Страница:
– А мы никуда не пойдем. До утра, во всяком случае.
– А если нас тут захватят?
– Ну, особенно засиживаться не будем. Но когда начнет светать, мне надо будет еще покопаться в этой старине.
– Ты нашел заклинания?
– Заклинания – дело десятое… Оказывается, тут, у них в хранилище, есть оригинальные, первичные тексты легенд – такие, какими они были тысячи лет назад, а не то, что нам подсовывали – в переработке, словно для малолетних детишек…
– А что – большая разница?
– Большая – это слабо сказано. Громадная!
– Ну, пусть так. Но нам-то что? Разве легенды – твоя специальность?
– Моя специальность тебе известна: история. Но в том-то и дело, что эти легенды, этот свод… По сути дела, он в древности был священной книгой.
– Ты путаешь. Священная книга – это «Слова Рыбы».
– Этот культ возник позже! А первоначально было вот это. Это не книга о богах, как их обычно представляют. Скорее – о чудесах, о том, что мы считаем чудесами, не находя иного объяснения. И об изначальной истории Ассарта. Такое, что голова идет кругом…
Он умолк, словно пытаясь найти нужные слова. Леза воспользовалась кстати подвернувшейся паузой.
– Мы что – так и будем стоять на лестнице до самого рассвета?
– Ох. Нет, конечно. Прости… Обопрись на меня. Пойдем.
В коридоре было чуть светлее. От звезд.
– Вот здесь, пожалуй, ты сможешь расположиться. Здесь есть даже диван. Правда, простыней не обещаю.
– Это возмутительно! – сказала она. – Как ты мог быть настолько непредусмотрительным и не взять с собой простыней?
Он лишь в последний миг понял, что его разыгрывают.
– Знаешь, пришлось выбирать: то ли взять белье с собой, то ли использовать, чтобы скрутить охранника.
– Ну конечно! Ты к охраннику относишься куда внимательнее, чем… чем…
Чем к кому? Эта мгновенная мысль заставила ее умолкнуть, не договорив. И в самом деле: кто она? Случайная женщина на одну, на две ночи? Именно так получалось. У нее ведь не было таких намерений. Просто – той ночью как-то само собой получилось. И он показался ей близким и надежным. А она ему?
– Хен, скажи…
И снова запнулась. А хотела спросить именно об этом: «Кто я тебе?».
– Я слушаю, Леза.
В голосе его больше не ощущалось улыбки.
– Скажи, что ты собираешься делать дальше?
– Завтра?
– Завтра, и… ну, потом.
Он помолчал, вздохнул и сказал:
– Пока не знаю.
«Это он обо мне», – подумала она, и ей захотелось заплакать и попросить, чтобы он не бросал ее.
– Не знаю, – повторил он медленно, задумчиво. – Понимаешь ли, то, что мне вдруг стало ясно, переворачивает наши представления об истории. Мы ведь считали, что все, что сказано в легендах об избранности Ассарта и о надмирном значении Сомонта и даже именно Жилища Власти – все это плод воображения, продукт фантазии… А ведь там говорится буквально вот что: «Пока есть Ассарт, есть мир жизни и мир звезд». Ну, мы считали это обычным центризмом первичной цивилизации, которая именно себя и место своего обитания почитает срединой мироздания. Но в легендах – в подлинниках – не сказано, что Ассарт – центр. Вернее, сказано именно: что он – ключевой камень небесного свода. И если уничтожить его, выбить – обрушится свод. Характерно для воззрений той поры, правда? Мол, небосвод тверд и может обрушиться. Все так, однако в том же своде, только в более ранней легенде, сказано, что Ассарт «пришел из пустого мира в мир звезд и утвердил свое место здесь». Понимаешь? То есть представления о звездном мире существовали уже тогда, а значит, звездный свод нельзя воспринимать буквально, а лишь как образ…
Наверное, он мог бы говорить на эту тему и действительно до самого утра. Но Лезу сейчас волновало не это.
– Значит, завтра и потом ты будешь размышлять на эту тему?
– Что? – Он молчал несколько секунд, словно собираясь с мыслями. – Да, конечно. Я понимаю, тебя не это волнует. Но ведь я, собственно, об этом и начал: можно, например, возвратиться в Жилище Власти, чтобы сказать: властители и коллеги, не нужно искать историю в чужих мирах, нужно реставрировать свою – как старую, от времени и грязи почерневшую до неразличимости картину, и она засияет небывало! Но кому я это скажу? Властелина нет. Твоего Изара.
Наверное, не надо было ему называть это имя – такая мысль посетила его с запозданием.
– То есть, – торопливо проговорил он, – я не имел в виду…
– Имел, имел, – сказала Леза усталым и каким-то безразличным голосом. – Да, моего. И его ребенка ношу под сердцем. И никуда не денусь от этого. Ладно, Хен. Давай спать. Я тут лягу, на диване. А ты где?
– Да найду что-нибудь по соседству, – сказал он невесело. – Вообще-то я и на полу могу. Приходилось в свое время.
– Тогда спокойной ночи. Только не проспи утром.
– Нет, я встаю рано. Я утренний работник. Послушай, Леза…
– Да?
– Ты напрасно. Я ведь не хотел сказать…
– Если я кому-то по-настоящему, всерьез нужна, – сказала она напряженно-сдержанным голосом, – то он не остановится и из-за десятка Изаров, и десятка детей от них. Если нужна я, а не мое жизнеописание.
– Да ведь ты же сама говорила, что он для тебя…
– Мало ли что я говорила. Надо уметь слушать. Все! Все об этом. Я и в самом деле хочу спать.
– Ну спи, – сказал он. И действительно встал и вышел из комнаты.
Дурак. Набитый.
Хотя, может быть, – так и лучше. И пусть живет со своими легендами. Такое она могла простить одному-единственному человеку. А больше никому.
Что же будет завтра?..
Леза уснула, так и не найдя ответа на этот вопрос. «Хорошо, – подумала она, засыпая, – если бы завтра началось с завтрака…»
Судьба города, казалось, лежала на весах, чьи чаши никак не могли принять какое-то определенное положение и качались вверх-вниз, не в состоянии остановиться.
Находившийся по-прежнему на башне наблюдательного пункта Охранитель послал всех генералов, беспрекословно подчинившихся его воле, вперед – для непосредственного руководства войсками, оставив при себе лишь несколько связистов и младших офицеров – тоже в качестве делегатов связи. Благодаря своей способности видеть и то, что нельзя было охватить обычным человеческом взглядом, он наблюдал весь город с его окрестностями как бы сверху, не тратя времени на ожидание донесений с переднего края и своевременно отдавая распоряжения тем, кто находился непосредственно в войсках.
Наверху, в ближнем космосе, бой все еще продолжался. Охранитель не очень следил за ним: для взятия города космический флот не был нужен, а следить за всеми перипетиями сражения в пространстве из чистого интереса у него просто не оставалось времени.
Однако при всех своих возможностях, намного превосходящих возможности любого генерала, Охранитель все же не был профессиональным военным и не понимал, что одно лишь продвижение в глубь города, происходившее в результате того, что осажденные не уничтожались, а оттеснялись, было подобно процессу закручивания тугой пружины, которая в один прекрасный миг могла и начать раскручиваться с той же силой, с какой ее сейчас сжимали. Для того чтобы эту пружину сломать, следовало подвергнуть внутренние циклы города и его центр массированному обстрелу. Но на это Охранитель не пошел бы, даже понимай он положение до мелочей: ему было известно, чем такой обстрел мог бы закончиться. Пожалуй, ему одному из всех, принимавших участие в схватке.
Зато он обратил внимание на то, что население города, по сути дела, не принимало никакого участия в решении его судьбы. Укрывшись в подвалах, в подземных ходах и туннелях, сохранившихся с незапамятных времен (часть этих ходов использовалась для подземного транспорта, сейчас не работавшего из-за отсутствия энергии), население, похоже, готово было покориться любой участи, лишь бы наверху перестали убивать и разрушать. Исключение составляли, пожалуй, лишь группы молодых и совсем молодых людей, для которых романтика вооруженной борьбы казалась самым главным и интересным, и поэтому они охотно вливались в ряды оборонявшихся. Однако воевать они не умели и становились первыми жертвами очередной атаки или контратаки.
Охранитель наблюдал, распоряжался и одновременно не переставал следить за временем. Для этого ему не были нужны часы, течение минут и секунд он ощущал всем своим существом. Пока еще у него оставался даже небольшой запас времени. Потому что если и дальше его войска, пусть даже лишь с нескольких направлений, будут продвигаться к центру города в том же темпе, что сейчас, он сможет овладеть Жилищем Власти через час, самое большое – через полтора. А в его распоряжении оставались еще едва ли не сутки.
Это его вполне устраивало, и чем дальше, тем он становился спокойнее и увереннее в благоприятном исходе не только этого боя, но и всей борьбы, начатой им давным-давно.
– Уль! – сказала Ястра. – Я всегда была честна с тобой и такой хочу остаться.
– Ну, естественно… – пробормотал капитан. – Честность – двигатель торговли или чего-то там… С твоего разрешения, я прикажу тарменарской тысяче правого крыла выступить во второй цикл, северо-западный район. Там противник очень уж напирает.
– Зачем тебе мое разрешение?
– Потому что это наш последний резерв.
– Делай, как считаешь нужным. Но ты не слушаешь меня?
– Сию минуту. Только отдам распоряжение.
Он выглянул в коридор, где сейчас ожидал командир тысячи. Выслушав приказание, командир отсалютовал и поспешно направился к лестнице.
– Да, ты что-то хотела сказать?
– Хотела. И хочу.
– Если можно, не медли. Может быть, отложим?
– Нет. Не хочу, чтобы ты думал обо мне хуже, чем следует.
– Я всегда думаю о тебе лишь самое лучшее, – ответил он галантно, но как-то механически – в этот миг он внимательно всматривался в план города, в его северо-восточную часть.
– Я хотела, Уль, чтобы… чтобы ты всегда занимал положение, достойное твоих способностей и… отношения ко мне. Я думала, что ты сможешь быть даже Властелином. Властелином!
– А почему бы и нет? – отозвался он так же рассеянно. – Я был бы просто прекрасным Властелином, безусловно. Таким, что лучше и быть не может.
– Ты снова смеешься. А я вовсе не шучу.
Он оторвался от плана, взглянул на нее.
– Говори дальше. Начала ты интересно.
– Да, я хотела сделать тебя Властелином, моим законным супругом. Это было бы хорошо для нас обоих.
– А у вас существует развод?
– Для меня – нет. Но это не послужило бы препятствием.
– Ага… – пробормотал он, поняв. – Знаешь, я происхожу, как тебе известно, из простонародья, и для меня такие политические ходы, как убийство…
– Я не собиралась обременять тебя такой просьбой. И готова была сделать все сама.
– За что я всегда любил женщин, это за нежность и беспомощность, – сказал Ульдемир.
– Властительница – не только женщина, она еще и носительница Власти…
– Не понимаю все же, чего ты хочешь от меня. Благословения?
– Хочу, чтобы ты понял: на все это я была готова. Но ты сам все испортил.
– Я? Это для меня ново. Каким образом?
– Это ведь ты прислал ее… ну, ту женщину – чтобы она вылечила Изара?
– Мне показалось, что это будет очень кстати.
– Значит, ты. Я в этом была уверена. Но тогда ему оставалось, может быть, несколько минут, ну пусть часов, до конца. И было бы целиком в традициях – помочь ему уйти. Ради пользы Державы.
– По-моему, ты выступала против таких традиций.
– Пусть так. Но они существуют. Значит, нужно ими пользоваться, когда это выгодно.
– Великая вещь – политика, верно?
Ястра лишь отмахнулась от его замечания.
– Теперь я уже не могу этого. Он быстро поправляется. Совсем скоро сможет командовать. И больше я уже ничего не могу сделать.
– Почему же? Можешь благодарить судьбу за то, что она уберегла тебя от…
– Глупости. У меня не осталось выбора. Я могла выбирать между ним и тобою. Я выбрала тебя. Но ты все разрушил. И теперь я могу выбрать только его.
На этот раз он посмотрел на нее внимательно.
– Я понял. Ничего. Я переберусь в другую комнату. На худой конец, смогу ночевать в коридоре.
– И больше ничего ты сказать не можешь?
Она, кажется, всерьез была обижена – словно это он бросал ее.
Ульдемир улыбнулся.
– Не переживай, Ястра. Все так или иначе шло к концу. Неужели ты думаешь, что я мог бы остаться на Ассарте, когда все неприятности кончатся? Ты просто почувствовала, что так или иначе расставание близится.
– Ничего не почувствовала. И никуда ты не ушел бы – стоило мне захотеть. Где еще ты смог бы стать властелином целого мира? Такого мира!
– Нигде, ты права. Но послушай: значит, ты и Изар отныне – союзники?
– Ну… не совсем еще. Сейчас он в моих руках. И я поставлю ему условия. Если он на них согласится – мы заключим союз. Ты что: боишься, что он станет тебя преследовать? Не беспокойся. Одним из моих условий будет – обеспечить твою безопасность.
– Большое спасибо. Хотя это и вряд ли понадобится. Вот безопасность ребенка – об этом и в самом деле стоит подумать.
– Неужели ты думаешь, что я об этом не подумала? Ребенок унаследует власть; только на таких условиях Изар вновь получит ее сейчас – из моих рук.
– А он согласится?
– Он политик. И понимает: сейчас у него просто нет силы, которая могла бы мне противостоять. Согласится.
– Но в таком случае что станет с его сыном? С тем, который будет?
– Какое мое дело? Эта женщина исчезла. И это ее счастье. Я не беру на себя никакой ответственности за ее судьбу…
– Бедная девочка.
– Тебе-то что до нее?
– Ну как же. Ты меня бросаешь – разве я не вправе подумать о своем будущем сам?
– Ты… попробуй только! Я разыщу вас, где угодно!
– Ну ладно, ладно. Я шучу. На самом деле мне ее просто жаль. Потому что она-то не выиграет от ваших соглашений. Если только Изар не выставит своих условий.
– Он не настолько глуп. И знает, что власть дороже.
– Рад за него. Но мне хотелось бы поговорить о деле.
– Только недолго.
– Постараюсь. Нам удалось высвободить корабли Ассарта. Сейчас они ведут бой на орбитах.
– Мне это известно.
– Среди них – несколько транспортов с десантниками. С теми, кого должны были выбросить в других мирах – но, к счастью для нас, не успели.
– Очень хорошо, что они вернулись.
– Здесь, в Сомонте, противник сильнее нас. И если все так продолжится, то где-нибудь через час они с какого-нибудь направления прорвутся сюда, к Жилищу Власти.
– Этого нельзя допустить ни в коем случае! Командуй же, придумай что-нибудь!
– Нас могла бы спасти высадка нашего десанта – чтобы штурмующие оказались между нами и ими.
– Пусть высаживаются! Неужели трудно отдать приказание?
– Я пытался. Однако ничего не получается.
– То есть как?
– Моих приказов они не признают.
– Надо было приказать от моего имени.
– Именно это я и сделал. Но тебя они тоже не признают. Когда они стартовали от Ассарт, командование принадлежало тому старику, который…
– Да, да. Он потом покончил с собой. Надо было так и сказать им: что он погиб, и теперь командую я.
– Тоже пробовал. Однако они говорят, что это нигде не предусматривалось. Что в таком случае командовать должен следующий по старшинству, но никак не ты.
– О, это солдатское тупоумие! Кто этот старший?
– Понятия не имею. Да он нам и не нужен. У нас есть Властелин. Ему они подчинятся беспрекословно и с радостью.
– Ты уверен?
– Это их слова. Пусть им прикажет Изар.
– Получается, что я должна вернуть его к власти сейчас же?
– Иначе, боюсь, возвращать его будет ни к чему.
– О Великая Рыба… Я хотела еще подержать его в таком состоянии – чтобы он стал сговорчивее.
– Ничего не поделаешь. Он нужен сейчас.
– Как только он поймет, он станет упорствовать…
– Что же, тебе выбирать.
– Да нет, конечно. Выбирать не из чего. Хорошо. Сейчас я пойду к нему. Как долго я могу вести с ним переговоры?
– Я ведь сказал тебе: через час здесь может быть уже очень жарко. Как в пекле.
– Где это?
– Ах да, я и забыл, что в нашей преисподней, наоборот, адский холод. Видишь, как у нас, все по-разному.
– Глупости. Я иду. Надеюсь справиться за четверть часа.
– Алло, «Алис»! Уве-Йорген!
– Слышу тебя, капитан.
– Что у вас!
– Идет драка. Мы в ней пока не участвуем – с того времени, как тут появились корабли Ассарта. В конце концов, это их работа.
– Наверное, ты прав. Как насчет трансляции?
– Оратор будет?
– Минут через пятнадцать.
– Давайте. Столько мы здесь еще продержимся.
– Так горячо вокруг?
– Горячо. Можно зажарить теленка.
– Продержитесь. А потом, как только оратор выступит, уходите с орбиты.
– Куда?
– К планете, вниз. Поближе к Сомонту. Вероятно, после речи оратора Ассарт будет выбрасывать свой десант. Постарайтесь проводить их до поверхности. Если их начнут обстреливать во время спуска – подавите противника.
– Ясно. А потом?
– Потом – по обстановке.
– Понял. Как ты?
– Все нормально. Желаю удачи.
– Взаимно!
– Как ты себя чувствуешь? – спросила Ястра, стараясь, чтобы голос прозвучал заботливо. Изар отмахнулся от ритуального вопроса.
– Мне эта комедия надоела. Неужели я должен силой вырываться отсюда?
– С чего ты взял? Я лишь пеклась о твоем здоровье. Если ты в состоянии, то можешь принять власть хоть сегодня. Хоть сейчас.
Изар вскочил.
– Хорошо! Ты еще не окончательно проиграла войну?
– Не начинай с острых вопросов. Не то я спрошу: не ты ли начал эту войну в условиях, когда она была с самого начала обречена на поражение.
– Хорошо, согласен. Я намерен прежде всего обратиться к Ассарту. У нас есть связь?
– Есть. У меня.
– Надеюсь, ты дашь возможность воспользоваться ею?
– Присядь, Изар.
– Некогда – я даже отсюда чувствую…
– Десять минут ничего не решат. Но если ты будешь упираться…
Властелин неохотно опустился на кровать.
– Говори.
– Я готова официально и фактически вернуть тебе Власть, которой ты меня наделил. Хотя могла бы этого и не делать. Ты покинул Ассарт в самый критический момент в его истории; одного этого достаточно, чтобы собрать Совет и лишить тебя Власти навсегда.
– Чего ты хочешь? К чему этот разговор?
– Сейчас услышишь. Я возвращаю тебе власть – но на определенных условиях.
Изар усмехнулся.
– Видимо, я должен все терпеливо выслушать.
– Боюсь, что иного выхода у тебя нет. Так вот. Мои условия таковы: во-первых, моя абсолютная безопасность.
– Неужели ты думаешь, что я мог бы…
– Думаю, Изар. А ты уверен, что – нет?
Ястра смотрела в глаза Властелина чуть насмешливо, и он был вынужден смутиться.
– Хорошо. Даю тебе слово. Дальше?
– Ты не будешь преследовать моих… друзей. Потому что если мы избежали поражения, то лишь благодаря их помощи.
– В этом я сомневаюсь. Горстка людей…
– Ты просто ничего не знаешь.
– Постараюсь узнать. Но, во всяком случае, принимаю твое условие – если только они не будут мозолить мне глаза.
– Думаю, что они у нас не задержатся.
– Ты говоришь это с таким сожалением…
– Мне действительно жаль. Но это уже мое дело.
– Хорошо. Принято.
– Теперь слушай внимательно. Ребенок, который родится у меня, наследует власть.
Изар вскочил.
– От этого ты могла бы меня избавить.
– Нет. Для меня это – самое главное. Ты… испытываешь еще что-нибудь к той женщине?
– Отвечу, как ты: это уже мое дело.
– Постараюсь, чтобы ты ее больше не увидел. Но если ты примешь мое условие – я обещаю оставить их в живых. И ее, и ребенка.
– Поклянись.
– Клянусь. Словами Рыбы.
– Ну… хорошо.
– Поклянись и ты.
– Клянусь Всевидящими Глазами Рыбы.
– Вот, по сути дела, все мои условия.
Изар вскинул голову.
– Как! И ни слова – о традициях, о ритуалах…
Ястра улыбнулась.
– Не думаю, что сейчас время говорить об этом. Людям Ассарта и так тяжело, если же мы начнем еще отнимать у них привычный мир, в котором они жили так долго…
Изар, помедлив, кивнул.
– Пожалуй, ты права. Но как быть с Историей?
– Выиграй войну. Тогда посмотришь сам.
– Нам необходима Новая История! Иначе мы будем скользить все ниже, ниже…
– История – это утеха мужчин. С меня достаточно того, что я уже сказала.
Секунду-другую они пристально смотрели друг другу в глаза. Ястра при этом улыбалась. Изар был серьезен.
Он догадывался, что Ястра сейчас представляла себе тот счастливый для нее, пусть и очень неблизкий миг, когда ее сын – ее ублюдок, если называть вещи своими именами, – наложит свои пальцы на его горло, горло старого Властелина. И нажмет…
Ну что же: пусть тешится хотя бы этой мечтой. Время покажет.
– Прекрасно, Ястра. Очень тебе благодарен.
– И я тебе. Теперь не теряй времени. Твой флот – та часть его, что уцелела, – над планетой. Они ждут твоего приказа, чтобы выбросить десант и спасти Сомонт. Связь тебе дадут те самые мои друзья, что так не нравятся моему супругу Властелину.
«Да, – подумал Изар, – супругу, никуда не денешься. Хотя я настолько отвык от нее, что это будет как бы новая женщина. А ведь, если подумать, так мало времени прошло».
– Да, дорогая супруга, – сказал он. – Не нравятся. Но это не относится к тебе.
– Тогда поцелуй меня!
Он выполнил просьбу с удивившей его самого готовностью.
– Не уходи в свою половину, – попросила она. – Хотя бы на эту ночь – не уходи…
– Не уйду, – обещал он. – Выздоравливая, я привык к твоей постели – и в ней чувствую себя неплохо.
– То ли еще будет! – пообещала она.
– Ну наконец-то! – сказал Уве-Йорген, когда с Ассарта поступил сигнал. – Рука!
– Слушаю, Рыцарь.
– Давай ретрансляцию!
– Включено.
– Идет передача!
Адмиралы на уцелевших флагманских кораблях внимательно выслушали приказ Властелина – Верховного Главнокомандующего.
– Слава Рыбе, – сказал один из них, – на Ассарте еще существует какой-то порядок.
И немедля отдал команду:
– Экипажу – по местам, готовиться к снижению. Десанту – полная готовность к выброске! Передать по кораблям!
Через несколько секунд корабли отрепетовали приказ.
– Всем атаковать и связать корабли противника. Транспортам – выполнять задачу по десантированию!
– Адмирал! – тихо проговорил командир корабля. – Кто это – вы не знаете? Явно не наш корабль – но выполняет задачу вместе с нами. Не атаковать ли его?
Адмирал подумал.
– Прикажите наблюдать за ним и при первом подозрении – сбить. Хотя это какой-то из наших торгашей. Пусть живет.
– Рыцарь, пошел десант!
– К маневру! Будем снижаться вслед за ними. До самой поверхности. Выпускаю крылья.
– Капитан! Чем это ты занимаешься?
– Собираю барахло. Пора переезжать.
– Получил отставку?
– Чистую. Тебя о результатах не спрашиваю: корабли высвободились и воюют. Трудно было?
– Пришлось пошевеливаться. Слушай…
– Угу. Никодим здесь?
– Летает по соседству. Как раз об этом я хочу сказать.
– Говори.
– Он уверяет, что заметил Охранителя.
– Что удивительного: вы же к нему в гости ездили.
– Не там. Здесь.
– На планете? Вот это новость. Значит, плохи его дела – не на кого положиться. И где же он?
– В нескольких километрах от границы города. Ты свободен? Или твои советы еще котируются?
– Я же сказал: свободен, как ветер. Как легкий бриз.
– Рискнем?
– О чем ты?
– Об Охранителе, конечно.
– Это кусок не по нам. С ним не справиться.
– Конечно, в плен мы его не возьмем, и думать нечего.
– Чего же ты хочешь, охотник?
– Чего может хотеть охотник? Подстрелить.
– Думаешь, у него не предусмотрена защита?
– Не знаю. Может, да, а может, и нет. Рискнуть-то можно?
– Рисковать нам никто не запретит… – проговорил Ульдемир медленно. – Ладно. Попробуем. Тут теперь обойдутся и без нас.
– Погоди немножко. У тебя есть связь с Рыцарем?
– С кораблем? Пока еще есть.
– Пусть садятся.
– Зачем?
– Все же нас будет не двое, а пятеро. И каждый из нас чего-то стоит.
– Да, верно… Но пока мы доберемся до них, пока все вместе приблизимся к Охранителю – он может и вовсе исчезнуть. Возьмет и вернется к себе на Заставу.
– Вряд ли. Раз уж он взялся воевать… А только сейчас и начнется настоящая свалка: ассартский десант высаживается на свою собственную планету. Получится такой слоеный пирог…
– Как я объясню им – куда садиться?
– А ничего и не нужно объяснять. Только предупреди, что сейчас их навестит Никодим. Он и покажет.
– Хорошо. Уговорил. Кто знает – может быть, и в самом деле что-нибудь получится. Будет очень смешно.
– А если нас тут захватят?
– Ну, особенно засиживаться не будем. Но когда начнет светать, мне надо будет еще покопаться в этой старине.
– Ты нашел заклинания?
– Заклинания – дело десятое… Оказывается, тут, у них в хранилище, есть оригинальные, первичные тексты легенд – такие, какими они были тысячи лет назад, а не то, что нам подсовывали – в переработке, словно для малолетних детишек…
– А что – большая разница?
– Большая – это слабо сказано. Громадная!
– Ну, пусть так. Но нам-то что? Разве легенды – твоя специальность?
– Моя специальность тебе известна: история. Но в том-то и дело, что эти легенды, этот свод… По сути дела, он в древности был священной книгой.
– Ты путаешь. Священная книга – это «Слова Рыбы».
– Этот культ возник позже! А первоначально было вот это. Это не книга о богах, как их обычно представляют. Скорее – о чудесах, о том, что мы считаем чудесами, не находя иного объяснения. И об изначальной истории Ассарта. Такое, что голова идет кругом…
Он умолк, словно пытаясь найти нужные слова. Леза воспользовалась кстати подвернувшейся паузой.
– Мы что – так и будем стоять на лестнице до самого рассвета?
– Ох. Нет, конечно. Прости… Обопрись на меня. Пойдем.
В коридоре было чуть светлее. От звезд.
– Вот здесь, пожалуй, ты сможешь расположиться. Здесь есть даже диван. Правда, простыней не обещаю.
– Это возмутительно! – сказала она. – Как ты мог быть настолько непредусмотрительным и не взять с собой простыней?
Он лишь в последний миг понял, что его разыгрывают.
– Знаешь, пришлось выбирать: то ли взять белье с собой, то ли использовать, чтобы скрутить охранника.
– Ну конечно! Ты к охраннику относишься куда внимательнее, чем… чем…
Чем к кому? Эта мгновенная мысль заставила ее умолкнуть, не договорив. И в самом деле: кто она? Случайная женщина на одну, на две ночи? Именно так получалось. У нее ведь не было таких намерений. Просто – той ночью как-то само собой получилось. И он показался ей близким и надежным. А она ему?
– Хен, скажи…
И снова запнулась. А хотела спросить именно об этом: «Кто я тебе?».
– Я слушаю, Леза.
В голосе его больше не ощущалось улыбки.
– Скажи, что ты собираешься делать дальше?
– Завтра?
– Завтра, и… ну, потом.
Он помолчал, вздохнул и сказал:
– Пока не знаю.
«Это он обо мне», – подумала она, и ей захотелось заплакать и попросить, чтобы он не бросал ее.
– Не знаю, – повторил он медленно, задумчиво. – Понимаешь ли, то, что мне вдруг стало ясно, переворачивает наши представления об истории. Мы ведь считали, что все, что сказано в легендах об избранности Ассарта и о надмирном значении Сомонта и даже именно Жилища Власти – все это плод воображения, продукт фантазии… А ведь там говорится буквально вот что: «Пока есть Ассарт, есть мир жизни и мир звезд». Ну, мы считали это обычным центризмом первичной цивилизации, которая именно себя и место своего обитания почитает срединой мироздания. Но в легендах – в подлинниках – не сказано, что Ассарт – центр. Вернее, сказано именно: что он – ключевой камень небесного свода. И если уничтожить его, выбить – обрушится свод. Характерно для воззрений той поры, правда? Мол, небосвод тверд и может обрушиться. Все так, однако в том же своде, только в более ранней легенде, сказано, что Ассарт «пришел из пустого мира в мир звезд и утвердил свое место здесь». Понимаешь? То есть представления о звездном мире существовали уже тогда, а значит, звездный свод нельзя воспринимать буквально, а лишь как образ…
Наверное, он мог бы говорить на эту тему и действительно до самого утра. Но Лезу сейчас волновало не это.
– Значит, завтра и потом ты будешь размышлять на эту тему?
– Что? – Он молчал несколько секунд, словно собираясь с мыслями. – Да, конечно. Я понимаю, тебя не это волнует. Но ведь я, собственно, об этом и начал: можно, например, возвратиться в Жилище Власти, чтобы сказать: властители и коллеги, не нужно искать историю в чужих мирах, нужно реставрировать свою – как старую, от времени и грязи почерневшую до неразличимости картину, и она засияет небывало! Но кому я это скажу? Властелина нет. Твоего Изара.
Наверное, не надо было ему называть это имя – такая мысль посетила его с запозданием.
– То есть, – торопливо проговорил он, – я не имел в виду…
– Имел, имел, – сказала Леза усталым и каким-то безразличным голосом. – Да, моего. И его ребенка ношу под сердцем. И никуда не денусь от этого. Ладно, Хен. Давай спать. Я тут лягу, на диване. А ты где?
– Да найду что-нибудь по соседству, – сказал он невесело. – Вообще-то я и на полу могу. Приходилось в свое время.
– Тогда спокойной ночи. Только не проспи утром.
– Нет, я встаю рано. Я утренний работник. Послушай, Леза…
– Да?
– Ты напрасно. Я ведь не хотел сказать…
– Если я кому-то по-настоящему, всерьез нужна, – сказала она напряженно-сдержанным голосом, – то он не остановится и из-за десятка Изаров, и десятка детей от них. Если нужна я, а не мое жизнеописание.
– Да ведь ты же сама говорила, что он для тебя…
– Мало ли что я говорила. Надо уметь слушать. Все! Все об этом. Я и в самом деле хочу спать.
– Ну спи, – сказал он. И действительно встал и вышел из комнаты.
Дурак. Набитый.
Хотя, может быть, – так и лучше. И пусть живет со своими легендами. Такое она могла простить одному-единственному человеку. А больше никому.
Что же будет завтра?..
Леза уснула, так и не найдя ответа на этот вопрос. «Хорошо, – подумала она, засыпая, – если бы завтра началось с завтрака…»
3
Войска Коалиции двинулись на штурм Сомонта с яростью людей, по существу, уже одержавших победу и отделенных от окончания войны лишь бессмысленным упорством побежденных. В некоторых местах, там, где оборону держали полки, сформированные из резервистов, атакующим удалось сразу преодолеть окраины и углубиться в улицы четвертого городского цикла. В районах, где нападавшим противостояли гвардейские части, продвинуться не удалось, и бой там постепенно принимал позиционный характер. Но лишь на одном участке, где сражались Черные Тарменары Жемчужины, десантники Коалиции были отброшены и вынуждены перейти к обороне.Судьба города, казалось, лежала на весах, чьи чаши никак не могли принять какое-то определенное положение и качались вверх-вниз, не в состоянии остановиться.
Находившийся по-прежнему на башне наблюдательного пункта Охранитель послал всех генералов, беспрекословно подчинившихся его воле, вперед – для непосредственного руководства войсками, оставив при себе лишь несколько связистов и младших офицеров – тоже в качестве делегатов связи. Благодаря своей способности видеть и то, что нельзя было охватить обычным человеческом взглядом, он наблюдал весь город с его окрестностями как бы сверху, не тратя времени на ожидание донесений с переднего края и своевременно отдавая распоряжения тем, кто находился непосредственно в войсках.
Наверху, в ближнем космосе, бой все еще продолжался. Охранитель не очень следил за ним: для взятия города космический флот не был нужен, а следить за всеми перипетиями сражения в пространстве из чистого интереса у него просто не оставалось времени.
Однако при всех своих возможностях, намного превосходящих возможности любого генерала, Охранитель все же не был профессиональным военным и не понимал, что одно лишь продвижение в глубь города, происходившее в результате того, что осажденные не уничтожались, а оттеснялись, было подобно процессу закручивания тугой пружины, которая в один прекрасный миг могла и начать раскручиваться с той же силой, с какой ее сейчас сжимали. Для того чтобы эту пружину сломать, следовало подвергнуть внутренние циклы города и его центр массированному обстрелу. Но на это Охранитель не пошел бы, даже понимай он положение до мелочей: ему было известно, чем такой обстрел мог бы закончиться. Пожалуй, ему одному из всех, принимавших участие в схватке.
Зато он обратил внимание на то, что население города, по сути дела, не принимало никакого участия в решении его судьбы. Укрывшись в подвалах, в подземных ходах и туннелях, сохранившихся с незапамятных времен (часть этих ходов использовалась для подземного транспорта, сейчас не работавшего из-за отсутствия энергии), население, похоже, готово было покориться любой участи, лишь бы наверху перестали убивать и разрушать. Исключение составляли, пожалуй, лишь группы молодых и совсем молодых людей, для которых романтика вооруженной борьбы казалась самым главным и интересным, и поэтому они охотно вливались в ряды оборонявшихся. Однако воевать они не умели и становились первыми жертвами очередной атаки или контратаки.
Охранитель наблюдал, распоряжался и одновременно не переставал следить за временем. Для этого ему не были нужны часы, течение минут и секунд он ощущал всем своим существом. Пока еще у него оставался даже небольшой запас времени. Потому что если и дальше его войска, пусть даже лишь с нескольких направлений, будут продвигаться к центру города в том же темпе, что сейчас, он сможет овладеть Жилищем Власти через час, самое большое – через полтора. А в его распоряжении оставались еще едва ли не сутки.
Это его вполне устраивало, и чем дальше, тем он становился спокойнее и увереннее в благоприятном исходе не только этого боя, но и всей борьбы, начатой им давным-давно.
– Уль! – сказала Ястра. – Я всегда была честна с тобой и такой хочу остаться.
– Ну, естественно… – пробормотал капитан. – Честность – двигатель торговли или чего-то там… С твоего разрешения, я прикажу тарменарской тысяче правого крыла выступить во второй цикл, северо-западный район. Там противник очень уж напирает.
– Зачем тебе мое разрешение?
– Потому что это наш последний резерв.
– Делай, как считаешь нужным. Но ты не слушаешь меня?
– Сию минуту. Только отдам распоряжение.
Он выглянул в коридор, где сейчас ожидал командир тысячи. Выслушав приказание, командир отсалютовал и поспешно направился к лестнице.
– Да, ты что-то хотела сказать?
– Хотела. И хочу.
– Если можно, не медли. Может быть, отложим?
– Нет. Не хочу, чтобы ты думал обо мне хуже, чем следует.
– Я всегда думаю о тебе лишь самое лучшее, – ответил он галантно, но как-то механически – в этот миг он внимательно всматривался в план города, в его северо-восточную часть.
– Я хотела, Уль, чтобы… чтобы ты всегда занимал положение, достойное твоих способностей и… отношения ко мне. Я думала, что ты сможешь быть даже Властелином. Властелином!
– А почему бы и нет? – отозвался он так же рассеянно. – Я был бы просто прекрасным Властелином, безусловно. Таким, что лучше и быть не может.
– Ты снова смеешься. А я вовсе не шучу.
Он оторвался от плана, взглянул на нее.
– Говори дальше. Начала ты интересно.
– Да, я хотела сделать тебя Властелином, моим законным супругом. Это было бы хорошо для нас обоих.
– А у вас существует развод?
– Для меня – нет. Но это не послужило бы препятствием.
– Ага… – пробормотал он, поняв. – Знаешь, я происхожу, как тебе известно, из простонародья, и для меня такие политические ходы, как убийство…
– Я не собиралась обременять тебя такой просьбой. И готова была сделать все сама.
– За что я всегда любил женщин, это за нежность и беспомощность, – сказал Ульдемир.
– Властительница – не только женщина, она еще и носительница Власти…
– Не понимаю все же, чего ты хочешь от меня. Благословения?
– Хочу, чтобы ты понял: на все это я была готова. Но ты сам все испортил.
– Я? Это для меня ново. Каким образом?
– Это ведь ты прислал ее… ну, ту женщину – чтобы она вылечила Изара?
– Мне показалось, что это будет очень кстати.
– Значит, ты. Я в этом была уверена. Но тогда ему оставалось, может быть, несколько минут, ну пусть часов, до конца. И было бы целиком в традициях – помочь ему уйти. Ради пользы Державы.
– По-моему, ты выступала против таких традиций.
– Пусть так. Но они существуют. Значит, нужно ими пользоваться, когда это выгодно.
– Великая вещь – политика, верно?
Ястра лишь отмахнулась от его замечания.
– Теперь я уже не могу этого. Он быстро поправляется. Совсем скоро сможет командовать. И больше я уже ничего не могу сделать.
– Почему же? Можешь благодарить судьбу за то, что она уберегла тебя от…
– Глупости. У меня не осталось выбора. Я могла выбирать между ним и тобою. Я выбрала тебя. Но ты все разрушил. И теперь я могу выбрать только его.
На этот раз он посмотрел на нее внимательно.
– Я понял. Ничего. Я переберусь в другую комнату. На худой конец, смогу ночевать в коридоре.
– И больше ничего ты сказать не можешь?
Она, кажется, всерьез была обижена – словно это он бросал ее.
Ульдемир улыбнулся.
– Не переживай, Ястра. Все так или иначе шло к концу. Неужели ты думаешь, что я мог бы остаться на Ассарте, когда все неприятности кончатся? Ты просто почувствовала, что так или иначе расставание близится.
– Ничего не почувствовала. И никуда ты не ушел бы – стоило мне захотеть. Где еще ты смог бы стать властелином целого мира? Такого мира!
– Нигде, ты права. Но послушай: значит, ты и Изар отныне – союзники?
– Ну… не совсем еще. Сейчас он в моих руках. И я поставлю ему условия. Если он на них согласится – мы заключим союз. Ты что: боишься, что он станет тебя преследовать? Не беспокойся. Одним из моих условий будет – обеспечить твою безопасность.
– Большое спасибо. Хотя это и вряд ли понадобится. Вот безопасность ребенка – об этом и в самом деле стоит подумать.
– Неужели ты думаешь, что я об этом не подумала? Ребенок унаследует власть; только на таких условиях Изар вновь получит ее сейчас – из моих рук.
– А он согласится?
– Он политик. И понимает: сейчас у него просто нет силы, которая могла бы мне противостоять. Согласится.
– Но в таком случае что станет с его сыном? С тем, который будет?
– Какое мое дело? Эта женщина исчезла. И это ее счастье. Я не беру на себя никакой ответственности за ее судьбу…
– Бедная девочка.
– Тебе-то что до нее?
– Ну как же. Ты меня бросаешь – разве я не вправе подумать о своем будущем сам?
– Ты… попробуй только! Я разыщу вас, где угодно!
– Ну ладно, ладно. Я шучу. На самом деле мне ее просто жаль. Потому что она-то не выиграет от ваших соглашений. Если только Изар не выставит своих условий.
– Он не настолько глуп. И знает, что власть дороже.
– Рад за него. Но мне хотелось бы поговорить о деле.
– Только недолго.
– Постараюсь. Нам удалось высвободить корабли Ассарта. Сейчас они ведут бой на орбитах.
– Мне это известно.
– Среди них – несколько транспортов с десантниками. С теми, кого должны были выбросить в других мирах – но, к счастью для нас, не успели.
– Очень хорошо, что они вернулись.
– Здесь, в Сомонте, противник сильнее нас. И если все так продолжится, то где-нибудь через час они с какого-нибудь направления прорвутся сюда, к Жилищу Власти.
– Этого нельзя допустить ни в коем случае! Командуй же, придумай что-нибудь!
– Нас могла бы спасти высадка нашего десанта – чтобы штурмующие оказались между нами и ими.
– Пусть высаживаются! Неужели трудно отдать приказание?
– Я пытался. Однако ничего не получается.
– То есть как?
– Моих приказов они не признают.
– Надо было приказать от моего имени.
– Именно это я и сделал. Но тебя они тоже не признают. Когда они стартовали от Ассарт, командование принадлежало тому старику, который…
– Да, да. Он потом покончил с собой. Надо было так и сказать им: что он погиб, и теперь командую я.
– Тоже пробовал. Однако они говорят, что это нигде не предусматривалось. Что в таком случае командовать должен следующий по старшинству, но никак не ты.
– О, это солдатское тупоумие! Кто этот старший?
– Понятия не имею. Да он нам и не нужен. У нас есть Властелин. Ему они подчинятся беспрекословно и с радостью.
– Ты уверен?
– Это их слова. Пусть им прикажет Изар.
– Получается, что я должна вернуть его к власти сейчас же?
– Иначе, боюсь, возвращать его будет ни к чему.
– О Великая Рыба… Я хотела еще подержать его в таком состоянии – чтобы он стал сговорчивее.
– Ничего не поделаешь. Он нужен сейчас.
– Как только он поймет, он станет упорствовать…
– Что же, тебе выбирать.
– Да нет, конечно. Выбирать не из чего. Хорошо. Сейчас я пойду к нему. Как долго я могу вести с ним переговоры?
– Я ведь сказал тебе: через час здесь может быть уже очень жарко. Как в пекле.
– Где это?
– Ах да, я и забыл, что в нашей преисподней, наоборот, адский холод. Видишь, как у нас, все по-разному.
– Глупости. Я иду. Надеюсь справиться за четверть часа.
– Алло, «Алис»! Уве-Йорген!
– Слышу тебя, капитан.
– Что у вас!
– Идет драка. Мы в ней пока не участвуем – с того времени, как тут появились корабли Ассарта. В конце концов, это их работа.
– Наверное, ты прав. Как насчет трансляции?
– Оратор будет?
– Минут через пятнадцать.
– Давайте. Столько мы здесь еще продержимся.
– Так горячо вокруг?
– Горячо. Можно зажарить теленка.
– Продержитесь. А потом, как только оратор выступит, уходите с орбиты.
– Куда?
– К планете, вниз. Поближе к Сомонту. Вероятно, после речи оратора Ассарт будет выбрасывать свой десант. Постарайтесь проводить их до поверхности. Если их начнут обстреливать во время спуска – подавите противника.
– Ясно. А потом?
– Потом – по обстановке.
– Понял. Как ты?
– Все нормально. Желаю удачи.
– Взаимно!
– Как ты себя чувствуешь? – спросила Ястра, стараясь, чтобы голос прозвучал заботливо. Изар отмахнулся от ритуального вопроса.
– Мне эта комедия надоела. Неужели я должен силой вырываться отсюда?
– С чего ты взял? Я лишь пеклась о твоем здоровье. Если ты в состоянии, то можешь принять власть хоть сегодня. Хоть сейчас.
Изар вскочил.
– Хорошо! Ты еще не окончательно проиграла войну?
– Не начинай с острых вопросов. Не то я спрошу: не ты ли начал эту войну в условиях, когда она была с самого начала обречена на поражение.
– Хорошо, согласен. Я намерен прежде всего обратиться к Ассарту. У нас есть связь?
– Есть. У меня.
– Надеюсь, ты дашь возможность воспользоваться ею?
– Присядь, Изар.
– Некогда – я даже отсюда чувствую…
– Десять минут ничего не решат. Но если ты будешь упираться…
Властелин неохотно опустился на кровать.
– Говори.
– Я готова официально и фактически вернуть тебе Власть, которой ты меня наделил. Хотя могла бы этого и не делать. Ты покинул Ассарт в самый критический момент в его истории; одного этого достаточно, чтобы собрать Совет и лишить тебя Власти навсегда.
– Чего ты хочешь? К чему этот разговор?
– Сейчас услышишь. Я возвращаю тебе власть – но на определенных условиях.
Изар усмехнулся.
– Видимо, я должен все терпеливо выслушать.
– Боюсь, что иного выхода у тебя нет. Так вот. Мои условия таковы: во-первых, моя абсолютная безопасность.
– Неужели ты думаешь, что я мог бы…
– Думаю, Изар. А ты уверен, что – нет?
Ястра смотрела в глаза Властелина чуть насмешливо, и он был вынужден смутиться.
– Хорошо. Даю тебе слово. Дальше?
– Ты не будешь преследовать моих… друзей. Потому что если мы избежали поражения, то лишь благодаря их помощи.
– В этом я сомневаюсь. Горстка людей…
– Ты просто ничего не знаешь.
– Постараюсь узнать. Но, во всяком случае, принимаю твое условие – если только они не будут мозолить мне глаза.
– Думаю, что они у нас не задержатся.
– Ты говоришь это с таким сожалением…
– Мне действительно жаль. Но это уже мое дело.
– Хорошо. Принято.
– Теперь слушай внимательно. Ребенок, который родится у меня, наследует власть.
Изар вскочил.
– От этого ты могла бы меня избавить.
– Нет. Для меня это – самое главное. Ты… испытываешь еще что-нибудь к той женщине?
– Отвечу, как ты: это уже мое дело.
– Постараюсь, чтобы ты ее больше не увидел. Но если ты примешь мое условие – я обещаю оставить их в живых. И ее, и ребенка.
– Поклянись.
– Клянусь. Словами Рыбы.
– Ну… хорошо.
– Поклянись и ты.
– Клянусь Всевидящими Глазами Рыбы.
– Вот, по сути дела, все мои условия.
Изар вскинул голову.
– Как! И ни слова – о традициях, о ритуалах…
Ястра улыбнулась.
– Не думаю, что сейчас время говорить об этом. Людям Ассарта и так тяжело, если же мы начнем еще отнимать у них привычный мир, в котором они жили так долго…
Изар, помедлив, кивнул.
– Пожалуй, ты права. Но как быть с Историей?
– Выиграй войну. Тогда посмотришь сам.
– Нам необходима Новая История! Иначе мы будем скользить все ниже, ниже…
– История – это утеха мужчин. С меня достаточно того, что я уже сказала.
Секунду-другую они пристально смотрели друг другу в глаза. Ястра при этом улыбалась. Изар был серьезен.
Он догадывался, что Ястра сейчас представляла себе тот счастливый для нее, пусть и очень неблизкий миг, когда ее сын – ее ублюдок, если называть вещи своими именами, – наложит свои пальцы на его горло, горло старого Властелина. И нажмет…
Ну что же: пусть тешится хотя бы этой мечтой. Время покажет.
– Прекрасно, Ястра. Очень тебе благодарен.
– И я тебе. Теперь не теряй времени. Твой флот – та часть его, что уцелела, – над планетой. Они ждут твоего приказа, чтобы выбросить десант и спасти Сомонт. Связь тебе дадут те самые мои друзья, что так не нравятся моему супругу Властелину.
«Да, – подумал Изар, – супругу, никуда не денешься. Хотя я настолько отвык от нее, что это будет как бы новая женщина. А ведь, если подумать, так мало времени прошло».
– Да, дорогая супруга, – сказал он. – Не нравятся. Но это не относится к тебе.
– Тогда поцелуй меня!
Он выполнил просьбу с удивившей его самого готовностью.
– Не уходи в свою половину, – попросила она. – Хотя бы на эту ночь – не уходи…
– Не уйду, – обещал он. – Выздоравливая, я привык к твоей постели – и в ней чувствую себя неплохо.
– То ли еще будет! – пообещала она.
– Ну наконец-то! – сказал Уве-Йорген, когда с Ассарта поступил сигнал. – Рука!
– Слушаю, Рыцарь.
– Давай ретрансляцию!
– Включено.
– Идет передача!
Адмиралы на уцелевших флагманских кораблях внимательно выслушали приказ Властелина – Верховного Главнокомандующего.
– Слава Рыбе, – сказал один из них, – на Ассарте еще существует какой-то порядок.
И немедля отдал команду:
– Экипажу – по местам, готовиться к снижению. Десанту – полная готовность к выброске! Передать по кораблям!
Через несколько секунд корабли отрепетовали приказ.
– Всем атаковать и связать корабли противника. Транспортам – выполнять задачу по десантированию!
– Адмирал! – тихо проговорил командир корабля. – Кто это – вы не знаете? Явно не наш корабль – но выполняет задачу вместе с нами. Не атаковать ли его?
Адмирал подумал.
– Прикажите наблюдать за ним и при первом подозрении – сбить. Хотя это какой-то из наших торгашей. Пусть живет.
– Рыцарь, пошел десант!
– К маневру! Будем снижаться вслед за ними. До самой поверхности. Выпускаю крылья.
– Капитан! Чем это ты занимаешься?
– Собираю барахло. Пора переезжать.
– Получил отставку?
– Чистую. Тебя о результатах не спрашиваю: корабли высвободились и воюют. Трудно было?
– Пришлось пошевеливаться. Слушай…
– Угу. Никодим здесь?
– Летает по соседству. Как раз об этом я хочу сказать.
– Говори.
– Он уверяет, что заметил Охранителя.
– Что удивительного: вы же к нему в гости ездили.
– Не там. Здесь.
– На планете? Вот это новость. Значит, плохи его дела – не на кого положиться. И где же он?
– В нескольких километрах от границы города. Ты свободен? Или твои советы еще котируются?
– Я же сказал: свободен, как ветер. Как легкий бриз.
– Рискнем?
– О чем ты?
– Об Охранителе, конечно.
– Это кусок не по нам. С ним не справиться.
– Конечно, в плен мы его не возьмем, и думать нечего.
– Чего же ты хочешь, охотник?
– Чего может хотеть охотник? Подстрелить.
– Думаешь, у него не предусмотрена защита?
– Не знаю. Может, да, а может, и нет. Рискнуть-то можно?
– Рисковать нам никто не запретит… – проговорил Ульдемир медленно. – Ладно. Попробуем. Тут теперь обойдутся и без нас.
– Погоди немножко. У тебя есть связь с Рыцарем?
– С кораблем? Пока еще есть.
– Пусть садятся.
– Зачем?
– Все же нас будет не двое, а пятеро. И каждый из нас чего-то стоит.
– Да, верно… Но пока мы доберемся до них, пока все вместе приблизимся к Охранителю – он может и вовсе исчезнуть. Возьмет и вернется к себе на Заставу.
– Вряд ли. Раз уж он взялся воевать… А только сейчас и начнется настоящая свалка: ассартский десант высаживается на свою собственную планету. Получится такой слоеный пирог…
– Как я объясню им – куда садиться?
– А ничего и не нужно объяснять. Только предупреди, что сейчас их навестит Никодим. Он и покажет.
– Хорошо. Уговорил. Кто знает – может быть, и в самом деле что-нибудь получится. Будет очень смешно.