Страница:
— Конечно! — Луиза разволновалась, привстала с кресла. — Хуго Ловетти вполне мог добывать девушек для нужд нацистских экспериментаторов известного нам острова. Надо полагать, там всегда нужда в подопытных. Вот и ведется охота на индейцев. А стали испытывать трудности в сельве — решили вывезти партию “живого товара” из Европы…
— В Центре рассуждали примерно так же. Но это были предположения, догадки. А требовались факты. И факты были добыты. Спросишь, каким образом, если даже мы, находясь рядом с островом, до сих пор ничего толком не знаем? Кто-то подал мысль изучить фотоснимки этого региона, сделанные метеорологическими спутниками.
— Остров оказался на одном из снимков?
— Снимков было много. Остров сфотографировали на различных витках и в разное время. И вот на одном из снимков увидели подобие взлетно-посадочной полосы и… самолет. Снимок увеличили, подвергли исследованиям. И пришли к выводу, что сфотографирован “боинг”. Точнее, “Боинг-727”. Тот, на котором увезли похищенных девушек, тоже был “семьсот двадцать седьмой”…
— Кто определил тип самолета?
— На аэродроме вылета. Плата за стоянку и обслуживание частных лайнеров берется в соответствии с типом и маркой самолета. Там налажен строгий учет…
На кухне засвистел чайник.
— Что бы ты еще поела, девочка? — Сизова захлопотала у стола. — Ведь с утра за рулем…
В конце ужина было подытожено то, что удалось узнать.
— Что нам делать теперь, мама?
— Ничего. — Сизова сидела за столом, уставясь в чашку с чаем, к которому так и не притронулась. — Доложим, с чем ты вернулась, будем ждать.
— Ждать чего? И как долго продлится ожидание? А время идет, его не вернешь…
— Что же ты предлагаешь?
— Смотри!.. Сейчас, после похищения девиц, в Италии, да и в других странах Европы будут во все глаза смотреть за каждым частным самолетом. Таким образом, Хуго Ловетти будет труднее работать. А бездействовать ему не позволят — судя по всему, на острове подопытные люди расходуются быстро. Таким образом, скоро потребуется новый контингент для опытов. Где его взять?
— Снова пошлют самолет — не в Италию, так в другую страну, не в Европу, так в Азию или Африку.
— Зачем же им посылать самолет так далеко, если здесь, под носом, есть многолюдное племя, которое только и ждет, чтобы его захватили и вывезли на остров?..
— О чем ты, Луиза? Только что утверждала, что в этом регионе сельва обезлюдела…
— “Многолюдное племя” можно придумать. Надо распустить подобный слух…
Возникла пауза. Луиза пила чай и поглядывала на мать. Та задумчиво сидела у стола. Потом встала, заходила по комнате, круто остановилась возле стола, положила ладонь на плечо дочери:
— А теперь тебе пора идти.
— Я могла бы остаться, — жалобно сказала Луиза. — В городе меня никто не видел. Автомобиль надежно заперт. Я бы повалялась в постели, отоспалась…
— Мало ли что может произойти. Отправляйся к себе. Завтра, когда нас с тобой будут “знакомить”, можешь обмолвиться об этом… “многолюдном племени”. — Сизова подняла палец. — Всего несколько фраз: появились откуда-то из глубин сельвы, расположились биваком…
— Где же мы “познакомимся”?
— В четыре часа приду обедать в таверну Кармелы. Спустись в зал. Остальное — как подскажет обстановка. Помни: рассказывая о приключениях в сельве, не проговорись о сбитом вертолете и вообще об охотниках на индейцев.
— Понимаю.
— Да! Там же, в таверне, найди возможность вставить в разговор фразу о том, что любишь пирожные и вообще сласти… Знаю, тебе бы кусок жареного мяса и чтобы рядом — соленый огурец. Все знаю. Но придется полюбить сласти.
— Все же решила открыть кондитерскую? Не опасно?[11]
— Конечно, есть риск. Но что делать? В городе надо чем-то заниматься. А кулинария — единственное, что я умею.
Сизова отперла дверь, пропустила вперед Луизу, вышла сама.
Еще через минуту девушка выкатила автомобиль из сарая. Мать подошла к воротам, убедилась, что вокруг спокойно. Машина с погашенными огнями выехала на улицу и исчезла за поворотом.
Вернувшись к крыльцу, Сизова присела на ступеньку. Захотелось курить. В кармане халата нашлись сигареты и зажигалка. Сделав несколько затяжек, она прикрыла глаза и расслабила плечи. Только сейчас почувствовала, чего ей стоили эти последние недели. Выбор и покупка дома, хлопоты по организации кондитерской, даже приобретение радиоприемника и получение первой шифровки от руководства — все исполнялось как-то автоматически. Главным же была Луиза. Эти две недели она все время стояла перед глазами.
Докурив одну сигарету, Сизова зажгла новую. Нет, только подумать: послала девчонку в тропический лес — одну, без подготовки и страховки, фактически даже без точного задания. Счастье, что все обошлось… И что же она делает теперь? Решила вновь подставить Луизу. А он умен, их противник. Умен и опытен. Вдруг поймет, какая ведется игра?!.
Она сидела в темноте на крылечке своего большого пустого дома и думала, думала. В сознании возникали образы дорогих ей людей. Ее невосполнимые потери. Первым погиб молодой чекист Ваня Шагин — в разгар гражданской войны был подло застрелен белогвардейским полковником. Четверть века спустя пришел черед двух других — сперва ее наставника и друга старого разведчика Кузьмича, потом Энрико, ее мужа и боевого товарища. Оба расстались с жизнью в глубоком фашистском тылу.
Итак, трое. Три удивительных человека, таких близких, что со смертью каждого будто уходила частичка и ее самой, Саши Сизовой.
И на всех троих была только одна могила. Та, в которой покоился прах Кузьмича. Немецкие друзья сдержали слово: приехав в Германию после войны, она нашла могилу ухоженной. Поставила большой камень. На нем выбили имена всех троих… Ведь она никогда не узнает, где покоятся Ваня и Энрико. Судьба не пощадила ее и потом. Тяжелые роды, потеря крови, сепсис — и вот уже нет с ней и старшей дочери, умной, ласковой, доброй Лолы, которая улыбалась всегда, даже за сутки до смерти…
Теперь она снова на войне — вместе с последним дорогим ей человеком, самым последним и самым дорогим.
Вправе ли она распоряжаться жизнью дочери? Есть ли у Луизы шансы выстоять против противников? Это же специалисты гиммлеровской выучки!..
Докурена вторая сигарета. Пора возвращаться в дом. Ступени деревянной винтовой лестницы поскрипывают под ногами, когда она взбирается по ним.
Она поднимается походкой немолодой и усталой.
Надо лечь. Лечь и выспаться. А утром побывать у парикмахера. И в косметическом кабинете тоже. И у поставщиков, которые занимаются кондитерской. Она не может выходить из роли, которую вот уже второй месяц ведет в этом маленьком городке в самом центре Латинской Америки.
СЕДЬМАЯ ГЛАВА
— В Центре рассуждали примерно так же. Но это были предположения, догадки. А требовались факты. И факты были добыты. Спросишь, каким образом, если даже мы, находясь рядом с островом, до сих пор ничего толком не знаем? Кто-то подал мысль изучить фотоснимки этого региона, сделанные метеорологическими спутниками.
— Остров оказался на одном из снимков?
— Снимков было много. Остров сфотографировали на различных витках и в разное время. И вот на одном из снимков увидели подобие взлетно-посадочной полосы и… самолет. Снимок увеличили, подвергли исследованиям. И пришли к выводу, что сфотографирован “боинг”. Точнее, “Боинг-727”. Тот, на котором увезли похищенных девушек, тоже был “семьсот двадцать седьмой”…
— Кто определил тип самолета?
— На аэродроме вылета. Плата за стоянку и обслуживание частных лайнеров берется в соответствии с типом и маркой самолета. Там налажен строгий учет…
На кухне засвистел чайник.
— Что бы ты еще поела, девочка? — Сизова захлопотала у стола. — Ведь с утра за рулем…
В конце ужина было подытожено то, что удалось узнать.
— Что нам делать теперь, мама?
— Ничего. — Сизова сидела за столом, уставясь в чашку с чаем, к которому так и не притронулась. — Доложим, с чем ты вернулась, будем ждать.
— Ждать чего? И как долго продлится ожидание? А время идет, его не вернешь…
— Что же ты предлагаешь?
— Смотри!.. Сейчас, после похищения девиц, в Италии, да и в других странах Европы будут во все глаза смотреть за каждым частным самолетом. Таким образом, Хуго Ловетти будет труднее работать. А бездействовать ему не позволят — судя по всему, на острове подопытные люди расходуются быстро. Таким образом, скоро потребуется новый контингент для опытов. Где его взять?
— Снова пошлют самолет — не в Италию, так в другую страну, не в Европу, так в Азию или Африку.
— Зачем же им посылать самолет так далеко, если здесь, под носом, есть многолюдное племя, которое только и ждет, чтобы его захватили и вывезли на остров?..
— О чем ты, Луиза? Только что утверждала, что в этом регионе сельва обезлюдела…
— “Многолюдное племя” можно придумать. Надо распустить подобный слух…
Возникла пауза. Луиза пила чай и поглядывала на мать. Та задумчиво сидела у стола. Потом встала, заходила по комнате, круто остановилась возле стола, положила ладонь на плечо дочери:
— А теперь тебе пора идти.
— Я могла бы остаться, — жалобно сказала Луиза. — В городе меня никто не видел. Автомобиль надежно заперт. Я бы повалялась в постели, отоспалась…
— Мало ли что может произойти. Отправляйся к себе. Завтра, когда нас с тобой будут “знакомить”, можешь обмолвиться об этом… “многолюдном племени”. — Сизова подняла палец. — Всего несколько фраз: появились откуда-то из глубин сельвы, расположились биваком…
— Где же мы “познакомимся”?
— В четыре часа приду обедать в таверну Кармелы. Спустись в зал. Остальное — как подскажет обстановка. Помни: рассказывая о приключениях в сельве, не проговорись о сбитом вертолете и вообще об охотниках на индейцев.
— Понимаю.
— Да! Там же, в таверне, найди возможность вставить в разговор фразу о том, что любишь пирожные и вообще сласти… Знаю, тебе бы кусок жареного мяса и чтобы рядом — соленый огурец. Все знаю. Но придется полюбить сласти.
— Все же решила открыть кондитерскую? Не опасно?[11]
— Конечно, есть риск. Но что делать? В городе надо чем-то заниматься. А кулинария — единственное, что я умею.
Сизова отперла дверь, пропустила вперед Луизу, вышла сама.
Еще через минуту девушка выкатила автомобиль из сарая. Мать подошла к воротам, убедилась, что вокруг спокойно. Машина с погашенными огнями выехала на улицу и исчезла за поворотом.
Вернувшись к крыльцу, Сизова присела на ступеньку. Захотелось курить. В кармане халата нашлись сигареты и зажигалка. Сделав несколько затяжек, она прикрыла глаза и расслабила плечи. Только сейчас почувствовала, чего ей стоили эти последние недели. Выбор и покупка дома, хлопоты по организации кондитерской, даже приобретение радиоприемника и получение первой шифровки от руководства — все исполнялось как-то автоматически. Главным же была Луиза. Эти две недели она все время стояла перед глазами.
Докурив одну сигарету, Сизова зажгла новую. Нет, только подумать: послала девчонку в тропический лес — одну, без подготовки и страховки, фактически даже без точного задания. Счастье, что все обошлось… И что же она делает теперь? Решила вновь подставить Луизу. А он умен, их противник. Умен и опытен. Вдруг поймет, какая ведется игра?!.
Она сидела в темноте на крылечке своего большого пустого дома и думала, думала. В сознании возникали образы дорогих ей людей. Ее невосполнимые потери. Первым погиб молодой чекист Ваня Шагин — в разгар гражданской войны был подло застрелен белогвардейским полковником. Четверть века спустя пришел черед двух других — сперва ее наставника и друга старого разведчика Кузьмича, потом Энрико, ее мужа и боевого товарища. Оба расстались с жизнью в глубоком фашистском тылу.
Итак, трое. Три удивительных человека, таких близких, что со смертью каждого будто уходила частичка и ее самой, Саши Сизовой.
И на всех троих была только одна могила. Та, в которой покоился прах Кузьмича. Немецкие друзья сдержали слово: приехав в Германию после войны, она нашла могилу ухоженной. Поставила большой камень. На нем выбили имена всех троих… Ведь она никогда не узнает, где покоятся Ваня и Энрико. Судьба не пощадила ее и потом. Тяжелые роды, потеря крови, сепсис — и вот уже нет с ней и старшей дочери, умной, ласковой, доброй Лолы, которая улыбалась всегда, даже за сутки до смерти…
Теперь она снова на войне — вместе с последним дорогим ей человеком, самым последним и самым дорогим.
Вправе ли она распоряжаться жизнью дочери? Есть ли у Луизы шансы выстоять против противников? Это же специалисты гиммлеровской выучки!..
Докурена вторая сигарета. Пора возвращаться в дом. Ступени деревянной винтовой лестницы поскрипывают под ногами, когда она взбирается по ним.
Она поднимается походкой немолодой и усталой.
Надо лечь. Лечь и выспаться. А утром побывать у парикмахера. И в косметическом кабинете тоже. И у поставщиков, которые занимаются кондитерской. Она не может выходить из роли, которую вот уже второй месяц ведет в этом маленьком городке в самом центре Латинской Америки.
СЕДЬМАЯ ГЛАВА
За несколько часов до возвращения Луизы в город здесь произошли кое-какие события. К исходу дня на улице, ведущей к церкви, появилась процессия. Центр ее составляли юноши, несшие установленную на платформе трехметровую статую святой девы Марии — в праздничном одеянии и соответствующим образом раскрашенную. Вокруг толпились мужчины и женщины с еще не зажженными факелами. Шествие возглавляла содержательница таверны Кармела, тоже с факелом в руке.
Процессия остановилась возле церкви. Кармела торжественно поднялась на паперть и произнесла пылкую речь. Весь свой пафос женщина обрушила на мэра города, который не заботился о насущных нуждах населения. Вот уже год, как с вершины горы Святого Франциска снята статуя покровительницы города — святой девы Марии. Все знают: дева Мария долго не ремонтировалась и обветшала до такой степени, что у нее отвалилась простертая над городом рука. Мэр обещал, что в короткое время будет заказана и установлена новая статуя покровительницы города, больше и красивее прежней. Горожане быстро собрали деньги. Статую изготовили в срок. И что же? Пошел шестой месяц, а отцы города никак не удосужатся водрузить ее на место. Город без покровительницы. Отсюда все беды: шесть пожаров, четыре ограбления.
Попытка пятого ограбления была предпринята минувшей ночью — преступники залезли в кладовую таверны. Хвала святым угодникам, она, Кармела, страдает бессонницей, услышала шорох… Как долго продлится бездействие городских властей в таком важном вопросе?
По команде Кармелы участники шествия запели заранее выбранный псалом, в котором возносилась хвала святой деве Марии.
Появился падре. Он поддержал мирян и распорядился, чтобы послали за мэром. Тот не замедлил явиться и выступил с объяснениями. Городские власти помнят о своих обязанностях. Своевременно был заказан геликоптер для доставки статуи на вершину горы. Но что поделаешь, если он потерпел аварию где-то в дебрях сельвы!
Кто-то крикнул, что нужен мощный трактор. Уж он-то поднимет статую на любую гору.
Кармела под общий хохот оборвала выскочку, заявив, что с такой работой вполне может справиться упряжка ослов. Лишь бы их было побольше. Святая Мария из гипса весит всего пятьдесят пять кило.
— Ослы? — воскликнул мэр и брезгливо наморщил нос. — Стыдитесь, Кармела!
— А чего мне стыдиться? — огрызнулась хозяйка таверны. — Раскройте священное писание. Там сказано черным по белому: Христос только и делал, что ездил на ослах. А что прилично Иисусу Христу, годится и для любого другого святого, будь это даже сама дева Мария.
Мэр подал ответную реплику. Падре тоже выкрикнул какую-то фразу. Кармела опять не осталась в долгу. Ввязались в спор и остальные.
Павел Коржов и его шеф — Баррера — шли мимо и задержались у церкви, привлеченные шумом. Оба были мрачны. Каждый свой день Коржов начинал с того, что из арендованного сарая выкатывал на волю десяток вездеходов, вытирал с них пыль, запускал двигатели. Баррера пристроил в сарае динамики с усилителями. На торговой площадке с утра и до вечера гремела музыка — исполнялись самые модные пасодобли, танго и блюзы. Но все было тщетно. Покупатели не появлялись. За две недели не был продан ни один автомобиль.
— Пошли, — сказал Баррера, прислушиваясь к голосам спорщиков. — Идем, Павлито. Это у них надолго, будут орать до утра.
Когда стемнело, началось факельное шествие. Процессия, в центре которой несли святую деву Марию, направлялась к таверне Кармелы. Все были веселы. Еще бы, у мэра вырвали обещание, что в ближайшие дни он закажет в соседнем городе трактор на гусеничном ходу и завершит операцию по доставке статуи на положенное ей место. Победу следовало отметить. Поэтому Кармела всех позвала в свое заведение, объявив, что участникам шествия сделает скидку — они будут платить только половину стоимости заказа.
Статую оставили на площади — прислонили к стволу старого вяза, росшего в десяти шагах от входа в таверну.
В двенадцатом часу ночи, когда Луиза подъезжала к дому матери, веселье пошло на убыль, и люди расходились по домам.
Проводив последнего посетителя, хозяйка таверны вышла глотнуть свежего воздуха. Статуя была там, где ее оставили.
— Доброй ночи, святая дева Мария, — сказала Кармела.
Затем она зевнула и вернулась в таверну, заперев дверь на засов.
…Луиза неторопливо ехала по темным пустынным улицам. Мрак сгущался, как это бывает перед рассветом.
Вот и площадь перед таверной. Машина остановилась. Девушка вылезла, постучала в дверь. Постучала снова. Ответа не было. В тишине спящего города раздался крик петуха. Тотчас отозвался второй петух. Началась перекличка горластых глашатаев рассвета. Луизе трудно было стоять у двери: все сильнее наваливалась усталость. Отчаянно хотелось раздеться, лечь в постель. Она постучала в третий раз, сильнее. Наконец послышались шаги.
— Кто? — прозвучал сонный голос Кармелы.
Луиза назвала себя. В ответ раздался радостный вопль. Загремели засовы. Дверь распахнулась. Кармела кричала, тискала девушку в объятиях, целовала. И вдруг отшатнулась. В глазах у нее был испуг. Пальцем она показывала куда-то за спину Луизы. Та обернулась. А трактирщица уже мчалась к вязу, одиноко росшему в десяти шагах от входа в таверну.
— Горе мне, — кричала она, обегая вокруг дерева, — горе, горе!
Луиза удивленно глядела на трактирщицу. Распустив волосы, Кармела царапала себе лицо и причитала. Из ее бессвязных слов можно было понять, что только недавно здесь была статуя святой девы Марии и вот теперь ее нет.
В следующую минуту Кармела устремилась к церкви, крича, что надо звонить в колокола и поднимать народ на поиски исчезнувшей святой покровительницы города.
Луиза глядела ей вслед. Она все еще ничего не понимала.
Где-то в центральной части площади Кармела резко остановилась, будто наткнулась на препятствие, рухнула на колени и простерла руки к горе Святого Франциска.
— Чудо! — завопила она. — Чудо, чудо!
Луиза посмотрела на гору Святого Франциска и увидела у ее основания остренький лучик — он замер, высветив статую на макушке горы: святую в молитвенном облачении, с простертыми в стороны руками.
А Кармела продолжала кричать.
В соседних домах стали зажигаться огни. За окнами заметались тени. И вот уже первые горожане выбежали на площадь. Увидев сверкающую статую на горе, тоже стали кричать, падать на колени, креститься.
Город просыпался. К площади перед таверной спешили все новые группы людей. И никто не заметил, как погас прожектор у подножия горы. Впрочем, в нем уже не было нужды. Наступило утро. Первый луч солнца озарил гору и раскрашенную деву Марию на ее вершине.
Как же вознеслась туда покровительница города?
Все выяснилось в тот же день. В таверне Кармелы снова было тесно от посетителей — на этот раз по причине чудесного вознесения святой девы Марии. В разгар веселья в зал вошел шеф местной полиции дон Мачадо и направился к столику, который занимали Баррера и Коржов.
— Что это такое? — он положил на стол пластмассовый слепок следа автомобильной шины, сделанный по всем правилам криминалистической техники. — Отвечайте же!
Сидящие за столиком переглянулись. В глазах у них запрыгали веселые искорки.
— Молчите? — проговорил капитан. — Тогда скажу я. Это след протектора.
В зале притихли. Кармела выключила музыкальный автомат и приблизилась к полицейскому офицеру.
— След протектора, — простодушно сказал дон Баррера. — Ну и что из этого?
Дон Мачадо обернулся к находившимся в зале. Ближе всех была Кармела. К ней он и обратился с требованием объяснить, по какому поводу сегодняшнее веселье.
— Странный вопрос! — трактирщица досадливо повела плечом. — Все вокруг только и говорят о том, что произошло. А вы делаете вид, словно ничего не знаете. Да будет вам известно, провидение вознесло статую покровительницы города на вершину горы Святого Франциска!
— Очень хорошо, — ответил дон Мачадо. — А каким образом это было сделано — по воздуху или, скажем, в автомобиле? Не знаете? Что ж, тогда отвечу я. Два часа назад я был на этой горе и там почти на самой ее вершине обнаружил след колеса автомобиля. — Мачадо поднял над головой пластмассовый слепок: — Я держу в руке отпечаток этого следа. В течение последнего часа мои люди ездили по городу и примеряли слепок к колесам “фордов”, “крайслеров”, “фольксвагенов”, “мерседесов”… Все было тщетно. У шин тех автомобилей совсем другие рисунки. Разгадка была найдена, когда старшему инспектору нашей службы пришло в голову приложить этот пластмассовый отпечаток следа к шине одного из вездеходов дона Барреры. Все сошлось в точности.
Отворилась дверь. В таверну вошли падре и женщина — та самая, что недавно появилась в городе и собиралась открыть новую кондитерскую. Их приход придал новую силу красноречию полицейского офицера. Торжественным тоном он заявил, что статуя осквернена.
— Почему? — выкрикнул дон Баррера. — Мы хотели сделать как лучше — быстро, без проволочек преподнести городу подарок. Разве нам это не удалось?
— Нам? — переспросил полицейский. — Кого вы имеете в виду кроме себя?
— Моего друга, — Баррера тронул за плечо Павла Коржова. — Мы были вдвоем в маленьком русском вездеходе и управились с делом меньше чем за час. Что, мы плохо сделали эту работу? И почему вы утверждаете, что статуя осквернена?
— Потому что к ней прикасались руки безбожника, — при этих словах Мачадо показал на Коржова.
Баррера мгновенно нашелся.
— Стойте, сеньор Мачадо! — крикнул он. — Павлито не притронулся к статуе святой девы Марии. Я сам втащил ее в автомобиль, я же придерживал святую деву, пока мы везли ее. И вот этими руками сам установил ее на место. А я добрый католик, это все знают. Впрочем, если полицейский офицер будет продолжать свои обвинения, я спущу деву Марию с горы на то место, откуда мы ее взяли. И пусть тогда он сам повторит эту операцию на одном из своих автомобилей. Он хотел, чтобы было много народу? Я убежден: в этом случае соберется весь город. И все будут смеяться над жалкой попыткой капитана повторить то, что сделали мы с моим другом Павлито.
Баррера схватил Коржова за руку и сделал вид, будто хочет немедленно ехать за статуей. Поднялся шум. Все повскакали с мест.
— Нет! — крикнула Кармела, загородив дверь. — Пусть все останется как есть. Падре, вы обещали освятить статую, как только ее установят. За чем же задержка? Сделайте это сегодня. Тем более что нынче воскресенье.
Баррера сказал, обращаясь к священнику:
— Мы посовещались с Павлито и предлагаем отвезти вас на гору. Путешествие займет четверть часа. — Он повысил голос: — В автомобиле четыре места. Открываю запись желающих прокатиться к святой деве Марии. Первый рейс совершаем бесплатно!
Раздвигая столпившихся людей широким плечом, к столику протиснулся дон Альварес. Увидев его, полицейский офицер насторожился: что еще приготовил этот извечный насмешник? Но Альварес будто и не замечал Мачадо. Внимание его было сосредоточено на доне Баррере.
— Вы действительно поднялись на гору Святого Франциска в своем джипе? — спросил он.
Баррера не удостоил его ответом.
Тогда Альварес принудил отвечать на вопросы Коржова. Вот что он узнал. На горе Святого Франциска русский механик впервые побывал несколько дней назад — просто так, из любопытства. Стоял на ее вершине и любовался видом на город, его окрестности и побережье. О статуе не думал, даже не знал, что она существует. Мысль о том, что статую можно поднять на вершину горы в автомобиле, пришла ему в голову вчера на митинге, где они с доном Баррерой оказались, когда вечером шли мимо церкви. Такое решение нельзя отнести к разряду случайных. В юности он увлекался мотоциклетным спортом. Особенно любил упражнение, которое называлось “подъем на холм”. Оно заключалось в том, что гонщики на специально подготовленных мотоциклах-одиночках взлетали на холм, куда более крутой, чем гора Святого Франциска… Как практически осуществлялась операция по транспортировке статуи на вершину горы? Машина шла задом: в коробке скоростей автомобиля передача заднего хода — самая мощная. Конечно, на джипе укрепили специальную фару — она освещала дорогу. Что касается груза, то вездеход вез двух человек и статую — в общей сложности около двухсот килограммов. Мог бы поднять еще столько же.
Альварес хлопнул Коржова по плечу, вынул чековую книжку и перо, заполнил бланк, вырвал его и протянул Баррере.
— Что это? — спросил тот.
— Чек. Я беру несколько ваших букашек.
— Не пойдет, — сказал Баррера, взглянув на чек.
— Почему? Вчера вы предлагали свои вездеходы по цене тысяча двести долларов за штуку. Я покупаю шесть машин. Здесь ровно семь тысяч двести долларов! — и Альварес помахал чеком перед лицом Барреры.
— То было вчера, — вздохнул Баррера. — Увы, время так быстротечно! Не успеешь оглянуться, как возникает новая ситуация. И вот результат: сегодняшняя цена русского вездехода уже тысяча пятьсот долларов.
— Но что могло произойти за истекшие сутки!
— Вас действительно интересует, почему стоимость машины подскочила на 300 долларов? — Баррера ласково посмотрел на собеседника. — Так вот, вчера статуя святой девы Марии стояла здесь, возле таверны. Теперь же она на вершине горы Святого Франциска. И вознес ее туда один из моих маленьких джипов.
— Но мне кажется…
— Вот видите, вы продолжаете спорить!.. А время не ждет. Промедление допустимо в чем угодно, только не в коммерции. Она не терпит медлительности, тем более — опоздания. А вы опаздываете, дон Альварес! Пока что — на сутки. Не поручусь, что завтра не придется вновь увеличить цену на автомобили!..
Альварес, вздохнув, выписал чек на недостающую сумму, а Баррера взял оба чека и небрежно сунул их себе в жилетный карман.
Коржов, наблюдавший за этой сценой, едва сдерживал смех.
— Павлито, — состроив скорбную мину, сказал Баррера, — придется нам расстаться с шестью вездеходами. Они проданы этому сеньору. Подготовьте машины и сдайте их новому владельцу.
В три часа пополудни состоялось торжественное освящение статуи покровительницы города святой девы Марии.
В четыре часа все спустились с горы Святого Франциска и направились в заведение Кармелы, чтобы отметить это событие.
В таверне сразу сделалось тесно и шумно. Грохотал музыкальный автомат. Посетители стучали по столикам и звали слуг. Те метались по залу, разнося выпивку и еду. Очень быстро помещение окутал синий табачный туман.
У входа в кухню неподвижно стояла Кармела, зорко наблюдая за происходящим. Ее помощники знали свое дело, и она почти не вмешивалась. Но вот хозяйка остановила служителя, несшего поднос с кружками рома, и показала на столик, за которым сидели Падре, Баррера и Сизова. Слуга помчался туда. И в этот момент падре увидел Луизу — она только что вошла и остановилась возле двери.
— Смотрите! — он тронул Сизову за руку. — Вернулась наша юная путешественница!..
— А, та самая медичка! — Сизова пододвинула к себе тарелку с закуской. — Падре, да вы не сводите глаз с девицы… Так позовите ее, если вам этого хочется!
— Я как раз собирался просить… Дон Баррера, вы же знаете ее?
— Владелицу “лендровера”?
— Да. Ступайте и пригласите ее за наш стол.
Через минуту Луиза сидела за столом и подробно описывала день за днем путешествие. Особое место заняло повествование о якобы случившемся нападении зеленой древесной змеи, которую в последний момент убил один из спутников Луизы.
Все слушали с напряженным вниманием.
— Хорошо, — сказал падре, когда рассказ Луизы был окончен, — очень хорошо. Мы все восхищены вашей выдержкой и отвагой. Но кто были люди, ради которых вы предприняли столь опасное путешествие?
— Обыкновенные чиклеро. Ведь вам известно, кто это такие?
— Конечно… У них должны быть налажены связи с лесными индейцами… — Сказав это, падре испытующе посмотрел на собеседницу.
— Не знаю, — Луиза пожала плечами. — Может, и есть у них знакомые индейцы, но я их не видела. Очень странная картина: богатый тропический лес, много всякого зверья и нет людей. Ну ни единого человека, кроме тех, с кем я шла из города.
— Действительно странно, — сказал падре. — И никаких следов человека — скажем, покинутых хижин, деревень?..
— Следы были… — Луиза осеклась, посмотрела на падре, казалось бы, с испугом.
— Что такое? — сказал он.
— Падре, я не совсем права. Я… видела индейцев!
— Где? Когда?
— На обратном пути. Я уже добрела до места, где был спрятан “лендровер”. Распрощалась с провожавшими меня сыновьями раненого старика. Проехала миль сорок по направлению к городу…
Падре привстал со стула и тут же опустился на место. Достал карандаш, повертел его в пальцах. Это были явные признаки нетерпения.
— Продолжайте, — сказал он. — Что за индейцы вам повстречались? Сколько их было?
— Много! — Луиза быстро взглянула на Сизову. — Целое племя.
— Вот как?! — руки падре снова задвигались, ощупывая карандаш. — Вы сказали, что встретили их, когда ехали назад?
— Да, на обратном пути.
— Опишите это место.
— Лес, берег реки… — Луиза напрягла воображение. — Мой “лендровер” пробирался вдоль реки. А они вдруг появились на другом берегу. Как сейчас помню: из сельвы выходят женщины, дети…
— И мужчины?
— Было всего несколько мужчин. Может, остальные находились на охоте?..
— Лес, берег реки… — Падре сделал паузу. — В состоянии вы показать это место на карте?..
— Не знаю. Скорее всего, нет. Ведь я ничего не смыслю в топографии.
— Как же быть? Нас, пастырей, всегда интересуют новые группы жителей сельвы.
— Для меня легче повторить поездку к той реке, чем возиться с картой, — сказала Луиза.
— В самом деле могли бы повторить поездку к тому месту на реке?
— Конечно! — Луиза рассмеялась и отпила из кружки.
— Ну вот, — сказала Сизова. — Кажется, договорились. Теперь я хотела бы пожать руку отважной амазонке! Давайте познакомимся. И я приглашаю вас на открытие моей кондитерской. Надеюсь, вы любите пирожные?
— А когда будет открытие?
— Послезавтра утром.
— Увы, не смогу, хотя люблю пирожные, — Луиза постаралась, чтобы в голосе ее звучало сожаление. — По утрам, если солнечно, буду ездить в горы на этюды. В поездке почти не было времени рисовать. Теперь надо наверстать упущенное.
Процессия остановилась возле церкви. Кармела торжественно поднялась на паперть и произнесла пылкую речь. Весь свой пафос женщина обрушила на мэра города, который не заботился о насущных нуждах населения. Вот уже год, как с вершины горы Святого Франциска снята статуя покровительницы города — святой девы Марии. Все знают: дева Мария долго не ремонтировалась и обветшала до такой степени, что у нее отвалилась простертая над городом рука. Мэр обещал, что в короткое время будет заказана и установлена новая статуя покровительницы города, больше и красивее прежней. Горожане быстро собрали деньги. Статую изготовили в срок. И что же? Пошел шестой месяц, а отцы города никак не удосужатся водрузить ее на место. Город без покровительницы. Отсюда все беды: шесть пожаров, четыре ограбления.
Попытка пятого ограбления была предпринята минувшей ночью — преступники залезли в кладовую таверны. Хвала святым угодникам, она, Кармела, страдает бессонницей, услышала шорох… Как долго продлится бездействие городских властей в таком важном вопросе?
По команде Кармелы участники шествия запели заранее выбранный псалом, в котором возносилась хвала святой деве Марии.
Появился падре. Он поддержал мирян и распорядился, чтобы послали за мэром. Тот не замедлил явиться и выступил с объяснениями. Городские власти помнят о своих обязанностях. Своевременно был заказан геликоптер для доставки статуи на вершину горы. Но что поделаешь, если он потерпел аварию где-то в дебрях сельвы!
Кто-то крикнул, что нужен мощный трактор. Уж он-то поднимет статую на любую гору.
Кармела под общий хохот оборвала выскочку, заявив, что с такой работой вполне может справиться упряжка ослов. Лишь бы их было побольше. Святая Мария из гипса весит всего пятьдесят пять кило.
— Ослы? — воскликнул мэр и брезгливо наморщил нос. — Стыдитесь, Кармела!
— А чего мне стыдиться? — огрызнулась хозяйка таверны. — Раскройте священное писание. Там сказано черным по белому: Христос только и делал, что ездил на ослах. А что прилично Иисусу Христу, годится и для любого другого святого, будь это даже сама дева Мария.
Мэр подал ответную реплику. Падре тоже выкрикнул какую-то фразу. Кармела опять не осталась в долгу. Ввязались в спор и остальные.
Павел Коржов и его шеф — Баррера — шли мимо и задержались у церкви, привлеченные шумом. Оба были мрачны. Каждый свой день Коржов начинал с того, что из арендованного сарая выкатывал на волю десяток вездеходов, вытирал с них пыль, запускал двигатели. Баррера пристроил в сарае динамики с усилителями. На торговой площадке с утра и до вечера гремела музыка — исполнялись самые модные пасодобли, танго и блюзы. Но все было тщетно. Покупатели не появлялись. За две недели не был продан ни один автомобиль.
— Пошли, — сказал Баррера, прислушиваясь к голосам спорщиков. — Идем, Павлито. Это у них надолго, будут орать до утра.
Когда стемнело, началось факельное шествие. Процессия, в центре которой несли святую деву Марию, направлялась к таверне Кармелы. Все были веселы. Еще бы, у мэра вырвали обещание, что в ближайшие дни он закажет в соседнем городе трактор на гусеничном ходу и завершит операцию по доставке статуи на положенное ей место. Победу следовало отметить. Поэтому Кармела всех позвала в свое заведение, объявив, что участникам шествия сделает скидку — они будут платить только половину стоимости заказа.
Статую оставили на площади — прислонили к стволу старого вяза, росшего в десяти шагах от входа в таверну.
В двенадцатом часу ночи, когда Луиза подъезжала к дому матери, веселье пошло на убыль, и люди расходились по домам.
Проводив последнего посетителя, хозяйка таверны вышла глотнуть свежего воздуха. Статуя была там, где ее оставили.
— Доброй ночи, святая дева Мария, — сказала Кармела.
Затем она зевнула и вернулась в таверну, заперев дверь на засов.
…Луиза неторопливо ехала по темным пустынным улицам. Мрак сгущался, как это бывает перед рассветом.
Вот и площадь перед таверной. Машина остановилась. Девушка вылезла, постучала в дверь. Постучала снова. Ответа не было. В тишине спящего города раздался крик петуха. Тотчас отозвался второй петух. Началась перекличка горластых глашатаев рассвета. Луизе трудно было стоять у двери: все сильнее наваливалась усталость. Отчаянно хотелось раздеться, лечь в постель. Она постучала в третий раз, сильнее. Наконец послышались шаги.
— Кто? — прозвучал сонный голос Кармелы.
Луиза назвала себя. В ответ раздался радостный вопль. Загремели засовы. Дверь распахнулась. Кармела кричала, тискала девушку в объятиях, целовала. И вдруг отшатнулась. В глазах у нее был испуг. Пальцем она показывала куда-то за спину Луизы. Та обернулась. А трактирщица уже мчалась к вязу, одиноко росшему в десяти шагах от входа в таверну.
— Горе мне, — кричала она, обегая вокруг дерева, — горе, горе!
Луиза удивленно глядела на трактирщицу. Распустив волосы, Кармела царапала себе лицо и причитала. Из ее бессвязных слов можно было понять, что только недавно здесь была статуя святой девы Марии и вот теперь ее нет.
В следующую минуту Кармела устремилась к церкви, крича, что надо звонить в колокола и поднимать народ на поиски исчезнувшей святой покровительницы города.
Луиза глядела ей вслед. Она все еще ничего не понимала.
Где-то в центральной части площади Кармела резко остановилась, будто наткнулась на препятствие, рухнула на колени и простерла руки к горе Святого Франциска.
— Чудо! — завопила она. — Чудо, чудо!
Луиза посмотрела на гору Святого Франциска и увидела у ее основания остренький лучик — он замер, высветив статую на макушке горы: святую в молитвенном облачении, с простертыми в стороны руками.
А Кармела продолжала кричать.
В соседних домах стали зажигаться огни. За окнами заметались тени. И вот уже первые горожане выбежали на площадь. Увидев сверкающую статую на горе, тоже стали кричать, падать на колени, креститься.
Город просыпался. К площади перед таверной спешили все новые группы людей. И никто не заметил, как погас прожектор у подножия горы. Впрочем, в нем уже не было нужды. Наступило утро. Первый луч солнца озарил гору и раскрашенную деву Марию на ее вершине.
Как же вознеслась туда покровительница города?
Все выяснилось в тот же день. В таверне Кармелы снова было тесно от посетителей — на этот раз по причине чудесного вознесения святой девы Марии. В разгар веселья в зал вошел шеф местной полиции дон Мачадо и направился к столику, который занимали Баррера и Коржов.
— Что это такое? — он положил на стол пластмассовый слепок следа автомобильной шины, сделанный по всем правилам криминалистической техники. — Отвечайте же!
Сидящие за столиком переглянулись. В глазах у них запрыгали веселые искорки.
— Молчите? — проговорил капитан. — Тогда скажу я. Это след протектора.
В зале притихли. Кармела выключила музыкальный автомат и приблизилась к полицейскому офицеру.
— След протектора, — простодушно сказал дон Баррера. — Ну и что из этого?
Дон Мачадо обернулся к находившимся в зале. Ближе всех была Кармела. К ней он и обратился с требованием объяснить, по какому поводу сегодняшнее веселье.
— Странный вопрос! — трактирщица досадливо повела плечом. — Все вокруг только и говорят о том, что произошло. А вы делаете вид, словно ничего не знаете. Да будет вам известно, провидение вознесло статую покровительницы города на вершину горы Святого Франциска!
— Очень хорошо, — ответил дон Мачадо. — А каким образом это было сделано — по воздуху или, скажем, в автомобиле? Не знаете? Что ж, тогда отвечу я. Два часа назад я был на этой горе и там почти на самой ее вершине обнаружил след колеса автомобиля. — Мачадо поднял над головой пластмассовый слепок: — Я держу в руке отпечаток этого следа. В течение последнего часа мои люди ездили по городу и примеряли слепок к колесам “фордов”, “крайслеров”, “фольксвагенов”, “мерседесов”… Все было тщетно. У шин тех автомобилей совсем другие рисунки. Разгадка была найдена, когда старшему инспектору нашей службы пришло в голову приложить этот пластмассовый отпечаток следа к шине одного из вездеходов дона Барреры. Все сошлось в точности.
Отворилась дверь. В таверну вошли падре и женщина — та самая, что недавно появилась в городе и собиралась открыть новую кондитерскую. Их приход придал новую силу красноречию полицейского офицера. Торжественным тоном он заявил, что статуя осквернена.
— Почему? — выкрикнул дон Баррера. — Мы хотели сделать как лучше — быстро, без проволочек преподнести городу подарок. Разве нам это не удалось?
— Нам? — переспросил полицейский. — Кого вы имеете в виду кроме себя?
— Моего друга, — Баррера тронул за плечо Павла Коржова. — Мы были вдвоем в маленьком русском вездеходе и управились с делом меньше чем за час. Что, мы плохо сделали эту работу? И почему вы утверждаете, что статуя осквернена?
— Потому что к ней прикасались руки безбожника, — при этих словах Мачадо показал на Коржова.
Баррера мгновенно нашелся.
— Стойте, сеньор Мачадо! — крикнул он. — Павлито не притронулся к статуе святой девы Марии. Я сам втащил ее в автомобиль, я же придерживал святую деву, пока мы везли ее. И вот этими руками сам установил ее на место. А я добрый католик, это все знают. Впрочем, если полицейский офицер будет продолжать свои обвинения, я спущу деву Марию с горы на то место, откуда мы ее взяли. И пусть тогда он сам повторит эту операцию на одном из своих автомобилей. Он хотел, чтобы было много народу? Я убежден: в этом случае соберется весь город. И все будут смеяться над жалкой попыткой капитана повторить то, что сделали мы с моим другом Павлито.
Баррера схватил Коржова за руку и сделал вид, будто хочет немедленно ехать за статуей. Поднялся шум. Все повскакали с мест.
— Нет! — крикнула Кармела, загородив дверь. — Пусть все останется как есть. Падре, вы обещали освятить статую, как только ее установят. За чем же задержка? Сделайте это сегодня. Тем более что нынче воскресенье.
Баррера сказал, обращаясь к священнику:
— Мы посовещались с Павлито и предлагаем отвезти вас на гору. Путешествие займет четверть часа. — Он повысил голос: — В автомобиле четыре места. Открываю запись желающих прокатиться к святой деве Марии. Первый рейс совершаем бесплатно!
Раздвигая столпившихся людей широким плечом, к столику протиснулся дон Альварес. Увидев его, полицейский офицер насторожился: что еще приготовил этот извечный насмешник? Но Альварес будто и не замечал Мачадо. Внимание его было сосредоточено на доне Баррере.
— Вы действительно поднялись на гору Святого Франциска в своем джипе? — спросил он.
Баррера не удостоил его ответом.
Тогда Альварес принудил отвечать на вопросы Коржова. Вот что он узнал. На горе Святого Франциска русский механик впервые побывал несколько дней назад — просто так, из любопытства. Стоял на ее вершине и любовался видом на город, его окрестности и побережье. О статуе не думал, даже не знал, что она существует. Мысль о том, что статую можно поднять на вершину горы в автомобиле, пришла ему в голову вчера на митинге, где они с доном Баррерой оказались, когда вечером шли мимо церкви. Такое решение нельзя отнести к разряду случайных. В юности он увлекался мотоциклетным спортом. Особенно любил упражнение, которое называлось “подъем на холм”. Оно заключалось в том, что гонщики на специально подготовленных мотоциклах-одиночках взлетали на холм, куда более крутой, чем гора Святого Франциска… Как практически осуществлялась операция по транспортировке статуи на вершину горы? Машина шла задом: в коробке скоростей автомобиля передача заднего хода — самая мощная. Конечно, на джипе укрепили специальную фару — она освещала дорогу. Что касается груза, то вездеход вез двух человек и статую — в общей сложности около двухсот килограммов. Мог бы поднять еще столько же.
Альварес хлопнул Коржова по плечу, вынул чековую книжку и перо, заполнил бланк, вырвал его и протянул Баррере.
— Что это? — спросил тот.
— Чек. Я беру несколько ваших букашек.
— Не пойдет, — сказал Баррера, взглянув на чек.
— Почему? Вчера вы предлагали свои вездеходы по цене тысяча двести долларов за штуку. Я покупаю шесть машин. Здесь ровно семь тысяч двести долларов! — и Альварес помахал чеком перед лицом Барреры.
— То было вчера, — вздохнул Баррера. — Увы, время так быстротечно! Не успеешь оглянуться, как возникает новая ситуация. И вот результат: сегодняшняя цена русского вездехода уже тысяча пятьсот долларов.
— Но что могло произойти за истекшие сутки!
— Вас действительно интересует, почему стоимость машины подскочила на 300 долларов? — Баррера ласково посмотрел на собеседника. — Так вот, вчера статуя святой девы Марии стояла здесь, возле таверны. Теперь же она на вершине горы Святого Франциска. И вознес ее туда один из моих маленьких джипов.
— Но мне кажется…
— Вот видите, вы продолжаете спорить!.. А время не ждет. Промедление допустимо в чем угодно, только не в коммерции. Она не терпит медлительности, тем более — опоздания. А вы опаздываете, дон Альварес! Пока что — на сутки. Не поручусь, что завтра не придется вновь увеличить цену на автомобили!..
Альварес, вздохнув, выписал чек на недостающую сумму, а Баррера взял оба чека и небрежно сунул их себе в жилетный карман.
Коржов, наблюдавший за этой сценой, едва сдерживал смех.
— Павлито, — состроив скорбную мину, сказал Баррера, — придется нам расстаться с шестью вездеходами. Они проданы этому сеньору. Подготовьте машины и сдайте их новому владельцу.
В три часа пополудни состоялось торжественное освящение статуи покровительницы города святой девы Марии.
В четыре часа все спустились с горы Святого Франциска и направились в заведение Кармелы, чтобы отметить это событие.
В таверне сразу сделалось тесно и шумно. Грохотал музыкальный автомат. Посетители стучали по столикам и звали слуг. Те метались по залу, разнося выпивку и еду. Очень быстро помещение окутал синий табачный туман.
У входа в кухню неподвижно стояла Кармела, зорко наблюдая за происходящим. Ее помощники знали свое дело, и она почти не вмешивалась. Но вот хозяйка остановила служителя, несшего поднос с кружками рома, и показала на столик, за которым сидели Падре, Баррера и Сизова. Слуга помчался туда. И в этот момент падре увидел Луизу — она только что вошла и остановилась возле двери.
— Смотрите! — он тронул Сизову за руку. — Вернулась наша юная путешественница!..
— А, та самая медичка! — Сизова пододвинула к себе тарелку с закуской. — Падре, да вы не сводите глаз с девицы… Так позовите ее, если вам этого хочется!
— Я как раз собирался просить… Дон Баррера, вы же знаете ее?
— Владелицу “лендровера”?
— Да. Ступайте и пригласите ее за наш стол.
Через минуту Луиза сидела за столом и подробно описывала день за днем путешествие. Особое место заняло повествование о якобы случившемся нападении зеленой древесной змеи, которую в последний момент убил один из спутников Луизы.
Все слушали с напряженным вниманием.
— Хорошо, — сказал падре, когда рассказ Луизы был окончен, — очень хорошо. Мы все восхищены вашей выдержкой и отвагой. Но кто были люди, ради которых вы предприняли столь опасное путешествие?
— Обыкновенные чиклеро. Ведь вам известно, кто это такие?
— Конечно… У них должны быть налажены связи с лесными индейцами… — Сказав это, падре испытующе посмотрел на собеседницу.
— Не знаю, — Луиза пожала плечами. — Может, и есть у них знакомые индейцы, но я их не видела. Очень странная картина: богатый тропический лес, много всякого зверья и нет людей. Ну ни единого человека, кроме тех, с кем я шла из города.
— Действительно странно, — сказал падре. — И никаких следов человека — скажем, покинутых хижин, деревень?..
— Следы были… — Луиза осеклась, посмотрела на падре, казалось бы, с испугом.
— Что такое? — сказал он.
— Падре, я не совсем права. Я… видела индейцев!
— Где? Когда?
— На обратном пути. Я уже добрела до места, где был спрятан “лендровер”. Распрощалась с провожавшими меня сыновьями раненого старика. Проехала миль сорок по направлению к городу…
Падре привстал со стула и тут же опустился на место. Достал карандаш, повертел его в пальцах. Это были явные признаки нетерпения.
— Продолжайте, — сказал он. — Что за индейцы вам повстречались? Сколько их было?
— Много! — Луиза быстро взглянула на Сизову. — Целое племя.
— Вот как?! — руки падре снова задвигались, ощупывая карандаш. — Вы сказали, что встретили их, когда ехали назад?
— Да, на обратном пути.
— Опишите это место.
— Лес, берег реки… — Луиза напрягла воображение. — Мой “лендровер” пробирался вдоль реки. А они вдруг появились на другом берегу. Как сейчас помню: из сельвы выходят женщины, дети…
— И мужчины?
— Было всего несколько мужчин. Может, остальные находились на охоте?..
— Лес, берег реки… — Падре сделал паузу. — В состоянии вы показать это место на карте?..
— Не знаю. Скорее всего, нет. Ведь я ничего не смыслю в топографии.
— Как же быть? Нас, пастырей, всегда интересуют новые группы жителей сельвы.
— Для меня легче повторить поездку к той реке, чем возиться с картой, — сказала Луиза.
— В самом деле могли бы повторить поездку к тому месту на реке?
— Конечно! — Луиза рассмеялась и отпила из кружки.
— Ну вот, — сказала Сизова. — Кажется, договорились. Теперь я хотела бы пожать руку отважной амазонке! Давайте познакомимся. И я приглашаю вас на открытие моей кондитерской. Надеюсь, вы любите пирожные?
— А когда будет открытие?
— Послезавтра утром.
— Увы, не смогу, хотя люблю пирожные, — Луиза постаралась, чтобы в голосе ее звучало сожаление. — По утрам, если солнечно, буду ездить в горы на этюды. В поездке почти не было времени рисовать. Теперь надо наверстать упущенное.