Страница:
Собрание дружно зааплодировало. По логике предстояло еще принять государственный флаг, герб и гимн. Присутствующие намерились, было принять участие в их демократическом обсуждении, стали подавать голоса с изъявлением такого желания, но новый князь резко и зычно пресек их:
— То не ваше дело — сам решать буду!
И воцарилась тишина…
Только тут дошло до собравшихся, что они участвуют не в скоморошном балагане: ими принято судьбоносное решение и теперь уже не до шуток! Неожиданно для себя они заметили, что на лицах воинов княжеской дружины (бывших солдат роты охраны) совсем нет радостных улыбок, и те твердо настроены исполнять любую волю князя. По спинам пополз съеживающий холодок, будто донесшийся из сурового средневековья — люди собственной кожей ощутили непреложную силу верховной власти.
Из состояния ошеломления собрание вывел сам Александр, воскликнувший:
— Праздник ныне… айда гулять!
Он отступил в сторону и пригласил всех к пиршественному столу, показав рукой на вход в здание. Несмело, пряча друг от друга глаза, поселенцы стали подниматься по ступеням.
От угощений ломились столы — здесь было все, выращенное летом и сбереженное из старых запасов: соленья, варенья, жаренья, деликатесы, приготовленные умелыми кухарками. Само собой, хватало самогона, браги, пива и даже медовухи.
Все пришедшие не могли уместиться в бывшем кинозале, поэтому занимали места по очереди целыми сменами; никого тут не торопили — каждый мог отобедать вволю. В фойе здания вынесли столы со спиртным и закуской для особенных любителей зелья, а вскоре тут же устроили веселье с плясками и частушками: самодеятельные музыканты наяривали на гармонях, балалайках и бубнах.
Лешка сидел рядом с Александром, одетым уже в парадный княжеский камуфляж с эполетами и, хорошо поддав, кричал ему в ухо, преодолевая общий шум:
— Ну, Саня, ты ваще!.. От тебя же, как от «шизика» — не знаешь, чего ждать: то сопли жуешь со своей демократией, а то как дашь — волосы дыбом встают. Я балдею от такого кино!
Гуляли до утра, как в Новогоднюю ночь. Для желающих отдохнуть отвели весь второй этаж, раздав кучу одеял из эмчеэсовских складов — стелить их приходилось на полу, но народ не роптал. Пьяного, наплясавшегося вволю Хорькова уложили спать тут же; Рабиновича влюбленные в него девахи утащили в какую-то потайную комнату. Павел почти не пил, а Харитонов беседовал с работягами, степенно пропуская иногда рюмочку за процветание державы.
Наутро желающие позавтракали и поправили здоровье, что особенно понравилось мужчинам, а потом автобусами и грузовиками всех развезли по поселкам, до которых было рукой подать. Гости остались очень довольны.
Когда садились в транспорт, обращали внимание, что над княжескими хоромами уже развеваются два стяга с золотыми орлами: красный флаг нового государства и черный штандарт князя. Еще не очень укладывалось в голове людей, что все они шагнули в новую эпоху — княжеский период истории новой России, но совсем скоро уже никто и не представит себе, что могло быть как-то иначе.
Теперь все продукты, производимые в личных подворьях, оставались в распоряжении хозяев, а то, что выращивалось на отремонтированных бывших совхозных фермах, поступало в княжеские кладовые. Кроме этого, в пользу князя взималась десятина от личных хозяйств и та же десятина с урожая на полях, разбитых на семейные наделы — в виде оброка. Изъятое позволяло кормить военную дружину и прислугу, а также делать запасы для оказания помощи жителям других регионов. На княжеских полях и фермах, под началом назначенных Харитоновым руководителей работали жители поселков по очереди, исполняя барщину.
Исподволь возникла проблема наличия денег в качестве платежного средства, без которого высокая эффективность хозяйствования могла быть достигнута только путем жесткого внеэкономического принуждения, то есть закабаления работников. Превращение крестьян в крепостных рабов присуще феодальному строю, и как раз по этой причине: в отсутствие интенсивного денежного оборота отношения рабства и господства надолго остаются архаичными и лишь через многие века сметаются стихийными восстаниями крестьян. Обновить эти отношения, не доводя недовольства ими до значительного размера, и позволяет развитие товарно-денежных отношений, сводящих рабов и господ до положения равноправных экономических партнеров. Это позволяет прямо устремиться к капиталистическому рынку сначала сельхозпродуктов, а чуть позже и ремесленнических (промышленных) изделий.
Избыточный продукт на личных подворьях уже появился, но продать его как товар пока было невозможно: не было ни денег, ни продукции ремесел для обмена. Вопрос стал ребром, и решать его нужно было как можно скорее.
Сильно озадачились теперь руководители государства!.. Орлов, а вернее — князь Александр, как его величали теперь без ложной иронии, уже успел первыми указами назначить Хорькова канцлером, Галстяна воеводой, Рабиновича управляющим княжеским двором, Харитонова начальником всех работ. Других государственных должностей еще не придумали, но и для исполнения своих каждый из них сразу стал подбирать штат помощников из селян.
Все госслужащие кормились пайком из княжеских закромов, а пора бы было и им платить деньгами. Но где же их взять?..
Формально денежной единицей можно объявить что угодно: хоть стандартный булыжник, хоть килограмм мышиного помета, но истинная ценность провозглашенной валюты может быть определена только отношением к самому уникальному мерилу — золоту. И эта аксиома не вызывает сомнения, потому что подтверждена многовековой практикой.
На первый взгляд проблема золотого запаса была неразрешимой: никакой казны в новом княжестве вообще пока не водилось! Если не считать женских украшений у некоторых селянок, то и добыть его было попросту негде. После долгих раздумий Александр решился на крайне непопулярный шаг: реквизицию всего золота среди населения.
Лешкина гвардия — бывший комендантский взвод — наотрез отказалась участвовать в этом мероприятии, вовремя вспомнив, что на руках у ополченцев хранится личное оружие. Тогда Орлов приказал собрать все население к своему двору и выступил с обращением: он просто объяснил людям, что нужно приступить к введению денег, а без золотого резерва это бессмысленно, потому что они не будут иметь никакой покупательной стоимости.
Каково же было удивление его самого и его соратников, когда люди с легкостью согласились сдать все золото! Причина оказалась самой немудреной: народ осознал, что без денег не будет рынка и сколько бы они ни трудились на своей земле, никакие излишки продукции не смогут продать, а другие их купить. Денег-то нет!.. Торговля из-под полы за наличное золото — тоже не выход, потому что драгоценного металла настолько мало, что за одну золотую сережку можно купить буквально целую деревню со всеми потрохами! Пилить украшения на микроскопические частички, которые могли бы послужить разменной монетой — опять бессмысленная глупость.
Повлияло на решение людей сдать золото еще и то, что князь обещал выдать каждому сдатчику именной документ на право земельной собственности свободным участком земли в тысячу гектаров там, где тот пожелает. Весомым приложением к этому документу становилось пожизненное освобождение от любых налогов и возведение в наследственное дворянство с пожалованием титула барона (или боярина по-славянски). Это сейчас еще смешно было представить кого-то бароном, а через сто или двести лет — в имперском государстве — могло стать не до смеха!..
Во всех поселках было около пятисот дворов, и с большинства из них сдали золотые украшения средним весом четыре грамма со двора; набралось около двух килограммов изделий. Теперь можно было оценить стоимость имущества всех дворов и рассчитать цену золота.
Если предположить, что корова стоит сто рублей, свинья, коза или овца десять рублей, а усадьба восемьсот, то при средней численности мелких животных до десяти на двор, и одной корове при нем выходило, что все домовладение вместе со скотиной стоит в среднем одну тысячу рублей. С пятисот дворов получалось пятьсот тысяч, а золота, не считая отдельно цены камней, было два килограмма; таким образом, цена грамма золота определялась примерно в двести пятьдесят рублей. Оружие и технику в расчет брать не стали, признав их неотчуждаемым княжеским имуществом.
Для наличного оборота требуется, как известно, намного меньше номинальных денег, чем та сумма, в которую оценивается все общественное богатство. Никто не помнил точной формулы, даже Рабинович, но на глазок прикинули, что для самого начала вполне достаточно выпустить денежные знаки разного номинала на сумму не более чем в пятьдесят тысяч рублей; при необходимости можно было дополнить эмиссию.
Следующим вопросом стал тот, из чего же делать деньги. Неплохо было бы, конечно, найти старое хранилище с готовыми денежными купюрами, но это было невозможно. Решили поручить Харитонову изготовить в мастерских штамп и машинку для чеканки металлических монет из нержавеющей стали; для экспериментов отвели месяц.
Последним пунктом плана разрешения денежной проблемы стало установление должностных окладов согласно штатному расписанию госслужащих. Решили платить скотникам и дояркам на фермах по десять рублей в месяц при ориентировочной рыночной стоимости свинины двадцать копеек за килограмм. Работникам на полях и княжеском дворе — так же, дружинникам (солдатам) по двадцать рублей, офицерам по тридцать, высшим начальникам по пятьдесят, а князю вообще ничего, так как он должен был пользоваться полным пожизненным обеспечением в том размере, какого пожелает. Далее суммы выплат следовало подкорректировать, а оброк и подневольную барщину постепенно отменить.
Конечно, деньги из нержавейки довольно легко подделать, но другого подходящего материала для них трудно было придумать; решили по мере расширения государства и появления источников добычи драгметаллов перейти на выпуск золотого номинала, а при первой возможности — и бумажных денег. Ответственность за фальшивомонетничество сразу установили жесткую: на первый раз отсечение правой руки, на второй — головы.
Так вот и складывалась постепенно обыденная жизнь нового общества.
14
15
— То не ваше дело — сам решать буду!
И воцарилась тишина…
Только тут дошло до собравшихся, что они участвуют не в скоморошном балагане: ими принято судьбоносное решение и теперь уже не до шуток! Неожиданно для себя они заметили, что на лицах воинов княжеской дружины (бывших солдат роты охраны) совсем нет радостных улыбок, и те твердо настроены исполнять любую волю князя. По спинам пополз съеживающий холодок, будто донесшийся из сурового средневековья — люди собственной кожей ощутили непреложную силу верховной власти.
Из состояния ошеломления собрание вывел сам Александр, воскликнувший:
— Праздник ныне… айда гулять!
Он отступил в сторону и пригласил всех к пиршественному столу, показав рукой на вход в здание. Несмело, пряча друг от друга глаза, поселенцы стали подниматься по ступеням.
От угощений ломились столы — здесь было все, выращенное летом и сбереженное из старых запасов: соленья, варенья, жаренья, деликатесы, приготовленные умелыми кухарками. Само собой, хватало самогона, браги, пива и даже медовухи.
Все пришедшие не могли уместиться в бывшем кинозале, поэтому занимали места по очереди целыми сменами; никого тут не торопили — каждый мог отобедать вволю. В фойе здания вынесли столы со спиртным и закуской для особенных любителей зелья, а вскоре тут же устроили веселье с плясками и частушками: самодеятельные музыканты наяривали на гармонях, балалайках и бубнах.
Лешка сидел рядом с Александром, одетым уже в парадный княжеский камуфляж с эполетами и, хорошо поддав, кричал ему в ухо, преодолевая общий шум:
— Ну, Саня, ты ваще!.. От тебя же, как от «шизика» — не знаешь, чего ждать: то сопли жуешь со своей демократией, а то как дашь — волосы дыбом встают. Я балдею от такого кино!
Гуляли до утра, как в Новогоднюю ночь. Для желающих отдохнуть отвели весь второй этаж, раздав кучу одеял из эмчеэсовских складов — стелить их приходилось на полу, но народ не роптал. Пьяного, наплясавшегося вволю Хорькова уложили спать тут же; Рабиновича влюбленные в него девахи утащили в какую-то потайную комнату. Павел почти не пил, а Харитонов беседовал с работягами, степенно пропуская иногда рюмочку за процветание державы.
Наутро желающие позавтракали и поправили здоровье, что особенно понравилось мужчинам, а потом автобусами и грузовиками всех развезли по поселкам, до которых было рукой подать. Гости остались очень довольны.
Когда садились в транспорт, обращали внимание, что над княжескими хоромами уже развеваются два стяга с золотыми орлами: красный флаг нового государства и черный штандарт князя. Еще не очень укладывалось в голове людей, что все они шагнули в новую эпоху — княжеский период истории новой России, но совсем скоро уже никто и не представит себе, что могло быть как-то иначе.
Теперь все продукты, производимые в личных подворьях, оставались в распоряжении хозяев, а то, что выращивалось на отремонтированных бывших совхозных фермах, поступало в княжеские кладовые. Кроме этого, в пользу князя взималась десятина от личных хозяйств и та же десятина с урожая на полях, разбитых на семейные наделы — в виде оброка. Изъятое позволяло кормить военную дружину и прислугу, а также делать запасы для оказания помощи жителям других регионов. На княжеских полях и фермах, под началом назначенных Харитоновым руководителей работали жители поселков по очереди, исполняя барщину.
Исподволь возникла проблема наличия денег в качестве платежного средства, без которого высокая эффективность хозяйствования могла быть достигнута только путем жесткого внеэкономического принуждения, то есть закабаления работников. Превращение крестьян в крепостных рабов присуще феодальному строю, и как раз по этой причине: в отсутствие интенсивного денежного оборота отношения рабства и господства надолго остаются архаичными и лишь через многие века сметаются стихийными восстаниями крестьян. Обновить эти отношения, не доводя недовольства ими до значительного размера, и позволяет развитие товарно-денежных отношений, сводящих рабов и господ до положения равноправных экономических партнеров. Это позволяет прямо устремиться к капиталистическому рынку сначала сельхозпродуктов, а чуть позже и ремесленнических (промышленных) изделий.
Избыточный продукт на личных подворьях уже появился, но продать его как товар пока было невозможно: не было ни денег, ни продукции ремесел для обмена. Вопрос стал ребром, и решать его нужно было как можно скорее.
Сильно озадачились теперь руководители государства!.. Орлов, а вернее — князь Александр, как его величали теперь без ложной иронии, уже успел первыми указами назначить Хорькова канцлером, Галстяна воеводой, Рабиновича управляющим княжеским двором, Харитонова начальником всех работ. Других государственных должностей еще не придумали, но и для исполнения своих каждый из них сразу стал подбирать штат помощников из селян.
Все госслужащие кормились пайком из княжеских закромов, а пора бы было и им платить деньгами. Но где же их взять?..
Формально денежной единицей можно объявить что угодно: хоть стандартный булыжник, хоть килограмм мышиного помета, но истинная ценность провозглашенной валюты может быть определена только отношением к самому уникальному мерилу — золоту. И эта аксиома не вызывает сомнения, потому что подтверждена многовековой практикой.
На первый взгляд проблема золотого запаса была неразрешимой: никакой казны в новом княжестве вообще пока не водилось! Если не считать женских украшений у некоторых селянок, то и добыть его было попросту негде. После долгих раздумий Александр решился на крайне непопулярный шаг: реквизицию всего золота среди населения.
Лешкина гвардия — бывший комендантский взвод — наотрез отказалась участвовать в этом мероприятии, вовремя вспомнив, что на руках у ополченцев хранится личное оружие. Тогда Орлов приказал собрать все население к своему двору и выступил с обращением: он просто объяснил людям, что нужно приступить к введению денег, а без золотого резерва это бессмысленно, потому что они не будут иметь никакой покупательной стоимости.
Каково же было удивление его самого и его соратников, когда люди с легкостью согласились сдать все золото! Причина оказалась самой немудреной: народ осознал, что без денег не будет рынка и сколько бы они ни трудились на своей земле, никакие излишки продукции не смогут продать, а другие их купить. Денег-то нет!.. Торговля из-под полы за наличное золото — тоже не выход, потому что драгоценного металла настолько мало, что за одну золотую сережку можно купить буквально целую деревню со всеми потрохами! Пилить украшения на микроскопические частички, которые могли бы послужить разменной монетой — опять бессмысленная глупость.
Повлияло на решение людей сдать золото еще и то, что князь обещал выдать каждому сдатчику именной документ на право земельной собственности свободным участком земли в тысячу гектаров там, где тот пожелает. Весомым приложением к этому документу становилось пожизненное освобождение от любых налогов и возведение в наследственное дворянство с пожалованием титула барона (или боярина по-славянски). Это сейчас еще смешно было представить кого-то бароном, а через сто или двести лет — в имперском государстве — могло стать не до смеха!..
Во всех поселках было около пятисот дворов, и с большинства из них сдали золотые украшения средним весом четыре грамма со двора; набралось около двух килограммов изделий. Теперь можно было оценить стоимость имущества всех дворов и рассчитать цену золота.
Если предположить, что корова стоит сто рублей, свинья, коза или овца десять рублей, а усадьба восемьсот, то при средней численности мелких животных до десяти на двор, и одной корове при нем выходило, что все домовладение вместе со скотиной стоит в среднем одну тысячу рублей. С пятисот дворов получалось пятьсот тысяч, а золота, не считая отдельно цены камней, было два килограмма; таким образом, цена грамма золота определялась примерно в двести пятьдесят рублей. Оружие и технику в расчет брать не стали, признав их неотчуждаемым княжеским имуществом.
Для наличного оборота требуется, как известно, намного меньше номинальных денег, чем та сумма, в которую оценивается все общественное богатство. Никто не помнил точной формулы, даже Рабинович, но на глазок прикинули, что для самого начала вполне достаточно выпустить денежные знаки разного номинала на сумму не более чем в пятьдесят тысяч рублей; при необходимости можно было дополнить эмиссию.
Следующим вопросом стал тот, из чего же делать деньги. Неплохо было бы, конечно, найти старое хранилище с готовыми денежными купюрами, но это было невозможно. Решили поручить Харитонову изготовить в мастерских штамп и машинку для чеканки металлических монет из нержавеющей стали; для экспериментов отвели месяц.
Последним пунктом плана разрешения денежной проблемы стало установление должностных окладов согласно штатному расписанию госслужащих. Решили платить скотникам и дояркам на фермах по десять рублей в месяц при ориентировочной рыночной стоимости свинины двадцать копеек за килограмм. Работникам на полях и княжеском дворе — так же, дружинникам (солдатам) по двадцать рублей, офицерам по тридцать, высшим начальникам по пятьдесят, а князю вообще ничего, так как он должен был пользоваться полным пожизненным обеспечением в том размере, какого пожелает. Далее суммы выплат следовало подкорректировать, а оброк и подневольную барщину постепенно отменить.
Конечно, деньги из нержавейки довольно легко подделать, но другого подходящего материала для них трудно было придумать; решили по мере расширения государства и появления источников добычи драгметаллов перейти на выпуск золотого номинала, а при первой возможности — и бумажных денег. Ответственность за фальшивомонетничество сразу установили жесткую: на первый раз отсечение правой руки, на второй — головы.
Так вот и складывалась постепенно обыденная жизнь нового общества.
14
Пока наступила передышка до наступления весенних полевых работ, князь приказал канцлеру направить его гвардейцев на розыск в заброшенных домах близлежащих поселков любых писчих принадлежностей для раздачи их людям с распоряжением обязательного описания особенных бытовых навыков и специальных знаний, которыми те обладают. Через месяц самодеятельные опусы граждан были собраны, их отредактировала комиссия из самых образованных граждан, и этот литературный свод поступил в пользование общественных библиотек, размноженный в нескольких экземплярах.
К новому 2021 году в гражданский оборот поступили первые деньги. Стоимостью до рубля они тиражировались номиналами советского времени в 1, 2, 3, 5, 10, 15, 20 и 50 копеек, а далее — в 1, 3, 5, 10, 25, 50 и 100 рублей. Для изготовления монет с лихвой хватило материала всего одной пятитонной емкости для воды, найденной на чьем-то огороде; внешне их оформили сходно с бывшими российскими, несколько образцов которых отыскались в домах поселян.
Князь наказал Харитонову не останавливаться на достигнутом и подготовить не меньшую сумму про запас для введения в оборот в других княжествах, начиная с будущей весны; тем самым он оправданно старался приблизить момент настоящего объединения региональных государств под началом одного Великого князя. Кроме этого, Александр обязал Николая изыскивать все возможности для организации самых разнообразных промыслов, чтобы занять людей зимой, дать им источник существования в глухое от сельской страды время и оживить рынок товаров. Недалеко была пора организации сезонных ярмарок.
После завершения реализации неотложных мер можно было спокойно отдыхать до прихода весеннего тепла и обдумывать тем временем дальнейшие шаги в осуществлении державной политики.
Как только весной подсохли дороги, снарядили две экспедиции.
Хорьков и Рабинович поехали по старым маршрутам для проверки состояния других княжеств и оказания гуманитарной помощи их населению; они повезли с собой продукты, а также новые деньги для расширения территориальных возможностей их оборота. Планировалось наладить купеческие промыслы: закупать для начала излишки любого товара у жителей разных регионов, хотя бы и себе в убыток. С Лешкой и Михаилом поехали несколько молодых смышленых парней, которые и должны были стать впоследствии первыми купцами; сопровождала вояж личная гвардия канцлера, вооруженная автоматами.
Другую экспедицию возглавил Галстян — она должна была провести разведку восточных земель до Волги в районах Нижнего Новгорода и Казани с чрезвычайно важными целями. Следовало наладить контакты с местными жителями, если таковые отыщутся, любой ценой добыть у них лошадей, собрать информацию о возможности возобновления добычи нефти на промыслах Татарстана и Башкирии, оценить потенциальную угрозу вражеской интервенции с юга. С воеводой двинулась на машинах и большая часть дружины, вооруженная до зубов на случай боевого столкновения, в том числе и тяжелым оружием. Остальные дружинники и поселковые ополченцы остались на месте.
Уже вскоре начались пахота и сев зерновых. Начработ Харитонов и агроном Закруткин сокрушались: уборочную можем провалить! Запчастей почти нет, подвоза бензина и солярки тоже. Вот были б лошади, везде бы выручили!..
Приходилось надеяться на посланцев в дальние земли.
Обе экспедиции вернулись спустя две недели после отъезда.
Первым приехал отряд Хорькова. Канцлер доложил князю о том, что большинство населения в обследованных пяти областях выжило до весны — нужно ехать еще дальше. Там, где они были, закупили на новые монеты нехитрый товар: понемногу льна, пеньки, меда, воска; другого у людей пока не было — взяли и это, чтобы внедрить деньги в оборот. Местным князьям в долг на пять лет дали по большой мошне валюты для создания финансового резерва. Им же в долг дали продукты и объяснили: наши купцы и впредь будут брать у людей товар за деньги, а они понесут эти деньги вам, чтобы купить продукты во избежание голода; вы деньги копите у себя, а потом расплатитесь ими за долг перед нами. И вообще — давайте тут побыстрее избавляйтесь от голодухи и начинайте заниматься любыми ремеслами для развития торговли!..
На следующий день прибыло подразделение Галстяна. Павел вошел в княжеские покои довольный, с сияющей улыбкой; Александр встрепенулся:
— Что, Паша, удачно?..
— Да неплохо!
— Давай рассказывай: что привез?
— А ты сам выйди, посмотри!
— Да говори, не томи!
— Сам увидишь!.. Ты меня просил в свою деревню заехать? Вот я и заехал.
— Валя?!.. Привез? — чуть не лишился чувств от радости хозяин покоев.
— Иди-иди, встречай!
Орлов пулей вылетел на крыльцо терема — перед ним стояла жена. Не стесняясь чувств, Александр воскликнул:
— Валечка!.. Да откуда же ты взялась? Дорогая ты моя, дорогая!
Они не могли наглядеться друг на друга, потом быстро обнялись и Александр прижал к себе самого близкого человека.
— Валечка-Валюша! Да как же ты выжила, бедная? Что же ты вынесла, милая моя!
Валентина плакала от счастья и улыбалась; смотрела ему в глаза, гладила ладонями по щекам, шептала:
— Да я ничего, ничего. Ты-то как?
— У меня хорошо все. А ты — ты как?
Долго бы еще, наверное, они стояли на крыльце и бестолково переспрашивали друг друга, но Павел потянул Орлова за рукав.
— Ты вон туда посмотри!..
— Куда? — еле оторвался от жены Александр.
— Да вон же!
Орлов взглянул, куда показывал рукой Галстян, и обомлел: в кузовах грузовиков стояли лошади!
— Паша… вот молодчина! Да как же тебе это удалось?.. Где ты их добыл?
— У поволжских татар на оружие выменял.
— Правда, что ли?
— Да! За двух жеребцов отдал ДШК с боекомплектом и две «Мухи», а за четырех кобылиц — восемь автоматов и четыре цинка с патронами. У них же там сейчас такая борьба за власть идет, ужас!
— Ну, молодец! Черт с ним, с ДШК — нам эти лошадки дороже золота!
— И я так думаю.
— Молодец, Паша, просто молодец! Спасибо тебе за все — удружил!
— Да ладно, за этим и ездили! Пойдем, остальное расскажу.
— Пойдем, пойдем!..
Все вместе поднялись с крыльца в верхние хоромы — Орлов поддерживал Валентину под руку. Когда вошли в покои, помог ей раздеться, бережно усадил на диван, сам сел рядом и снова глядел в ее глаза. Через минуту сказал:
— Валюша, мне Павлика послушать надо. Мы быстро, и я вернусь к тебе!
— Давай-давай, иди — раз надо!.. — ответила жена. — Я отдохну пока.
— Да-да, отдыхай! — ответил Александр, и крикнул: — Эй, кто там?.. Чаю!
В помещение быстро вошла прислуга, поклонилась и вышла. Через минуту внесли поднос с чаем и печеньем.
Павел поведал князю, что среди нескольких тысяч уцелевших в катастрофе казанских татар сейчас происходит междоусобица: оспаривают право на единую власть над всем поволжским регионом. Нефть они каким-то образом умудряются добывать (скорее всего, качают из оставшихся от прежнего времени подземных хранилищ) и согласны поставлять бензин, солярку и смазочные масла в обмен на продукты и боеприпасы. Нужно сейчас же посылать туда в сопровождении охраны смелых ребят в качестве купцов: продовольствия у них мало, поскольку землю почти никто не обрабатывает, а из скотины держат лишь лошадей и овец, так что есть смысл завести серьезную торговлю с прицелом на постепенное сближение наций. Серьезной военной угрозы татарская орда пока не представляет; сами говорят: «Сейчас сильно некогда, а лет через сто ждите нас в гости и ясак готовьте!» Галстян так комментировал это сообщение:
— Шутят, конечно, но в отдаленном будущем их нашествие вполне возможно. Ты знаешь, Саша, что у них самое смешное?.. До сих пор враждебные группировки «нарезают» на «Тойотах» и «БМВ» — бензина-то полно! — и когда встретятся, обстреливают друг дружку камнями из рогаток. Хохма!.. Оружия-то нет. Но теперь за счет нашей военной помощи дело у них круто пойдет! И нам это на руку: пусть выделится самый сильный, с ним и будем договариваться; снарядим тогда целое посольство в Орду.
Слушая Павла, Александр вспомнил старый и дурацкий американский боевик, где были показаны такие же вот бандитские разборки, происходящие в борьбе за провиант, оружие, бензин в эпоху последствий ядерной войны. Там так же грабители разъезжали на раздолбанных автомашинах, мотоциклах и ввиду дефицита настоящего оружия осыпали противника градом стрел и камней. Кто бы мог тогда поверить, что так и будет! Все казалось нелепой выдумкой авторов глупого кино. Тогда… давным-давно.
Галстян добавил еще, что самим на нефтепромыслы соваться не следует, пока нет сильной армии, но при первой же возможности нужно заниматься устройством Нижегородского княжества в качестве форпоста, необходимого для будущего овладения нефтяными месторождениями и, кроме того, нацеленного на Черное море. Трудно сделать это сейчас, потому что русского населения в Поволжье практически не осталось, а вот в будущем надо непременно позаботиться о восточных рубежах державы.
Информации для размышления было достаточно. Орлов поблагодарил Павла за выполнение важного задания и приказал подготовить купеческий вояж в Казань: срочно требовалось горючее, которое можно было обменять на зерно; кроме того, стоило запустить русские деньги в оборот в Поволжском регионе.
Когда вдвоем вышли на крыльцо, Александр увидел, как от угла терема к Галстяну подбежали четыре крупных собаки — какая-то смесь овчарок с волкодавами. Они закружились вокруг Павла, приветливо повиливая хвостами, повизгивая и пытаясь прыгнуть на грудь; тот по очереди гладил их по головам и тормошил шерсть за ушами. Орлов оправился от неожиданности и с удивлением спросил:
— Паша, откуда это?.. Вот умора — как любят-то тебя!
— Хорошо кормлю, вот и любят! — с усмешкой ответил Павел. — Я их напоследок в ордынском стане наловил. Татарам баранины хватает, так их там много бегает!..
— Вот здорово! Молодец, собаки нам нужны, — похвалил Александр умного воеводу за сметливость.
— Конечно, нужны! Я их в охранно-розыскную службу определю.
— Давай-давай, это — по уму!..
Отпустив Павла отдыхать, Орлов вернулся к жене.
Валентина уже задремала, сидя на диване. Александр присел рядом, обнял ее, спросил:
— Устала?..
— Ну да, немного.
— Долго ехали?
— Два дня: дороги очень плохие.
— Накатаются постепенно. А как тебя Павел нашел?.. ты что, в эвакуацию не уезжала?
— Уезжала!.. Уже назад вернулась и тебя ждала: верила, что живой. Мы в подмосковном городе Клин отсиживались, а потом две семьи добыли машины и поехали домой, в Нижний; я с ними и попросилась. В то время бандиты стали сильно допекать — потом уже мы узнали, что они даже Москву захватили.
— И как же вы без продуктов выжили?
— А у нас были продукты!.. Хозяин — Евгений Николаич — работал где-то в снабжении, так четыре машины продуктов просто угнал с помощью друзей, когда в лагере большая суматоха поднялась. Мы в машины прямо поверху попрыгали и сразу уехали!.. Они ко мне хорошо относились: сами из Нижнего Новгорода, вот и приняли в свой круг. Евгений Николаич такой пронырливый!.. Он раньше интендантским офицером в армии служил. Все знает! Куда-то ездил потом, и привез телят, ягнят, поросят, кур — полное хозяйство! Мы их потом вырастили. Он и семена нам добыл — сразу всего насажали! Говорили, что у него золото спрятано было, так он на него все и выменял. Вот какой предусмотрительный!
— Да-а… прямо прохиндей!
— Зато благодаря его хитрости мы живы остались. Ты бы знал, какие потом мор и людоедство были — страсть!.. А мы вот уцелели.
— Ну, спаси его бог! Он и сейчас в Нижнем живет?..
— Да, только не в городе — мы на его даче в Богородске жили.
— А-а, я помню, где Богородск!..
— Ну вот, там мы и были. А прошлой весной я в нашу деревню отпросилась: надеялась, что ты там меня искать будешь.
— Да-да, правильно! Видишь вот — Павел и нашел тебя там.
— Да, очень удачно!
— А как же одна жила?
— Нормально! Скучно только одной было. Они мне кур с собой дали, семян — я огород посадила; приезжали несколько раз, проведывали.
— Молодцы!
— Да, хорошие люди: приветливые, заботливые.
— Как, говоришь, хозяина зовут?..
— Садофьев Евгений Николаевич.
— Расскажешь потом подробнее, я разыщу его!
— Зачем?
— Сначала отблагодарю, а потом в Нижнем Новгороде князем определю. Видно, что он мужик ухватистый — такие к службе годятся!
— Ой… ты же и сам теперь правитель! Вот уж не думала: ты всегда тихий, спокойный был, никуда не лез. Кто ж тебя царем-то назначил?
— Не царем — князем. Народ назначил!
— Хм! А если слушаться не будут?..
— Князю нельзя перечить: казнить могу.
— Ты — казнить?.. Ой, комедия! Ты же добрый: мухи попусту не обидишь!
— Все так думают о своих правителях, пока плетей от них не получат.
— Неужто руку с плетью поднять сможешь? Ты же с рождения интеллигент: со всеми на «вы», пылинки с людей сдуваешь. Не верю!..
— Это твое дело! Пойдем ужинать.
— А не подчинюсь?.. — уже откровенно шутила Валентина.
— Прикажу! — в тон ей отвечал Александр.
— А я опять не подчинюсь, ха-ха-ха!..
— Князю нельзя перечить! Привыкай к этому, — поучительно, но с улыбкой добавил Александр. — Давай-давай — пойдем ужинать!
— Ну, пойдем… князь!
К новому 2021 году в гражданский оборот поступили первые деньги. Стоимостью до рубля они тиражировались номиналами советского времени в 1, 2, 3, 5, 10, 15, 20 и 50 копеек, а далее — в 1, 3, 5, 10, 25, 50 и 100 рублей. Для изготовления монет с лихвой хватило материала всего одной пятитонной емкости для воды, найденной на чьем-то огороде; внешне их оформили сходно с бывшими российскими, несколько образцов которых отыскались в домах поселян.
Князь наказал Харитонову не останавливаться на достигнутом и подготовить не меньшую сумму про запас для введения в оборот в других княжествах, начиная с будущей весны; тем самым он оправданно старался приблизить момент настоящего объединения региональных государств под началом одного Великого князя. Кроме этого, Александр обязал Николая изыскивать все возможности для организации самых разнообразных промыслов, чтобы занять людей зимой, дать им источник существования в глухое от сельской страды время и оживить рынок товаров. Недалеко была пора организации сезонных ярмарок.
После завершения реализации неотложных мер можно было спокойно отдыхать до прихода весеннего тепла и обдумывать тем временем дальнейшие шаги в осуществлении державной политики.
Как только весной подсохли дороги, снарядили две экспедиции.
Хорьков и Рабинович поехали по старым маршрутам для проверки состояния других княжеств и оказания гуманитарной помощи их населению; они повезли с собой продукты, а также новые деньги для расширения территориальных возможностей их оборота. Планировалось наладить купеческие промыслы: закупать для начала излишки любого товара у жителей разных регионов, хотя бы и себе в убыток. С Лешкой и Михаилом поехали несколько молодых смышленых парней, которые и должны были стать впоследствии первыми купцами; сопровождала вояж личная гвардия канцлера, вооруженная автоматами.
Другую экспедицию возглавил Галстян — она должна была провести разведку восточных земель до Волги в районах Нижнего Новгорода и Казани с чрезвычайно важными целями. Следовало наладить контакты с местными жителями, если таковые отыщутся, любой ценой добыть у них лошадей, собрать информацию о возможности возобновления добычи нефти на промыслах Татарстана и Башкирии, оценить потенциальную угрозу вражеской интервенции с юга. С воеводой двинулась на машинах и большая часть дружины, вооруженная до зубов на случай боевого столкновения, в том числе и тяжелым оружием. Остальные дружинники и поселковые ополченцы остались на месте.
Уже вскоре начались пахота и сев зерновых. Начработ Харитонов и агроном Закруткин сокрушались: уборочную можем провалить! Запчастей почти нет, подвоза бензина и солярки тоже. Вот были б лошади, везде бы выручили!..
Приходилось надеяться на посланцев в дальние земли.
Обе экспедиции вернулись спустя две недели после отъезда.
Первым приехал отряд Хорькова. Канцлер доложил князю о том, что большинство населения в обследованных пяти областях выжило до весны — нужно ехать еще дальше. Там, где они были, закупили на новые монеты нехитрый товар: понемногу льна, пеньки, меда, воска; другого у людей пока не было — взяли и это, чтобы внедрить деньги в оборот. Местным князьям в долг на пять лет дали по большой мошне валюты для создания финансового резерва. Им же в долг дали продукты и объяснили: наши купцы и впредь будут брать у людей товар за деньги, а они понесут эти деньги вам, чтобы купить продукты во избежание голода; вы деньги копите у себя, а потом расплатитесь ими за долг перед нами. И вообще — давайте тут побыстрее избавляйтесь от голодухи и начинайте заниматься любыми ремеслами для развития торговли!..
На следующий день прибыло подразделение Галстяна. Павел вошел в княжеские покои довольный, с сияющей улыбкой; Александр встрепенулся:
— Что, Паша, удачно?..
— Да неплохо!
— Давай рассказывай: что привез?
— А ты сам выйди, посмотри!
— Да говори, не томи!
— Сам увидишь!.. Ты меня просил в свою деревню заехать? Вот я и заехал.
— Валя?!.. Привез? — чуть не лишился чувств от радости хозяин покоев.
— Иди-иди, встречай!
Орлов пулей вылетел на крыльцо терема — перед ним стояла жена. Не стесняясь чувств, Александр воскликнул:
— Валечка!.. Да откуда же ты взялась? Дорогая ты моя, дорогая!
Они не могли наглядеться друг на друга, потом быстро обнялись и Александр прижал к себе самого близкого человека.
— Валечка-Валюша! Да как же ты выжила, бедная? Что же ты вынесла, милая моя!
Валентина плакала от счастья и улыбалась; смотрела ему в глаза, гладила ладонями по щекам, шептала:
— Да я ничего, ничего. Ты-то как?
— У меня хорошо все. А ты — ты как?
Долго бы еще, наверное, они стояли на крыльце и бестолково переспрашивали друг друга, но Павел потянул Орлова за рукав.
— Ты вон туда посмотри!..
— Куда? — еле оторвался от жены Александр.
— Да вон же!
Орлов взглянул, куда показывал рукой Галстян, и обомлел: в кузовах грузовиков стояли лошади!
— Паша… вот молодчина! Да как же тебе это удалось?.. Где ты их добыл?
— У поволжских татар на оружие выменял.
— Правда, что ли?
— Да! За двух жеребцов отдал ДШК с боекомплектом и две «Мухи», а за четырех кобылиц — восемь автоматов и четыре цинка с патронами. У них же там сейчас такая борьба за власть идет, ужас!
— Ну, молодец! Черт с ним, с ДШК — нам эти лошадки дороже золота!
— И я так думаю.
— Молодец, Паша, просто молодец! Спасибо тебе за все — удружил!
— Да ладно, за этим и ездили! Пойдем, остальное расскажу.
— Пойдем, пойдем!..
Все вместе поднялись с крыльца в верхние хоромы — Орлов поддерживал Валентину под руку. Когда вошли в покои, помог ей раздеться, бережно усадил на диван, сам сел рядом и снова глядел в ее глаза. Через минуту сказал:
— Валюша, мне Павлика послушать надо. Мы быстро, и я вернусь к тебе!
— Давай-давай, иди — раз надо!.. — ответила жена. — Я отдохну пока.
— Да-да, отдыхай! — ответил Александр, и крикнул: — Эй, кто там?.. Чаю!
В помещение быстро вошла прислуга, поклонилась и вышла. Через минуту внесли поднос с чаем и печеньем.
Павел поведал князю, что среди нескольких тысяч уцелевших в катастрофе казанских татар сейчас происходит междоусобица: оспаривают право на единую власть над всем поволжским регионом. Нефть они каким-то образом умудряются добывать (скорее всего, качают из оставшихся от прежнего времени подземных хранилищ) и согласны поставлять бензин, солярку и смазочные масла в обмен на продукты и боеприпасы. Нужно сейчас же посылать туда в сопровождении охраны смелых ребят в качестве купцов: продовольствия у них мало, поскольку землю почти никто не обрабатывает, а из скотины держат лишь лошадей и овец, так что есть смысл завести серьезную торговлю с прицелом на постепенное сближение наций. Серьезной военной угрозы татарская орда пока не представляет; сами говорят: «Сейчас сильно некогда, а лет через сто ждите нас в гости и ясак готовьте!» Галстян так комментировал это сообщение:
— Шутят, конечно, но в отдаленном будущем их нашествие вполне возможно. Ты знаешь, Саша, что у них самое смешное?.. До сих пор враждебные группировки «нарезают» на «Тойотах» и «БМВ» — бензина-то полно! — и когда встретятся, обстреливают друг дружку камнями из рогаток. Хохма!.. Оружия-то нет. Но теперь за счет нашей военной помощи дело у них круто пойдет! И нам это на руку: пусть выделится самый сильный, с ним и будем договариваться; снарядим тогда целое посольство в Орду.
Слушая Павла, Александр вспомнил старый и дурацкий американский боевик, где были показаны такие же вот бандитские разборки, происходящие в борьбе за провиант, оружие, бензин в эпоху последствий ядерной войны. Там так же грабители разъезжали на раздолбанных автомашинах, мотоциклах и ввиду дефицита настоящего оружия осыпали противника градом стрел и камней. Кто бы мог тогда поверить, что так и будет! Все казалось нелепой выдумкой авторов глупого кино. Тогда… давным-давно.
Галстян добавил еще, что самим на нефтепромыслы соваться не следует, пока нет сильной армии, но при первой же возможности нужно заниматься устройством Нижегородского княжества в качестве форпоста, необходимого для будущего овладения нефтяными месторождениями и, кроме того, нацеленного на Черное море. Трудно сделать это сейчас, потому что русского населения в Поволжье практически не осталось, а вот в будущем надо непременно позаботиться о восточных рубежах державы.
Информации для размышления было достаточно. Орлов поблагодарил Павла за выполнение важного задания и приказал подготовить купеческий вояж в Казань: срочно требовалось горючее, которое можно было обменять на зерно; кроме того, стоило запустить русские деньги в оборот в Поволжском регионе.
Когда вдвоем вышли на крыльцо, Александр увидел, как от угла терема к Галстяну подбежали четыре крупных собаки — какая-то смесь овчарок с волкодавами. Они закружились вокруг Павла, приветливо повиливая хвостами, повизгивая и пытаясь прыгнуть на грудь; тот по очереди гладил их по головам и тормошил шерсть за ушами. Орлов оправился от неожиданности и с удивлением спросил:
— Паша, откуда это?.. Вот умора — как любят-то тебя!
— Хорошо кормлю, вот и любят! — с усмешкой ответил Павел. — Я их напоследок в ордынском стане наловил. Татарам баранины хватает, так их там много бегает!..
— Вот здорово! Молодец, собаки нам нужны, — похвалил Александр умного воеводу за сметливость.
— Конечно, нужны! Я их в охранно-розыскную службу определю.
— Давай-давай, это — по уму!..
Отпустив Павла отдыхать, Орлов вернулся к жене.
Валентина уже задремала, сидя на диване. Александр присел рядом, обнял ее, спросил:
— Устала?..
— Ну да, немного.
— Долго ехали?
— Два дня: дороги очень плохие.
— Накатаются постепенно. А как тебя Павел нашел?.. ты что, в эвакуацию не уезжала?
— Уезжала!.. Уже назад вернулась и тебя ждала: верила, что живой. Мы в подмосковном городе Клин отсиживались, а потом две семьи добыли машины и поехали домой, в Нижний; я с ними и попросилась. В то время бандиты стали сильно допекать — потом уже мы узнали, что они даже Москву захватили.
— И как же вы без продуктов выжили?
— А у нас были продукты!.. Хозяин — Евгений Николаич — работал где-то в снабжении, так четыре машины продуктов просто угнал с помощью друзей, когда в лагере большая суматоха поднялась. Мы в машины прямо поверху попрыгали и сразу уехали!.. Они ко мне хорошо относились: сами из Нижнего Новгорода, вот и приняли в свой круг. Евгений Николаич такой пронырливый!.. Он раньше интендантским офицером в армии служил. Все знает! Куда-то ездил потом, и привез телят, ягнят, поросят, кур — полное хозяйство! Мы их потом вырастили. Он и семена нам добыл — сразу всего насажали! Говорили, что у него золото спрятано было, так он на него все и выменял. Вот какой предусмотрительный!
— Да-а… прямо прохиндей!
— Зато благодаря его хитрости мы живы остались. Ты бы знал, какие потом мор и людоедство были — страсть!.. А мы вот уцелели.
— Ну, спаси его бог! Он и сейчас в Нижнем живет?..
— Да, только не в городе — мы на его даче в Богородске жили.
— А-а, я помню, где Богородск!..
— Ну вот, там мы и были. А прошлой весной я в нашу деревню отпросилась: надеялась, что ты там меня искать будешь.
— Да-да, правильно! Видишь вот — Павел и нашел тебя там.
— Да, очень удачно!
— А как же одна жила?
— Нормально! Скучно только одной было. Они мне кур с собой дали, семян — я огород посадила; приезжали несколько раз, проведывали.
— Молодцы!
— Да, хорошие люди: приветливые, заботливые.
— Как, говоришь, хозяина зовут?..
— Садофьев Евгений Николаевич.
— Расскажешь потом подробнее, я разыщу его!
— Зачем?
— Сначала отблагодарю, а потом в Нижнем Новгороде князем определю. Видно, что он мужик ухватистый — такие к службе годятся!
— Ой… ты же и сам теперь правитель! Вот уж не думала: ты всегда тихий, спокойный был, никуда не лез. Кто ж тебя царем-то назначил?
— Не царем — князем. Народ назначил!
— Хм! А если слушаться не будут?..
— Князю нельзя перечить: казнить могу.
— Ты — казнить?.. Ой, комедия! Ты же добрый: мухи попусту не обидишь!
— Все так думают о своих правителях, пока плетей от них не получат.
— Неужто руку с плетью поднять сможешь? Ты же с рождения интеллигент: со всеми на «вы», пылинки с людей сдуваешь. Не верю!..
— Это твое дело! Пойдем ужинать.
— А не подчинюсь?.. — уже откровенно шутила Валентина.
— Прикажу! — в тон ей отвечал Александр.
— А я опять не подчинюсь, ха-ха-ха!..
— Князю нельзя перечить! Привыкай к этому, — поучительно, но с улыбкой добавил Александр. — Давай-давай — пойдем ужинать!
— Ну, пойдем… князь!
15
Едва отдохнув, Галстян подготовил дружину к новой поездке в Орду: нынешний урожай на полях обещал быть хорошим, поэтому решили сбыть излишки прошлогоднего зерна и картофеля в обмен на горючее для техники. Можно было послать начальником конвоя сотника Василия Манина, но Павел хотел сам убедиться в верности своих экономических предположений.
Вернулись посланцы через две недели с самыми лучшими итогами: молодые купцы рьяно взялись за дело. Сразу же поставили условием, что все расчеты будут вестись в новой российской валюте — это немедленно повышало ее востребованность и, как следствие, ценность. Татарских торговцев кредитовали звонкой монетой, заломив в счет этой услуги весьма высокую цену за свой товар; те охотно скупили все зерно. Картошку продали недорого, но тоже выгодно.
За горюче-смазочные материалы и сами платили российскими же деньгами, запустив их, таким образом, в серьезный оборот. Татар предупредили на будущее: не станет хватать русских денег, пусть готовят золото! Те согласились и обещали подготовить побольше бензина и солярки на продажу. Просили еще оружия и русские купцы пообещали привезти кое-что в следующий раз, подкрепляя тем самым весомость торговых договоренностей: теперь их ждали с охотой.
Александр предупредил Павла, чтобы много оружия татарам не давали: вдруг нападут!
— Не волнуйся, князь, мы им патроны по счету даем, — ответил воевода. — Старые они уже расстреляли: шибко воюют между собой. Да пускай воюют!.. Зато та группировка, с которой торг ведем, теперь наверху. Ею Равиль Зарипов руководит — ханом хочет стать; так пусть станет! — с ним и будем дружбу вести.
Вернулись посланцы через две недели с самыми лучшими итогами: молодые купцы рьяно взялись за дело. Сразу же поставили условием, что все расчеты будут вестись в новой российской валюте — это немедленно повышало ее востребованность и, как следствие, ценность. Татарских торговцев кредитовали звонкой монетой, заломив в счет этой услуги весьма высокую цену за свой товар; те охотно скупили все зерно. Картошку продали недорого, но тоже выгодно.
За горюче-смазочные материалы и сами платили российскими же деньгами, запустив их, таким образом, в серьезный оборот. Татар предупредили на будущее: не станет хватать русских денег, пусть готовят золото! Те согласились и обещали подготовить побольше бензина и солярки на продажу. Просили еще оружия и русские купцы пообещали привезти кое-что в следующий раз, подкрепляя тем самым весомость торговых договоренностей: теперь их ждали с охотой.
Александр предупредил Павла, чтобы много оружия татарам не давали: вдруг нападут!
— Не волнуйся, князь, мы им патроны по счету даем, — ответил воевода. — Старые они уже расстреляли: шибко воюют между собой. Да пускай воюют!.. Зато та группировка, с которой торг ведем, теперь наверху. Ею Равиль Зарипов руководит — ханом хочет стать; так пусть станет! — с ним и будем дружбу вести.