Иртенина Наталья. Аут

   Толстяк снова попятился в тень, энергично мотая головой.
   — Нет. Нет, нет и нет. И не проси. Считай меня трусом, кем хочешь. Стар я уже для твоих изуверских экспериментов.
   — Хорошо, — неожиданно легко согласился Дан, потрошитель мозгов. — Приведи мне молодого. Молодую, верней. Ту, с которой ты спишь.
   — Еще чего, — пробурчал толстяк. — Девчонке и так достается от хозяина. Не отдам я ее на пытку тебе.
   — Ого! В старом пне проснулись нежные чувства? Дядюшка, скоро ли свадьба? — радостно язвил злой мальчишка.
   — Вот выпорю, стервеца, — сердито пригрозил толстяк.
   — Дядюшка! — возбужденно вскричал Дан. — В таком случае я должен дать тебе совет. Держи ее подальше от моего отца. Не то он и ее вычтет.
   — То есть… как? — забеспокоился Камил, и глаза его забегали, как мыши по клетке.
   — Да очень просто. Я уже лазил в нее. Не бойся, ненадолго. Она сама не понимает, что вытворяет с ней мой родитель. А он ее просто жрет. Как сожрал мою мать. Секс для него что-то вроде дополнительной заправки для поддержания своего существования. В фольклоре это называется вампир. Я еще удивляюсь, как он тебя не сожрал за двадцать-то лет.
   — Я несъедобный, — осипшим голосом сказал толстяк.
   — Хотя, конечно, у него и другой жратвы навалом. Целый мир. Какой дракула может похвастать тем же? Дядюшка, тебе плохо?
   Камил схватился за спинку стула, на котором стоял компьютер с развороченным нутром, и грузно покачнулся. Пальцы, вцепившиеся в стул, побелели.
   — Нет. Я в порядке. Если тебе больше ничего не нужно, я пойду.
   — Иди, дядюшка. Тебе нужно хорошо проблеваться. Это помогает. Но не забудь, что ты должен привести мне человека. Желательно физически крепкого. Добрая воля необязательна. Только постарайся не убить его.
   — Хорошо, — сказал толстяк. — Постараюсь.
   Кубик не любил просыпаться ночью. Если он просыпался, его начинали атаковать глупые мысли, которым невдомек, что он хочет продолжать спать и не хочет думать. Чаще всего мысли были о том, что все неправильно. А как правильно, Кубик не знал, поэтому думать на эту тему было не только бессмысленно, но и мучительно трудно. Кубик быстро утомлялся от таких мыслей и переходил в бессонный режим автономного созерцания неправильности. Ему начинало казаться, что здание Центра — это фантастический межзвездный корабль, совершивший аварийную посадку на чужой планете. Экипаж не сумел устранить неисправность, и корабль умер. Теперь в нем живут потомки прилетевших сюда людей. Чужая планета приняла их и стала перекраивать на свой манер. Они сами этого не замечают, но постепенно становятся совсем другими. В мысли Кубика лезло противное словосочетание «модифицированные образцы». По отношению к собственному первоначальному типу — уроды. Или выродки. Планета отучала их думать, чувствовать, видеть, жить. Приучала существовать, тупо реагируя на раздражители. На неудобство — страхом перед лишениями. На удовольствие — страхом потерять это удовольствие в будущем. Планета затаившегося всюду страха. По ночам было страшней всего. Просыпаться ночью здесь никто не любил.
   Весь остаток дня Кубик не вылезал из своей квартирки, как было велено. Занимался черт знает чем, хлопнул еще стакан ядреной отравы, завалился спать. И ночью, почти под утро, проснулся с неприятным ощущением. Он забыл сказать что-то важное. Сказать Рафу. Важное.
   Это важное свербело где-то в районе лобных долей, и Кубику казалось, что прежде всего сказать это важное нужно самому себе. Но что именно? Оно, важное, то ли забылось, то ли не до конца сформулировалось. Кубик, как лунатик, встал с постели и в одних трусах пошел к входной двери. Открыл, выглянул. В коридоре важного не было. Там была темнота и тишина. Кубик закрыл дверь. И вдруг понял, что должен делать и где искать.
   Он спешно натянул одежду, ботинки, взял фонарик и выбрался в коридор. На цыпочках пошел вперед, к тому месту, где днем был охранный пост в виде сержанта Флоппа. Но то ли на ночь охрану сняли, то ли Флопп застрелился со стыда, не догнав нарушителя пропускного режима, — Кубик не встретил никакого препятствия и продолжил красться в темноте.
   Эскалаторы на ночь отключались. Кубик поднялся на десятый этаж. Здесь тоже было темно. Он на ощупь перелез через запретительный знак и, чувствуя себя бывалым взломщиком-грабителем, двинулся наверх. Четырнадцать этажей пешком — тяжелое испытание для нетренированного организма. На двадцать четвертом уровне Кубик упал животом на резиновый поручень, вывалив язык и делая шестьдесят вздохов в минуту. Потом сполз на ступеньку, наконец отдышался, встал, зажег фонарик и отправился знакомым уже путем.
   В «Архиве» включил общий свет. Здесь ничего не изменилось. Нового нашествия посланца Божества, опустошившего один из стеллажей, не случилось. Кубик снял с полки те футляры, над которыми корпел накануне, и свалил их горкой на столе. Что нужно искать, он толком не представлял, но был уверен, что когда найдет, сразу поймет это.
   Через час, проглядев впустую три распечатки, он нашел. Пульс моментально подскочил к сотне. Затаив дыхание, Кубик впился взглядом в начальную страницу информатория «Откровение Будды грядущего. Матрица» за август 2085 года.
   «Откровение Будды грядущего свершается. Первая ночь месяца Откровения — его видели! Он пришел на Землю в багровых сполохах пламени, объявшего мир. Нет, еще не он. Его отражение, посланное в мир как знак грядущего. Милосердие Будды простирается в бесконечность. Мы все — дети его, которых он любит. Мы живем во вселенной, и вселенная есть Будда милосердный. Один взмах его ресниц — один день вселенной. Его сознание никогда не спит, и однако вселенная есть божественный сон Будды всевидящего. Человек не способен постигнуть это вневременное состояние Будды, пребывающего везде и нигде, всегда и никогда. Человек только греза Будды, которая не может узреть ни саму себя, ни чистый свет абсолютного Ничто, струящийся из его широко открытых глаз. Но есть великое Откровение Будды грядущего — однажды он войдет в священное и бескрайнее озеро своего сна, и свет его глаз изольется на людей, которые познают тогда совершенство абсолютного Ничто.
   Но знак грядущего был послан уже теперь. Великий дух Будды воспламенял светом абсолютного Ничто, струящимся из его глаз, темные покровы, лежащие на наших глазах. Видевшие его испытали истинное освобождение. Самым достойным Будда явил свою бесконечную милость — свет абсолютного Ничто объял их и растворил в себе.
   Новый взмах ресниц Будды — и день отделился от ночи Откровения. Великий дух Будды покинул мир, но мир не покинул духа Будды, ибо всегда пребывает в нем. Не теряйте надежды — впереди целый месяц Откровения Будды грядущего!
   ( Секретно. Информация, не предназначенная для информканалов. По некоторым сведениям, «Будда» появлялся и раньше в ночь Перемены. Очевидцы, сотрудники Центра, описывают его как высокого, худощавого, с глазами то ли как яркие белые огни, то ли как дыры в призрачный мир. Последнее описание принадлежит психически неуравновешенному свидетелю, которому предписано обследование в медблоке. Очевидно, необходима проверка информации)».
   «Вот оно что», — сказал себе Кубик, оторвал страницу и сунул в карман. Потом отнес футляры обратно на полку. Больше здесь делать было нечего. Он погасил свет и пролез в дыру на месте двери. Шагая к эскалатору, он внезапно подумал, что еще не был на самом верхнем, двадцать пятом уровне. Что если разгадка скрывается именно там?
   Кубик снова зажег фонарик и поднялся на последний этаж. Дверь, ведущая в холл, была выбита и криво висела на одной петле. Кубик сделал шаг, но тут же отдернул ногу, чтобы не свалиться, — пол за дверью был завален разнообразными предметами. Фрагменты мебели, куски стен, других дверей, разбитые компьютеры, прочая техника, изломанные жалюзи. Кубик потрясенно протиснулся в холл, нашарил световую панель на стене. Света не было. Луч фонаря беспорядочно скакал по разгрому, пытаясь найти в нем какой-нибудь смысл. Кто-то что-то искал? Посланец Божества? Обломки устилал толстый слой пыли. Это было очень давно. Или же кто-то вымещал здесь свой гнев. Божество? Не мелковат ли масштаб? Кубик осторожно продвигался вперед по коридору — как по глубокому сугробу. Всюду зияли провалами обрушенные стены. Запросто можно переломать ноги или разбить нос, навернувшись.
   Вдруг пляшущий круг света выхватил на секунду чей-то оскал. Кубик вздрогнул и замер, балансируя на чем-то шатком. Фонарик вернулся обратно, поискал. Возле выломанной двери стоял человек. Кубик вскрикнул, выронил фонарь и сам полетел следом. Сильно ушибся. В положении лежа боком на чем-то, похожем на матрас для особо извращенных мазохистов, схватил фонарик и снова направил на человека. Тот стоял неподвижно и скалился на Кубика во все тридцать два зуба. Это был очень костлявый человек. Фактически он и состоял из одних только костей.
   Кубик встал, охнул от боли в боку и подобрался поближе к скелету. Ему показалось, что мертвый человек охраняет помещение со взломанной дверью. Не исключено, что там сокровища. Как в приключенческих виэрках. Тогда, возможно, весь этот погром устроили потревоженный сторож и тот, кто покусился на сокровища. Один нападал, другой защищал. В результате весь этаж оказался полем битвы, усеянным трупами разнообразных вещей.
   Устрашившись, Кубик снова осветил фонарем скелет и разочарованно выдохнул. Это был муляж на металлическом стержне. Единственное, что здесь уцелело. Значит, никаких сокровищ, никакого поля битвы. Отвратительно. Разгромить целый этаж без какой-либо достойной причины. Ни на что не похоже.
   Кубику надоело продираться сквозь кучи обломков, загромоздивших коридор, и он пролез через первую попавшуюся дыру в стене. Комната была пуста, пол устлан мелкими осколками чего-то и каменной крошкой. Вдруг в луче фонаря что-то блеснуло. Кубик насторожился. Это блестящее «что-то» сидело в глубине стены, только краешком высовываясь наружу. Стена вокруг него частично обвалилась. Кубик подошел и посмотрел. Сердце пропустило один удар. Сокровища! Замурованные в стене!! Кубик понял, что ему необыкновенно повезло. С первого раза, ткнувшись наугад, обнаружить такое!
   Он поискал на полу, поднял осколок покрупнее и стал ковырять им стену вокруг предмета. За окном уже начинало светлеть, и фонарик можно было выключить. Через полчаса работы стало ясно, что предмет похож на металлический ящичек с закругленными углами. Спереди у него была ручка, и Кубик, бросив импровизированный инструмент, потянул за нее. Ящичек немного подался вперед. Тогда Кубик рванул с силой, и тут же полетел задом на пол. Сволочные осколки непонятно чего моментально впиявились в нежные места, и Кубик заорал. Вскочил, выронил освобожденный чемоданчик и принялся выдирать осколки из штанов.
   Впрочем, это были несущественные мелочи по сравнению с находкой. Кубик присел возле чемоданчика, сдунул с него пыль и осмотрел замки. Они были примитивные, даже без шифра, и легко открылись. Кубик откинул крышку.
   Внутри лежал один-единственный предмет. Кубик осторожно взял его в руки. Он затруднялся дать название этому предмету. Отдаленно похожий на компьютерную распечатку, но меньшего размера и снабженный твердыми крышками с обеих сторон. На верхней в утреннем свете Кубик прочел: «Путеводитель по старинным городам России». Там же были нарисованы несколько зданий странной и чудно?й архитектуры. Под крышкой снова были здания, только другие, а за ними, на первой странице снова «Путеводитель по старинным городам России», и внизу — «Паблишинг-холдинг „Тризуб“, 2077 г.».
   Кубик почесал в голове. Подошел к подоконнику, смел мусор, уселся и стал читать.
   Это было ни на что не похоже. Через несколько страниц его трясло от нервного перевозбуждения. Он нашел сокровище. Теперь в этом не было сомнений.
   Полторы сотни страниц — все, что было, — он проглотил за пару часов, вернулся к началу и пошел по второму разу. Медленнее и тщательно пережевывая каждую фразу. Долго разглядывая иллюстрации. Сознавая, что это уже не просто бомба, как в «Архиве». Это очень мощная и хитрая штука, и применять ее нужно осторожно, тонко рассчитывая каждый ход, — если все сделать правильно, от колеса мировой Сансары не останется даже спиц. Возможно, и от Божества тоже. Вот только найти его…
   Полдень подкрался незаметно. Кубик захлопнул крышку древнего информатория и сунул его под пояс брюк, сверху прикрыв майкой. Подобрал с пола фонарик, вылез через дыру в коридор. В дневном свете разгром, растеряв всю свою ночную таинственность, выглядел как обыкновенная помойка. Даже оскал муляжного скелета сделался пошлой манекенной ухмылочкой.
   Кубик выбрался к эскалатору и побежал вниз, стараясь сильно не грохать. На двенадцатом уровне остановился — внизу явно что-то происходило, сопровождаясь громкими ударами. Кубик напрягся, зачем-то пригнулся и сполз на этаж ниже. С одиннадцатого уровня открылась пренеприятная картина. Эскалатор, ведущий наверх с десятого этажа, у него на глазах отрезали от обитаемой территории Центра толстой стеной. Несколько симов в строительных робах прилаживали в пазы блоки из камнезаменителя уже на уровне человеческого роста, заливая стыки пеноклеем.
   Кубика зрелище потрясло. Спустись он на час позже — и оказался бы замурованным между десятым и двадцать пятым этажами. Фактически заживо похороненным.
   То ли от гнева, то ли от страха сознание его почти престало работать, уступив место нерассуждающим инстинктам. Симы его не видели. Разогнавшись на ступеньках и оттолкнувшись, он взлетел ласточкой, плюхнулся животом на верх стены, рявкнул отскочившим симам: «Брысь, нелюдь!» — и перевалился на другую сторону заграждения. Приземлился на ноги и, пока симы вразумлялись, рванул вниз, на девятый.
   Там его остановили. Ружьем стращать не стали, но потребовали пропуск.
   — А где Флопп? — загнанно дыша, осведомился Кубик. — Он вчера здесь стоял.
   — Разжалован. Так будет пропуск или нет? — неприятным тоном спросил флоппизаменитель.
   — Не будет, — с неожиданной злостью сказал Кубик. — Я к себе иду. Бокс девять-три-семь. Можешь проверить. И прочисти себе мозги, Натс.
   Не дожидаясь ответа, он пошел дальше.
   — Эй, — неуверенно крикнул Натс.
   — Перебьешься, — сказал Кубик, не оборачиваясь.
   Повернул за угол, дошел до своей двери, открыл и громко захлопнул. Коридор ответил слабым эхом. Кубик двинулся дальше. Квартира старшего статистика пятого отдела Раффла была неподалеку, служебный кабинет — на два этажа ниже. В квартире его не оказалось. Впрочем, как обычно. Кубик спустился в лифте на седьмой уровень. Охранника в кабину новая власть поставить не догадалась. Зато на этаже их было сразу два в разных концах. Один считал идентификатором его личный номер и пропустил без дальнейших вопросов. Другой поинтересовался целью и, услышав имя Раффла, цокнул языком.
   — Улетел гусь.
   — Как улетел? — не поверив, переспросил Кубик.
   — Крылышками хлоп-хлоп и улетел. Проворный гусь.
   — Куда?
   — В высокий терем. — Охранник закатил глаза.
   Кубик безнадежно развернулся и пошел обратно. Искать Рафа в должности старшего статистика всегда было делом затруднительным. Статус члена Совета Высших, вероятно, делал его вообще неуловимым.
   Ловкач Раф все-таки добился своего. Обошел Оракула. Ему всегда все удавалось.
   Сволочь.
   Кубик вернулся к себе, спрятал в надежном месте сокровище с двадцать пятого этажа, залез под душ. Потом отдал распоряжения комбайну. Съел все, не разбирая вкуса. Впрочем, вкус был, как всегда, дерьмовый. Подумал, что нужно сменить комбайн или вызвать наладчика. Но сейчас возиться не хотелось.
   Лег и почти сразу заснул. Снилась всякая пакость. Будда, похожий на скелет, летал в небе над городом, и из глазниц его сыпались вниз Оракулы, лязгающие страшными челюстями. В городе выла сирена тревоги. Кубик руками порвал одного Оракула, но затем на него набросился еще десяток.
   Проснулся с мерзкой слабостью в теле. Дверь надрывно сигналила о том, что на пороге торчит гость и надо его впустить. Черт бы его побрал. Кубик послал через хэнди команду открыть.
   Раф остановился у входа в спальню, привалился плечом к дверному косяку и поинтересовался:
   — Чего валяемся?
   — Тебя можно поздравить? — холодно спросил Кубик, садясь.
   — Ну, если хочешь. — Раф вошел и тоже сел.
   — Не хочу. — Кубик помотал лохматой головой. — Отдай мне те футляры, которые забрал.
   — У меня их нет. Дурак. Ты же ничего не понял.
   — Я понял, Раф. Ты меня продал. — И заорал, сжав кулаки: — Меня чуть не замуровали там, наверху!! Никто, кроме тебя, не знал, что туда можно ходить и возвращаться! А теперь… — Кубик выдохся, встал и налил себе воды.
   — А теперь нельзя, — кивнул Раф. — Я же сказал: я избавлю тебя от этой проблемы.
   — Избавил. Спасибо. За это тебе дали стул в Совете? Ну да, конечно, за это. Предатель. Я доверял тебе, а ты…
   — Я делал свою работу. И не ори на меня. На, смотри. — Он вытащил из кармана пластиконовый жетон и бросил Кубику.
   — Секретный отдел, — прочел вслух Кубик. — Агент 001. Обладателю сего оказывать всемерное содействие. Что это значит?
   — То, что я работаю на безопасность клана по личному распоряжению президент-генерала. И только что раскрыл заговор, имеющий целью ниспровержение клановой ортодоксии, без которой клан не может существовать. За это и был награжден званием Высшего.
   Кубик налил себе еще воды и быстро выпил.
   — Ну и когда за мной придут? — поинтересовался мрачно. — Или, может быть, ты уже пришел за мной? Что, собирать вещички и вперед — в добровольное изгнание?
   — Не трепыхайся, — посоветовал Раф. — О тебе речи не было.
   Кубик пару секунд бешено соображал.
   — Ты сказал, что футляров у тебя нет. Значит, отдал их. Как ты объяснил, откуда они у тебя?
   — Бош. Он был главой заговора. У меня появились подозрения, и я тайно обыскал его квартиру и рабочее место. Нашел футляры. К одному была прикреплена записка: «Тринадцатый этаж. Президент-генерал дурак. Горлы правы».
   Кубик с размаху сел на постель.
   — Бош мертв.
   — Конечно, мертв. Был бы жив, не стал бы главой заговора, — цинично заметил Раф.
   — Ловко, — хмуро согласился Кубик. — Оказывается, я еще плохо тебя знаю.
   — Ну так, может, не будешь больше корчить недовольную рожу и невинность? Для тебя же старался, дурака.
   — Стой. Ты сказал — глава заговора. Остальные…?
   — Работаем, — ухмыльнулся Раф. — Искореняем.
   — Чего искореняете-то? — Кубик уныло повесил голову. — Нет же никакого заговора.
   — Как это нет! — очень правдоподобно удивился Раф. — А следы на лестнице? Тропинка уже в пыли протоптана. А донесение симов?
   — Какое донесение? — подозрительно спросил Кубик.
   — Инцидент при возведении ограждения на десятом этаже. Неизвестный — они не успели рассмотреть его — напал на них, вылетев с той стороныстены, после чего скрылся, предварительно попытавшись деморализовать строителей некорректной командой. — Раф, прищурившись, с полуулыбкой следил за Кубиком. — Тебе случайно ничего не известно об этом?
   — Мне надо было подождать, пока они закончат, и после этого долбиться башкой? — огрызнулся Кубик. — Тут уже не только симы деморализовались бы. Готов спорить, весь десятый этаж в миг бы стал табу. Как же — с запретной территории ломится неизвестное чудовище. Весь клан в штаны бы наложил.
   — Хорошо, — сказал Раф, — я придумаю что-нибудь. Допустим, это был сумасшедший заблудившийся горл. Еще один аргумент в пользу антигорловской политики.
   — Кто из нас ничего не понял, так это ты, — горько произнес Кубик после паузы. — Зачем тебе вся эта липа про законы природы и объективную ортодоксию?
   — Затем, что ничего другого нам не дано, — отрезал Раф. — Горлы пускай тешатся фантазиями на своей территории, на нашей — они враги. То, что ты раскопал, это, конечно, все интересно. Но ты ошибаешься в оценках. Эти пыльные артефакты не доказывают истинность прошлого. Они доказывают только то, что эта территория должна быть закрыта для доступа и изолирована, поскольку оттуда исходят враждебные здравому смыслу влияния. Это аномальная территория, понимаешь ты? Там может быть все что угодно. Хоть само Божество. Я тебе могу сколько хочешь гипотез предложить насчет этой территории.
   — Например? — Кубик усмехнулся уголком губ.
   — Например, там реализуются подсознательные ожидания. Лезешь туда, ожидая найти дыру в ортодоксии, — оп-ля, да вот же она, в пыльных футлярчиках. Хочешь Божество там встретить — встретишь обязательно.
   — Или посланца Божества, — подсказал Кубик.
   — Я даже думаю, что горлы оттуда его и взяли, ну, Божество свое. У них предрасположенность к этому. А если бы они умели смотреть правде в лицо, нашли бы там только законы природы и ничего больше.
   — Аномальные законы природы, — иронично напомнил Кубик.
   — Или еще теория, — продолжал Раф, игнорируя иронию. — Там находится портал в другой мир. Тот, откуда приходят Оракулы. Наверное, в том мире тоже живут люди. И эти артефакты — принадлежат их реальности, а не нашей. Ну, просто случайно оказались на нейтральной территории. И у них там — свои законы природы и своя ортодоксия. Прилеплять одно к другому, как ты пытаешься, — глупо и наверняка опасно. Ну, я тебя убедил?
   Кубик не стал спорить. Продолжать гнуть свое — глупо и наверняка опасно. Нужно действовать тоньше, хитрее.
   — Допустим, — сказал он. — А что если это подсознательно ожидаемое горлами Божество возьмет да и явится во всей красе? Например, на очередное собственное бракосочетание?
   — А, это ты про посланца и про «Гнев Божества»? — Раф широко и почти счастливо улыбнулся. — Тут я могу тебя успокоить. У нас тоже имеются кое-какие подсознательные ожидания. К примеру, мы ожидаем, что горлы на этот раз сядут в глубокую и грязную лужу. А потом, может, даже обкакаются. И мы им в этом обязательно поможем. Нанесем ответный удар.
   — Они, наверно, тоже не дураки и тоже «подсознательно» ожидают чего-то вроде с нашей стороны, — возразил Кубик. — Особенно после того, как у них попросила политического убежища половина Высших. Уж наверное состряпают что-нибудь в ответ на наш ответ.
   — Ну, и наш президент-генерал не идиот тоже. Совет почти уже снова сформирован полностью. Все — проверенные люди. Со вчерашнего дня программа ответного удара начала разрабатываться заново, с нуля. И с другими параметрами.
   — Какими?
   — Этого я тебе сказать не могу. Кстати, не хочешь ли войти в Совет? Есть еще пара вакансий. Я тебе как другу предлагаю. Могу посодействовать. Мои методы ты уже знаешь — действуют, — без всякого бахвальства сказал Раф.
   — Знаю, — согласился Кубик. — А как же столп конституции? Оракул отдыхает?
   — Властью президент-генерала временно отстранен от исполнения обязанностей, — лицемерно вздохнув, сообщил Раф. — На срок чрезвычайного положения в клане. Мудрость — мудростью, а лояльность — лояльностью. Две большие задницы, как понимаешь. Ну так как, согласен?
   — Нет. — Кубик удрученно покачал головой. — Не могу. Я лучше так… как-нибудь. Впрочем, я рад, что тебе удалось туда попасть, — добавил он задумчиво.
   — Еще бы ты не был рад. Кто тебе еще военные тайны и планы так запросто выложит? Я-то тебя знаю — дальше тебя это не пойдет. Ну и все-таки надеюсь на твое здравомыслие. Патриотизм там, в конце концов. Вся эта фигня у тебя в голове — от безделья. А вот занялся бы ты делом…
   — Я и так работаю, — возмутился Кубик.
   — Да брось. Статистика — это работа как раз для бездельников и патологических лентяев. С нее тут все начинают, когда сюда с улицы попадают. Там-то, — Раф махнул рукой за окно, — как раз все патологические бездельники.
   — Что ты предлагаешь? — насупился Кубик.
   — На вот, бери от щедрот моих, — с нескрываемым удовольствием сказал Раф, как фокусник, доставая из кармана еще пару пластиконовых жетонов. — Кто еще, кроме лучшего друга, сделает такой подарок?
   Кубик изумленно рассматривал пропуск со своим личным номером, подписанный президент-генералом Дивом, и удостоверение секретного агента 002-2 с тем же номером.
   — Это — я? — ошарашенно спросил он. — Как ты это сделал?
   — Не стоит благодарности, — усмехнулся Раф. — Хорошо, что у меня на идентифе был записан твой номер.
   — Спасибо, конечно, — смущенно пробормотал Кубик. — И все таки?
   — Президент-генерал уведомлен мною о твоих заслугах в раскрытии вышеупомянутого заговора, — четко отрапортовал Раф. — Он пожелал встретиться с тобой лично, но я сказал, что твоя скромность превосходит твои таланты разведчика. И кроме того, у тебя страшная аллергия на биосканы, поэтому ты до сих пор не получил пропуск. Я поручился за тебя, и вот — теперь ты снова сотрудник моего отдела. А я — твое прямое начальство.
   — И что я должен теперь делать? — пришибленно осведомился Кубик. — Ловить горловских шпионов?
   — Приблизительно да. Но первая твоя задача — удавить потенциального врага и перебежчика в самом себе. Понятно?
   — В общих чертах, — промямлил Кубик, засовывая документы в карман штанов.