Страница:
— Ведь со мной работать тяжко! Тружусь, как лохматый суслик, и днем, и ночью, и в снег, и в мороз, и в сорокаградусную жару. Если, к примеру, сломается машина — по грязи дотопаю куда мне надо. А с какими сволочами приходится общаться!
О, ты не представляешь! Но дело делаю. Так, да вай-ка выпьем холодненького. — Ариадна нырнула в холодильник-бар и достала пачку персикового сока. — Я сейчас вообще процветаю. Буйно. Без ложной скромности скажу. Деток пристроила учиться в Лондоне. Грызут этот… как его… мрамор наук.
— Гранит.
— Один черт. Ой, Рита, там такая шикарная школа! Через одного — дети наших российских знаменитостей. То музыканта какого-нибудь сынок, то нефтяного магната дочка. А мужа в Америку отправила, да. Мотор подлечить. Теперь вот думаю, как бы он с отрегулированным мотором по американским бабам не пошел. В смысле, по медсестрам, которые в госпитале. Хотя… Там такие морды, Ритуня, я тебе скажу. Закачаешься!.. М-да… Вот, а сама кручусь. Зарабатываю. И мне очень нужна охрана. Вооруженная.
— Почему?
— Не то чтобы угрожает кто… Но я достигла того уровня — в смысле по доходам, — где, шкурой чувствую, нельзя без охраны. И не хочется, чтобы постоянно над плечом торчала тупая морда двухметрового шкафчика в камуфляже, чтоб партнеров пугал.
Да и вообще, Рит, от мужчин меня воротит. Нет, нет, не пугайся! На женщин тоже не тянет! Я вполне это самое…
— Гетеросексуальны?
— Чего? Нормальная баба, я хотела сказать. Просто натерпелась от мужчин. В самом начале, когда бизнес затевала. Чего только не было в биографии! Честно, дорогу таранила всем, что имею. Пришлось попотеть. Ты с лицензией?
— Конечно, — кивнула Маргарита и достала из сумки лицензионную карточку.
— Отлично. Оружие?
— Да.
— И за каждый использованный патрон должна отчитываться в агентстве?
— Естественно.
— Стреляешь метко?
— Надеюсь, Ариадна Михайловна, вы спрашиваете об этом просто из интереса? Или угроза военных действий настолько реальна?
— Из чистого любопытства, Маргарита, интересуюсь. Я ведь первый раз пытаюсь нанять лицензированную охрану. Была у меня в прошлом парочка жлобов. Уволила, достали. Они, значит, втянулись, балбесы, в роль вошли, закупили на рынке целый арсенал… И не то что за патроны, за обоймы и магазины ни перед кем не отчитывались. Распугали у меня на загородной вилле все пернатое поголовье, охламоны. Конечно, Ритуль, я тебя не в киллеры ведь нанимаю. Об оружии спросила просто так, Для осведомленности. А боевыми искусствами владеешь? Каратэ-до, каратэ-после, как говорит Задорнов. Если придется по морде кому врезать?
— У меня разряд по дзюдо. Могу и врезать. Но вы ведь понимаете, против двухметрового громилы с «Калашниковым» это малоэффективно. А так… Приструнить парочку-тройку невооруженных типов среднего размера…
— О, как бы я хотела быть такой спортивной, стройной, быстрой! Спишь на велотренажере, да? А мне, конечно, не до спорта. Еще почему я не хочу брать парня охранника? У женщин лучше развита интуиция, правда? Я, например, веду переговоры с партнером, а ты элегантно отсвечиваешь рядом и прислушиваешься к своим ощущениям. Чик-чик, заподозрила неладное, и мы быстренько смылись. И гуд-бай, мой мальчик, гуд-бай, мой миленький! Ох, сколько раз бывало раньше… Я, как восторженная дура, где-нибудь на глухом складе распинаюсь перед выгодным клиентом — поставка, отгрузка, сроки, платежи… И тут подваливают еще двое очень выгодных клиентов, и втроем меня… И весь едреный бизнес. И все поставки! Страшно вспоминать! Какая же я была доверчивая и неопытная, елки-моталки! Сейчас-то бизнес стал менее дремучим. Почти цивилизованным!
«Настасья как раз про такой бизнес и слушает лекцию!» — вспомнила Маргарита. Она успела подумать, что, в отличие от Ариадны, Настасья с самого начала занималась исключительно цивилизованной, даже рафинированной коммерцией. Да и не бизнес это был вовсе, а современное развлечение для жены богатого предпринимателя. Если по результатам месяца Настасьин магазин выходил в минус, заботливый муж закачивал на банковский счет парфюмерной фирмочки собственные денежные средства. Утонченная и нежная, Настасья ни разу не дала ни одной взятки, и ей, конечно, никогда не приходилось с риском для жизни вести переговоры на глухом складе. Не в пример Ариадне, она не содрала ни одного перламутрового ноготка, занимаясь «своим» предприятием.
— И я другая, — продолжала тем временем Ариадна Михайловна. — Сейчас мне клиенты и партнеры в рот заглядывают и присылают во-от такие корзины цветов. Теперь я козырная дама. Ну что, Маргарита, решилась?
— А вы?
— Ты мне, честно скажу, с первого взгляда понравилась. Но я человек деловой. Поэтому, если договоримся, сначала возьму тебя с двумя неделями испытательного срока. Вдруг не сработаемся. Конкретнее об условиях. Условия труда, конечно, зверские, прости Господи. Работаем девять дней в неделю, тридцать часов в сутки. О самом главном-то я забыла спросить. Ты замужем? Дети?
— Нет.
— Отлично! Выходной — в любое время, когда у меня ничего не запланировано. Признаюсь, это бывает редко. Об оплате я тебе уже сказала по телефону. Твердая ставка. Но могу добавить по результатам месяца, если прибыль хорошая или настроение романтическое. Я не жадная, поверь. А если пойму, что ты для меня ценный кадр, могу и в два раза, и в три поднять тебе оклад…
Обычная стратегия нанимателя: пообещать золотые горы, а там будет видно. Но Ариадна, на словах такая бесхитростная, реально же — хваткая и тертая жизнью баба — все равно нравилась Маргарите.
— Можно подумать?
— Думай, — согласилась бизнес-вумен. — Недельку. Я как раз во Францию съезжу, загар подправлю в Ницце, освежу кости этой… как ее… модное слово… Талассотерапией!
— Ну вы даете! — восхитилась Маргарита. — Что за зверь такой неведомый?
— Черт его знает. В турагентстве предложили, я купилась. Они ведь умеют уговаривать.
— Вы тоже.
— Значит, ты почти согласна? Хорошо, хорошо, не буду тебя торопить… Возьми мою визитку и звони, когда решишься…
* * *
Маргарита обогнула здание обладминистрации с тыла и оказалась прямо у крыльца. Но на крыльце под длинным бетонным козырьком Настасьи не было. Она прохаживалась вдоль бесконечной клумбы с розами и конечно же неутомимо стригла купоны своей фантастической коммуникабельности: почетный конвой из четверки представительных мужчин двигался следом и трепетно прислушивался к каждой гениальной сентенции, выдаваемой Настасьей.
— А вот и моя прекрасная телохранительница! — воскликнула Настасья.
— И я бы от такой не отказался, — тихо толкнул под локоть один мужчина из Настасьиного шлейфа другого.
— Ты немного задержалась, — заметила Настасья. — Господа, мы с вами прощаемся. Приятно было побеседовать…
Девушки направились к синему «рено».
— Все это оказалось феноменально скучно, — пожаловалась Настасья, нажимая кнопку кондиционера. — Полюбуйся, я пыталась делать заметки.
Маргарита мельком глянула в протянутый блокнот, практически не отрывая взгляда от дороги. Вместо убористого текста с дельными советами по увеличению прибыли, страничка была разрисована карикатурами. Наверное, Настасья пыталась изобразить немецких ораторов.
— Что они о нас знают? — с пренебрежением сказала она. — Что понимают в наших проблемах?
И к чему вообще их миссионерство? В общем, Маргарита, я сбежала следом за тобой. Съездила в один гениальный магазинчик, выбрала себе невероятный костюм — ослепительно белый, легкий, немнущийся. Очень дорогой. Вон он в пакете на заднем сиденье. Завтра же его надену.
— Ты говорила, что завтра мы весь день просидим в конторе, занимаясь балансом.
— Ах, точно. Тогда в понедельник. А как твои дела? Тебе понравилась мадам Ариадна?
— Да.
— Что она собой представляет?
— Трудится в поте лица, потом пользуется всеми благами, которые можно купить за честно заработанные деньги. Так я поняла, по крайней мере.
— Не грустно будет променять добрую Настеньку на чужую даму? — Настасья протянула левую руку к рулю и немного повернула, корректируя курс. Автомобиль послушно вильнул. — Всегда нервничаю, когда ты держишь руль одной рукой! Ну-ка, быстренько вцепилась обеими руками, напрягла спину и выпучила от страха глаза, как и положено женщине, когда она управляет машиной!
Маргарита проигнорировала приказ начальницы. Ей было удобнее держать правую руку на рычаге коробки передач, а локоть левой положить на открытое окно.
— В отличие от тебя Ариадну мне придется действительно охранять.
— И при мысли об этом твои зеленые глаза начинают азартно сверкать. Да, Маргарита, я чувствую, ты устала от нашего умиротворенного существования. Жизнь без острых ощущений для тебя невыносима. Прости, но на меня никто не покушается.
«Рено» свернул с солнечной улицы Моцарта в глубокую тень Яблочного переулка. Справа и слева вдоль дороги высились яблони. В мае они наполняли воздух нежным ароматом, покрываясь розовой и белой пеной цветов. До элитной «хибарки» Кармелиных оставалось минут пять езды. Настасья достала из сумочки крошечный мобильник.
— Предупрежу Никитку, что мы едем. Пусть встречает.
— Зачем? — удивилась Маргарита. — Вдруг он спит?
— Днем? Спит? — изумилась Настасья. Она как-то не могла представить мужа мирно похрапывающим на диване в светлое время суток. Никиту и ночью-то трудно было заставить оторваться от дел. — Какая глупость, Маргарита!
…Действительно, на полосатом диване в стеклянном зале-аквариуме Никита Кармелин не спал, в кабинете — тоже. Но и встречать женщин не вышел. Владельца особняка нигде не было видно.
— Ах, ну неужели сбежал на завод, Маргарита?! Ведь обещал мне сегодня не работать! Никитушка! Выходи!
Вдвоем они поднялись вверх по лестнице.
«И зачем нам такое количество комнат?» — словно в первый раз задумалась Настасья, открывая одну дверь за другой. Мужа нигде не было. Действительно, воспользовался предоставленной свободой и улизнул на любимое предприятие — работать, работать, работать… В красный будуар — супружескую спальню — Настасья толкнула дверь уже чисто автоматически.
Никита Андреевич неподвижно лежал на просторной кровати среди атласных подушек. Было совершенно ясно, что уже больше никогда ему не придется использовать это ложе для энергичных любовных развлечений или хотя бы для умиротворенного сна.
Настасья отпрянула назад и закричала.
Глава 3
О, ты не представляешь! Но дело делаю. Так, да вай-ка выпьем холодненького. — Ариадна нырнула в холодильник-бар и достала пачку персикового сока. — Я сейчас вообще процветаю. Буйно. Без ложной скромности скажу. Деток пристроила учиться в Лондоне. Грызут этот… как его… мрамор наук.
— Гранит.
— Один черт. Ой, Рита, там такая шикарная школа! Через одного — дети наших российских знаменитостей. То музыканта какого-нибудь сынок, то нефтяного магната дочка. А мужа в Америку отправила, да. Мотор подлечить. Теперь вот думаю, как бы он с отрегулированным мотором по американским бабам не пошел. В смысле, по медсестрам, которые в госпитале. Хотя… Там такие морды, Ритуня, я тебе скажу. Закачаешься!.. М-да… Вот, а сама кручусь. Зарабатываю. И мне очень нужна охрана. Вооруженная.
— Почему?
— Не то чтобы угрожает кто… Но я достигла того уровня — в смысле по доходам, — где, шкурой чувствую, нельзя без охраны. И не хочется, чтобы постоянно над плечом торчала тупая морда двухметрового шкафчика в камуфляже, чтоб партнеров пугал.
Да и вообще, Рит, от мужчин меня воротит. Нет, нет, не пугайся! На женщин тоже не тянет! Я вполне это самое…
— Гетеросексуальны?
— Чего? Нормальная баба, я хотела сказать. Просто натерпелась от мужчин. В самом начале, когда бизнес затевала. Чего только не было в биографии! Честно, дорогу таранила всем, что имею. Пришлось попотеть. Ты с лицензией?
— Конечно, — кивнула Маргарита и достала из сумки лицензионную карточку.
— Отлично. Оружие?
— Да.
— И за каждый использованный патрон должна отчитываться в агентстве?
— Естественно.
— Стреляешь метко?
— Надеюсь, Ариадна Михайловна, вы спрашиваете об этом просто из интереса? Или угроза военных действий настолько реальна?
— Из чистого любопытства, Маргарита, интересуюсь. Я ведь первый раз пытаюсь нанять лицензированную охрану. Была у меня в прошлом парочка жлобов. Уволила, достали. Они, значит, втянулись, балбесы, в роль вошли, закупили на рынке целый арсенал… И не то что за патроны, за обоймы и магазины ни перед кем не отчитывались. Распугали у меня на загородной вилле все пернатое поголовье, охламоны. Конечно, Ритуль, я тебя не в киллеры ведь нанимаю. Об оружии спросила просто так, Для осведомленности. А боевыми искусствами владеешь? Каратэ-до, каратэ-после, как говорит Задорнов. Если придется по морде кому врезать?
— У меня разряд по дзюдо. Могу и врезать. Но вы ведь понимаете, против двухметрового громилы с «Калашниковым» это малоэффективно. А так… Приструнить парочку-тройку невооруженных типов среднего размера…
— О, как бы я хотела быть такой спортивной, стройной, быстрой! Спишь на велотренажере, да? А мне, конечно, не до спорта. Еще почему я не хочу брать парня охранника? У женщин лучше развита интуиция, правда? Я, например, веду переговоры с партнером, а ты элегантно отсвечиваешь рядом и прислушиваешься к своим ощущениям. Чик-чик, заподозрила неладное, и мы быстренько смылись. И гуд-бай, мой мальчик, гуд-бай, мой миленький! Ох, сколько раз бывало раньше… Я, как восторженная дура, где-нибудь на глухом складе распинаюсь перед выгодным клиентом — поставка, отгрузка, сроки, платежи… И тут подваливают еще двое очень выгодных клиентов, и втроем меня… И весь едреный бизнес. И все поставки! Страшно вспоминать! Какая же я была доверчивая и неопытная, елки-моталки! Сейчас-то бизнес стал менее дремучим. Почти цивилизованным!
«Настасья как раз про такой бизнес и слушает лекцию!» — вспомнила Маргарита. Она успела подумать, что, в отличие от Ариадны, Настасья с самого начала занималась исключительно цивилизованной, даже рафинированной коммерцией. Да и не бизнес это был вовсе, а современное развлечение для жены богатого предпринимателя. Если по результатам месяца Настасьин магазин выходил в минус, заботливый муж закачивал на банковский счет парфюмерной фирмочки собственные денежные средства. Утонченная и нежная, Настасья ни разу не дала ни одной взятки, и ей, конечно, никогда не приходилось с риском для жизни вести переговоры на глухом складе. Не в пример Ариадне, она не содрала ни одного перламутрового ноготка, занимаясь «своим» предприятием.
— И я другая, — продолжала тем временем Ариадна Михайловна. — Сейчас мне клиенты и партнеры в рот заглядывают и присылают во-от такие корзины цветов. Теперь я козырная дама. Ну что, Маргарита, решилась?
— А вы?
— Ты мне, честно скажу, с первого взгляда понравилась. Но я человек деловой. Поэтому, если договоримся, сначала возьму тебя с двумя неделями испытательного срока. Вдруг не сработаемся. Конкретнее об условиях. Условия труда, конечно, зверские, прости Господи. Работаем девять дней в неделю, тридцать часов в сутки. О самом главном-то я забыла спросить. Ты замужем? Дети?
— Нет.
— Отлично! Выходной — в любое время, когда у меня ничего не запланировано. Признаюсь, это бывает редко. Об оплате я тебе уже сказала по телефону. Твердая ставка. Но могу добавить по результатам месяца, если прибыль хорошая или настроение романтическое. Я не жадная, поверь. А если пойму, что ты для меня ценный кадр, могу и в два раза, и в три поднять тебе оклад…
Обычная стратегия нанимателя: пообещать золотые горы, а там будет видно. Но Ариадна, на словах такая бесхитростная, реально же — хваткая и тертая жизнью баба — все равно нравилась Маргарите.
— Можно подумать?
— Думай, — согласилась бизнес-вумен. — Недельку. Я как раз во Францию съезжу, загар подправлю в Ницце, освежу кости этой… как ее… модное слово… Талассотерапией!
— Ну вы даете! — восхитилась Маргарита. — Что за зверь такой неведомый?
— Черт его знает. В турагентстве предложили, я купилась. Они ведь умеют уговаривать.
— Вы тоже.
— Значит, ты почти согласна? Хорошо, хорошо, не буду тебя торопить… Возьми мою визитку и звони, когда решишься…
* * *
Маргарита обогнула здание обладминистрации с тыла и оказалась прямо у крыльца. Но на крыльце под длинным бетонным козырьком Настасьи не было. Она прохаживалась вдоль бесконечной клумбы с розами и конечно же неутомимо стригла купоны своей фантастической коммуникабельности: почетный конвой из четверки представительных мужчин двигался следом и трепетно прислушивался к каждой гениальной сентенции, выдаваемой Настасьей.
— А вот и моя прекрасная телохранительница! — воскликнула Настасья.
— И я бы от такой не отказался, — тихо толкнул под локоть один мужчина из Настасьиного шлейфа другого.
— Ты немного задержалась, — заметила Настасья. — Господа, мы с вами прощаемся. Приятно было побеседовать…
Девушки направились к синему «рено».
— Все это оказалось феноменально скучно, — пожаловалась Настасья, нажимая кнопку кондиционера. — Полюбуйся, я пыталась делать заметки.
Маргарита мельком глянула в протянутый блокнот, практически не отрывая взгляда от дороги. Вместо убористого текста с дельными советами по увеличению прибыли, страничка была разрисована карикатурами. Наверное, Настасья пыталась изобразить немецких ораторов.
— Что они о нас знают? — с пренебрежением сказала она. — Что понимают в наших проблемах?
И к чему вообще их миссионерство? В общем, Маргарита, я сбежала следом за тобой. Съездила в один гениальный магазинчик, выбрала себе невероятный костюм — ослепительно белый, легкий, немнущийся. Очень дорогой. Вон он в пакете на заднем сиденье. Завтра же его надену.
— Ты говорила, что завтра мы весь день просидим в конторе, занимаясь балансом.
— Ах, точно. Тогда в понедельник. А как твои дела? Тебе понравилась мадам Ариадна?
— Да.
— Что она собой представляет?
— Трудится в поте лица, потом пользуется всеми благами, которые можно купить за честно заработанные деньги. Так я поняла, по крайней мере.
— Не грустно будет променять добрую Настеньку на чужую даму? — Настасья протянула левую руку к рулю и немного повернула, корректируя курс. Автомобиль послушно вильнул. — Всегда нервничаю, когда ты держишь руль одной рукой! Ну-ка, быстренько вцепилась обеими руками, напрягла спину и выпучила от страха глаза, как и положено женщине, когда она управляет машиной!
Маргарита проигнорировала приказ начальницы. Ей было удобнее держать правую руку на рычаге коробки передач, а локоть левой положить на открытое окно.
— В отличие от тебя Ариадну мне придется действительно охранять.
— И при мысли об этом твои зеленые глаза начинают азартно сверкать. Да, Маргарита, я чувствую, ты устала от нашего умиротворенного существования. Жизнь без острых ощущений для тебя невыносима. Прости, но на меня никто не покушается.
«Рено» свернул с солнечной улицы Моцарта в глубокую тень Яблочного переулка. Справа и слева вдоль дороги высились яблони. В мае они наполняли воздух нежным ароматом, покрываясь розовой и белой пеной цветов. До элитной «хибарки» Кармелиных оставалось минут пять езды. Настасья достала из сумочки крошечный мобильник.
— Предупрежу Никитку, что мы едем. Пусть встречает.
— Зачем? — удивилась Маргарита. — Вдруг он спит?
— Днем? Спит? — изумилась Настасья. Она как-то не могла представить мужа мирно похрапывающим на диване в светлое время суток. Никиту и ночью-то трудно было заставить оторваться от дел. — Какая глупость, Маргарита!
…Действительно, на полосатом диване в стеклянном зале-аквариуме Никита Кармелин не спал, в кабинете — тоже. Но и встречать женщин не вышел. Владельца особняка нигде не было видно.
— Ах, ну неужели сбежал на завод, Маргарита?! Ведь обещал мне сегодня не работать! Никитушка! Выходи!
Вдвоем они поднялись вверх по лестнице.
«И зачем нам такое количество комнат?» — словно в первый раз задумалась Настасья, открывая одну дверь за другой. Мужа нигде не было. Действительно, воспользовался предоставленной свободой и улизнул на любимое предприятие — работать, работать, работать… В красный будуар — супружескую спальню — Настасья толкнула дверь уже чисто автоматически.
Никита Андреевич неподвижно лежал на просторной кровати среди атласных подушек. Было совершенно ясно, что уже больше никогда ему не придется использовать это ложе для энергичных любовных развлечений или хотя бы для умиротворенного сна.
Настасья отпрянула назад и закричала.
Глава 3
Оперативники Александр Валдаев и Илья Здоровякин сидели в рабочем кабинете и с видимым удовольствием просматривали видеокассету. Это вовсе не был вещдок с изящной эротической сценой. На кассете была записана передача городского телеканала, посвященная юбилейной дате ГУВД.
Ребята любовались собственным изображением. Впервые у них взяли интервью телевизионщики. Увидев на экране свои до боли родные физиономии, парни сначала испытали легкий шок, а потом детскую радость.
Валдаев не предполагал, что со стороны он, оказывается, выглядит натуральным арийцем, причем очень и очень симпатичным. Светлый густой ежик волос в добавление к голубым глазам ежедневно отражался в зеркале по утрам, но на всю эту неземную красоту Саша как-то не обращал внимания. А теперь обратил и не понял, как смогла ему. отказать Леночка из канцелярии Управления юстиции. «Дура!» — врубился наконец Валдаев и с молчаливого согласия друга Здоровякина перемотал кассету на начало интервью.
Огромный Здоровякин едва втиснулся в кадр, зато он основательно подготовился к встрече с прессой. Два дня зубрил шпаргалку, которую написала ему жена-программистка, и попросил оператора снять его на фоне компьютеров. Валдаев потерял дар речи, услышав, как друг ловко орудует терминами — «контроллеры, микропроцессоры, гиперссылки, обработка информационных массивов, системные утилиты». В результате Здоровякин предстал перед зрителями сыщиком нового поколения: умеющим не только метко стрелять, но использующим для поимки злодеев виртуальные средства. На самом-то деле они с Валдаевым эксплуатировали компьютер довольно однообразно — чтобы изрешетить электронными пулями фашистов в подземелье. Но высокому начальству инициатива Здоровякина, послужившая созданию положительного образа органов, понравилась. Даже похвалили.
В дверь заглянул начальник отдела майор Зуфар Алимов. Тоже мужчина в самом расцвете сил. Только постарше оперативников.
— Все любуетесь, ребятишки? — недобро шевельнул он черными с проседью усищами и сверкнул зеленовато-серыми глазищами. — Дети. По шесть раскрытых убийств у каждого, а ведете себя как дети.
Несбывшиеся надежды Родины. Сдайте мне кассету, не то, я чувствую, у нас процент раскрываемости упадет ниже, чем рубль год назад.
Валдаев и Здоровякин, громко и с надрывом вздыхая, выключили видеомагнитофон.
— Зуфаралимыч, новости какие-то? — осторожно спросил Александр, наблюдательно заметив, что майор не торопится покидать их уютный кабинет.
— Труп тебя устроит в качестве новости?
— Вот, блин! — выругался Илья. — И в субботу покоя нет! Что за люди! Кого-то грохнули?
— Не кого-то, а гендиректора «Пластэка», Никиту Кармелина. Слышал, ты, мечта женщины бальзаковского возраста?
Валдаев и Здоровякин присвистнули и переглянулись. Имя Никиты Кармелина в городе было у всех на слуху.
— Так что начинайте работать. Адрес: Оранжевый бульвар, 18.
Майор резко ушел из поля видимости.
— Саша, ты читал Бальзака? — спросил Илья. — Сколько лет женщине бальзаковского возраста?
— В районе семидесяти двух, — авторитетно заявил Валдаев. — Вставай, поехали.
Здоровякин послушно поднялся с места. Лицо у него было задумчивое и удивленное.
* * *
Вызвав по телефону все, что возможно было вызвать, кроме пожарных, Маргарита посмотрела на несчастную Настасью. Та сидела в кресле, держала в руке стакан с водой и давилась слезами.
— Инфаркт, Маргарита, да, инфаркт? — спрашивала она телохранительницу. — Я всегда ждала этого…
Фужеры, пустой и полный, бутылка шампанского на столике около кровати, застеленной кроваво-красным атласным покрывалом… Потрясенная Настасья даже не заметила, что фужеров было два…
В спальне, стены которой были украшены эротическими миниатюрами, Маргарита почти никогда не бывала. Слишком интимным было это место в доме Кармелиных, оно словно хранило жар любви, и все здесь подталкивало к определенным действиям. Наличие подобного будуара, оформленного не просто со вкусом, а с изощренной направленностью мыслей, говорило о том, что, несмотря на тринадцать совместно прожитых лет, Никита и Настасья не перестали волновать и любить друг друга.
Но Кармелин встречался в красном будуаре не только с любимой женой, поняла Маргарита… Несколько часов назад он зашел сюда вовсе не для того, чтобы в одиночестве полистать «Плейбой». Нет, Никита Андреевич был в доме не один. Маргарита предполагала, кто сегодня посетил особняк на Оранжевом бульваре и для кого было открыто дорогое французское вино.
* * *
Илья опрометчиво подумал, что расследование началось и пошло как-то очень удачно и гладко. Через пять минут после прибытия на место преступления (Валдаев совместно с другими коллегами работал в доме, осматривал комнаты, снимал предварительные показания) Здоровякин уже беседовал с группой подростков, экипированных в яркие шлемы и наколенники. Юные спортсмены целый день использовали отполированный асфальт напротив особняка Кармелиных для катания на роликах. Здесь дорога давала уклон, и к тому же место было очень тихое, автомобили редко беспокоили роллеров. Район Оранжевого бульвара был застроен дворцами и коттеджами городской бизнес-элиты.
Глазастые дети объединенными усилиями нарисовали Здоровякину картину субботнего дня. Подростки совсем не выглядели кретинами и недоумками, какими является вся российская молодежь, если ориентироваться на молодежные телепередачи и музыкальные каналы. Ребята владели связной русской речью и не сбивались на рэп, не призывали Здоровякина с дрожью в голосе заниматься только безопасным сексом и не носили жутких приспущенных штанов.
— В два часа дня мужчина в саду за воротами поговорил немного с двумя женщинами, а потом…
— Потом они вышли, сели в машину и уехали.
— В синюю машину.
— «Рено».
— Да, синий «рено», — говорили подростки, перебивая друг друга.
Илья никого не останавливал и все записывал.
— А тетки были, одна в зеленом костюме — с брюками, а другая в голубом — с юбкой.
— Автомобиль классный, совсем новый.
— А мужчина ушел в дом.
— Коттеджик у них тоже не хилый.
— Потом в четыре где-то…
— Да, около четырех, я как раз посмотрела на часы, потому что мне в полпятого надо было домой сбегать…
— Пришла такая девушка. Все краски жизни для тебя, в одном флаконе.
— Я бы с таких высоких каблуков свалилась. За молчите, все! Илья Кузьмич, я опишу вам девушку.
Такие у нее волосы белые, пышные, до плеч. Прическа называется каре. С челочкой. Вы представляете, да? Солнцезащитные очки. Губы накрашены яркой помадой. Еще у нее была маленькая розовая юбочка, совсем короткая, аж все видно. И красная маечка. Вернее, кофточка. Тут три пуговички… Но пузо голое. А что было дальше, я не знаю, я домой уходила, товарищ капитан.
— Через сорок минут или там через час она вышла и потопала в сторону Яблочного переулка.
— А в шесть вечера вернулись зеленая и голубая женщины, вошли в дом и начали визжать. Потом понаехало машин — «скорая», милиция, прокуратура…
— Ребята, вы мне здорово помогли, — признался Здоровякин. Он возвышался над молодежью, словно утес над морем. — Никогда еще свидетели не предлагали мне такой точный хронометраж. А вы ничего не перепутали?
Разноцветные роллеры приумолкли.
— А фоторобот мы будем делать? — поинтересовался один из них после задумчивой паузы.
— Обязательно! — воскликнул Илья. — Скажи мне, ты запомнил, какого цвета были у девушки глаза?
— Она ведь была в темных очках…
— Так. Глаза отпадают, — загрустил Здоровякин. — И брови, наверное, тоже?
— Я бровей не заметил.
— И я. А губы зато у нее были красные-красные.
Яркие. Вот как у меня ободок на шлеме, посмотрите, товарищ капитан.
Милые дети старались как могли. Но дальше «белых волос, темных очков и красных губ» дело не шло. Если неизвестная девица пыталась замаскироваться, то она сделала это блестяще: поймала наблюдателей в плен зрительных ловушек.
— А как девушка попала в дом?
Сад вокруг особняка Кармелиных не был обнесен глухой бетонной стеной. Сквозь ажурную ограду любопытствующие вполне могли полюбоваться деревьями и цветами, но и только. Сам дом располагался в глубине сада и утопал в зелени. А обитатели особняка могли, в свою очередь, понаблюдать за любопытствующими, так как на уровне второго этажа над входом в дом была установлена маленькая видеокамера с подвижным объективом.
— Девушка позвонила, через минуту калитка зажужжала, щелкнула и открылась. И блондинка пошла к дому.
Илья заволновался:
— Нажала вон на ту кнопку звонка?
— Да! — хором ответили ребята.
— И на нее после уже никто не нажимал? — осторожно предположил Здоровякин.
— Как же! — засмеялась жестокосердная молодежь, лишая Здоровякина надежды заполучить четкий «пальчик» девицы. — Врачи из «скорой» втроем нажимали, потом еще куча народу. Она же все время захлопывалась…
* * *
Несмотря на поздний час, Валдаев и Здоровякин все никак не могли расстаться. И в конце концов решили вообще не расставаться, а отправиться ночевать к Илье.
Новое убийство поглотило их мысли. Трагически оборванная кем-то чужая жизнь становилась на какое-то время, пока дело не будет закончено, закрыто или отдано в другие руки, частью их собственной. Привычки Никиты Кармелина, круг его знакомых, родственников и коллег, его увлечения и страсти — в этот неизвестный мир должны были безжалостно вторгнуться сейчас Саша и Илья, вывернуть его наизнанку, изучая с лупой и пинцетом, отметая условности, невзирая на слезы и всхлипывания, выведывая подноготную, вытаскивая на свет самые неприглядные факты. Единственный способ докопаться до истины.
Начать с того, что мокрая и красная, как размороженный бифштекс, жена Кармелина на вопрос о таинственной блондинке смогла только невразумительно шмыгнуть малиновым носиком и в недоумении пожать плечами. «Вы путаете, Саша, — нервно сказала она Валдаеву. — Никто к нам не приходил. Какая блондинка?! Никита решил сегодня устроить себе полноценный выходной. Побыть в одиночестве…» Действительно, лучше бы Никита Кармелин прислушался к совету жены и провел часы отдыха в одиночестве. Возможно, тогда бы не пришлось эксперту констатировать, что смерть наступила в результате отравления цианидом.
— Елки-палки: — воскликнул вдруг Здоровякин и громыхнул кулаком по столу. Если бы на столе лежала парочка грецких орехов, то они превратились бы в пыль. — Я опять забыл купить кефир.
Ежедневно заботливый папаша Илья покупал в гастрономе напротив Управления внутренних дел два литра кефира и полкило творога. Учитывая количество потребляемых кисломолочных продуктов, из маленьких ушек здоровякинских пацанов уже должен был бы сыпаться чистый кальций.
— А если в ночном ларьке спросить, Санька? — с сомнением посмотрел он на друга. — Там есть кефир?
— Ага. С ликером.
— Эх, придется бежать в восемь утра.
— Сочувствую. Ты уже собрался?
— Пошли домой.
— Постой, я позвоню соседке, чтобы накормила Пульсатиллу…
Через пару минут, когда добрая соседка Валдаева уже была обременена просьбой выдать ужин Пульсатилле, Валдаевскои кошке, друзья закрыли кабинет и отправились по лестнице вниз, к выходу.
— Ты проверил видеокамеру над входом в дом? — спросил Илья.
— Конечно. Результат нулевой, так как сегодня она была выключена. Настасья Кармелина сказала, что они включают ее, когда дома никого не остается.
— Что еще она сказала?
— Что, отправляясь на бизнес-практикум в областную администрацию, она посоветовала мужу полноценно расслабиться, — усмехнулся Саша.
Илья тоже саркастически ухмыльнулся.
— А у мужика губа не дура, — сказал он. — Спровадил жену и пригласил девочку по вызову.
— Ты действительно так думаешь?
— А что?
— Ерунда.
— Почему? Судя по описанием моих юных свидетелей, девица выглядела как самая настоящая проститутка. Розовая юбочка — набедренная повязка, из серии «ищи меня с лупой». Красная майка-лифчик.
И так далее.
— Ну и что? Мало ли кто как выглядит. Ты, например, после разноса Зуфаралимыча выглядишь взволнованным тушканчиком, но я-то знаю, что ты сильный, волевой мужчина, способный усмирить превосходящие силы противника или не моргнув глазом пятьдесят раз выжать двухпудовку.
Илья зарделся.
— Поэтому предположение о случайно приглашенной девочке по вызову отметаем сразу. Как ты себе представляешь? Заказал мужик по телефону девицу, а она, вместо того чтобы приехать и честно отработать гонорар, ни за что ни про что травит клиента? Да и потом, кто будет для проститутки откупоривать шампунь за двести долларов? У богатых, конечно, свои причуды, но они тоже не чужды рациональности.
— Сдаюсь, сдаюсь, ты прав. Значит, это была подружка Кармелина.
— Они заранее договорились о встрече. Но так как у подружки давно вырос на любовника зуб, скорее целый бивень, то она принесла в сумочке начинку для шампанского.
— Сумочки не было, дети не заметили.
— Ну, в кармане. Много, что ли, надо, не килограмм же несла.
— Ты телефоны проверил? Куда был сделан последний звонок?
— Проверил. Мобильник Кармелина автоматически регистрирует последние десять входящих-исходящих звонков. Сегодня Никита сделал всего один звонок — в Москву. Маме своей звонил.
— Откуда ты знаешь, что маме?
— Настасья сказала. Свекровь в Москве, в командировке. И номер, по которому звонил Никита, ее телефон в гостинице.
— Ясно.
— На обычном телефоне зафиксирован последний набранный номер — это оказался парикмахерский салон «Л'Ореаль». Настасья звонила утром, записывалась.
— Постой, а милицию они что, не вызывали?
— Вызывали. По сотовому Настасьи.
— У Кармелиных не дом, а филиал «Билайна».
Эх, Саня, нам бы с тобой одну «сотку» на двоих.
Ладно, поехали дальше. Пусть эта блондинка была его знакомой. Любовницей. Значит, они договорились о встрече. Только, Саша, мне кажется, что у такого крутого мужика и любовница должна быть поприличнее. Не выглядеть как вульгарная проститутка.
— Опять ты за свое. Слушай, а нам из лаборатории, случайно, не звонили?
Задав последний вопрос, Валдаев явно не рассчитывал на положительный ответ. Илья посмотрел на друга как на идиота:
— Звонили! Спрашивали, не желаем ли мы узнать результаты экспертизы! Раскатал ты, брат, толстые губешки! В понедельник сам сбегаешь и все узнаешь.
— Спасибо за добрый совет. Не терпится узнать про отпечатки пальцев.
— Санька, я, конечно, не микроскоп, но сам могу тебе все рассказать про отпечатки. Будет обнаружена целая тележка старых отпечатков жены и домработницы и свежие отпечатки Кармелина — на бутылке, фужере, столике и т. д. И все. Спорим? Кстати, Саня, мне пришла в голову гениальная идея. А если это самоубийство? Любовница так расстроила чем-то Кармелина, что он достал припрятанную граммулечку цианида и выпил с шампанским. И откинул тапочки. Как тебе, а?
Ребята любовались собственным изображением. Впервые у них взяли интервью телевизионщики. Увидев на экране свои до боли родные физиономии, парни сначала испытали легкий шок, а потом детскую радость.
Валдаев не предполагал, что со стороны он, оказывается, выглядит натуральным арийцем, причем очень и очень симпатичным. Светлый густой ежик волос в добавление к голубым глазам ежедневно отражался в зеркале по утрам, но на всю эту неземную красоту Саша как-то не обращал внимания. А теперь обратил и не понял, как смогла ему. отказать Леночка из канцелярии Управления юстиции. «Дура!» — врубился наконец Валдаев и с молчаливого согласия друга Здоровякина перемотал кассету на начало интервью.
Огромный Здоровякин едва втиснулся в кадр, зато он основательно подготовился к встрече с прессой. Два дня зубрил шпаргалку, которую написала ему жена-программистка, и попросил оператора снять его на фоне компьютеров. Валдаев потерял дар речи, услышав, как друг ловко орудует терминами — «контроллеры, микропроцессоры, гиперссылки, обработка информационных массивов, системные утилиты». В результате Здоровякин предстал перед зрителями сыщиком нового поколения: умеющим не только метко стрелять, но использующим для поимки злодеев виртуальные средства. На самом-то деле они с Валдаевым эксплуатировали компьютер довольно однообразно — чтобы изрешетить электронными пулями фашистов в подземелье. Но высокому начальству инициатива Здоровякина, послужившая созданию положительного образа органов, понравилась. Даже похвалили.
В дверь заглянул начальник отдела майор Зуфар Алимов. Тоже мужчина в самом расцвете сил. Только постарше оперативников.
— Все любуетесь, ребятишки? — недобро шевельнул он черными с проседью усищами и сверкнул зеленовато-серыми глазищами. — Дети. По шесть раскрытых убийств у каждого, а ведете себя как дети.
Несбывшиеся надежды Родины. Сдайте мне кассету, не то, я чувствую, у нас процент раскрываемости упадет ниже, чем рубль год назад.
Валдаев и Здоровякин, громко и с надрывом вздыхая, выключили видеомагнитофон.
— Зуфаралимыч, новости какие-то? — осторожно спросил Александр, наблюдательно заметив, что майор не торопится покидать их уютный кабинет.
— Труп тебя устроит в качестве новости?
— Вот, блин! — выругался Илья. — И в субботу покоя нет! Что за люди! Кого-то грохнули?
— Не кого-то, а гендиректора «Пластэка», Никиту Кармелина. Слышал, ты, мечта женщины бальзаковского возраста?
Валдаев и Здоровякин присвистнули и переглянулись. Имя Никиты Кармелина в городе было у всех на слуху.
— Так что начинайте работать. Адрес: Оранжевый бульвар, 18.
Майор резко ушел из поля видимости.
— Саша, ты читал Бальзака? — спросил Илья. — Сколько лет женщине бальзаковского возраста?
— В районе семидесяти двух, — авторитетно заявил Валдаев. — Вставай, поехали.
Здоровякин послушно поднялся с места. Лицо у него было задумчивое и удивленное.
* * *
Вызвав по телефону все, что возможно было вызвать, кроме пожарных, Маргарита посмотрела на несчастную Настасью. Та сидела в кресле, держала в руке стакан с водой и давилась слезами.
— Инфаркт, Маргарита, да, инфаркт? — спрашивала она телохранительницу. — Я всегда ждала этого…
Фужеры, пустой и полный, бутылка шампанского на столике около кровати, застеленной кроваво-красным атласным покрывалом… Потрясенная Настасья даже не заметила, что фужеров было два…
В спальне, стены которой были украшены эротическими миниатюрами, Маргарита почти никогда не бывала. Слишком интимным было это место в доме Кармелиных, оно словно хранило жар любви, и все здесь подталкивало к определенным действиям. Наличие подобного будуара, оформленного не просто со вкусом, а с изощренной направленностью мыслей, говорило о том, что, несмотря на тринадцать совместно прожитых лет, Никита и Настасья не перестали волновать и любить друг друга.
Но Кармелин встречался в красном будуаре не только с любимой женой, поняла Маргарита… Несколько часов назад он зашел сюда вовсе не для того, чтобы в одиночестве полистать «Плейбой». Нет, Никита Андреевич был в доме не один. Маргарита предполагала, кто сегодня посетил особняк на Оранжевом бульваре и для кого было открыто дорогое французское вино.
* * *
Илья опрометчиво подумал, что расследование началось и пошло как-то очень удачно и гладко. Через пять минут после прибытия на место преступления (Валдаев совместно с другими коллегами работал в доме, осматривал комнаты, снимал предварительные показания) Здоровякин уже беседовал с группой подростков, экипированных в яркие шлемы и наколенники. Юные спортсмены целый день использовали отполированный асфальт напротив особняка Кармелиных для катания на роликах. Здесь дорога давала уклон, и к тому же место было очень тихое, автомобили редко беспокоили роллеров. Район Оранжевого бульвара был застроен дворцами и коттеджами городской бизнес-элиты.
Глазастые дети объединенными усилиями нарисовали Здоровякину картину субботнего дня. Подростки совсем не выглядели кретинами и недоумками, какими является вся российская молодежь, если ориентироваться на молодежные телепередачи и музыкальные каналы. Ребята владели связной русской речью и не сбивались на рэп, не призывали Здоровякина с дрожью в голосе заниматься только безопасным сексом и не носили жутких приспущенных штанов.
— В два часа дня мужчина в саду за воротами поговорил немного с двумя женщинами, а потом…
— Потом они вышли, сели в машину и уехали.
— В синюю машину.
— «Рено».
— Да, синий «рено», — говорили подростки, перебивая друг друга.
Илья никого не останавливал и все записывал.
— А тетки были, одна в зеленом костюме — с брюками, а другая в голубом — с юбкой.
— Автомобиль классный, совсем новый.
— А мужчина ушел в дом.
— Коттеджик у них тоже не хилый.
— Потом в четыре где-то…
— Да, около четырех, я как раз посмотрела на часы, потому что мне в полпятого надо было домой сбегать…
— Пришла такая девушка. Все краски жизни для тебя, в одном флаконе.
— Я бы с таких высоких каблуков свалилась. За молчите, все! Илья Кузьмич, я опишу вам девушку.
Такие у нее волосы белые, пышные, до плеч. Прическа называется каре. С челочкой. Вы представляете, да? Солнцезащитные очки. Губы накрашены яркой помадой. Еще у нее была маленькая розовая юбочка, совсем короткая, аж все видно. И красная маечка. Вернее, кофточка. Тут три пуговички… Но пузо голое. А что было дальше, я не знаю, я домой уходила, товарищ капитан.
— Через сорок минут или там через час она вышла и потопала в сторону Яблочного переулка.
— А в шесть вечера вернулись зеленая и голубая женщины, вошли в дом и начали визжать. Потом понаехало машин — «скорая», милиция, прокуратура…
— Ребята, вы мне здорово помогли, — признался Здоровякин. Он возвышался над молодежью, словно утес над морем. — Никогда еще свидетели не предлагали мне такой точный хронометраж. А вы ничего не перепутали?
Разноцветные роллеры приумолкли.
— А фоторобот мы будем делать? — поинтересовался один из них после задумчивой паузы.
— Обязательно! — воскликнул Илья. — Скажи мне, ты запомнил, какого цвета были у девушки глаза?
— Она ведь была в темных очках…
— Так. Глаза отпадают, — загрустил Здоровякин. — И брови, наверное, тоже?
— Я бровей не заметил.
— И я. А губы зато у нее были красные-красные.
Яркие. Вот как у меня ободок на шлеме, посмотрите, товарищ капитан.
Милые дети старались как могли. Но дальше «белых волос, темных очков и красных губ» дело не шло. Если неизвестная девица пыталась замаскироваться, то она сделала это блестяще: поймала наблюдателей в плен зрительных ловушек.
— А как девушка попала в дом?
Сад вокруг особняка Кармелиных не был обнесен глухой бетонной стеной. Сквозь ажурную ограду любопытствующие вполне могли полюбоваться деревьями и цветами, но и только. Сам дом располагался в глубине сада и утопал в зелени. А обитатели особняка могли, в свою очередь, понаблюдать за любопытствующими, так как на уровне второго этажа над входом в дом была установлена маленькая видеокамера с подвижным объективом.
— Девушка позвонила, через минуту калитка зажужжала, щелкнула и открылась. И блондинка пошла к дому.
Илья заволновался:
— Нажала вон на ту кнопку звонка?
— Да! — хором ответили ребята.
— И на нее после уже никто не нажимал? — осторожно предположил Здоровякин.
— Как же! — засмеялась жестокосердная молодежь, лишая Здоровякина надежды заполучить четкий «пальчик» девицы. — Врачи из «скорой» втроем нажимали, потом еще куча народу. Она же все время захлопывалась…
* * *
Несмотря на поздний час, Валдаев и Здоровякин все никак не могли расстаться. И в конце концов решили вообще не расставаться, а отправиться ночевать к Илье.
Новое убийство поглотило их мысли. Трагически оборванная кем-то чужая жизнь становилась на какое-то время, пока дело не будет закончено, закрыто или отдано в другие руки, частью их собственной. Привычки Никиты Кармелина, круг его знакомых, родственников и коллег, его увлечения и страсти — в этот неизвестный мир должны были безжалостно вторгнуться сейчас Саша и Илья, вывернуть его наизнанку, изучая с лупой и пинцетом, отметая условности, невзирая на слезы и всхлипывания, выведывая подноготную, вытаскивая на свет самые неприглядные факты. Единственный способ докопаться до истины.
Начать с того, что мокрая и красная, как размороженный бифштекс, жена Кармелина на вопрос о таинственной блондинке смогла только невразумительно шмыгнуть малиновым носиком и в недоумении пожать плечами. «Вы путаете, Саша, — нервно сказала она Валдаеву. — Никто к нам не приходил. Какая блондинка?! Никита решил сегодня устроить себе полноценный выходной. Побыть в одиночестве…» Действительно, лучше бы Никита Кармелин прислушался к совету жены и провел часы отдыха в одиночестве. Возможно, тогда бы не пришлось эксперту констатировать, что смерть наступила в результате отравления цианидом.
— Елки-палки: — воскликнул вдруг Здоровякин и громыхнул кулаком по столу. Если бы на столе лежала парочка грецких орехов, то они превратились бы в пыль. — Я опять забыл купить кефир.
Ежедневно заботливый папаша Илья покупал в гастрономе напротив Управления внутренних дел два литра кефира и полкило творога. Учитывая количество потребляемых кисломолочных продуктов, из маленьких ушек здоровякинских пацанов уже должен был бы сыпаться чистый кальций.
— А если в ночном ларьке спросить, Санька? — с сомнением посмотрел он на друга. — Там есть кефир?
— Ага. С ликером.
— Эх, придется бежать в восемь утра.
— Сочувствую. Ты уже собрался?
— Пошли домой.
— Постой, я позвоню соседке, чтобы накормила Пульсатиллу…
Через пару минут, когда добрая соседка Валдаева уже была обременена просьбой выдать ужин Пульсатилле, Валдаевскои кошке, друзья закрыли кабинет и отправились по лестнице вниз, к выходу.
— Ты проверил видеокамеру над входом в дом? — спросил Илья.
— Конечно. Результат нулевой, так как сегодня она была выключена. Настасья Кармелина сказала, что они включают ее, когда дома никого не остается.
— Что еще она сказала?
— Что, отправляясь на бизнес-практикум в областную администрацию, она посоветовала мужу полноценно расслабиться, — усмехнулся Саша.
Илья тоже саркастически ухмыльнулся.
— А у мужика губа не дура, — сказал он. — Спровадил жену и пригласил девочку по вызову.
— Ты действительно так думаешь?
— А что?
— Ерунда.
— Почему? Судя по описанием моих юных свидетелей, девица выглядела как самая настоящая проститутка. Розовая юбочка — набедренная повязка, из серии «ищи меня с лупой». Красная майка-лифчик.
И так далее.
— Ну и что? Мало ли кто как выглядит. Ты, например, после разноса Зуфаралимыча выглядишь взволнованным тушканчиком, но я-то знаю, что ты сильный, волевой мужчина, способный усмирить превосходящие силы противника или не моргнув глазом пятьдесят раз выжать двухпудовку.
Илья зарделся.
— Поэтому предположение о случайно приглашенной девочке по вызову отметаем сразу. Как ты себе представляешь? Заказал мужик по телефону девицу, а она, вместо того чтобы приехать и честно отработать гонорар, ни за что ни про что травит клиента? Да и потом, кто будет для проститутки откупоривать шампунь за двести долларов? У богатых, конечно, свои причуды, но они тоже не чужды рациональности.
— Сдаюсь, сдаюсь, ты прав. Значит, это была подружка Кармелина.
— Они заранее договорились о встрече. Но так как у подружки давно вырос на любовника зуб, скорее целый бивень, то она принесла в сумочке начинку для шампанского.
— Сумочки не было, дети не заметили.
— Ну, в кармане. Много, что ли, надо, не килограмм же несла.
— Ты телефоны проверил? Куда был сделан последний звонок?
— Проверил. Мобильник Кармелина автоматически регистрирует последние десять входящих-исходящих звонков. Сегодня Никита сделал всего один звонок — в Москву. Маме своей звонил.
— Откуда ты знаешь, что маме?
— Настасья сказала. Свекровь в Москве, в командировке. И номер, по которому звонил Никита, ее телефон в гостинице.
— Ясно.
— На обычном телефоне зафиксирован последний набранный номер — это оказался парикмахерский салон «Л'Ореаль». Настасья звонила утром, записывалась.
— Постой, а милицию они что, не вызывали?
— Вызывали. По сотовому Настасьи.
— У Кармелиных не дом, а филиал «Билайна».
Эх, Саня, нам бы с тобой одну «сотку» на двоих.
Ладно, поехали дальше. Пусть эта блондинка была его знакомой. Любовницей. Значит, они договорились о встрече. Только, Саша, мне кажется, что у такого крутого мужика и любовница должна быть поприличнее. Не выглядеть как вульгарная проститутка.
— Опять ты за свое. Слушай, а нам из лаборатории, случайно, не звонили?
Задав последний вопрос, Валдаев явно не рассчитывал на положительный ответ. Илья посмотрел на друга как на идиота:
— Звонили! Спрашивали, не желаем ли мы узнать результаты экспертизы! Раскатал ты, брат, толстые губешки! В понедельник сам сбегаешь и все узнаешь.
— Спасибо за добрый совет. Не терпится узнать про отпечатки пальцев.
— Санька, я, конечно, не микроскоп, но сам могу тебе все рассказать про отпечатки. Будет обнаружена целая тележка старых отпечатков жены и домработницы и свежие отпечатки Кармелина — на бутылке, фужере, столике и т. д. И все. Спорим? Кстати, Саня, мне пришла в голову гениальная идея. А если это самоубийство? Любовница так расстроила чем-то Кармелина, что он достал припрятанную граммулечку цианида и выпил с шампанским. И откинул тапочки. Как тебе, а?