— Маска переходила из рук в руки, побывала у шахтеров и ученых, возвращалась, теряя по дороге некоторое количество металла и бриллиантов, но возмещая их большой кровью. И погибали не только соперничающие шахтеры и ученые, нет. Я помню историю двух ученых транксов, которые одновременно опубликовали одинаковые объяснения верхних украшений маски. Кончили они дуэлью и убили друг друга. Поэтому вмешалось правительство Федерации и конфисковало вещь, чтобы предотвратить дальнейшие жертвы. Последних двух человек маска «убила», когда они составили заговор с целью ее похищения из музея.
Чиновник махнул рукой на оживленную улицу за окном кабинета.
— Установлено, что на Аляспине было несколько сотен различных обществ, объединенных всепланетной системой коммуникации, мер и весов и тому подобным. Но каждое общество особое. На поверхности планеты отмечены десятки тысяч развалин городов, Флинкс, и считается, что это лишь небольшая часть всего. Каждая культура поклонялась своим богам. Так что у них было нечто вроде спортивного состязания: чьи храмы будут богаче украшены. Джунгли и болота поглотили большинство из них, но все равно здесь рай для искателей сокровищ, для каждого, кто готов рискнуть и встретиться с местным климатом, враждебной фауной и флорой и аборигенами.
— Аборигены? — воскликнул Флинкс. Этого было вполне достаточно, чтобы чиновник пустился в новые объяснения.
— Работающие здесь социологи мало что знают об этих аборигенах. Они как будто не похожи на первоначальных обитателей Аляспина. Никто не знает, каково их происхождение. Может, они регрессировавшие потомки прежних господствовавших культур. А может, полуразумная раса, самостоятельно эволюционировавшая и занявшая место исчезнувших. — Он порылся в лентах. — Мне нужно вернуться к работе, молодой человек. Прости, если я тебе наскучил.
— Нет, ты сообщил мне много интересного, — искренне сказал Флинкс.
— Это Аляспин, сынок. Место, где создаются состояния и репутации, иногда и то, и другое вместе. Прости, — добавил он, вспомнив, с чем пришел к нему Флинкс, — что я ничего не знаю о твоей переросшей добыче с золотым кольцом.
Флинкс вышел из кабинета и принялся без особой цели бродить по городу. Случайные разговоры и редкие расспросы ничего ему не дали. Лучшая возможность отыскать человека — в местном отделении миротворцев Федерации. У них должны быть данные обо всех, кто когда-либо ступал на Аляспин и проходил проверку в порту. Но прямой запрос вызовет встречное любопытство. Полиция не снабжает факсами и биографиями всякого, кто зайдет с улицы и попросит об этом. Флинкс не думал, что ему помогут, если он предварительно не ответит на несколько вопросов. А отвечать на них он не хотел.
Проходя мимо уличного торговца, он незаметно взял пищевую палочку и так же незаметно положил на место. Трудно отделаться от старых привычек. Однако украсть нужную ленту очень трудно, вероятно, даже невозможно. Местные миротворцы — совсем не мягкие горожане.
Оставалась только перспектива бесконечных расспросов. Флинкс сердито подумал, что, вероятно, прилет сюда был ошибкой. Матушка Мастифф права: он ничего не найдет. Разозлившись, он не заметил, что попал в район города, в котором еще не был.
У него есть обязанности перед ульру-уджуррианами. Без его присмотра их невинный эксперимент может оказаться опасным — для них самих и для других. Он должен объяснять им правила цивилизации, пока они создают собственную. Почему же он тогда тратит здесь время? Вероятно, человек, которого он ищет, никогда не бывал на Аляспине, приобрел своего минидрага где-то в другом месте, как сам Флинкс. Время проходит. Еще немного, и ему будет двадцать. Двадцать! Старик.
Движение на плече заставило его поднять голову, посмотреть и успокаивающе сказать:
— Я знаю, Пип… не волнуйся. — Минидраг смотрел на него узкими беспокойными глазами. — Я просто нервничаю, вот и все. — Но тревогу его любимца вызвало не состояние хозяина. Источник тревоги находился впереди.
Группа местных — судя по одежде, старателей — болтала перед входом в заведение с кричащим фасадом во все еще ярком свете дня. Закончив разговор, мужчина и две женщины пошли по улице. Они помахали руками, и оставшиеся двое мужчин вошли в здание.
Флинкс хорошо рассмотрел одного из них, похуже — другого. Ближайший к нему шахтер невысокого роста, кожа у него более смуглая, чем у Флинкса, но не черная. Зато волосы черные и прямыми гладкими прядями падают на плечи. Скулы выпирают, как яблоки в кармане ребенка, а нос острый и кривой, как плавник атмосферного флаера. Второй мужчина почти такой же смуглый, но другого этнического происхождения.
Эти подробности интересны, но незначительны по сравнению с тем, что заставило Флинкса и его минидрага напрячься. У каждого мужчины на плече утолщение, у одного на левом, у другого на правом. Даже на расстоянии невозможно не узнать свернувшихся с розово-красной сверкающей кожей животных.
Минидраги!
Прирученные, вероятно, такие же домашние, как Пип. Его любимец — единственный миниатюрный дракон, какого приходилось видеть Флинксу. Он знал, откуда происходит его мини-дракон, но не подозревал, что их приручение распространено. Конечно, они все равно встречаются редко: он прошел через весь город и не видел ни одного ручного летающего змея. До сих пор. Он пошел быстрее и оказался перед входом в здание. По крайней мере хоть что-то узнает о своем любимце. Эти два человека, живущие на родине минидрагов, конечно, знают о них больше Флинкса. Видя их вместе, он заподозрил, что у людей, способных приручить минидрага, должно быть нечто общее. Мнение одновременно наивное и разумное. Если он прав, они его встретят по-дружески.
Несмотря на нетерпение, у входа он задержался: эти двое вошли в симиспин. Флинкс слышал об этих очень популярных, но с трудом терпимых заведениях. Обычно их устанавливали в местах самых низкопробных развлечений. В этих установках прочитываются мысли человека, усиливаются и в трехмерном изображении возвращаются в мозг посетителя. Реальность изображения подтверждается самыми разнообразными ощущениями: зрением, обонянием, осязанием — всем. И все это за умеренную плату.
Естественно, в кабинках симиспина можно рассчитывать на анонимность. Вторжение в такую кабинку, где посетитель переживает какое-то интимное видение, одно из наиболее осуждаемых в Федерации преступлений. Потому что в них скромный посетитель может избавиться от своих самых ужасных фантазий, какими бы дьявольскими они ни были, никому не повредив. Поскольку владельцев не интересовали фантазии посетителей и они их не ограничивали, сими когда-то считались непристойными и были запрещены.
Развернулось сражение законников, результатом которого явилась победа производителей сими. В этом споре апеллировали к свободе мысли, одному из главных принципов Федерации, и именно это в конечном счете позволило отменить запрет. Это, а также торжественное свидетельство медицинской церковной группы. Группа заявила, что хоть иногда сими используются предосудительно, одновременно они имеют определенную терапевтическую ценность.
То, перед чем стоял Флинкс, являлось одновременно и более респектабельным, и более тревожащим. В сущности симиспин — это значительно увеличенная кабинка сими, окруженная различными вспомогательными заведениями: рестораном, баром, иногда туристическим агентством. Заранее запрограммированные, механизмы симиспина производят массовую трехмерную иллюзию. Она предоставляет постоянно меняющееся окружение, настраиваясь на мысли посетителей. Главное заключается в том, что посетитель никогда не знает, где окажется в следующую минуту. Симиспины различаются подробностями программы и интенсивностью иллюзии. Известны случаи, когда неосторожные посетители испытывали приступы безумия, не в силах справиться с постоянно меняющимся окружением, но таких случаев оказалось слишком мало, чтобы закрывать заведения. Соответствующие предупреждения у входа останавливали неосторожных и неуверенных в себе.
Заплатив за вход и войдя, Флинкс обнаружил, что принимаются и другие меры предосторожности. Он оказался в длинном коридоре, темном и украшенном светящимися фресками с изображением сцен с различных планет. Это не просто проход. Он почувствовал покалывание в сознании.
За декоративными росписями располагается дорогое чувствительное оборудование, которое закон считает необходимым. Если оно обнаружит, что мозг Флинкса или любого другого посетителя не в состоянии справиться с постоянно меняющимся окружением, прозвучит тревога и тут же появится человек или робот. И с сожалением заявит, что этому посетителю лучше поискать развлечений в другом месте.
Интересно, что хотя в симиспине подают еду и напитки, которые сами по себе могут вмешиваться в работу сознания, закон не устанавливает возрастных ограничений. Требуется только устойчивая связь с реальностью. Дети, как известно, уязвимы в этом отношении, и поэтому обычно вход им запрещен. Но некоторых детей машины пропускают, в то же время преграждая вход взрослым. Это могло привести и приводило к замешательству слишком самоуверенных родителей, когда им вход не разрешали, а их потомка пропускали.
Флинкс подумал, сколько политиков не получили бы разрешения войти в симиспин. Он не удивился, когда механизмы пропустили и Аба. Его «хвостик»-чужак вообще не имеет представления о реальности и потому допускается к гораздо более слабой форме безумия.
Перед Флинксом оказалась пульсирующая рубиновая дверь, она обещала скрытые удовольствия. Чувственный механический голос негромко произнес:
— Вы заплатили и получили разрешение отведать нашу палитру тысячи миров. Ваше животное, — это относится к Абу, — тоже может войти, но должно находиться под постоянным присмотром. С вас будет причитаться… — голос начал произносить числа; чем больше находишься в симиспине, тем меньше средняя плата за единицу времени. — По пути познакомьтесь с предлагаемыми освежающими напитками, — закончил голос. Флинкс кивнул. Как он и подозревал, это бар.
Пульсирующая дверь плавно ушла в пол. Флинкс мысленно напрягся и вошел. И сразу же испытал разочарование. Помещение симиспина оказалось огромным, высотой в три этажа. Но в данный момент оно не казалось обычным местом для сборищ. Вместо скамей, кабинок и стойки он увидел пологий берег, усеянный камнями. Вечер. Солнце, гораздо более яркое и горячее, чем на Моте или Аляспине, окрасило кучевые облака в цвет вина. Небо походило на океан, чьи пурпурно-зеленые волны плескались о желтый песок. Несколько странных растений лениво раскачивались на жарком ветерке, почти в такт гудению из неизвестного источника.
Поблизости, сплетясь, лежали мужчина и женщина. Грязная одежда старателей удивительно не соответствовала идиллической сцене, но никто не обращал на это внимание. Особенно эти двое, которые потягивали из ближайшего камня какую-то жидкость через длинные пластиковые трубки.
— Где мы? — спросил Флинкс; любопытство победило в нем нежелание вторгаться в частную жизнь этой пары.
Но мужчина не возражал. Оторвавшись от трубки, он посмотрел на Флинкса и сонно пробормотал:
— На Квофуме, я думаю. На Квофуме.
Об этой планете Флинкс как-то слышал. Предположительно она находится далеко от границ Федерации, где-то на внешнем краю Рукава. Лишь несколько людей и транксов побывали на ней. Что-то не в порядке с пространством в той районе, что-то заставляет Квофум появляться на зарегистрированных координатах только время от времени.
Легендарный Квофум, где небо ясно, как совесть девственницы, и где окрашенные в винный цвет моря имеют вкус от узо до сладкого ликера. Океаны Квофума различны, хотя обычно в их воде 9 процентов алкоголя. И в этих океанах, как говорит легенда, плавают всегда довольные и счастливые рыбы. Сойдя с деревянной площадки, Флинкс обнаружил, что его ноги мягко увязают в теплом песке. И вот он на самом берегу моря, которое уходит за горизонт. Флинкс склонился к воде. Закат превзошел себя. Пурпурный комфорт распространился по ногам и вытянутым рукам. Пип беспокойно шевельнулся на плече Флинкса, заставив его вернуться к реальности. Такой совершенной иллюзии Флинксу не приходилось встречать.
Сложив руки, Флинкс зачерпнул морской воды, поднес ко рту и сделал глоток. У морской воды богатый и сильный фруктовый вкус с разнообразным букетом и с добавочным согревающим эффектом.
Распрямляясь, Флинкс заметил пятна на костюме, и нахмурился. Кто-то рассмеялся.
Оглянувшись, Флинкс увидел двоих укротителей минидрагов, за которыми вошел сюда. Они сидели у обветренной скалы. К нему обратился человек с орлиным носом. Невозможно было определить происхождение его акцента.
— Присоединяйся к нам, юный повелитель драконов. Посиди с нами вместе со своей рептилией.
Флинкс оглядел берег, тщетно пытаясь очиститься.
— Не волнуйся, — успокоил его смуглый, — когда выйдешь, пятна исчезнут. Они так же нереальны, как песок и этот пьяный океан.
Все равно Флинкс чувствовал во рту вкус вина, влажность океанской волны. Песок под ногами оставался горячим. Но Флинкс вдруг понял, что, несмотря на жару, ему очень приятно. Неудивительно, что только людям с устойчивым сознанием разрешается посещать такие места! Человек, не очень прочно связанный с реальностью, здесь вообще может спятить.
И тут, словно для проверки его состояния, небо вверху неожиданно расплылось вместе со всем окружающим ландшафтом. Миновал краткий момент потери ориентации, и Флинкс увидел над головой грозовые тучи. Шел сильный дождь, вокруг сверкали молнии.
Флинкс смахнул с глаз капли, которые — он это знает — нереальны. Они производное оборудования, такого сложного и чувствительного, что лишь немногие хьюманксы понимают, как оно действует. Но пришлось мигать, потому что капли мешали смотреть.
Вокруг сомкнулись джунгли и высокие папоротники — поразительная растительность дождевого леса в холодную погоду. Флинкс был подавлен, он лихорадочно озирался в поисках выхода из симиспина. И, естественно, не нашел ничего, что нарушало бы полноту иллюзии леса. Дождь продолжал стегать его по голове и плечам, заставив Пипа заползти поглубже под складки одежды. Аб напевал сзади, не обращая внимания на холодный поток. Но только… Флинксу не было холодно.
— Мы здесь, — послышался смеющийся голос.
Флинкс поискал, но никого не увидел.
— Где?
— За большим деревом, прямо впереди. Мы не сдвинулись.
Флинкс обошел метровой толщины ствол, нечто среднее между земной секвойей и пучком плотно связанных черных ящериц. Проходя мимо, он постучал по стволу. Тот ответил громогласным лаем, отчего Флинкс подпрыгнул. Его реакция вызвала взрыв смеха поблизости. За деревом, в той же позе, что и раньше, стояли два укротителя драконов, только на этот раз они опирались о прогнивший пень. На мертвом дереве росли грибы радужной окраски.
— Первый раз в симиспине, компадре? — спросил маленький человек с улыбкой.
— Да. Я представлял себе, что меня ожидает, но… — Флинкс перевел дыхание — …все равно ужасно сбивает с толку. Особенно неожиданность изменений.
— В этом-то вся и привлекательность, — возразил второй человек. — Как и повсюду в жизни.
— Не обращай внимания на Хабиба, — посоветовал маленький. — Одна порция выпивки, и он начинает мрачно философствовать. — Он протянул руку. — Меня зовут Покомчи. — Кивнул в сторону Пипа, выглянувшего из-под рубашки Флинкса. — Я таких молодых ручных минидрагов не видел.
Они уже перешли к именам — это хорошо. Флинкс пожал протянутую руку, Покомчи протянул другую. В ней был зажат большой толстый гриб. Во всяком случае так это выглядело. Флинкс протянул к нему руку. И в это время большая треугольная голова поднялась с шеи мужчины. Достаточно ей легко плюнуть, и Флинкс будет мертв. Но по слову хозяина голова опустилась.
Гриб оказался полон коричневой жидкостью. Похоже на мясную подливку, но бьет, как целый бык. Оправившись от глотка, Флинкс вернул гриб. Тем временем Пип размахивал головой взад и вперед, вверх и вниз дергающимися опасными движениями. Его возбуждение понятно. С того времени как Флинкс нашел его, он впервые видел других минидрагов. А эти два минидрага, очевидно, больше привыкли друг к другу. Они лишь с легким интересом разглядывали Пипа.
— Я Флинкс, — сказал юноша, когда к нему вернулась способность дышать. Двое сели против него, а Флинкс уселся на другой пень; мягкий нарост грибов послужил для него подушкой.
— Скажите, я сижу на стуле или…
— Твоя догадка так же хороша, как моя, — апатично ответил Хабиб. — Вся жизнь — иллюзия.
— Вот он опять, — добродушно проворчал Покомчи. Он указал куда-то за Флинкса. — Так как это не меняется, я полагаю, оно не иллюзия. — Флинкс увидел, что человек показывает на Аба.
— Это мой подопечный. Безумен, как смазчик, надышавшийся паров, но совершенно безвреден.
— Забавное существо, — решил Покомчи. И отхлебнул из гриба.
Флинкс разглядывал свое сидение. Неотличимо от мертвого пня. Но тут у него на глазах пень превратился в восьминогое голубое существо, похожее на паука, которое уставило на него свои выпуклые глаза и органы слуха. Но не двигалось и, казалось, не возражает против того, чтобы Флинкс на нем сидел. Флинкс каким-то образом умудрился не подпрыгнуть.
Но его новые друзья заметили неудержимую дрожь.
— Конечно, в первый раз в симиспине, — усмехнулся Покомчи, в то время как небо над ними приобрело бледный красновато-коричневый цвет. У Покомчи лицо приняло любопытное выражение, хотя голос оставался дружелюбным. — Может, и на Аляспине впервые? Но это не имеет смысла. Повелителей драконов немного, Флинкс. Однако я не припомню, чтобы видел тебя раньше.
— Я с другой планеты, ты прав, — признался Флинкс. По какой-то причине он не стал скрываться от этих людей. Всякий, кто умеет приручить этих эмфатических телепатов, которых называют минидрагами, использует их только для самозащиты и никогда — для нападения на других или принуждения. Змеи не стали бы этого делать. Они не стали бы жить у такого человека. И даже если эти люди не обладают полезными сведениями, они могут стать потенциальными союзниками.
— Не только я здесь впервые, — сказал Флинкс, — но и Пип тоже. Его бросили на моей родной планете, когда мы оба были гораздо моложе. Мне кажется, — заключил он, ласково поглаживая плиссированное крыло, — для него это больше возвращение домой, чем для меня.
— Приветствуем тебя и твоего дракона, — сказал Покомчи. Он откинулся на поддерживающие конечности существа со множеством щупалец. На глазах у Флинкса чужак-осьминог превратился в небольшой смерч. Вокруг завыл ветер. Джунгли исчезли.
— Разве я не прав, Бальтазар, старина? — Покомчи почесал шейные мышцы за головой своей змеи. Большой минидраг не только крупнее Пипа, но и гораздо старше.
— Как здесь получают выпивку? — спросил Флинкс.
— Если не нравится гриб или другие украшения, — ответил Хабиб, — всегда можешь потянуть из трубки. — Он опустил руку и вытянул из-под земли розовую трубку. — А если и это не нравится, там есть стандартный мехбар. — И он указал на гигантскую птицу, которая неожиданно превратилась в изумрудный кактус.
— Я предпочитаю трубку: она соответствует сими.
— Не понимаю, — признался Флинкс, беря в руки трубку и неуверенно разглядывая ее.
Хабиб улыбнулся.
— Напиток меняется в соответствии с новым окружением. Никогда не знаешь, что глотнешь в следующую минуту. — Флинкс скорчил гримасу, и Хабиб заторопился уверить его: — Пьяным не будешь. Это законное место. В напитки добавляются смягчители, чтобы никому не стало плохо. Это заведение гордится своей репутацией. Ему совсем не хочется, чтобы посетители блевали по всему симиспину.
Хабиб вернул себе трубку, сунул ее в рот и откинулся.
— А как мне получить такую? — спросил Флинкс, неуверенно разглядывая землю.
— Одна прямо у твоего правого бедра, — сообщил ему Покомчи. — Она торчала из левой ноги паука, на котором ты сидел несколько минут назад.
Посмотрев вниз, Флинкс убедился, что смерч превратился в голубой сталагмит. Они оказались в пещере, заполненной многоцветными образованиями: сталактитами, сталагмитами, хелицитами, выступами травертина и многим другим. Всех окутал неподвижный холодный воздух пещеры.
Один из хелицитов рядом с сидением оказался длиннее других. И гибким, как обнаружил Флинкс, потянув его. Сунув его конец в рот, Флинкс осторожно пососал. Напиток со вкусом спелого граната. Приятно затянуло горло. Сладость не вызывала отвращения.
Флинкс решил, что у него еще много времени, чтобы задавать важные вопросы. А пока он будет наслаждаться удовольствиями симиспина и обществом двоих дружелюбных людей.
Глава 6
Чиновник махнул рукой на оживленную улицу за окном кабинета.
— Установлено, что на Аляспине было несколько сотен различных обществ, объединенных всепланетной системой коммуникации, мер и весов и тому подобным. Но каждое общество особое. На поверхности планеты отмечены десятки тысяч развалин городов, Флинкс, и считается, что это лишь небольшая часть всего. Каждая культура поклонялась своим богам. Так что у них было нечто вроде спортивного состязания: чьи храмы будут богаче украшены. Джунгли и болота поглотили большинство из них, но все равно здесь рай для искателей сокровищ, для каждого, кто готов рискнуть и встретиться с местным климатом, враждебной фауной и флорой и аборигенами.
— Аборигены? — воскликнул Флинкс. Этого было вполне достаточно, чтобы чиновник пустился в новые объяснения.
— Работающие здесь социологи мало что знают об этих аборигенах. Они как будто не похожи на первоначальных обитателей Аляспина. Никто не знает, каково их происхождение. Может, они регрессировавшие потомки прежних господствовавших культур. А может, полуразумная раса, самостоятельно эволюционировавшая и занявшая место исчезнувших. — Он порылся в лентах. — Мне нужно вернуться к работе, молодой человек. Прости, если я тебе наскучил.
— Нет, ты сообщил мне много интересного, — искренне сказал Флинкс.
— Это Аляспин, сынок. Место, где создаются состояния и репутации, иногда и то, и другое вместе. Прости, — добавил он, вспомнив, с чем пришел к нему Флинкс, — что я ничего не знаю о твоей переросшей добыче с золотым кольцом.
Флинкс вышел из кабинета и принялся без особой цели бродить по городу. Случайные разговоры и редкие расспросы ничего ему не дали. Лучшая возможность отыскать человека — в местном отделении миротворцев Федерации. У них должны быть данные обо всех, кто когда-либо ступал на Аляспин и проходил проверку в порту. Но прямой запрос вызовет встречное любопытство. Полиция не снабжает факсами и биографиями всякого, кто зайдет с улицы и попросит об этом. Флинкс не думал, что ему помогут, если он предварительно не ответит на несколько вопросов. А отвечать на них он не хотел.
Проходя мимо уличного торговца, он незаметно взял пищевую палочку и так же незаметно положил на место. Трудно отделаться от старых привычек. Однако украсть нужную ленту очень трудно, вероятно, даже невозможно. Местные миротворцы — совсем не мягкие горожане.
Оставалась только перспектива бесконечных расспросов. Флинкс сердито подумал, что, вероятно, прилет сюда был ошибкой. Матушка Мастифф права: он ничего не найдет. Разозлившись, он не заметил, что попал в район города, в котором еще не был.
У него есть обязанности перед ульру-уджуррианами. Без его присмотра их невинный эксперимент может оказаться опасным — для них самих и для других. Он должен объяснять им правила цивилизации, пока они создают собственную. Почему же он тогда тратит здесь время? Вероятно, человек, которого он ищет, никогда не бывал на Аляспине, приобрел своего минидрага где-то в другом месте, как сам Флинкс. Время проходит. Еще немного, и ему будет двадцать. Двадцать! Старик.
Движение на плече заставило его поднять голову, посмотреть и успокаивающе сказать:
— Я знаю, Пип… не волнуйся. — Минидраг смотрел на него узкими беспокойными глазами. — Я просто нервничаю, вот и все. — Но тревогу его любимца вызвало не состояние хозяина. Источник тревоги находился впереди.
Группа местных — судя по одежде, старателей — болтала перед входом в заведение с кричащим фасадом во все еще ярком свете дня. Закончив разговор, мужчина и две женщины пошли по улице. Они помахали руками, и оставшиеся двое мужчин вошли в здание.
Флинкс хорошо рассмотрел одного из них, похуже — другого. Ближайший к нему шахтер невысокого роста, кожа у него более смуглая, чем у Флинкса, но не черная. Зато волосы черные и прямыми гладкими прядями падают на плечи. Скулы выпирают, как яблоки в кармане ребенка, а нос острый и кривой, как плавник атмосферного флаера. Второй мужчина почти такой же смуглый, но другого этнического происхождения.
Эти подробности интересны, но незначительны по сравнению с тем, что заставило Флинкса и его минидрага напрячься. У каждого мужчины на плече утолщение, у одного на левом, у другого на правом. Даже на расстоянии невозможно не узнать свернувшихся с розово-красной сверкающей кожей животных.
Минидраги!
Прирученные, вероятно, такие же домашние, как Пип. Его любимец — единственный миниатюрный дракон, какого приходилось видеть Флинксу. Он знал, откуда происходит его мини-дракон, но не подозревал, что их приручение распространено. Конечно, они все равно встречаются редко: он прошел через весь город и не видел ни одного ручного летающего змея. До сих пор. Он пошел быстрее и оказался перед входом в здание. По крайней мере хоть что-то узнает о своем любимце. Эти два человека, живущие на родине минидрагов, конечно, знают о них больше Флинкса. Видя их вместе, он заподозрил, что у людей, способных приручить минидрага, должно быть нечто общее. Мнение одновременно наивное и разумное. Если он прав, они его встретят по-дружески.
Несмотря на нетерпение, у входа он задержался: эти двое вошли в симиспин. Флинкс слышал об этих очень популярных, но с трудом терпимых заведениях. Обычно их устанавливали в местах самых низкопробных развлечений. В этих установках прочитываются мысли человека, усиливаются и в трехмерном изображении возвращаются в мозг посетителя. Реальность изображения подтверждается самыми разнообразными ощущениями: зрением, обонянием, осязанием — всем. И все это за умеренную плату.
Естественно, в кабинках симиспина можно рассчитывать на анонимность. Вторжение в такую кабинку, где посетитель переживает какое-то интимное видение, одно из наиболее осуждаемых в Федерации преступлений. Потому что в них скромный посетитель может избавиться от своих самых ужасных фантазий, какими бы дьявольскими они ни были, никому не повредив. Поскольку владельцев не интересовали фантазии посетителей и они их не ограничивали, сими когда-то считались непристойными и были запрещены.
Развернулось сражение законников, результатом которого явилась победа производителей сими. В этом споре апеллировали к свободе мысли, одному из главных принципов Федерации, и именно это в конечном счете позволило отменить запрет. Это, а также торжественное свидетельство медицинской церковной группы. Группа заявила, что хоть иногда сими используются предосудительно, одновременно они имеют определенную терапевтическую ценность.
То, перед чем стоял Флинкс, являлось одновременно и более респектабельным, и более тревожащим. В сущности симиспин — это значительно увеличенная кабинка сими, окруженная различными вспомогательными заведениями: рестораном, баром, иногда туристическим агентством. Заранее запрограммированные, механизмы симиспина производят массовую трехмерную иллюзию. Она предоставляет постоянно меняющееся окружение, настраиваясь на мысли посетителей. Главное заключается в том, что посетитель никогда не знает, где окажется в следующую минуту. Симиспины различаются подробностями программы и интенсивностью иллюзии. Известны случаи, когда неосторожные посетители испытывали приступы безумия, не в силах справиться с постоянно меняющимся окружением, но таких случаев оказалось слишком мало, чтобы закрывать заведения. Соответствующие предупреждения у входа останавливали неосторожных и неуверенных в себе.
Заплатив за вход и войдя, Флинкс обнаружил, что принимаются и другие меры предосторожности. Он оказался в длинном коридоре, темном и украшенном светящимися фресками с изображением сцен с различных планет. Это не просто проход. Он почувствовал покалывание в сознании.
За декоративными росписями располагается дорогое чувствительное оборудование, которое закон считает необходимым. Если оно обнаружит, что мозг Флинкса или любого другого посетителя не в состоянии справиться с постоянно меняющимся окружением, прозвучит тревога и тут же появится человек или робот. И с сожалением заявит, что этому посетителю лучше поискать развлечений в другом месте.
Интересно, что хотя в симиспине подают еду и напитки, которые сами по себе могут вмешиваться в работу сознания, закон не устанавливает возрастных ограничений. Требуется только устойчивая связь с реальностью. Дети, как известно, уязвимы в этом отношении, и поэтому обычно вход им запрещен. Но некоторых детей машины пропускают, в то же время преграждая вход взрослым. Это могло привести и приводило к замешательству слишком самоуверенных родителей, когда им вход не разрешали, а их потомка пропускали.
Флинкс подумал, сколько политиков не получили бы разрешения войти в симиспин. Он не удивился, когда механизмы пропустили и Аба. Его «хвостик»-чужак вообще не имеет представления о реальности и потому допускается к гораздо более слабой форме безумия.
Перед Флинксом оказалась пульсирующая рубиновая дверь, она обещала скрытые удовольствия. Чувственный механический голос негромко произнес:
— Вы заплатили и получили разрешение отведать нашу палитру тысячи миров. Ваше животное, — это относится к Абу, — тоже может войти, но должно находиться под постоянным присмотром. С вас будет причитаться… — голос начал произносить числа; чем больше находишься в симиспине, тем меньше средняя плата за единицу времени. — По пути познакомьтесь с предлагаемыми освежающими напитками, — закончил голос. Флинкс кивнул. Как он и подозревал, это бар.
Пульсирующая дверь плавно ушла в пол. Флинкс мысленно напрягся и вошел. И сразу же испытал разочарование. Помещение симиспина оказалось огромным, высотой в три этажа. Но в данный момент оно не казалось обычным местом для сборищ. Вместо скамей, кабинок и стойки он увидел пологий берег, усеянный камнями. Вечер. Солнце, гораздо более яркое и горячее, чем на Моте или Аляспине, окрасило кучевые облака в цвет вина. Небо походило на океан, чьи пурпурно-зеленые волны плескались о желтый песок. Несколько странных растений лениво раскачивались на жарком ветерке, почти в такт гудению из неизвестного источника.
Поблизости, сплетясь, лежали мужчина и женщина. Грязная одежда старателей удивительно не соответствовала идиллической сцене, но никто не обращал на это внимание. Особенно эти двое, которые потягивали из ближайшего камня какую-то жидкость через длинные пластиковые трубки.
— Где мы? — спросил Флинкс; любопытство победило в нем нежелание вторгаться в частную жизнь этой пары.
Но мужчина не возражал. Оторвавшись от трубки, он посмотрел на Флинкса и сонно пробормотал:
— На Квофуме, я думаю. На Квофуме.
Об этой планете Флинкс как-то слышал. Предположительно она находится далеко от границ Федерации, где-то на внешнем краю Рукава. Лишь несколько людей и транксов побывали на ней. Что-то не в порядке с пространством в той районе, что-то заставляет Квофум появляться на зарегистрированных координатах только время от времени.
Легендарный Квофум, где небо ясно, как совесть девственницы, и где окрашенные в винный цвет моря имеют вкус от узо до сладкого ликера. Океаны Квофума различны, хотя обычно в их воде 9 процентов алкоголя. И в этих океанах, как говорит легенда, плавают всегда довольные и счастливые рыбы. Сойдя с деревянной площадки, Флинкс обнаружил, что его ноги мягко увязают в теплом песке. И вот он на самом берегу моря, которое уходит за горизонт. Флинкс склонился к воде. Закат превзошел себя. Пурпурный комфорт распространился по ногам и вытянутым рукам. Пип беспокойно шевельнулся на плече Флинкса, заставив его вернуться к реальности. Такой совершенной иллюзии Флинксу не приходилось встречать.
Сложив руки, Флинкс зачерпнул морской воды, поднес ко рту и сделал глоток. У морской воды богатый и сильный фруктовый вкус с разнообразным букетом и с добавочным согревающим эффектом.
Распрямляясь, Флинкс заметил пятна на костюме, и нахмурился. Кто-то рассмеялся.
Оглянувшись, Флинкс увидел двоих укротителей минидрагов, за которыми вошел сюда. Они сидели у обветренной скалы. К нему обратился человек с орлиным носом. Невозможно было определить происхождение его акцента.
— Присоединяйся к нам, юный повелитель драконов. Посиди с нами вместе со своей рептилией.
Флинкс оглядел берег, тщетно пытаясь очиститься.
— Не волнуйся, — успокоил его смуглый, — когда выйдешь, пятна исчезнут. Они так же нереальны, как песок и этот пьяный океан.
Все равно Флинкс чувствовал во рту вкус вина, влажность океанской волны. Песок под ногами оставался горячим. Но Флинкс вдруг понял, что, несмотря на жару, ему очень приятно. Неудивительно, что только людям с устойчивым сознанием разрешается посещать такие места! Человек, не очень прочно связанный с реальностью, здесь вообще может спятить.
И тут, словно для проверки его состояния, небо вверху неожиданно расплылось вместе со всем окружающим ландшафтом. Миновал краткий момент потери ориентации, и Флинкс увидел над головой грозовые тучи. Шел сильный дождь, вокруг сверкали молнии.
Флинкс смахнул с глаз капли, которые — он это знает — нереальны. Они производное оборудования, такого сложного и чувствительного, что лишь немногие хьюманксы понимают, как оно действует. Но пришлось мигать, потому что капли мешали смотреть.
Вокруг сомкнулись джунгли и высокие папоротники — поразительная растительность дождевого леса в холодную погоду. Флинкс был подавлен, он лихорадочно озирался в поисках выхода из симиспина. И, естественно, не нашел ничего, что нарушало бы полноту иллюзии леса. Дождь продолжал стегать его по голове и плечам, заставив Пипа заползти поглубже под складки одежды. Аб напевал сзади, не обращая внимания на холодный поток. Но только… Флинксу не было холодно.
— Мы здесь, — послышался смеющийся голос.
Флинкс поискал, но никого не увидел.
— Где?
— За большим деревом, прямо впереди. Мы не сдвинулись.
Флинкс обошел метровой толщины ствол, нечто среднее между земной секвойей и пучком плотно связанных черных ящериц. Проходя мимо, он постучал по стволу. Тот ответил громогласным лаем, отчего Флинкс подпрыгнул. Его реакция вызвала взрыв смеха поблизости. За деревом, в той же позе, что и раньше, стояли два укротителя драконов, только на этот раз они опирались о прогнивший пень. На мертвом дереве росли грибы радужной окраски.
— Первый раз в симиспине, компадре? — спросил маленький человек с улыбкой.
— Да. Я представлял себе, что меня ожидает, но… — Флинкс перевел дыхание — …все равно ужасно сбивает с толку. Особенно неожиданность изменений.
— В этом-то вся и привлекательность, — возразил второй человек. — Как и повсюду в жизни.
— Не обращай внимания на Хабиба, — посоветовал маленький. — Одна порция выпивки, и он начинает мрачно философствовать. — Он протянул руку. — Меня зовут Покомчи. — Кивнул в сторону Пипа, выглянувшего из-под рубашки Флинкса. — Я таких молодых ручных минидрагов не видел.
Они уже перешли к именам — это хорошо. Флинкс пожал протянутую руку, Покомчи протянул другую. В ней был зажат большой толстый гриб. Во всяком случае так это выглядело. Флинкс протянул к нему руку. И в это время большая треугольная голова поднялась с шеи мужчины. Достаточно ей легко плюнуть, и Флинкс будет мертв. Но по слову хозяина голова опустилась.
Гриб оказался полон коричневой жидкостью. Похоже на мясную подливку, но бьет, как целый бык. Оправившись от глотка, Флинкс вернул гриб. Тем временем Пип размахивал головой взад и вперед, вверх и вниз дергающимися опасными движениями. Его возбуждение понятно. С того времени как Флинкс нашел его, он впервые видел других минидрагов. А эти два минидрага, очевидно, больше привыкли друг к другу. Они лишь с легким интересом разглядывали Пипа.
— Я Флинкс, — сказал юноша, когда к нему вернулась способность дышать. Двое сели против него, а Флинкс уселся на другой пень; мягкий нарост грибов послужил для него подушкой.
— Скажите, я сижу на стуле или…
— Твоя догадка так же хороша, как моя, — апатично ответил Хабиб. — Вся жизнь — иллюзия.
— Вот он опять, — добродушно проворчал Покомчи. Он указал куда-то за Флинкса. — Так как это не меняется, я полагаю, оно не иллюзия. — Флинкс увидел, что человек показывает на Аба.
— Это мой подопечный. Безумен, как смазчик, надышавшийся паров, но совершенно безвреден.
— Забавное существо, — решил Покомчи. И отхлебнул из гриба.
Флинкс разглядывал свое сидение. Неотличимо от мертвого пня. Но тут у него на глазах пень превратился в восьминогое голубое существо, похожее на паука, которое уставило на него свои выпуклые глаза и органы слуха. Но не двигалось и, казалось, не возражает против того, чтобы Флинкс на нем сидел. Флинкс каким-то образом умудрился не подпрыгнуть.
Но его новые друзья заметили неудержимую дрожь.
— Конечно, в первый раз в симиспине, — усмехнулся Покомчи, в то время как небо над ними приобрело бледный красновато-коричневый цвет. У Покомчи лицо приняло любопытное выражение, хотя голос оставался дружелюбным. — Может, и на Аляспине впервые? Но это не имеет смысла. Повелителей драконов немного, Флинкс. Однако я не припомню, чтобы видел тебя раньше.
— Я с другой планеты, ты прав, — признался Флинкс. По какой-то причине он не стал скрываться от этих людей. Всякий, кто умеет приручить этих эмфатических телепатов, которых называют минидрагами, использует их только для самозащиты и никогда — для нападения на других или принуждения. Змеи не стали бы этого делать. Они не стали бы жить у такого человека. И даже если эти люди не обладают полезными сведениями, они могут стать потенциальными союзниками.
— Не только я здесь впервые, — сказал Флинкс, — но и Пип тоже. Его бросили на моей родной планете, когда мы оба были гораздо моложе. Мне кажется, — заключил он, ласково поглаживая плиссированное крыло, — для него это больше возвращение домой, чем для меня.
— Приветствуем тебя и твоего дракона, — сказал Покомчи. Он откинулся на поддерживающие конечности существа со множеством щупалец. На глазах у Флинкса чужак-осьминог превратился в небольшой смерч. Вокруг завыл ветер. Джунгли исчезли.
— Разве я не прав, Бальтазар, старина? — Покомчи почесал шейные мышцы за головой своей змеи. Большой минидраг не только крупнее Пипа, но и гораздо старше.
— Как здесь получают выпивку? — спросил Флинкс.
— Если не нравится гриб или другие украшения, — ответил Хабиб, — всегда можешь потянуть из трубки. — Он опустил руку и вытянул из-под земли розовую трубку. — А если и это не нравится, там есть стандартный мехбар. — И он указал на гигантскую птицу, которая неожиданно превратилась в изумрудный кактус.
— Я предпочитаю трубку: она соответствует сими.
— Не понимаю, — признался Флинкс, беря в руки трубку и неуверенно разглядывая ее.
Хабиб улыбнулся.
— Напиток меняется в соответствии с новым окружением. Никогда не знаешь, что глотнешь в следующую минуту. — Флинкс скорчил гримасу, и Хабиб заторопился уверить его: — Пьяным не будешь. Это законное место. В напитки добавляются смягчители, чтобы никому не стало плохо. Это заведение гордится своей репутацией. Ему совсем не хочется, чтобы посетители блевали по всему симиспину.
Хабиб вернул себе трубку, сунул ее в рот и откинулся.
— А как мне получить такую? — спросил Флинкс, неуверенно разглядывая землю.
— Одна прямо у твоего правого бедра, — сообщил ему Покомчи. — Она торчала из левой ноги паука, на котором ты сидел несколько минут назад.
Посмотрев вниз, Флинкс убедился, что смерч превратился в голубой сталагмит. Они оказались в пещере, заполненной многоцветными образованиями: сталактитами, сталагмитами, хелицитами, выступами травертина и многим другим. Всех окутал неподвижный холодный воздух пещеры.
Один из хелицитов рядом с сидением оказался длиннее других. И гибким, как обнаружил Флинкс, потянув его. Сунув его конец в рот, Флинкс осторожно пососал. Напиток со вкусом спелого граната. Приятно затянуло горло. Сладость не вызывала отвращения.
Флинкс решил, что у него еще много времени, чтобы задавать важные вопросы. А пока он будет наслаждаться удовольствиями симиспина и обществом двоих дружелюбных людей.
Глава 6
Прошло не меньше часа, хотя в симиспине невозможно определить ход времени, прежде чем Флинкс заговорил снова.
— Чем вы двое занимаетесь? — Он с любопытством разглядывал их: подвижного восторженного Покомчи и его тощего мрачного товарища. — Вы ведь не принадлежите к научным группам, работающим на Аляспине?
— Кто, мы — археологи? — спросил Покомчи, и глаза его сверкнули в тусклом свете. Изображение пещеры, очевидно, популярное, повторилось — Нелегко тебе было бы встретить этих слабоумных в симиспине. Нет, они развлекаются в городской библиотеке, которую содержит для них Федерация.
— Ты преувеличиваешь, Поко, — возразил Хабиб. Он провел рукой по густым курчавым черным волосам. — Даже транксы среди них не мыслящие машины. Видишь там транксов? — Он указал на груду сверкающих арагонитовых кристаллов, нежных, как цветы. Там на животах лежала пара: самец и самка транксы, поглощенные иллюзией и друг другом. Самец ласкал яйцеклады самки.
Пещера исчезла, пошел снег. Флинкс оказался сидящим на грубом блоке из чистого льда. Но по-прежнему чувствовал себя комфортно, хотя дыхание застывало, вырываясь у него изо рта.
— Мы бродим повсюду, — объяснил Покомчи.
Хабиб откинулся в сугробе снега и сосал серебро из трубки.
— На самом деле, Флинкс, мы делаем… не очень много. — Он увидел, что юноша смотрит на его спутника. — Расскажи парню, откуда ты, Поко. Он с нами поделился.
— Я родился и вырос в… — Покомчи заколебался. — Скажем просто, на Земле, в середине того места, которое учителя называют Песочными Часами, Возле города Таксем. — Флинкс признал, что это название ему незнакомо, хотя Песочные Часы он знает — это место, где встречаются два континента.
— Там издавна работают археологи, — продолжал Покомчи. — Я вырос в окружении древних храмов. Когда мне было семь лет, я управлял плугом на маисовом поле отца. Вдруг что-то звякнуло, и плуг остановился. Я сидел и много часов плакал. Боялся, что испортил проклятую дорогую машину. — Он улыбнулся своим воспоминаниям, наблюдая за ужимками Аба.
— Мать наконец услышала мой плач через локатор, который всегда у меня был с собой… у нас по соседству были звери, они называются ягуары. Они с моим дядей пришли и отодвинули плуг. Оказалось, что он ударился о каменную голову возрастом в две тысячи шестьсот лет. Она была в нашей земле. Местный музей заплатил за нее сто пятьдесят кредитов. Из них мне отдали целых десять. Я закупил весь магазин сладостей и целую неделю болел, как боа, проглотивший свою тетушку. — Он потянул из трубки, которая теперь торчала из головы светящейся рыбы. Флинкс с интересом заметил, что они находятся под водой. Из его рта и носа поднимались цепочки пузырей, однако он чувствовал, что дышит чистым воздухом.
Сенсорный аппарат начинал приспосабливаться к быстрой смене окружения.
Аб, казалось, плывет в воде за ним.
— И с тех пор я стараюсь наткнуться на приносящие кредиты головы и тому подобное, — закончил Покомчи.
— Он по-своему так же жаден к деньгам, как и я, — со слабой улыбкой вмешался Хабиб. — Мы не лучше торговцев с Мота.
Флинкс чуть возмутился, услышав презрительное упоминание своей родной планеты, но сдержался. Зачем ему обижаться? Он ведь не торговец. И если среди торговцев у него есть друг, то ему противостоит десяток недругов.
— Теперь ты знаешь, что мы ищем, — сказал Хабиб, объяснив, что он сам из той части Земли, которая называется Ливан. — А ты что здесь ищешь?
— Человека.
Поблизости Аб разразился неожиданно громкой рифмованной чепухой. Хабиб наклонился вперед; казалось, он впервые заметил чужака.
— А он зачем с тобой?
— Его напарник, — усмехнулся Покомчи. — У нас с Флинксом одинаковая судьба.
— Я получил Аба по недосмотру, — объяснил Флинкс. Хабиб бросил на своего улыбающегося партнера кислый взгляд. — Не могу решиться его бросить и не уверен, что смогу продать. К тому же Аб ни на что не способен, только напевает вздор и служит мишенью шуток.
— Никогда ничего подобного не видел, — признался Хабиб.
— Я тоже, — добавил Покомчи. — Сими допустил его?
— Не думаю, чтобы окружение воздействовало на Аба, — рассуждал Флинкс, а предмет обсуждения проводил линии в снегу. — Иногда кажется, что его слова имеют смысл. Боюсь, Аб существует в собственной вселенной.
Аб продолжал одним глазом рассматривать что-то в земле. Очевидно, это что-то двигалось, потому что Аб наклонял голову, пока она не оказалась между ног. Он медленно просунул под себя голову и шею и упал на спину — если это спина, а не перед — в снег. Флинкс сочувственно улыбнулся, а оба мужчины расхохотались.
— Чем вы двое занимаетесь? — Он с любопытством разглядывал их: подвижного восторженного Покомчи и его тощего мрачного товарища. — Вы ведь не принадлежите к научным группам, работающим на Аляспине?
— Кто, мы — археологи? — спросил Покомчи, и глаза его сверкнули в тусклом свете. Изображение пещеры, очевидно, популярное, повторилось — Нелегко тебе было бы встретить этих слабоумных в симиспине. Нет, они развлекаются в городской библиотеке, которую содержит для них Федерация.
— Ты преувеличиваешь, Поко, — возразил Хабиб. Он провел рукой по густым курчавым черным волосам. — Даже транксы среди них не мыслящие машины. Видишь там транксов? — Он указал на груду сверкающих арагонитовых кристаллов, нежных, как цветы. Там на животах лежала пара: самец и самка транксы, поглощенные иллюзией и друг другом. Самец ласкал яйцеклады самки.
Пещера исчезла, пошел снег. Флинкс оказался сидящим на грубом блоке из чистого льда. Но по-прежнему чувствовал себя комфортно, хотя дыхание застывало, вырываясь у него изо рта.
— Мы бродим повсюду, — объяснил Покомчи.
Хабиб откинулся в сугробе снега и сосал серебро из трубки.
— На самом деле, Флинкс, мы делаем… не очень много. — Он увидел, что юноша смотрит на его спутника. — Расскажи парню, откуда ты, Поко. Он с нами поделился.
— Я родился и вырос в… — Покомчи заколебался. — Скажем просто, на Земле, в середине того места, которое учителя называют Песочными Часами, Возле города Таксем. — Флинкс признал, что это название ему незнакомо, хотя Песочные Часы он знает — это место, где встречаются два континента.
— Там издавна работают археологи, — продолжал Покомчи. — Я вырос в окружении древних храмов. Когда мне было семь лет, я управлял плугом на маисовом поле отца. Вдруг что-то звякнуло, и плуг остановился. Я сидел и много часов плакал. Боялся, что испортил проклятую дорогую машину. — Он улыбнулся своим воспоминаниям, наблюдая за ужимками Аба.
— Мать наконец услышала мой плач через локатор, который всегда у меня был с собой… у нас по соседству были звери, они называются ягуары. Они с моим дядей пришли и отодвинули плуг. Оказалось, что он ударился о каменную голову возрастом в две тысячи шестьсот лет. Она была в нашей земле. Местный музей заплатил за нее сто пятьдесят кредитов. Из них мне отдали целых десять. Я закупил весь магазин сладостей и целую неделю болел, как боа, проглотивший свою тетушку. — Он потянул из трубки, которая теперь торчала из головы светящейся рыбы. Флинкс с интересом заметил, что они находятся под водой. Из его рта и носа поднимались цепочки пузырей, однако он чувствовал, что дышит чистым воздухом.
Сенсорный аппарат начинал приспосабливаться к быстрой смене окружения.
Аб, казалось, плывет в воде за ним.
— И с тех пор я стараюсь наткнуться на приносящие кредиты головы и тому подобное, — закончил Покомчи.
— Он по-своему так же жаден к деньгам, как и я, — со слабой улыбкой вмешался Хабиб. — Мы не лучше торговцев с Мота.
Флинкс чуть возмутился, услышав презрительное упоминание своей родной планеты, но сдержался. Зачем ему обижаться? Он ведь не торговец. И если среди торговцев у него есть друг, то ему противостоит десяток недругов.
— Теперь ты знаешь, что мы ищем, — сказал Хабиб, объяснив, что он сам из той части Земли, которая называется Ливан. — А ты что здесь ищешь?
— Человека.
Поблизости Аб разразился неожиданно громкой рифмованной чепухой. Хабиб наклонился вперед; казалось, он впервые заметил чужака.
— А он зачем с тобой?
— Его напарник, — усмехнулся Покомчи. — У нас с Флинксом одинаковая судьба.
— Я получил Аба по недосмотру, — объяснил Флинкс. Хабиб бросил на своего улыбающегося партнера кислый взгляд. — Не могу решиться его бросить и не уверен, что смогу продать. К тому же Аб ни на что не способен, только напевает вздор и служит мишенью шуток.
— Никогда ничего подобного не видел, — признался Хабиб.
— Я тоже, — добавил Покомчи. — Сими допустил его?
— Не думаю, чтобы окружение воздействовало на Аба, — рассуждал Флинкс, а предмет обсуждения проводил линии в снегу. — Иногда кажется, что его слова имеют смысл. Боюсь, Аб существует в собственной вселенной.
Аб продолжал одним глазом рассматривать что-то в земле. Очевидно, это что-то двигалось, потому что Аб наклонял голову, пока она не оказалась между ног. Он медленно просунул под себя голову и шею и упал на спину — если это спина, а не перед — в снег. Флинкс сочувственно улыбнулся, а оба мужчины расхохотались.