Херберт Фрэнк. Дюна

Пол возвысил голос:
-- Посмотрите на нее, мои соратники! Это Преподобная мать
Бене Гессерит, терпели вей тая из терпеливых. Она может ждать
со своими сестрами девяносто поколений, пока нужная комбинация
генов не произведет на свет того, кто им нужен для их планов.
Посмотрите на нее. Теперь она знает, что девяносто поколений
произвели наконец это лицо. Вот я стою перед нею, но я...
никогда... не буду подчиняться... ее приказаниям!
-- Джессика! -- взвыла старуха. -- Утихомирь его!
-- Утихомирьте его сами! -- отрезала Джессика.
Пол пристально посмотрел на старуху:
-- За твою роль во всей этой истории я с радостью велел бы
тебя удушить, -- сказал он. -- И ты не смогла бы избегнуть
наказания! -- Она окаменела от гнева, слушая эти слова. -- Но я
думаю, что наказанием для тебя будут годы жизни, в продолжение
которых ты не сможешь ни прикоснуться ко мне, ни заставить меня
сделать самой простой вещи, предписанной вашими планами.
-- Что ты наделала, Джессика! -- завопила старуха.
-- Я дам вам только одно, -- продолжал Пол. -- Вы видели
лишь часть того, что нужно расе, но как плохо вы это видели! Вы
надеетесь держать под контролем браки и зачатия, чтобы
производить генетический отбор для вашего великого плана! Как
же мало вы смыслите в том, что...
-- Ты не должен об этом говорить! -- шикнула на него
Преподобная мать.
-- Молчать! -- рявкнул Пол. Казалось, что это слово соткано
из ткани: повинуясь воле Пола, оно будто повисло между ними в
воздухе.
Старая женщина отшатнулась. Лицо ее отражало замешательство,
вызванное необычайной силой его внушения.
-- Джессика!.. -- прошептала она. -- Джессика...
-- Я помню твой Гом Джаббар, -- сказал Пол. -- Запомни же и
ты мой: я могу убить тебя словом!
Свободные, стоящие вдоль стен холла, понимающе
переглянулись. Разве не говорит легенда: "И слово его приносит
смерть тем, кто будет противостоять истине".
Пол перевел взгляд на рослую принцессу, стоящую рядом с
отцом-императором. Не сводя с нее пристального взгляда, он
проговорил:
-- Ваше высочество, мы оба знаем путь, который может
избавить нас от затруднений.
Император посмотрел на свою дочь, потом снова на Пола.
-- И ты смеешь? Ты! Авантюрист без роду, без племени...
-- Вы сами определили, кто я такой, -- прервал его Пол. --
"Мой уважаемый родственник" -- вот что вы сказали. Давайте
прекратим эту бессмысленную ссору.
-- Я -- твой император! -- вскричал Шаддам.
Пол посмотрел на людей Союза, стоящих у аппарата связи,
повернувшись лицом к Полу. Один из них ответил на его взгляд
кивком головы.
-- Я мог бы взять у вас власть силой.
-- Ты не посмеешь!.. -- прошипел император.
Пол выразительно посмотрел на него.
Принцесса положила руку на плечо отца.
-- Отец, -- сказала она, и голос ее был мягким и нежным, как
шелк.
-- Не пробуй на мне свои фокусы, -- сказал император и
посмотрел на нее в упор. -- Ты не должна этого делать, дочь. У
нас есть другие возможности, которые...
-- Но здесь есть человек, вполне достойный стать вашим
сыном, -- сказала она.
Преподобная мать вновь обрела хладнокровие, пробилась к
императору и что-то зашептала ему в самое ухо.
-- Она на твоей стороне, -- сказала Джессика.
Пол продолжал изучать златокудрую принцессу.
-- Это -- Ирулэн, старшая дочь императора? -- уточнил он у
матери.
Та утвердительно кивнула. Чани подошла к Полу и спросила:
-- Ты хочешь оставить меня, Муаддиб?
Он посмотрел на нее непонимающе:
-- Оставить?! Ты теперь всегда будешь рядом со мной.
-- Нас ничто не связывает, -- с трудом проговорила Чани.
Несколько мгновений Пол молча смотрел на нее, потом сказал:
-- Всегда говори мне только правду, моя сихайя.
Она хотела что-то ответить, но он приложил палец к ее губам:
-- То, что нас связывает, нерушимо. А теперь обдумай это
повнимательней, так как я хочу видеть все происходящее в этой
комнате сквозь призму твоей мудрости.
Император и Предсказательница правды продолжали свой тихий,
но жаркий спор.
Пол сказал матери:
-- Она напоминает ему, что возведение на трон Бене Гессерит
является частью их соглашения, а Ирулэн -- одна из тех, кого
они для этого взрастили.
-- Это входило в их планы?
-- А разве это не очевидно?
-- Признаки этого я вижу! -- вскипела Джессика. -- Целью
моего вопроса было напомнить тебе, что ты не должен учить меня
тому, что я сама тебе когда-то внушала.
Гурни Хэллек, наклонившись к ним, сказал:
-- Напоминаю вам, мой господин, что среди этой банды есть
Харконнен. -- Он кивнул в сторону Фейд-Раусса, прижатого к
барьеру из пик. -- Вон тот, слева, с колючими глазами. Самое
дьявольское лицо, какое я когда-либо видел. Вы обещали мне
однажды, что...
-- Благодарю тебя, Гурни, -- сказал Пол.
-- Правда, это не барон... Но теперь, когда старик мертв,
мне сгодится и этот.
-- Ты можешь победить его в поединке, Гурни?
-- Мой господин сомневается?!
-- Тебе не кажется, мама, что спор между императором и его
колдуньей слишком затянулся?
-- Несомненно.
Возвысив голос. Пол обратился к императору:
-- Ваше величество, есть ли среди ваших людей Харконнены?
В том, как император обернулся и посмотрел на Пола, снова
проявилась надменность монарха.
-- Я верю в то, что все, кто меня окружает, находится под
защитой вашего герцогского слова.
-- Я лишь хотел узнать, -- сказал Пол, -- входит ли
Харконнен в вашу свиту или прячется там из трусости.
-- Любой, приглашенный в имперское собрание, является членом
моей (БИТЫ, -- уклончиво ответил император.
-- Я сдержу слово герцога -- сказал Пол. -- Но Муаддиб --
другое дело. Он может и не разобраться в таких тонкостях. Мой
друг Гурни Хэллек горит желанием убить Харконнена. Если он...
-- Я требую канли! -- вскричал Фейд-Раус. -- Ты называешь
меня трусом, Атридес, а сам прячешься за женщинами и
предлагаешь выставить против меня своего лакея!
Старая Предсказательница правды что-то прошептала на ухо
императору, но он оттолкнул ее:
-- Канли?! Для канли существуют строгие правила.
-- Пол, немедленно прекрати! -- строго сказала Джессика.
-- Мой господин, -- сказал Гурни, -- вы обещали мне, что
пробьет и мой час.
-- Твой час уже пробил, -- сказал Пол и почувствовал в себе
непринужденность арлекина. Он сбросил с плеч плащ и капюшон и
передал их матери. Он чувствовал, что вся Вселенная
сосредоточила свое внимание на этом мгновении.
-- В этом нет нужды. Пол, -- пробовала остановить его
Джессика. -- Есть другие пути.
Пол освободился от стилсьюта, взял у матери ножны и вынул из
них криснож.
-- Я это знаю, -- сказал он. -- Яд, заговор -- испытанные
семейные способы...
-- Вы обещали Харконнена мне! -- прошипел Гурни, и Пол по
выражению его лица и по тому, как напрягся и сделался багровым
его шрам, понял, что Гурни охвачен яростью. -- Вы должны его
мне, мой господин.
-- Ты пострадал от них больше, чем я?
-- Моя сестра... -- выдохнул Гурни. -- Годы, проведенные в
подземелье...
-- Мой отец... -- ответствовал Пол. -- Мои добрые друзья и
товарищи, Зуфир Хават и Дункан Айдахо, годы, проведенные в
изгнании без привилегий и помощи... и еще одно, самое главное:
это -- канли, а ты не хуже моего знаешь правила.
Плечи Хэллека поникли.
-- Мой господин, но если эта свинья... он ведь только тварь,
которую вам бы следовало топтать и пинать ногами -- до тех пор,
пока она не издохнет. Назовите меня палачом, если хотите, но не
рискуйте собой!..
-- Муаддибу нет нужды это делать, -- сказала Чан и.
Он посмотрел на нее и увидел одни глаза, полные безумного
страха.
-- Но герцогу Атридесу -- есть! -- возразил Пол.
-- Это же харконненское отродье! -- отчаянно выдохнул Гурни.
Пол едва не сказал о своей принадлежности к роду
Харконненов, но сдержался, остановленный предостерегающим
взглядом матери.
-- Но оно облечено в человеческий образ, Гурни, и должно
платить по-человечески.
-- Если только он... -- не сдавался Гурни.
-- Отойди, пожалуйста, -- попросил его Пол. Он поднял
криснож и легким движением руки отстранил Хэллека.
-- Не отвлекай его, Гурни! -- Джессика тронула трубадура за
руку. -- Это единственное, что ты сейчас можешь для него
сделать. -- И она подумала: "Великие Боги! Что за ирония
судьбы!"
Император изучил Фейд-Рауса, отметив его атлетическое
сложение, и перевел взгляд на Пола -- худощавый юнец, хотя и не
такой высохший, как уроженец Арраки: ребра его можно
пересчитать, и каждый мускул виден под кожей.
Джессика наклонилась к Полу и, понизив голос так, что только
он один мог ее слышать, сказала:
-- Хочу кое-что подсказать тебе, сын. Иногда опасных людей
готовят по методу Бене Гессерит: в глубочайшие уголки сознания
закладывается слово с помощью старого приема боли или
удовольствия урошнор, особое кодовое слово. Если этот субъект,
как я предполагаю, был подготовлен, это слово, будучи нашептано
ему в ухо, должно расслабить его мускулы и...
-- Я не хочу никаких преимуществ, -- сказал Пол. -- Дай мне
пройти!
Гурни сказал ей:
-- Зачем он это делает? Не собирается же он дать себя убить
и заслужить тем самым мученический венец? Может, религиозная
болтовня Свободных затуманила ему мозги?
Джессика закрыла лицо руками, сознавая, что не знает
истинных причин, побудивших Пола принять этот вызов. Она
ощутила присутствие смерти в этой комнате и знала, что этот,
изменившийся, Пол был способен на то, что предполагал Гурни.
Она лишь сфокусировала сознание на одной цели -- защитить сына,
но сделать ничего не могла.
-- Так, значит, дело в религиозных бреднях? -- допытывался
Гурни.
-- Молчи, -- прошептала Джессика, -- и молись...
По лицу императора промелькнула мимолетная улыбка.
-- Фейд-Раус Харконнен -- член моей свиты. Если он хочет
биться, пожалуйста. Я освобождаю его от всех его обязанностей и
предоставляю ему свободу выбора. -- Император указал на
охранников-федайкинов. -- Кто-то из этой черни отобрал у меня
пояс и короткий кинжал. Если ФейдРаус пожелает, он может биться
моим кинжалом.
-- Я желаю этого, -- сказал Фейд-Раус, и Пол отметил на лице
соперника выражение радости.
"Он слишком уверен в себе -- в этом его слабость. Но это мое
естественное преимущество, и я могу его принять", -- решил про
себя Пол.
-- Принесите кинжал императора, -- сказал Пол и проследил за
тем, как выполняется его приказ. -- Положите его вот здесь, --
он указал на пол у своих ног. -- Разместите людей императора
вдоль стены и пропустите Харконнена.
Шелест одежд, топот ног, тихие голоса команд, протесты
федайкинов, вынужденных им повиноваться, последовали за словами
Пола. Люди Союза остались стоять возле коммуникационного
оборудования, глядя на Пола в явной нерешительности.
"Они привыкли видеть будущее, -- подумал Пол. -- В этом
месте и в данный момент они слепы, и даже я сам..." Он
опробовал временные потоки, чувствуя их беспорядочность и то,
как яростно они заклубились здесь, нацеленные на это
место-мгновение. Даже слабые бреши были закрыты. Здесь было
средоточие будущего джихада, он это знал. Здесь было расовое
сознание, познанное им однажды, как его собственная ужасная
цель. Здесь была причина, достаточная для Квизатца Хедераха,
или Лизана ал-Гаиба, или даже для хромающего плана Бене
Гессерит. Раса людей почувствовала собственную спячку, свою
заплесневелость и понимала только одно: ей необходим тот опыт
беспорядка, в котором гены могут смешаться, чтобы дать новые
сильные соединения. Все люди существовали сейчас как единый
бессознательный организм, излучая нечто вроде сексуального жара
такой силы, что он мог преодолеть любой барьер.
И понял Пол, насколько бесполезны все его усилия по
изменению даже мельчайших деталей происходящего. Он надеялся
воспрепятствовать джихаду внутри себя, но джихад неизбежен. Его
легионы двинутся с Арраки даже и без него. Им нужна лишь
легенда, а он уже стал ею. Он указал им путь, дал им
преимущество над самим Союзом, который не мог существовать без
спайса.
Предчувствие неудачи охватило его, и сквозь него, как сквозь
туман, он увидел, что Фейд-Раус Харконнен выскользнул из
порванной формы и остался в гимнастическом костюме.
"Это -- перелом, -- подумал Пол. -- Отсюда открывается путь
в будущее, и облака сойдутся в нечто похожее на венец славы. И
если я умру здесь, они станут говорить, что я пожертвовал собой
ради того, чтобы мой дух мог повести их за собой. А если я
выживу, они скажут, что никто не может противостоять Муаддибу".
-- Готов ли Атридес? -- выкрикнул Фейд-Раус, следуя древнему
ритуалу канли...
Пол ответил ему по обычаю Свободных:
-- Пусть твой нож притупится и расколется! -- Он указал на
лежащий на полу кинжал императора, давая понять, что Фейд-Раус
может его взять.
Внимательно наблюдая за Полом, Фейд-Раус поднял кинжал и
какое-то мгновение взвешивал его в руке, привыкая к нему. Его
обуял восторг. Вот драка, о которой он мечтал, -- мужчина
против мужчины, мастерство против мастерства, и никакие
защитные поля не будут мешать бою. Он понимал, что перед ним
открывается путь к власти, что император наверняка наградит
того, кто убьет этого, причиняющего столько беспокойства
герцога. Наградой может быть даже рука надменной принцессы и
часть трона. А этот деревенщина-герцог, этот неотесанный
авантюрист вряд ли будет опасен для Харконнена, который провел
многие сотни боев на арене и познал все хитрые уловки и
вероломство. К тому же этот увалень не знает, что ему придется
иметь дело не только с ножом.
"Поглядим, насколько ты непроницаем для яда", -- подумал
Фейд-Раус. Он отсалютовал Полу кинжалом императора и сказал:
-- Встречай свою смерть, болван!
-- Начнем, братец? -- кротко спросил Пол. Он сделал
скользящий шаг вперед, не сводя глаз с направленного на него
кинжала, низко пригнувшись над молочно-белым лезвием
собственного крисножа и держа его так, как будто он был
продолжением руки.
Они кружили друг против друга, неслышно ступая по полу
босыми ногами, напряженно ожидая, не раскроется ли противник
хоть чуть-чуть, чтобы можно было нанести удар.
-- До чего же ты красиво танцуешь! -- засмеялся Фейд-Раус.
"Он -- болтун, -- подумал Пол. -- Это еще одна его слабость.
Мое молчание вызывает в нем тревогу".
-- Ты что, уже исповедуешься перед смертью? -- спросил
Фейд-Раус.
Пол продолжал молча кружить вокруг него.
Старая Преподобная мать, наблюдая за борьбой из толпы,
окружающей императора, почувствовала, что ее бросило в дрожь.
Когда этот юнец Атридес назвал Харконнена братцем, это могло
означать только одно: он знал, что у них общие предки, легко
поняв это потому, что был квизатцем хедерахом. Но слова эти
заставили ее сосредоточиться на том единственном, что привело
ее сюда.
Для плана Бене Гессерит это может стать ужасной катастрофой.
Она видела кое-что из того, что видел Пол: Фейд-Раус может
убить, однако победителем он стать не может. Но ошеломила ее
другая мысль: два конечных продукта долговременной и
дорогостоящей программы встретились друг с другом в смертельной
схватке, которая могла унести их обоих. А если они оба умрут,
то у ордена останется только незаконнорожденная дочь
Фейд-Рауса, младенец, еще безвестный и непроверенный, и эта
мерзавка Алия.
-- Возможно, у вас здесь языческие обычаи, -- куражился
Фейд-Раус, -- и ты не хочешь, чтобы Предсказательница правды
императора приготовила твой дух к путешествию на небо.
Пол улыбнулся и сделал выпад вправо. Его мрачные мысли
усилились, подстегиваемые напряженностью минуты.
Фейд-Раус подался вперед и сделал обманное движение правой
рукой, после чего молниеносно перекинул нож в левую.
Пол без труда уклонился, заметив в движении Фейд-Рауса чуть
легкую замедленность, вызванную привычкой драться под защитой
силового поля. И все же эта привычка не была такой сильной, как
у других, с кем Полу приходилось иметь дело. И он понял, что
Фейд-Раусу приходилось встречаться и с незащищенными
противниками.
-- Атридес, ты побежишь или будешь сражаться? -- насмехался
ФейдРаус.
Пол продолжал молча кружить возле него. В его памяти всплыли
слова Айдахо, сказанные им когда-то давно, еще на учебной
площадке Каладана: "Используй первые минуты для изучения.
Возможно, ты упустишь шансы на скорую победу, но зато
внимательное изучение -- гарантия конечного успеха. Пользуйся
временем и готовь себя к решающему удару".
-- Ты, наверно, думаешь, что этот твой танец продлит твою
жизнь на несколько мгновений, -- иронизировал Фейд-Раус. -- Как
это умно с твоей стороны! -- Он перестал кружить и выпрямился.
На первое время Пол узнал достаточно. Фейд-Раус предпочитал
двигаться влево, слегка выставив правое бедро вперед, как если
бы легкий чешуйчатый щит мог защитить всю правую часть его
тела. Это была манера человека, привыкшего действовать с ножом
в каждой руке под защитой поля.
"А может, щит на самом деле шире, чем кажется?" -- подумал
Пол. Очень уж уверенно держится Харконнен в поединке с вождем,
который сумел привести своих людей к победе над сардукарами.
От Фейд-Рауса не укрылись его колебания.
-- Зачем оттягивать неизбежное? -- глумился он. -- Ты
напрасно хочешь лишить меня удовольствия разделаться с этим
комом глины.
"Если это метательное оружие, -- размышлял Пол, -- то оно
очень хитроумное. Непохоже, чтобы эту рукоятку можно было
разъединить".
-- Почему ты не отвечаешь? -- злился Фейд-Раус.
Пол возобновил свои зондирующие круги, позволив себе
холодную усмешку при виде запальчивости противника, выдававшей
его тревогу.
-- Смеешься? -- взъярился Фрейд-Раус и сделал полувыпад.
Сделав поправку на замедленность движения. Пол едва избежал
прикосновения лезвия, почувствовав лишь легкий укол в левую
руку. Он успокоил возникшую в этом месте боль. Теперь он
понимал, что прежнее поведение Фейд-Рауса было лишь трюком,
сверхпритворством: Фейд-Раус был более сильным противником, чем
думал Пол. От него можно было ожидать трюков внутри трюков.
-- Кое-чему из того, что я умею, меня научил твой любимый
Зуфир Хават, -- сказал Фейд-Раус. -- Он научил меня
хладнокровию. Очень жаль, что старый дурак не дожил до этой
минуты.
И Пол вспомнил, как Айдахо когда-то сказал: "Ожидай только
того, что случается в поединке. Тогда ничему не придется
удивляться".
И снова они пригнулись и настороженно закружили друг возле
друга.
Пол увидел, что к его противнику вернулось приподнятое
настроение, и удивился этому. Неужели его так вдохновила эта
царапина? А что, если на лезвии был яд? Но как он мог там
очутиться? Его люди проверяли оружие и исследовали его
снупером, прежде чем разрешить им пользоваться. Они были
слишком хорошо обучены, чтобы пропустить такую очевидную вещь,
как яд.
-- Женщина, с которой ты болтал, -- не унимался Фейд-Раус.
-- Та, маленькая... Она что, твоя любовница? Она стоит моего
особого внимания?
Пол ничего не ответил. Он исследовал свое тело, изучая
кровь, выступившую из раны, ища следы наркотика с
императорского кинжала. Он перестроил собственный метаболизм,
противопоставляя его угрозе и изменяя молекулы наркотика. И все
же он сомневался. Они нанесли на лезвие кинжала наркотик! Не
такой, что мог бы встревожить снупер, но достаточно сильный,
чтобы вызвать заледенение мускулов. Его враги имели свои планы
внутри планов, собственные пути предательства.
И снова Фейд-Раус устремился вперед, сделав выпад.
Пол с застывшей улыбкой на лице притворился, что его
движения замедлились под действием наркотика, но в последнее
мгновение увернулся и встретил вражескую руку с кинжалом
острием крисножа.
Фейд-Раус отскочил в сторону, перекинув клинок в левую руку,
и лишь легкая бледность щек выдала, что он испытывает боль в
месте укола.
"Пусть познает момент сомнения, -- подумал Пол. -- Пусть
заподозрит яд".
-- Предательство! -- закричал Фейд-Раус. -- Он отравил меня!
Я чувствую яд в моей руке!
Пол сбросил броню молчания:
-- Лишь немного кислоты, чтобы посчитаться за наркотик на
императорском кинжале!
Фейд-Раус наградил Пола холодной усмешкой и поднял кинжал в
насмешливом салюте. Его глаза горели огнем.
Пол переложил нож в левую руку, следуя за противником. И
снова они закружили, выбирая момент для удара.
Фейд-Раус, постепенно уменьшая расстояние между ними,
описывая все меньшие и меньшие круги, держал нож в поднятой
руке. В прищуренных глазах и выдвинутой вперед челюсти таилась
злоба. Он сделал ложный выпад, подавшись вперед и вправо, и они
оказались прижатыми друг к другу, с напряженно сжимающими ножи
руками.
Пол, настороженно следивший за правым бедром Фейд-Рауса,
где, как он подозревал, был спрятан дротик с ядом, вынужден был
податься вправо. В своем стремлении разглядеть блеск
отравленной иглы за поясом ФейдРауса Пол едва избежал
смертельной опасности.
Крошечное острие едва не коснулось его тела.
"На левом бедре!"
Предательство внутри предательства, напомнил себе Пол.
Пользуясь способностью тренированных по системе Бене Гессерит
мускулов, он расслабился, надеясь на автоматизм движений
Фейд-Рауса, но необходимость уйти от крошечного острия,
выступающего на бедре противника, заставила его резко
отшатнуться. Он оступился и оказался на полу, под Фейд-Раусом,
навалившимся сверху.
-- Ты видел его на моем бедре? -- прошипел Фейд-Раус. -- Это
твоя смерть, дурак. -- Он принялся изгибать свое тело, все
больше приближая иглу. -- Я парализую твои мускулы, а мой нож
прикончит тебя. И не останется никаких следов!
Пол напрягся, слыша молчаливый вопль в своем мозгу: разум
всех поколении его предков, заключенных в клетках мозга,
требовал, чтобы он использовал секретное слово для замедления
движении Фейд-Рауса, спасая тем самым самого себя.
-- Я не произнесу его! -- выдохнул Пол.
Фейд-Раус воззрился на него, и изумление заставило его
заколебаться на какое-то мгновение. Но для Пола этого было
достаточно. Он успел обнаружить слабость равновесия в одном из
мускулов ноги противника, и вот они уже поменялись местами.
Фейд-Раус оказался на полу, лежа правым бедром кверху,
неспособный повернуться из-за крошечной острой иглы,
вонзившейся в пол.
Пол изогнулся, высвободил левую руку -- выступившая на ней
кровь уменьшила трение, и это помогло ему, -- и ударил
Фейд-Рауса в челюсть. Острие крисножа впилось тому в голову.
Фейд-Раус дернулся и откинулся назад.
Глубоко вздохнув, чтобы восстановить дыхание. Пол вскочил на
ноги. С ножом в руке он стоял над телом и медленно поднимал
голову, пока не встретился взглядом с стоящим напротив него
императором.
-- Ваше величество, -- сказал Пол, -- вы опять понесли урон.
Может быть, откинем теперь притворство и амбиции? Может быть,
обсудим, как быть дальше? Ваша дочь выйдет за меня замуж, и это
откроет Атридесам путь на трон.
Император обернулся и посмотрел на графа Фенринга. Граф
устремил на него свои серые с зеленым глаза. Они так давно
знали друг друга, что им было довольно и одного взгляда, чтобы
понять один другого.
"Убей для меня этого выскочку, -- требовал взгляд
императора. -- Атридес юн и силен -- это так, но он устал после
утомительной борьбы и не сможет тебе противостоять. Вызови его
сейчас... ты знаешь, как это делается. Убей его!"
Фен ринг отыскал Пола взглядом.
-- Давай же! -- прошипел император.
Граф смотрел на Пола глазами своей жены, леди Марго,
обученной способу Бене Гессерит, и постигал тайну и скрытое
величие юного Атридеса.
"Я мог бы его убить", -- подумал Фен ринг, и он знал, что
это -- правда.
Граф прикинул свои преимущества перед Полом: опыт, не
свойственный юности, непроницаемость и мотивы, проникнуть в
которые не дано ничьему взгляду. Его остановило тайное нечто,
скрытое в его душе.
Пол, увидевший кое-что из этого сгущения временных связей,
понял, почему он никогда не видел Фенринга в паутине своих
видений: евнух и сам был таким, как он. Почти квизатцем
хадерахом, искалеченным генетическим моделированием. Глубокая
жалость к графу охватила душу Пола, и он испытал новое для себя
чувство братства.
Фенринг, прочтя чувства Пола, сказал:
-- Ваше величество, я вынужден отказаться.
Гнев охватил Шаддама IV. Сделав два коротких шага, он с
силой ударил Фенринга в подбородок.
Лицо Фенринга потемнело. Он посмотрел прямо в глаза
императору и намеренно будничным тоном проговорил:
-- Мы были друзьями. Ваше величество, мой отказ противостоит
узам дружбы. Я забуду о том, что вы меня ударили.
Кашлянув, Пол напомнил о себе:
-- Мы говорили о троне, Ваше величество...
Император круто обернулся и бросил на Пола злобный взгляд.
-- На троне сижу я! -- отрезал он.
-- У вас будет трон на Салузе Второй.
-- Я прихожу сюда без оружия, полагаясь на ваше слово! --
крикнул император вне себя от ярости. -- А вы осмеливаетесь...
-- В моем присутствии вам ничто не угрожает. Это обещал вам
герцог Атридес, а Муаддиб приговорил вас к ссылке на вашей
планете-тюрьме. Но не бойтесь, Ваше величество. Я скрашу
суровость тех мест с помощью всех имеющихся у меня средств.
Планета станет цветущей, полной радости и света.
Когда смысл этих слов дошел до сознания императора, он
бросил на Пола мрачный взгляд.
-- Теперь истинные ваши мотивы мне понятны! -- бросил он.
-- Я очень рад.
-- А что будет с планетой Арраки? Еще один цветущий мир,
полный радости и света?
-- Свободные получили то, что обещал им Муаддиб. Здесь будет
много воды, которая падает с неба, и зеленые оазисы,
изобилующие красивыми растениями. Но мы должны подумать и о
спайсе. Поэтому на Арраки сохранятся и участки пустыни с их
свирепыми ветрами и испытаниями, способные закалить дух
человека. У нас. Свободных, есть поговорка: "Бог создал Арраки,