова потеряла на некоторое время: на ладони лежала синяя жемчужина, завернутая в крошечный серебряный листок. 'Это тебе'. - 'Благодарю, но дар слишком ценен. Я не могу принять его...' - 'Не говори глупостей! Или ты не знаешь, что гостю, которого приглашает в свой дом эйльфлёр - а мы приглашаем очень немногих! - положено дарить покровительство? Вещь, конечно, лишь символ, если ты сейчас из вредности или гордости откажешься, ты все равно - моя гостья. Под моей охраной'. - 'И под твоей ответственностью?' - 'Ты удивительно догадлива'. - 'Я не откажусь. Благодарю за чудесный подарок'. - 'Надеюсь, он хоть немного достоин тебя'.
   Конечно, лесть грубая, неприкрытая, и с известной долей насмешки. Но он смотрел настолько проникновенно, что я простила эльфу подначку. Унимая рванувшуюся откуда-то изнутри неразумную радость, старалась сохранить остатки здравомыслия. 'Интересно, как мы все это объясним Охотникам?' - 'Задача непростая, что и говорить. Так уж и быть, возьму на себя непосильное бремя'.
   Сначала мы долго смеялись над шуткой, потом смеялись просто так.
   *
   Они подошли неторопливо, остановились одновременно шагах в пяти, Рэм чуть впереди, крепко расставив ноги, Росни за левым плечом в полушаге; и стало понятно, что слов особых и не понадобится. Каким-то своим чутьем взрослых, много повидавших мужчин, они поняли все сразу. Росни поджал губы.
   - Значит, все же уходишь. - Протянул Рэм, вглядываясь в наши лица. Они с Эллорном как-то непонятно смотрели друг на друга, явно понимая, что имел в виду каждый. - Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
   Мне не понравилось открытое предостережение реплики. Сомнения и без того переполняли меня, сомнения пополам с радостью, то одна волна, то другая накатывали, я в них просто тонула. Хотелось поддержки вместо настороженных намеков. Росни, подливая масла в огонь, нехорошо усмехался.
   - Удачи в пути! - Сдержанно пожелали Охотники, когда мы вышли на развилку у Точилки. Эллорн длинно ответил на эльфийском, я постеснялась прощаться очень уж сердечно, просто пожала протянутые руки.
   - Возвращайся! - Неожиданно наклонившись к самому моему лицу, с нажимом произнес Росни. - Что бы ни случилось, я рад тебя видеть всегда, запомни. Никого не слушай, не позволяй им довести себя до отчаяния! Если ты сдашься, я буду разочарован. Возвращайся, ладно?
   - Спасибо, Росни...- Пробормотала в растерянности.
   Рука об руку, мы стали спускаться с холма. Эллорн крепко сжимал мои пальцы, его присутствие стирало чувство неловкости от прощания, но где-то очень глубоко осталась не растаявшая льдинка. Я знала - она не растает, и от того моя радость имела горький привкус.
   *
   К вечеру мы остановились в странном месте. Вначале я решила, что невысокий купол над ручьем - просто беседка, небольшая, уютная, и очень красивая. Но мы вошли в нее, и оказалось, что внутри это почти комната. Потолок смыкался где-то много выше головы эльфа, места вдоль ажурных стен было достаточно, что бы разместить десяток путников. В середине - круглый каменный стол, по сторонам деревянные лежанки в причудливой резьбе. И тишина. Необычная тишина, не нарушаемая даже привычным шепотом леса, пением воды. Я потянулась сквозь резьбу условных стен, полюбовалась сверканием росы на ладони в лунном свете.