Кейли Элизабет. Убегая от любви

   Я люблю тебя, Роуз. Хотя даже не знаю твоей фамилии, — добавил Томас, грустно усмехнувшись.
   — Коретц, — тихо сказала Роуз. — Мое полное имя Роуз Мария Коретц. Зачем ты мне это сказал, Томас?
   — Потому что это невозможно хранить в себе.
   Я должен был тебе это сказать именно сегодня.
   Просто обязан, потом бы я уже никогда этого не смог сделать. Я.., я хочу услышать, любишь ли ты меня.
   Томас не выдержал и посмотрел Роуз в глаза. Она подняла руку и провела ею по его щеке.
   — Я люблю тебя, Томас Эстон.
   — Я рад, — просто ответил он и снова стал смотреть на дорогу.
   Роуз ожидала совсем не такой реакции. Что угодно: слезы счастья, радостная улыбка, истерический смех, в конце концов, но только не равнодушное «я рад». Что же Томас за человек? От волнения и разочарования Роуз закусила губу. На ее глаза навернулись слезы.
   — Ну что ты, глупенькая? — спросил ласково Томас. — Я бы тоже хотел неотрывно смотреть на тебя до конца моей жизни, но я еще надеюсь построить тебе дом, чтобы ты в нем родила мне детей. А пока мы находимся на оживленной автостраде и пялимся друг на друга, какой-нибудь не очень внимательный водитель может разрушить все наши мечты.
   Томас не стал добавлять, что его мечты уже разрушило то, что Роуз решила начать их отношения со лжи. Ну что ж, он, по крайней мере, ей не лгал. Он действительно ее любит. Вот только использует это в своих интересах. В конце концов, он должен делать свою работу. Он всегда выполнял обещание, данное нанимателю, и на этот раз он привезет Луи его сбежавшую невесту. Чего бы ему это ни стоило.
   — А почему ты решил ехать в Дублин, чтобы поговорить со мной? — спросила Роуз.
   Томас пожал плечами.
   — Так было удобнее. — Вот, он вновь говорит чистую правду. Иногда правда сильнее искривляет действительность, чем самая отъявленная ложь. — Ты, я, только мы, и нет никого рядом.
   — А как же твои друзья, к которым мы едем?
   — Жаль, что ты с ними не познакомишься.
   Томас улыбнулся. Несколько часов назад Хохе позвонил ему и сказал, где он может найти ключи от дома. Он заявил, что предпочитает отправиться с женой за город, чем видеть, как его коллега насильно увозит девушку к ее жениху, пусть даже девушка и преступница. Так что теперь уж точно Томасу никто не помешает осуществить то, зачем он приехал в Ирландию.
   — Но куда мы тогда едем?
   — Ты меня не поняла, едем мы действительно к друзьям. Вот только они решили на эти выходные отправиться за город. А ключ оставили мне.
   — Не нравится мне эта поездка, — решительно заявила Роуз.
   — Можешь считать, что тебя увез прекрасный принц. Практически похитил.
   Томас не знал, смеяться ему или плакать.
   Ведь он действительно похищает Роуз: он повезет ее против ее воли в Сан-Франциско, где отдаст Луи. А кто, как не он, знает, что за человек его братец? Но ведь и девушка та еще штучка. Вот пусть и разбираются между собой. А он будет один, потому что так проще и легче.
   — Какая девушка не мечтает о прекрасном принце? — Роуз вздохнула. — Вот только о нем мечтают такие, как Кэти, или младше. А мне уже двадцать пять.
   — Не так уж много, — прокомментировал Томас.
   — Но и не мало, — отозвалась Роуз.
   — Хочешь сказать, что уже слишком опытна, чтобы ждать принца? — поинтересовался Томас, обгоняя роскошный «ягуар».
   — Ну что ты делаешь! — возмутилась Роуз. — А еще что-то говорил о безопасности!
   — Не бойся, я опытный водитель. Была возможность обогнать, почему бы ею не воспользоваться?
   — Мне кажется, что с опытом приходит осторожность.
   — Это ты о том, что слишком опытна, чтобы ждать принца?
   — В том числе. А еще о том, что нет никакого смысла рисковать, чтобы обогнать какой-то «ягуар»!
   — Ого! А ты разбираешься в автомобилях!
   — В пределах разумного. Во всяком случае, год его выпуска я вряд ли определю.
   — Роуз, у тебя есть права?
   — Нет.
   — Жаль, хотел предложить тебе занять мое место.
   — Извини, — тихо сказала она.
   — Догадалась, что не следует под руку комментировать, особенно если не умеешь водить?
   — Да ладно тебе. Просто не очень хочется попасть в аварию сейчас, когда я нашла тебя.
   В знак примирения Роуз положила руку на его плечо. Томас почувствовал, как от ее маленькой ладошки тепло разливается по его телу и по капле собирается внизу живота, вызывая тяжелое томление.
   — Кажется, — хриплым голосом сказал он, — мы скоро приедем.
   — Ой, как тут красиво!
   Роуз всплеснула руками, а Томас облегченно вздохнул. Девушка и не догадывалась, какое впечатление на него производят ее прикосновения. Да что там прикосновения — ее присутствие, ее запах, тепло ее тела! Томас чувствовал, как он медленно сходит с ума.
   — Ну вот и дом моего друга.
   — А чем занимается твой друг? — спросила Роуз.
   — В основном рассказывает о том, кем были и есть его родственники и какую роль они сыграли в жизни Ирландии вообще и Дублина в частности, — решил отшутиться Томас. Он понимал, что не стоит говорить Роуз о том, что Хохе — частный сыщик. Вдруг она начнет что-то подозревать?
   — Какой красивый дом! Мы задержимся здесь до возвращения твоего друга?
   — Нет, думаю, мы все же уедем раньше.
   — Жаль, я хотела бы познакомиться с ним и сказать ему, что не видела дома красивее.
   — Думаю, тебе еще представится такая возможность. А сейчас предлагаю осмотреть дом.
   Вот только я надеюсь, что ключи именно там, где обещал Хохе, — пробормотал Томас.
   Хохе оказался весьма ответственным человеком, и ключи лежали именно там, где было обещано.
   Они открыли дверь и вошли в дом.
   — Ты говорил, они уехали? — сказала Роуз.
   — Так и есть. Ключи-то на месте.
   — А почему пахнет едой?
   Томас втянул носом воздух и действительно уловил запах недавно приготовленной еды. Он прошел в гостиную, уже догадываясь, что там увидит. И не ошибся: посреди комнаты стоял накрытый на две персоны стол и две свечи в подсвечниках.
   — Кажется, мы должны быть благодарны Анабелле.
   — Это жена твоего Хохе?
   — Да. О! Картофельное пюре и баранина на ребрышках!
   — Национальные блюда! — Роуз рассмеялась.
   — Ты хочешь отдохнуть с дороги? — поинтересовался Томас.
   — Не могу сказать, что сильно устала за два часа в машине, даже такой, как твой «остин».
   — Он не мой. Какой был в прокате, такой и взял. Я вместо отдыха предлагаю немного подкрепиться. Анабелла прекрасно готовит, поверь мне на слово!
   — Я верю своему носу! Где здесь ванная комната? Я бы все же не отказалась вымыть руки.
   — Я провожу тебя.
   Томас отвел Роуз в небольшую ванную на первом этаже, галантно пропустил Роуз вперед, а сам остался в дверях дожидаться своей очереди.
   — Проблема всех государств, где мало места, но много людей! — со смехом сказал Томас, когда они не смогли разойтись в дверях.
   Роуз подняла на него глаза и несмело улыбнулась. От ее улыбки у Томаса перехватило дыхание. Ему до дрожи в коленях, до рези в глазах захотелось сжать ее в своих объятиях и целовать, целовать, пока она не потеряет сознание от наслаждения. Роуз чувствовала, что с ним происходит. Она затаила дыхание, ожидая, что вот сейчас Томас ее в первый раз поцелует. Но он в последний момент отстранился.
   — Кажется, надо поторопиться, — пробормотал он, — а то еда совсем остынет.
   Роуз только вздохнула. Она не понимала, почему Томас все еще не решается ее поцеловать, ведь он этого хотел, она ясно видела, что хотел! Может быть, с ней что-то не так? Роуз бросила взгляд в зеркало. Да нет, сегодня она хороша как никогда. Кэти все же заставила ее надеть легкое шелковое платье нежно-голубого цвета, и Роуз начала привыкать к тому, что и в платьях может быть так же удобно, как в джинсах и в кроссовках. Роуз осталась довольна своим внешним видом, вот только она не знала, из-за платья это или из-за того, что с ней рядом Томас.
   Они вернулись в гостиную. Томас наполнил бокалы красным вином и жестом предложил Роуз присесть к столу.
   — Наверное, к баранине следовало бы подать эль, но я попросил Хохе приготовить вино.
   Хоть он и сильно сердился.
   — И был прав. Ну какой же ирландец будет пить кислятину, когда есть настоящий эль!
   — За то, что в нашей жизни настоящее! — предложил тост Томас.
   Роуз весело подняла бокал и выпила рубиновую жидкость. Приятное тепло и легкость разлились по ее телу.
   — Пора отдать должное искусству Анабеллы, — сказал Томас.
   Роуз не могла привести ни одного аргумента против, тем более что и не хотела.
   Они ужинали при свете двух свечей, рассказывая забавные истории, перебрасываясь шутками. Роуз было так же легко и свободно рядом с Томасом, как и рядом с бабушкой — единственным по-настоящему близким ей человеком.
   Ужин подошел к концу. Томас предложил перебраться в библиотеку.
   — Тебе там точно понравится, — пообещал он Роуз загадочным тоном.
   Томасу так хотелось быть просто мужчиной, который привел просто женщину в этот замечательный дом, нет, не просто женщину, а свою женщину, единственную. А еще лучше если бы у него был свой дом, куда бы она вошла хозяйкой, а не гостьей… Но все это пустые мечты.
   — Вот это да! — воскликнула Роуз.
   Библиотека была не только полна книг, но и всяких забавных вещиц. С каждой из них была связана какая-то история. Забавная или грустная, но всегда интересная. Томас даже в шутку предложил Хохе написать книгу, где были бы собраны истории этих вещиц, но, кажется, его ирландский друг воспринял эту идею всерьез.
   — Я не знаю всех историй про эти вещицы, но некоторые могу тебе рассказать. А расположимся мы вот на этой шкуре медведя.
   — Это настоящая шкура? — с удивлением спросила Роуз.
   — Вполне, — заверил Томас, ставя на шкуру, лежащую возле камина, бутылку и два бокала.
   Роуз опустилась рядом с ним.
   — Твой друг охотник?
   — Можно сказать и так.
   Томас улыбнулся. Он и сам был охотником, и сейчас заманивал в свои сети птичку, которой удалось вылететь из силков его кузена. Так что он знал норов этой пташки и был очень осторожен.
   — Давай выпьем за нас. За то, что мы с тобой встретились, чем бы это ни закончилось, — предложил он.
   — Давай! — согласилась Роуз. — Но только почему ты говоришь с такой грустью?
   — Потому что я не верю в будущее.
   — Тогда во что же ты веришь?
   — В то, что долг превыше всего.
   — Даже любви? — тихо спросила Роуз.
   — А разве любовь это не долг по отношению к тому, кого ты любишь?
   — Тебе очень тяжело жить, Томас.
   Роуз приблизилась к нему. Она поняла, что много лет искала такого, как он. Но почему же мужчина, ее мужчина, не хочет ее поцеловать?
   Роуз обвила руками шею Томаса. Ее щеки коснулось его теплое дыхание. Роуз закрыла глаза.
   Она почувствовала, как губы Томаса легко, будто крылья бабочки, касаются ее губ, как он становится все настойчивее, сильнее, как он прижимает ее к своей груди, крепко, будто боится, что она улетит.
   Вдруг Роуз почувствовала на своей кисти что-то тяжелое и холодное. Она открыла глаза и увидела, что Томас защелкнул на ее правой руке браслет наручников. Второй браслет был закреплен на его руке.
   — Что это за странный способ делать предложение? Я и так от тебя никуда не денусь, — попробовала пошутить Роуз, но осеклась, поняв по глазам Томаса, что шутить он точно не собирается. — Томас, что происходит? Что это за игры?!
   — Не бойся, ничего я тебе не сделаю. И это не игры. Сейчас мы поедем в аэропорт, сядем на самолет до Сан-Франциско, где я передам тебя с рук на руки твоему жениху.
   — Ни за что!
   Роуз резко вскочила, но тут же упала на шкуру. Она забыла, что теперь связана с Томасом.
   — Теперь у тебя нет выбора.
   — Так ты просто его шестерка!
   — Нет.
   Томас был спокоен. Он знал, что теперь нет пути назад. Даже если он сейчас освободит Роуз, скажет, что это все шутка, она больше никогда и ни за что не поверит ему.
   — Тогда кто ты?
   — Я частный детектив. Луи нанял меня, чтобы тебя найти. Я просто выполняю свою работу.
   — Раз ты детектив, ты должен понимать, что не имеешь права хватать меня и тащить против моей воли в Сан-Франциско к этой свинье Луи!
   — Может быть, но меня не интересует, что ты хочешь. Я просто делаю свою работу. — Томас легко поднялся с пола и за руку поднял Роуз. — Я предлагаю тебе не глупить и не сопротивляться. Ты достаточно умна, чтобы понимать, что в этом нет смысла.
   Роуз зло посмотрела на него.
   — В аэропорту я скажу первому же полицейскому, которого увижу, что ты увозишь меня насильно.
   — Тогда я покажу ему заявление Луи, где черным по белому написано, что ты украла у него какие-то документы.
   — Какие документы? — удивилась Роуз.
   — Мне это не важно, я не спрашивал у Луи.
   Достаточно того, что по подозрению в совершении кражи тебя вышлют в Соединенные Штаты. Так что предлагаю лететь с комфортом в бизнес-классе со мной, а не в эконом-классе с полицейскими.
   — Ты даже не хочешь узнать, что произошло между мной и Луи? А просто притащишь меня к нему на веревочке, как жертвенного барана?
   — Ты сама не захотела мне рассказать о том, кто ты такая. Кто придумал целую историю о погибших родителях?
   — Я никому не доверяла, даже Донефордам.
   Я не знала, кто ты такой. А потом, когда решила, что тебе можно доверять, у меня просто не было времени все тебе рассказать. И вообще какого черта я перед тобой оправдываюсь! — закричала Роуз. — Ты чуть ли не переспал со мной, лишь бы угодить этому денежному мешку Фокнеру! Сколько он тебе заплатил?
   — Согласно тарифной сетке плюс все расходы.
   — А то, что ты потратил в Баренне, сюда входит? — язвительно спросила Роуз.
   — Нет, я тогда еще не знал, что ты и невеста Луи Роуз Коретц, которую мне надо найти, — одно лицо.
   Роуз презрительно фыркнула, и Томас понял, что она не верит ему. Ни одному его слову.
   — Ты можешь не верить мне. Теперь это все равно. Мы, по крайней мере, на равных позициях. Я тоже не верю тебе.
   — И не надо. Ты вообще мне не нужен. Давай свои билеты, полетим в этот чертов Сан-Франциско! Пусть твой заказчик обрадуется. Ну надо же, невеста Луи! Вот только я никогда, слышишь, никогда не выйду за него замуж!
   — Мне Это безразлично. Мне за это не платят.
   — Так тебя интересует только то, за что тебе платят?
   — Как бы я хотел, чтобы так оно и было, — пробормотал Томас.
   — И сколько же я стою на рабском рынке? — не унималась Роуз.
   — Я не могу тебе этого сказать, — устало ответил Томас. — Это тайна Луи.
   — А почему это Луи, а не мистер Фокнер? подозрительно спросила Роуз.
   — Потому что Луи мой кузен.
   Томас не видел смысла скрывать это от Роуз.
   Ни одно его слово ничего не изменит. Сильнее ненавидеть его она уже все равно не сможет.
   А вновь полюбить… Зачем? Теперь они по разную сторону.
   — Когда улетает самолет?
   Во взгляде Роуз было столько презрения, что Томас не был уверен, сможет ли выдержать его.
   Он отвел глаза.
   — В два часа ночи.
   — Замечательно! Нам еще надо доехать до аэропорта, зарегистрироваться, а уже двенадцать часов ночи. Где билеты?
   — Ты так захотела в объятия своего состоятельного жениха? — съязвил Томас.
   — Нет, я так захотела оказаться подальше от тебя. А избавлюсь от твоего присутствия я только тогда, когда ты передашь меня Луи. Так что поехали, работорговец.
   — Ты не рабыня!
   — Да-а-а? — иронично протянула Роуз. — А почему же я тогда на поводке? Не забудь снять эту штуку в аэропорту, а то скорее ты полетишь в сопровождении полицейских.
   Она повернулась и сделала шаг по направлению к двери, но, когда в руку врезался браслет от наручников, поняла, что Томас не идет за ней.
   — В чем дело? Не хочешь выслужиться перед боссом?
   — Роуз, если ты сейчас скажешь, что ненавидишь Луи, что никогда его не любила и не хотела за него замуж, что никаких документов у него не брала, что не хотела мне лгать, я сниму с тебя наручники и мы останемся в этой стране. Скажи, что любишь меня!
   — Я ненавижу Луи, я ничего у него не брала, я не хотела обманывать тебя. Но я ненавижу тебя, Томас Эстон! Ты еще хуже Луи. Я ошибалась, когда говорила, что люблю тебя.
   — Нам действительно стоит поспешить в аэропорт.
   Роуз испугалась, когда посмотрела на Томаса. Не было больше широкоплечего красавца, не было весельчака и души компании — а был усталый, в считанные секунды состарившийся мужчина.
   Что мы друг с другом сделали? Зачем, мы ведь любим друг друга. Ты это знаешь, я это знаю. Почему, Томас? — мысленно спрашивала его Роуз, но так и не решилась озвучить эти вопросы. Ни по дороге в аэропорт, ни в самолете.

10

   Приятный женский голос объявил, что пассажирам рейса Нью-Йорк — Сан-Франциско следует приготовиться к посадке. Томас не знал, как отнестись к тому, что их путешествие закончилось. С одной стороны, он был очень рад: всего через час он передаст Роуз с рук на руки ее жениху и сможет спокойно забыть о ее существовании. Но, с другой стороны, так ли он прав, отдавая ее Луи Фокнеру? Разве он не знает своего кузена? Луи уже один раз доказал, что способен на многое ради достижения своих целей. Вот только какую цель он преследует на этот раз? Томас не верил, что Луи хочет вернуть Роуз только ради простого объяснения.
   Значит, что-то между ними произошло, причем в этом явно замешаны деньги, и немалые, раз уж Луи довольно спокойно, без обычных для него истерик согласился оплатить счет, который ему представил Томас.
   — Роуз, что произошло между тобой и Луи? — попробовал он уже в который раз за сегодняшний день добиться правды от своей подопечной.
   — А твое какое дело? — довольно грубо ответила Роуз. Она уже устала объяснять этому тупице, почему бежала из Сан-Франциско.
   — Я должен разобраться во всем! Вдруг Луи решил вернуть тебя, чтобы сделать что-то ужасное? Что я себе никогда не прощу?
   Роуз усмехнулась.
   — Ты только сейчас об этом подумал? А когда надевал на меня наручники, у тебя таких мыслей не было?
   — Роуз, — устало сказал Томас, ему тоже порядком надоел этот бесконечный разговор, — я тебе объяснял, что это моя работа. Но, как только клиент выходит за рамки, установленные законом, я должен вмешаться.
   — Не думаю, что Луи выйдет за рамки, установленные законом, — передразнила его Роуз. — Он просто заставит меня выйти, но вот только не за рамки, а за него. Уж не знаю, что хуже!
   — Но зачем ему это?
   — А что, на мне уж и жениться нельзя? — язвительно поинтересовалась Роуз. — А ты вроде бы даже и собирался.
   Томас поморщился, покоробленный ее сарказмом.
   — Дело не в этом!
   — А в чем же тогда?
   — В том, что мой обожаемый кузен ничего не делает, если не видит прямую или косвенную выгоду для своего кошелька.
   — Ну вот тут я ему помочь не в силах!
   — Роуз, ты уверена, что у тебя нет ничего такого, что могло бы заинтересовать Луи?
   — Разве что двадцать тысяч долларов, оставшихся от продажи бабушкиного дома! И то если мне их Луи еще вернет.
   — Нет, это слишком мало. Не стал бы ради этого Луи терять свою драгоценную свободу.
   — А кто сказал, что он что-то теряет?
   — А разве, вступив в законный брак, он не перестанет быть холостяком?
   — Формально — да.
   — Почему формально?
   — Потому что никто, и я в том числе, не сможет запретить ему иметь любовницу.
   — Но мне казалось, что он любит тебя. — Томас попробовал с этой стороны раскусить Роуз.
   — Что-то ты не очень хорошо разбираешься в людях!
   — Что ты имеешь в виду?
   — Он не может любить никого, кроме себя.
   — Но брак все же обязывает…
   — К чему, Томас?
   — К ответственности, к ограничению, в конце концов. Если человек решился на такой шаг, он должен понимать, что его свобода теперь весьма условна!
   — Далась тебе эта свобода! — Роуз пренебрежительно махнула рукой. — Если кто и теряет ее, так только я.
   — Но почему?! — Томас действительно никак не мог этого понять.
   — Потому что меня, скорее всего, запрут в огромном доме и будут вывозить только на ответственные приемы и фуршеты! Я не хочу этого, Томас. Слышишь, не хочу!
   — Думаешь, ты нужна Луи только как декорация?
   — Что еще ему может быть от меня надо?
   — А как насчет документов?
   — Томас, — Роуз устало вздохнула, — ну как ты не понимаешь: я не видела никаких документов! Да и как я могла их увидеть?!
   — Тогда почему ты бежала? Ты ведь бежала?
   — Да, я бежала, но вовсе не потому, что украла у Фокнера эти чертовы документы! взорвалась Роуз.
   Сидящие на соседних креслах пассажиры старательно не обращали внимания на красивую молодую пару, предполагая, что просто присутствуют при ссоре двух влюбленных. Но от крика Роуз они вздрогнули. Она решила говорить потише.
   — Тогда почему? — Томас продолжал настаивать, требуя вразумительный ответ на свой вопрос. — Ты можешь мне ответить хотя бы сейчас, когда мы уже в нескольких минутах от Сан-Франциско?
   — Потому что боялась, — тихо сказала Роуз.
   — Чего ты боялась?
   — Я боялась Луи.
   — Но почему?!
   — Как ты мне надоел своими «почему»! Боялась, и все тут.
   — Когда ты решила разорвать помолвку?
   — Это что? Очередной допрос? — ядовито поинтересовалась Роуз.
   — Нет. Но если ты мне честно ответишь, я смогу решить, передавать тебя Луи или нет.
   Так что в твоих же интересах все мне рассказать.
   — Я тебе все расскажу! Но вот только уже я требую, чтобы ты передал меня Фокнеру. Я хочу стать миссис Луи Фокнер только ради того, чтобы больше никогда не видеть твоего лица и не слышать твоих отвратительных вопросов! Кто ты вообще такой, Томас Эстон, чтобы требовать от меня объяснений, чтобы решать мою судьбу?! Ты что, сам Господь Бог?
   — Я не Бог, Роуз, и даже не ангел. Я просто очень сильно запутался.
   — Вот когда распутаешься… А впрочем, мне это будет уже не важно. Мне будет все уже не важно.
   — Роуз, что ты собираешься делать, когда встретишься с Луи?
   — Не знаю, — она пожала плечами, — я с ним и встречаться-то не собиралась. Это уже ему решать. Ведь ты же меня ему передашь? Да, хозяин?
   — Прекрати! — закричал он. Теперь уже Томас не мог себя сдерживать. — Никто никому не может быть хозяином! И ты не моя раба. Ты можешь поступать так, как сочтешь нужным.
   — Да? Тогда я из аэропорта хочу поехать к своей подруге, а потом взять билет на обратный рейс. Спасибо, что ты хоть известил Донефордов от моего имени, что я на некоторое время должна вернуться в Соединенные Штаты, чтобы уладить кое-какие дела. Надеюсь, Мейвин сохранит за мной место.
   — Ты волнуешься о месте, когда рушится наша любовь?
   — А есть чему рушиться? Ты уже и так разрушил все, когда сразу же не сказал мне, что ищешь девушку, похожую на меня. Да и сомневаюсь я, что ты не знал, как я выгляжу. Может быть, вся твоя любовь просто подстроена для того, чтобы надеть на меня наручники?
   — А почему ты не сказала мне, кто ты такая и что делаешь в Ирландии? Кто разрушил нашу любовь?
   — Я не хочу говорить об этом, Томас Эстон, особенно с тобой, — устало сказала Роуз. — Этот разговор бесполезен, он ни к чему не приведет.
   — Хорошо, — легко согласился Томас, ему тоже было неприятно обсуждать, кто из них виноват в том, что между ними так ничего и не случилось. — Но ты обещала рассказать, почему расторгла помолвку, да еще столь оригинальным способом.
   — Я тебе ничего не обещала, но все же расскажу. Когда умерла моя бабушка, я поспешила к Луи домой, чтобы он помог мне решить одну очень важную проблему. Я обещала бабушке, что не выйду за него замуж, перед тем как она умерла.
   — А зачем ты тогда вообще собиралась за него?
   — Потому что бабушка была больна, ей требовалась очень дорогая операция. Луи обещал мне деньги и предложил выйти за него замуж.
   Я не могла не согласиться.
   — Почему же? Ты ведь его не любишь?
   — Не люблю. Но я любила бабушку.
   — Настолько, что была готова стать женой первого встречного, лишь бы у него были деньги?
   — Да. Настолько. Еще слово, Томас, и ты не просто не услышишь моей версии, а…
   — Прости, я не хотел. Продолжай, пожалуйста.
   — Так вот. Я прибежала к Луи домой. Звонок не работал, а дверь была открыта. Я поднялась в его кабинет, где он сидел с каким-то своим другом.
   — Как звали друга?
   — Фред.
   — И все?
   — Я никогда не видела этого человека, а потому не могу знать его фамилию. Луи называл его Фредом.
   — Хорошо, продолжай.
   — Опять допрос?
   — Роуз! У нас осталось не так много времени, чтобы решить, что же с тобой делать!
   — Значит, так, Томас: не тебе решать, что со мной делать. Я не твоя собственность и не собственность Луи. Я принадлежу только себе.
   Запомни это хорошенько, ты, несчастный детективишка, который только и может, что обманом заманивать девушек, чтобы отдать их отвратительным дельцам!