Максвелл Энн. Тайные сестры

   Лицо Хаттона передернулось, но он сдержался.
   — Ну, здесь он долго не пробудет.
   — Он не может, случайно, знать, где теперь Джо-Джо?
   — У Джо была куча приключений по всему Ремингтону и Монтрозе, — пожал плечами Хаттон. — Сомневаюсь, чтобы после этого она поддерживала с кем-нибудь из своих ухажеров отношения.
   Кто-то окликнул Хаттона.
   — Извини, крошка. — Он чмокнул Кристи в губы. — Увидимся после показа. — И Хаттон исчез в водовороте платьев и женских тел.
   Аппетитные запахи, доносившиеся до Кристи со стороны столов, напомнили ей, что пришел час ужина. В самолете она почти ничего не ела и совсем ничего не ела после прибытия. Она была слишком занята — или, скорее, слишком волновалась, чтобы помнить о еде.
   Но сейчас, то ли от ночной прохлады, то ли от вида яств на столах, у нее вдруг разыгрался аппетит. Столы были уставлены огромными блюдами с тремя видами мяса, тарелками со всевозможными салатами, хлебом, лепешками, красным перцем, бутылками с холодным пивом, белым вином, коньяком, шампанским — выбирай что хочешь.
   Кристи съела немного жареной свинины, ломтик нежного кукурузного хлеба с маслом, горшочек бобов с перцем и черной патокой (национальное блюдо анасазей) и запила все это светлым колорадским пивом.
   От высоты в семь тысяч футов и от пива у Кристи по идее должна была закружиться голова. Но съеденная пища придала ей энергии.
   Она отодвинули тарелку. Взгляд ее лихорадочно блуждал по толпе гостей — не мелькнет ли где светлая голобка Джо-Джо, не раздастся ли ее заразительный смех.
   Оркестр замолк. Рабочие принялись превращать танцплощадку в подиум, а гости разбрелись в ожидании главного события в мире моды за этот год.
   Кристи вдруг разозлилась. Она больше не будет, как дурочка, ждать Джо-Джо: она уже давно не в том возрасте, чтобы играть в прятки.
   Сжав кулаки в карманах, Кристи пошла прочь от ярких огней и шумной толпы. Сейчас ей не под силу роль преуспевающей журналистки и сестры знаменитой Джо.
   Надо хоть раз проучить Джо-Джо, чтобы она не слишком-то задирала свой хорошенький носик.
   «Джо-Джо знает, что значит для меня ожерелье. Поэтому она меня им и поманила, когда поняла, что я могу не приехать. Ну что ж, если это так, то мне нужно просто взять его».
   Кристи усмехнулась, представив себе выражение лица своей красавицы сестры, когда та увидит его у нее на шее, и решительно направилась к вилле, светившейся в отдалении всеми огнями.
   Петляющая дорожка вела к главному входу, но по ней Кристи не пошла: ей не хотелось встречаться с охраной. Ведь постороннему человеку не объяснишь причин того, что она собиралась сделать.
   Продираясь сквозь кусты и высокую траву, Кристи несколько раз споткнулась, прежде чем ее глаза привыкли к темноте. От высоты и от выпитого пива у нее все же слегка кружилась голова, а лунный свет усиливал это ощущение, придавая всему окружающему оттенок чего-то нереального. Наконец она подошла к дому.
   В противоположном от выставочного зала крыле была расположена кухня. Тихонько заглянув в окно, Кристи увидела, что кухня совершенно пуста. Очевидно, все повара обслуживали гостей на лужайке.
   Чувствуя нелепость задуманного ею предприятия, но уже не в силах от него отказаться, Кристи прислушалась. Где-то внутри радио играло кантри-музыку. Более не доносилось никаких звуков. Кристи подергала дверь. Заперта.
   Кристи осторожно обошла вокруг дома, пробуя остальные двери, и уже готова была оставить это занятие, как вдруг обнаружила незапертую дверь. Она тихонько скользнула внутрь.
   Сердце ее отчаянно билось. Она чувствовала себя примерно так же, как когда-то давно в детстве, когда Джо-Джо подговорила ее подсунуть в стол учительницы паука.
   Лишь со второй попытки Кристи нашла коридор, ведущий в жилое крыло дома.
   Ее туфли, мокрые от росы, поскрипывали на деревянном полу, и это тихое поскрипывание казалось ей ужасным грохотом.
   Коридор вел в тот самый зал, где были выставлены сокровища Ксанаду. В огромном камине горел огонь, на котором можно было поджарить целого быка, но зал был пуст.
   Осторожно ступая, Кристи нашла еще один коридор. Он, как она надеялась, вел в комнаты Хат-тона. Интересно, у них общая спальня? То, что они делили постель, было очевидно.
   В коридоре висели картины. У каждой из них была подсветка. Взгляд Кристи невольно задержался на одной из них.
   На ней была изображена гроза в горах. Из багровой тучи выглядывали лица вурдалаков и ухмыляющиеся человеческие черепа, а на туче восседал могучий и грозный демон, с дьявольской усмешкой поражавший землю стрелами молний.
   Там, где молнии ударяли в рассохшуюся землю, появлялись трещины. Из них выползали безголовые скелеты, шарившие перед собой костлявыми руками, словно они искали свои отсутствующие черепа.
   Очевидно, картину написал большой мастер. Художник отлично владел техникой цвета, света и теней, но от этого картина становилась еще ужаснее. Особенно чудовищна была сладострастная усмешка демона.
   Холод пробрал Кристи до костей. «Повесить такую картину у себя дома — все равно что использовать труп в качестве чайного столика», — подумала она и поспешила прочь.
   А вот и спальня, впрочем, она явно предназначена для гостей. Роскошная и совершенно безликая. Порядок такой идеальный, что кажется, в ней никто ни разу не спал.
   Следующая дверь была закрыта. Дверь в конце коридора, третья по счету, оказалась открытой. Кристи вошла. В шкафу — дорогая мужская одежда, вне сомнений, это спальня Хаттона.
   Кристи почувствовала странный запах, запах из ее детства. Она принюхалась.
   Детская пудра? Не может быть!
   Да, детская пудра.
   Детская пудра и черно-красные тона — необычное сочетание.
   Над кроватью висела картина того же художника-сюрреалиста, что и в коридоре. Она повторяла мотивы той, первой картины. Те же образы были запечатлены и в скульптурах демонов, окружавших кровать. Кристи показалось, что она оказалась внутри этой страшной картины.
   «Господи, как можно спать в такой комнате?» — подумала она.
   Кристи заметила дверь, ведущую в смежную комнату. Дверь была слегка приоткрыта. Кристи бесшумно подошла и заглянула внутрь.
   Почти всю стену занимало фото обнаженной Джо-Джо в полный рост. Цветовая гамма белоснежной кожи, ярко-алых губ и сосков, золотистых волос и янтарных глаз повторялась в белоснежных стенах, золотисто-розовом убранстве кровати с балдахином и янтарном блеске многочисленных пузырьков с духами, стоявших на белом с позолотой туалетном столике. Спальня была под стать своей чувственной и взбалмошной хозяйке.
   «Вот ты и попалась, сестренка! Только вот что мне теперь с тобой делать?»

ГЛАВА 6

   Кристи взялась было за ручку двери, чтобы закрыть ее, но передумала. А вдруг замок защелкнется автоматически? Она притворила дверь, оставив щель шириной в палец.
   Быстрым взглядом окинула комнату. Спальня Хаттона выходила на террасу. В комнате Джо-Джо двери на террасу не было. Окна были зашторены. «Слава Богу, — подумала она. — С улицы меня никто не увидит».
   С любопытством, которое ей самой казалось глупым, но которое она не могла побороть, Кристи открыла белую лакированную шкатулку, стоявшую на туалетном столике.
   Шкатулка была пуста. Это не удивило Кристи: Джо-Джо, сколько она ее помнила, почти не носила украшений, инстинктивно понимая, что пышные аксессуары скорее убивают, чем подчеркивают ее красоту.
   Но где же тогда золотое ожерелье, сделанное из цепочки от мужских карманных часов?
   «Маленькая лгунья! Значит, ты все-таки обманула меня!»
   А вдруг оно спрятано в другом месте?
   «Если уж я проникла в твою спальню, — подумала Кристи, — то поищу-ка во всех возможных и невозможных местах».
   Кристи не в первый раз рылась в комнате сестры, но, надеялась она, дай Бог, на этот раз в последний.
   В ящиках резного туалетного столика, выполненного в стиле Людовика XIV, было столько белья, что хватило бы на все костюмерные Голливуда. Кристи перерыла все ящики, зная, что раньше Джо-Джо прятала свои «секреты» именно здесь, но, кроме белья, ничего не обнаружила. Пальцы Кристи лишь всякий раз натыкались на деревянное дно ящика, слишком грубое для такого роскошного столика.
   Кристи перетряхнула содержимое тумбочек у кровати, заглянула даже под матрас, как вдруг взгляд ее упал на двери, ведущие в гардеробную. В замке торчал большой резной медный ключ. Один поворот ключа открыл дверь.
   Внутри пахло свежей кедровой древесиной. После приторного аромата духов этот запах показался особенно приятным.
   Джо-Джо всегда любила тряпки. Став моделью Хаттона, она наконец получила возможность удовлетворить эту страсть сполна. Несколько рядов «плечиков» были увешаны всевозможной одеждой — спортивными костюмами, вечерними платьями, зимними свитерами, брюками и юбками.
   Туфли, ботинки, босоножки, тапочки всех возможных фасонов и цветов стояли в специально отведенной для этого нише. Здесь же полный набор чемоданов и дорожных сумок.
   В гардеробной царил строгий порядок. Наверное, работа горничной — сама Джо-Джо не любила заниматься уборкой, в детстве перекладывая эту обязанность на бабушку или Кристи.
   Кристи занялась содержимым небольшого шкафчика, стоявшего в углу. В первых трех ящиках лежали носки всех цветов, толстые и тонкие, аккуратно сложенные. Кристи порылась в них, но ничего не нашла. В четвертом ящике — блузки от Хаттона, выглаженные и накрахмаленные. Ожерелья и здесь не было.
   В пятом ящике были джинсы. Но ни в карманах джинсов, ни на дне ящика тоже ничего не обнаружилось.
   Ровным счетом ничего.
   На дне шестого ящика лежал ключ. Конечно, это не ожерелье, но хоть что-то!
   Почему ключ так тщательно спрятан? Как знать, может быть, эта находка стоит ожерелья?
   Обычный ключ от гостиничного номера. Голая сталь, никаких украшений. Где же замок, который открывает этот ключ?
   Кристи поднесла ключ поближе к свету. На нем была какая-то надпись, почти стертая. Единственное, что ей удалось разобрать, было смутное «…sp…» и полустершееся «…ot Dupl…».
   Неожиданно в коридоре раздались шаги.
   Кристи затаила дыхание.
   Шаги приближались.
   Может быть, это просто охранник, уставший от вахты у древних горшков и дьявольских картин?
   Шаги замолкли. Из коридора не доносилось никаких звуков. Кристи осторожно открыла дверь гардеробной и подошла к двери, ведущей в коридор. Прижав ухо к замочной скважине, она прислушалась. Ни звука. В полной тишине Кристи слышала лишь биение собственного сердца.
   «Тут уж не до ожерелья, — подумала она. — Надо скорее бежать отсюда».
   В спальню Хаттона она возвращаться не хотела, не желая снова встретиться с плодами мрачной фантазии неизвестного художника. Положив найденный ключ в карман, Кристи осторожно повернула ручку двери, моля про себя Бога, чтобы она не заскрипела, и выглянула в коридор.
   Человек в коридоре был огромного роста и, казалось, заполнял собой весь проход. К счастью, он стоял к Кристи спиной.
   Кристи застыла на месте от страха. Человек склонился над запертой дверью, ведущей в соседнюю со спальнями комнату. В его руках что-то звякнуло.
   Кристи никогда раньше не видела отмычек, но сейчас отчетливо поняла: то, что человек держит в руках, и есть отмычки.
   Дверь не поддавалась. Послышался лязг металла. Взломщик тихо выругался и попробовал еще раз. Снова безуспешно.
   Где-то в доме послышался звук хлопнувшей двери и раздались гулкие шаги. Кто-то еще шел сюда. Он ступал уверенно, не таясь.
   Взломщик выпрямился во весь свой гигантский рост, прислушался и бросил взгляд в сторону спальни, ища, где бы спрятаться.
   Шаги приближались. Вот они стали глуше: видно, идущий ступил на ковер, затем снова громче и наконец затихли.
   Очевидно, это один из охранников Хаттона обходит выставочный зал. Не нужно обладать великим умом, чтобы догадаться, что следующим объектом его внимания станут картины в коридоре.
   Взломщик, очевидно, пришел к такому же выводу. Он посмотрел в сторону зала.
   Кристи закрыла дверь — еще секунда, и взгляд взломщика упал бы на нее. С замирающим сердцем она направилась в спальню Хаттона: терраса — это единственное место, где можно укрыться от встречи, не предвещавшей ничего хорошего.
   Кристи уже потянулась было к дверной ручке, но услышала, что кто-то вошел в спальню Хаттона с террасы. Путь к отступлению отрезан.
   В темноте она добралась до гардеробной Джо-Джо. Когда она открывала дверь, рука ее нащупала большой ключ в замке. Она вытащила его, вошла в гардеробную и осторожно закрыла за собой дверь на ключ.
   Если кто-нибудь попытается открыть дверь, то обнаружит, что она заперта.
   Кристи не могла унять дрожь, а сердце ее колотилось так, что казалось, стук его слышен по всему дому.
   Дверь в спальню Джо-Джо открылась. Вне сомнения, это был взломщик.
   Кристи задержала дыхание. Ей вдруг захотелось оказаться за тысячу миль отсюда.
   — Джек, где ты, черт побери? — услышала она голос.
   — В спальне Хаттона, — отвечал другой. — Что случилось?
   — Мне показалось, что кто-то вошел в комнату Джо.
   — Проверь.
   Зажегся свет. Раздались крики и ругательства.
   Кристи прильнула глазом к замочной скважине, но короткая борьба была уже закончена.
   Два охранника Хаттона стояли лицом к лицу со взломщиком. Один из них направил на него пистолет.
   — Лицом к стене, сукин сын! Руки за голову!
   Тот пожал плечами и повернулся к стене.
   — Обыщи его, Джек.
   Молодой охранник, в котором Кристи узнала Хаммонда, сопровождавшего ее во время первого визита к Хаттону, обшарил взломщика.
   — Я всего лишь искал вашего главного, — обиженно произнес тот.
   Взломщик обернулся. Это был индеец. Глубокий шрам, тянувшийся от правого глаза до самого подбородка, портил смуглое, довольно приятное лицо. Когда индеец говорил, правая сторона его лица оставалась неподвижной.
   — Не ври, Джонни, — сказал старший охранник, державший пистолет.
   — Проверь это.
   — Ерунда, — вступил Хаммонд. — Такую рвань, как ты, Хаттон и на порог бы не пустил. Что ты здесь делаешь?
   — Ничего, я всего лишь…
   Говоря это, индеец отвернулся было от стены, но Хаммонд заученным движением ударил его по почкам.
   — Не двигайся! — крикнул он.
   — Джек, ты же знаешь, что я натебя не брошусь.
   — Лицом к стене, — приказал старший охранник. — Что ты здесь искал?
   Индеец посмотрел на него через плечо и презрительно сплюнул.
   Старший охранник ударил его пистолетом наотмашь. Свежая кровь потекла по старому шраму, но Джонни даже не поморщился, словно ничего не почувствовал.
   — Еще раз ударишь — и тебе не поздоровится.
   — Надень на этого придурка наручники, — приказал старший охранник.
   Он приставил дуло пистолета к шее индейца, пока Хаммонд возился с наручниками. Движения молодого охранника были неловкими. Было очевидно, что для него привычнее набрасывать лассо на рога быков, чем надевать наручники на людей. Наконец он надел наручники на правое запястье Джонни.
   — Другую руку.
   — Туже, — сказал старший.
   Хаммонд затянул наручники так, что они почти впивались в запястья Джонни, и, убедившись, что индеец теперь беззащитен, нанес ему еще один удар по почкам.
   — Это тебе за тот случай в баре в Монтрозе, когда ты проломил череп Коротышке, — сказал он.
   Джонни застонал и упал на колени.
   — Ты мне за это заплатишь… — начал он, но его слова прервал удар пистолетом по лицу.
   — Что ты здесь делаешь? — требовательно повторил старший охранник.
   Джонни в ответ выругался.
   Последовал еще один удар.
   — Что ты здесь делаешь?
   Джонни молчал.
   Старший вопросительно посмотрел на Хаммонда. Тот пожал плечами.
   — Я знаю этого парня, — сказал он. — Если он решил молчать, то можешь забить его до смерти — он все равно ничего не скажет.
   — Отри это не понравится.
   Хаммонд снова пожал плечами.
   Старший отстегнул от пояса рацию.
   Индеец сплюнул кровью.
   — Да, позовите Отри, — сказал он. — Скажите этому сукину сыну, что я хочу с ним поговорить.
   Охранники не отреагировали на его слова.
   Индеец ухмыльнулся, обнажив полусъеденные зубы:
   — Хаттона тоже позовите.
   — Мистер Хаттон с таким, как ты, и разговаривать не станет.
   — Скажите ему, что у меня есть кое-что, касающееся сестер Кокопелли. — Джонни снова сплюнул. — Скажите ему. — Кокопелли, — повторил индеец. — Скажите ему..
   Охранники о чем-то шепотом переговорили, затем Хаммонд подошел к индейцу и рывком заставил его подняться на ноги.
   — Пошли.
   — Я пойду. Но позовите Отри.
   — Да. Разумеется, — усмехнулся старший. — Но сначала мы тебя немного охладим.
   Подталкивая Джонни, охранники направились в сторону зала.
   Кристи перевела дыхание. Ее тошнило. В детстве ей приходилось видеть драки в барах Вайоминга, но она еще ни разу не видела, чтобы безоружного человека избивали с такой жестокостью. Даже то, что Джонни вор, не оправдывает охранников.
   Когда все смолкло, Кристи нащупала большой медный ключ. Открыть дверь ей удалось лишь с третьей попытки.
   На ковре в спальне Джо-Джо ярко алело пятно крови. Кристи чуть не стошнило. Пора убираться отсюда.
   Осторожно, на цыпочках, чтобы не запачкаться в крови, Кристи подошла к двери и прислушалась.
   Хлопнула тяжелая дверь. Охранники вернулись из кухни в коридор, и их голоса гулко раздавались по всему дому.
   — А он не помрет в этом холодильнике? — по-слышался голос Хаммонда.
   — Ничего, но надо вытащить его не позже чем через полчаса, иначе он вообще уже никогда ничего не скажет.
   Судя по звуку шагов, охранники стояли у входа в выставочный зал.
   Кристи задумалась. Если она попытается покинуть дом тем же путем, что вошла в него, ее непременно заметят.
   — Смотри, — снова послышался голос.
   — Что?
   — Вот здесь, видишь? С ним был еще кто-то.
   — Не может быть!
   — Да протри глаза, Джек! Видишь следы? Это не наши и уж тем более не следы Джонни — слишком маленькие.
   — Надо еще раз осмотреть дом!
   — Да, и как следует, а то Отри вышвырнет нас из Колорадо.
   Кристи поняла, что прятаться в гардеробной на этот раз небезопасно. Нужно убираться из дома ни секунды не медля.
   Кристи подбежала к двери, ведущей на террасу.
   Руки ее дрожали. Дверь показалась слишком тяжелой для ослабевшие рук, но уже через минуту она вдохнула свежий, прохладный вечерний воздух.
   Терраса возвышалась над землей футов на восемь. Внизу были густые заросли кустов. На минуту Кристи заколебалась, но тут из спальни Хаттона донесся голос Хаммонда, и она, не раздумывая, перемахнула через перила.
   Земля, на счастье, оказалась мягкой: видно, ее недавно перекапывали. Кристи шагнула в темноту, но тут же споткнулась о валявшуюся рядом лейку и упала. Ветви кустов сомкнулись над ней.
   Колючие кусты были прекрасным убежищем. Кристи плотнее прижалась к земле, боясь, что охранники, чего доброго, начнут стрелять. Луна светила ярко, но Кристи надеялась, что черная одежда сделает ее незаметной в ночной темноте.
   Кристи задержала дыхание: охранник вышел на террасу.
   — Ты что-нибудь видел, Джек? — раздался голос из дома.
   — Кажется, да.
   — Проверь там, спереди. Я обойду дом с другой стороны.
   Хаммонд подчинился.
   Не смея дышать, Кристи ждала, пока затихнут шаги.
   Наконец, собравшись с духом, она перебежала за небольшой холмик. Вдалеке справа чернели ели.
   Из ее укрытия был хорошо виден подиум. В свете прожекторов, как тени, мелькали грациозные длинноногие манекенщицы. Как бы попасть туда? Смешаться с нарядной толпой, и никто никогда не узнает, что она тайком пробралась в дом.
   К сожалению, это было почти невозможно. Для этого нужно перебежать лужайку, залитую лунным светом. Ее непременно заметят. Кристи решила пробраться в еловые посадки. Но не успели еловые ветки сомкнуться за ее спиной, как уголком глаза Кристи заметила какое-то движение. Она вскрикнула и попыталась бежать. Но было поздно. Сильная рука зажала ей рот, подавив крик. Другая рука обхватила ее за плечи с такой силой, что о сопротивлении не могло быть и речи.
   Кристи упала лицом на холодную землю. Нападавший прижал ее к земле так крепко, что она не могла пошевелиться, и ей ничего не оставалось, как покориться и положиться на судьбу.
   Наконец мужчина на удивление легко и осторожно перевернул ее на спину и так же осторожно повернул ее лицо к свету.
   — Вот тебе на! — тихо произнес он.
   Его лица Кристи не видела — лишь в темноте на секунду мелькнула белозубая улыбка. Но голос она узнала.
   Это был Эрон Кейн.

ГЛАВА 7

   — Спокойно, Рыженькая, — прошептал Кейн. — Я тебя не трону. Ты слышишь меня?
   Кристи его преотчетливо слышала. Но она не верила ему.
   — Я отпущу руку, — сказал Кейн. — Но прежде чем закричать, подумай хорошенько. Слышишь?
   Кристи кивнула.
   Снова мелькнула белозубая улыбка.
   — Ну вот и молодец, умная девочка. Охрана Хаттона — местные ребята: ковбои и охотники. Для городской девушки ты бегаешь неплохо, но от них тебе не убежать.
   Спокойный голос Кейна несколько успокоил Кристи.
   Она нерешительно кивнула.
   — Я тебя не трону, — повторил он. — И помогу выбраться отсюда, если ты этого хочешь. Ты ведь этого хочешь?
   Кристи снова кивнула.
   Кейн медленно убрал руку, и Кристи наконец смогла вздохнуть свободно.
   Вновь обретенная свобода была столь же неожиданна, как и внезапное нападение Кейна. После навалившегося на нее тяжелого тела ночной воздух показался особенно сладостным, а ночь бескрайней.
   — Отдышалась? — тихо спросил он.
   — Почему вы мне решили помочь? — прошептала она.
   Снова мелькнула белозубая улыбка, на сей раз, как заметила Кристи, вежливо-холодная.
   — Хороший вопрос, Рыженькая. Я и сам не знаю. Отдышалась?
   — Пытаюсь.
   — Давай скорее. Вся охрана Хаттона уже поставлена на уши.
   Действительно, по лужайке шарили огни четырех фонарей, приближающиеся огоньки были видны и со стороны подиума.
   — Я готова.
   Не теряя ни секунды, Кейн поднялся на ноги, увлекая за собой Кристи.
   Сила, с которой он тянул Кристи за руку, неприятно напомнила ей о том, как он на нее навалился. Ничего приятного, когда на тебя непрошенно наваливается мужчина — тем более такой большой и сильный, как Кейн. Кристи непроизвольно попыталась вырвать руку. В ответ Кейн сжал ее не хуже, чем наручники Хаммонда.
   — Спокойно, Рыженькая. Я знаю, куда бежать, а ты нет.
   — Я могу и…
   — Тихо!
   Кейн произнес это мягко, но требовательно. Как ни хотелось Кристи избавиться от него, она понимала: сейчас ей лучше подчиниться. Наконец они выбрались на узкую тропинку.
   — Следуй за мной, — сказал Кейн едва слышно.
   Его голос был так же тих и спокоен, как ночная тишина вокруг. Казалось, он видел в темноте не хуже волка. И двигался он так же, как волк, — бесшумно, угадывая путь интуитивно и совершенно не чувствуя усталости.
   Кристи следовала за ним, стараясь ступать так же тихо, но это оказалось невероятно трудным.
   Добравшись до оврага, Кейн остановился. Края оврага были в высоту около четырех футов и почти вертикальны. Кейн осторожно спустился в овраг и затем, нащупав ногами твердую почву, подхватил Кристи на руки. Он осторожно усадил ее на сухой песок, покрывавший дно оврага, и медленно отпустил. На мгновение его руки скользнули по ее груди, но он, казалось, не обратил на это никакого внимания. Не успела Кристи отдышаться, как Кейн снова устремился вперед.
   — Поторопись, Рыженькая. Или, может, тебя понести на руках?
   Кристи покорно последовала за ним. Она совершенно выбилась из сил, а сколько еще идти — неизвестно. Ее вдруг охватила злоба — на Кейна, на себя, на весь мир.
   Под лунным светом песок казался асфальтированной дорогой. Внезапно песок стал влажным: на дне оврага протекал ручей. Кейн подождал, пока Кристи переберется через него.
   — Тише, — произнес он едва слышно.
   Она кивнула, и они пошли дальше, стараясь ступать как можно тише.
   Откуда-то справа вдруг раздались мужские голоса. Криети похолодела, а сердце отчаянно заколотилось. Но похоже, их, слава Богу, не обнаружили.
   Кейн снова схватил ее за руку, увлекая за собой.
   Холодный ночной ветер обдал Кристи, и она почувствовала, что находится на высоте семи тысяч футов и воздух здесь разрежен. С трудом дыша, она еле поспевала за Кейном. Лишь через пять минут он немного замедлил шаг.
   Кейн дышал часто, хотя и легко. Похоже было, что на него высота совершенно не действовала. А ведь легкие у него, вспомнила Кристи, прострелены. Конечно, он силен и вынослив, но все-таки и он не машина. Ему тоже нужно дышать.
   От этой мысли Кристи вдруг стало легче. Кейн вопросительно поглядел на Кристи. Она молча улыбнулась ему, и они отправились дальше.
   Через несколько минут им снова попался ручей. Кейн увлек Кристи в тень растущих над водой ив и притянул к себе. Не успела она опомниться, как он прижал губы к ее уху — так близко, что она чувствовала его горячее дыхание, — и прошептал:
   — Тихо.
   Кристи неподвижно стояла, прижавшись к нему, спиной ощущая холод ночи, а грудью — его разгоряченное тело. В ночной тишине она слышала лишь дыхание Кейна — и свое собственное.
   К своему удивлению, Кристи обнаружила, что их уединение и близость скорее приятны ей. Казалось, в мире остались только они — она, Кристи Маккенна, и он, Эрон Кейн.