— Вы видите также нечто, полностью аннигилирующее материю, — заметил Трузензузекс. — Эффективное абсолютное оружие. — Философ побледнел. — Что может прекратить невероятную концентрацию материи? Конечно, равное количество антиматерии. — Свет отражался от его сложных глаз, как от хрустального канделябра. — Слава Рою, что мы не стали исследовать эту ловушку после ухода Аба. Малейшее количество материи, любое прикосновение привело бы его в действие. Но не это потрясло меня. — Он смолк, собираясь с мыслями.
— Мы собирались направить устройство хур'рикку вместе с нами самими в коллапсар. Если бы мы это сделали, не было бы постепенной аннигиляции материи-антиматерии, которое мы сейчас видим. Белая дыра образовалась бы внутри коллапсара. Вся, вся материя коллапсара уничтожилась бы одновременно.
— Если в этом коллапсаре сосредоточена материя ста миллионов солнц, она вся мгновенно превратилась бы в энергию. — Он потер свои мандибулы. — Я всегда хотел узнать, как выглядит квазар, джентльсэры и леди, но не с такого близкого расстояния.
Он снова повернулся к экрану.
— Поток материи в антиматерию кажется постоянным. Это соответствует и показаниям приборов. Перед нами новая звезда. Радужная звезда.
Цзе-Мэллори поднял голову от приборов.
— Тру, движение коллапсара изменилось. Нет, — торопливо добавил он, заметив выражение тревоги на лице философа, — он не движется к белой дыре. Никакого квазара у нас на заднем дворе. Похоже, обе дыры начинают вращаться по новой орбите вокруг того, что ты назвал новой звездой. И я счастлив сообщить, что расстояние между двумя дырами остается постоянным.
— Долго они будут гореть? — спросила Хасбога, держа за руку Септембера. — Это прекрасно.
— Вы сможете наблюдать это, вероятно, несколько миллионов лет, — сказал Цзе-Мэллори. — Но не это будет истинно прекрасным. — Она вопросительно взглянула на него.
— Бархатная Дамба, — объяснил Трузензузекс. — Огромная черная туманность, которая отделяет нас от планет Федерации. Когда энергия аннигиляции достигнет ее, темная туманность превратится в самое великолепное зрелище нашей галактики. Я не удивлюсь, если она будет видна на Земле и Хайвхоуме даже днем. Как ни печально, но мы не доживем до этого зрелища. Зато мы создали чудо, которому будут дивиться наши внуки и все последующие поколения.
Они продолжали наблюдать, пока многоцветная энергия радужной звезды не превратилась в точку на экране. Потом Флинкс направил «Учитель» к Твоски Брайт, ближайшей крупной планете Федерации. Планета в основном заселена транксами, и там Трузензузексу легче будет представить отчет о происшествиях властям. Там же Трузензузекс обещал помочь найти средства Исили Хасбоге; у той при этом обещании прояснилось лицо.
Флинкс привычно поднял руку к плечу. Знакомой фигуры там не было. Он не помнил, когда Пип оставил его, но прошло уже какое-то время. На секунду он ощутил панику, вспомнив ужасное время на Аляспине, когда крылатый любимец покинул его.
Впрочем, тут тревожиться не о чем, и Флинкс успокоился. Минидраг где-то на борту «Учителя». Вообще, подумал Флинкс, после отлета с Аляспина минидраг отсутствовал все чаще и дольше. Несомненно, свобода сделала его любимца более независимым. Придется с этим считаться.
Никакого труда не составило отправиться на поиски Пипа. Все были чем-то заняты. Трузензузекс и Цзе-Мэллори обсуждали феномен, который остался позади. Септембер и Исили Хасбога были поглощены друг другом.
И вот Флинкс принялся бродить по коридорам и каютам, зовя Пипа. Минидрага не оказалось в жилых каютах и других изолированных помещениях. Методично обследуя все от обсервационной площадки, Флинкс постепенно добрался до своей каюты.
— Пип! Выходи, Пип! Все в порядке. Я спокоен.
Из-за кровати послышалось ответное шипение. Флинкс нахмурился. Шипение необычно мягкое. Может, Пип заболел? Может, беспокойно думал Флинкс, в этом причина его частых отлучек. Он шагнул к кровати.
— Пип, с тобой все?..
Что-то похожее на крошечную стрелу пролетело мимо его уха, жужжа, как шмель. Флинкс застыл. Вторая стрелка пролетела мимо, третья, потом еще три. Флинкс ошеломленно стоял посреди каюты, а четыре, пять, шесть крошечных крылатых существ плясали у него над головой.
Из-под кровати послышалось более громкое шипение. И все шесть существ неровным строем устремились туда.
Флинкс обнаружил Пипа на смятом одеяле между кроватью и металлической стеной. У него на глазах шесть маленьких минидрагов устроились возле гораздо более крупного Пипа, напоминая эскадрон катеров и крейсер-матку. Узкие глаза смотрели на него. Флинкс чувствовал мягкое мысленное прикосновение, связь между своим мозгом и мозгом минидрага. За один день он вторично становится отцов: вначале для новой звезды, а теперь для шести прекрасных ядовитых малышей.
— Мы столько лет провели вместе, — удивленно сказал Флинкс, — а оказывается, ты — она.
Неудивительно, что он — она, поправился Флинкс, — улетела с крупным сильным минидрагом Бальтазаром. Неудивительно, что их возвращение и расставание напоминало невиданный воздушный балет. Ни один минидраг не покидал своего хозяина. Они просто взяли короткий отпуск, отвечая на призыв аляспинианских джунглей.
— Ты должна была рассказать мне, — укоризненно сказал Флинкс, но не мог сдержать широкую улыбку. И словно в ответ, шесть маленьких фигурок поднялись к нему. Жужжали вокруг, клевали уши, тянули за волосы мелькали перед глазами с ненасытным любопытством новорожденных. Пип наблюдала, проверяя, все ли в порядке, потом упрятала треугольную голову в складки одеяла.
Конечно, подумал Флинкс, она просто искала теплое место, но все равно неудобно.
— Мы собирались направить устройство хур'рикку вместе с нами самими в коллапсар. Если бы мы это сделали, не было бы постепенной аннигиляции материи-антиматерии, которое мы сейчас видим. Белая дыра образовалась бы внутри коллапсара. Вся, вся материя коллапсара уничтожилась бы одновременно.
— Если в этом коллапсаре сосредоточена материя ста миллионов солнц, она вся мгновенно превратилась бы в энергию. — Он потер свои мандибулы. — Я всегда хотел узнать, как выглядит квазар, джентльсэры и леди, но не с такого близкого расстояния.
Он снова повернулся к экрану.
— Поток материи в антиматерию кажется постоянным. Это соответствует и показаниям приборов. Перед нами новая звезда. Радужная звезда.
Цзе-Мэллори поднял голову от приборов.
— Тру, движение коллапсара изменилось. Нет, — торопливо добавил он, заметив выражение тревоги на лице философа, — он не движется к белой дыре. Никакого квазара у нас на заднем дворе. Похоже, обе дыры начинают вращаться по новой орбите вокруг того, что ты назвал новой звездой. И я счастлив сообщить, что расстояние между двумя дырами остается постоянным.
— Долго они будут гореть? — спросила Хасбога, держа за руку Септембера. — Это прекрасно.
— Вы сможете наблюдать это, вероятно, несколько миллионов лет, — сказал Цзе-Мэллори. — Но не это будет истинно прекрасным. — Она вопросительно взглянула на него.
— Бархатная Дамба, — объяснил Трузензузекс. — Огромная черная туманность, которая отделяет нас от планет Федерации. Когда энергия аннигиляции достигнет ее, темная туманность превратится в самое великолепное зрелище нашей галактики. Я не удивлюсь, если она будет видна на Земле и Хайвхоуме даже днем. Как ни печально, но мы не доживем до этого зрелища. Зато мы создали чудо, которому будут дивиться наши внуки и все последующие поколения.
Они продолжали наблюдать, пока многоцветная энергия радужной звезды не превратилась в точку на экране. Потом Флинкс направил «Учитель» к Твоски Брайт, ближайшей крупной планете Федерации. Планета в основном заселена транксами, и там Трузензузексу легче будет представить отчет о происшествиях властям. Там же Трузензузекс обещал помочь найти средства Исили Хасбоге; у той при этом обещании прояснилось лицо.
Флинкс привычно поднял руку к плечу. Знакомой фигуры там не было. Он не помнил, когда Пип оставил его, но прошло уже какое-то время. На секунду он ощутил панику, вспомнив ужасное время на Аляспине, когда крылатый любимец покинул его.
Впрочем, тут тревожиться не о чем, и Флинкс успокоился. Минидраг где-то на борту «Учителя». Вообще, подумал Флинкс, после отлета с Аляспина минидраг отсутствовал все чаще и дольше. Несомненно, свобода сделала его любимца более независимым. Придется с этим считаться.
Никакого труда не составило отправиться на поиски Пипа. Все были чем-то заняты. Трузензузекс и Цзе-Мэллори обсуждали феномен, который остался позади. Септембер и Исили Хасбога были поглощены друг другом.
И вот Флинкс принялся бродить по коридорам и каютам, зовя Пипа. Минидрага не оказалось в жилых каютах и других изолированных помещениях. Методично обследуя все от обсервационной площадки, Флинкс постепенно добрался до своей каюты.
— Пип! Выходи, Пип! Все в порядке. Я спокоен.
Из-за кровати послышалось ответное шипение. Флинкс нахмурился. Шипение необычно мягкое. Может, Пип заболел? Может, беспокойно думал Флинкс, в этом причина его частых отлучек. Он шагнул к кровати.
— Пип, с тобой все?..
Что-то похожее на крошечную стрелу пролетело мимо его уха, жужжа, как шмель. Флинкс застыл. Вторая стрелка пролетела мимо, третья, потом еще три. Флинкс ошеломленно стоял посреди каюты, а четыре, пять, шесть крошечных крылатых существ плясали у него над головой.
Из-под кровати послышалось более громкое шипение. И все шесть существ неровным строем устремились туда.
Флинкс обнаружил Пипа на смятом одеяле между кроватью и металлической стеной. У него на глазах шесть маленьких минидрагов устроились возле гораздо более крупного Пипа, напоминая эскадрон катеров и крейсер-матку. Узкие глаза смотрели на него. Флинкс чувствовал мягкое мысленное прикосновение, связь между своим мозгом и мозгом минидрага. За один день он вторично становится отцов: вначале для новой звезды, а теперь для шести прекрасных ядовитых малышей.
— Мы столько лет провели вместе, — удивленно сказал Флинкс, — а оказывается, ты — она.
Неудивительно, что он — она, поправился Флинкс, — улетела с крупным сильным минидрагом Бальтазаром. Неудивительно, что их возвращение и расставание напоминало невиданный воздушный балет. Ни один минидраг не покидал своего хозяина. Они просто взяли короткий отпуск, отвечая на призыв аляспинианских джунглей.
— Ты должна была рассказать мне, — укоризненно сказал Флинкс, но не мог сдержать широкую улыбку. И словно в ответ, шесть маленьких фигурок поднялись к нему. Жужжали вокруг, клевали уши, тянули за волосы мелькали перед глазами с ненасытным любопытством новорожденных. Пип наблюдала, проверяя, все ли в порядке, потом упрятала треугольную голову в складки одеяла.
Конечно, подумал Флинкс, она просто искала теплое место, но все равно неудобно.