Харрисон Колин. Кубинский зал

   – Ну-ка, кончай думать, – сказал Гейб.
   – Постараюсь, – ответил я.
   – Если бы я был босс, – объявил он, – я бы прострелил тебе башку, не сходя с этого места.
   В этом я нисколько не сомневался.
   – Если вы думаете, что это сойдет вам с рук, то вы глубоко ошибаетесь, – заявил я – Я говорю это совершенно серьезно на случай, если до вас еще не дошло.
   Но они меня не слушали. Водитель включил приемник, настроенный на волну, передававшую мелодичный, медленный джаз. Под эту музыку мы мчались вверх по Шестой авеню мимо Брайан-парка, мимо Сорок второй улицы, мимо стеклянных корпоративных утесов, сплошь состоящих из офисов, офисов, офисов (на улице буквально каждый третий прохожий говорил по мобильному телефону), мимо «Радио-Сити» ^[42]. Потом мы свернули на восток, проехали мимо Центрального парка и «Плазы» и двинулись к Верхнему Ист-Сайду.
   Где сейчас Джей, гадал я. Если бы можно было найти его, тогда не понадобилось бы ехать к школе Салли и не нужно было затевать никаких историй с похищением. Время что-то изменить у меня еще было, и я изо всех сил ломал голову, стараясь что-то придумать. Куда мог пойти Джей? К себе на квартиру? Вряд ли, слишком уж унылое это было место. Что интересовало его больше всего? Салли Коулз. Но где он коротает время, пока Салли находится в школе, на занятиях? Работы у него нет. Неужто он просто бродит вокруг школы, заглядывая в окна?… Нет, вряд ли – подобное занятие не могло бы дать Джею никакого удовлетворения, к тому же ему нельзя было слишком удаляться от своих запасов кислорода. Но где же он тогда?! Джей ничего не говорил мне, как он проводит первую половину дня, – в этом я был уверен. И хотя я чувствовал, что ответ на мой вопрос существует, найти его я не мог, как ни старался.
   Тем временем мы свернули на Парк-авеню, приближаясь к месту своего назначения. Что, если броситься к двери и попытаться выскочить из машины, подумал я, но почти сразу отказался от этой безумной затеи.
   Гейб и Дэнни помнили расположение школы – ведь они побывали здесь во время баскетбольного матча – и велели водителю остановиться напротив главных ворот.
   – Она должна выйти отсюда, – сказал Гейб. и мы стали ждать. Чуть в стороне от школьных ворот собралась небольшая группа матерей, ожидавших своих детей. Все они были одеты сообразно случаю – или даже любому случаю: губы тщательно накрашены, волосы уложены в потрясающие прически, солнечные очки глядят на мир надменно и чуть брезгливо. Глядя на них, я сразу вспомнил Джудит, которая часто забирала Тимоти из школы.
   – По-моему, половина из этих симпатявых мамашек не прочь сменить провайдера, – заметил Гейб.
   Дэнни тоже посмотрел в окно:
   – Ты так думаешь?
   Гейб уверенно кивнул:
   – Я по туфлям вижу. Недотраханные дамочки обожают туфли на шпильках.
   Дэнни улыбнулся:
   – Да вы маньяк, доктор!…
   – А ты не знал?
   Послышался гомон десятков детских голосов: девочки в школьной форме и мальчики в курточках и галстучках гурьбой высыпали из школы, и я подумал, что среди них мог бы быть Тимоти.
   – Как мы узнаем, которая из них Салли?
   – Мистер Уайет у нас юрисконсульт, он нас и проконсультирует.
   – На это не рассчитывайте, – сказал я.
   Из школьных дверей показался еще один класс.
   – Ну что, мистер Уайет, вы кого-нибудь узнаете?
   – Пошел ты!…
   – Что ж, если не хочешь поглядеть в окно, может, посмотришь сюда?
   Я посмотрел. И был неприятно удивлен. Гейб держал в руке фотографию Салли Коулз – ту самую, что висела на стене в квартире Джея.
   – Где ты ее?… – начал я и осекся.
   – Большое спасибо, мистер Уайет. – Гейб удовлетворенно кивнул. – Теперь у нас есть все, что нужно. Это она.
   Он посмотрел на школу, на фото и снова на школу.
   – Хорошо, что босс дал нам свой лимузин – он не вызовет подозрений, – сказал он. В самом деле, напротив входа было припарковано еще несколько – и немало! – лимузинов, похожих на наш.
   – Вот она! – воскликнул Гейб пару минут спустя. Быстро сверившись с фотографией, он снова уставился в окно.
   Это действительно была Салли. Она шла с подругой по Восемьдесят шестой улице.
   – Езжай потихоньку следом, – скомандовал Гейб водителю. – Только не догоняй.
   Машина медленно тронулась с места.
   – Ну-ка, попрощайся со своей подружкой, Салли, – пробормотал Гейб вполголоса.
   Девочки дошли до перекрестка.
   – Не сворачивай, езжай прямо, – приказал Гейб. – Черт, светофор! Ты должен проскочить… Вот так, отлично!… – вырвалось у него, когда лимузин, плавно ускорившись, преодолел перекресток за мгновение до того, как на светофоре зажегся красный свет. – Теперь притормози, мы ее обогнали. Тише, тише… Тише едешь – дальше будешь. – Теперь он смотрел в зеркало заднего вида. – Ага, они прощаются: до свиданья, моя прыщавая подружка, до завтра, милая, и все такое. Вот она идет… – Гейб повернулся ко мне и ткнул стволом револьвера мне в лицо. – Если скажешь хоть слово, я отстрелю тебе нос прямо здесь, понял?!
   – Я знаю, где найти Рейни, – сказал я. – Мне только что пришло в голову… Нужно ехать туда, пока он никуда не ушел. Я совершенно уверен: он сейчас в здании, в котором…
   – Врешь, адвокатский ублюдок.
   – Нет. Джей сейчас в доме № 126 по Рид-стрит.
   – Ты что, за идиотов нас держишь? Мы там уже были.
   – Вы просто не знали, где его искать.
   – Мы осмотрели и подвал, и бойлерную. Никакого Джея там…
   – А вы наверх поднимались?
   – Мы постучались в несколько дверей, но…
   – Я точно знаю, где сейчас Джей, в какой комнате! Мы обязательно его найдем, не нужно похищать Салли!
   – Нужно. Так сказал босс. – Гейб повернулся к напарнику. – Дэнни, ты готов?
   – Да.
   Гейб снова погрозил мне револьвером:
   – Одно слово, придурок, и ты больше никогда не сможешь играть в бейсбол со своим сыном!
   – С моим сыном?
   – И вставлять его очаровательной мамочке. Они ведь сейчас в Италии, правильно?
   Я откинулся на сиденье, мысленно проклиная Джея Рейни и себя. Лимузин остановился. Когда Салли Коулз поравнялась с ним, Гейб распахнул дверцу.
   – Простите, мисс, – проговорил он с показным дружелюбием, – мы, кажется, немного заблудились.
   – Вот как? – ответила Салли, и в ее интонации – даже не в словах – прозвучал легкий британский акцент.
   – Я ищу Шестую авеню.
   Салли шагнула ближе, очевидно успокоенная тем, что остановившаяся рядом машина с вежливым незнакомцем была лимузином.
   – О, Шестая авеню – это совсем рядом!
   Гейб вышел из машины, почти прикрыв за собой дверцу. Сквозь оставшуюся щель мне была видна лишь часть спины Салли. Гейб показывал ей карту города.
   – Мы, видите ли, не отсюда, – сказал он извиняющимся тоном.
   – Я понимаю, – прозвучал в ответ уверенный и спокойный, как у истинной горожанки, голос Салли. – Нью-Йорк довольно бестолковый город, понимаете?
   Я готов был заорать, но Дэнни ткнул мне револьвером куда-то под мышку, потом обернулся и сунул мне в рот три пальца.
   – Смотрите, вот Пятая авеню… – объясняла Салли. – Чтобы попасть на Шестую, вам нужно… Эй, эй!…
   В одно мгновенье она оказалась внутри лимузина – сначала ее рюкзачок, потом спина, потом – все остальное. Затолкав ее на заднее сиденье, Гейб прыгнул следом и захлопнул дверь.
   – Трогай! – крикнул он водителю, запирая дверь. – Только не гони. Ну, вперед!…
   – Что все это значит?! – воскликнула Салли, сердито глядя на сидящих перед ней мужчин. Потом ее взгляд упал на замки на дверях, на поднятые стекла, отделившие ее от улицы. – Что вы делаете, подонки?!!
   – Не забывай о хороших манерах, детка, – сказал ей Гейб. Подняв револьвер, он быстро лизнул ствол и улыбнулся с таким откровенным садизмом, что Салли в ужасе опустила глаза и непроизвольно сдвинула колени.
   – Едем в деловой центр, – распорядился Гейб и повернулся ко мне. – Пора выполнять обещания, мистер адвокат.
   Лимузин двигался на юг по Пятой авеню. Несколько минут спустя Салли немного пришла в себя и украдкой посмотрела на меня:
   – Куда мы едем?
   Дэнни покачал головой:
   – В свое время вы все узнаете, мисс.
   Салли снова опустила голову; ее волосы упали вперед, заслонив лицо, но я видел, что девочку начинает трясти.
   – Ни звука, детка! – рявкнул Гейб. – Не кричи и не плачь. Тебе ясно?
   В ответ Салли только молча кивнула, но ее плечи продолжали судорожно вздрагивать.
   Быть может, подумал я, у нас еще есть какой-то выход. Но как спасти девочку так, чтобы она ничего не узнала о Джее?
   – Куда вы меня везете? – снова всхлипнула Салли, не поднимая головы.
   Гейб широко ухмыльнулся:
   – Разве ты не знаешь, Салли, детка? Мы везем тебя к твоему папе.
   Когда мы подъехали к офисному зданию на Рид-стрит, Салли сразу его узнала.
   – Он наверху, – сказал я. – И я точно знаю – где. Я помогу вам его найти.
   – Только не убивайте моего папу! – выкрикнула Салли. – Пожалуйста!
   – Выходи, – сказал мне Гейб. – И без шуток, иначе они немедленно уедут и увезут девчонку.
   Он первым вылез из машины и положил руку мне на шею.
   – Давай, умник, – скомандовал Гейб. – Надеюсь, ты не соврал насчет этой коробки с деньгами.
   – Я ничего не выдумал. Эти деньги действительно существуют.
   – Тем лучше для тебя.
   Я хорошенько обдумал эти слова. В них ясно звучала угроза.
   – Ты опять думаешь, – сказал Гейб. – Думаешь – я чувствую!… Собираешься слинять, так?
   – Нет.
   – Лучше не пробуй, Билли-бой.
   – Давно бы убежал, если б захотел.
   – Ничего бы у тебя не вышло.
   – Я мог бы быть уже в конце улицы и…
   – Мне достаточно одной пули, чтобы остановить тебя. Я могу тебя убить, могу покалечить, могу отстрелить башку, чтобы ты наконец перестал думать. И тогда твой сын останется сиротой.
   У двери подъезда мы остановились, и Гейб достал комплект ключей. Как я понял, он украл их из квартиры Джея.
   – Не вздумай позвонить, умник – Отперев замок, Гейб втолкнул меня в вестибюль. Как и в прошлые разы, пол перед дверью был сплошь засыпан рекламами китайских забегаловок.
   – Вверх по лестнице, – сказал я. – Только тихо!…
   На четвертом этаже я остановился.
   – Открой вот эту дверь. – Я указал на дверь напротив офиса Коулза.
   Гейб сунул ключ п замок. Ключ не подошел, и он достал другой. Дверь открылась, и мы вошли.
   Просторная пустая комната давно нуждалась в покраске. На полу сохранилось старое ковровое покрытие – все в круглых вмятинах от ножек стульев или столов, по которым можно было восстановить прежний план кабинета. В углу валялась куча компьютерных распечаток. Судя по ним, фирма, некогда занимавшая это помещение, занималась чем-то вроде торговли по Интернету.
   – Ну, где он? – прошипел Гейб, подталкивая меня в спину.
   Мы перешли в смежную комнату. Здесь на полу валялись обертки от гамбургеров, пустые консервные банки, пластиковые бутылки из-под воды, какие-то газеты, старая одежда. Несмотря на беспорядок, было сразу видно: здесь кто-то жил или, по крайней мере, проводил достаточно много времени. Среди мусора и штукатурной крошки валялась наполовину использованная кислородная подушка.
   Когда мы свернули за угол и вошли в третью комнату, я сразу увидел разломанный простенок и вскрытый канал теплотрассы, идущей с нижнего этажа. Теплотрасса обслуживала и офис, в котором мы находились, и соседний, принадлежащий Коулзу. Ведущая туда вентиляционная отдушина располагалась на высоте примерно восьми футов. Пол в комнате был густо усеян обломками штукатурки, дранкой, скрученными и погнутыми кусками оцинкованного железа. С нашей стороны стена практически полностью отсутствовала, а в образовавшейся нише Джей оборудовал наблюдательный пункт, похожий не то на насест, не то на высокое кресло судьи на соревнованиях по волейболу или теннису. Примитивный полог из кусков плотной темной ткани, скрепленной степлером, отгораживал кресло-насест от окон, практически не пропуская света. Сидя на нем, Джей мог заглядывать в офис Коулза через вентиляционную решетку не боясь быть обнаруженным. Еще одна отдушина, выходившая в офис Коулза, располагалась футах в шести справа от первой. Здесь стена тоже была разломана, а на вентиляционной решетке было закреплено несколько видеокамер размером с тюбик губной помады. Провода от них вели к стоявшему на полу включенному ноутбуку. Телефонный провод – несомненно, тот самый, который Джей тайком подключил к офисной линии Коулза, – свисал из разбитой потолочной панели. Внизу он разделялся: один конец шел к стоявшему на полу телефонному аппарату, второй был подключен к тому же компьютеру, который обслуживал и миниатюрные видеокамеры. С помощью этого нехитрого оборудования Джей записывал все, что происходило в офисе Коулза, – каждый жест, слово, вздох.
   Я снова повернулся к высокому креслу, скрытому тканевым пологом, и сделал шаг вперед. Что там, под плотной черной тканью? Я осторожно приподнял полог и увидел болтающуюся ногу в ботинке.
   От удивления я выпустил полог. Джей? Мертв?! Неужели он покончил с собой, но почему? Может быть, он услышал наши шаги?…
   Я снова схватил полог и дернул, внутренне приготовившись к еще одному кошмару. Ткань упала, и я увидел Джея. Сидя в кресле и привалившись плечом к стене, он… спал. Под сиденьем в грубой проволочной корзинке лежала еще одна кислородная подушка; тонкий гибкий шланг шел от нее к пластиковой дыхательной маске, прикрывавшей рот и нос Джея. Даже во сне лицо у него выглядело, пожалуй, слишком усталым – особенно для такого молодого и сильного мужчины, но я-то знал, в чем дело: куда бы он ни пошел, ему постоянно не хватало воздуха. Даже сейчас, в состоянии покоя, Джей дышал часто и неглубоко – совсем как мечущийся в жару ребенок. Сколько часов он просидел здесь, на этом дурацком насесте, пристально и жадно следя сквозь вентиляционную решетку за Коулзом, живя его жизнью, его проблемами? Сколько гигабайт видеозаписей он просмотрел? Что нашел для себя в этих записях, в подслушанных разговорах? Не могло ли оказаться так, что, рассчитывая на многое, Джей лишь еще раз убедился в том, что между ним и его дочерью пролегла непреодолимая пропасть? Или ему было важно поближе узнать человека, который будет заботиться о Салли после того, как сам он отправится в небытие? Не для того ли – как бы абсурдно это ни звучало – Джей приобрел это здание, дававшее значительно больше возможностей подглядывать за отчимом дочери, или эта идея существовала только в его подсознании, подталкивая к поступкам, объяснить подлинный смысл которых он был не в силах даже самому себе?
   Я этого не знал, но это не имело значения. Сейчас на первый план вышла другая проблема.
   – Разбуди его! – приказал Гейб.
   Я обернулся к нему и прижал палец к губам.
   – Если хочешь, чтобы все было тихо, предоставь действовать мне, – прошептал я. – Джей не станет с тобой разговаривать – скорее всего, он попытается свернуть тебе шею. Возможно, ему это не удастся, но лишний шум тебе в любом случае ни к чему. Как я уже сказал, у тебя и без того достаточно проблем.
   Гейб не стал спорить – просто махнул револьвером, чтобы я действовал.
   Я встал на нижнюю перекладину кресла и, наклонившись вперед, прильнул глазом к вентиляционной решетке. Совсем близко я увидел Дэвида Коулза, который говорил по телефону, рассеянно перебирая свободной рукой лежащие на столе бумаги.
   – Да, – сказал он в трубку. – Мы передадим это тебе. Отлично… – Он положил трубку на аппарат и протянул вошедшему в кабинет помощнику листок бумаги. – Это коды к программе Мартина.
   – Хорошо, сэр.
   – Как обстоят дела с евро?
   – Курс немного подрос, сэр.
   – Есть крупные пакеты облигаций?
   – Есть разные, сэр.
   – А японцы готовы играть на повышение?
   – Трудно сказать.
   – Ну хорошо, я сам посмотрю. – Коулз вместе с помощником вышел, и я воспользовался этим, чтобы разбудить Джея.
   – Эй, – сказал я негромко. – Проснись, Джей!
   Я ожидал, что он вздрогнет, вскрикнет, возможно – заедет мне в зубы спросонок, но я ошибся. У Джея, похоже, осталось совсем мало сил. Медленно, словно нехотя, он открыл глаза и оторвал голову от стены.
   – Значит, ты меня нашел… – проговорил он равнодушно.
   – Проснись, приятель!…
   Джей пошевелился в кресле, потянулся.
   – Скорее, Джей, нам нужно спуститься вниз!
   – Зачем?
   – Они схватили Салли.
   – Салли? Я кивнул.
   – Ничего не понимаю! Кто…
   – Потом поймешь. Лучше пошевеливайся, приятель, – сказал Гейб, показывая Джею револьвер.
   Когда мы вышли на улицу, дверца лимузина широко распахнулась.
   – Ну, живо!… – скомандовал Гейб, и мы с Джеем полезли внутрь.
   Салли, оказавшись между Дэнни и Джеем, потрясенно смотрела то на одного, то на другого. Ни меня, ни Джея она явно не узнала.
   – Что происходит? – жалобно спросила она. – Что вы собираетесь со мной сделать?
   Я постарался ответить как можно тверже:
   – С тобой ничего не случится, Салли, не бойся.
   – Но ведь что-то уже случилось… – Салли заплакала. – Откуда вы вообще знаете, как меня зовут?
   – Если тебя кто-нибудь тронет, я его убью, – пообещал Джей.
   Но я видел, что его слова не успокоили Салли. Взгляд ее лихорадочно перебегал с одного незнакомого лица на другое, губы дрожали, руки были крепко прижаты к груди.
   – Вы… я… Вы хотите потребовать выкуп?
   – О'кей, Гейб, – сказал я. – Теперь можешь ее отпустить.
   – Сначала деньги, – возразил громила.
   – Джей? – Я повернулся к нему. – Этот парень хочет получить свои деньги. Где там твоя наличка – давай ее сюда.
   Но Джей меня не слышал. Он не мог оторвать глаз от Салли. Если не считать нескольких секунд, когда Джей замешкался позади ее кресла в стейнвеевском зале, он еще никогда не подходил к своей дочери так близко.
   – Я должен поговорить с ней.
   Это заявление, сделанное хриплым, срывающимся голосом, казалось, еще больше напугало Салли. И все же я не мог не задаться вопросом, не чувствует ли она глубоко внутри себя глубокую родственную связь с этим странным мужчиной? Это было бы неудивительно – в ее чертах я узнавал черты Джея. Даже в том, как она хмурилась, в ее расправленных плечах читалось то же упрямство и стремление добиться своего во что бы то ни стало. Кроме того, уже сейчас у нее были достаточно длинные ноги, а в будущем они должны были стать такими же, как у Джея.
   – Давай, только быстрее, – сказал Гейб.
   Джей наклонился к Салли. Напуганная его пристальным взглядом, девочка отпрянула и отвернулась.
   – Полегче, Джей! – предупредил я. – Полегче.
   – Ты счастлива? – спросил Джей Рейни у своей дочери.
   – Кто вы такой? – ответила она. Джей с трудом вздохнул.
   – Ты счастлива?
   – Ну… Во всяком случае – не сейчас.
   – Я имею в виду… – Джей закашлялся. – Я хотел сказать – в жизни. Тебе нравится, как ты живешь?
   Даже Салли поняла, как неуместен в данных обстоятельствах подобный вопрос.
   – Да, – сказала она. – Конечно.
   – Все это очень мило, – вмешался Гейб, – но нам нужны…
   – Заткнись. – Джей даже не посмотрел на него. Он не боялся Гейба, и тот это понял.
   – Ну хорошо, еще две минуты, – уступил он, и Джей снова обратился к Салли:
   – У тебя хорошая семья?
   – Очень.
   – Ты скучаешь по своей матери?
   Девочка удивленно моргнула.
   – Кто вы? – повторила она.
   – Я знал ее… давно.
   – Когда? – Салли подозрительно нахмурилась.
   – Много лет назад.
   – Вы… правда ее знали?
   – Да. – Джей через силу улыбнулся.
   – Очень скучаю, – призналась Салли. – Мне ее не хватает, я часто о ней думаю.
   – Ты очень на нее похожа.
   – Я знаю, но от этого мне еще грустнее.
   Джей кивнул, кусая губу.
   – О'кей, достаточно! – снова вмешался Гейб. – Поговорили, и хватит.
   – Выслушай меня, пожалуйста, Салли, – сказал Джей, и его голос прозвучал печально и хрипло. – Я… я хочу попросить тебя об одном одолжении.
   – О каком? – Салли с опаской огляделась. – Вы для этого меня сюда затащили?
   – Давай поскорей, Рейнман, – сострил Гейб.
   – Я хотел бы прикоснуться к твоему уху, Салли. Это будет быстро и совсем не больно.
   – Все это как-то непристойно, мистер! Может быть, вы маньяк?
   – Я согласен, моя просьба звучит несколько странно, но… Для меня это очень важно, – сказал Джей. – Не беспокойся – больше я ничего не попрошу.
   – Ну, ладно, так и быть… – Салли убрала волосы за уши и слегка наклонилась вперед.
   Джей с трудом перевел дыхание и поднял правую руку. Когда он прикоснулся к своей дочери, та не выдержала и вздрогнула.
   – Не бойся… – пробормотал Джей. Его большой палец осторожно двинулся вдоль внутреннего завитка ушной раковины. Салли не двигалась, но ее большие глаза смотрели то на Джея, то на меня.
   – Наклони чуть-чуть голову, – велел Джей. Девочка подчинилась, изо всех сил стараясь не заплакать.
   – Все в порядке, – подбодрил я ее. Джей продолжал гладить ухо Салли.
   – Эй, мистер, может, хватит?… – не выдержала она и попыталась отклониться назад.
   – Не шевелись! – приказал Джей странным, напряженным голосом. – Я сейчас… Есть! – Он на мгновение замер и закрыл глаза, то ли вспоминая что-то, то ли воочию представляя себе годы, прошедшие с того дня, когда он в первый и единственный раз держал на руках своего ребенка. Это было, припомнил я, тринадцать с чем-то лет назад в одном из лондонских парков, когда Элайза была уже замужем за Коулзом и больше не принадлежала ему.
   Джей выпрямился и опустил руку.
   – Ну?… – мягко спросил я.
   В ответ Джей молча кивнул. Салли в страхе откинулась на спинку сиденья и закрыла уши ладонями.
   – Салли… – начал Джей торжественно. – Я…
   – Не смей! – резко перебил я. – Не смей этого делать, Джей.
   – Почему?
   – Потому что в этом нет необходимости. – Я твердо встретил его взгляд. – Потому что это жестоко!
   Салли смотрела то на него, то на меня:
   – О чем вы говорите?…
   – Ни о чем, – мягко ответил я. – Ни о чем таком, о чем тебе следует беспокоиться.
   – Деньги! – напомнил Гейб.
   – Они лежат в кожаной сумке для инструментов, – сказал Джей, не глядя на него, и достал из кармана какой-то ключ. – В подсобке, в коридоре первого этажа…
   – Пусть пока сидят здесь, – велел Гейб Дэнни, взял ключ и ушел.
   Мы сидели и ждали. Я следил за Джеем, за тем, как отец глядит на свое дитя. Его глаза скользили по ее лбу, глазам, вдоль носа, по губам и подбородку, лаская, впитывая, запоминая.
   – Твоя мать была очень хорошим человеком, Салли, – промолвил он наконец.
   Она не ответила.
   – И… – Джей снова закашлялся, потом, собрав в кулак всю свою волю, свою уверенность, выдохнул: – А твой отец… твой отец очень тебя любит.
   Наконец-то он это сказал, буквально исторгнув из себя то, что не давало ему покоя.
   – Спасибо, – ответила Салли, стараясь говорить как можно искренней и приветливей. – Я тоже его очень люблю.
   Вернулся Гейб; в одной руке он держал сумку, другой прижимал к уху мобильный телефон.
   – Привезти его? Понятно. А с ней?… Пусть идет? – Он выключил телефон.
   – Мисс, – коротко сказал он, – вам придется нас покинуть.
   – Мне можно идти? – переспросила Салли.
   – Да. Проваливай отсюда, живо! – Он швырнул связку Джеевых ключей в салон, угодив мне в голову. – Ну-ка, возьми их, адвокат. Я хочу, чтобы на ключах остались только твои отпечатки. Быстро!…
   – О'кей, я пойду, – сказала Салли, подхватывая с пола свой школьный рюкзачок. – Вообще-то в этом здании работает мой папа.
   Гейб удивленно уставился на нас с Джеем.
   – Выпусти ее! – сказал я, подбирая с сиденья ключи.
   Гейб широко распахнул дверцу:
   – Катись!
   Салли выпрыгнула на тротуар, пробежала несколько шагов и обернулась, чтобы убедиться, что за ней никто не гонится. Я видел, что все происшедшее больше озадачило ее, чем напугало. Пленницей она пробыла не больше получаса, к тому же странные похитители почему-то отвезли ее чуть ли не к порогу отцовского офиса. Похищение обернулось просто загадочным эпизодом. Все это было видно по лицу Салли, которое – лишь только страх сменился любопытством – вновь стало прелестным. Она настолько осмелела, что немного наклонилась и заглянула в салон лимузина. Мне показалось – Салли искала глазами Джея, и он ответил ей грустным взглядом.
   Потом дверь закрылась, и лимузин снова тронулся.
 
   Не переставая кашлять, Джей повернулся к обоим громилам:
   – Что еще вам от нас нужно?
   – Босс хочет сказать вам на прощание несколько слов, – ответил Гейб. – Каждый ключ! – напомнил он мне, открывая сумку для инструментов. – Какое прекрасное зрелище! – заметил он. – При виде денег я начинаю лучше думать о людях!
   С этими словами он выдвинул из-под сиденья кожаный кейс и ногой открыл крышку. Внутри лежали маленькие коробочки с патронами. Достав одну, Гейб положил ее в нагрудный карман. Тут он заметил, что я за ним наблюдаю.
 
   Через десять минут мы подкатили ко входу в ресторан, и Гейб послал Дэнни убедиться, что входная дверь открыта. Несколько минут спустя из ресторана вышел Ламонт, и нас с Джеем провели внутрь.
   Главный обеденный зал был пуст. Столики в ожидании вечернего наплыва клиентов были застелены свежими скатертями. Когда начнут собираться официанты и рабочие – неужели только в четыре, как сказала Элисон? Ведь должен кто-то поставить в охладитель вино и подать в кухню бифштексы из хранилища!