– Вы надолго в Лондон? – с легкой досадой спросил Брэндон.
– Это зависит от леди Уэстфорт. – Джентльмен посмотрел на Верену. Та ответила ему улыбкой.
Вот пройдоха.
– Надеюсь, вы быстро и успешно закончите здесь свои дела, – сказал Брэндон. – А пока не угодно ли сыграть со мной? Может быть, в фараон?
Ланздаун просиял, его карие глаза загорелись.
– Фараон! Я бы с удовольствием, хотя играю не очень хорошо.
– Пожалуй, я тоже. Перед вашим приходом я как раз проиграл. И не одну партию.
– Уверен, это временная неудача. – Мистер Ланздаун был настолько возбужден его предложением, что, казалось, забыл про стоявшую рядом Верену. – Возможно, мы могли бы установить свои границы. В данном заведении есть некоторые ограничения, понимаете, но для таких людей, как мы с вами, нет необходимости терять время, играя по маленькой. Мы могли бы поднять наши ставки... ой! – Он схватился за свою руку в том месте, где на ней покоилась ладонь леди Уэстфорт.
– Бедный мистер Ланздаун! – невозмутимо проговорила она. – У вас снова разболелась рука? – Она посмотрела на Брэндона. – Это подагра.
– В таком молодом возрасте? Мистер Ланздаун, сочувствую вам.
Мужчина мрачно потер руку.
– Благодарю вас.
Леди Уэстфорт бросила на него взгляд.
– Тогда вам лучше играть в карты.
– Какая досада! – Он разгладил рукав над якобы больным местом. – Что ж, мистер Сент-Джон, было очень приятно познакомиться с вами. – Он поклонился, сердито посмотрел на леди Уэстфорт и отошел.
– Вы давно с ним знакомы? – спросил Брэндон.
Верена пожала плечами, слегка покраснев. Это не ускользнуло от Брэндона. Он уже собирался задать более прямой вопрос, когда к Верене подошел пожилой господин.
– Леди Уэстфорт и Брэндон Сент-Джон! Вот уж не думал увидеть вас вместе, особенно после... ну, это не важно, не так ли? Насколько я понимаю, вы заключили мир?
– Именно так, – ответил Брэндон. – Более того, мы стали настолько близки, что леди Уэстфорт вставила мое имя в свое ожерелье.
Верена прикрыла ожерелье пальцами.
– Нечестно, – пробормотала она.
– Только не в этой игре, – ответил он с улыбкой. Верена неуверенно улыбнулась в ответ:
– Вы неисправимы. По-моему, мне это нравится.
Джеймсон, так звали пожилого господина, придвинулся ближе:
– Поскольку вы теперь друзья, надеюсь, не откажетесь от игры. У меня тут стол. Нас ждет мистер Кэбот-Льюис.
Верена посмотрела на Брэндона, ее глаза светились этой окаянной улыбкой, и было в них что-то еще... торжество?
– Партию в карты? С огромным удовольствием. А вы?
Брэндон поклонился:
– Разумеется.
Вскоре они уже рассаживались за столом, который стоял в углу и был частично скрыт большими листьями каких-то растений. Мистера Кэбот-Льюиса представили, и Брэндон узнал, что этот человек – торговец, сделавший огромное состояние на торговле чаем. Он был невысок ростом, полноват и совершенно лыс, за исключением густой бахромы седых волос над ушами и на затылке. Он также был до идиотизма несдержан в своем восхищении Вереной.
Только сейчас Брэндон понял, что имел в виду Маркус, сказав, что леди Уэстфорт любимица полусвета. Казалось, все знали ее, и она знала всех.
– Я раздам? – предложила она.
Люстра сияла прямо у нее над головой, посеребрив волосы, очерчивая изящную линию плеч. Ожерелье заиграло на свету, и имя Брэндона осветилось, заставив его улыбнуться. Сознает леди Уэстфорт или нет, но она поставила на себе клеймо в виде его имени.
Верена неторопливыми изящными движениями принялась сдавать карты.
Лорд Джеймсон наблюдал за ней с удовлетворенным видом.
– Возможно, ваши восхитительные руки вернут картам некоторую магию. Видит Бог, они стали такими банальными.
Мистер Кэбот-Льюис одобрительно кивнул, и его мясистый подбородок заколыхался.
– Приятно находиться в вашем обществе, леди Уэстфорт. И в вашем, Сент-Джон. Этим вечером нам не помешает немного свежей крови.
Джеймсон усмехнулся.
– Вы хотите сказать, свежих денег. – Он взял свои карты и бросил на середину стола золотую монету.
Брэндон посмотрел свои карты, чувствуя на себе пристальные взгляды двух других мужчин. Они напоминали акул, круживших вокруг жирной рыбы.
Джеймсон сделал ход.
– Это честь – играть с самим Сент-Джоном.
– Неужели? – с недоверием в голосе спросила Верена.
Брэндон ухмыльнулся, бросив на нее взгляд, но она сделала вид, что не заметила.
– Сент-Джон, – обратился к нему лорд Джеймсон, – расскажите леди Уэстфорт, что вы не только дьявольски везучи, но и за милю чувствуете шулера.
Верена вздрогнула, карта выскользнула из ее пальцев и упала на стол. Покраснев, она покачала головой.
– Простите, это случайность. – Она взяла карту.
– Не волнуйтесь, моя дорогая, – сказал Джеймсон. – Мы все допускаем ошибки. Все, кроме вашего друга, я хотел сказать. Я скорее попытаюсь обмануть в игре нечистого, чем Брэндона Сент-Джона.
У Верены перехватило дыхание, когда она обратилась к Брэнду:
– А как вы можете узнать, кто жульничает?
Кэбот-Льюис хохотнул:
– Так же, как и все мы, – по тому, как часто кто-то выигрывает.
– В таком случае, – отозвался Джеймсон, – вы никогда в жизни не мошенничали в игре. – Он следил, как Брэнд выкладывает свою карту. – Жаль, никто не поверит, что мне удалось кого-то обмануть.
Верена выдавила слабую улыбку в ответ на эту попытку остроумия. Она уже жалела, что не последовала совету Джеймса. Своими насмешками она спровоцировала Сент-Джона на ухаживание за ней только для того, чтобы узнать то, о чем предпочла бы не знать, – что он обладает даром распознавать нечестную игру.
Тут Верена заметила, что Брэндон внимательно наблюдает за ней, и сосредоточилась на своих картах. Глупо думать, что он сможет обнаружить обман. Лорд Джеймсон известен своей любовью к поддразниванию, но не склонен сплетничать только для того, чтобы позабавить собеседников.
И, тем не менее осторожность не помешает. Особенно если учесть, что она еще не до конца решила, завладеть ли бумажником Сент-Джона. Верена проиграла одну карту. Затем две. Все это время она наблюдала за Брэндоном, но не заметила ничего, что указывало бы на какие-то его особые таланты распознавать нечестную игру.
Да и вообще, его как будто больше занимала она сама, чем игра. Он то и дело посматривал на Верену, и это заставляло ее хмуриться.
Она разыграла третью карту и попыталась не изменить выражения лица, когда проиграла в третий раз. Ее столбик гиней заметно уменьшился, как и столбик перед Брэндоном. Ей было нестерпимо наблюдать, как он небрежно бросил маркер на стол, когда у него кончились монеты.
Вертя в пальцах последние гинеи, Верена поймала взгляд Джеймса, который стоял в другом конце комнаты. Он тут же все понял по выражению ее лица и нахмурился.
Так дальше продолжаться не может. Если она хочет помочь брату, то должна была попытать счастья. Рискнуть. Сделать то, чем жили ее отец и Джеймс. Верена была уверена, что деньги им с Джеймсом понадобятся, – отец всегда говорил, что почти из любой трудной ситуации можно выйти с помощью горсти золота.
Джеймс остановил проходившего мимо слугу и тихо заговорил. Не прошло и минуты, как слуга появился у стола Верены с тремя бутылками портвейна на подносе.
– От мистера Ланздауна. В честь красоты леди Уэстфорт.
Верена послала Джеймсу благодарную улыбку.
– О, какая щедрость!
Острый взгляд Брэнда пробежал по трем бутылкам.
– В самом деле.
Лорд Джеймсон протянул пустой бокал.
– Я этого человека не знаю, но, наверное, он принц.
Мистер Кэбот-Льюис согласился, позволив слуге наполнить до краев и его бокал.
– Если я с ним познакомлюсь, напомните, чтобы поблагодарил его за такую щедрость. Портвейн – мой любимый напиток.
Брэндон с сомнением посмотрел на Верену:
– Может, я закажу для вас что-нибудь другое? Например, херес?
– О, нет-нет! Я обожаю портвейн.
Следующие два кона Верена сыграла более агрессивно, выиграв один раз и проиграв другой. Убедившись, что бокалы всех присутствующих полны, включая ее собственный, она немного отпила. Верена не могла позволить себе лишнее, если хотела выиграть. Когда никто не видел, она отливала портвейн в кадку с растением рядом с их столом.
Время шло, а слуга, подкупленный Джеймсом, не уставал наполнять бокалы игроков. Лорд Джеймсон вскоре захмелел. Верена это поняла по его блуждающему взгляду и глуповатой улыбке и сразу успокоилась.
Потом Верена посмотрела на мистера Кэбот-Льюиса. Он, прищурившись, разглядывал свои карты и часто моргал, словно не мог сфокусировать на них взгляд. Верена постаралась скрыть улыбку.
И, наконец, она посмотрела на Брэндона. Свет люстры смягчил черноту его волос, тронул золотом скулы и придал всему его облику некоторую суровость. Верена заметила, что бокал Брэндона почти пуст. Она кивнула слуге, и тот сразу же наполнил его.
Брэндон посмотрел на Верену. В его взгляде было что-то высокомерно-собственническое, словно стоило ему поманить женщину пальцем, и она немедленно прыгнет к нему на колени.
А интересно было бы оказаться у него на коленях, подумала Верена. Но тут же прогнала эту мысль и, вздернув подбородок, с вызовом посмотрела на Брэндона. Он улыбнулся, взгляд его чуть смягчился, и Верену охватило странное чувство. Ей показалось, что Брэндон знает, кто она такая, какие совершила грехи, но ему на это глубоко наплевать.
Верена перевела взгляд на кучку золотых монет, лежавших перед ней на столе, ощутив при этом знакомое покалывание в ладонях. Брэндон Сент-Джон был человеком опасным.
– Леди Уэстфорт, – невнятно проговорил Джеймсон, – вы сдаете.
Верена взяла карты, ее пальцы скользили по их гладкой поверхности. Она скосила глаза на Брэндона – он уставился в свой бокал. Джеймсона и Кэбот-Льюиса совсем развезло. Момент настал.
Она перетасовала карты, ловко подложив даму в низ колоды. Следующие три кона Верена выиграла. Придвигая к себе выигрыш, она встретилась взглядом с Джеймсом, стоявшим в другом конце зала, и послала ему едва заметную улыбку. Все шло великолепно.
– Леди Уэстфорт, вы не пьете, – раздался негромкий низкий голос.
Брэндон пристально смотрел на нее. У него были просто потрясающие глаза – настолько синие, что при соответствующем освещении казались черными.
– Вы ошибаетесь, мистер Сент-Джон. Я выпила больше других.
Он поднял бокал, и Верена заметила, что его рука слегка дрожит. Верена едва удержалась, чтобы не засмеяться своей удаче, когда настал черед Брэндона сдавать карты. Она наблюдала, как он возится с ними, и подбодрила улыбкой, принимая свою первую карту.
Глаза Брэндона сузились, его взгляд стал жестким и жарким. От этого взгляда по спине Верены побежали мурашки. Должно быть, он понял, что выдал себя, потому что немедленно отвел глаза, продолжая сдавать карты. Верена была потрясена собственной реакцией на взгляд Брэндона. Ее бросило в жар. Так она реагировала только на взгляд Эндрю.
Она снова посмотрела на Брэндона. Нет, конечно же, нет, она ничего не чувствует к Брэндону Сент-Джону, кроме...
– Ваш ход, леди Уэстфорт. – Взгляд Брэндона снова скользнул по ней, но на этот раз более сдержанно. Его низкий голос, казалось, окутал ее, коснулся обнаженных плеч. – Вы сбрасываете?
Верена обнаружила, что у нее слегка дрожат руки. Это никуда не годится. Так она не сможет подменить карту. Она быстро сняла карту, остальные положила на стол.
Брэндон переключил внимание на лорда Джеймсона. Верена с облегчением вздохнула. Чтобы как-то занять руки, она взяла бокал и сделала глоток портвейна. У всех, кроме нее, бокалы были пусты. Убедившись, что никто не смотрит, она хотела вылить портвейн в кадку с растением.
Сильные пальцы, сомкнувшиеся на ее запястье, заставили Верену поставить бокал на стол. Верена посмотрела Брэндону в глаза.
Он улыбнулся своей белозубой улыбкой:
– Терпеть не могу, когда попусту расходуют хороший портвейн.
– Что такое? – поинтересовался Кэбот-Льюис и попытался заглянуть через стол, едва не свалившись при этом со стула. – Леди Уэстфорт опрокинула бокал?
– Пока нет, – сказал Брэнд и, наклонившись, чтобы никто их не услышал, спросил: – Видимо, портвейн вам совсем не по вкусу. Может, заказать для вас лимонад?
Верена поджала губы.
– Не понимаю, о чем вы говорите. Я просто рассматривала растение, мне нравится его цвет. – Она выразительно посмотрела на свое запястье. – Теперь вы можете меня отпустить.
– Выпейте.
– Нет.
– Верена. – Он наклонился еще ближе. Для всех остальных это был интимный разговор между любовниками – пальцы на запястье, губы у самого уха. – Пей, иначе я расскажу, что ты выливала вино.
Это была угроза. А угроз Верена не любила.
– Отпустите мою руку.
Он поднял брови.
– Иначе я не смогу выпить.
Он разжал пальцы, но не сводил с нее тяжелого взгляда.
Этот человек оскорбил ее, не принимал всерьез, а теперь еще собирался выставить на посмешище. Ну что ж! Она ему покажет. Кровь Ланздаунов, текущая в ее венах, вскипела.
Скрестив взгляды с Брэндоном, она подняла, свой бокал и выпила портвейн. Глотками. До дна. Вино растеклось по жилам, глаза заслезились, но Верена мужественно проглотила последние капли. И со стуком поставила бокал на стол.
Брэндон тихо ругнулся.
– Дурочка. Ты сделаешь все, что угодно, лишь бы не признать правды, да?
Лорд Джеймсон сдавленно фыркнул.
– Давайте, давайте, леди, У.! Покажите ему, что почем!
Верена сморгнула выступившие слезы, в глазах щипало, все тело словно горело огнем.
– Чей ход?
Брэндон откинулся на стуле с недовольным видом, когда Джеймсон продолжил игру.
Верене было все равно, что думает Брэндон Сент-Джон. Она взрослая женщина, и если ей захотелось выпить портвейна, она так и поступает. В любое время дня. Да и вообще, она и еще бокал выпьет. Или два. А может, и три.
Поймав взгляд проходившего мимо слуги, Верена указала на свой бокал. Слуга немедленно наполнил его. Вверена снова выпила до дна. А почему бы и нет? Она уже прилично выиграла. И если поведет себя осторожно, то увеличит свой выигрыш. И этого достаточно. Пока.
Верена позволила слуге снова налить ей вина.
Брэнд все сильнее и сильнее хмурился.
Она перестала обращать на Сент-Джона внимание, зато без зазрения совести кокетничала с лордом Джеймсоном и мистером Кэбот-Льюисом. Сделав глоток портвейна, она на этот раз обнаружила, что он не такой уж и противный. Чем больше пьешь, тем вкуснее. Возможно, в этом-то весь и фокус.
Они сыграли еще кон, и, к удивлению Верены, она не только снова опустошила свой бокал, но и выиграла. Она уже подумывала попросить еще портвейна, когда услышала у своего уха голос Брэндона:
– Даже не думайте, иначе я сам вылью его в кадку.
Она презрительно фыркнула:
– Вы мне не отец.
– Нет, – мрачно ответил он, и от его взгляда по спине Верены снова пробежал холодок.
– И не брат.
– Нет, – согласился он.
– Тогда вы не можете указывать, как мне жить.
– Я не указываю. Я просто запрещаю. Вы слишком много выпили, и я не собираюсь позволять вам пить дальше.
– Позволять? Что вы о себе вообразили? – Она с вызовом посмотрела на него, но лицо Брэндона расплылось перед ней. – Прекратите.
– Что прекратить?
– Двигаться. Меня от этого мутит.
Он бросил карты на стол:
– Все ясно. Мы уходим.
– Я пришла сюда играть и не собираюсь уходить.
Он пристально посмотрел на нее, его лицо было мрачным, как грозовая туча. В конце концов, он взял свои карты.
– Тогда мы сыграем. Но новую партию.
– А в чем, собственно, дело? – проблеял Джеймсон. Брэндон с безразличием посмотрел на него:
– Мы с леди Уэстфорт собираемся устранить одно разногласие между нами. Для этого и раскинем карты.
Кэбот-Льюис взмахнул рукой:
– Давайте. Мне в любом случае на сегодня хватит. Известно, кто выиграл?
– Надеюсь, я, – ответила Верена, удивляясь, что так упорно отказывалась от портвейна. Восхитительный напиток. Она подняла свой бокал и с разочарованием обнаружила, что он пуст. – Как жаль. – Она посмотрела на Брэндона, сидевшего с непреклонным видом. Мысль о нем почему-то согрела Верену, и она улыбнулась. – Если я выиграю на снятии колоды, можно мне еще портвейна?
– Целую бутылку.
Она удовлетворенно вздохнула:
– Это справедливо.
Брэндон перетасовал карты и положил перед Вереной.
Сегодня вечером она должна вернуться домой победительницей. Верена уже протянула руку к колоде, но остановилась и посмотрела на Сент-Джона.
– Постойте. А что получите вы, если выиграете?
Он окинул ее взглядом, задержавшись на линии декольте, на обнаженных плечах, на нижней губе.
– Если выиграю я, – сказал он, – вы мне позволите проводить вас домой.
Она с подозрением уставилась на него, почувствовав какой-то подвох.
– Что-нибудь еще?
Его взгляд снова скользнул по ней.
– А что еще может быть?
– Ну, просто я получаю целую бутылку портвейна, а вы лишь право проводить меня домой. Это не очень-то справедливо.
– Клянусь Всевышним! – встрял Джеймсон. – Она права! Вы должны получить больше!
– Как насчет поцелуя? – предложил мистер Кэбот-Льюис. Он так и просиял, его круглое лицо было покрыто испариной. – Я как-то раз выиграл в карты поцелуй. Лучший поцелуй в моей жизни.
– Мне это кажется справедливым, – согласился Джеймсон. – Ну как, леди У.? Что скажете?
Поставив локти на стол, Верена оперлась подбородком на ладони.
– Думаю, ничего не выйдет. – Сюда меня привез мистер Ланздаун, и будет невежливо по отношению к нему уехать с другим. И уж совсем невежливо с кем-то другим целоваться. Хотя и с Ланздауном я целоваться не собираюсь.
Губы Брэндона искривились в улыбке.
– Не собираетесь?
– Нет. Он не в моем вкусе, – призналась она.
– Бедняга! – прищелкнул языком Джеймсон.
Кэбот-Льюис с грустью кивнул.
– А ведь он прислал нам такой славный портвейн. Нельзя обижать того, кто способен на такие широкие жесты.
– Думаю, ему все равно, – холодно заметил Брэнд. – Он занят фараоном.
Все взгляды устремились на Джеймса. Верена смогла разглядеть только голову Джеймса, сидевшего рядом с леди Фарли.
– Надеюсь, ему сегодня повезет больше, чем мне. – Она наклонилась к Брэндону и тоном заговорщицы произнесла: – Понимаете, я обычно выигрываю. Только очень осторожно.
Брэндон подумал, что никогда в жизни не видел более очаровательной женщины. Особенно после трех бокалов портвейна.
– Вы не часто пьете, не так ли?
– Никогда. Понимаете, это мешает судить здраво.
– Мешает? В данный момент это, по-моему, вам не мешает. Возможно, вы хотели сказать, что это снижает вашу способность судить здраво.
– Я имела в виду то, что сказала. И сказала то, что имела в виду. – Она направила на него палец. – Вы знаете, что говорит мой отец?
– Что?
– Хороший игрок не пьет.
– А вы хороший игрок? Или нечестный?
– Мне не нравится ваш тон. – Она попыталась принять оскорбленный вид, но это ей не удалось.
Облокотившись на стол, Брэндон наклонился к ней поближе:
– Выбирайте карту, Верена.
Она посмотрела на колоду и нервно облизала губы. Брэндон проследил за движением ее языка, и его тело напряглось. Черт побери, до чего же она хороша!
Наконец Верена вытащила и перевернула карту. Это оказался валет треф.
– Ха! – победно воскликнула она. – Побейте-ка его!
– Отлично, леди У., – со значением кивнул Джеймсон, галстук у него съехал набок.
Мистер Кэбот-Льюис с энтузиазмом кивнул:
– Трудно побить его одной картой.
Брэндон перевернул свою карту. Король червей. Верена моргнула.
– Это везение Сент-Джонов! – радостно вскричал Джеймсон. – Я вас предупреждал.
Брэнд поднялся и положил ладонь на локоть Верены. Он хотел увести ее так, чтобы не заметил Ланздаун.
– Идемте, леди Уэстфорт. Я провожу вас домой.
Она подняла на него взгляд.
– Сейчас?
– Немедленно.
Вздохнув, Верена, покачиваясь, поднялась со стула.
Джеймсон и Кэбот-Льюис тоже встали, шумно прощаясь. Брэнд не дал Верене времени ответить. Он попрощался за них обоих, вывел ее из игорного дома и посадил в карету, прежде чем Верена поняла, что произошло.
Глава 8
Карета громыхала по улицам Лондона, за окошками, складываясь в зыбкие узоры, мерцали огни. Верена откинулась на подушки, стараясь не обращать внимания на Брэндона, сидевшего напротив, – их колени соприкасались.
Верене казалось, что она стоит на краю пропасти и один неверный шаг может ей дорого стоить. Она сцепила влажные руки, чувствуя, как биение сердца отдается в ушах.
Она будет смотреть в окно, притворяясь, что не замечает Брэндона, хоть это и нелегко. Он такой большой, откинулся в угол кареты, руки в карманах, смотрит – глаз не сводит.
Хорошо еще, подумала Верена, что он не воспользовался ситуацией для неуместного заигрывания. Впрочем, она не против пофлиртовать с ним. Особенно сейчас, когда ночной воздух холодит обнаженные плечи, движение кареты усиливает головокружение, вызванное портвейном, и ей кажется, будто она плывет на облаке.
Есть, конечно, и другое чувство. Чувство, которого она давно, очень давно не испытывала. Тревога. И еще желание.
Она закрыла глаза, чтобы не смотреть на Брэндона. Но его облик стоял перед ее мысленным взором. И будь у нее бумага и карандаш, она нарисовала бы его лицо в мельчайших подробностях – морщинки вокруг глаз, когда он улыбается, плотно сжатые губы, когда ему что-то не нравится, широкие плечи, мощные бедра...
Его бедра. Она про себя улыбнулась. Ей бы хотелось увидеть эти бедра прямо сейчас. Обнаженными. На уровне ее губ, чтобы она могла...
– Вам вообще не следует пить. – Судя по голосу, это его забавляло. – Поверить не могу, что способны сотворить три бокала портвейна. Моя мать выпивала больше.
– Ваша мать алкоголичка? – Верена открыла глаза и прищурилась в полутьме. – Что же, неудивительно. Будь у меня шестеро детей, я бы тоже пристрастилась к бутылке.
– Она не алкоголичка, – усмехнулся Брэндон. – Но вы правы. Имея шестерых детей, вполне можно пристраститься к спиртному. Хлопот у мамы был полон рот. – Он некоторое время разглядывал Верену. – Верена. Какое необычное имя. Откуда оно?
Верена должна была бы запротестовать, что он назвал ее по имени, но ей понравилось, как оно прозвучало в его устах. Почти по-французски. А все знают, что французский – язык любви.
– Ну, – произнес он, нетерпеливо шевельнувшись, и его колени глубже вторглись на половину Верены, взволновав ее еще больше, – вы расскажете про свое имя или я попробую угадать?
– Угадайте.
Он улыбнулся. Ей очень нравился его рот. Разумеется, после бедер.
– Так, попробуем... Верена. – Свет с улицы скользнул по его скуле и подбородку. – Вас назвали в честь бабушки, носившей это имя.
Прелестная история. Верена тут же представила себе добрую старушку, чье состояние не уступало по размерам состоянию принца крови.
– В этом случае мне бы очень повезло, но вы ошибаетесь. Верена – название маленького городка. Мои родители считали, что зачали меня там, на берегу реки.
– Как рискованно. Мои родители были такими же неосмотрительными. Помню, как-то я застал их в буфетной. – Он немного сполз с сиденья. Внезапно его ноги перестали давить ей в колени, он вытянул их по обеим сторонам от ее ног, обдавая Верену своим теплом.
Верена захотела отодвинуться, но было некуда. Она оказалась пленницей этих длинных мускулистых ног. Как... приятно.
Карета стала огибать угол, и Брэндон умудрился использовать этот момент для того, чтобы снова изменить позу, и теперь его колени уже уперлись в сиденье Верены и прижались к ее ногам. У Верены перехватило дыхание, плечам, груди стало зябко, соски напряглись, и от желания Верену бросило в жар. Надо же! Знай она, что портвейн такой коварный напиток, она не притронулась бы к нему.
– Расскажите мне о своем муже. Он, кажется, любил спорт?
Она попыталась привести в порядок растрепанные чувства.
– Эндрю? Да, он любил спорт, особенно тот, где можно сделать ставки. – Верена немного сместилась в сторону, подальше от Брэндона. Ибо его ноги действительно таили в себе опасность – заставляли ее думать о всяких недостойных вещах. Например, как он выглядит без одежды. Она из-под ресниц взглянула на Брэндона. Одежда на нем сидела безукоризненно, подчеркивая линии его стройной, словно высеченной резцом скульптора фигуры.
Остается лишь благодарить Бога за столь прекрасный экземпляр. И чтобы поддержать такое направление мыслей, Верена решила этим вечером лишние десять раз прочесть перед сном «Аве, Мария».
Она разгладила на коленях юбку, наслаждаясь ощущением шелка под пальцами. Верена чувствовала себя потрясающе живой, замечала каждую мелочь – дрожащие огни, ткань платья под своими ладонями, цоканье лошадиных копыт по мостовой. Ночь была полна волшебства.
– Ваш муж хотел детей?
– Это зависит от леди Уэстфорт. – Джентльмен посмотрел на Верену. Та ответила ему улыбкой.
Вот пройдоха.
– Надеюсь, вы быстро и успешно закончите здесь свои дела, – сказал Брэндон. – А пока не угодно ли сыграть со мной? Может быть, в фараон?
Ланздаун просиял, его карие глаза загорелись.
– Фараон! Я бы с удовольствием, хотя играю не очень хорошо.
– Пожалуй, я тоже. Перед вашим приходом я как раз проиграл. И не одну партию.
– Уверен, это временная неудача. – Мистер Ланздаун был настолько возбужден его предложением, что, казалось, забыл про стоявшую рядом Верену. – Возможно, мы могли бы установить свои границы. В данном заведении есть некоторые ограничения, понимаете, но для таких людей, как мы с вами, нет необходимости терять время, играя по маленькой. Мы могли бы поднять наши ставки... ой! – Он схватился за свою руку в том месте, где на ней покоилась ладонь леди Уэстфорт.
– Бедный мистер Ланздаун! – невозмутимо проговорила она. – У вас снова разболелась рука? – Она посмотрела на Брэндона. – Это подагра.
– В таком молодом возрасте? Мистер Ланздаун, сочувствую вам.
Мужчина мрачно потер руку.
– Благодарю вас.
Леди Уэстфорт бросила на него взгляд.
– Тогда вам лучше играть в карты.
– Какая досада! – Он разгладил рукав над якобы больным местом. – Что ж, мистер Сент-Джон, было очень приятно познакомиться с вами. – Он поклонился, сердито посмотрел на леди Уэстфорт и отошел.
– Вы давно с ним знакомы? – спросил Брэндон.
Верена пожала плечами, слегка покраснев. Это не ускользнуло от Брэндона. Он уже собирался задать более прямой вопрос, когда к Верене подошел пожилой господин.
– Леди Уэстфорт и Брэндон Сент-Джон! Вот уж не думал увидеть вас вместе, особенно после... ну, это не важно, не так ли? Насколько я понимаю, вы заключили мир?
– Именно так, – ответил Брэндон. – Более того, мы стали настолько близки, что леди Уэстфорт вставила мое имя в свое ожерелье.
Верена прикрыла ожерелье пальцами.
– Нечестно, – пробормотала она.
– Только не в этой игре, – ответил он с улыбкой. Верена неуверенно улыбнулась в ответ:
– Вы неисправимы. По-моему, мне это нравится.
Джеймсон, так звали пожилого господина, придвинулся ближе:
– Поскольку вы теперь друзья, надеюсь, не откажетесь от игры. У меня тут стол. Нас ждет мистер Кэбот-Льюис.
Верена посмотрела на Брэндона, ее глаза светились этой окаянной улыбкой, и было в них что-то еще... торжество?
– Партию в карты? С огромным удовольствием. А вы?
Брэндон поклонился:
– Разумеется.
Вскоре они уже рассаживались за столом, который стоял в углу и был частично скрыт большими листьями каких-то растений. Мистера Кэбот-Льюиса представили, и Брэндон узнал, что этот человек – торговец, сделавший огромное состояние на торговле чаем. Он был невысок ростом, полноват и совершенно лыс, за исключением густой бахромы седых волос над ушами и на затылке. Он также был до идиотизма несдержан в своем восхищении Вереной.
Только сейчас Брэндон понял, что имел в виду Маркус, сказав, что леди Уэстфорт любимица полусвета. Казалось, все знали ее, и она знала всех.
– Я раздам? – предложила она.
Люстра сияла прямо у нее над головой, посеребрив волосы, очерчивая изящную линию плеч. Ожерелье заиграло на свету, и имя Брэндона осветилось, заставив его улыбнуться. Сознает леди Уэстфорт или нет, но она поставила на себе клеймо в виде его имени.
Верена неторопливыми изящными движениями принялась сдавать карты.
Лорд Джеймсон наблюдал за ней с удовлетворенным видом.
– Возможно, ваши восхитительные руки вернут картам некоторую магию. Видит Бог, они стали такими банальными.
Мистер Кэбот-Льюис одобрительно кивнул, и его мясистый подбородок заколыхался.
– Приятно находиться в вашем обществе, леди Уэстфорт. И в вашем, Сент-Джон. Этим вечером нам не помешает немного свежей крови.
Джеймсон усмехнулся.
– Вы хотите сказать, свежих денег. – Он взял свои карты и бросил на середину стола золотую монету.
Брэндон посмотрел свои карты, чувствуя на себе пристальные взгляды двух других мужчин. Они напоминали акул, круживших вокруг жирной рыбы.
Джеймсон сделал ход.
– Это честь – играть с самим Сент-Джоном.
– Неужели? – с недоверием в голосе спросила Верена.
Брэндон ухмыльнулся, бросив на нее взгляд, но она сделала вид, что не заметила.
– Сент-Джон, – обратился к нему лорд Джеймсон, – расскажите леди Уэстфорт, что вы не только дьявольски везучи, но и за милю чувствуете шулера.
Верена вздрогнула, карта выскользнула из ее пальцев и упала на стол. Покраснев, она покачала головой.
– Простите, это случайность. – Она взяла карту.
– Не волнуйтесь, моя дорогая, – сказал Джеймсон. – Мы все допускаем ошибки. Все, кроме вашего друга, я хотел сказать. Я скорее попытаюсь обмануть в игре нечистого, чем Брэндона Сент-Джона.
У Верены перехватило дыхание, когда она обратилась к Брэнду:
– А как вы можете узнать, кто жульничает?
Кэбот-Льюис хохотнул:
– Так же, как и все мы, – по тому, как часто кто-то выигрывает.
– В таком случае, – отозвался Джеймсон, – вы никогда в жизни не мошенничали в игре. – Он следил, как Брэнд выкладывает свою карту. – Жаль, никто не поверит, что мне удалось кого-то обмануть.
Верена выдавила слабую улыбку в ответ на эту попытку остроумия. Она уже жалела, что не последовала совету Джеймса. Своими насмешками она спровоцировала Сент-Джона на ухаживание за ней только для того, чтобы узнать то, о чем предпочла бы не знать, – что он обладает даром распознавать нечестную игру.
Тут Верена заметила, что Брэндон внимательно наблюдает за ней, и сосредоточилась на своих картах. Глупо думать, что он сможет обнаружить обман. Лорд Джеймсон известен своей любовью к поддразниванию, но не склонен сплетничать только для того, чтобы позабавить собеседников.
И, тем не менее осторожность не помешает. Особенно если учесть, что она еще не до конца решила, завладеть ли бумажником Сент-Джона. Верена проиграла одну карту. Затем две. Все это время она наблюдала за Брэндоном, но не заметила ничего, что указывало бы на какие-то его особые таланты распознавать нечестную игру.
Да и вообще, его как будто больше занимала она сама, чем игра. Он то и дело посматривал на Верену, и это заставляло ее хмуриться.
Она разыграла третью карту и попыталась не изменить выражения лица, когда проиграла в третий раз. Ее столбик гиней заметно уменьшился, как и столбик перед Брэндоном. Ей было нестерпимо наблюдать, как он небрежно бросил маркер на стол, когда у него кончились монеты.
Вертя в пальцах последние гинеи, Верена поймала взгляд Джеймса, который стоял в другом конце комнаты. Он тут же все понял по выражению ее лица и нахмурился.
Так дальше продолжаться не может. Если она хочет помочь брату, то должна была попытать счастья. Рискнуть. Сделать то, чем жили ее отец и Джеймс. Верена была уверена, что деньги им с Джеймсом понадобятся, – отец всегда говорил, что почти из любой трудной ситуации можно выйти с помощью горсти золота.
Джеймс остановил проходившего мимо слугу и тихо заговорил. Не прошло и минуты, как слуга появился у стола Верены с тремя бутылками портвейна на подносе.
– От мистера Ланздауна. В честь красоты леди Уэстфорт.
Верена послала Джеймсу благодарную улыбку.
– О, какая щедрость!
Острый взгляд Брэнда пробежал по трем бутылкам.
– В самом деле.
Лорд Джеймсон протянул пустой бокал.
– Я этого человека не знаю, но, наверное, он принц.
Мистер Кэбот-Льюис согласился, позволив слуге наполнить до краев и его бокал.
– Если я с ним познакомлюсь, напомните, чтобы поблагодарил его за такую щедрость. Портвейн – мой любимый напиток.
Брэндон с сомнением посмотрел на Верену:
– Может, я закажу для вас что-нибудь другое? Например, херес?
– О, нет-нет! Я обожаю портвейн.
Следующие два кона Верена сыграла более агрессивно, выиграв один раз и проиграв другой. Убедившись, что бокалы всех присутствующих полны, включая ее собственный, она немного отпила. Верена не могла позволить себе лишнее, если хотела выиграть. Когда никто не видел, она отливала портвейн в кадку с растением рядом с их столом.
Время шло, а слуга, подкупленный Джеймсом, не уставал наполнять бокалы игроков. Лорд Джеймсон вскоре захмелел. Верена это поняла по его блуждающему взгляду и глуповатой улыбке и сразу успокоилась.
Потом Верена посмотрела на мистера Кэбот-Льюиса. Он, прищурившись, разглядывал свои карты и часто моргал, словно не мог сфокусировать на них взгляд. Верена постаралась скрыть улыбку.
И, наконец, она посмотрела на Брэндона. Свет люстры смягчил черноту его волос, тронул золотом скулы и придал всему его облику некоторую суровость. Верена заметила, что бокал Брэндона почти пуст. Она кивнула слуге, и тот сразу же наполнил его.
Брэндон посмотрел на Верену. В его взгляде было что-то высокомерно-собственническое, словно стоило ему поманить женщину пальцем, и она немедленно прыгнет к нему на колени.
А интересно было бы оказаться у него на коленях, подумала Верена. Но тут же прогнала эту мысль и, вздернув подбородок, с вызовом посмотрела на Брэндона. Он улыбнулся, взгляд его чуть смягчился, и Верену охватило странное чувство. Ей показалось, что Брэндон знает, кто она такая, какие совершила грехи, но ему на это глубоко наплевать.
Верена перевела взгляд на кучку золотых монет, лежавших перед ней на столе, ощутив при этом знакомое покалывание в ладонях. Брэндон Сент-Джон был человеком опасным.
– Леди Уэстфорт, – невнятно проговорил Джеймсон, – вы сдаете.
Верена взяла карты, ее пальцы скользили по их гладкой поверхности. Она скосила глаза на Брэндона – он уставился в свой бокал. Джеймсона и Кэбот-Льюиса совсем развезло. Момент настал.
Она перетасовала карты, ловко подложив даму в низ колоды. Следующие три кона Верена выиграла. Придвигая к себе выигрыш, она встретилась взглядом с Джеймсом, стоявшим в другом конце зала, и послала ему едва заметную улыбку. Все шло великолепно.
– Леди Уэстфорт, вы не пьете, – раздался негромкий низкий голос.
Брэндон пристально смотрел на нее. У него были просто потрясающие глаза – настолько синие, что при соответствующем освещении казались черными.
– Вы ошибаетесь, мистер Сент-Джон. Я выпила больше других.
Он поднял бокал, и Верена заметила, что его рука слегка дрожит. Верена едва удержалась, чтобы не засмеяться своей удаче, когда настал черед Брэндона сдавать карты. Она наблюдала, как он возится с ними, и подбодрила улыбкой, принимая свою первую карту.
Глаза Брэндона сузились, его взгляд стал жестким и жарким. От этого взгляда по спине Верены побежали мурашки. Должно быть, он понял, что выдал себя, потому что немедленно отвел глаза, продолжая сдавать карты. Верена была потрясена собственной реакцией на взгляд Брэндона. Ее бросило в жар. Так она реагировала только на взгляд Эндрю.
Она снова посмотрела на Брэндона. Нет, конечно же, нет, она ничего не чувствует к Брэндону Сент-Джону, кроме...
– Ваш ход, леди Уэстфорт. – Взгляд Брэндона снова скользнул по ней, но на этот раз более сдержанно. Его низкий голос, казалось, окутал ее, коснулся обнаженных плеч. – Вы сбрасываете?
Верена обнаружила, что у нее слегка дрожат руки. Это никуда не годится. Так она не сможет подменить карту. Она быстро сняла карту, остальные положила на стол.
Брэндон переключил внимание на лорда Джеймсона. Верена с облегчением вздохнула. Чтобы как-то занять руки, она взяла бокал и сделала глоток портвейна. У всех, кроме нее, бокалы были пусты. Убедившись, что никто не смотрит, она хотела вылить портвейн в кадку с растением.
Сильные пальцы, сомкнувшиеся на ее запястье, заставили Верену поставить бокал на стол. Верена посмотрела Брэндону в глаза.
Он улыбнулся своей белозубой улыбкой:
– Терпеть не могу, когда попусту расходуют хороший портвейн.
– Что такое? – поинтересовался Кэбот-Льюис и попытался заглянуть через стол, едва не свалившись при этом со стула. – Леди Уэстфорт опрокинула бокал?
– Пока нет, – сказал Брэнд и, наклонившись, чтобы никто их не услышал, спросил: – Видимо, портвейн вам совсем не по вкусу. Может, заказать для вас лимонад?
Верена поджала губы.
– Не понимаю, о чем вы говорите. Я просто рассматривала растение, мне нравится его цвет. – Она выразительно посмотрела на свое запястье. – Теперь вы можете меня отпустить.
– Выпейте.
– Нет.
– Верена. – Он наклонился еще ближе. Для всех остальных это был интимный разговор между любовниками – пальцы на запястье, губы у самого уха. – Пей, иначе я расскажу, что ты выливала вино.
Это была угроза. А угроз Верена не любила.
– Отпустите мою руку.
Он поднял брови.
– Иначе я не смогу выпить.
Он разжал пальцы, но не сводил с нее тяжелого взгляда.
Этот человек оскорбил ее, не принимал всерьез, а теперь еще собирался выставить на посмешище. Ну что ж! Она ему покажет. Кровь Ланздаунов, текущая в ее венах, вскипела.
Скрестив взгляды с Брэндоном, она подняла, свой бокал и выпила портвейн. Глотками. До дна. Вино растеклось по жилам, глаза заслезились, но Верена мужественно проглотила последние капли. И со стуком поставила бокал на стол.
Брэндон тихо ругнулся.
– Дурочка. Ты сделаешь все, что угодно, лишь бы не признать правды, да?
Лорд Джеймсон сдавленно фыркнул.
– Давайте, давайте, леди, У.! Покажите ему, что почем!
Верена сморгнула выступившие слезы, в глазах щипало, все тело словно горело огнем.
– Чей ход?
Брэндон откинулся на стуле с недовольным видом, когда Джеймсон продолжил игру.
Верене было все равно, что думает Брэндон Сент-Джон. Она взрослая женщина, и если ей захотелось выпить портвейна, она так и поступает. В любое время дня. Да и вообще, она и еще бокал выпьет. Или два. А может, и три.
Поймав взгляд проходившего мимо слуги, Верена указала на свой бокал. Слуга немедленно наполнил его. Вверена снова выпила до дна. А почему бы и нет? Она уже прилично выиграла. И если поведет себя осторожно, то увеличит свой выигрыш. И этого достаточно. Пока.
Верена позволила слуге снова налить ей вина.
Брэнд все сильнее и сильнее хмурился.
Она перестала обращать на Сент-Джона внимание, зато без зазрения совести кокетничала с лордом Джеймсоном и мистером Кэбот-Льюисом. Сделав глоток портвейна, она на этот раз обнаружила, что он не такой уж и противный. Чем больше пьешь, тем вкуснее. Возможно, в этом-то весь и фокус.
Они сыграли еще кон, и, к удивлению Верены, она не только снова опустошила свой бокал, но и выиграла. Она уже подумывала попросить еще портвейна, когда услышала у своего уха голос Брэндона:
– Даже не думайте, иначе я сам вылью его в кадку.
Она презрительно фыркнула:
– Вы мне не отец.
– Нет, – мрачно ответил он, и от его взгляда по спине Верены снова пробежал холодок.
– И не брат.
– Нет, – согласился он.
– Тогда вы не можете указывать, как мне жить.
– Я не указываю. Я просто запрещаю. Вы слишком много выпили, и я не собираюсь позволять вам пить дальше.
– Позволять? Что вы о себе вообразили? – Она с вызовом посмотрела на него, но лицо Брэндона расплылось перед ней. – Прекратите.
– Что прекратить?
– Двигаться. Меня от этого мутит.
Он бросил карты на стол:
– Все ясно. Мы уходим.
– Я пришла сюда играть и не собираюсь уходить.
Он пристально посмотрел на нее, его лицо было мрачным, как грозовая туча. В конце концов, он взял свои карты.
– Тогда мы сыграем. Но новую партию.
– А в чем, собственно, дело? – проблеял Джеймсон. Брэндон с безразличием посмотрел на него:
– Мы с леди Уэстфорт собираемся устранить одно разногласие между нами. Для этого и раскинем карты.
Кэбот-Льюис взмахнул рукой:
– Давайте. Мне в любом случае на сегодня хватит. Известно, кто выиграл?
– Надеюсь, я, – ответила Верена, удивляясь, что так упорно отказывалась от портвейна. Восхитительный напиток. Она подняла свой бокал и с разочарованием обнаружила, что он пуст. – Как жаль. – Она посмотрела на Брэндона, сидевшего с непреклонным видом. Мысль о нем почему-то согрела Верену, и она улыбнулась. – Если я выиграю на снятии колоды, можно мне еще портвейна?
– Целую бутылку.
Она удовлетворенно вздохнула:
– Это справедливо.
Брэндон перетасовал карты и положил перед Вереной.
Сегодня вечером она должна вернуться домой победительницей. Верена уже протянула руку к колоде, но остановилась и посмотрела на Сент-Джона.
– Постойте. А что получите вы, если выиграете?
Он окинул ее взглядом, задержавшись на линии декольте, на обнаженных плечах, на нижней губе.
– Если выиграю я, – сказал он, – вы мне позволите проводить вас домой.
Она с подозрением уставилась на него, почувствовав какой-то подвох.
– Что-нибудь еще?
Его взгляд снова скользнул по ней.
– А что еще может быть?
– Ну, просто я получаю целую бутылку портвейна, а вы лишь право проводить меня домой. Это не очень-то справедливо.
– Клянусь Всевышним! – встрял Джеймсон. – Она права! Вы должны получить больше!
– Как насчет поцелуя? – предложил мистер Кэбот-Льюис. Он так и просиял, его круглое лицо было покрыто испариной. – Я как-то раз выиграл в карты поцелуй. Лучший поцелуй в моей жизни.
– Мне это кажется справедливым, – согласился Джеймсон. – Ну как, леди У.? Что скажете?
Поставив локти на стол, Верена оперлась подбородком на ладони.
– Думаю, ничего не выйдет. – Сюда меня привез мистер Ланздаун, и будет невежливо по отношению к нему уехать с другим. И уж совсем невежливо с кем-то другим целоваться. Хотя и с Ланздауном я целоваться не собираюсь.
Губы Брэндона искривились в улыбке.
– Не собираетесь?
– Нет. Он не в моем вкусе, – призналась она.
– Бедняга! – прищелкнул языком Джеймсон.
Кэбот-Льюис с грустью кивнул.
– А ведь он прислал нам такой славный портвейн. Нельзя обижать того, кто способен на такие широкие жесты.
– Думаю, ему все равно, – холодно заметил Брэнд. – Он занят фараоном.
Все взгляды устремились на Джеймса. Верена смогла разглядеть только голову Джеймса, сидевшего рядом с леди Фарли.
– Надеюсь, ему сегодня повезет больше, чем мне. – Она наклонилась к Брэндону и тоном заговорщицы произнесла: – Понимаете, я обычно выигрываю. Только очень осторожно.
Брэндон подумал, что никогда в жизни не видел более очаровательной женщины. Особенно после трех бокалов портвейна.
– Вы не часто пьете, не так ли?
– Никогда. Понимаете, это мешает судить здраво.
– Мешает? В данный момент это, по-моему, вам не мешает. Возможно, вы хотели сказать, что это снижает вашу способность судить здраво.
– Я имела в виду то, что сказала. И сказала то, что имела в виду. – Она направила на него палец. – Вы знаете, что говорит мой отец?
– Что?
– Хороший игрок не пьет.
– А вы хороший игрок? Или нечестный?
– Мне не нравится ваш тон. – Она попыталась принять оскорбленный вид, но это ей не удалось.
Облокотившись на стол, Брэндон наклонился к ней поближе:
– Выбирайте карту, Верена.
Она посмотрела на колоду и нервно облизала губы. Брэндон проследил за движением ее языка, и его тело напряглось. Черт побери, до чего же она хороша!
Наконец Верена вытащила и перевернула карту. Это оказался валет треф.
– Ха! – победно воскликнула она. – Побейте-ка его!
– Отлично, леди У., – со значением кивнул Джеймсон, галстук у него съехал набок.
Мистер Кэбот-Льюис с энтузиазмом кивнул:
– Трудно побить его одной картой.
Брэндон перевернул свою карту. Король червей. Верена моргнула.
– Это везение Сент-Джонов! – радостно вскричал Джеймсон. – Я вас предупреждал.
Брэнд поднялся и положил ладонь на локоть Верены. Он хотел увести ее так, чтобы не заметил Ланздаун.
– Идемте, леди Уэстфорт. Я провожу вас домой.
Она подняла на него взгляд.
– Сейчас?
– Немедленно.
Вздохнув, Верена, покачиваясь, поднялась со стула.
Джеймсон и Кэбот-Льюис тоже встали, шумно прощаясь. Брэнд не дал Верене времени ответить. Он попрощался за них обоих, вывел ее из игорного дома и посадил в карету, прежде чем Верена поняла, что произошло.
Глава 8
Поцелуй – это искусство, которое лучше оставить экспертам, поскольку оно гораздо опаснее фехтования. Несвоевременное соединение двух пар губ может причинить больше вреда, чем самый острый клинок.
Сэр Ройс Пемберли – своей молодой жене, сидя в ложе Шелбурна в театре «Ройял»
Карета громыхала по улицам Лондона, за окошками, складываясь в зыбкие узоры, мерцали огни. Верена откинулась на подушки, стараясь не обращать внимания на Брэндона, сидевшего напротив, – их колени соприкасались.
Верене казалось, что она стоит на краю пропасти и один неверный шаг может ей дорого стоить. Она сцепила влажные руки, чувствуя, как биение сердца отдается в ушах.
Она будет смотреть в окно, притворяясь, что не замечает Брэндона, хоть это и нелегко. Он такой большой, откинулся в угол кареты, руки в карманах, смотрит – глаз не сводит.
Хорошо еще, подумала Верена, что он не воспользовался ситуацией для неуместного заигрывания. Впрочем, она не против пофлиртовать с ним. Особенно сейчас, когда ночной воздух холодит обнаженные плечи, движение кареты усиливает головокружение, вызванное портвейном, и ей кажется, будто она плывет на облаке.
Есть, конечно, и другое чувство. Чувство, которого она давно, очень давно не испытывала. Тревога. И еще желание.
Она закрыла глаза, чтобы не смотреть на Брэндона. Но его облик стоял перед ее мысленным взором. И будь у нее бумага и карандаш, она нарисовала бы его лицо в мельчайших подробностях – морщинки вокруг глаз, когда он улыбается, плотно сжатые губы, когда ему что-то не нравится, широкие плечи, мощные бедра...
Его бедра. Она про себя улыбнулась. Ей бы хотелось увидеть эти бедра прямо сейчас. Обнаженными. На уровне ее губ, чтобы она могла...
– Вам вообще не следует пить. – Судя по голосу, это его забавляло. – Поверить не могу, что способны сотворить три бокала портвейна. Моя мать выпивала больше.
– Ваша мать алкоголичка? – Верена открыла глаза и прищурилась в полутьме. – Что же, неудивительно. Будь у меня шестеро детей, я бы тоже пристрастилась к бутылке.
– Она не алкоголичка, – усмехнулся Брэндон. – Но вы правы. Имея шестерых детей, вполне можно пристраститься к спиртному. Хлопот у мамы был полон рот. – Он некоторое время разглядывал Верену. – Верена. Какое необычное имя. Откуда оно?
Верена должна была бы запротестовать, что он назвал ее по имени, но ей понравилось, как оно прозвучало в его устах. Почти по-французски. А все знают, что французский – язык любви.
– Ну, – произнес он, нетерпеливо шевельнувшись, и его колени глубже вторглись на половину Верены, взволновав ее еще больше, – вы расскажете про свое имя или я попробую угадать?
– Угадайте.
Он улыбнулся. Ей очень нравился его рот. Разумеется, после бедер.
– Так, попробуем... Верена. – Свет с улицы скользнул по его скуле и подбородку. – Вас назвали в честь бабушки, носившей это имя.
Прелестная история. Верена тут же представила себе добрую старушку, чье состояние не уступало по размерам состоянию принца крови.
– В этом случае мне бы очень повезло, но вы ошибаетесь. Верена – название маленького городка. Мои родители считали, что зачали меня там, на берегу реки.
– Как рискованно. Мои родители были такими же неосмотрительными. Помню, как-то я застал их в буфетной. – Он немного сполз с сиденья. Внезапно его ноги перестали давить ей в колени, он вытянул их по обеим сторонам от ее ног, обдавая Верену своим теплом.
Верена захотела отодвинуться, но было некуда. Она оказалась пленницей этих длинных мускулистых ног. Как... приятно.
Карета стала огибать угол, и Брэндон умудрился использовать этот момент для того, чтобы снова изменить позу, и теперь его колени уже уперлись в сиденье Верены и прижались к ее ногам. У Верены перехватило дыхание, плечам, груди стало зябко, соски напряглись, и от желания Верену бросило в жар. Надо же! Знай она, что портвейн такой коварный напиток, она не притронулась бы к нему.
– Расскажите мне о своем муже. Он, кажется, любил спорт?
Она попыталась привести в порядок растрепанные чувства.
– Эндрю? Да, он любил спорт, особенно тот, где можно сделать ставки. – Верена немного сместилась в сторону, подальше от Брэндона. Ибо его ноги действительно таили в себе опасность – заставляли ее думать о всяких недостойных вещах. Например, как он выглядит без одежды. Она из-под ресниц взглянула на Брэндона. Одежда на нем сидела безукоризненно, подчеркивая линии его стройной, словно высеченной резцом скульптора фигуры.
Остается лишь благодарить Бога за столь прекрасный экземпляр. И чтобы поддержать такое направление мыслей, Верена решила этим вечером лишние десять раз прочесть перед сном «Аве, Мария».
Она разгладила на коленях юбку, наслаждаясь ощущением шелка под пальцами. Верена чувствовала себя потрясающе живой, замечала каждую мелочь – дрожащие огни, ткань платья под своими ладонями, цоканье лошадиных копыт по мостовой. Ночь была полна волшебства.
– Ваш муж хотел детей?