Хэтчер Робин Ли. Каприз мечты (Обещанный рассвет)

   Он не сразу отпустил Мэгги, задумчиво глядя на нее шоколадно-карими глазами, и девушка снова почувствовала этот удивительный, ужасно громкий стук сердца.
   Может, именно так и бывает, когда влюбишься?
   – Пойдем прогуляемся.
   Такер взял Мэгги за руку и повел по густой высокой траве. Следом покорно брели лошади. Воздух был наполнен ароматом цветов и тем особым запахом свежести и чистоты, который бывает только после дождя. И Мэгги тоже ощущала себя чистой и обновленной.
   – Почему ты так боишься грома? – спросил Такер, не глядя на девушку.
   Слова не шли с языка. Мэгги не желала воскрешать тяжелые воспоминания, грустные, мысли, просто хотела радоваться жизни и быть с Такером. Зачем ему нужно обязательно копаться в ее прошлом?
   Но вдруг она все-таки любит его? Не следует ли довериться Такеру, рассказать всю правду?
   Доверие. Когда в последний раз она кому-то доверяла?
   Такер остановился, снова взглянул на девушку:
   – Расскажи, Мэгги.
   При одной мысли о том, что придется снова вспоминать, на Мэгги накатывали волны ненависти.
   Сет был с ними всего несколько дней. Потом ушел и вернулся в ужасном настроении. Мэгги была совсем еще ребенком. Одиноким, напуганным, тоскующим по родителям. Она нуждалась в утешении, по своей наивности собиралась искать его у дяди. Едва увидев девочку, Сет начал вопить на нее, называть воровкой и говорить гадости про отца. Когда однажды Мэгги начала плакать, Сет вцепился в воротник ее платья, швырнул племянницу в кладовую, повернул ключ и только смеялся, когда девочка молила выпустить ее. Потом разразилась гроза, сотрясая дом при каждом раскате грома. Сет находил странное, извращенное удовольствие в страхе и криках ребенка. И с тех пор, как только начиналась гроза, искал ее, чтобы снова запереть в кладовой.
   Как Мэгги хотела бы рассказать обо всем Такеру честно и ничего не скрывая! Но не могла – слишком стыдилась, словно в жестокости и бессердечии дяди была ее вина. Нет, она не была готова рассказать Такеру о прошлом, пока еще нет.
   – Мне нечего рассказывать. Кое-что случилось, когда я была совсем маленькой, и с тех пор, как услышу гром, ничего не могу с собой поделать.
   Такер осторожно коснулся ее щеки:
   – Ты умоляла не позволять ему запирать тебя. Кому? И куда тебя запирали?
   – Пожалуйста, Такер, не спрашивай, – пробормотала Мэгги, пытаясь улыбнуться. – Давай поговорим о чем-нибудь другом.
   – Хорошо. Но когда-нибудь тебе придется рассказать мне об этом. Ты ведь понимаешь?
   И в его словах звучала надежда на будущее вдвоем.
   Мэгги сознавала, что этого не может, не должно быть, но в горле пересохло, а ладони повлажнели. Язык не повиновался девушке, и она против воли кивнула.
   Такер, не говоря ни слова, подвел ее к лошади и поднял в седло. Потом легко вспрыгнул на вороного жеребца и направил Блу Боя к каравану, гоня перед собой найденный скот.
   Несмотря на явное нежелание Мэгги говорить о себе, на сердце Такера было легко. Как хорошо быть рядом с ней! И теперь, когда Такер перестал бороться со своими чувствами, он понимал, что готов влюбиться в Мэгги. Когда придет время, он попросит Мэгги выйти за него замуж. Они вместе построят дом в Бойсе. Она будет рядом, когда он начнет заниматься адвокатской практикой. Возможно, когда-нибудь Мэгги окажется женой губернатора территории или сенатора штата. Будущее, открывавшееся перед ними, было светлым и многообещающим.
   Не успев спешиться, Такер заметил толпу, собравшуюся в центре круга, и спросил у Джейка Эдамса, что происходит.
   – У нас гости, – ответил тот, глядя на Мэгги. – Говорит, что он ваш родственник, мисс Харрис.
   Такер повернул голову, Мэгги побелела, как простыня.
   – Где Рейчел? – прошептала она.
   – С Дэвидом, – успокоил Джейк, кивнув в сторону собравшихся.
   – Мэгги… – начал Такер, но девушка уже бежала прочь, проталкиваясь сквозь толпу зевак. Такер поспешил следом.
   Он сразу же узнал незваного гостя. Ничто на свете не могло заставить его забыть этого человека. Сет Харрис.
   Харрис злобно вцепился в съежившуюся Рейчел.
   – Я научу вас…
   Сет внезапно замолчал при виде ворвавшейся в центр круга Мэгги.
   – Отпусти Рейчел, – велела девушка.
   – Я приехал увезти вас обратно в Индепенденс и не потерплю никаких капризов.
   – Мы не поедем.
   Сет оттолкнул Рейчел, схватил Мэгги за руки, безжалостно впиваясь пальцами в кожу, и, прежде чем присутствующие успели опомниться, с силой ударил ее по лицу.
   – Сделаешь, как я сказал, – процедил он, багровея от едва сдерживаемой ярости, и снова размахнулся, но в этот момент Такер прыгнул между ними, отклонив удар, предназначенный для Мэгги.
   – Достаточно, Харрис, – предостерегающе бросил он.
   Сет злобно оглядел непрошенного защитника:
   – Ну…
   И тут Такер понял, что Харрис узнал его.
   – Значит, это опять ты, южанин. Думал, что вижу тебя в последний раз, когда выкидывал тебя и твоего жалкого старика из конторы.
   – Отпусти Мэгги, – со зловещим спокойствием велел Такер, и Сет, хотя и с видимой неохотой, послушался. Мэгги, спотыкаясь, побрела к Рейчел и, встав на колени, обняла девочку. Прижавшись щеками друг к другу, они молча глядели на дядю.
   – Я уже сказал этим людям и говорю тебе, южанин: это мои племянницы и они сбежали из дому.
   Ощущая подступившую к горлу тошноту, Такер повернулся к Мэгги:
   – Как зовут твоего отца?
   Девушка, побледнев, смотрела на него широко раскрытыми испуганными глазами.
   – Как зовут твоего отца? – повторил он.
   – Джереми Харрис, – прошептала Мэгги.
   – Джереми Харрис мертв! – воскликнул Сет. – Он и та ничтожная женщина, на которой братец женился. Вот уже больше пяти лет его отродье сидит на моей шее.
   Такер, не обращая внимания на Сета, проскользнул мимо и остановился перед Мэгги:
   – Я хочу поговорить с тобой.
   Девушка встала, гордо подняв подбородок и смело встретив его взгляд.
   – Я не пойду с ним, – упрямо выговорила она. Такер взял Мэгги за локоть и повел через толпу не останавливаясь, пока они не оказались за пределами круга:
   – Ты лгала нам, Мэгги. Почему?
   – Какая теперь разница? Ты все равно не хотел нас брать с собой. Оставил решать другим, стоит ли позволить нам продолжать путь. Не будь твоей мамы, нас отослали бы в Индепенденс.
   Но Такер не собирался позволять девушке сменить тему.
   – Почему ты лгала нам? – повторил он. Серые глаза вызывающе сверкнули.
   – А ты позволил бы нам остаться, знай, что у нас в Индепенденсе родственники? Конечно нет! Я обманула вас, но только потому, что нам необходимо было добраться до Орегона.
   – Зачем?
   – Я думаю, дядя говорит неправду: мне кажется, что в Орегоне живет мой настоящий опекун. Отец не оставил бы нас своему брату.
   Девушка невольно коснулась щеки, но не упомянула о пощечине.
   – Отдал бы ты свою дочь… подобному человеку? И, едва слышно всхлипнув, продолжала:
   – Отец любил нас. И ни за что не доверил бы Сету. Не желаю, чтобы Рейчел жила с ним, что бы ни пришлось мне делать ради этого.
   – Но кто этот настоящий опекун?
   – Поверенный. Его зовут Маркус Сэндерсон. Он составил завещание отца перед отъездом в Орегон.
   Такер хотел верить девушке, но в сердце была непонятная горечь. Подумать только, из всех людей на земле ее дядей должен был оказаться именно этот…
   И Мэгги лгала ему. Сказала неправду о дяде и своей семье. И, возможно, еще о чем-то. Он никак не мог ожидать, что Мэгги способна на подобное. Такер думал…
   Зато он был прав насчет Сета. Грязное животное, жестокий зверь, он, очевидно, издевался над племянницами. Но что-то в этой истории не давало покоя Такеру. Почему Сет так старается вернуть девочек, если при этом заявляет, что они для него обуза?
   – Оставайся здесь, – резко сказал он. – Я поговорю с твоим дядей.
   Морин подошла к Дэвиду:
   – Что вы намереваетесь делать, мистер Фостер? – шепотом спросила она, не сводя глаз с Сета. Незваный гость был высоким и выглядел так, словно в свое время отличался чрезвычайной силой, хотя сейчас сильно растолстел. По всему видно, он несколько дней не брился, а черные глаза остекленели, словно их владелец накануне выпил больше, чем следовало.
   – Еще не решил, миссис Брениген. Что ни говори, а он их дядя. Даже Мэгги не отрицает этого.
   – Но мы должны чем-то помочь несчастным! Нельзя же позволить ему забрать их!
   Дэвид понимающе кивнул:
   – Посмотрим, что скажет Такер. В конце концов, он адвокат. Если потребуется, мы созовем совет.
   Словно услышав слова друга, Такер снова появился, остановившись за кругом переселенцев.
   – Харрис, давайте поговорим.
   Морин поймала знакомое выражение в глазах Такера. Много лет она наблюдала такое же у Фаррела. Стальная решимость защищать правосудие до конца. Страстное желание добиться истины. Но было, кроме этого, и еще что-то. Здесь затронуты личные чувства Такера. Она должна была предвидеть, что произойдет. Почему же не обратила внимания?
   Сет что-то проворчал в знак согласия и, протиснувшись сквозь толпу людей, последовал за Такером в уединенный уголок лагеря.
   – Не беспокойтесь, миссис Брениген, – шепнул Дэвид.
   – Не думаю, что у Сета есть хоть один шанс устоять против Такера.
   – Харрис, Мэгги утверждает, что отец назначил опекуном другого человека, мистера Сэндерсона.
   Глаза толстяка, казалось, вот-вот выскочат из орбит.
   – Это ложь! Ее отец был моим братом. И все оставил мне. И бизнес, и дочерей. Мой долг заботиться о них, пока не выйдут замуж.
   – Мэгги говорит, что мистер Сэндерсон составил завещание отца и сможет все прояснить, когда сестры доберутся до Орегона.
   – Девчонки принадлежат мне. Они мои, и я могу сделать с ними все, что пожелаю. У вас нет прав…
   Мышцы на шее и на плечах Такера напряглись. Он едва сдерживал желание покончить с ненужными разговорами и повалить негодяя на землю.
   – Думаю, будет достаточно легко доказать, что главное здесь – желание вашего брата. У вас есть с собой копия завещания?
   – Считаете, я бегаю по прериям с завещанием в кармане?
   Такер не смог сдержать усмешку:
   – Нет. Конечно, нет. Тогда, думаю, придется подождать, пока мы не поговорим с мистером Сэндерсоном.
   – Ты, проклятый мошенник! Пытаешься отыграться за хлопок! Украл моих племянниц и теперь хочешь шантажировать меня!
   – Мне это и в голову не приходило, Харрис.
   – Черта с два!
   Сет шагнул вперед, оказавшись почти нос к носу с Такером. Тот ощутил запах виски.
   – Попробуй-ка только перейти мне дорогу, и ты живо окажешься перед судом за похищение сразу двоих!
   – Думаю, дело окажется весьма интересным, мистер Харрис, особенно для меня как для адвоката.
   Сет поспешно отступил, сузив глаза:
   – Так ты чертов адвокат, как и твой папаша?
   – И смею думать, что очень хороший, – ледяным голосом процедил Такер. – Как, впрочем, и мой отец.
   – Южанин…
   Пальцы Сета сжали засунутый за ремень револьвер.
   – На твоем месте я бы не делал этого, – остерег его Такер.
   Взгляд Сета скользнул по собравшимся переселенцам, внимательно наблюдавшим за разговором, и он вновь обратился к Такеру:
   – Хорош же, мистер Знаменитый Адвокат. И что же вы намереваетесь делать с моими племянницами?
   – Мэгги и Рейчел поедут в караване под моей защитой до самого Орегона. Я позабочусь об их безопасности и благополучии.
   – Это уж точно, – отрезал Сет. – И сколько же этого самого благополучия ты намерен подарить Мэгги? Или уже подарил?
   Такер угрожающе шагнул вперед, страстно желая покончить с негодяем.
   – На этот раз я забуду, что ты сказал, но не дай тебе Бог еще раз повторить это.
   Сет, судорожно сглотнув, кивнул.
   – Моя мать и я возьмем Мэгги и Рейчел с собой в Бойсе. Я попытаюсь разыскать мистера Сэндерсона и расспросить его обо всем. Если вы сказали правду, значит, получите законные основания забрать с собой племянниц. Если же нет, – сухо объявил Такер, – можете быть уверены, я сделаю все, что в моих силах, чтобы вы получили по заслугам.
   – Но что же мне прикажешь пока делать? – злорадно спросил Сет.
   – Мне все равно, лишь бы тебя я в этом караване не видел.
   – Значит, я должен встретиться с тобой в Айдахо?
   – Если считаешь, что можешь забрать их с собой.
   Сет стиснул зубы.
   – Обязательно заберу, будь уверен, южанин. Он было отошел, но тут же обернулся:
   – Желаю поговорить с Мэгги перед отъездом. Имею полное право.

ГЛАВА 14

   Мэгги стояла, прислонившись к колесу фургона, и, услышав шаги, выпрямилась и обернулась. Сердце провалилось куда-то, внизу живота стыл комок страха. К ней направлялся дядя. Рядом шагал Такер. Девушка вглядывалась в его лицо, пытаясь понять, о чем шел разговор, но глаза Такера были бесстрастными.
   Ну что же, если все зависит от него, так тому и быть. Не впервые ей выдерживать грубости и оскорбления. Они с сестрой сумели добраться так далеко, и, если переселенцы решат снова отдать их в лапы Сета Харриса, придется найти другой способ сбежать от него. Но Мэгги не собирается сопровождать дядю в Индепенденс. И не намеревается выходить замуж за Сайруса Джонсона и помогать Сету наложить лапы на деньги, оставленные отцом в доверительном фонде для нее. Мэгги была исполнена решимости сдержать слово, данное Такеру: она не позволит Рейчел и дальше жить в том ужасе, который бедняжка познала едва ли не с самого раннего детства. Мэгги станет лгать, обманывать и даже не задумается убить, но не допустит, чтобы Рейчел страдала.
   Девушка гордо выпрямилась, откинула плечи и, подняв подбородок, холодными стальными глазами встретила взгляд Сета.
   – Твой дядюшка все-таки решил оставить вас с нами, Мэгги, – сообщил Такер, когда мужчины остановились.
   Слова молодого человека застали Мэгги врасплох, и она поняла, что, должно быть, выглядит совершенно потрясенной. Сет согласился уехать? Так легко? Мэгги не могла поверить этому. Она была уверена, что дядя пойдет на все, лишь бы вернуть их, и вдруг он почти мгновенно сдался. Почему? Что он замышляет?
   – Перед тем, как покинуть нас, он хотел поговорить с тобой наедине. Я буду по другую сторону фургона.
   – Я всегда подозревал, что от тебя ничего нельзя ждать, кроме неприятностей, Мэгги, но не мог подумать, что моя племянница – воровка. Украсть у собственного дяди! – начал Сет.
   Она воровка? Да, Мэгги взяла несколько долларов из бумажника дяди, ровно столько, чтобы купить одеяла и немного еды, да еще жалкую старую клячу, и за это ее обвиняют едва ли не в грабеже!
   Девушка смотрела на Сета, даже не пытаясь скрыть ненависти, которую испытывала к нему.
   – Знаешь, каких трудов стоило мне отыскать тебя?
   Понимая, что вполне владеет собой, Мэгги почувствовала странный прилив сил и не смогла сдержать легкой улыбки.
   – По-видимому, этого оказалось недостаточно.
   – У тебя острый язык, Мэгги Харрис, но на меня он не действует. Думаешь, что сможешь перехитрить старика дядю?
   – Надеюсь, – решительно сказала Мэгги. – Мы остаемся. А ты уезжаешь и никогда не доберешься до денег, которые папа нам оставил. Мистер Сэндерсон об этом позаботится.
   Мохнатые брови поползли вверх, как отвратительные черные гусеницы.
   – Так, значит, тебе известно о фонде?
   – Я знаю, что ты погубил «Харрис миллз», а потом пытался заполучить из банка деньги, но тебе не удалось. Именно поэтому притащил нас в Индепенденс, чтобы выдать меня замуж за мистера Джонсона и попытаться прибрать деньги к рукам таким способом. Мне, кроме того, ясно, что все эти годы ты лгал мне насчет завещания папы.
   – Похоже, ты целых пять лет подслушивала у замочных скважин, так ведь? Ну так вот, не думай, что уж очень умна. Ты слышала далеко не все.
   Сэндерсон не сможет помочь тебе, он умер, а фабрика на грани гибели, и все деньги из фонда растрачены. Братец-ублюдок разорил меня!
   Мэгги хотелось ударить Сета, громко закричать, забиться в истерике. Она так долго жила в страхе перед ним, но теперь больше никогда не будет бояться.
   – Отец не разорил тебя, ты сам во всем виноват.
   – Что ты знаешь об этом? Не будь его, фабрику с самого начала оставили бы мне и я мог бы заработать целое состояние до войны.
   – До войны папа был богат, – вызывающе бросила Мэгги. – Просто ты ничего не умеешь делать как следует.
   Сет быстро шагнул к племяннице:
   – Я сумею заставить тебя замолчать, девчонка, запомни это!
   – Ну же, – подначивала Мэгги, подставив щеку. – Можешь ударить меня. Второй раз не удастся. Такер сумеет тебя остановить.
   Сет в бессильной злобе сжимал и разжимал кулаки, но все-таки пришлось отодвинуться от девушки. И он, ехидно улыбнувшись, сказал:
   – Нет, пожалуй, стоит подождать, Мэгги. Твой кривляка-адвокат Такер собрался везти тебя с собой в Айдахо. Как думаешь, зачем ему это понадобилось? Так я тебе объясню. Потому что он видеть меня не может. Потому что я не собирался лизать задницы изменникам-южанам, как твой папаша. Спроси Такера, если наберешься храбрости. Он хочет держать тебя здесь, чтобы насолить мне. Погоди, сама увидишь. Кроме того, он намеревается просить тебя стать его женой. Сегодня сказал мне. Думает, что сумеет наложить лапы на фабрику и посчитаться со мной. Я же говорил ему, что никакой пользы он от этого не получит.
   – Это неправда. Такер не из таких.
   – Думаешь нет? Считаешь, он чем-то отличается от меня? От большинства мужчин?
   Ответом было молчание.
   Сет, язвительно усмехнувшись, отвернулся.
   – Когда-нибудь, я обязательно приеду в Бойсе, чтобы все увидеть своими глазами. Только слушайся его, Мэгги, и делай, как велено. Ни в чем не перечь. Именно такая жена ему требуется.
   Мэгги долго смотрела ему вслед. Она не желала верить Сету. Пыталась не верить ему.
   А вдруг дядя сказал правду? Что, если она всего лишь помогает Такеру свести счеты с Сетом? Она знала, что у того множество врагов. Был ли Такер одним из них? Но что хуже всего, теперь переселенцы знают о том, что она лгала насчет родителей в Орегоне и обещанной платы. Если Сет не обманул, если Сэндерсон мертв, значит, никаких денег нет.
   И что тогда станется с ними?
 
   Такер прислонился к дереву, закрыв глаза, словно не в силах вынести наплыва воспоминаний…
   Он отправился с отцом в Филадельфию, потолковать с владельцем «Харрис миллз». Фаррел считал Джереми Харриса честным и порядочным человеком, пусть и янки.
   – Мы продали ему хлопок в прошлом году, – повторял Фаррел. – Стоит напомнить, и он тут же заплатит деньги за доставленные кипы. Он не смог этого сделать из-за войны, но теперь…
   Оказалось, что Джереми мертв, а в его конторе сидит теперь старший брат, Сет, заявивший, что у него полно своих проблем и ему некогда тревожиться о «вонючих предателях». Он даже назвал военной добычей полученный с «Туин Уиллоуз» хлопок.
   – Но кипы стоили больше тысячи долларов, – запротестовал Фаррел, – мы же просим только триста.
   Всего триста долларов, чтобы спасти «Туин Уиллоуз».
   Но Сет, засмеявшись, приказал им убираться.
   Несколько дней спустя после возвращения Фаррел Брениген, поцеловав жену, ушел в амбар и, перекинув через потолочную балку веревочную петлю, повесился. И виной всему был Сет Харрис. А Мэгги оказалась его племянницей.
 
   Мэгги выждала, пока уедет дядя, и только потом решилась вернуться в лагерь. Люди уже разошлись по своим фургонам и занялись своими делами, оставив только Бренигенов, Дэвида Фостера и Рейчел ждать ее возвращения. Едва завидев сестру, Рейчел вырвалась от Морин и подбежала к Мэгги. Рейчел уже ничем не напоминала того испуганного, дрожащего ребенка, каким была всего полчаса назад. Девочка весело улыбалась.
   – Разве не прекрасно, Мэгги? Он убрался! Такер его выгнал!
   Выгнал? Или Сет просто уехал, чтобы дать Такеру возможность самому поиздеваться над ней?
   Мэгги поглядела поверх макушки Рейчел и встретилась глазами с Хакером. Теплота и нежность, которые были между ними сегодня… все ушло. Они снова стали чужими, нет, хуже, чем чужими. Она только начала доверять ему, чувствовать, как с каждым днем этот человек становится ближе, и вот теперь все кончено. Сердце разрывалось от боли, а ведь Мэгги давным-давно привыкла не поддаваться чувствам.
   – Да, – прошептала она, – великолепно.
   – Нам больше никогда не придется с ним жить, правда?
   – Правда, киска. Никогда.
   И пусть небеса разверзнутся, если Мэгги когда-нибудь согласится жить вообще с каким-нибудь мужчиной.
 
   Мучаясь от тяжелых мыслей, не замечая, что сигара жжет пальцы, Такер стоял подальше от круга света и наблюдал за Мэгги. Она ни с кем, кроме Рейчел, не сказала ни слова с тех пор, как уехал Сет. Даже когда Морин попыталась за ужином вовлечь девушку в разговор, та только кивала или качала головой.
   Что беспокоило его больше? То, что она оказалась племянницей Сета, или то, что лгала им? Такер сам не мог понять. Правда была для него всем. Сама его жизнь основывалась на том, чтобы всегда и везде защищать истину и не позволять никому сказать неправду. Почему она просто не объяснила, что убежала от дяди?
   «Потому, – нерешительно признал он, – что мы наверняка отослали бы девочек обратно в Индепенденс, как и думала Мэгги»
   У Такера не было законных прав вмешиваться и требовать отчета у Харриса, если окажется, что Мэгги неправа и их опекун – вовсе не мистер Сэндерсон. В конце концов она сама признавалась, что лишь считает этого человека опекуном. Не ударь Сет Харрис Мэгги перед всеми…
   Такер сжал зубы, вспомнив, как едва не задушил негодяя голыми руками.
   Мэгги поднялась с табурета. Отблески пламени золотыми бликами плясали в волосах, образуя светящийся ореол вокруг грациозной фигурки.
   «Где кроется правда, Мэгги? Что с тобой случилось? Почему ты так стремишься в Орегон? И так боишься грозы? И почему лгала мне? »
   Он хотел задушить чувства, которые питал к ней, раздавить, как окурок сигары. Но не мог. Они по-прежнему были сильны и свежи. Такеру все так же хотелось защитить Мэгги, прижать к себе, опрокинуть на мягкую траву и любить, любить…
   Больше всего на свете он хотел овладеть Мэгги. Хотел любить племянницу человека, который довел до самоубийства его отца. Сама мысль об этом была отвратительна, но никак не хотела исчезать.
   Такер повернулся и вышел из круга фургонов, не в силах смотреть на девушку. Время поможет избавиться от непрошенных чувств, он был уверен в этом. Такер сам удивлялся, как легко смог забыть Чармиан. То же самое будет и с Мэгги.
   Правда, Мэгги придется жить рядом с ним несколько месяцев и, может быть, больше, если он не сумеет отыскать Маркуса Сэндерсона. Как справиться со своим предательским сердцем, каждый раз грозившим выпрыгнуть из груди при виде девушки?
   Мэгги, почти не сознавая, что делает, налила себе чашку крепкого кофе и уселась на табурет, пристально глядя на огонь и думая о прошлом.
   Давным-давно, когда Мэгги было лет тринадцать, она, сидя на кухне, слушала предостережения кухарки, готовившей ужин для Сета:
   – Мужчины – дьяволы. Мэгги, дорогая, никогда этого не забывай. Выходишь замуж, и они внезапно становятся твоими хозяевами.
   – Мама была счастлива.
   – Ну конечно, поскольку не очень-то много у нее было мозгов, чтобы понять, как обделила ее судьба. Твоей маме достаточно было иметь дом, слуг да модные наряды. Но, помяни мои слова, по-настоящему ей ничего не принадлежало.
   Кухарка откинула с лица прядь седеющих каштановых волос и продолжала:
   – Пока женщина не выйдет замуж, она принадлежит отцу, а после свадьбы и до самой смерти – мужу.
   Мама не была счастлива?!
   Мэгги с трудом верила этому. При мысли о матери она слышала смех и видела солнечные лучи и всегда думала, что, когда выйдет замуж, станет такой же, как мама.
   – Помню день, когда отец привел Дэнни с пристани домой, – рассказывала кухарка. – О-о-о, как он был красив, да и язык хорошо подвешен, а улыбка могла бы растопить лед. Не успела я оглянуться, как па и Дэнни решили, что мы поженимся. И поскольку я вообразила, что влюблена в него, то и счастливее меня никого не было. Плохо же я знала, на что иду!
   – А потом? – не удержалась Мэгги.
   – Я стала его рабочей лошадкой. Ему было недостаточно, что я вела дом и хозяйство. Дэнни отсылал меня работать на других, чтобы без помехи пить да гулять. Я пыталась вернуться домой к папаше, но тот в два счета вышвырнул меня.
   – Твой отец, должно быть, похож на дядю Сета.
   Кухарка вздохнула.
   – Все мужчины душой походят на твоего дядю, девочка. Все. Просто некоторые ухитряются это скрывать немного дольше.
   – Но не папа.
   Ее отец был самым добрым, самым любящим из людей и всегда приносил ей подарки.
   – Значит, думаешь, твой отец был другим? – осведомилась кухарка, словно прочтя ее мысли. – Ну что ж, если это действительно так, почему же тебе приходится жить в этом доме, имея на это не больше прав, чем у меня? Разве он оставил этот дом тебе? Нет, он все отдал этому негодяю, своему брату. Точно так же дом моего отца перешел Дэнни, а не мне. И что же? Он его продал и прикарманил денежки, прежде чем отправиться в море.
   – Но это ведь был твой дом.
   – У замужней женщины нет ничего своего. С той минуты, как священник впервые назвал тебя «миссис», тебе уже ничего не принадлежит. Ни гроша, ни лоскутка.