Страница:
Эльф затрепетал крылышками и взмахнул волшебной палочкой. Друзей ослепила вспышка, а затем наступила темнота. Впрочем, длилась она недолго, и потерявшего сознание Рабиновича привел в чувство истошный лай его верного пса. Сеня подскочил и оторопело посмотрел по сторонам. Вокруг, насколько хватало глаз, плескалось бирюзовое море, накрытое высоченным куполом пронзительно синего неба. Солнце светило вовсю, и, иногда застилая его крылом, в небе парили два альбатроса.
Рабинович почувствовал, как почва под ним шевелится, и ошарашенно подскочил. Не веря своим глазам, кинолог уставился на поверхность, на которой они находились. И в этот момент в трех метрах перед ним в воздух взлетел огромный фонтан, обдав всех брызгами. Так и есть! Путешественники оказались на спине кита.
— Лориэль, мать твою! Вытаскивай нас отсюда, — заорал Рабинович.
— А я не могу. У меня софт-то старый, — пискнул в ответ эльф и, поймав одуревший взгляд кинолога, пояснил: — Говорил же, что способен только два прыжка в день совершать. Это был второй!
— И что теперь делать? — растерянно спросил проснувшийся от потоков воды Попов.
— Тонуть, — ответил Рабинович, поудобнее устраиваясь на спине кита.
Часть II
Глава 1
Если бы мне дали возможность вернуться назад, честное слово, сделал бы все, чтобы эта треклятая Рудра, кот ее поцарапай, вообще не смогла говорить. Я, конечно, пес миролюбивый и незлобивый, насмерть даже драного кота ни разу не загрыз, но сейчас, окажись он рядом, одному демону глотку точно бы разорвал. А мои менты еще сидят и ушами хлопают, не понимая, что произошло.
Вы тоже не понимаете?.. Жаль. Я был о вас лучшего мнения. Ведь даже слепому кутенку понятно, что на спине кита мы оказались лишь, благодаря пожеланию Рудры. Кстати говоря, я так и не понял, какого пола это подлое существо. Что-то я сомневаюсь, что это женщина. Впрочем, я не о том. Помните, что эта мерзкая тварь сказала? «Чтобы ваши мечты исполнялись, но не так, как вы того хотите!..» Вот наши мечты и сбылись — мы убрались из ее мира, но не так, как мы того хотели — вместо гостеприимной вселенной Сарасвати оказались посреди открытого моря на спине кита. И берега ни одного не видно!
Ага! Мой хозяин начал материться, значит, до него тоже дошло, что не Лориэль виноват в нашем теперешнем положении. Следом за Рабиновичем и до муляжей мозгов остальных членов экспедиции добралась прописная истина. Теперь начали ругаться все, совершенно не заботясь о том, что обучают нашего несмышленого третьеклассника отборному русскому мату.
Впрочем, неизвестно, русскому ли? Я все время задумывался, как мы умудряемся свободно разговаривать с людьми самых различных наций, когда путешествуем по мирам. Это мы автоматически обучаемся их языку или они мгновенно разучивают наш? Спросить об этом кого бы то ни было, как сами понимаете, возможности у меня не было, а моих коллег эта проблема почему-то совершенно не интересовала. Вот и сейчас я не понимал, мы говорим на санскрите или все вокруг нас понимают русский.
Не знаю почему, но сейчас именно эта проблема взволновала меня больше всего. Казалось бы, мне нужно беспокоиться о том, каким образом лучше потонуть, а я о языковом барьере размышляю и сожалею, что так хозяину и не сказал всего, что о нем думаю. Может быть, какой-то защитный механизм в мозгу сработал? Не знаю. А вокруг ни одного ученого нет, чтобы мне это объяснить. Впрочем, ученым я бы и не поверил, потому что… Да коту под хвост этих ученых! Сейчас поважнее заботы есть.
— Так, мужики, что делать будем, когда эта животина, — Сеня хлопнул рукой по спине кита, — на дно пойдет?
— Сам же сказал, что тонуть, — безразлично произнес Попов, тупо глядя куда-то вдаль.
Эй, поросенок перекормленный, проснись! Пусть у тебя мозгов и немного, но нам сейчас каждая крупица серого вещества нужна.
— Мурзик, фу! Без тебя тошно, — рявкнул на меня Рабинович. Вот и попробуй помоги людям!
Впрочем, не больно-то я на хозяина и обиделся. Во-первых, он сейчас нервничает не меньше остальных. А во-вторых, все-таки мой вопль свою роль сыграл. Андрюша вздрогнул и, словно только что проснувшись, замотал головой. Вскочив на ноги, он осмотрелся по сторонам, выискивая берег, а затем впился взглядом в Рабиновича.
— Сеня, придумай что-нибудь. Утонем ведь, — взмолился криминалист.
— А ты-то чего волнуешься? — Ну не может мой хозяин не язвить. — Тебе же рыбки милее всего на свете. Вот и окажешься поближе к ним.
Попов покраснел от обиды и хотел что-то ответить Рабиновичу, но сдержался, решив не устраивать разборок в такой ситуации. Отвернувшись от Сени, Андрей уставился вдаль, будто надеясь где-то у горизонта найти решение нашей задачи. На несколько секунд все замолчали, задумавшись. Я тоже попытался решить проблему, но ничего умного в голову не шло. В мозгу вертелась только одна мысль: «Эх, хорошо бы взнуздать этого кита. Тогда бы мы его вожжами на поверхности удержали». Умно, не правда ли?
Остальные, видимо, придумали что-то ничуть не умнее моего. Поэтому и молчали. Все были на взводе, а Дакша и вовсе в состоянии, близком к панике. Я где-то слышал, что слоны умеют довольно неплохо плавать. Судя по виду Дакши, он либо к таковым не относился, либо считал окружавшие нас водные просторы слишком большими для своих умений.
Лишь один Лориэль выглядел относительно спокойным. И действительно, что ему волноваться, гаду перепончатокрылому? Ему твердая почва под ногами не нужна. Глядишь, и до берега долетит. Если, конечно, по пути его альбатросы не склюют… И стоило мне только об этом подумать, как одна птичка спикировала вниз, явно намереваясь полакомиться нашим крылатым дружком.
Лориэль ее не видел и, видимо, не привыкший к атакам с воздуха, на падающую тень внимания не обратил. Я гавкнул, пытаясь привлечь его внимание, но этот маленький тормоз, вместо того чтобы посмотреть наверх, так уставился на меня, будто я псалмы запел. Я собрался было завопить погромче, но на мой сигнал среагировал Горыныч. Вытянувшись в струнку, он дал залп по голодной пташке из всех своих огнеметов. Язычки пламени получились небольшими, но на то, чтобы подпалить брюхо альбатросу, их хватило. Птенчик истошно заорал и метнулся вверх, решив поискать пропитание в другом месте.
— Спасибо, — проговорил ошарашенный Лориэль и спикировал вниз, опустившись на спину кита, поближе к Горынычу.
— Не за что, — скромно потупился трехглавый поджигатель альбатросов. — Друзьям надо помогать.
— Слушай, Ахтармерз, — встрепенулся Попов. — А ты не мог бы подняться повыше и посмотреть, есть ли где-нибудь земля?
— И что потом ты собираешься делать, даже если Горыныч землю найдет? — ехидно поинтересовался мой хозяин. — Пришпоришь нашего скакуна так, чтобы он в нужную сторону поплыл?
— Да нет. Но все-таки лучше знать, в какую сторону нам плыть, если этот кит погружаться начнет, — смутился криминалист и тут же разозлился: — А что ты вообще придираешься? У тебя есть идеи получше?
— Есть, — кивнул головой Рабинович. — Выпустить из тебя жир, накачать воздухом и сделать спасательный матрас.
Андрей даже подскочил от обиды, и, может быть, они бы с моим хозяином все-таки впервые подрались, если бы не вмешался Жомов. Вскочив с места, он занял позицию между двумя враждующими сторонами.
— А-ну, разошлись, горячие ментовские парни, блин! — рявкнул он. — Сеня, вместо того чтобы задираться, лучше бы действительно что-нибудь дельное предложил. А ты, Поп, поменьше внимания на него обращай. Знаешь ведь, хлебом его не корми, дай только кого-нибудь достать.
— Извините, что вмешиваюсь в ваш высокоумный разговор, но предложение действительно дельное, — первый раз после того, как мы очутились на ките, подал голос Дакша. — Если земля достаточно близко, я бы смог доставить вас туда, хотя и не знаю, зачем мне это нужно.
Мои менты переглянулись. А чего переглядываться? Если наш лопоухий транспорт пришел в себя и готов оказать помощь, зачем отказываться? Тем более, как говорится, при полном отсутствии выбора другой альтернативы нет. Игра в гляделки тут же закончилась, как и началась, и мои соратники взялись изготавливать Горыныча к запуску.
В обычных условиях сам оторваться от ровной поверхности он не может. Ахтармерза сначала требуется слегка разозлить и обидеть, а затем бросить вверх, предварительно раскрутив. Но едва Сеня с Жомовым начали подготовку к старту баллистической трехглавой ракеты, как земля, то бишь спина кита стремительно стала уходить из-под ног. В считаные секунды вода добралась до моей груди, и я, если честно, перепугался. Даже едва не завыл от ужаса… Впрочем, не меньше меня испугались и остальные.
— Куда ты пошел, козел! — истошно завопил Попов, заставив искупаться альбатросов, попавших под его ударную волну. — Стой, кому говорю. Не тони, бурдюк с жиром. Стой, кому сказал! Да чтобы ты на мель сел, урод!
И тут нас подбросило. Удар был такой силы, что я едва не слетел со спины кита. Мои менты попадали в воду, и лишь Дакша устоял на ногах. Испуганно протрубив, он пошире расставил ноги. А кит, замедляя ход, прополз вперед несколько метров и застыл. Часть его спины оказалась над водой. И пусть площадь была намного меньше, чем раньше, у нас оказался шанс расположиться на сухой поверхности, а не по брюхо в воде… Если, конечно, шторм не налетит!
— Блин, а он в натуре на мель сел, — удивленно констатировал Жомов, будто бы остальные этого не поняли.
Нам, конечно, было приятно от этого факта, но киту, внезапно наткнувшемуся на непонятную преграду, подобный расклад не понравился. Он принялся возиться и трепыхаться, стараясь сползти с мели. Бил хвостом по воде, обдавая нас соленой влагой с ног до головы, выпускал фонтан, и все без толку.
В течение целого часа мы могли насладиться теми ощущениями, которые испытывают люди во время землетрясений или моряки в семибалльный шторм. Причем от последних нас отличало лишь то, что держаться было абсолютно не за что. Попов однажды слетел со спины, и, если бы не Дакша, выловивший его хоботом, Андрюша точно вдоволь бы насмотрелся на любимых рыб.
Остальным пришлось не намного лучше. И в итоге ничего умнее, чем держаться за слона, мы не придумали. Получилось, как в сказке про репку: Андрюша — за Сеню, Сеня — за Ваню, Ваня — за Дакшу. Исключением было лишь то, что на репке, роль которой исполнял слон, никто не сидел. У нас там был Горыныч, вцепившийся всеми конечностями в уши слона, ну а я висел под мышкой у омоновца, словно мешок с костями. Согласитесь, не слишком удобное положение. И все же это лучше, чем бултыхаться в воде. Ну а примерно через час кит устал, и мы смогли отдохнуть, повалившись на его мокрую спину.
— Знаете, мужики, я всегда на море хотел побывать, но если мы тут еще пару часов так побултыхаемся, я и своих рыбок ненавидеть начну, — простонал Попов, и я от такого заявления едва собственный язык не откусил. Вот уж никогда не думал, что безумно влюбленный в рыбок криминалист может про них такое сказать!
— Нет, Андрюша, погоди. Мы еще в мире-акварнуме побываем, — пообещал мой хозяин, и по глазам Попова я понял: если бы у него были силы встать, он немедленно удушил бы Рабиновича.
— Эх, сейчас бы пожрать что-нибудь, — сменил тему Попов, решив не поднимать бучу.
— А ты в воду крикни. Глядишь, рыбы наглушишь на уху, — не унимался мой хозяин. — Заодно и зло на них сорвешь за свои мучения.
— А ты эту рыбу сырой жрать будешь? — огрызнулся Попов.
— Зачем? — делано удивился Рабинович. — Вон у нас самоходная керосинка за слоновьи уши держится. Поджарит все за милую душу.
«Керосинке», то бишь Ахтармерзу, такое обращение не понравилось, и он от обиды начал надуваться. Жомов вяло рявкнул на него, и Горыныч умерил пыл. А то, честное слово, раздавил бы Дакшу, и пришлось бы нам во время следующей попытки кита сняться с мели за воздух держаться. Но зато скульптурная композиция впечатляющая получилась: кит, на его спине слон, у ног которого вповалку валяются лучшие представители племени человеческого, а на слоне, растопырив все три головы в разные стороны, восседает Горыныч, поддерживая баланс распущенными крыльями. Жаль, фотоаппарата нет!
Моим ментам явно было не до оценки красот данной скульптурной группы. Даже неутомимый Ваня Жомов, измученный полуторачасовым балансированием на мокрой спине кита, еле шевелился. А про остальных и говорить нечего! Лишь один Лориэль выглядел вполне бодро, задумчиво расхаживая по крупу Дакши. Но и кроме меня нашлись ценители необычной композиции. В воздухе послышался едва уловимый шелест, а затем мелодичный голос произнес:
— Странно. Никогда не видел такого устройства мира, — проговорил неизвестный. — В море плавает кит, а на его спине слон держит землю.
Мои менты тут же вскочили на ноги, я вскинул голову, а Лориэль поднялся в воздух. И лишь наша трехглавая имитация лесопарковой зоны, видимо, по-прежнему боясь сорваться со спины Дакши, не изменила своего положения. Ну а в небе над нами, колышась, словно подернутые дымкой, висели два элементаля воздуха. Различить их было так трудно, что, не заговори эти создания, вряд ли кто-нибудь из всей нашей компании их заметил.
— Где ты видишь землю? — совершенно не обращая на нас внимания, спросил второй элементаль.
— Ну как где? — удивился второй. — А что такое, по-твоему, на слоне сидит? Видишь, и расцветочка подходящая, и три дерева с самого края земли болтаются. Правда, клочок земли маленький, ну так в этом мире другого-то и вовсе нет.
— Кого вы там землей обозвали? — Горыныч наконец сообразил, о ком идет речь.
— Ты смотри, одна пальма разговаривает! — удивился первый элементаль.
— Дурак ты, — констатировал второй. — Если на слоне земля, то почему люди не на земле, а на ките? И вообще, откуда в этом мире люди?
— Из моря, тормоз! Ты что, о теории эволюции Дарвина ничего не слышал? — Первый дух покрутил пальцем у виска. — Надо будет Брахме доложить, что мы новое мироустройство открыли. Пусть в анналы занесет.
— Эй, вы, там! Вы откуда здесь взялись? — подал голос мой хозяин. — Где здесь земля есть поблизости?
— Ты гляди, люди тоже уже разговаривать научились! — обрадовался первый. — Только посмотри, какими невероятными темпами идет в этом мире эволюция.
— Я сейчас тебе такую революцию устрою, что ты у меня до туманной дымки мутируешь, — рявкнул омоновец, как обычно, перепутав термины. — Ты что, не слышишь, тебе вопрос задали!
— Ого, они агрессивны! — изумился второй элементаль. — Как считаешь, подобное поведение вызвано недостатком пищи или жизненного пространства?
— Скорее всего, и то, и другое, — отозвался его спутник, и тут не выдержал Попов.
— Мо-олча-ать! — завопил криминалист так, что и меня чуть со спины кита в море не снесло.
А уж про элементалей и говорить нечего. Обоих духов воздуха подбросило высоко вверх и так закрутило, что снизу казалось, будто они решили устроить соревнования по высшему пилотажу. Вдобавок еще элементалей легким ветерком стало уносить в сторону от нас. Мой Сеня сердито посмотрел на криминалиста.
— Ну и что ты натворил? — грозно поинтересовался к он. — Единственные разумные существа в этом мире нам встретились, а ты их хрен знает куда забросил.
— Умничать поменьше будут, — огрызнулся Попов. — Тоже мне, последователи Дарвина нашлись!
Сеня горестно вздохнул. Конечно, моему хозяину жутко хотелось устроить Андрюше разнос по всем статьям, но он понимал, что делать это бессмысленно. Во-первых, элементалей все равно вернуть скандалом не удастся. Во-вторых, Попов принадлежал к такому типу людей, которые сначала что-то делают, а потом думают, зачем они этой ерундой занимались. И никакими уговорами, наказаниями или поощрениями подобное положение дел исправить уже было нельзя. Слишком поздно. Ну и, в-третьих, духи воздуха вполне четко сказали, что, кроме Горыныча, никакой «земли» в этом мире нет. Значит, и пользы нам от элементалей никакой не было.
А вот вреда они наделать могли. Я ясно слышал, как один из них собирался доложить о нас Брахме, а это нам ничего хорошего не сулило. Вряд ли этот бог обрадуется тому, что мы шатаемся где попало, вместо того чтобы выполнять задание Кали. Конечно, Лориэль и мой Сеня могли бы опять что-нибудь наплести насчет поисков пропавших дэвов, но я что-то сильно сомневался, что этот номер снова пройдет. Скорее всего, многорукая богиня разозлится и придумает нам еще какое-нибудь наказание.
Впрочем, один плюс в появлении элементалей все же был. Доложи они о нас Брахме, мы имели бы шанс выбраться с этого треклятого кита. Пока он лежал спокойно, но я был уверен, что долго это не продлится. Конечно, огромное морское животное, никогда не видевшее суши, было ошарашено тем, что село на мель, но это не значит, что кит не пожелает-таки освободиться из капкана. И, словно подтверждая мои соображения, гигант начал шевелиться.
В чем в чем, а в сообразительности киту не откажешь. Если прошлый раз он бился бестолково, пытаясь конвульсивными движениями выбраться с мели, то теперь стал методично раскачиваться с боку на бок, сопровождая каждое движение ударом хвоста. Иногда мне начинало казаться, что кит вот-вот сдернет себя с отмели и уйдет в глубину, оставив нас купаться в безбрежном океане, но мои опасения каждый раз оказывались напрасными. Попов так основательно сотворил первые в этом мире зачатки суши, что кит сняться с мели не мог и, побившись часа два, затих. На этот раз надолго.
Мы устали, промокли, хотели пить и есть. И стремительно наступившую ночь встретили как спасительницу. А зря. Вместе с ночью пришел и легкий ветерок. Нас стало захлестывать невысокими пологими волнами. Конечно, хорошо, что невысокими, но приятного и в этом было мало. Все промокли с головы до ног. Попов не переставая клацал зубами, да и Сеня мой дрожал. И лишь Ваня Жомов успешно изображал из себя моржа, не обращая внимания на холод. Но, поскольку и ему купаться надоело, вслед за остальными он забрался на спину слона.
— Вам там не тесно? — вежливо поинтересовался Дакша.
— Нет, что ты! — картинно возмутился мой хозяин. — Тут апартаменты класса «люкс», двуспальные кровати, ванная и телевизор. Все просто чудесно! Тем более что из ресторана сейчас жареного поросенка с картошкой-фри доставят. — А затем рявкнул на эльфа: — Лориэль, мать твою в ППС, долго еще ждать, пока твои магические батарейки подзарядятся?
— До полуночи. — К моему удивлению, Лориэль не обиделся. — Раньше этого срока я сделать ничего не могу.
— А когда полночь? — не унимался Рабинович.
— Извини, часы дома забыл, — вспылил-таки маленький дебошир. — По-твоему, я ходячий хронометр?
— Не знаешь, сколько времени? Так пробуй! Глядишь, и сработают твои заклинания, — огрызнулся Сеня.
— Как вы мне со своими воплями надоели, — встрял в их спор омоновец. — Пристрелить вас, что ли, чтоб другим неповадно было?
Мой хозяин презрительно фыркнул, но замолчал. И, следуя примеру Жомова, принялся чистить свое подмокшее табельное оружие. Лориэль, тоже уставший болтаться между морем и небом, продолжать ссору не стал, а последовал совету Рабиновича. Периодически его волшебная палочка слабо мерцала в темноте, демонстрируя, что эльф работает, но успехов его действия пока не приносили.
Постепенно мы успокоились, и я даже немного вздремнул, но внезапно был сброшен со спины Дакши мощным толчком. Мои менты вместе с Горынычем посыпались следом словно горох и только чудом никто не оказался в море. Едва мы кое-как успели вцепиться друг в друга, как кит устроил очередной штурм отмели. Видимо, почувствовав, что волны в море становятся выше, морской гигант решил использовать их в помощь себе. Причем в этот раз кит не стремился уйти вперед, а упорно тянул себя назад. Туда, откуда он на отмель и заскочил. Минут через десять я почувствовал, что кит сползает в море, и заорал, как новорожденный щенок.
— Лориэль, твою мать, сделай что-нибудь! — рявкнул мой Сеня, чувствуя, как вода поднимается все выше и выше.
Эльф вился у нас над головой. Вспышки от его волшебной палочки стали почти непрерывными. Мы все не отрывали глаз от перепончатокрылого летуна, надеясь на спасение и чувствуя, как кит все дальше и дальше сползает с отмели. Казалось, еще чуть-чуть и напьемся мы все соленой водицы вдоволь, но в этот момент нас ослепила вспышка, а очнулся я уже на мягкой траве и, вскочив на лапы, радостно загавкал… Тьфу ты! Даже вспомнить стыдно. Словно шавка какая-то.
— И куда нас забросило в этот раз? — поинтересовался Рабинович, приходя в себя от моих воплей и вглядываясь в темноту.
— Пытался добраться до мира Брахмы, — откуда-то сверху раздался неуверенный голос эльфа. — А что из этого получилось, утром увидим.
— Хорошо, что хоть в этот раз ни в море, ни в болото не угодили, — буркнул мой хозяин. — Вы как хотите, а я — спать.
Бдительный Жомов попытался что-то возразить по поводу незнакомой местности, возможной опасности и необходимости выставления часовых, но слушать его никто не стал. Сеня, как всегда, надеялся на мою бдительность и присутствие Дакши. Попов так устал, что даже есть не просил, ну а мнение остальных и вовсе в расчет не принималось. В итоге все, не сняв мокрой одежды, попадали на траву и почти мгновенно уснули. Я некоторое время принюхивался и прислушивался к окружавшему нас миру, а затем тоже начал дремать. Да так и проспал до самого утра.
С рассветом положение наше не прояснилось. Глядя на густые зеленые джунгли, окружавшие поляну, на которую нас выбросил Лориэль, понять, попали мы в мир Брахмы или нет, было просто невозможно. Сеня попытался было устроить допрос Дакше, но ничего толкового из этого не вышло. Слон, проведший всю свою сознательную жизнь там, где правил Шива, сказать что-либо об окружавшей нас местности не мог.
То же самое было и с Лориэлем. Угрюмый эльф только пожимал плечами в ответ на все вопросы, а когда на него начинали давить, разражался такой руганью, что пичуги, порхавшие по окрестным веткам, стыдливо затыкали крыльями ушные отверстия. Ну а завершились все расспросы тем, что Дакша опять собрал мелкое зверье и отправил его на разведку.
Примерно полчаса мои менты бесцельно слонялись по поляне. Неизвестность раздражала их так сильно, что, появись сейчас возле нас какой-нибудь правонарушитель, легким испугом он бы не отделался. Плохо просохшая за ночь и перемазанная грязью форма тоже не поднимала настроение моим сослуживцам. Сеня попытался хоть как-то привести китель в божеский вид, но только еще сильнее перемазал его и окончательно впал в депрессию. Глядя на унылого хозяина, я подумал, что сейчас согласился бы на присутствие возле него какой-нибудь человеческой суч… самки, лишь бы Рабинович хмуриться перестал.
Человеческих самок достать было негде. Я сомневался, что Сеня согласится общаться с какой-нибудь бабуинихой, прыгающей неподалеку по веткам, поэтому подобных предложений выдвигать не стал. Впрочем, меня бы все равно никто не понял, и мой хозяин так и не узнал, что за участь я ему готовил. Ну а через полчаса настроение у моих ментов поднялось. Какая-то птаха принесла весть о реке, расположенной неподалеку, и мы спешным маршем отправились в указанном пичугой направлении.
Речка оказалась неширокой и удивительно чистой. На берегу росло несколько апельсиновых, мандариновых и еще каких-то фруктовых деревьев, и мои менты, позабыв о недостойном российского милиционера внешнем виде, с жадностью набросились на плоды. Только слегка утолив голод, путешественники напились воды и принялись стирать форму. Без привычных моющих средств получалось это плохо, но с горем пополам одежда была постирана и развешена по окрестным кустам для просушки, а менты развалились на траве, почувствовав себя почти счастливыми.
— Эх, сейчас бы барашка жареного или кабанчика, — мечтательно протянул Попов.
— И выпить бы не помешало, — поддержал его Ваня.
— А еще бы баб, наркотиков и башку кому-нибудь из «калаша» продырявить, — огрызнулся мой хозяин. — Сматываться отсюда надо, а вы о всякой ерунде думаете.
— А что плохого в том, если мы сытно поедим и хорошо выпьем, прежде чем домой свалим? — удивился омоновец. — По крайней мере, блин, наградим себя за все мучения.
— Вот дома и будем себя награждать, — буркнул Рабинович и отвернулся от друзей.
Сенино состояние я прекрасно понимал. Больше всего на свете мой хозяин не любил неопределенности. Во всех предыдущих путешествиях мы всегда имели достаточно четко поставленные цели и более-менее представляли способы, какими эти задачи следует выполнять. На этот раз все пошло наперекосяк. И если до сего момента было достаточно ясно, что нам делать, то теперь, когда благодаря Рудре Лориэль окончательно утратил возможность нацеленно перемещаться в пространстве, было совершенно неясно, как мы сможем выполнить задание Сарасвати, чтобы вернуться домой.
Это и раздражало моего хозяина. И ничуть не меньше его злило то, что Попов с Иваном относятся к нашему положению достаточно спокойно. Ваню-то всегда было трудно вывести из состояния равновесия такими мелочами, как координационный сбой у Лориэля. А вот почему был спокоен Андрей, даже меня удивляло. То ли наш главный паникер свято верил, что, несмотря ни на что, мы сумеем выпутаться из сложной ситуации, то ли просто не понимал всей тяжести нашего положения, я не знал. Но, если честно, радовался спокойствию криминалиста. Все-таки, начни он паниковать, жизнь наша значительно бы усложнилась.
Рабинович почувствовал, как почва под ним шевелится, и ошарашенно подскочил. Не веря своим глазам, кинолог уставился на поверхность, на которой они находились. И в этот момент в трех метрах перед ним в воздух взлетел огромный фонтан, обдав всех брызгами. Так и есть! Путешественники оказались на спине кита.
— Лориэль, мать твою! Вытаскивай нас отсюда, — заорал Рабинович.
— А я не могу. У меня софт-то старый, — пискнул в ответ эльф и, поймав одуревший взгляд кинолога, пояснил: — Говорил же, что способен только два прыжка в день совершать. Это был второй!
— И что теперь делать? — растерянно спросил проснувшийся от потоков воды Попов.
— Тонуть, — ответил Рабинович, поудобнее устраиваясь на спине кита.
Часть II
Как искали стерву Кали
Глава 1
Последний раз показываю, как прыгать надо!
Эгей
Если бы мне дали возможность вернуться назад, честное слово, сделал бы все, чтобы эта треклятая Рудра, кот ее поцарапай, вообще не смогла говорить. Я, конечно, пес миролюбивый и незлобивый, насмерть даже драного кота ни разу не загрыз, но сейчас, окажись он рядом, одному демону глотку точно бы разорвал. А мои менты еще сидят и ушами хлопают, не понимая, что произошло.
Вы тоже не понимаете?.. Жаль. Я был о вас лучшего мнения. Ведь даже слепому кутенку понятно, что на спине кита мы оказались лишь, благодаря пожеланию Рудры. Кстати говоря, я так и не понял, какого пола это подлое существо. Что-то я сомневаюсь, что это женщина. Впрочем, я не о том. Помните, что эта мерзкая тварь сказала? «Чтобы ваши мечты исполнялись, но не так, как вы того хотите!..» Вот наши мечты и сбылись — мы убрались из ее мира, но не так, как мы того хотели — вместо гостеприимной вселенной Сарасвати оказались посреди открытого моря на спине кита. И берега ни одного не видно!
Ага! Мой хозяин начал материться, значит, до него тоже дошло, что не Лориэль виноват в нашем теперешнем положении. Следом за Рабиновичем и до муляжей мозгов остальных членов экспедиции добралась прописная истина. Теперь начали ругаться все, совершенно не заботясь о том, что обучают нашего несмышленого третьеклассника отборному русскому мату.
Впрочем, неизвестно, русскому ли? Я все время задумывался, как мы умудряемся свободно разговаривать с людьми самых различных наций, когда путешествуем по мирам. Это мы автоматически обучаемся их языку или они мгновенно разучивают наш? Спросить об этом кого бы то ни было, как сами понимаете, возможности у меня не было, а моих коллег эта проблема почему-то совершенно не интересовала. Вот и сейчас я не понимал, мы говорим на санскрите или все вокруг нас понимают русский.
Не знаю почему, но сейчас именно эта проблема взволновала меня больше всего. Казалось бы, мне нужно беспокоиться о том, каким образом лучше потонуть, а я о языковом барьере размышляю и сожалею, что так хозяину и не сказал всего, что о нем думаю. Может быть, какой-то защитный механизм в мозгу сработал? Не знаю. А вокруг ни одного ученого нет, чтобы мне это объяснить. Впрочем, ученым я бы и не поверил, потому что… Да коту под хвост этих ученых! Сейчас поважнее заботы есть.
— Так, мужики, что делать будем, когда эта животина, — Сеня хлопнул рукой по спине кита, — на дно пойдет?
— Сам же сказал, что тонуть, — безразлично произнес Попов, тупо глядя куда-то вдаль.
Эй, поросенок перекормленный, проснись! Пусть у тебя мозгов и немного, но нам сейчас каждая крупица серого вещества нужна.
— Мурзик, фу! Без тебя тошно, — рявкнул на меня Рабинович. Вот и попробуй помоги людям!
Впрочем, не больно-то я на хозяина и обиделся. Во-первых, он сейчас нервничает не меньше остальных. А во-вторых, все-таки мой вопль свою роль сыграл. Андрюша вздрогнул и, словно только что проснувшись, замотал головой. Вскочив на ноги, он осмотрелся по сторонам, выискивая берег, а затем впился взглядом в Рабиновича.
— Сеня, придумай что-нибудь. Утонем ведь, — взмолился криминалист.
— А ты-то чего волнуешься? — Ну не может мой хозяин не язвить. — Тебе же рыбки милее всего на свете. Вот и окажешься поближе к ним.
Попов покраснел от обиды и хотел что-то ответить Рабиновичу, но сдержался, решив не устраивать разборок в такой ситуации. Отвернувшись от Сени, Андрей уставился вдаль, будто надеясь где-то у горизонта найти решение нашей задачи. На несколько секунд все замолчали, задумавшись. Я тоже попытался решить проблему, но ничего умного в голову не шло. В мозгу вертелась только одна мысль: «Эх, хорошо бы взнуздать этого кита. Тогда бы мы его вожжами на поверхности удержали». Умно, не правда ли?
Остальные, видимо, придумали что-то ничуть не умнее моего. Поэтому и молчали. Все были на взводе, а Дакша и вовсе в состоянии, близком к панике. Я где-то слышал, что слоны умеют довольно неплохо плавать. Судя по виду Дакши, он либо к таковым не относился, либо считал окружавшие нас водные просторы слишком большими для своих умений.
Лишь один Лориэль выглядел относительно спокойным. И действительно, что ему волноваться, гаду перепончатокрылому? Ему твердая почва под ногами не нужна. Глядишь, и до берега долетит. Если, конечно, по пути его альбатросы не склюют… И стоило мне только об этом подумать, как одна птичка спикировала вниз, явно намереваясь полакомиться нашим крылатым дружком.
Лориэль ее не видел и, видимо, не привыкший к атакам с воздуха, на падающую тень внимания не обратил. Я гавкнул, пытаясь привлечь его внимание, но этот маленький тормоз, вместо того чтобы посмотреть наверх, так уставился на меня, будто я псалмы запел. Я собрался было завопить погромче, но на мой сигнал среагировал Горыныч. Вытянувшись в струнку, он дал залп по голодной пташке из всех своих огнеметов. Язычки пламени получились небольшими, но на то, чтобы подпалить брюхо альбатросу, их хватило. Птенчик истошно заорал и метнулся вверх, решив поискать пропитание в другом месте.
— Спасибо, — проговорил ошарашенный Лориэль и спикировал вниз, опустившись на спину кита, поближе к Горынычу.
— Не за что, — скромно потупился трехглавый поджигатель альбатросов. — Друзьям надо помогать.
— Слушай, Ахтармерз, — встрепенулся Попов. — А ты не мог бы подняться повыше и посмотреть, есть ли где-нибудь земля?
— И что потом ты собираешься делать, даже если Горыныч землю найдет? — ехидно поинтересовался мой хозяин. — Пришпоришь нашего скакуна так, чтобы он в нужную сторону поплыл?
— Да нет. Но все-таки лучше знать, в какую сторону нам плыть, если этот кит погружаться начнет, — смутился криминалист и тут же разозлился: — А что ты вообще придираешься? У тебя есть идеи получше?
— Есть, — кивнул головой Рабинович. — Выпустить из тебя жир, накачать воздухом и сделать спасательный матрас.
Андрей даже подскочил от обиды, и, может быть, они бы с моим хозяином все-таки впервые подрались, если бы не вмешался Жомов. Вскочив с места, он занял позицию между двумя враждующими сторонами.
— А-ну, разошлись, горячие ментовские парни, блин! — рявкнул он. — Сеня, вместо того чтобы задираться, лучше бы действительно что-нибудь дельное предложил. А ты, Поп, поменьше внимания на него обращай. Знаешь ведь, хлебом его не корми, дай только кого-нибудь достать.
— Извините, что вмешиваюсь в ваш высокоумный разговор, но предложение действительно дельное, — первый раз после того, как мы очутились на ките, подал голос Дакша. — Если земля достаточно близко, я бы смог доставить вас туда, хотя и не знаю, зачем мне это нужно.
Мои менты переглянулись. А чего переглядываться? Если наш лопоухий транспорт пришел в себя и готов оказать помощь, зачем отказываться? Тем более, как говорится, при полном отсутствии выбора другой альтернативы нет. Игра в гляделки тут же закончилась, как и началась, и мои соратники взялись изготавливать Горыныча к запуску.
В обычных условиях сам оторваться от ровной поверхности он не может. Ахтармерза сначала требуется слегка разозлить и обидеть, а затем бросить вверх, предварительно раскрутив. Но едва Сеня с Жомовым начали подготовку к старту баллистической трехглавой ракеты, как земля, то бишь спина кита стремительно стала уходить из-под ног. В считаные секунды вода добралась до моей груди, и я, если честно, перепугался. Даже едва не завыл от ужаса… Впрочем, не меньше меня испугались и остальные.
— Куда ты пошел, козел! — истошно завопил Попов, заставив искупаться альбатросов, попавших под его ударную волну. — Стой, кому говорю. Не тони, бурдюк с жиром. Стой, кому сказал! Да чтобы ты на мель сел, урод!
И тут нас подбросило. Удар был такой силы, что я едва не слетел со спины кита. Мои менты попадали в воду, и лишь Дакша устоял на ногах. Испуганно протрубив, он пошире расставил ноги. А кит, замедляя ход, прополз вперед несколько метров и застыл. Часть его спины оказалась над водой. И пусть площадь была намного меньше, чем раньше, у нас оказался шанс расположиться на сухой поверхности, а не по брюхо в воде… Если, конечно, шторм не налетит!
— Блин, а он в натуре на мель сел, — удивленно констатировал Жомов, будто бы остальные этого не поняли.
Нам, конечно, было приятно от этого факта, но киту, внезапно наткнувшемуся на непонятную преграду, подобный расклад не понравился. Он принялся возиться и трепыхаться, стараясь сползти с мели. Бил хвостом по воде, обдавая нас соленой влагой с ног до головы, выпускал фонтан, и все без толку.
В течение целого часа мы могли насладиться теми ощущениями, которые испытывают люди во время землетрясений или моряки в семибалльный шторм. Причем от последних нас отличало лишь то, что держаться было абсолютно не за что. Попов однажды слетел со спины, и, если бы не Дакша, выловивший его хоботом, Андрюша точно вдоволь бы насмотрелся на любимых рыб.
Остальным пришлось не намного лучше. И в итоге ничего умнее, чем держаться за слона, мы не придумали. Получилось, как в сказке про репку: Андрюша — за Сеню, Сеня — за Ваню, Ваня — за Дакшу. Исключением было лишь то, что на репке, роль которой исполнял слон, никто не сидел. У нас там был Горыныч, вцепившийся всеми конечностями в уши слона, ну а я висел под мышкой у омоновца, словно мешок с костями. Согласитесь, не слишком удобное положение. И все же это лучше, чем бултыхаться в воде. Ну а примерно через час кит устал, и мы смогли отдохнуть, повалившись на его мокрую спину.
— Знаете, мужики, я всегда на море хотел побывать, но если мы тут еще пару часов так побултыхаемся, я и своих рыбок ненавидеть начну, — простонал Попов, и я от такого заявления едва собственный язык не откусил. Вот уж никогда не думал, что безумно влюбленный в рыбок криминалист может про них такое сказать!
— Нет, Андрюша, погоди. Мы еще в мире-акварнуме побываем, — пообещал мой хозяин, и по глазам Попова я понял: если бы у него были силы встать, он немедленно удушил бы Рабиновича.
— Эх, сейчас бы пожрать что-нибудь, — сменил тему Попов, решив не поднимать бучу.
— А ты в воду крикни. Глядишь, рыбы наглушишь на уху, — не унимался мой хозяин. — Заодно и зло на них сорвешь за свои мучения.
— А ты эту рыбу сырой жрать будешь? — огрызнулся Попов.
— Зачем? — делано удивился Рабинович. — Вон у нас самоходная керосинка за слоновьи уши держится. Поджарит все за милую душу.
«Керосинке», то бишь Ахтармерзу, такое обращение не понравилось, и он от обиды начал надуваться. Жомов вяло рявкнул на него, и Горыныч умерил пыл. А то, честное слово, раздавил бы Дакшу, и пришлось бы нам во время следующей попытки кита сняться с мели за воздух держаться. Но зато скульптурная композиция впечатляющая получилась: кит, на его спине слон, у ног которого вповалку валяются лучшие представители племени человеческого, а на слоне, растопырив все три головы в разные стороны, восседает Горыныч, поддерживая баланс распущенными крыльями. Жаль, фотоаппарата нет!
Моим ментам явно было не до оценки красот данной скульптурной группы. Даже неутомимый Ваня Жомов, измученный полуторачасовым балансированием на мокрой спине кита, еле шевелился. А про остальных и говорить нечего! Лишь один Лориэль выглядел вполне бодро, задумчиво расхаживая по крупу Дакши. Но и кроме меня нашлись ценители необычной композиции. В воздухе послышался едва уловимый шелест, а затем мелодичный голос произнес:
— Странно. Никогда не видел такого устройства мира, — проговорил неизвестный. — В море плавает кит, а на его спине слон держит землю.
Мои менты тут же вскочили на ноги, я вскинул голову, а Лориэль поднялся в воздух. И лишь наша трехглавая имитация лесопарковой зоны, видимо, по-прежнему боясь сорваться со спины Дакши, не изменила своего положения. Ну а в небе над нами, колышась, словно подернутые дымкой, висели два элементаля воздуха. Различить их было так трудно, что, не заговори эти создания, вряд ли кто-нибудь из всей нашей компании их заметил.
— Где ты видишь землю? — совершенно не обращая на нас внимания, спросил второй элементаль.
— Ну как где? — удивился второй. — А что такое, по-твоему, на слоне сидит? Видишь, и расцветочка подходящая, и три дерева с самого края земли болтаются. Правда, клочок земли маленький, ну так в этом мире другого-то и вовсе нет.
— Кого вы там землей обозвали? — Горыныч наконец сообразил, о ком идет речь.
— Ты смотри, одна пальма разговаривает! — удивился первый элементаль.
— Дурак ты, — констатировал второй. — Если на слоне земля, то почему люди не на земле, а на ките? И вообще, откуда в этом мире люди?
— Из моря, тормоз! Ты что, о теории эволюции Дарвина ничего не слышал? — Первый дух покрутил пальцем у виска. — Надо будет Брахме доложить, что мы новое мироустройство открыли. Пусть в анналы занесет.
— Эй, вы, там! Вы откуда здесь взялись? — подал голос мой хозяин. — Где здесь земля есть поблизости?
— Ты гляди, люди тоже уже разговаривать научились! — обрадовался первый. — Только посмотри, какими невероятными темпами идет в этом мире эволюция.
— Я сейчас тебе такую революцию устрою, что ты у меня до туманной дымки мутируешь, — рявкнул омоновец, как обычно, перепутав термины. — Ты что, не слышишь, тебе вопрос задали!
— Ого, они агрессивны! — изумился второй элементаль. — Как считаешь, подобное поведение вызвано недостатком пищи или жизненного пространства?
— Скорее всего, и то, и другое, — отозвался его спутник, и тут не выдержал Попов.
— Мо-олча-ать! — завопил криминалист так, что и меня чуть со спины кита в море не снесло.
А уж про элементалей и говорить нечего. Обоих духов воздуха подбросило высоко вверх и так закрутило, что снизу казалось, будто они решили устроить соревнования по высшему пилотажу. Вдобавок еще элементалей легким ветерком стало уносить в сторону от нас. Мой Сеня сердито посмотрел на криминалиста.
— Ну и что ты натворил? — грозно поинтересовался к он. — Единственные разумные существа в этом мире нам встретились, а ты их хрен знает куда забросил.
— Умничать поменьше будут, — огрызнулся Попов. — Тоже мне, последователи Дарвина нашлись!
Сеня горестно вздохнул. Конечно, моему хозяину жутко хотелось устроить Андрюше разнос по всем статьям, но он понимал, что делать это бессмысленно. Во-первых, элементалей все равно вернуть скандалом не удастся. Во-вторых, Попов принадлежал к такому типу людей, которые сначала что-то делают, а потом думают, зачем они этой ерундой занимались. И никакими уговорами, наказаниями или поощрениями подобное положение дел исправить уже было нельзя. Слишком поздно. Ну и, в-третьих, духи воздуха вполне четко сказали, что, кроме Горыныча, никакой «земли» в этом мире нет. Значит, и пользы нам от элементалей никакой не было.
А вот вреда они наделать могли. Я ясно слышал, как один из них собирался доложить о нас Брахме, а это нам ничего хорошего не сулило. Вряд ли этот бог обрадуется тому, что мы шатаемся где попало, вместо того чтобы выполнять задание Кали. Конечно, Лориэль и мой Сеня могли бы опять что-нибудь наплести насчет поисков пропавших дэвов, но я что-то сильно сомневался, что этот номер снова пройдет. Скорее всего, многорукая богиня разозлится и придумает нам еще какое-нибудь наказание.
Впрочем, один плюс в появлении элементалей все же был. Доложи они о нас Брахме, мы имели бы шанс выбраться с этого треклятого кита. Пока он лежал спокойно, но я был уверен, что долго это не продлится. Конечно, огромное морское животное, никогда не видевшее суши, было ошарашено тем, что село на мель, но это не значит, что кит не пожелает-таки освободиться из капкана. И, словно подтверждая мои соображения, гигант начал шевелиться.
В чем в чем, а в сообразительности киту не откажешь. Если прошлый раз он бился бестолково, пытаясь конвульсивными движениями выбраться с мели, то теперь стал методично раскачиваться с боку на бок, сопровождая каждое движение ударом хвоста. Иногда мне начинало казаться, что кит вот-вот сдернет себя с отмели и уйдет в глубину, оставив нас купаться в безбрежном океане, но мои опасения каждый раз оказывались напрасными. Попов так основательно сотворил первые в этом мире зачатки суши, что кит сняться с мели не мог и, побившись часа два, затих. На этот раз надолго.
Мы устали, промокли, хотели пить и есть. И стремительно наступившую ночь встретили как спасительницу. А зря. Вместе с ночью пришел и легкий ветерок. Нас стало захлестывать невысокими пологими волнами. Конечно, хорошо, что невысокими, но приятного и в этом было мало. Все промокли с головы до ног. Попов не переставая клацал зубами, да и Сеня мой дрожал. И лишь Ваня Жомов успешно изображал из себя моржа, не обращая внимания на холод. Но, поскольку и ему купаться надоело, вслед за остальными он забрался на спину слона.
— Вам там не тесно? — вежливо поинтересовался Дакша.
— Нет, что ты! — картинно возмутился мой хозяин. — Тут апартаменты класса «люкс», двуспальные кровати, ванная и телевизор. Все просто чудесно! Тем более что из ресторана сейчас жареного поросенка с картошкой-фри доставят. — А затем рявкнул на эльфа: — Лориэль, мать твою в ППС, долго еще ждать, пока твои магические батарейки подзарядятся?
— До полуночи. — К моему удивлению, Лориэль не обиделся. — Раньше этого срока я сделать ничего не могу.
— А когда полночь? — не унимался Рабинович.
— Извини, часы дома забыл, — вспылил-таки маленький дебошир. — По-твоему, я ходячий хронометр?
— Не знаешь, сколько времени? Так пробуй! Глядишь, и сработают твои заклинания, — огрызнулся Сеня.
— Как вы мне со своими воплями надоели, — встрял в их спор омоновец. — Пристрелить вас, что ли, чтоб другим неповадно было?
Мой хозяин презрительно фыркнул, но замолчал. И, следуя примеру Жомова, принялся чистить свое подмокшее табельное оружие. Лориэль, тоже уставший болтаться между морем и небом, продолжать ссору не стал, а последовал совету Рабиновича. Периодически его волшебная палочка слабо мерцала в темноте, демонстрируя, что эльф работает, но успехов его действия пока не приносили.
Постепенно мы успокоились, и я даже немного вздремнул, но внезапно был сброшен со спины Дакши мощным толчком. Мои менты вместе с Горынычем посыпались следом словно горох и только чудом никто не оказался в море. Едва мы кое-как успели вцепиться друг в друга, как кит устроил очередной штурм отмели. Видимо, почувствовав, что волны в море становятся выше, морской гигант решил использовать их в помощь себе. Причем в этот раз кит не стремился уйти вперед, а упорно тянул себя назад. Туда, откуда он на отмель и заскочил. Минут через десять я почувствовал, что кит сползает в море, и заорал, как новорожденный щенок.
— Лориэль, твою мать, сделай что-нибудь! — рявкнул мой Сеня, чувствуя, как вода поднимается все выше и выше.
Эльф вился у нас над головой. Вспышки от его волшебной палочки стали почти непрерывными. Мы все не отрывали глаз от перепончатокрылого летуна, надеясь на спасение и чувствуя, как кит все дальше и дальше сползает с отмели. Казалось, еще чуть-чуть и напьемся мы все соленой водицы вдоволь, но в этот момент нас ослепила вспышка, а очнулся я уже на мягкой траве и, вскочив на лапы, радостно загавкал… Тьфу ты! Даже вспомнить стыдно. Словно шавка какая-то.
— И куда нас забросило в этот раз? — поинтересовался Рабинович, приходя в себя от моих воплей и вглядываясь в темноту.
— Пытался добраться до мира Брахмы, — откуда-то сверху раздался неуверенный голос эльфа. — А что из этого получилось, утром увидим.
— Хорошо, что хоть в этот раз ни в море, ни в болото не угодили, — буркнул мой хозяин. — Вы как хотите, а я — спать.
Бдительный Жомов попытался что-то возразить по поводу незнакомой местности, возможной опасности и необходимости выставления часовых, но слушать его никто не стал. Сеня, как всегда, надеялся на мою бдительность и присутствие Дакши. Попов так устал, что даже есть не просил, ну а мнение остальных и вовсе в расчет не принималось. В итоге все, не сняв мокрой одежды, попадали на траву и почти мгновенно уснули. Я некоторое время принюхивался и прислушивался к окружавшему нас миру, а затем тоже начал дремать. Да так и проспал до самого утра.
С рассветом положение наше не прояснилось. Глядя на густые зеленые джунгли, окружавшие поляну, на которую нас выбросил Лориэль, понять, попали мы в мир Брахмы или нет, было просто невозможно. Сеня попытался было устроить допрос Дакше, но ничего толкового из этого не вышло. Слон, проведший всю свою сознательную жизнь там, где правил Шива, сказать что-либо об окружавшей нас местности не мог.
То же самое было и с Лориэлем. Угрюмый эльф только пожимал плечами в ответ на все вопросы, а когда на него начинали давить, разражался такой руганью, что пичуги, порхавшие по окрестным веткам, стыдливо затыкали крыльями ушные отверстия. Ну а завершились все расспросы тем, что Дакша опять собрал мелкое зверье и отправил его на разведку.
Примерно полчаса мои менты бесцельно слонялись по поляне. Неизвестность раздражала их так сильно, что, появись сейчас возле нас какой-нибудь правонарушитель, легким испугом он бы не отделался. Плохо просохшая за ночь и перемазанная грязью форма тоже не поднимала настроение моим сослуживцам. Сеня попытался хоть как-то привести китель в божеский вид, но только еще сильнее перемазал его и окончательно впал в депрессию. Глядя на унылого хозяина, я подумал, что сейчас согласился бы на присутствие возле него какой-нибудь человеческой суч… самки, лишь бы Рабинович хмуриться перестал.
Человеческих самок достать было негде. Я сомневался, что Сеня согласится общаться с какой-нибудь бабуинихой, прыгающей неподалеку по веткам, поэтому подобных предложений выдвигать не стал. Впрочем, меня бы все равно никто не понял, и мой хозяин так и не узнал, что за участь я ему готовил. Ну а через полчаса настроение у моих ментов поднялось. Какая-то птаха принесла весть о реке, расположенной неподалеку, и мы спешным маршем отправились в указанном пичугой направлении.
Речка оказалась неширокой и удивительно чистой. На берегу росло несколько апельсиновых, мандариновых и еще каких-то фруктовых деревьев, и мои менты, позабыв о недостойном российского милиционера внешнем виде, с жадностью набросились на плоды. Только слегка утолив голод, путешественники напились воды и принялись стирать форму. Без привычных моющих средств получалось это плохо, но с горем пополам одежда была постирана и развешена по окрестным кустам для просушки, а менты развалились на траве, почувствовав себя почти счастливыми.
— Эх, сейчас бы барашка жареного или кабанчика, — мечтательно протянул Попов.
— И выпить бы не помешало, — поддержал его Ваня.
— А еще бы баб, наркотиков и башку кому-нибудь из «калаша» продырявить, — огрызнулся мой хозяин. — Сматываться отсюда надо, а вы о всякой ерунде думаете.
— А что плохого в том, если мы сытно поедим и хорошо выпьем, прежде чем домой свалим? — удивился омоновец. — По крайней мере, блин, наградим себя за все мучения.
— Вот дома и будем себя награждать, — буркнул Рабинович и отвернулся от друзей.
Сенино состояние я прекрасно понимал. Больше всего на свете мой хозяин не любил неопределенности. Во всех предыдущих путешествиях мы всегда имели достаточно четко поставленные цели и более-менее представляли способы, какими эти задачи следует выполнять. На этот раз все пошло наперекосяк. И если до сего момента было достаточно ясно, что нам делать, то теперь, когда благодаря Рудре Лориэль окончательно утратил возможность нацеленно перемещаться в пространстве, было совершенно неясно, как мы сможем выполнить задание Сарасвати, чтобы вернуться домой.
Это и раздражало моего хозяина. И ничуть не меньше его злило то, что Попов с Иваном относятся к нашему положению достаточно спокойно. Ваню-то всегда было трудно вывести из состояния равновесия такими мелочами, как координационный сбой у Лориэля. А вот почему был спокоен Андрей, даже меня удивляло. То ли наш главный паникер свято верил, что, несмотря ни на что, мы сумеем выпутаться из сложной ситуации, то ли просто не понимал всей тяжести нашего положения, я не знал. Но, если честно, радовался спокойствию криминалиста. Все-таки, начни он паниковать, жизнь наша значительно бы усложнилась.