Страница:
— Что это?
— Это заявка на разработку новой программы, которую ты подала мне два месяца назад.
Дженнин изумленно вскинула брови.
— Вот уж не думала не гадала, что вы про нее вспомните, — сказала она. — Я уже была уверена, что она канула в Лету.
— Представь себе, нет, — улыбнулся Билл. — Все это время она пролежала на моем столе.
— И что вы об этом думаете?
— Твоя идея мне нравится, — сказал Билл, откладывая бумаги в сторону. — Даже очень. Единственный ее недостаток — она не для нашей передачи. Однако ребятам сверху она тоже пришлась по душе.
— Вы показали им мою заявку?
— Да, — ответил Билл. — Более того, я уже провел предварительные переговоры.
— Что же вы раньше мне ничего не сказали?
Билл многозначительно приподнял одну бровь.
— Понимаю, — кивнула Дженнин. — Непонятные проблемы, неуравновешенность и все такое, да?
— Примерно, — признался Билл. — Но в последнее время мне показалось, что ты уже пришла в себя, вот я и решил, что час пробил. Сейчас мы готовим заявку на финансирование новой программы, и, надеюсь, нам удастся ее пробить.
— Вы меня не разыгрываете?
— Нет, я не шучу. Правда, они просят доделать кое-какие мелочи, а заодно прикинуть, во что все это может вылиться. В смысле затрат.
— Понятно, — кивнула Дженнин. — Когда все это нужно?
— Как можно скорее. Ребята этой команды умеют быстро выколачивать нужные деньги, в этом им не откажешь.
В остальном, правда, звезд с неба они не хватают.
Дженнин улыбнулась:
— Это займет по меньшей мере недели две. Мне нужно поговорить со многими людьми.
— Что ж, — промолвил Билл. — Будем надеяться на успех.
Проводив ее взглядом, Билл откинулся на спинку кресла и задумался. Правильно ли он поступил? Да, идея Дженнин прекрасная. Лучшее, с чем он сталкивался за все годы работы. Однако поведение самой Дженнин в последние полгода его серьезно беспокоило. Да, верно, с недавних пор она снова стала напоминать себя прежнюю, но что-то ее тревожило, в этом он был уверен. Причем чувствовал, что Дженнин сама никогда ему не откроется. Ребята наверху пришли в полный восторг, прочитав заявку, но, узнав, от кого она исходит, скорчили кислые рожи. Дали понять Биллу, что он несет за Дженнин личную ответственность. В свою очередь, Биллу ничего не оставалось, как положиться на Дженнин и уповать на лучшее.
Вернувшись вечером домой, Дженнин не могла скрыть своей радости. Пальто полетело в одну Сторону, сумочка — в другую.
Давно она не чувствовала себя такой окрыленной. Ей не терпелось побыстрее приступить к работе над новым проектом.
Влетев в гостиную, она была настолько погружена в свои мысли, что даже не заметила Вики, которая сидела на диване.
— Привет!
Подскочив от неожиданности, Дженнин чуть не выронила из рук вечернюю газету.
— Вики! Что ты здесь делаешь?
— Я просто хотела кое-что купить в Кенсингтоне, вот и решила заскочить, — пояснила Вики. — Просто так, на всякий случай.
— А ты долго ждала?
— Откровенно говоря, да, — призналась Вики. — Поначалу, правда, я не собиралась этого делать, но потом кое-что изменилось, и я решила тебя дождаться.
— Надеюсь, ничего не случилось? — озабоченно осведомилась Дженнин.
— Когда я пришла, тебя уже ждали.
Кровь отлила от лица Дженнин. По одному лишь тону Вики было понятно, о ком идет речь.
— Я его сразу узнала, — добавила Вики.
— Где он сейчас?
— Ушел, как только я сказала, что тоже жду тебя.
Дженнин горько усмехнулась:
— Вообще-то не в характере Мэттью пасовать перед трудностями.
— Я сказала, что ты ждешь гостей, — пояснила Вики. — Похоже, его это смутило.
— Спасибо, — с чувством сказала Дженнин и тут же нахмурилась. — Но ведь он только вчера приходил. Какого черта его опять принесло?
— Это он тебе скажет, — сочувственно произнесла Вики. — А что, твой бывший благоверный часто тебя посещает?
— Увы, да.
— Не угомонился, значит?
Дженнин кивнула с унылым видом.
— Слушай, Джон, ты не считаешь, что этому пора положить конец? Не может же это продолжаться вечно.
— К сожалению, все не так просто. Он никогда не оставит меня в покое, это как пить дать.
— Он тебе угрожает?
— Постоянно!
— Я имела в виду, угрожает ли физической расправой? — поправилась Вики.
— Случается, — призналась Дженнин. — Особенно раньше. Однако, если я держусь паинькой и сразу выдаю ему требуемую сумму, он уходит довольно быстро. Должно быть, теперь, когда он поселил у себя эту юную потаскушку Мэгги, она ему готовит, и он больше не требует, чтобы я его кормила.
— А почему бы тебе не обратиться в полицию? — вдруг спросила Вики.
Дженнин возмущенно всплеснула руками.
— Ты что, издеваешься надо мной? Представляешь, какой визг поднимут газетчики? Я не могу допустить, чтобы меня смешали с грязью. А Мэттью ни перед чем не остановится, я его знаю.
— То есть ты считаешь, что урезонить его невозможно? Но ведь так тоже не может продолжаться. Он лишил тебя всех жизненных радостей. Денег, свободы, душевного комфорта. Нет, Джен, от него нужно избавиться.
Дженнин криво усмехнулась:
— Такого только серебряная пуля возьмет.
Вики расхохоталась:
— А что, недурная мысль. — Она посерьезнела. — Нет, убийство, конечно, исключается. Тем не менее его нужно каким-то образом остановить. Но вот как?
— Что без толку обсуждать, — махнула рукой Дженнин. — Будь уверена, был бы какой-нибудь способ, я бы его нашла. — Она грустно усмехнулась. — Один раз, правда, мне это почти удалось, но ты меня остановила. Нет, Мэттью Бордели будет сосать из меня кровь ровно столько, сколько ему заблагорассудится. Мне же остается только смириться со своей участью.
— Может, мне с ним поговорить?
— Он тебя и слушать не станет, не говоря уж о том, что мне не хотелось бы подвергать тебя риску. Он скверный тип, способный почти на все.
— Забавно, но на вид он кажется довольно приятным.
Симпатичный, улыбающийся. Трудно даже поверить, что он такой отпетый мерзавец и шантажист.
— Тем не менее это так, поверь мне, — вздохнула Дженнин. — А внешность бывает обманчива. Ни к кому, пожалуй, это не относится в такой степени, как к нему.
— Ты как хочешь, но я этого так не оставлю, — решительно заявила Вики. — Должен же быть какой-то выход, просто мы еще не нашли его.
Дженнин заметно переполошилась.
— Послушай, я ведь, кроме тебя, ни с кем об этом не разговаривала. Даже с лучшими подругами.
Вики улыбнулась:
— Не волнуйся, я не проболтаюсь — это останется между нами. Можно в честь этого хлебнуть еще немного виски?
— Пожалуйста.
Наполняя стакан Вики, Дженнин уже пожалела, что посвятила ее в свою тайну. Впрочем, вспомнив, что Вики спасла ей жизнь, поняла, что в тех обстоятельствах не могла поступить иначе. Вдруг она встряхнулась. И что это на нее нашло? Ведь они помирились с Кейт, а сегодня еще и Билл порадовал ее, обнадежив и буквально возродив к жизни.
— Между прочим, у меня сегодня есть что отметить, — объявила она.
— Тогда это меняет дело, — сухо заметила Вики.
Дженнин звонко расхохоталась. Выслушав ее рассказ, Вики пришла в такой восторг, что тут же предложила сводить Дженнин в ресторан за свой счет.
— Что ж, гулять так гулять, — согласилась Дженнин. — Только в таком виде я выйти не могу, — добавила она, придирчиво осмотрев себя в зеркало. — Я должна переодеться и привести себя в порядок.
Глава 25
— Это заявка на разработку новой программы, которую ты подала мне два месяца назад.
Дженнин изумленно вскинула брови.
— Вот уж не думала не гадала, что вы про нее вспомните, — сказала она. — Я уже была уверена, что она канула в Лету.
— Представь себе, нет, — улыбнулся Билл. — Все это время она пролежала на моем столе.
— И что вы об этом думаете?
— Твоя идея мне нравится, — сказал Билл, откладывая бумаги в сторону. — Даже очень. Единственный ее недостаток — она не для нашей передачи. Однако ребятам сверху она тоже пришлась по душе.
— Вы показали им мою заявку?
— Да, — ответил Билл. — Более того, я уже провел предварительные переговоры.
— Что же вы раньше мне ничего не сказали?
Билл многозначительно приподнял одну бровь.
— Понимаю, — кивнула Дженнин. — Непонятные проблемы, неуравновешенность и все такое, да?
— Примерно, — признался Билл. — Но в последнее время мне показалось, что ты уже пришла в себя, вот я и решил, что час пробил. Сейчас мы готовим заявку на финансирование новой программы, и, надеюсь, нам удастся ее пробить.
— Вы меня не разыгрываете?
— Нет, я не шучу. Правда, они просят доделать кое-какие мелочи, а заодно прикинуть, во что все это может вылиться. В смысле затрат.
— Понятно, — кивнула Дженнин. — Когда все это нужно?
— Как можно скорее. Ребята этой команды умеют быстро выколачивать нужные деньги, в этом им не откажешь.
В остальном, правда, звезд с неба они не хватают.
Дженнин улыбнулась:
— Это займет по меньшей мере недели две. Мне нужно поговорить со многими людьми.
— Что ж, — промолвил Билл. — Будем надеяться на успех.
Проводив ее взглядом, Билл откинулся на спинку кресла и задумался. Правильно ли он поступил? Да, идея Дженнин прекрасная. Лучшее, с чем он сталкивался за все годы работы. Однако поведение самой Дженнин в последние полгода его серьезно беспокоило. Да, верно, с недавних пор она снова стала напоминать себя прежнюю, но что-то ее тревожило, в этом он был уверен. Причем чувствовал, что Дженнин сама никогда ему не откроется. Ребята наверху пришли в полный восторг, прочитав заявку, но, узнав, от кого она исходит, скорчили кислые рожи. Дали понять Биллу, что он несет за Дженнин личную ответственность. В свою очередь, Биллу ничего не оставалось, как положиться на Дженнин и уповать на лучшее.
Вернувшись вечером домой, Дженнин не могла скрыть своей радости. Пальто полетело в одну Сторону, сумочка — в другую.
Давно она не чувствовала себя такой окрыленной. Ей не терпелось побыстрее приступить к работе над новым проектом.
Влетев в гостиную, она была настолько погружена в свои мысли, что даже не заметила Вики, которая сидела на диване.
— Привет!
Подскочив от неожиданности, Дженнин чуть не выронила из рук вечернюю газету.
— Вики! Что ты здесь делаешь?
— Я просто хотела кое-что купить в Кенсингтоне, вот и решила заскочить, — пояснила Вики. — Просто так, на всякий случай.
— А ты долго ждала?
— Откровенно говоря, да, — призналась Вики. — Поначалу, правда, я не собиралась этого делать, но потом кое-что изменилось, и я решила тебя дождаться.
— Надеюсь, ничего не случилось? — озабоченно осведомилась Дженнин.
— Когда я пришла, тебя уже ждали.
Кровь отлила от лица Дженнин. По одному лишь тону Вики было понятно, о ком идет речь.
— Я его сразу узнала, — добавила Вики.
— Где он сейчас?
— Ушел, как только я сказала, что тоже жду тебя.
Дженнин горько усмехнулась:
— Вообще-то не в характере Мэттью пасовать перед трудностями.
— Я сказала, что ты ждешь гостей, — пояснила Вики. — Похоже, его это смутило.
— Спасибо, — с чувством сказала Дженнин и тут же нахмурилась. — Но ведь он только вчера приходил. Какого черта его опять принесло?
— Это он тебе скажет, — сочувственно произнесла Вики. — А что, твой бывший благоверный часто тебя посещает?
— Увы, да.
— Не угомонился, значит?
Дженнин кивнула с унылым видом.
— Слушай, Джон, ты не считаешь, что этому пора положить конец? Не может же это продолжаться вечно.
— К сожалению, все не так просто. Он никогда не оставит меня в покое, это как пить дать.
— Он тебе угрожает?
— Постоянно!
— Я имела в виду, угрожает ли физической расправой? — поправилась Вики.
— Случается, — призналась Дженнин. — Особенно раньше. Однако, если я держусь паинькой и сразу выдаю ему требуемую сумму, он уходит довольно быстро. Должно быть, теперь, когда он поселил у себя эту юную потаскушку Мэгги, она ему готовит, и он больше не требует, чтобы я его кормила.
— А почему бы тебе не обратиться в полицию? — вдруг спросила Вики.
Дженнин возмущенно всплеснула руками.
— Ты что, издеваешься надо мной? Представляешь, какой визг поднимут газетчики? Я не могу допустить, чтобы меня смешали с грязью. А Мэттью ни перед чем не остановится, я его знаю.
— То есть ты считаешь, что урезонить его невозможно? Но ведь так тоже не может продолжаться. Он лишил тебя всех жизненных радостей. Денег, свободы, душевного комфорта. Нет, Джен, от него нужно избавиться.
Дженнин криво усмехнулась:
— Такого только серебряная пуля возьмет.
Вики расхохоталась:
— А что, недурная мысль. — Она посерьезнела. — Нет, убийство, конечно, исключается. Тем не менее его нужно каким-то образом остановить. Но вот как?
— Что без толку обсуждать, — махнула рукой Дженнин. — Будь уверена, был бы какой-нибудь способ, я бы его нашла. — Она грустно усмехнулась. — Один раз, правда, мне это почти удалось, но ты меня остановила. Нет, Мэттью Бордели будет сосать из меня кровь ровно столько, сколько ему заблагорассудится. Мне же остается только смириться со своей участью.
— Может, мне с ним поговорить?
— Он тебя и слушать не станет, не говоря уж о том, что мне не хотелось бы подвергать тебя риску. Он скверный тип, способный почти на все.
— Забавно, но на вид он кажется довольно приятным.
Симпатичный, улыбающийся. Трудно даже поверить, что он такой отпетый мерзавец и шантажист.
— Тем не менее это так, поверь мне, — вздохнула Дженнин. — А внешность бывает обманчива. Ни к кому, пожалуй, это не относится в такой степени, как к нему.
— Ты как хочешь, но я этого так не оставлю, — решительно заявила Вики. — Должен же быть какой-то выход, просто мы еще не нашли его.
Дженнин заметно переполошилась.
— Послушай, я ведь, кроме тебя, ни с кем об этом не разговаривала. Даже с лучшими подругами.
Вики улыбнулась:
— Не волнуйся, я не проболтаюсь — это останется между нами. Можно в честь этого хлебнуть еще немного виски?
— Пожалуйста.
Наполняя стакан Вики, Дженнин уже пожалела, что посвятила ее в свою тайну. Впрочем, вспомнив, что Вики спасла ей жизнь, поняла, что в тех обстоятельствах не могла поступить иначе. Вдруг она встряхнулась. И что это на нее нашло? Ведь они помирились с Кейт, а сегодня еще и Билл порадовал ее, обнадежив и буквально возродив к жизни.
— Между прочим, у меня сегодня есть что отметить, — объявила она.
— Тогда это меняет дело, — сухо заметила Вики.
Дженнин звонко расхохоталась. Выслушав ее рассказ, Вики пришла в такой восторг, что тут же предложила сводить Дженнин в ресторан за свой счет.
— Что ж, гулять так гулять, — согласилась Дженнин. — Только в таком виде я выйти не могу, — добавила она, придирчиво осмотрев себя в зеркало. — Я должна переодеться и привести себя в порядок.
Глава 25
Эшли и оглянуться не успела, как очутилась в Нью-Йорке, а ведь с того дня, как она обратилась к Джулиану с просьбой о помощи, не прошло и месяца. И вот она, окрыленная, уже любовалась Манхэттеном. Душа Эшли пела; ей хотелось плясать от восторга. Нью-Йорк покорил ее. Зажигательный ритм жизни, радостная суета, частью которой она, Эшли Мейн, «классная штучка», уже себя ощущала. Более того — и это самое поразительное, — она чувствовала себя настоящей американкой, прирожденной жительницей Большого Яблока. На самом же деле, чтобы стать ею, Эшли оставался всего один шаг — подыскать подходящее жилье.
Пока же она снимала помер в небольшом, в британском духе отеле в Ист-Сайде, персонал которого балдел от ее очаровательного английского выговора.
Поначалу Эшли опасалась, что будет страдать от одиночества. Возможно, это бы и случилось, будь у нее больше свободного времени. На деле же вышло так, что всего через пять дней после переезда в Нью-Йорк Эшли уже работала на Мэдисон-авеню, причем даже за эти пять дней она успела совершить автобусную экскурсию по городу, побывала в музеях, картинных галереях, познакомилась с главными достопримечательностями.
Несколько раз она звонила домой, но мать так нервничала из-за высокой стоимости международных переговоров, что живо сворачивала беседу. Дважды ей звонила Дженнин, и еще раз — Элламария с Бобом. Особенно ее порадовал звонок Элламарии: в последние дни перед отъездом Эшли актриса казалась немного не в себе, и Эшли уже всерьез опасалась, что между ней и Бобом пробежала черная кошка. Однако по телефону голос Элламарии звучал весело, да и Боб то и дело вырывал у нее трубку, чтобы вставить пару слов. Эшли с облегчением решила, что их отношения наладились. А вот Кейт не просто ей позвонила, по возвращении в отель Эшли ожидали букет цветов и бутылка шампанского с запиской: «С любовью — от Кейт и Ника». Почему-то, подумав о Кейт с Ником, Эшли испытала легкий укол ностальгии. Впрочем, по большому счету она была скорее опечалена тем, что любимых подруг нет рядом и они не могут разделить-с ней радости ее новой жизни.
Уже утром в пятницу, едва успев прилететь, Эшли зашла в здание на Мэдисон-авеню, где располагался офис компании «Фрезер и Нелмс». Встретила ее подтянутая и па удивление приятная женщина средних лет по имени Йэн.
Эшли уже знала, что она — ее секретарша.
Позже, уже познакомив Эшли с руководителями всех отделов, Йэн провела ее в офис Конрада, где представила его секретаршу — Кэндис. Девушка понравилась Эшли с первого взгляда, и, как ей показалось, симпатия была обоюдной. По словам Кэндис, Конрад был в отъезде до самого конца месяца.
В глубине души Эшли порадовалась отсутствию Конрада: никаких иллюзий по поводу их предстоящей встречи она не питала. Было и без того ясно, что заморская сотрудница, к тому же навязанная ему Джулианом, подействует на него как красная тряпка на быка.
В понедельник в половине девятого утра, придя на работу, Эшли приступила к исполнению своих новых обязанностей. С первых же минут она с удовлетворением убедилась, что для нес уже все подготовлено. Расторопность сотрудников, и особенно Йэн, просто впечатляла. В десять утра Эшли собрала в своем закутке руководителей отделов и, проведя короткое совещание, была приятно удивлена. Вместо ожидаемых предвзятости, настороженности и даже скрытой враждебности она встретилась с искренней заинтересованностью и желанием помочь. Эшли быстро поняла — они поладят.
Когда настало время ленча, Кэндис повела Эшли в ресторан, где за едой рассказала ей, кто есть кто. О Конраде Эшли не спрашивала, хотя и была крайне удивлена, когда Кэндис несколько раз упомянула о нем с необыкновенной теплотой в голосе. На ее взгляд, люди могли питать к Конраду Фрезеру любые чувства, кроме добрых.
Первые две недели промелькнули почти незаметно.
Эшли была так занята, что времени ни на что не оставалось. Дни были заполнены деловыми встречами, которые начинались уже за завтраком, продолжались весь день и иногда даже за полночь в каком-нибудь клубе или ресторане.
Месяц промелькнул как один день. Эшли не успела и оглянуться, как вернулся Конрад. Ей не терпелось поскорее отмучиться, поэтому она с трепетом ожидала вызова, буквально сидя на иголках. Однако время шло, пролетела неделя, а Конрад так и не вызвал ее. А потом снова исчез.
Эшли было не по себе. Такое отношение означало только одно: Конрад по-прежнему не мог ей простить насильственно навязанного ему решения. Ну и черт с ним, подумала она. Она уже здесь, и ему остается только смириться с этим.
Уже пятая неделя работы Эшли на новом месте подходила к концу, когда Конрад наконец соизволил ее вызвать.
Когда Эшли вошла в огромный кабинет босса, Конрад сидел за столом и разговаривал по телефону. Увидев ее, он молча показал глазами на кресло, не прерывая беседы. Эшли прикрыла за собой дверь, прошла к окну и остановилась, разглядывая крохотные фигурки людей далеко внизу.
Наконец Конрад закончил и, положив трубку, развернулся на вращающемся кресле к ней лицом.
Эшли тут же захотелось отвесить ему оплеуху — на губах Конрада играла все та же мерзкая полуулыбка, с которой он в свое время разглядывал ее в Лондоне. Эшли сразу поняла, что эта их встреча, как и все последующие, наверняка будет носить характер продолжения прежней холодной войны.
— Итак, Эштон, — ухмыльнулся он, — вы уже здесь.
Ноздри Эшли гневно раздулись.
— Ли, — процедила она.
— Ли? — Он недоуменно посмотрел на лежавший перед ним лист бумаги. — Мне казалось, ваша фамилия — Мейн.
— Совершенно верно. А зовут меня Эш-ли! Эшли.
— Прошу прощения, — скривился он. — Присядьте, я хочу с вами поговорить.
Едва Эшли уселась в кресло, как вошла Кэндис с подносом в руках. Поставив его на стол, Кэндис незаметно подмигнула Эшли.
Конрад разлил кофе по чашкам.
— Что-то я не видел вас на свадьбе Джулиана, — сказал он, подавая ей наполненную чашку.
Эшли, поблагодарив, взяла кофе.
— Меня там не было, — холодно ответила она, не желая поддаваться на подначку.
— Понятно, — кивнул он. — А как вам здесь?
— Очень хорошо, — ответила Эшли, довольная, что он сменил тему. — Люди замечательные, работать с ними одно удовольствие. Сама не ожидала, что так быстро вольюсь в новый коллектив.
— Да, ребята у нас неплохие. Правда, текучесть кадров довольно высокая. Не то что у вас в Лондоне.
— Почему же, во многих наших агентствах люди тоже подолгу не задерживаются.
— Да, но только не во «Фрезере и Нелмсе».
— Это так, — подтвердила Эшли. — Джулиан очень привязан к своим сотрудникам.
— Однако вы выпорхнули из гнезда, — фыркнул Конрад.
— Но ведь я по-прежнему работаю в том же агентстве, — возразила Эшли.
— Да, верно, — согласился он. — Кстати, примите поздравления по поводу столь быстрого повышения.
Эшли вспыхнула, но, не найдясь что ответить, промолчала.
— Впрочем, — продолжил Конрад, — Джулиан уверяет, что вы настоящее сокровище. Надеюсь, вы меня не разочаруете. Я привык доверять мнению Джулиана.
— Прежде чем ему доверять, я бы посоветовала вам самому посмотреть, какова я в деле, — съязвила Эшли.
— О, я уже в курсе, — спокойно ответил Конрад. — Хотя меня здесь и не было, вы все время находились под надежным присмотром. Я оставил здесь недреманное око, и мне сообщают обо всех ваших достижениях. Надеюсь, вам будет приятно узнать, что я вами весьма доволен. Постарайтесь и дальше продолжать в том же духе.
Его развязный и насмешливый тон выводил Эшли из себя, и она утешалась лишь надеждой, что их встречи не будут частыми.
— Вы уже подобрали себе жилье?
— Как, неужели вам об этом не донесли? — не удержалась Эшли.
Конрад нахмурился, но в следующую минуту его взгляд прояснился.
— Так подобрали или нет? — переспросил он.
— Нет, — сказала Эшли, чувствуя, что краснеет. — Пока я живу в отеле. Йэн пытается присмотреть для меня то, что нужно.
Конрад кивнул. Обмен любезностями был закончен, и он приступил к делу. Быстро обрисовал ей общую картину, ознакомил со стратегией бизнеса, рассказал о ежемесячных собраниях руководства компании, которые проводил у себя. Время от времени Эшли ловила на себе его дерзкий, пронзительный взгляд и всякий раз чувствовала, как ее щеки заливаются румянцем. Когда наконец полчаса спустя в дверь постучали и вошла Кэндис, Эшли была так рада, что испытание закончилось и можно уйти, что, вставая, неловким движением опрокинула кофейную чашечку, к счастью, уже пустую. Конрад озадаченно посмотрел на нее, и Эшли заметила в его глазах любопытство.
— Я уверен, что теперь мы будем встречаться чаще, — сказал Конрад, провожая Эшли к двери. — Сегодня же я просто хотел с вами поздороваться; Пожелать, так сказать, удачно обосноваться в Нью-Йорке.
— Спасибо, — удивленно поблагодарила Эшли. Ей показалось, что Конрад говорит вполне серьезно.
— А как ваша личная жизнь? — внезапно Спросил он. — Надеюсь, вы не скучаете?
— Нисколько, благодарю вас, — отрезала Эшли.
— Я попрошу Кэндис подготовить для вас список лучших бассейнов, — добавил Конрад, пристально глядя на Эшли. — Помнится, вы любите поплескаться в воде.
Эшли вздрогнула и почувствовала, как кровь бросилась ей в лицо. Не найдя, что сказать, Эшли улыбнулась и быстрыми шагами вышла в приемную.
Не зажигая на лестнице света, Элламария решительно поднялась по ступенькам, отомкнула дверь и вошла. Затем ворвалась на кухню и выбросила принесенный с собой букет цветов в ведро. Громко чертыхаясь, ома налила себе полный стакан коньяка. Ее глаза горели. Она была готова рвать и метать. Сегодня они в последний раз сыграли «Двенадцатую ночь», после чего вся труппа разбрелась по ресторанам праздновать это событие. Вся, кроме нее и Боба.
И Элламария даже не представляла, куда он запропастился, что, впрочем, учитывая ярость, которую она испытывала, было для него и лучше.
Боб обещал, что по окончании спектакля заедет за ней.
Морин Вудли со змеиной улыбочкой ей поведала, что после спектакля видела Боба, однако не знает, куда он делся.
Элламария позвонила секретарше Боба, но та только подтвердила, что никаких других встреч у мистера Мак-Элфри на этот вечер не назначено. Впрочем, не будь Элламария столь разгневанна, она бы заметила, что тон у секретарши виноватый. Если он и впрямь был в театре, как утверждает Вудли, то куда подевался? И почему не дождался ее? И ведь они не ссорились, напротив, почти весь день провели в постели.
Почти час она прождала за кулисами, пока наконец Ник, который согласился составить ей компанию, не сказал, что ему уже пора. Он должен был заехать за Кейт.
Прождав Боба еще полчаса и убедившись, что он не появится и вечер безвозвратно погиб, Элламария вскочила в такси и поехала к себе.
Дома она первым делом позвонила Бобу. Но телефон молчал — впрочем, иного Элламария и не ожидала. Повесив трубку, она призадумалась. Что делать? Ложиться спать бесполезно — она знала, что все равно не сомкнет глаз. Да и пялиться в телевизор тоже без толку — сосредоточиться она ни на чем не сможет. Почитать? Нет, тоже исключено.
В конце концов Элламария подошла к бару и налила себе выпить.
Часа два она сидела на диване, опустошая один стакан за другим, и, по мере того как гнев ее стихал, она все сильнее себя жалела. За что он се так наказывает? Неужто не мог хотя бы позвонить? Наконец, устав от переживаний, она отправилась спать.
Шел уже третий час ночи, когда стук в дверь выдернул ее из тяжелого хмельного сна. Элламария протянула руку, чтобы разбудить Боба, но, прикоснувшись к холодной подушке, сообразила, что его нет рядом, и открыла глаза. Недовольно вздохнув, она сползла с постели, набросила халат, зажгла ночник и посмотрела на часы. В дверь снова постучали. Уже нетерпеливо. И Элламария крикнула, что идет.
Зажигать электричество в прихожей она не стала, при свете ночника она различала, куда идет.
Стук послышался вновь.
— Иду, иду! — громко проворчала она раздражаясь. — Уже открываю.
Она отомкнула дверь.
— Я спала и не…
Элламария даже не успела увидеть, кто перед ней стоит, как от резкого толчка отлетела к стене прихожей. Она хотела закричать, но чья-то твердая рука зажала ей рот. В следующий миг дверь захлопнулась, а незнакомец, обхватив Элламарию сзади, начал грубыми пинками и тычками заталкивать ее в спальню. Еще один толчок, и она полетела на кровать. Повернулась, привстала и, охваченная ужасом, попыталась взглянуть на незваного ночного гостя. Увидев на его лице маску, она похолодела.
Незнакомец прикрыл за собой дверь спальни и остановился у кровати. Несмотря на то что маска скрывала почти все его лицо, Элламария почему-то поняла, что он улыбается. А в следующее мгновение ее мозг пронзила страшная догадка — актриса вдруг ясно поняла, что ее ждет.
Откинувшись на подушки, она, запинаясь, пробормотала:
— Что… что вам нужно?
— Привет, Элламария, — услышала она чуть насмешливый голос, Господи, откуда он знает, как ее зовут?
Таинственный незнакомец уже вплотную приблизился к кровати, и вдруг Элламария ощутила прилив сил. Она быстро скатилась с кровати и встала, но ночного гостя это не остановило, и он в два прыжка оказался рядом с ней.
Когда его руки коснулись ее волос, Элламария сжалась и отпрянула.
— Не надо, прошу вас, — взмолилась она, прекрасно понимая, что это бесполезно. — Кто вы? Что вам от меня нужно?
— Мне нужны вы, Элламария. — Его голос звучал вкрадчиво. — Разве вы этого еще не поняли?
Он возвышался в каких-то дюймах от нее. Элламария подняла на него глаза, и се горло сжалось от страха. Господи, каким огромным и пугающим казался его плечистый силуэт в тусклом свете ночника… Ночник! Элламария покосилась на столик и не долго думая схватила ночник. Однако незнакомец оказался проворнее и резко ударил ее ребром ладони по руке. Вскрикнув от боли, Элламария выронила лампу.
— Ах, как нехорошо, — укоризненно покачал головой налетчик.
Сердце Элламарии колотилось так гулко, что она едва расслышала слова незнакомца. Ее колени предательски дрожали. Прислонясь к стене, она медленно сползла на пол, наблюдая словно завороженная, как колени в черных брюках приближаются к ее лицу. Она затаила дыхание. Вдруг сильные пальцы грубо схватили ее запястье и стиснули.
— Вставай! — процедил он.
Элламария подняла на него охваченные ужасом глаза и медленно покачала головой.
— Ложись, — хрипло приказал незнакомец, кивая в сторону кровати.
Элламария вцепилась в отвороты халата.
— Нет!
Опустив глаза, она увидела, как его рука нырнула в карман, затем снова появилась, уже с ножом. Элламария попыталась крикнуть, но скованные леденящим ужасом голосовые связки не повиновались ей. Она снова сползла на пол, смахнув по пути со столика разные склянки и баночки.
И вдруг Элламария разрыдалась.
— Не надо, — бормотала она сквозь душившие ее слезы. — Умоляю вас, не трогайте меня! Пощадите!
— Я не сделаю тебе ничего дурного, — пообещал он, словно удивленный ее словами. — Давай ложись!
Элламария, парализованная от страха, не шелохнулась.
Тогда незнакомец нажал какую-то кнопку, и из ножа со щелчком выскочило длинное, устрашающего вида лезвие.
Он приставил острие к горлу Элламарии.
— Ложись!
Элламария присела на край кровати. Незнакомец, не выпуская из руки ножа, толкнул ее на подушки. Затем склонился над ней и провел пальцами по ее лицу, затем по нежной шее. Ее ноздри уловили зловонное дыхание из-под маски. Полы ее халата распахнулись — должно быть, он перерезал пояс ножом.
Элламария всхлипнула, а незнакомец пожирал взглядом ее обнажившиеся прелести. Затем он лег рядом с ней, а кончик лезвия снова уперся ей в горло. Обхватив руками ее нагое тело под халатом, мужчина притянул ее к себе.
— Я не сделаю тебе ничего дурного, Элламария, — прошептал он. — Я буду с тобой нежен. Только и ты будь нежна со мной.
Элламария поспешно замотала головой.
— Оставьте меня! — хрипло выкрикнула она. — Я ничего не хочу. Пожалуйста, не трогайте меня.
— Ну-ка дай мне свою руку.
Элламария попыталась было спрятать обе руки за спину, но незнакомец схватил ее за правое запястье и притиснул ее сжатый кулак к своему гульфику.
— Чувствуешь? — горделиво спросил он. — Это все тебе, Элламария! Видишь, какой славный подарок я тебе припас? — Он провел лезвием по ее груди, легонько поцарапав нежную кожу возле соска. — Отвечай!
— Да, — всхлипнула Элламария. — Да!
Он вдруг размахнулся и наотмашь ударил ее по лицу.
Элламария вскрикнула, а мужчина грубо сжал ей губы.
Последующее за этим насилие и унижение были столь чудовищны, что Элламария поймала себя на мысли, что уж лучше бы негодяй ее зарезал. Его домогательства были гнусны и грязны, а извращенная фантазия не знала границ; снова и снова он терзал ее измученное тело, нашептывая на ухо мерзкие слова.
Наконец насильник насытился. Бессвязно лопоча, он опустился на сбитые простыни; из-под маски градом катился пот. Элламария лежала неподвижно, сознавая лишь одно: нож, вывалившийся из его обессилевшей руки, лежит на полу возле кровати. Если бы ей удалось до него дотянуться, она не колеблясь убила бы подонка. Тот по-прежнему сопел рядом, весь еще во власти только что испытанного наслаждения. Да, надо попытаться, другой возможности не будет.
Элламария уже протянула руку, как вдруг, к ее ужасу, мужчина зашевелился и, внезапно заключив ее в объятия, попытался поцеловать в губы. Вне себя от отвращения, Элламария укусила его. Мужчина отпрянул, изрыгнув проклятие, и свирепо уставился на нее. И тут Элламария впервые увидела его глаза в узкой прорези маски. Господи; это он! Ужасный страх сдавил ее сердце ледяными пальцами. Это были те холодные белесые глаза, что, не отрываясь, следили за ней на той незабываемой вечеринке у Роберта Блэкуэлла. Да, это он, Адонис, сомнений нет. Его ужасные глаза будут преследовать ее до гробовой доски.
Пока же она снимала помер в небольшом, в британском духе отеле в Ист-Сайде, персонал которого балдел от ее очаровательного английского выговора.
Поначалу Эшли опасалась, что будет страдать от одиночества. Возможно, это бы и случилось, будь у нее больше свободного времени. На деле же вышло так, что всего через пять дней после переезда в Нью-Йорк Эшли уже работала на Мэдисон-авеню, причем даже за эти пять дней она успела совершить автобусную экскурсию по городу, побывала в музеях, картинных галереях, познакомилась с главными достопримечательностями.
Несколько раз она звонила домой, но мать так нервничала из-за высокой стоимости международных переговоров, что живо сворачивала беседу. Дважды ей звонила Дженнин, и еще раз — Элламария с Бобом. Особенно ее порадовал звонок Элламарии: в последние дни перед отъездом Эшли актриса казалась немного не в себе, и Эшли уже всерьез опасалась, что между ней и Бобом пробежала черная кошка. Однако по телефону голос Элламарии звучал весело, да и Боб то и дело вырывал у нее трубку, чтобы вставить пару слов. Эшли с облегчением решила, что их отношения наладились. А вот Кейт не просто ей позвонила, по возвращении в отель Эшли ожидали букет цветов и бутылка шампанского с запиской: «С любовью — от Кейт и Ника». Почему-то, подумав о Кейт с Ником, Эшли испытала легкий укол ностальгии. Впрочем, по большому счету она была скорее опечалена тем, что любимых подруг нет рядом и они не могут разделить-с ней радости ее новой жизни.
Уже утром в пятницу, едва успев прилететь, Эшли зашла в здание на Мэдисон-авеню, где располагался офис компании «Фрезер и Нелмс». Встретила ее подтянутая и па удивление приятная женщина средних лет по имени Йэн.
Эшли уже знала, что она — ее секретарша.
Позже, уже познакомив Эшли с руководителями всех отделов, Йэн провела ее в офис Конрада, где представила его секретаршу — Кэндис. Девушка понравилась Эшли с первого взгляда, и, как ей показалось, симпатия была обоюдной. По словам Кэндис, Конрад был в отъезде до самого конца месяца.
В глубине души Эшли порадовалась отсутствию Конрада: никаких иллюзий по поводу их предстоящей встречи она не питала. Было и без того ясно, что заморская сотрудница, к тому же навязанная ему Джулианом, подействует на него как красная тряпка на быка.
В понедельник в половине девятого утра, придя на работу, Эшли приступила к исполнению своих новых обязанностей. С первых же минут она с удовлетворением убедилась, что для нес уже все подготовлено. Расторопность сотрудников, и особенно Йэн, просто впечатляла. В десять утра Эшли собрала в своем закутке руководителей отделов и, проведя короткое совещание, была приятно удивлена. Вместо ожидаемых предвзятости, настороженности и даже скрытой враждебности она встретилась с искренней заинтересованностью и желанием помочь. Эшли быстро поняла — они поладят.
Когда настало время ленча, Кэндис повела Эшли в ресторан, где за едой рассказала ей, кто есть кто. О Конраде Эшли не спрашивала, хотя и была крайне удивлена, когда Кэндис несколько раз упомянула о нем с необыкновенной теплотой в голосе. На ее взгляд, люди могли питать к Конраду Фрезеру любые чувства, кроме добрых.
Первые две недели промелькнули почти незаметно.
Эшли была так занята, что времени ни на что не оставалось. Дни были заполнены деловыми встречами, которые начинались уже за завтраком, продолжались весь день и иногда даже за полночь в каком-нибудь клубе или ресторане.
Месяц промелькнул как один день. Эшли не успела и оглянуться, как вернулся Конрад. Ей не терпелось поскорее отмучиться, поэтому она с трепетом ожидала вызова, буквально сидя на иголках. Однако время шло, пролетела неделя, а Конрад так и не вызвал ее. А потом снова исчез.
Эшли было не по себе. Такое отношение означало только одно: Конрад по-прежнему не мог ей простить насильственно навязанного ему решения. Ну и черт с ним, подумала она. Она уже здесь, и ему остается только смириться с этим.
Уже пятая неделя работы Эшли на новом месте подходила к концу, когда Конрад наконец соизволил ее вызвать.
Когда Эшли вошла в огромный кабинет босса, Конрад сидел за столом и разговаривал по телефону. Увидев ее, он молча показал глазами на кресло, не прерывая беседы. Эшли прикрыла за собой дверь, прошла к окну и остановилась, разглядывая крохотные фигурки людей далеко внизу.
Наконец Конрад закончил и, положив трубку, развернулся на вращающемся кресле к ней лицом.
Эшли тут же захотелось отвесить ему оплеуху — на губах Конрада играла все та же мерзкая полуулыбка, с которой он в свое время разглядывал ее в Лондоне. Эшли сразу поняла, что эта их встреча, как и все последующие, наверняка будет носить характер продолжения прежней холодной войны.
— Итак, Эштон, — ухмыльнулся он, — вы уже здесь.
Ноздри Эшли гневно раздулись.
— Ли, — процедила она.
— Ли? — Он недоуменно посмотрел на лежавший перед ним лист бумаги. — Мне казалось, ваша фамилия — Мейн.
— Совершенно верно. А зовут меня Эш-ли! Эшли.
— Прошу прощения, — скривился он. — Присядьте, я хочу с вами поговорить.
Едва Эшли уселась в кресло, как вошла Кэндис с подносом в руках. Поставив его на стол, Кэндис незаметно подмигнула Эшли.
Конрад разлил кофе по чашкам.
— Что-то я не видел вас на свадьбе Джулиана, — сказал он, подавая ей наполненную чашку.
Эшли, поблагодарив, взяла кофе.
— Меня там не было, — холодно ответила она, не желая поддаваться на подначку.
— Понятно, — кивнул он. — А как вам здесь?
— Очень хорошо, — ответила Эшли, довольная, что он сменил тему. — Люди замечательные, работать с ними одно удовольствие. Сама не ожидала, что так быстро вольюсь в новый коллектив.
— Да, ребята у нас неплохие. Правда, текучесть кадров довольно высокая. Не то что у вас в Лондоне.
— Почему же, во многих наших агентствах люди тоже подолгу не задерживаются.
— Да, но только не во «Фрезере и Нелмсе».
— Это так, — подтвердила Эшли. — Джулиан очень привязан к своим сотрудникам.
— Однако вы выпорхнули из гнезда, — фыркнул Конрад.
— Но ведь я по-прежнему работаю в том же агентстве, — возразила Эшли.
— Да, верно, — согласился он. — Кстати, примите поздравления по поводу столь быстрого повышения.
Эшли вспыхнула, но, не найдясь что ответить, промолчала.
— Впрочем, — продолжил Конрад, — Джулиан уверяет, что вы настоящее сокровище. Надеюсь, вы меня не разочаруете. Я привык доверять мнению Джулиана.
— Прежде чем ему доверять, я бы посоветовала вам самому посмотреть, какова я в деле, — съязвила Эшли.
— О, я уже в курсе, — спокойно ответил Конрад. — Хотя меня здесь и не было, вы все время находились под надежным присмотром. Я оставил здесь недреманное око, и мне сообщают обо всех ваших достижениях. Надеюсь, вам будет приятно узнать, что я вами весьма доволен. Постарайтесь и дальше продолжать в том же духе.
Его развязный и насмешливый тон выводил Эшли из себя, и она утешалась лишь надеждой, что их встречи не будут частыми.
— Вы уже подобрали себе жилье?
— Как, неужели вам об этом не донесли? — не удержалась Эшли.
Конрад нахмурился, но в следующую минуту его взгляд прояснился.
— Так подобрали или нет? — переспросил он.
— Нет, — сказала Эшли, чувствуя, что краснеет. — Пока я живу в отеле. Йэн пытается присмотреть для меня то, что нужно.
Конрад кивнул. Обмен любезностями был закончен, и он приступил к делу. Быстро обрисовал ей общую картину, ознакомил со стратегией бизнеса, рассказал о ежемесячных собраниях руководства компании, которые проводил у себя. Время от времени Эшли ловила на себе его дерзкий, пронзительный взгляд и всякий раз чувствовала, как ее щеки заливаются румянцем. Когда наконец полчаса спустя в дверь постучали и вошла Кэндис, Эшли была так рада, что испытание закончилось и можно уйти, что, вставая, неловким движением опрокинула кофейную чашечку, к счастью, уже пустую. Конрад озадаченно посмотрел на нее, и Эшли заметила в его глазах любопытство.
— Я уверен, что теперь мы будем встречаться чаще, — сказал Конрад, провожая Эшли к двери. — Сегодня же я просто хотел с вами поздороваться; Пожелать, так сказать, удачно обосноваться в Нью-Йорке.
— Спасибо, — удивленно поблагодарила Эшли. Ей показалось, что Конрад говорит вполне серьезно.
— А как ваша личная жизнь? — внезапно Спросил он. — Надеюсь, вы не скучаете?
— Нисколько, благодарю вас, — отрезала Эшли.
— Я попрошу Кэндис подготовить для вас список лучших бассейнов, — добавил Конрад, пристально глядя на Эшли. — Помнится, вы любите поплескаться в воде.
Эшли вздрогнула и почувствовала, как кровь бросилась ей в лицо. Не найдя, что сказать, Эшли улыбнулась и быстрыми шагами вышла в приемную.
Не зажигая на лестнице света, Элламария решительно поднялась по ступенькам, отомкнула дверь и вошла. Затем ворвалась на кухню и выбросила принесенный с собой букет цветов в ведро. Громко чертыхаясь, ома налила себе полный стакан коньяка. Ее глаза горели. Она была готова рвать и метать. Сегодня они в последний раз сыграли «Двенадцатую ночь», после чего вся труппа разбрелась по ресторанам праздновать это событие. Вся, кроме нее и Боба.
И Элламария даже не представляла, куда он запропастился, что, впрочем, учитывая ярость, которую она испытывала, было для него и лучше.
Боб обещал, что по окончании спектакля заедет за ней.
Морин Вудли со змеиной улыбочкой ей поведала, что после спектакля видела Боба, однако не знает, куда он делся.
Элламария позвонила секретарше Боба, но та только подтвердила, что никаких других встреч у мистера Мак-Элфри на этот вечер не назначено. Впрочем, не будь Элламария столь разгневанна, она бы заметила, что тон у секретарши виноватый. Если он и впрямь был в театре, как утверждает Вудли, то куда подевался? И почему не дождался ее? И ведь они не ссорились, напротив, почти весь день провели в постели.
Почти час она прождала за кулисами, пока наконец Ник, который согласился составить ей компанию, не сказал, что ему уже пора. Он должен был заехать за Кейт.
Прождав Боба еще полчаса и убедившись, что он не появится и вечер безвозвратно погиб, Элламария вскочила в такси и поехала к себе.
Дома она первым делом позвонила Бобу. Но телефон молчал — впрочем, иного Элламария и не ожидала. Повесив трубку, она призадумалась. Что делать? Ложиться спать бесполезно — она знала, что все равно не сомкнет глаз. Да и пялиться в телевизор тоже без толку — сосредоточиться она ни на чем не сможет. Почитать? Нет, тоже исключено.
В конце концов Элламария подошла к бару и налила себе выпить.
Часа два она сидела на диване, опустошая один стакан за другим, и, по мере того как гнев ее стихал, она все сильнее себя жалела. За что он се так наказывает? Неужто не мог хотя бы позвонить? Наконец, устав от переживаний, она отправилась спать.
Шел уже третий час ночи, когда стук в дверь выдернул ее из тяжелого хмельного сна. Элламария протянула руку, чтобы разбудить Боба, но, прикоснувшись к холодной подушке, сообразила, что его нет рядом, и открыла глаза. Недовольно вздохнув, она сползла с постели, набросила халат, зажгла ночник и посмотрела на часы. В дверь снова постучали. Уже нетерпеливо. И Элламария крикнула, что идет.
Зажигать электричество в прихожей она не стала, при свете ночника она различала, куда идет.
Стук послышался вновь.
— Иду, иду! — громко проворчала она раздражаясь. — Уже открываю.
Она отомкнула дверь.
— Я спала и не…
Элламария даже не успела увидеть, кто перед ней стоит, как от резкого толчка отлетела к стене прихожей. Она хотела закричать, но чья-то твердая рука зажала ей рот. В следующий миг дверь захлопнулась, а незнакомец, обхватив Элламарию сзади, начал грубыми пинками и тычками заталкивать ее в спальню. Еще один толчок, и она полетела на кровать. Повернулась, привстала и, охваченная ужасом, попыталась взглянуть на незваного ночного гостя. Увидев на его лице маску, она похолодела.
Незнакомец прикрыл за собой дверь спальни и остановился у кровати. Несмотря на то что маска скрывала почти все его лицо, Элламария почему-то поняла, что он улыбается. А в следующее мгновение ее мозг пронзила страшная догадка — актриса вдруг ясно поняла, что ее ждет.
Откинувшись на подушки, она, запинаясь, пробормотала:
— Что… что вам нужно?
— Привет, Элламария, — услышала она чуть насмешливый голос, Господи, откуда он знает, как ее зовут?
Таинственный незнакомец уже вплотную приблизился к кровати, и вдруг Элламария ощутила прилив сил. Она быстро скатилась с кровати и встала, но ночного гостя это не остановило, и он в два прыжка оказался рядом с ней.
Когда его руки коснулись ее волос, Элламария сжалась и отпрянула.
— Не надо, прошу вас, — взмолилась она, прекрасно понимая, что это бесполезно. — Кто вы? Что вам от меня нужно?
— Мне нужны вы, Элламария. — Его голос звучал вкрадчиво. — Разве вы этого еще не поняли?
Он возвышался в каких-то дюймах от нее. Элламария подняла на него глаза, и се горло сжалось от страха. Господи, каким огромным и пугающим казался его плечистый силуэт в тусклом свете ночника… Ночник! Элламария покосилась на столик и не долго думая схватила ночник. Однако незнакомец оказался проворнее и резко ударил ее ребром ладони по руке. Вскрикнув от боли, Элламария выронила лампу.
— Ах, как нехорошо, — укоризненно покачал головой налетчик.
Сердце Элламарии колотилось так гулко, что она едва расслышала слова незнакомца. Ее колени предательски дрожали. Прислонясь к стене, она медленно сползла на пол, наблюдая словно завороженная, как колени в черных брюках приближаются к ее лицу. Она затаила дыхание. Вдруг сильные пальцы грубо схватили ее запястье и стиснули.
— Вставай! — процедил он.
Элламария подняла на него охваченные ужасом глаза и медленно покачала головой.
— Ложись, — хрипло приказал незнакомец, кивая в сторону кровати.
Элламария вцепилась в отвороты халата.
— Нет!
Опустив глаза, она увидела, как его рука нырнула в карман, затем снова появилась, уже с ножом. Элламария попыталась крикнуть, но скованные леденящим ужасом голосовые связки не повиновались ей. Она снова сползла на пол, смахнув по пути со столика разные склянки и баночки.
И вдруг Элламария разрыдалась.
— Не надо, — бормотала она сквозь душившие ее слезы. — Умоляю вас, не трогайте меня! Пощадите!
— Я не сделаю тебе ничего дурного, — пообещал он, словно удивленный ее словами. — Давай ложись!
Элламария, парализованная от страха, не шелохнулась.
Тогда незнакомец нажал какую-то кнопку, и из ножа со щелчком выскочило длинное, устрашающего вида лезвие.
Он приставил острие к горлу Элламарии.
— Ложись!
Элламария присела на край кровати. Незнакомец, не выпуская из руки ножа, толкнул ее на подушки. Затем склонился над ней и провел пальцами по ее лицу, затем по нежной шее. Ее ноздри уловили зловонное дыхание из-под маски. Полы ее халата распахнулись — должно быть, он перерезал пояс ножом.
Элламария всхлипнула, а незнакомец пожирал взглядом ее обнажившиеся прелести. Затем он лег рядом с ней, а кончик лезвия снова уперся ей в горло. Обхватив руками ее нагое тело под халатом, мужчина притянул ее к себе.
— Я не сделаю тебе ничего дурного, Элламария, — прошептал он. — Я буду с тобой нежен. Только и ты будь нежна со мной.
Элламария поспешно замотала головой.
— Оставьте меня! — хрипло выкрикнула она. — Я ничего не хочу. Пожалуйста, не трогайте меня.
— Ну-ка дай мне свою руку.
Элламария попыталась было спрятать обе руки за спину, но незнакомец схватил ее за правое запястье и притиснул ее сжатый кулак к своему гульфику.
— Чувствуешь? — горделиво спросил он. — Это все тебе, Элламария! Видишь, какой славный подарок я тебе припас? — Он провел лезвием по ее груди, легонько поцарапав нежную кожу возле соска. — Отвечай!
— Да, — всхлипнула Элламария. — Да!
Он вдруг размахнулся и наотмашь ударил ее по лицу.
Элламария вскрикнула, а мужчина грубо сжал ей губы.
Последующее за этим насилие и унижение были столь чудовищны, что Элламария поймала себя на мысли, что уж лучше бы негодяй ее зарезал. Его домогательства были гнусны и грязны, а извращенная фантазия не знала границ; снова и снова он терзал ее измученное тело, нашептывая на ухо мерзкие слова.
Наконец насильник насытился. Бессвязно лопоча, он опустился на сбитые простыни; из-под маски градом катился пот. Элламария лежала неподвижно, сознавая лишь одно: нож, вывалившийся из его обессилевшей руки, лежит на полу возле кровати. Если бы ей удалось до него дотянуться, она не колеблясь убила бы подонка. Тот по-прежнему сопел рядом, весь еще во власти только что испытанного наслаждения. Да, надо попытаться, другой возможности не будет.
Элламария уже протянула руку, как вдруг, к ее ужасу, мужчина зашевелился и, внезапно заключив ее в объятия, попытался поцеловать в губы. Вне себя от отвращения, Элламария укусила его. Мужчина отпрянул, изрыгнув проклятие, и свирепо уставился на нее. И тут Элламария впервые увидела его глаза в узкой прорези маски. Господи; это он! Ужасный страх сдавил ее сердце ледяными пальцами. Это были те холодные белесые глаза, что, не отрываясь, следили за ней на той незабываемой вечеринке у Роберта Блэкуэлла. Да, это он, Адонис, сомнений нет. Его ужасные глаза будут преследовать ее до гробовой доски.