В тусклом свете Флинкс увидел, что туннель грубо пирамидальный по форме с узкой лентой плоского потолка вверху. Вдоль каждой стены проходила линия тонких барельефов. Третья такая линия украшала потолок. Под ногами плоские чередующиеся плиты синего, зеленого и чисто белого камня; белые плиты сверкали, как глазированная плитка, а зеленые и синие оставались похожими на камень. Аб легко двигался за Флинксом, раздраженно напевая. Наконец они остановились. Отдуваясь, Флинкс уронил свою груду контейнеров. Хасбога положила пистолет на груду свежевыкопанной земли, а Септембер поставил рядом свое массивное оружие.
Молчание скоро сменилось гомоном отоидов, те устремились в туннель.
— Приготовиться, — прошептал Септембер.
Хотя крики аборигенов звучали громко, их совершенно заглушил грохот мощного оружия. Септембер и Хасбога принялись стрелять в толпу орущих туземцев. Флинкс чувствовал себя как муха в грузовом отделении шаттла в момент посадки.
Туннель превратился в длинную огненную кишку, переваривавшую камень и отоидов с одинаковым равнодушием. В небольшом объеме сосредоточилась огромная огневая мощь, и легкий пистолет Флинкса оказался не нужен. Флинкс сберег свой скромный заряд, предоставив Септемберу и Хасбоге завершать сожжение.
Постепенно отоиды поняли, что добрались до пункта, через который живым пройти нельзя. С криками и проклятиями они отступили за первый поворот и оказались вне досягаемости. Об их присутствии напоминала длинная полоса дымящихся обожженных трупов. И так как легкий ветерок всегда тянул внутрь, обитатели конца туннеля получили полную порцию запахов этого ужасного шашлыка.
— Что теперь? — спросил Флинкс, переводя взгляд с Хасбоги на гиганта. Несмотря на прочность каменных стен, он нервничал. — Могут они перекрыть туннель и оставить нас в ловушке? Или выкурить?
— Это не проблема, — сказала Хасбога, — хотя придется дышать из одного баллона. — Она указала на груду шахтного оборудования в углу. Там была пара атмосферных масок для раскопок в местах, где не хватает воздуха.
— Аляспиниане хорошо строили свои храмы, — продолжала она, указывая на стены вокруг. — Не думаю, чтобы со своими примитивными орудиями отоиды смогли разобрать кладку. Даже если бы и могли, сомневаюсь, чтобы они стали это делать.
— Почему?
— Если они это сделают и замуруют нас, — объяснил Септембер, — они не получат наши глаза.
— Опять глаза, — сказал Флинкс. — Что они делают с глазами мертвецов?
— Неважно, молодой приятель, — последовал мрачный ответ. — Это не очень приятная тема. — Флинкс решил не настаивать на объяснении. Если эта тема тревожит Септембера, вряд ли ему приятно будет узнать.
— Они будут ждать, пока нас не выгонит голод, — тоном профессионала сказал гигант, глядя в дальний конец туннеля. Во всяком случае я думаю, в ближайшее время приступа не будет. Сначала они посидят и все обсудят. — Поставив на место ружье, он повернулся и сел у стены.
Флинкс воспользовался возможностью осмотреть часть туннеля, куда они отступили. Не комната, не помещение, просто небольшое расширение туннеля. Возможно, резьба на стенах и потолке чуть обильнее и сложнее. Через три метра туннель становился прежним, а еще через несколько метров заканчивался грудой камней. Несмотря на уверения Хасбоги, ясно, что аляспинианские храмы не неприступны.
Она заметила направление его взгляда и с некоторым энтузиазмом сказала:
— Как видишь, мы просверливали и очищали эту часть. Пытались установить, куда ведет туннель. Я изучила планы тысяч храмов, но этот туннель не имеет аналогов. К тому же если в аляспинианских храмах есть туннели, они прокладываются под прямыми углами и ведут к совершенно определенной цели. Обычно в другие здания. А этот туннель не имеет смысла. Он просто извивается и никуда не ведет. Сравнительно с обычными туннелями и коридорами Аляспина этот словно чей-то кишечник.
— А что ты надеешься найти в его конце? — спросил Флинкс.
Она пожала плечами, но улыбнулась с надеждой.
— Кладовую, если нам повезет. Иридиевые храмовые маски, городские сокровища — все ценности Миммисомпо, которые жрецы захотели бы спрятать и сохранить. Может, даже религиозный скипетр. Их обычно делали из хризориллиума и украшали сапфирами. Могут даже найтись опаловые бриллианты.
— Несомненно, все это имеет большую научную ценность, — сказал Флинкс.
Она бросила на него предупреждающий взгляд.
— Не смейся, Флинкс, пока не проведешь десять лет в бесполезных исследованиях, которыми руководят напыщенные ослы с богатыми родителями. Помни, я предпочла бы вести исследования на своей родной планете. Для меня это просто средство добиться своего.
— Прости, — сказал Флинкс. — Я…
Септембер прервал его.
— Извинишься позже, парень, — заявил он, поворачиваясь, чтобы дотянуться до Марка Двадцатого. В туннеле послышались гневные крики. — Они снова идут.
Но великан встревожился преждевременно. Крики не приближались, хотя продолжали звучать.
Септембер поглядел поверх защитной стены.
— Наверно, последний спор из-за тактики, — с приятным видом предположил он.
Крики стали громче, и Флинксу показалось, что он слышит звуки схватки.
— Они как будто очень рассердились друг на друга. Это хорошо! Несколько лучших воинов дерутся. Могут прикончить друг друга. У отоидов дурной характер. Известно, что такое случалось.
Хасбога утвердительно кивнула.
— Есть несколько сообщений об отоидах, нападавших на старателей и аванпосты. Эти нападения иногда заканчиваются взаимным истреблением. — Она выглядела возбужденной. — Больше себя отоиды ненавидят только людей и транксов. У нас может появиться шанс!
— Шанс, романс, ленивый транс, — послышался сзади высокий голос. — Мыться, мыться, есть маис… как вам эта кантата?
Септембер взглянул на Аба. Чужак забавлялся в дальнем конце раскопок, жонглируя камнями всеми четырьмя руками. Что-то пришло гиганту в голову, и он оценивающе посмотрел на Флинкса.
— А нельзя ли использовать твою собственность как приманку? Мы бы поняли, насколько они заняты друг другом. — И добавил, прежде чем Флинкс смог ответить: — Возможно, он им так понравится, что они сочтут его подарком. У него четыре глаза, вместо наших двух. И тогда они уйдут, не рискуя больше.
— Нет, — сердито ответил Флинкс. Он сказал это твердо, чтобы больше не было споров.
Но это не остановило Септембера.
— Почему нет, парень? Ты сам признал, что он для тебя обуза. Он явно сумасшедший и ни на что не годен. А если может выдержать стрелы, то, возможно, и прорвется.
— Аб — разумное существо, — очень медленно ответил Флинкс.
Септембер фыркнул.
— Это могло бы спасти нам жизнь.
— Он совершенно беспомощен, — напряженно продолжал Флинкс, — полностью зависит от нас. Больше того, Аб верит мне. Я не послал бы его туда, — он махнул в сторону туннеля, — как не послал бы раненую кошку.
— Этого я боялся, — вздохнул Септембер, посмотрев на Хасбогу. — Наш юный друг идеалист.
— Не будь слишком уверен в этом, Септембер, — предупредил его Флинкс. — Когда нужно, я забываю об идеализме.
— Полегче, парень, — сказал Септембер. — Исили, а что ты скажешь, женщина?
Хасбога посмотрела на своего партнера, потом на Флинкса.
— Это существо принадлежит Флинксу. Оно на его ответственности, — объявила она, не отрывая взгляда от лица Флинкса. — Мы все еще не знаем, дерутся ли аборигены друг с другом. Подождем и посмотрим, что они будут делать. Я не хочу предпринимать решительных действий, пока у нас есть вода и пища. Аб останется с нами, если парень этого хочет.
— Музыка, музыка, временно сконфужена, — рифмовал Аб, не сознавая своего положения и того, что только что решалась его судьба.
— Ну, подождем, — согласился Септембер, сдаваясь. — Мне просто не нравится ждать. — Он снова стал смотреть в туннель. По крайней мере холодный воздух замедлит разложение. Иначе зловоние разлагающихся трупов и дым заставят их надеть маски.
Совершенно неожиданно в противоположном конце туннеля стало темно. Флинкс всмотрелся, не веря своим глазам. Септембер перегнулся через стену и пытался заглянуть за изгиб. Тьма чуть приблизилась.
— Что они делают? — беспокойно спросил Флинкс. — Замуровывают коридор?
— Нет, — негромко ответил великан. — Не думаю.
Первой поняла, что делают туземцы, Хасбога.
— Он снимают фонари, — сообщила она, когда появилось несколько новых метров темноты. — Не прикрывают рефлекторы, а просто снимают и выносят из туннеля.
— Последние три снять не смогут, — сказал мрачно Септембер, поднимая свое громоздкое ружье и чуть поворачивая его влево. Крики и вопли прервали разговор; из-за поворота показалась новая толпа туземцев. Септембер прицелился в место рядом с драгоценным фонарем и разносил одного туземца за другим, когда они пытались добраться до неуничтожимых шаров. Хасбога старалась сдержать остальных, а Флинкс, как мог, помогал своим маленьким пистолетом.
Но они наступали такой тесной толпой, их было так много, что Септемберу пришлось повернуть свое оружие, чтобы изгнать туземцев из туннеля. В это время один из аборигенов сумел добраться до фонаря. И с торжеством выдернул его из крепления.
С победными криками толпа отступила в безопасность, неся с собой драгоценный свет. Теперь оставалось только два шара, один на полпути от только что снятого, а другой в нескольких метрах от Хасбоги. За ними полная темнота.
— Они готовятся к новому нападению — мрачно сказал Септембер. — Успех их подбодрил. Теперь руководит один воин. — Гигант указал на второй фонарь в глубине туннеля. — Если они доберутся до этого, у нас будут неприятности.
Это напомнило ему о прерванном разговоре. Септембер указал на распевающего Аба.
— Ну так как?
Хасбога посмотрела на чужака, потом задумчиво — на Флинкса, потом на свое оружие.
— Пока нет. Может, они не доберутся до этого фонаря.
Септембер негромко заворчал, но не стал спорить. Флинкс заметил, что с приближением вероятной смерти великану стало отказывать чувство юмора.
Прошло несколько часов, и мирную тишину прервали ужасные крики и вопли. Флинкс на этот раз не подпрыгнул, слух его еще не пришел в себя от прошлого нападения. Они ждали атаки, но ее не было.
— Почему они не идут? — напряженно спросила Хасбога, пытаясь заглянуть за поворот темного туннеля.
— Пытаются запугать нас, — холодно предположил Септембер, на которого, очевидно, эта душераздирающая какофония не подействовала. — Не обращайте внимания и будьте наготове. Шум нам не повредит.
— Физически, — ответила Хасбога. — Но все равно действует.
Концерт продолжался бесконечно. Флинкс уже нервничал, когда он начал слабеть. Но тут крики быстро затихли, и все стало спокойно. Слишком спокойно.
— Клянусь О'Морион, — удивленно сказал Септембер — Я думаю, они уходят.
— Может, все-таки начали драться друг с другом, — предположила Хасбога, не осмеливаясь поверить в это.
— Нет, кто-то идет, — сообщил Флинкс и тут же выругал себя за эти слова.
Септембер взглянул на свое оружие. Прошло несколько секунд, и он неуверенно посмотрел на Флинкса.
— Откуда ты знаешь, молодой приятель? Я ничего не вижу и не слышу.
— У меня очень острый слух, — солгал Флинкс.
У него создалось впечатление о присутствии там какого-то разума. Но помимо этого, он ничего не чувствовал. Сознание его отупело от попыток прошлого дня, от эмоционального перенапряжения. Сейчас он не мог определить, кто приближается, как не смог бы отличить гранит от гнейса.
— Я тоже что-то слышу, — прошептала Хасбога, прижимая к груди оружие, как ребенка. В тишине они услышали легкий скрип камня под ногой.
— Несколько лучших лучников пытаются подобраться поближе, пока мы еще не пришли в себя, — решил Септембер. — Но эта тактика не сработает. — Он слегка изменил прицел и уменьшил уровень заряда: незачем тратить энергию на несколько аборигенов.
В тишине слышалось только их собственное дыхание. Это заставило мягкий педантичный голос казаться громче обычного.
— Пожалуйста, не стреляйте, — попросил этот голос на превосходном терроанглике, но с легким акцентом. — Надеюсь, вы не ранены.
— Это голос транкса, — удивленно сказал Септембер. Он встал и всмотрелся в темноту. — Выходи, кто бы ты ни был!
Снова послышался скрип. И вскоре на свету появились две фигуры. Почтенный пожилой транкс, очевидно, тот, который обращался к ним. Антенны его свисали, а хитин приобрел глубокий пурпурный оттенок. Оба крыла прошли лечение от растрескивания, но инсектоид шел с достоинством, а его блестящие сложные глаза казались совсем молодыми.
Спутником его был высокий худой человек, тоже пожилого возраста. Глаза у него простые, не сложные радужные, но они тоже блестели под слегка раскосыми бровями.
— Как быстро ни идешь, все равно опоздаешь, — устало заявил транкс. — Вам не причинили вред?
— Нет, нет, — ответила Исили Хасбога. Она пыталась заглянуть в темноту туннеля за этими двумя. — Что случилось с отоидами?
— Я рад сообщить, — ответил высокий человек на терроанглике со странным акцентом, — что мы приземлились прямо в их середине, обсудили ситуацию и уговорили их уйти с миром. К несчастью, у них больше воинственности, чем ума. — Он казался смущенным. — Наш скиммер у входа в этот храм. И с нами тяжелое оружие.
— Откровенно говоря, я бы не расстроился, если бы вы полностью уничтожили этих маленьких ублюдков, — заявил Септембер, вставая и стряхивая пыль с одежды.
— Простите, — с ледяной вежливостью ответил транкс, — но мы не занимаемся геноцидом.
Для транкса необычно так хорошо владеть терроангликом. Флинкс придвинулся, чтобы лучше разглядеть спасителей. За всю свою жизнь он встретил только одного транкса, который говорил на языке людей, как на родном. Это был…
— Трузензузекс! — воскликнул Флинкс, протискиваясь мимо ошеломленного Септембера. — Бран Цзе-Мэллори!
Глава 10
Молчание скоро сменилось гомоном отоидов, те устремились в туннель.
— Приготовиться, — прошептал Септембер.
Хотя крики аборигенов звучали громко, их совершенно заглушил грохот мощного оружия. Септембер и Хасбога принялись стрелять в толпу орущих туземцев. Флинкс чувствовал себя как муха в грузовом отделении шаттла в момент посадки.
Туннель превратился в длинную огненную кишку, переваривавшую камень и отоидов с одинаковым равнодушием. В небольшом объеме сосредоточилась огромная огневая мощь, и легкий пистолет Флинкса оказался не нужен. Флинкс сберег свой скромный заряд, предоставив Септемберу и Хасбоге завершать сожжение.
Постепенно отоиды поняли, что добрались до пункта, через который живым пройти нельзя. С криками и проклятиями они отступили за первый поворот и оказались вне досягаемости. Об их присутствии напоминала длинная полоса дымящихся обожженных трупов. И так как легкий ветерок всегда тянул внутрь, обитатели конца туннеля получили полную порцию запахов этого ужасного шашлыка.
— Что теперь? — спросил Флинкс, переводя взгляд с Хасбоги на гиганта. Несмотря на прочность каменных стен, он нервничал. — Могут они перекрыть туннель и оставить нас в ловушке? Или выкурить?
— Это не проблема, — сказала Хасбога, — хотя придется дышать из одного баллона. — Она указала на груду шахтного оборудования в углу. Там была пара атмосферных масок для раскопок в местах, где не хватает воздуха.
— Аляспиниане хорошо строили свои храмы, — продолжала она, указывая на стены вокруг. — Не думаю, чтобы со своими примитивными орудиями отоиды смогли разобрать кладку. Даже если бы и могли, сомневаюсь, чтобы они стали это делать.
— Почему?
— Если они это сделают и замуруют нас, — объяснил Септембер, — они не получат наши глаза.
— Опять глаза, — сказал Флинкс. — Что они делают с глазами мертвецов?
— Неважно, молодой приятель, — последовал мрачный ответ. — Это не очень приятная тема. — Флинкс решил не настаивать на объяснении. Если эта тема тревожит Септембера, вряд ли ему приятно будет узнать.
— Они будут ждать, пока нас не выгонит голод, — тоном профессионала сказал гигант, глядя в дальний конец туннеля. Во всяком случае я думаю, в ближайшее время приступа не будет. Сначала они посидят и все обсудят. — Поставив на место ружье, он повернулся и сел у стены.
Флинкс воспользовался возможностью осмотреть часть туннеля, куда они отступили. Не комната, не помещение, просто небольшое расширение туннеля. Возможно, резьба на стенах и потолке чуть обильнее и сложнее. Через три метра туннель становился прежним, а еще через несколько метров заканчивался грудой камней. Несмотря на уверения Хасбоги, ясно, что аляспинианские храмы не неприступны.
Она заметила направление его взгляда и с некоторым энтузиазмом сказала:
— Как видишь, мы просверливали и очищали эту часть. Пытались установить, куда ведет туннель. Я изучила планы тысяч храмов, но этот туннель не имеет аналогов. К тому же если в аляспинианских храмах есть туннели, они прокладываются под прямыми углами и ведут к совершенно определенной цели. Обычно в другие здания. А этот туннель не имеет смысла. Он просто извивается и никуда не ведет. Сравнительно с обычными туннелями и коридорами Аляспина этот словно чей-то кишечник.
— А что ты надеешься найти в его конце? — спросил Флинкс.
Она пожала плечами, но улыбнулась с надеждой.
— Кладовую, если нам повезет. Иридиевые храмовые маски, городские сокровища — все ценности Миммисомпо, которые жрецы захотели бы спрятать и сохранить. Может, даже религиозный скипетр. Их обычно делали из хризориллиума и украшали сапфирами. Могут даже найтись опаловые бриллианты.
— Несомненно, все это имеет большую научную ценность, — сказал Флинкс.
Она бросила на него предупреждающий взгляд.
— Не смейся, Флинкс, пока не проведешь десять лет в бесполезных исследованиях, которыми руководят напыщенные ослы с богатыми родителями. Помни, я предпочла бы вести исследования на своей родной планете. Для меня это просто средство добиться своего.
— Прости, — сказал Флинкс. — Я…
Септембер прервал его.
— Извинишься позже, парень, — заявил он, поворачиваясь, чтобы дотянуться до Марка Двадцатого. В туннеле послышались гневные крики. — Они снова идут.
Но великан встревожился преждевременно. Крики не приближались, хотя продолжали звучать.
Септембер поглядел поверх защитной стены.
— Наверно, последний спор из-за тактики, — с приятным видом предположил он.
Крики стали громче, и Флинксу показалось, что он слышит звуки схватки.
— Они как будто очень рассердились друг на друга. Это хорошо! Несколько лучших воинов дерутся. Могут прикончить друг друга. У отоидов дурной характер. Известно, что такое случалось.
Хасбога утвердительно кивнула.
— Есть несколько сообщений об отоидах, нападавших на старателей и аванпосты. Эти нападения иногда заканчиваются взаимным истреблением. — Она выглядела возбужденной. — Больше себя отоиды ненавидят только людей и транксов. У нас может появиться шанс!
— Шанс, романс, ленивый транс, — послышался сзади высокий голос. — Мыться, мыться, есть маис… как вам эта кантата?
Септембер взглянул на Аба. Чужак забавлялся в дальнем конце раскопок, жонглируя камнями всеми четырьмя руками. Что-то пришло гиганту в голову, и он оценивающе посмотрел на Флинкса.
— А нельзя ли использовать твою собственность как приманку? Мы бы поняли, насколько они заняты друг другом. — И добавил, прежде чем Флинкс смог ответить: — Возможно, он им так понравится, что они сочтут его подарком. У него четыре глаза, вместо наших двух. И тогда они уйдут, не рискуя больше.
— Нет, — сердито ответил Флинкс. Он сказал это твердо, чтобы больше не было споров.
Но это не остановило Септембера.
— Почему нет, парень? Ты сам признал, что он для тебя обуза. Он явно сумасшедший и ни на что не годен. А если может выдержать стрелы, то, возможно, и прорвется.
— Аб — разумное существо, — очень медленно ответил Флинкс.
Септембер фыркнул.
— Это могло бы спасти нам жизнь.
— Он совершенно беспомощен, — напряженно продолжал Флинкс, — полностью зависит от нас. Больше того, Аб верит мне. Я не послал бы его туда, — он махнул в сторону туннеля, — как не послал бы раненую кошку.
— Этого я боялся, — вздохнул Септембер, посмотрев на Хасбогу. — Наш юный друг идеалист.
— Не будь слишком уверен в этом, Септембер, — предупредил его Флинкс. — Когда нужно, я забываю об идеализме.
— Полегче, парень, — сказал Септембер. — Исили, а что ты скажешь, женщина?
Хасбога посмотрела на своего партнера, потом на Флинкса.
— Это существо принадлежит Флинксу. Оно на его ответственности, — объявила она, не отрывая взгляда от лица Флинкса. — Мы все еще не знаем, дерутся ли аборигены друг с другом. Подождем и посмотрим, что они будут делать. Я не хочу предпринимать решительных действий, пока у нас есть вода и пища. Аб останется с нами, если парень этого хочет.
— Музыка, музыка, временно сконфужена, — рифмовал Аб, не сознавая своего положения и того, что только что решалась его судьба.
— Ну, подождем, — согласился Септембер, сдаваясь. — Мне просто не нравится ждать. — Он снова стал смотреть в туннель. По крайней мере холодный воздух замедлит разложение. Иначе зловоние разлагающихся трупов и дым заставят их надеть маски.
Совершенно неожиданно в противоположном конце туннеля стало темно. Флинкс всмотрелся, не веря своим глазам. Септембер перегнулся через стену и пытался заглянуть за изгиб. Тьма чуть приблизилась.
— Что они делают? — беспокойно спросил Флинкс. — Замуровывают коридор?
— Нет, — негромко ответил великан. — Не думаю.
Первой поняла, что делают туземцы, Хасбога.
— Он снимают фонари, — сообщила она, когда появилось несколько новых метров темноты. — Не прикрывают рефлекторы, а просто снимают и выносят из туннеля.
— Последние три снять не смогут, — сказал мрачно Септембер, поднимая свое громоздкое ружье и чуть поворачивая его влево. Крики и вопли прервали разговор; из-за поворота показалась новая толпа туземцев. Септембер прицелился в место рядом с драгоценным фонарем и разносил одного туземца за другим, когда они пытались добраться до неуничтожимых шаров. Хасбога старалась сдержать остальных, а Флинкс, как мог, помогал своим маленьким пистолетом.
Но они наступали такой тесной толпой, их было так много, что Септемберу пришлось повернуть свое оружие, чтобы изгнать туземцев из туннеля. В это время один из аборигенов сумел добраться до фонаря. И с торжеством выдернул его из крепления.
С победными криками толпа отступила в безопасность, неся с собой драгоценный свет. Теперь оставалось только два шара, один на полпути от только что снятого, а другой в нескольких метрах от Хасбоги. За ними полная темнота.
— Они готовятся к новому нападению — мрачно сказал Септембер. — Успех их подбодрил. Теперь руководит один воин. — Гигант указал на второй фонарь в глубине туннеля. — Если они доберутся до этого, у нас будут неприятности.
Это напомнило ему о прерванном разговоре. Септембер указал на распевающего Аба.
— Ну так как?
Хасбога посмотрела на чужака, потом задумчиво — на Флинкса, потом на свое оружие.
— Пока нет. Может, они не доберутся до этого фонаря.
Септембер негромко заворчал, но не стал спорить. Флинкс заметил, что с приближением вероятной смерти великану стало отказывать чувство юмора.
Прошло несколько часов, и мирную тишину прервали ужасные крики и вопли. Флинкс на этот раз не подпрыгнул, слух его еще не пришел в себя от прошлого нападения. Они ждали атаки, но ее не было.
— Почему они не идут? — напряженно спросила Хасбога, пытаясь заглянуть за поворот темного туннеля.
— Пытаются запугать нас, — холодно предположил Септембер, на которого, очевидно, эта душераздирающая какофония не подействовала. — Не обращайте внимания и будьте наготове. Шум нам не повредит.
— Физически, — ответила Хасбога. — Но все равно действует.
Концерт продолжался бесконечно. Флинкс уже нервничал, когда он начал слабеть. Но тут крики быстро затихли, и все стало спокойно. Слишком спокойно.
— Клянусь О'Морион, — удивленно сказал Септембер — Я думаю, они уходят.
— Может, все-таки начали драться друг с другом, — предположила Хасбога, не осмеливаясь поверить в это.
— Нет, кто-то идет, — сообщил Флинкс и тут же выругал себя за эти слова.
Септембер взглянул на свое оружие. Прошло несколько секунд, и он неуверенно посмотрел на Флинкса.
— Откуда ты знаешь, молодой приятель? Я ничего не вижу и не слышу.
— У меня очень острый слух, — солгал Флинкс.
У него создалось впечатление о присутствии там какого-то разума. Но помимо этого, он ничего не чувствовал. Сознание его отупело от попыток прошлого дня, от эмоционального перенапряжения. Сейчас он не мог определить, кто приближается, как не смог бы отличить гранит от гнейса.
— Я тоже что-то слышу, — прошептала Хасбога, прижимая к груди оружие, как ребенка. В тишине они услышали легкий скрип камня под ногой.
— Несколько лучших лучников пытаются подобраться поближе, пока мы еще не пришли в себя, — решил Септембер. — Но эта тактика не сработает. — Он слегка изменил прицел и уменьшил уровень заряда: незачем тратить энергию на несколько аборигенов.
В тишине слышалось только их собственное дыхание. Это заставило мягкий педантичный голос казаться громче обычного.
— Пожалуйста, не стреляйте, — попросил этот голос на превосходном терроанглике, но с легким акцентом. — Надеюсь, вы не ранены.
— Это голос транкса, — удивленно сказал Септембер. Он встал и всмотрелся в темноту. — Выходи, кто бы ты ни был!
Снова послышался скрип. И вскоре на свету появились две фигуры. Почтенный пожилой транкс, очевидно, тот, который обращался к ним. Антенны его свисали, а хитин приобрел глубокий пурпурный оттенок. Оба крыла прошли лечение от растрескивания, но инсектоид шел с достоинством, а его блестящие сложные глаза казались совсем молодыми.
Спутником его был высокий худой человек, тоже пожилого возраста. Глаза у него простые, не сложные радужные, но они тоже блестели под слегка раскосыми бровями.
— Как быстро ни идешь, все равно опоздаешь, — устало заявил транкс. — Вам не причинили вред?
— Нет, нет, — ответила Исили Хасбога. Она пыталась заглянуть в темноту туннеля за этими двумя. — Что случилось с отоидами?
— Я рад сообщить, — ответил высокий человек на терроанглике со странным акцентом, — что мы приземлились прямо в их середине, обсудили ситуацию и уговорили их уйти с миром. К несчастью, у них больше воинственности, чем ума. — Он казался смущенным. — Наш скиммер у входа в этот храм. И с нами тяжелое оружие.
— Откровенно говоря, я бы не расстроился, если бы вы полностью уничтожили этих маленьких ублюдков, — заявил Септембер, вставая и стряхивая пыль с одежды.
— Простите, — с ледяной вежливостью ответил транкс, — но мы не занимаемся геноцидом.
Для транкса необычно так хорошо владеть терроангликом. Флинкс придвинулся, чтобы лучше разглядеть спасителей. За всю свою жизнь он встретил только одного транкса, который говорил на языке людей, как на родном. Это был…
— Трузензузекс! — воскликнул Флинкс, протискиваясь мимо ошеломленного Септембера. — Бран Цзе-Мэллори!
Глава 10
Партнеры старатель и археолог тупо смотрели, как их молодой посетитель обменивается приветствиями со странными спасителями.
Цзе-Мэллори улыбался своей легкой улыбкой, за которой он скрывал свой энтузиазм. Эйнт Трузензузекс издавал щелкающие звуки высокого транксийского, соответствующие приветствию и большому удовольствию, потом добавил на терроанглике:
— Как приятно снова увидеть тебя, юный Флинкс.
Септембер смотрел на эту встречу с открытым ртом; потом брови его задумчиво сблизились, он продолжал наблюдать и слушать.
— Умственно и эмоционально я согрелся, — заявил философ транкс, — хотя не могу того же сказать о физическом состоянии. Поэтому я вынужден… попросить тебя… убрать руки… с моей груди… чтобы я мог… дышать.
— О, прости, — извинился Флинкс, переставая обнимать старого инсектоида. Восемь дыхательных спикул снова заработали. — Но что вы здесь делаете, старые друзья? Из всех мест вселенной меньше всего я ожидал…
— Все в свое время, парень, — вмешался Цзе-Мэллори, делая успокаивающие движения обеими руками. — Я предлагаю поскорее покинуть это тесное помещение. Аборигены могут решить вернуться. Отсюда мы не сможем направлять вооружение скиммера.
— Я за, — заявил Септембер, принимая спасение без объяснений. — Рента за эту крысиную дыру заплачена. — Он подхватил свой Марк Двадцатый.
Под предводительством Цзе-Мэллори небольшой отряд спасителей и спасенных двинулся по туннелю.
Хасбога пошла быстрее, чтобы догнать Флинкса. Она испытывала одновременно облегчение, смущение и настороженность.
— Ты, очевидно, знаешь этих двоих, — обвиняюще сказала она.
— Они мои старые друзья, как я и сказал, — с готовностью признался Флинкс.
— А что они здесь делают? Я, конечно, не жалею, что они появились, ты понимаешь, — торопливо добавила она, чтобы не казаться неблагодарной. — Но ты говорил нам, что ты здесь один, если не считать твоего покойного друга там, в храме.
— Я сказал тебе правду, — ответил Флинкс. — Я не меньше тебя и Септембера удивился, увидев их. Он оглянулся через плечо, неожиданно вспомнив. Конечно, Аб по-прежнему сидит в нише, играя камнями.
— Двигайся, Абаламахаламатандра! — нетерпеливо крикнул он.
Аб посмотрел на него со своего места у расширения туннеля.
— Давай шагай, лети в сети, — сказал он, должно быть, самому себе, а может, Флинксу, а может, вообще ни к кому не обращаясь.
Перед Абом аккуратным кружком лежали двенадцать камней. С помощью еще нескольких камней свихнувшийся чужак создавал в центре круга абстрактную картину, казавшуюся бессмысленной. Он нашел камни в небольшом углублении, куда попала его нога во время схватки.
Услышав голос хозяина, он торопливо засунул камни: алмазы, танзаниты, несколько первоклассных черных изумрудов — обратно в отверстие. Они пролетели полметра и упали на дно тайника. Один из них отскочил от аляспинианской маски двойного дьявола, шириной и высотой в метр, сделанной из чистого платиноиридия и украшенной многочисленными драгоценными камнями. Маска лежала на верху небольшой груды аналогичных произведений искусства.
— Иди гряди, — приказал себе Аб, вставая и торопясь по коридору за Флинксом.
Выйдя в просторный храмовый зал, который они покинули раньше, утомленные спасшиеся были встречены дружески ярким дневным светом, который проходил в окна галереи и в широко раскрытую дверь. На полу валялись обломки самодельной деревянной двери.
Хасбога бросила один взгляд и застонала, увидев состояние припасов, которые они не могли взять с собой в туннель. Все съедобное исчезло, все неорганическое было разбито, разорвано, приведено в негодность. Спальный матрац превратился в множество узких полосок пластика, которые шевелились на ветру. Автоповар, единственное средство получения приличной пищи, стал грудой металлолома, многие части его отсутствовали. Несомненно, металл пойдет на изготовление наконечников стрел отоидов.
— Это конец, — вздохнула Исили, наклоняясь и безжизненно подбирая обломки разбитой мечты. — У меня нет денег, чтобы восстановить это все. — Она порылась в мусоре и нашла изогнутую катушку с лентой.
— Как они нас ненавидят, — прошептала она. — Почему?
Рука размером с хорошую книгу легла ей на плечо. Септембер смотрел на нее со смесью отцовской и неотцовской любви.
— Наберем где-нибудь кредитов, Исили, если действительно хочешь сюда вернуться. Это всего лишь деньги. Я десять раз в жизни богател и разорялся. Весы всегда уравновешиваются.
— Не для меня! — сердито ответила она, бросая бесполезную катушку в груду мусора. Исили громко всхлипнула. — Я не буду плакать. Это ненаучно, несоответственно и ничего не решает.
— Совершенно верно, — ответил Септембер, отворачиваясь и делая вид, что не заметил ее слез. — Я сказал, что мы раздобудем кредиты. И раздобудем! — Он посмотрел на груды тел отоидов. В стенах храма появилось несколько отверстий с черными краями. И то, и другое свидетельствовало об эффективности оружия, которое находится в скиммере у двух странных пришельцев. — Они за это заплатили, — закончил гигант, осматривая тела отоидов.
— Мы вам сочувствуем, — Трузензузекс сделал жест, похожий на благословение, — но нам следует поторопиться. Вернувшиеся будут гораздо более сердиты, чем те, что спокойно лежат здесь. — Престарелый философ смотрел на Септембера, утешающего Хасбогу. — Мы не знаем вас, а вы не знаете нас, — заметил он. — У нас есть доступ к некоторым фондам. Твоя потеря трогает меня. — Голова словно из бумажных складок слегка повернулась; Трузензузекс посмотрел на стоящего за собой высокого человека. — Бран, мы можем помочь этим двоим?
Хасбога повеселела и неуверенно перевела взгляд с человека на насекомое.
— Благородные сэры, мы вечно будем у вас в долгу!
— Мы не благородные, — резко поправил Цзе-Мэллори. — Мое имя вы уже знаете. Мой спутник, — он слегка коснулся груди насекомого, — философ теоретик, среди транксов у него ранг эйнта. Мы ранее служили Объединенной Церкви.
— А кому вы сейчас служите, Цзе-Мэллори? — спросил Септембер.
Слегка сморщенное лицо загадочно улыбнулось.
— Своему собственному любопытству. Ваши имена, сэр?
— Исили Хасбога, моя хозяйка, — ответил Септембер, не обращая внимания на ее злой взгляд, — а я Скуа Септембер. Мы оценим любой заем, который вы сможете предоставить нам, хьюманксы.
Цзе-Мэллори посмотрел в глаза человека, вдвое тяжелее его самого.
— Септембер… я откуда-то знаю это имя.
Гигант улыбнулся.
— Не могу представить себе откуда и как, Цзе-Мэллори, сэр.
— Я вижу, ты не возражаешь, — сказал Трузензузекс своему другу. — Вопрос о деньгах и памяти обсудим позже, когда покинем это опасное место. Если вы поторопитесь, — снова обратился он ко всем, — наш скиммер у самого входа.
Все двинулись… за одним исключением.
Флинкс почти не слушал предыдущий разговор. Он стоял в стороне, глядя на безглазое тело Покомчи. Теперь он резко отвернулся.
— Минутку. — Остальные остановились и посмотрели на Флинкса, а он неторопливо, словно в запасе у него все время мира, стал очищать от грязи, пыли и гравия Аба. Как всегда, чужак позволил это делать без комментариев. — Все слишком торопятся, — продолжал Флинкс. — Я не пойду отсюда, пока кое в чем не разберусь. — Трузензузекс неодобрительно посмотрел на него, но Флинкс был тверд. — И вы с Браном не пойдете, пока… — Что-то щелкнуло в его сознании, и он заговорил быстрее. — Вы следили за мной. Вы должны были следить за мной, иначе вас бы здесь не было. Либо у вас какие-то дела с Исили и Септембером. Но по вашему разговору я заключаю, что вы не знали друг друга и познакомились всего несколько минут назад.
Септембер посмотрел на него с любопытством, Хасбога — с замешательством.
— Не знаю, почему вы за мной следили, — продолжал Флинкс. — Но хочу узнать. — После короткой паузы он почти равнодушно добавил: — Это вы две убили квармов в складе на Моте, когда я направлялся в шаттл-порт.
На лице Хасбоги при упоминании клана убийц появилось встревоженное выражение.
— Квармы? А при чем тут квармы? — Она так посмотрела на Флинкса, словно он неожиданно заболел заразной болезнью.
— Тише, — сказал Септембер. — Пусть закончит.
— О, нет, — возразила она. — Не хочу ничего от тех, кто имеет дела с квармами. — Она благодарно, но осторожно улыбнулась Цзе-Мэллори. — Спасибо за предложение помощи, сэр, но можешь оставить деньги и спор с квармами при себе. Мы найдем кредиты где-нибудь в другом месте.
Цзе-Мэллори выслушал ее и повернулся к Флинксу, словно Хасбога и не раскрывала рта.
— Да, мы убили их, прежде чем они смогли убить тебя, Флинкс.
Это объясняло стихающий умственный крик и звуки, которые слышал Флинкс, уходя со склада. Цзе-Мэллори и Трузензузекс, два этих пожилых существа, заканчивали свою грязную работу. Несомненно, квармы были очень удивлены.
— Значит вы следили за мной, — заявил он, но не обвиняюще, а с любопытством.
— Все время с самого Мота, — ответил Цзе-Мэллори, — но ты прав лишь частично, Флинкс.
Трузензузекс истинной рукой и руконогой указал влево от Флинкса и за него.
— Прежде всего, Флинкс, мы пытались догнать его.
Флинкс секунду тупо смотрел на философа. Потом повернулся и молча посмотрел назад. Септембер и Хасбога тоже.
Аб заметил всеобщее внимание, захихикал своим необычным смехом и начал громко читать стихи новой аудитории.
Флинкс отвернулся от своего подопечного, осмотрел груды тел на полу храма, остатки лагеря Септембера и Хасбоги и признал, что не видит никакой логики в происходящем.
Септембер, по-видимому, решил то же самое.
— Вы двое следовали за этим спятившим четвероногим не знаю чем, — недоверчиво спросил он, — и убили из-за него квармов? — Он удивленно покачал своей большой головой. — Но вы не похожи на сумасшедших.
— Квармы тоже, — ошеломленно добавил Флинкс. — Почему Аб так важен для них?
— Абаламахаламатандра, так ты назвал его в туннеле, — протянул Цзе-Мэллори, не обращая внимания на вопросы. — Аб сокращенно. У него есть имя. Интересно.
— Ты уклоняешься от ответа, Бран, — сердито сказал Флинкс высокому человеку с Востока. — Ты не тот Цзе-Мэллори, который пытался отгадать, как действует кранг. Почему квармы хотели убить Аба?
— Не квармы, — спокойно поправил Трузензузекс. — Совсем не квармы. Если они кого-то и хотят убить, так это тебя, Флинкс, из-за тех неприятностей, что ты им причинил. Но Аб для них — только сумма в конце счета. Их наняли другие, они-то и хотят смерти твоего случайного спутника. — Философ выглядел печальным и сердитым. — Квармы — это зло, которое мы унаследовали от непросвещенного периода, предшествовавшего Соединению. Я никогда не понимал, почему Федерация и Церковь терпят их. А что касается Аба, то есть очень влиятельные силы, которые хотят его уничтожения. Не просто смерти, но именно уничтожения.
— Но почему? — не понимая, спросил Флинкс. — Вы только посмотрите на него. — И он указал на невинное рифмующее существо. — Почему кому-то хочется смерти этого безвредного создания, и зачем идти на такие усилия для этого? — Снова повернувшись к Трузензузексу, он показал своим следующим вопросом, насколько вырос с их последней встречи. — Но еще интереснее, почему два индивидуума с вашими способностями идут на такие меры, чтобы помешать этому.
Цзе-Мэллори улыбался своей легкой улыбкой, за которой он скрывал свой энтузиазм. Эйнт Трузензузекс издавал щелкающие звуки высокого транксийского, соответствующие приветствию и большому удовольствию, потом добавил на терроанглике:
— Как приятно снова увидеть тебя, юный Флинкс.
Септембер смотрел на эту встречу с открытым ртом; потом брови его задумчиво сблизились, он продолжал наблюдать и слушать.
— Умственно и эмоционально я согрелся, — заявил философ транкс, — хотя не могу того же сказать о физическом состоянии. Поэтому я вынужден… попросить тебя… убрать руки… с моей груди… чтобы я мог… дышать.
— О, прости, — извинился Флинкс, переставая обнимать старого инсектоида. Восемь дыхательных спикул снова заработали. — Но что вы здесь делаете, старые друзья? Из всех мест вселенной меньше всего я ожидал…
— Все в свое время, парень, — вмешался Цзе-Мэллори, делая успокаивающие движения обеими руками. — Я предлагаю поскорее покинуть это тесное помещение. Аборигены могут решить вернуться. Отсюда мы не сможем направлять вооружение скиммера.
— Я за, — заявил Септембер, принимая спасение без объяснений. — Рента за эту крысиную дыру заплачена. — Он подхватил свой Марк Двадцатый.
Под предводительством Цзе-Мэллори небольшой отряд спасителей и спасенных двинулся по туннелю.
Хасбога пошла быстрее, чтобы догнать Флинкса. Она испытывала одновременно облегчение, смущение и настороженность.
— Ты, очевидно, знаешь этих двоих, — обвиняюще сказала она.
— Они мои старые друзья, как я и сказал, — с готовностью признался Флинкс.
— А что они здесь делают? Я, конечно, не жалею, что они появились, ты понимаешь, — торопливо добавила она, чтобы не казаться неблагодарной. — Но ты говорил нам, что ты здесь один, если не считать твоего покойного друга там, в храме.
— Я сказал тебе правду, — ответил Флинкс. — Я не меньше тебя и Септембера удивился, увидев их. Он оглянулся через плечо, неожиданно вспомнив. Конечно, Аб по-прежнему сидит в нише, играя камнями.
— Двигайся, Абаламахаламатандра! — нетерпеливо крикнул он.
Аб посмотрел на него со своего места у расширения туннеля.
— Давай шагай, лети в сети, — сказал он, должно быть, самому себе, а может, Флинксу, а может, вообще ни к кому не обращаясь.
Перед Абом аккуратным кружком лежали двенадцать камней. С помощью еще нескольких камней свихнувшийся чужак создавал в центре круга абстрактную картину, казавшуюся бессмысленной. Он нашел камни в небольшом углублении, куда попала его нога во время схватки.
Услышав голос хозяина, он торопливо засунул камни: алмазы, танзаниты, несколько первоклассных черных изумрудов — обратно в отверстие. Они пролетели полметра и упали на дно тайника. Один из них отскочил от аляспинианской маски двойного дьявола, шириной и высотой в метр, сделанной из чистого платиноиридия и украшенной многочисленными драгоценными камнями. Маска лежала на верху небольшой груды аналогичных произведений искусства.
— Иди гряди, — приказал себе Аб, вставая и торопясь по коридору за Флинксом.
Выйдя в просторный храмовый зал, который они покинули раньше, утомленные спасшиеся были встречены дружески ярким дневным светом, который проходил в окна галереи и в широко раскрытую дверь. На полу валялись обломки самодельной деревянной двери.
Хасбога бросила один взгляд и застонала, увидев состояние припасов, которые они не могли взять с собой в туннель. Все съедобное исчезло, все неорганическое было разбито, разорвано, приведено в негодность. Спальный матрац превратился в множество узких полосок пластика, которые шевелились на ветру. Автоповар, единственное средство получения приличной пищи, стал грудой металлолома, многие части его отсутствовали. Несомненно, металл пойдет на изготовление наконечников стрел отоидов.
— Это конец, — вздохнула Исили, наклоняясь и безжизненно подбирая обломки разбитой мечты. — У меня нет денег, чтобы восстановить это все. — Она порылась в мусоре и нашла изогнутую катушку с лентой.
— Как они нас ненавидят, — прошептала она. — Почему?
Рука размером с хорошую книгу легла ей на плечо. Септембер смотрел на нее со смесью отцовской и неотцовской любви.
— Наберем где-нибудь кредитов, Исили, если действительно хочешь сюда вернуться. Это всего лишь деньги. Я десять раз в жизни богател и разорялся. Весы всегда уравновешиваются.
— Не для меня! — сердито ответила она, бросая бесполезную катушку в груду мусора. Исили громко всхлипнула. — Я не буду плакать. Это ненаучно, несоответственно и ничего не решает.
— Совершенно верно, — ответил Септембер, отворачиваясь и делая вид, что не заметил ее слез. — Я сказал, что мы раздобудем кредиты. И раздобудем! — Он посмотрел на груды тел отоидов. В стенах храма появилось несколько отверстий с черными краями. И то, и другое свидетельствовало об эффективности оружия, которое находится в скиммере у двух странных пришельцев. — Они за это заплатили, — закончил гигант, осматривая тела отоидов.
— Мы вам сочувствуем, — Трузензузекс сделал жест, похожий на благословение, — но нам следует поторопиться. Вернувшиеся будут гораздо более сердиты, чем те, что спокойно лежат здесь. — Престарелый философ смотрел на Септембера, утешающего Хасбогу. — Мы не знаем вас, а вы не знаете нас, — заметил он. — У нас есть доступ к некоторым фондам. Твоя потеря трогает меня. — Голова словно из бумажных складок слегка повернулась; Трузензузекс посмотрел на стоящего за собой высокого человека. — Бран, мы можем помочь этим двоим?
Хасбога повеселела и неуверенно перевела взгляд с человека на насекомое.
— Благородные сэры, мы вечно будем у вас в долгу!
— Мы не благородные, — резко поправил Цзе-Мэллори. — Мое имя вы уже знаете. Мой спутник, — он слегка коснулся груди насекомого, — философ теоретик, среди транксов у него ранг эйнта. Мы ранее служили Объединенной Церкви.
— А кому вы сейчас служите, Цзе-Мэллори? — спросил Септембер.
Слегка сморщенное лицо загадочно улыбнулось.
— Своему собственному любопытству. Ваши имена, сэр?
— Исили Хасбога, моя хозяйка, — ответил Септембер, не обращая внимания на ее злой взгляд, — а я Скуа Септембер. Мы оценим любой заем, который вы сможете предоставить нам, хьюманксы.
Цзе-Мэллори посмотрел в глаза человека, вдвое тяжелее его самого.
— Септембер… я откуда-то знаю это имя.
Гигант улыбнулся.
— Не могу представить себе откуда и как, Цзе-Мэллори, сэр.
— Я вижу, ты не возражаешь, — сказал Трузензузекс своему другу. — Вопрос о деньгах и памяти обсудим позже, когда покинем это опасное место. Если вы поторопитесь, — снова обратился он ко всем, — наш скиммер у самого входа.
Все двинулись… за одним исключением.
Флинкс почти не слушал предыдущий разговор. Он стоял в стороне, глядя на безглазое тело Покомчи. Теперь он резко отвернулся.
— Минутку. — Остальные остановились и посмотрели на Флинкса, а он неторопливо, словно в запасе у него все время мира, стал очищать от грязи, пыли и гравия Аба. Как всегда, чужак позволил это делать без комментариев. — Все слишком торопятся, — продолжал Флинкс. — Я не пойду отсюда, пока кое в чем не разберусь. — Трузензузекс неодобрительно посмотрел на него, но Флинкс был тверд. — И вы с Браном не пойдете, пока… — Что-то щелкнуло в его сознании, и он заговорил быстрее. — Вы следили за мной. Вы должны были следить за мной, иначе вас бы здесь не было. Либо у вас какие-то дела с Исили и Септембером. Но по вашему разговору я заключаю, что вы не знали друг друга и познакомились всего несколько минут назад.
Септембер посмотрел на него с любопытством, Хасбога — с замешательством.
— Не знаю, почему вы за мной следили, — продолжал Флинкс. — Но хочу узнать. — После короткой паузы он почти равнодушно добавил: — Это вы две убили квармов в складе на Моте, когда я направлялся в шаттл-порт.
На лице Хасбоги при упоминании клана убийц появилось встревоженное выражение.
— Квармы? А при чем тут квармы? — Она так посмотрела на Флинкса, словно он неожиданно заболел заразной болезнью.
— Тише, — сказал Септембер. — Пусть закончит.
— О, нет, — возразила она. — Не хочу ничего от тех, кто имеет дела с квармами. — Она благодарно, но осторожно улыбнулась Цзе-Мэллори. — Спасибо за предложение помощи, сэр, но можешь оставить деньги и спор с квармами при себе. Мы найдем кредиты где-нибудь в другом месте.
Цзе-Мэллори выслушал ее и повернулся к Флинксу, словно Хасбога и не раскрывала рта.
— Да, мы убили их, прежде чем они смогли убить тебя, Флинкс.
Это объясняло стихающий умственный крик и звуки, которые слышал Флинкс, уходя со склада. Цзе-Мэллори и Трузензузекс, два этих пожилых существа, заканчивали свою грязную работу. Несомненно, квармы были очень удивлены.
— Значит вы следили за мной, — заявил он, но не обвиняюще, а с любопытством.
— Все время с самого Мота, — ответил Цзе-Мэллори, — но ты прав лишь частично, Флинкс.
Трузензузекс истинной рукой и руконогой указал влево от Флинкса и за него.
— Прежде всего, Флинкс, мы пытались догнать его.
Флинкс секунду тупо смотрел на философа. Потом повернулся и молча посмотрел назад. Септембер и Хасбога тоже.
Аб заметил всеобщее внимание, захихикал своим необычным смехом и начал громко читать стихи новой аудитории.
Флинкс отвернулся от своего подопечного, осмотрел груды тел на полу храма, остатки лагеря Септембера и Хасбоги и признал, что не видит никакой логики в происходящем.
Септембер, по-видимому, решил то же самое.
— Вы двое следовали за этим спятившим четвероногим не знаю чем, — недоверчиво спросил он, — и убили из-за него квармов? — Он удивленно покачал своей большой головой. — Но вы не похожи на сумасшедших.
— Квармы тоже, — ошеломленно добавил Флинкс. — Почему Аб так важен для них?
— Абаламахаламатандра, так ты назвал его в туннеле, — протянул Цзе-Мэллори, не обращая внимания на вопросы. — Аб сокращенно. У него есть имя. Интересно.
— Ты уклоняешься от ответа, Бран, — сердито сказал Флинкс высокому человеку с Востока. — Ты не тот Цзе-Мэллори, который пытался отгадать, как действует кранг. Почему квармы хотели убить Аба?
— Не квармы, — спокойно поправил Трузензузекс. — Совсем не квармы. Если они кого-то и хотят убить, так это тебя, Флинкс, из-за тех неприятностей, что ты им причинил. Но Аб для них — только сумма в конце счета. Их наняли другие, они-то и хотят смерти твоего случайного спутника. — Философ выглядел печальным и сердитым. — Квармы — это зло, которое мы унаследовали от непросвещенного периода, предшествовавшего Соединению. Я никогда не понимал, почему Федерация и Церковь терпят их. А что касается Аба, то есть очень влиятельные силы, которые хотят его уничтожения. Не просто смерти, но именно уничтожения.
— Но почему? — не понимая, спросил Флинкс. — Вы только посмотрите на него. — И он указал на невинное рифмующее существо. — Почему кому-то хочется смерти этого безвредного создания, и зачем идти на такие усилия для этого? — Снова повернувшись к Трузензузексу, он показал своим следующим вопросом, насколько вырос с их последней встречи. — Но еще интереснее, почему два индивидуума с вашими способностями идут на такие меры, чтобы помешать этому.