Иванов Сергей Григорьевич. Сила отчуждения

   – Что ж, – вздохнул нордиец, – ради величия государства можно поступиться даже прогрессом.
   – Какой там прогресс – деградация!.. Вы видели скульптуры позднего Рима? И сравните с периодом расцвета.
   – Великие цели требуют жертв. Искусство – это все-таки надстройка. Куда хуже, если непрочен фундамент. Безопасность державы выше сытости граждан, а хлеб важнее зрелищ… э-э… в широком смысле.
   – Вот сейчас вы лукавите, – сказал Светлан. – Решили проверить, насколько я вылавливаю вранье?
   – Именно, – охотно признал маркиз. – Должен сказать, я не люблю лгать, но за долгую практику сделался в этом весьма искусен. И если вы разоблачили меня…
   – Мои соболезнования, – проворчал богатырь. – Слава богу, мне не приходится упражняться в таких делах.
   – Вы еще столь молоды, мой дорогой гость!..
   – Это я-то? – усмехнулся тот.
   – А с возрастом неизбежно обрастаешь дурными привычками – хочешь того или нет. Вдобавок, делаешься занудой. Уже нет былой легкости, да и паришь эдак пониже… если вообще не разучился летать.
   – Ну конечно! – внезапно сказал Светлан. – А я-то гадал, откуда тянет магией… Ведь это от вас, правда? Вы владеете Даром, любезный маркиз.
   – Вы на редкость проницательны, граф, – ответил де Гронде, уже не манерничая.
   – Просто у меня хороший нюх – много ума тут не нужно. Но мы не успокоимся на достигнутом, – прибавил богатырь, – и пойдем дальше.
   – Любопытно, любопытно…
   – Вы здесь не для того, чтоб сватать де Бифа своему королю. Слишком опасная это невеста – как бы не взяла вверх.
   – Зачем же тогда? – без особенной охоты подал маркиз требуемую реплику. Слишком он был хороший актер, чтобы позволить паузе затянуться.
   – Во-первых, чтобы задобрить здешний ужас, заодно попытавшись направить его злобу в любую иную сторону, кроме своей. Во-вторых, дабы понять: а что, собственно, он представляет из себя? Для того во главе миссии и поставили мага. По сути, это ведь научная экспедиция, да?
   – Ну какой из меня маг! – молвил посол с легкой улыбкой. – Я лишь дилетант, самоучка.
   – Уж какой есть, – сказал Светлан. – Но привезти сюда профессионального чародея значило бы насторожить здешних заправил – вот и послали любителя… Нет повести печальнее на свете, – ухмыльнулся он, – чем чудодей, погрязший в политике!
   – «Погрязший»? – вскинул брови маркиз. – По-вашему, это слово уместно тут?
   – Еще как! К слову, нас уже пытались накормить отравой, изготовленной в Нордии.
   – Этого я и боялся, – вздохнул посол. – Одна из причин, почему решился на этот разговор, – хотел уверить, что сейчас мы скорее союзники… во всяком случае, вредить вам – у нас никакого резона. Напротив, мы должны всячески оберегать вас!
   – Э-э… в самом деле?
   – Ну, если совсем уж начистоту, – маркиз бросил острый взгляд на очаровашку-пажа, со скукой цедившего пряное вино, – то мне и впрямь страшно. Ведь у меня нет силы богатыря, а мой магический талант весьма скромен, даже по меркам Нордии. Вот ваша королева, говорят… – Тут он умолк, как бы предлагая Светлану поведать про замечательные дарования Анджеллы.
   Но тот не понял намека – точнее, не принял.
   – Во всяком случае, вы меня заинтриговали, – сказал он вместо этого. – Надо будет наведаться в Нордию.
   – Об ином и не мечтаю, – произнес посол, впрочем без особенного пыла. – Но вы уверены, что дело лишь в любопытстве?
   – А в чем еще? – удивился богатырь.
   – К примеру, не питаете ли вы враждебности к нам?
   – Вот уж чего в помине нет!
   – Ну, тогда я действительно буду рад. Да и сам хотел бы посетить вашу столицу. Давно мечтаю лицезреть королеву Анджеллу. Помню-то ее принцессой, еще ребенком…
   – Желаете увидеть, какой она стала? Могу показать.
   – Каким же образом?
   – Как и положено влюбленному, ношу ее портрет у сердца. – Достав из куртки кожаный бумажник, Светлан извлек оттуда масляную миниатюру в картонной рамке. – Между прочим, сам рисовал, – похвастался он.
   – О Боже, – ужаснулся нордиец. – Да разве можно так обращаться с шедевром? Воистину, вы – варвары!
   – Это для вас шедевр, – сказал Светлан без лишней скромности. – А для меня – фотка на память. Хотя другого я вряд ли сумел бы так изобразить, – прибавил он честно. – Тут надо видеть сердцем.
   – Другую, – чуть слышно поправила Жанна, не удержавшись.
   – Если б вы не были очарованы своей госпожой, – произнес де Гронде, – я без колебаний призвал бы вас служить нашему Луи.
   – В каком же качестве, интересно? – спросил Светлан. – Придворного скульптура?
   Маркиз вежливо улыбнулся.
   – Загляните в графскую библиотеку, потолкуйте с тамошним хранителем книг, – предложил он напоследок. – Скажите, что я направил.
   – Привет от дяди, да? – ухмыльнулся богатырь.

Глава 10. Его университеты.

   – Как же это трудно: молчать! – пожаловалась Жанна, когда они отошли достаточно далеко. – Может, мне надо было назваться племянницей королевы?
   – По линии де Кюси, ага, – поддакнул Светлан. – Ведь в тамошних застенках ты уже побывала, и пытал тебя не кто-нибудь, а сам герцог Карл, – так что вы с ним вроде как породнились.
   – Знаешь, сколько у Карла было таких родственников? – фыркнула девушка. – Ой, не надо о плохом!..
   – Кстати, когда ты молчишь, твоя мордаха делается настолько выразительной, что слова не нужны – если зритель внимательный.
   – Интересно, – пробормотала Жанна, – и насколько внимательным был маркиз?
   – Да, это вопрос, – согласился Светлан.
   Внезапно он затормозил, вскинув указательный палец.
   – Что? – спросила Жанна, тоже останавливаясь.
   – Не чуешь? Знакомым запашком потянуло.
   Смешно наморщив носик, ведьма втянула воздух. Обоняние у нее было слабей, чем у богатыря, однако вряд ли уступало собачьему.
   – И вправду крокодил, – сказала она. – В смысле, та самая отрава.
   – Тянет-то вон оттуда, – показал Светлан. – Выходит, и от сквозняков бывает польза.
   – Наведаемся?
   – А как же!.. Надо ж нам знать, чьей любви следует стеречься.
   Запах повлек богатыря словно бы за руку, не позволяя уклониться от цели и вовсе не препятствуя обычному его шагу.
   – Колобки идут по следу, – тихонько промурлыкала Жанна, спеша следом, и на бегу поскребла щеку Агре, вызвав у той ответное урчание.
   С услужливостью, казавшейся даже подозрительной, аромат яда привел их к дубовой двери, упроченной железными полосами, – конечно же, запертой, но… недостаточно надежно. Плавным напором своротив замок, Светлан заглянул внутрь, единым взглядом ухватив картинку.
   Комната оказалась изрядной, больше смахивая на концертный зал, из которого убрали кресла. Пол состоял из квадратных плит разных цветов, вздымаясь у дальней стены точно небольшая эстрада. И вот там, за массивным столом, освещенном парой канделябров, восседал знакомый уже рыцарь в темных латах, сосредоточенно занимаясь вовсе не рыцарским делом: готовил новое кушанье, не скупясь на отраву. Как и на пиру, главный стражник был в полной экипировке, но шипастый его шлем лежал на столе, открывая белесые патлы, давно нуждавшиеся в хорошем шампуне.
   Когда нужно, богатыри умеют перемещаться неслышно – и вот такой тенью, хотя и здоровенной, Светлан просочился внутрь комнаты. Следом за ним проникли ведьма с кошкой. А чтобы заметить их в этом густом сумраке, рыцарь был слишком увлечен стряпней. Как раз сейчас он, видимо, прикидывал, сколько яда сможет вместить блюдо, не вызвав подозрений. Подумав пару секунд, добавил еще.
   – Ну шо ты всё сыпешь, сыпешь!.. – не выдержал Светлан. – Небось, дефицит – чего тратить зря?
   Подскочив, верзила схватил шлем и водрузил на голову – реакция отменная.
   – А мне не жаль для дорогих гостей, – огрызнулся он лязгающим басом. – Может, вам и нужна слоновья доза?
   – Ишь, и про слонов знает, – молвил богатырь. – Прямо эрудит!.. Может, и охотник? Уж не задумал ли повесить на стену и мою голову?
   Похоже, нас тут не любят, подумал он. То есть конкретно – меня. Неужто и этому перебежал тропку? Вроде не припоминаю.
   Но спросить имя не успел.
   – Тиг де Ла Гус, – назвался рыцарь. – К вашим услугам, господа!
   И обнажил сразу два клинка, решив, видимо, брать числом, потому что каждый из них значительно уступал размерами мечу Светлана. Кстати, плавный изгиб клинков и форма рукоятей более подобали Востоку, причем отнюдь не Ближнему. Да и в латах улавливались мотивы.
   – А теперь расскажи про своих предков, – предложил богатырь. – Как это заведено у истинных самураев.
   Подавшись вперед широкой грудью, рыцарь издал рык, явно вызывая на бой. С места, однако, не сдвинулся.
   – Ну, прямо берсерк, – похвалил Светлан. – Что, готов отоварить сразу троих?
   Мечи начальника стражи опять пришли в движение, с шипеньем закружившись вокруг него, формируя стальную завесу. Вообще, виртуозная работа – для нормального человека. Или Ла Гус уже не вполне нормален?
   – Сейчас он завопит: кийя-я! – усмехнулся богатырь. – Нашел, чем удивить… А твои сенсеи не предупреждали тебя, что с шибко здоровыми лучше не связываться, – вот их никаким приемом не прошибешь. Или наслушался баек про стариков, голыми руками убивающих тигров?
   Возможно, Ла Гус пропустил его недавнюю демонстрацию, отлучившись по делам. Но скорей, дело в ином. Да что мы, провокаций не видели?
   – Постойте-ка у двери, – велел Светлан своим спутницам. – Похоже, для «дорогих гостей» здесь запасены не только фирменные блюда. Или вы, мои кошечки, хотите превратиться в дикобразов?
   И небрежной поступью двинулся через зал, безошибочно выбирая в полу плиты, которые не служили тут спусковой кнопкой.
   – Вот ты и выдал себя, – проскрежетал де Ла Гус. – И вовсе ты не богатырь, чужеземец, а вся твоя сила – от колдовства.
   – Да что ты знаешь про богатырей! – откликнулся Светлан. – По-твоему, они сильны лишь мускулами?
   Будто невзначай, он ступил на одну из предательских плит. Но торжествующий вопль, уже готовый вырваться изо рта Тига, так и застрял в глотке – ловушка не сработала.
   – Иногда я бываю такой легкий, – пояснил Светлан, язвительно ухмыляясь. – Прямо как перышко!.. Но это не значит, что у меня уменьшается масса, – если понимаешь отличие.
   Миновав опасную зону, он шагнул на эстраду и в несколько встречных махов погасил атаку стражника, накатившую точно смерч. Действовал Светлан в четверть силы, избегая перехлестов, – и все равно, Ла Гус удивил его. А год назад, пожалуй, смог бы и ошеломить… впрочем, тогда и Тиг, наверно, был слабее. Растем синхронно, м-да… Но он-то с какой радости?
   Темный рыцарь отхлынул, и сразу Светлан атаковал сам, своим огромным мечом двигая с таким проворством, что Ла Гус едва успевал подставлять свои два. Впрочем, и сейчас богатырь сдерживал себя, готовый погасить любой прорвавшийся удар, – он лишь проверял, на что способен его противник. И в итоге заморочил Ла Гуса настолько, что оказался между ним и столом, больше похожим на примитивный пульт. А когда рыцарь закачался на краю эстрады, богатырь с усмешкой отступил и присел на стол, положив меч на колени.
   Надо признать, де Ла Гус бился с изумительным искусством, а мощью и резвостью превзошел почти всех, с кем Светлан сталкивался до сих пор. И почему Тига не было в числе «благороднейших и славнейших», наехавших на богатыря год назад? Или тогда он еще не числился рыцарем? Или его попросту не пустили на тот турнир? Или ему там было нечего делать?
   Такая цепочка мыслей привела Светлана к неожиданному вопросу:
   – Вот интересно: ты женат?
   – Зачем еще? – выпалил Ла Гус, пытаясь отдышаться.
   – А зачем женятся, – пожал плечами богатырь. – Кто из любви, кто ради потомства.
   – Мне не нужна самка, – огрызнулся Тиг. – И без детенышей обойдусь.
   – Пойдешь другим путем, да? И каким, интересно?
   – Куда? – ошарашено спросил рыцарь.
   – К бессмертию, – ответил Светлан. – Каждый выбирает к нему свою тропку. Вот и хочу знать, какую предпочел ты.
   – Угадай, – отрывисто сказал Ла Гус.
   Настороженности он не терял, каждую секунду ожидая атаки. Но сам больше не наскакивал, убедившись в громадной прочности богатырской обороны. Или готовил новый сюрприз? Какую-нибудь падающую плиту, ага. Но без пульта это трудно устроить.
   – Выбор-то невелик, – произнес Светлан. – Брак ты забраковал – верно, с ним у тебя личные счеты. Надо порыться в твоих юных годах…
   – Даже не думай! – вырвалось у Тига. – Не лезь, понял?
   – Ага, по больному попал, – спокойно констатировал богатырь. – И на кого ты больше обижен: видимо, на мать? Или обоих не обделил?
   – Слушай, если не замолчишь!..
   Кажется, Ла Гус уже созрел для второй попытки – невзирая на персоны. А вдруг повезет, и хоть один удар да проскочит?
   – Ты что такой злой: в детстве роняли часто? – спросил Светлан. – Так ведь не я же? Злоба должна быть адресной, а будешь наскакивать на всех – схлопочешь язву. Если доживешь, конечно.
   – А чего суешься, куда не зовут?
   – Ну, извини, – кротко сказал богатырь. – Наверно, лучше бы и я подсыпал тебе отраву, да?
   От входа донесся язвительный смех пажа, что называется, подливший масла в огонь. Когда над тобой надсмехаются и желторотые юнцы!.. Впрочем, губки у Жанны вовсе не желтые – розовые. И даже без помады слишком яркие… то есть, если выдавать себя за мужчину.
   Чуть выждав, Светлан продолжил:
   – Но если ты оскорбился за родителей…
   – Да мне плевать на родителей! – рявкнул Ла Гус. – И на всех моих родичей, известных или неведомых!
   – Ну ты хоть плюйся-то не с такой жаром, – посоветовал богатырь. – Побереги слюну для врагов. А пыл лучше расходуй на работу. Или не знаешь, что благородные господа упились в свиней и бузят по всему замку?
   Наконец разобравшись с управлением, он в несколько движений отключил ловушки и сделал знак своим спутницам, подзывая к столу. Но тут же вскинул палец, советуя не забывать про осторожность, – а вдруг эта система даст сбой? Оседлав кобрис, Жанна направилась к эстраде в точности по проторенному Светланом пути.
   – Родственников, значит, не любишь, – продолжил он обстрел. – Что, такие плохие? Или проку от них – ноль?
   – Я поднялся из грязи, – процедил Ла Гус. – И ни одна душа мне не помогала!
   – Подняться мало, надо еще и отмыться, – изрек богатырь. – А как у нас с гигиеной? Похоже, неважно.
   – А некому было обучить манерам – не в тех условиях рос.
   – Так ты из бастардов, что ли? – сообразил Светлан.
   Тиг вздрогнул, словно от удара. Да что ж они все такие ранимые? Будто и не убивали никого.
   – Мать ты невзлюбил, видимо, за низкое происхождение, – прибавил Светлан. – Что не помешало тебе перенять у нее тягу к высокому – имею в виду положение в обществе. А отец, скорее всего, повинен в том, что в твои матери выбрал не ту особу. Правда, в ином случае это был бы уже не ты – но ведь это детали, верно? Можно, и опустить.
   – Только не надо делать из меня идиота!
   – Да боже упаси, – хмыкнул богатырь. – Мне-то зачем утруждаться?
   – Мне не везло с рождения – тут ты прав. Даже нынешний титул пришлось выцарапывать у судьбы. А скольких усилий потребовалось, чтоб взобраться на этот пост!..
   – Видишь ли, тут важна точка отчета, – сказал Светлан. – Можно сравнивать себя с крестьянами или горожанами, не отягощенными мишурой. С учеными, художниками, актерами… Но нет, ты выбрал феодалов!
   – Потому что они – наверху. Если уж ставить цель…
   – Да не наверху они, – покривился богатырь. – Просто у них власть. Вот ее тебе и не хватало.
   – А тут либо ты правишь, либо тобой.
   – А еще можно встать в сторонке и не соваться в эту суету.
   – Ну да, – хмыкнул Тиг, – когда ты богатырь или маг. А если тебе и этого не досталось?
   – Ха! – произнес Светлан. – Так мне ты завидуешь из-за силы?
   – Может, и завидовал – раньше. А ныне и так сойдет. Сила, как ты сказал, не в одних мускулах.
   – Я ж не имел в виду интриги. Травить одних послов, чтобы подумали на других… Кстати, затея-то провалилась.
   – В каждой работе случаются проколы, – пожал плечами Ла Гус. – Хотя обычно с родовитыми не возникает проблем – они предсказуемы до смешного.
   Он покосился на Жанну, как раз проезжавшую мимо, но хватило ума не дергаться. Действительно, шансов у рыцаря не было никаких, даже если бы каждое его движение не стерег богатырь.
   – Нравится играть с людьми, да? – спросил Светлан. – Дергать их за нити, ощущая себя рукой рока… Ведь это опасно, Тиг. А если, не приведи бог, вправду заделаешься проводником? Поверь, шутки с судьбой не доводят до добра.
   – Но что есть добро, мой дорогой гость? Это ведь тоже вопрос!
   «Гость», хм, не пропустил Светлан. А как у Тига с гостеприимством? Или для него и это – лишь нить, за которую удобно дергать?
   – Только не говори, что и ты стараешься его творить, – проворчал он. – И что твои грязные методы служат высокой цели.
   – Почему же нет?
   – Да потому, что ты не любишь никого. А куда может привести злоба, уж я знаю.
   – По-твоему, любовь настолько важна?
   – Если скажу «да» – разве поверишь? Пока не испытаешь сам… Но вот способен ли ты на нее? Ведь это тоже дар, и достается он далеко не всем. А ты у нас – такой обделенный!..
   «Обделанный», – пробурчала ведьма, впрочем совсем тихо.
   – Наверно, чтобы владеть им, нужно родиться от любви, – осклабился Ла Гус. – Но меня-то зачали из похоти. А может, и от ненависти – кто знает?
   – Родители виновны, ну ясно! – фыркнул богатырь. – Видать, ты из тех, кто всю жизнь лишь тем и занимается, что оправдывает себя.
   – Да что ты знаешь про меня!..
   – Немногое, – согласился Светлан. – Так расскажи.
   – А ты кто, исповедник? – бросил Тиг, кривя губы. – Вот я про тебя наслышан!
   – И как?
   – Что? – слегка растерялся рыцарь.
   – Совпадает услышанное с тем, что видишь сам? Прожженный интриган должен уметь отличать слухи от реалий.
   – Да ведь я и прежде тебя видел.
   – Когда?
   – Год назад, на турнире.
   – Что-то не помню тебя.
   – А меня не допустили к участию – не хватило малости: дворянского звания. А когда попробовал выдать себя за благородного, едва унес ноги из столицы. Тогдашний король не жаловал самозванцев, хотя слыл добряком.
   – Постой, – сказал Светлан. – То есть у тебя зуб на покойного Филиппа, и поэтому ты мстишь посланникам его дочери? Ну, если и это ты считаешь нормальным!.. Жаль, не могу присоветовать психиатра.
   – Не-ет, – протянул Ла Гус, оскалясь. – У меня зуб именно на тебя. Если б не ты, я добился бы своего, так или иначе. Уж тебе не надо было искать обходные пути!..
   – Да мне просто-напросто подфартило. В глухой пуще я встретил короля, и он, не мелочась, одарил графским титулом.
   – Вот! – буркнул Тиг. – А мне всегда доставались лишь шишки.
   – Ведь в лесу их по больше, чем королей, – заметил Светлан. – И потом, у тебя все равно не было шансов. Кабы дошло до финала, с Оттоном не справился бы и ты.
   – И с тобой?
   – И со мной, – согласился богатырь. – Теперь-то я знаю, что не отдал бы Анджеллу никому. Есть избитая фраза: «предназначены друг для друга».
   – Это про вас, да?
   – Именно. Осталось лишь «умереть в один день». Хотя… есть еще вариант.
   – Какой?
   – Жить вечно – в счастье и согласии. Разве это чудо слишком велико для нас?
   – Но почему всё – только вам? – вознегодовал рыцарь.
   – А разве мы забираем что-то у других? – спросил Светлан. – Ну, кроме себя, конечно.
   – Да чушь это: предназначение, вечная любовь!.. Все решил случай. Если бы в то утро не произошел переполох с вампиром, я попросту выкрал бы принцессу – и куда б тогда делся ее папаша?
   Богатырь вздохнул: и чего было метать бисер? Нашел перед кем.
   – А-а, вот в чем дело! – молвил он. – Ну так Филипп правильно сделал, что выгнал тебя, – хотя бы здесь проявил твердость.
   – Почем знать, может и я любил принцессу? – возразил Ла Гус, будто это все оправдывало.
   – И повел бы ее к светлому будущему, невзирая на возражения?
   – Да кто виноват, что мне не дали играть честно!..
   – Уж не я.
   – …и что всю жизнь на меня сыпались несчастья. Я три года был галерным рабом. Знаешь, что это такое?
   – При сытной кормежке даже полезно… если выживешь. Наверно, там и накачал мускулы?
   – Я предпочел бы иной способ.
   – Способ не лучший, согласен. И все ж в каждом несчастье есть хорошая сторона.
   – А когда сбежал с галер, больше пяти лет слонялся по дальним странам, перенимая тамошние премудрости.
   – Выходит, на Востоке ты набрался не только приемов, но и коварства?
   – У меня были хорошие учителя, – осклабился Тиг.
   – Может, и хорошие, – сказал Светлан. – Да только учили плохому.
   – Вот уж не думаю! Ведь это благодаря их науке я добился нынешнего положения… И лишь случай да ты помешали взобраться на самую вершину.
   – Как забавно, – сказал богатырь. – Еще недавно ты мечтал о свободе. Затем – пробиться в меченосцы. Потом – занять пост повыше. А ныне возмущен тем, что королева выбрала другого. Ты никогда не удовлетворишься, верно? Тебя успокоит лишь смерть.
   – Ты угрожаешь?
   – Пытаюсь понять, что за шило у тебя в заднице. Если ты силен и храбр, зачем тебе нужно, чтобы про это знали все в королевстве?
   – Но разве остальные хотят не того же?
   – Истинному батыру начхать на почести, – возгласил Светлан.
   – А тебе? – тотчас спросил Тиг.
   – А мне – накашлять, – усмехнулся богатырь. – То есть первым я хочу быть, но общего признания не добиваюсь. Хватит и своей убежденности.
   – Действительно, к чему бессмертному слава? Он и так проживет в веках.
   – Если не напорется на другого джигита, еще покруче его. Всё в мире относительно… Впрочем, для этой истины здесь пока не созрели.
   – Был бы ты столь же благороден, как силен, – заговорил Ла Гус, презрительно скалясь, – давал бы своим противникам фору – тем большую, чем они слабей. Легко быть смелым, когда нечего бояться!
   Так, понял Светлан, начинается сказка про храброго портняжку. Когда недостает мощи, берут хитростью. Богатыри ведь такие доверчивые!..
   – И как ты предлагаешь уравнять силы? – спросил он. – Выйти против тебя с голыми руками? А может, мне и раздеться – совсем?
   – Лучше мне, – предложила Жанна с готовностью.
   – Уж для меня-то, конечно, лучше. Но вряд ли это устроит Тига. Вдобавок, он еще и…
   – Кто? – с вызовом потребовал рыцарь.
   – Не ценитель красоты – скажем так. Есть люди, способные замечать лишь уродство, даже находящие в нем особый смак.
   – Взамен роз любят нюхать дерьмо, – добавила ясности ведьма. – А заодно и других стараются извазюкать.
   – Жан, Жан, пощади мой уши!.. Где ты набрался таких слов?
   – Как будто, если сказать «фекалии», оно станет пахнуть лучше!
   Впрочем, с Ла Гуса всё ссыпалось, как вода с… ну да, с этой самой птички. По крайней мере, рядом с ним Светлан не ощущал себя уродом.
   – А если о твоих художествах узнает де Биф? – поинтересовался богатырь.
   – А здесь не он главное начальство, – с усмешкой парировал рыцарь. – Разве не понял еще? Конечно, я охраняю жизнь сюзерена. Но давать ему полный отчет?..
   – И кому ж ты служишь – ведь не нордийцам?
   – Еще не хватало! – искренне возмутился Ла Гус. – Да пусть они передохнут – мне-то что?
   – А-а, так ты патриот! – сказал Светлан. – Э-э… междуреченского засола. Вот, значит, каков диагноз. Только зачем плавать так мелко? Размахнись хотя бы на королевство.
   – Сперва нужно навести в нем порядок…
   – Такой же, как здесь? Кошмар. – Покачав головой, он произнес: – Парень, а ведь ты завис над пропастью – не чувствуешь?
   – Ты о чем? – спросил Тиг настороженно.
   – О том, что умный интриган не стал бы сейчас переть на рожон. Ну-ка напрягись и холодным рассудком взвесь, много ли выиграешь, выскочив до срока, и чем рискуешь, не угадав победителя.
   – По-твоему, кроме выгоды меня ничего не заботит?
   – Думаю, она перевешивает прочее – когда ты не ослеплен злобой. Не станешь же ты уверять, будто твой хозяин тебе дороже жизни?
   – Почему нет?
   – И за что боготворишь его: за могущество?
   – Ну, хотя бы…
   – Но если выяснится, что я сильней, – спросил Светлан, – тогда и меня вознесешь?
   Тут Жанна хихикнула – слишком тонко, на секунду выпав из роли.
   – Или все равно будешь пытаться ударить исподтишка? – продолжал он. – Или ты любишь господ как раз за то, что перед ними надо ползать на брюхе? Ведь так устроен твой «порядок»: слабые должны пресмыкаться? А когда сам стелешься перед немногими, зато перед тобой – остальные… Вот это и есть простое человеческое счастье, да?
   На пару минут в комнате зависло молчание. Как видно, Ла Гус взвешивал… холодным рассудком.
   – По-моему, теперь ты пытаешься мною вертеть, – пробормотал он наконец.
   – Возможно, – не стал отрицать Светлан. – По крайней мере, я делаю это не за твоей спиной, и если хоть раз поймаешь на вранье… Впрочем, это из области чудес.
   – В коих ты тоже смыслишь, верно?
   – Смыслить – не значит злоупотреблять, – молвил богатырь. – Но вот хватит ли у тебя проницательности, чтоб оценить мою правдивость?
   – Или ты лжешь более искусно, чем я проницаю, – усмехнулся рыцарь.
   – Видишь, как интересно? Вот здесь и стоит посостязаться. Эта игра куда занятней, чем подсыпать соперникам отраву.
   – А как быть с тем, что ты мешаешь мне жить?
   – Жить – ни в коем разе, – возразил Светлан. – Жировать – наверно… поскольку ты вполне можешь зарваться. Или желаешь расшибить голову об утесы? Ну так вперед, с развернутыми знаменами! Если у тебя тяга к самоубийству, тут уж ничего не поделаешь. Думай, Тиг, думай!..