Энок Сюзанна. Покоренная любовью

   – Могу я какое-то время подумать, Чарлз? – спросила она. – За последние несколько недель так много перемен.
   – Конечно. – Он улыбнулся и встал. – Но хотя бы разрешите мне одну вольность. – Он медленно наклонился к ней и коснулся губами ее губ.
   Мэдди улыбнулась ему, еще менее тронутая, если это вообще было возможно, чем несколько секунд назад.
   – Благодарю вас за ваше терпение, Чарлз. Я дам вам ответ завтра.
   Он снова поцелован ей руку.
   – Я люблю вас, Мэдди. И любил всегда. – С обращенным к ней прощальным взглядом он покинул комнату.
   Мэдди вновь опустилась в кресло. Выйти замуж за Чарлза значило решить все свои проблемы. И то, что она ничего не испытывала к нему, не имело никакого значения. Ничего близкого к тому, что она чувствовала, когда Куин просто смотрел в ее сторону. Но он женится на ком-то еще. Она больше никогда не услышит смех Куина в ответ на ее оскорбления, и никогда больше не ощутит его руки, обнимающие ее, и никогда…
   – Мэдди? – В комнату вошел ее отец. – Где Чарлз?
   – Он ушел.
   – Он… чего он хотел?
   – Жениться на мне.
   – Это замечательно! – На мгновение он замолчал, выжидающе глядя на дочь. – Тогда почему он ушел?
   – Я сказала, что дам ему ответ завтра.
   Виконт открыл и снова закрыл рот.
   – Для чего ты это сделала?
   Мэдди услышала гнев в голосе отца и попыталась ответить разумно и убедительно, какой бы напряженной, неуверенной и одинокой она себя ни ощущала.
   – Мне нужно было несколько часов, чтобы подумать, отец.
   – О чем подумать? Он был весьма хорош для тебя раньше. И то, что ты провела бог знает где и бог знает как целых пять лет, едва ли возвысило тебя в глазах общества. – Лорд Халверстон прищурился, – Или же ты думаешь, что ты слишком хороша для всех нас теперь, когда герцогиня Хайбэрроу оказала тебе покровительство?
   – Нет! Конечно, нет. Позволь мне ответить ему завтра, отец. Это все, о чем я прошу.
   – Лишь если ты дашь положительный ответ, Мэдлин.
   Когда он вышел, Мэдди закрыла глаза. Все было настолько проще в Лэнгли-Холле, где она могла быть мисс Мэдди и проводить вечера, играя в вист или в слова с мистером Бэнкрофтом и сквайром Джоном. Но она не могла отрицать, что чувствовала себя там одиноко, даже тогда, когда Джон Рамзи попросил ее выйти за него замуж, что, она чувствовала, он неизбежно сделает, и что она ответит ему «нет».
   – Мисс Уиллитс? – Эверетт вежливо поскребся в дверь.
   – Да? – нерешительно откликнулась Мэдди, вздыхая.
   – Мисс, мистер Рейфел Бэнкрофт здесь и хочет увидеться с вами.
   Нежданные слезы наполнили ее глаза. Возможно, еще оставалась какая-то надежда. Она торопливо вытерла слезы.
   – Проси его, пожалуйста.
   Минуту спустя дверь распахнулась и Рейф прошествовал мимо дворецкого. Он поклонился со своей привычной беспечной улыбкой, вынимая из-за спины букет ярких цветов.
   – Миледи!..
   Она сумела улыбнуться сквозь слезы. Он внимательно посмотрел на нее, затем отдал букет дворецкому.
   – Пожалуйста, поставьте это в воду, – сказал он и закрыл дверь перед носом Эверетта. – Что случилось? Вы выглядите как садовая лейка, Мэдди. – Он присел в кресло рядом с ней.
   – О, я не знаю, – раздраженно пробормотала она, снова вытирая глаза. – Я просто рада видеть вас.
   – Если вы столь расположены ко мне, то не должны были покидать Бэнкрофт-Хаус и мою выдающуюся компанию, – заявил он, прихватив леденец с блюда на столе.
   – Мне пришлось это сделать.
   – М-м, – протянул он, посасывая леденец и кивая. – Вы, конечно, можете рассказать мне обо всем, что вас тревожит, но это вам не поможет. Я не тот, с кем вам надо побеседовать.
   Она бросила на него косой взгляд.
   – Я не нуждаюсь в душеспасительных беседах.
   Рейф тяжело вздохнул.
   – Знаете, Мэдди, я не собираюсь ввязываться в это запутанное дело. У меня полно своих собственных проблем.
   – Каких, например? – невинно поинтересовалась она. Что-то беспокоило его с момента, как он вернулся в Лондон, но, насколько она знала, Рейф не признался в этом никому.
   – Таких, о которых я не намерен сообщать вам, – легко ответил он. – Но вот что я вам скажу. Вся жизнь моего брата была заранее спланирована, и он был абсолютно счастлив – до недавнего времени. Никто раньше не кружил ему голову, Мэдди, и теперь он превратился в полного идиота. – Он похлопал ее по руке и встал. – И это то, что я собирался сообщить вам.
   Она изумленно посмотрела на него.
   – Так вы пришли поэтому? Сообщить мне, что ничего не собираетесь мне сказать?
   – На самом деле я пришел пригласить вас на прогулку верхом завтра утром в Гайд-парке. Мне кажется, Куин собирался встретиться с вами сегодня утром, но он… немного занят.
   – Итак, вы выполняете семейный долг, предлагая провести со мной время?
   – Я пользуюсь его глупостью. – Рейф подмигнул ей. – Я приеду в семь. У вас здесь есть лошадь?
   – Нет. – Она начинала понимать, что в родительском доме у нее ничего нет.
   – Я приведу Лакомку, или как ее там зовут.
   Мэдди улыбнулась:
   – Сладкая.
   – Сладкая, – повторил молодой человек себе под нос. – Звучит как что-то, чем должен владеть толстый старина Принни.
   Мэдди заинтересовалась, хотя и не поняла его.
   – Что?
   Он прищурил один глаз.
   – Ничего.
   – Рейф, – предостерегающе произнесла она. – Что вы сказали?
   Младший Бэнкрофт прислонился спиной к двери.
   – Что же, вероятно, мой сумасшедший брат обыскал весь Лондон в поисках подходящей лошади для вас – вы же знаете, каков он, и у Принни – черт, я имею в виду, у короля Георга – была как раз такая, которую искал Куин.
   – Итак, Куин купил Сладкую у короля Георга – для меня?
   – Ну, не совсем. Принни искал некоего архитектора, ну… чтобы тот спроектировал дворец… где-то и…
   – В Брайтоне, – подсказала она, проявляя все больший интерес с каждым несвязным предложением.
   – О, так вы хорошо знаете эту историю.
   – Рейф!
   – Ладно-ладно. Принни получил этого архитектора, но он не мог заставить парламент вложить достаточно денег, чтобы содержать его. Куин согласился внести необходимую сумму.
   Мэдди сидела, с недоверием глядя на Рейфа, и в уголках ее губ проступила улыбка.
   – Значит, Куин помог королю Георгу выплачивать жалованье Джону Нэшу, чтобы тот обновил дворец в Брайтоне, благодаря чему у меня появилась лошадь для прогулок в Лондоне?
   Рейф кивнул.
   Она радостно засмеялась.
   – О, ну и ну! Неудивительно, что он ничего не сказал мне об этом.
   – И я не должен был ничего говорить вам. – Рейф снова подморгнул. – Вы буквально выпытали это у меня. Сладкая и я будем здесь завтра в семь.
   Мэдди поднялась и поцеловала его в щеку. Прежде чем поцелуй закончился, он повернул голову и прижался губами к ее губам. Потрясенная Мэдди отшатнулась.
   – Рейф?
   – Я не евнух, – пробормотал он. – А вы прямо-таки волнуете кровь. – Он распахнул дверь. – Боже, какой же он идиот.
   – Рейф, сегодня утром Чарлз Данфри сделал мне предложение, – выпалила Мэдди, покраснев. Он снова закрыл дверь.
   – И? – медленно спросил он, и взгляд его зеленоватых глаз стал пронзительным.
   Вот что она так любила в Рейфе: он был вовсе не таким легкомысленным, каким любил притворяться. Мэдди на минуту задумалась о том, что значило быть вторым сыном у такого отца, как герцог Хайбэрроу.
   – Я должна дать ему ответ завтра утром.
   Он забарабанил пальцами по двери.
   – Сегодня вы будете на балу у Гаррингтонов, не так ли?
   Она кивнула.
   Он не отрывал от нее глаз.
   – Тогда я увижу вас там.
   После его ухода комната показалась мрачной и пустой, и Мэдди сидела, размышляя над тем, почему она сообщила ему о Чарлзе. Она вздохнула, Конечно, потому, что он расскажет об этом Куину. И не важно; что она заявила, что хочет, чтобы маркиз оставил ее в покое и выполнял свой долг перед Элоизой, она все еще была влюблена в него.
   – Пропади все пропадом!
 
   Элоиза сидела в карете и наблюдала, как Рейфел Бэнкрофт отвязал свою лошадь и ускакал из Уиллитс-Хауса. Чертова пронырливая крыса, кажется, не может не вмешиваться в ее дела. Несомненно, он провел все время своего визита с Мэдди, пытаясь уговорить ее вернуться в Бэнкрофт-Хаус, прежде чем Куин окончательно о ней позабудет.
   Похоже, Мэдди не собиралась возвращаться в Бэнкрофт-Хаус. Данфри великолепно рассчитал все, вернув в Лондон ее родителей, прежде чем глупое чувство чести Куина все не разрушило. Элоиза представляла, как жалость могла послужить уважительной причиной дня женитьбы на совершенно неподходящей персоне. Но что-то вроде этого было у него на уме. Она видела это в его глазах, когда он смотрел на Мэдди. И Элоиза не видела этого в его глазах, когда он смотрел на нее. Это было не столь уж важно, если все кончится тем, что она будет носить его обручальное кольцо и титул.
   Судя по его короткой записке, которую Элоиза получила утром, план Данфри сработал, но были некоторые вещи, которые она не могла пустить на самотек. Тем более что ставкой было ее будущее. Глубоко вздохнув, Элоиза подняла зонтик и постучала в потолок кареты. Кучер тронул лошадей, и они въехали на короткую подъездную дорожку Уиллитс-Хауса. Другой слуга спрыгнул с облучка, открыл дверь и помог ей спуститься на землю.
   – Ждите меня здесь, – распорядилась Элоиза, поднимаясь по узким ступеням.
   Дверь распахнулась, как только она подошла к ней.
   – Я – леди Стоуксли, – заявила она, прежде чем дворецкий успел задать вопрос. – Я приехала повидать мисс Уиллитс. – Она протянула свою визитную карточку с позолотой.
   Дворецкий, который не смог скрыть своего смущения, провел ее в холл.
   – Будьте любезны подождать здесь минуту, миледи.
   Элоиза не успела толком разглядеть посредственную живопись, украшавшую стены холла, когда появилась Мэдди в сопровождении полной женщины, должно быть, ее матери.
   – Мэдди, – тепло сказала она, подходя ближе и беря Мэдди за руку. – Как я рада найти вас здесь, в лоне семьи. Я не ожидала этого.
   – Мы рады, что она с нами, – сказала пожилая женщина. – Я – леди Халверстон.
   – О да, – запоздало произнесла Мэдди, покраснев. – Элоиза, это моя мать, леди Халверстон.
   – Очень приятно, – нежным голосом проговорила Элоиза, пожимая пальцы виконтессы. – Ваша дочь так похожа на вас.
   Леди Халверстон рассмеялась неподходящему замечанию.
   – Благодарю вас за комплимент, леди Стоуксли. Проходите, пожалуйста. – Она первой прошла в маленькую серую столовую.
   Мэдди, похоже, была лучшей партией для Данфри, чем она предполагала, подумала Элоиза.
   – Я не могу остаться, – торопливо сообщила она, с ужасом представляя себе перспективу чаепития с этой женщиной. – Я подумала, что, может быть, Мэдди захочет поехать со мной на пикник.
   Мэдди взглянула на нее, и подозрение на мгновение промелькнуло в ее невинном взоре.
   – Спасибо, Элоиза, но я не…
   – Замолчи, Мэдди, – перебила дочь леди Халверстон. Она положила руку на руку Элоизы, одетую в перчатку. – Мы испытываем кое-какие трудности, связанные с возвращением Мэдди, – призналась она с улыбкой. – Думаю, свежий воздух в компании друзей как раз то, что ей нужно, чтобы поднять настроение.
   Леди Стоуксли тепло улыбнулась.
   – Достаточно слов. Пойдемте, Мэдди, дорогая.
   Девушка снова заколебалась, глядя на мать, затем неуверенно пожала плечами.
   – Я пойду возьму свою шляпку, – сказала она и торопливо вышла из комнаты.
   – Благодарю вас за любезность к моей дочери, – сказала виконтесса. – Мы не ожидали увидеть ее снова, тем более при таких благоприятных обстоятельствах.
   – Да, – согласилась Элоиза. – Я уже начала думать о ней как об одной из моих лучших подруг. И Куинлан, то есть лорд Уэрфилд, мой жених, о ней очень высокого мнения.
   – Лорду Уэрфилду действительно нравится Мэдди. Думаю, он был расстроен, когда она уехала.
   – Мы все огорчены тем, что она уехала.
   Мэдди быстро вернулась в маленькую столовую, сжимая в одной руке перчатки и розовую шляпку.
   – А, вот и вы, дорогая. Так едем? – Элоиза улыбалась, направляясь к своей карете. С очень хорошими друзьями-помощниками, которых она отобрала для сегодняшнего пикника, все должно пройти так легко и гладко, что ей было почти жаль свою жертву. Почти.

Глава 15

   Герцогиня Хайбэрроу занималась рукоделием в своем будуаре. Любимое кресло стояло у большого окна, которое выходило на спокойную улицу перед домом, но у нее не было желания выглядывать наружу. Она слишком хорошо знала, что там происходит. Скрежет и звяканье, раздражающие слух и начавшиеся минут сорок назад, сменились грохотом и стуком копыт, которые постепенно замерли в тишине.
   Руки Виктории застыли на коленях, и она вздохнула. Она знала, что означало отсутствие вышеупомянутых звуков: ее сыновья снова покинули дом.
   Куин, очевидно, продолжал присматривать за Мэдди, а Рейфел уехал из-за Куина и Мэдди. После того как девушка уехала, Куин целый час сердито бродил по дому, притворяясь, что пребывает в хорошем настроении. Ко времени дневного чая он послал за своим камердинером в Уайтинг-Хаус и перевез туда свои вещи. И, как это происходило в последние несколько лет, Рейф опять остановился со своим братом.
   – Виктория! – Крик эхом отозвался в холле, это был способ герцога избегать необходимости узнавать у слуг о местонахождении жены.
   Она не ответила. Ей и не нужно этого делать, так как Бикс немедленно сообщит своему хозяину, что она проводит этот день в своих личных покоях и просила не беспокоить ее.
   Минуту спустя дверь приоткрылась.
   – Виктория?
   – Да? – Она сделала еще несколько стежков. Ей явно было не до рукоделия. Все ее внимание поглотили несколько других интересных вещей, происходивших в Бэнкрофт-Хаусе, и в интересах герцога узнать об этом – и чем раньше, тем лучше.
   – Где эти идиоты и их шлюшка?
   – Если ты имеешь в виду наших сыновей и мисс Уиллитс, то они уехали.
   Он закрыл дверь и подошел к окну.
   – Уехали? Куда?
   – Родители Мэдди пришли навестить ее, и она уехала вместе с ними. Куинлан и Рейфел переехали в Уайтинг-Хаус. Ты просто не застал их.
   Герцог помолчал, выглядывая из окна.
   – Хорошо, – наконец пробормотал он. Герцогиня отложила шитье и взглянула на мужа.
   – И что же в этом хорошего?
   Он повернулся к ней лицом.
   – Они чертовски шумные, словно стая гусей.
   – А теперь гораздо лучше – так тихо, что можно слышать тиканье часов на лестничной площадке.
   – Тебе нравилась вся эта чепуха? – поинтересовался герцог.
   – Я люблю, когда мои сыновья дома. Мы не так часто видим их, если ты заметил.
   – Мы – занятые люди.
   Виктория покачала головой:
   – Не так уж мы и заняты. Теперь, когда они не должны жить здесь, они не очень-то любят приходить сюда.
   – Полагаю, ты считаешь, что это моя вина. Но я хочу, чтобы гости под моей крышей вели себя согласно моим правилам.
   – Я знаю, – спокойно ответила жена.
   – И так будет всегда! Если это слишком сложно для них, тогда им нечего сюда являться. Рад, что они уехали. – Он кивнул, словно пытаясь убедить самого себя в своей искренности, и величаво выплыл из комнаты.
   Иногда Виктория думала о том, что случится, если она проигнорирует его «правила» или открыто восстанет. Она несколько раз была близка к этому, обычно это было связано с Рейфом и его буйным нравом. Однако он всегда умудрялся как-то уклониться от ее атак или вообще не обращать на них внимания. Позже ей пришло в голову, что это было не случайно и по-своему утешительно. Муж хотел, чтобы она находилась рядом, даже если он мог это показать единственно тем, что игнорировал ее прямые вопросы и высказывания.
   Герцогиня вновь взялась за свое шитье. Такой недалекий метод правления не мог продолжаться вечно. И осознавал это Льюис Бэнкрофт или нет, его королевство уже трещало по швам. Яркая, горячая душа в лице Мэдди вошла в их жизнь, и ничего уже не будет прежним. Она взглянула из окна на бледно-голубое с легкими облаками небо. Ее сыновья уже никогда не будут прежними. Особенно один из них.
 
   Пересуды начались задолго до прибытия Мэдди. Куин притворился, что не слышит их, но внимательно выслеживал их источник.
   Теперь слухи распространились по бальному залу Гаррингтонов, заполняя каждый уголок, и главным источником их была большая группа его наиболее близких приятелей. Он остановился рядом с комнатным цветком в кадке, и мгновение наблюдал, как они болтали между собой и смеялись, умудряясь исключить всех, кто стоял ниже их на социальной лестнице, просто не замечая их присутствия.
   Как всегда, главной достопримечательностью группы была его троюродная сестра, и когда она наклонилась, чтобы прошептать что-то на ухо приятельнице, Куин решил, что у него есть ряд неотложных вопросов к ней.
   – Элоиза, – обратился он к ней, выходя из укрытия, – я не ожидал увидеть тебя здесь так рано. Ты очаровательно выглядишь, впрочем, как всегда.
   Она протянула ему руку.
   – Здесь собралось совсем не то общество, которое я ожидала, и мне не хотелось брести по грязи среди навоза. – Преданный ей круг друзей засмеялся, и она игриво захлопнула веер. – Это правда, ты сам видишь.
   Куин улыбнулся, хотя ему было совершенно не смешно, и взял ее под руку.
   – Могу я поговорить с тобой? Ну и, конечно, пригласить на вальс, если у тебя еще остался один свободный.
   – Я всегда оставляю один для тебя. Извините меня, леди. Мой будущий муж хочет поговорить со мной наедине.
   Они направились к широким дверям, выходившим на балкон.
   – Ах, – промурлыкала Элоиза, – наконец-то мы одни. – Еще раз посмотрев вокруг и в темный сад внизу, она взяла его лицо в свои ладони и медленно поцеловала.
   Впервые она проявила своего рода страсть к нему, но в данный момент это его не интересовало. По крайней мере, его не интересовала она.
   – Для чего все это? – спросил Куин, когда поцелуй закончился.
   – Просто чтобы напомнить тебе, что наш брак будет чем-то большим, чем союз имен и состояний. Думаю, ты забыл об этом.
   Однако совсем недавно его взгляды на то, каким должен быть брак, изменились.
   – Когда ты это решила?
   Она снова коснулась его щеки, очевидно, не смущенная его холодным тоном.
   – О, Куин, мы так давно знаем друг друга. Иногда я думаю, что лучше бы родители держали нас подальше друг от друга, пока не настало время для нашей свадьбы.
   Куин согласно кивнул.
   – Полагаю, тебе недостает элемента тайны?
   – Нет, не совсем. Но иногда я почти верю, что ты думаешь обо мне, как о сестре.
   – Нет, не думаю, Элоиза. Но я думаю о тебе, как о друге. – Точнее, так было до последних дней. Куин взял ее руку и отвел от своей щеки. – Как друг, я должен дать объяснения.
   Она нахмурила свои изящные бровки.
   – Какие еще объяснения?
   Куин вглядывался в ее лицо, думая, когда именно он перестал думать о ней, как о потенциальной супруге. Возможно, в тот момент, когда встретил Мэдди Уиллитс.
   – Ты сегодня ходила куда-нибудь с Мэдди?
   Элоиза вырвала у него руку.
   – Я пытаюсь соблазнить тебя, а ты опять спрашиваешь меня о ней?
   – Элоиза, она в Лондоне благодаря мне, – ровно ответил он. – Я за нее отвечаю, у меня обязанности…
   – Ты не отвечаешь за нее. Она сама отвечает за себя. Не ты погубил ее репутацию. Ты не имеешь к этому никакого отношения.
   Это больше не было правдой, но Куин не хотел препираться.
   – Хорошо, но расскажи мне, что случилось сегодня.
   – Ничего не случилось. Я пригласила ее на пикник, как мы с тобой договаривались, и…
   – Мы действительно обсуждали ее приглашение на пикник, – согласился Куин. – Если там будут присутствовать общие знакомые.
   – О, Куин, неужели ты не видишь? Ты проводишь с ней почти каждый день. Пойми, сопровождая ее повсюду, ты не помогаешь ей. Кроме того, все прошло хорошо. Она прекрасно справилась.
   Он продолжал наблюдать за Элоизой, ища любое проявление неискренности, в чем он начал ее подозревать.
   – Вовсе нет, если судить по тому, что я услышал сегодня вечером.
   – И что же ты услышал? – спросила она, невозмутимо встречая его взгляд.
   Может быть, она говорит правду, предположил Куин, и ничего не знает о циркулирующих слухах. Но впервые он засомневался в правдивости ее слов.
   – Я слышал, что она предложила тебе и твоим приятельницам уйти, так чтобы она могла наслаждаться компанией лорда Браммелла и Лайонела Хамфриза наедине.
   Элоиза прикрыла ладошкой рот, но в ее глазах не было удивления.
   – Не было ничего подобного! Джон и Лайонел были там, ты же знаешь, они всегда посещают подобные встречи, но когда прибыла леди Кэтрин Прентис, мы все пошли посмотреть на ее щенка-сеттера, а Мэдлин оставалась наедине с Джоном и Лайонелом только мгновение. Самое большое – два.
   – Тебе не следовало оставлять ее одну.
   – Она сама захотела остаться, Куин. Я же не могла силой тащить ее через парк.
   – Проклятие, – выругался он. Мэдди лучше всех знала, как поступить. Но что бы она ни сделала, все будет рассматриваться в превратном свете приятелями Элоизы. Остаться наедине с двумя неженатыми джентльменами было хуже, чем просто глупость. А Мэдди не была глупой. Скорее наоборот.
   Но то же самое можно сказать и об Элоизе. Он внимательно посмотрел на нее. Если его подозрения были обоснованны, Элоизе было что рассказать. Однако, по правде говоря, его ум не очень-то хорошо работал, когда дело касалось Мэдди, и у него не было доказательств. Не важно, влюблен ли он по уши в Мэдди или нет, он не мог обвинять леди Стоуксли в саботаже, пока не знал наверняка, что она виновна.
   – Помни, Куин, через месяц ты уже не сможешь заявлять, что несешь ответственность за бедняжку Мэдди. – Элоиза приникла к нему, и ее короткие светлые кудряшки щекотали его щеку. – Я стану твоей ответственностью.
   – Я помню. – Интересно, почему он никогда раньше не видел, как она эгоистична и надоедлива? – Нам лучше вернуться назад, иначе начнут сплетничать уже о нас.
   Куин проводил ее обратно к группе ее друзей, и следующий час делил свое внимание между вежливой беседой и наблюдением за дверью в бальный зал. Рейф сказал, что Мэдди приедет на бал. Он произнес еще несколько слов на повышенных тонах, о чем Куин намеревался позаботиться после прибытия мисс Уиллитс.
   Наконец, достаточно поздно, так как она, вероятно, долго не соглашалась приехать сюда, прибыла Мэдди со своими родителями. У Куина захватило дух при виде ее, такой роскошной в серо-голубом платье. Он наблюдал, как она осмотрела зал и гостей, и он точно знал, когда она решила, что зря приехала сюда.
   – Извините меня, я на минуту, – сказал он, не обращаясь ни к кому в частности, и направился через зал к Мэдди.
   Рейф, пользуясь своей военной выучкой, достиг ее первым.
   – Добрый вечер, моя дорогая. – Он взял ее за руку. – Так рад, что вы смогли присоединиться к нам сегодня вечером.
   Куин предпринял героические усилия, чтобы не показать, что Мэдди на его попечении и не подобает братьям Бэнкрофт ссориться из-за приза. Он остановился подле Мэдди.
   – Мисс Уиллитс. – Он улыбнулся, забирая ее руку у Рейфела и поднося к губам. – Вы выглядите… потрясающе.
   – Благодарю, милорд, – сказала она, встречая его взгляд и быстро отворачиваясь. – Отпустите мою руку.
   Он неохотно выполнил ее просьбу. Казалось, что прошло не несколько часов, а несколько дней с того момента, когда он видел ее в последний раз, и ему хотелось – ему было необходимо – прикоснуться к ней.
   – Могу я пригласить вас на вальс?
   – Думаю, вам не следует этого делать, – сказала Мэдди, неотрывно глядя на чашу с пуншем на столе с освежающими напитками.
   – А я сделаю, – был его ответ.
   – Нет.
   – Да. – Каждый раз, как Куин спорил с ней, он начинал чувствовать себя так, словно бьется головой о кирпичную стену.
   – Лучше сделайте так, как он предлагает, Мэдди, – вмешался Рейф, и в первый раз от него была польза. – Но сохраните один танец и для меня.
   Улыбнувшись, она посмотрела на Рейфа.
   – Обязательно.
   Куину это не понравилось. Черт побери, теперь он готов был отдубасить любого просто потому, что она улыбалась ему. Похоже, он полностью утратил контроль над собой, и самым странным было то, что это не очень-то его беспокоило.
   Прежде чем Куин успел спросить ее, что же случилось во время пикника, оркестр заиграл снова, и он должен был извиниться и отправиться танцевать с заранее приглашенной партнершей. На мгновение он подумал, что Мэдди останется одна рядом с родителями в конце комнаты, но герцогиня Хайбэрроу вдруг появилась рядом с ними и увела семейство Уиллитс поболтать.
   Какие бы приказания его светлость ни давал своей жене в отношении ее содействия Мэдди, она, казалось, полностью игнорировала их. Ему следует зайти к ней завтра утром и поблагодарить за то, что она предусмотрела партнеров для Мэдди на любой танец, который она пожелает.
   Куин танцевал кадриль с одной молодой леди и контрданс-с другой, но все это время он не переставал наблюдать за Мэдди. Когда Рейф предложил ей руку на первый за этот вечер вальс, старший брат с трудом спрятал сердитый взгляд, прежде чем отправился приглашать Элоизу.
   – Рейфелу, похоже, очень нравится Мэдди, – промурлыкала Элоиза, когда они кружили по переполненному залу. – Как ты думаешь, он может сделать ей предложение?